Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Не успел стражник, оповестивший о прибытии Первосвященника, выйти из Тронного зала, как в проёме высоких деревянных дверей появилась до боли знакомая Хуа Чэну фигура в белых одеждах.       Не дожидаясь официального приглашения, Се Лянь уверенным шагом вошел в Тронный зал. Ему и не требовалось спрашивать — духовенство имело особые привилегии даже в Юнань.       Хуа Чэн почувствовал, как внутри у него сжался тугой узел при виде Се Ляня. Ему стало ужасно тревожно.       Омега быстро приближался к центру зала, где в окружении вооруженных до зубов солдат стояли принц и его свита. Архиепископ все это время не спускал с Се Ляня глаз.       Наконец Первосвященник остановился и громко произнес: — Ваше Величество, король Лан Ин, я, Первосвященник Сяньлэ, имею дерзость потребовать от Вас объяснений. Как Вы посмели напасть на наш военный лагерь, пригласив Его Высочество на мирные переговоры? — в голосе Се Ляня звенела сталь.       Услышав эти слова, несколько генералов из свиты Хуа Чэна громко выругались.       Лан Ин с тем же беспристрастным выражением лица посмотрел омеге в глаза. — Что ж, вот мы и снова встретились, господин Первосвященник. Вы сильно изменились с момента нашей последней встречи. Сколько же лет назад это было? Кажется, шесть или семь…       Се Лянь смерил короля суровым взглядом. — Я по-прежнему ожидаю ответа на свой вопрос, Ваше Величество. — Тогда позвольте задать Вам встречный вопрос, — Лан Ин поднялся с трона и заложил руки за спину. — Разве священнослужители могут участвовать в военных действиях? — Напрямую — нет, но не существует такого закона, который бы запрещал священнослужителю находиться на поле боя. — Что ж… То, что Вы по-прежнему носите при себе меч, заставляет усомниться в истинности Ваших слов, — вдруг проговорил Архиепископ, все это время сверливший Первосвященника пристальным взглядом.       Се Лянь даже не взглянул на него. — Ваше Величество, я требую объяснений. — Освободить наших гостей, — король сделал жест рукой, и солдаты тут же расступились, убрав мечи.       Хуа Чэн и его свита по-прежнему держали оружие наготове. Тут Се Лянь повернулся лицом к принцу и, сложив руки как подобает, поклонился ему. Хуа Чэн от удивления округлил глаза и уставился на Первосвященника, не понимая, что происходит. — Теперь, полагаю, ничто не мешает нам провести переговоры о заключении мира? — преспокойно проговорил Се Лянь, вновь обращая взгляд на короля. — Если ты, дорогой племянник, думаешь, что здесь твое слово имеет вес, то ты сильно ошибаешься, — молвил Архиепископ, подходя ближе к Се Ляню. — Ты наивно полагал, что мы не знали, как ты с позором бежал из столицы Сяньлэ несколько лет тому назад, предав тем самым короля, которому принес клятву верности? Нам все известно до мелочей. Даже то, что истинная роль семьи Первосвященника ничем не отличается от роли цепного пса Королевской семьи Сяньлэ. Как же я рад, что Небожители смилостивились надо мной, и теперь я не имею ничего общего со всем этим.       Се Лянь и бровью не повел, по-прежнему глядя на короля: — Ваше Величество, есть ли необходимость повторять то, что было сказано мной семь лет назад? Разве я не показал, что всецело поддерживаю Его Высочество и благословляю его восхождение на престол Сяньлэ? И то, что Его Высочеству еще не дарован официальный титул, — лишь вопрос времени. — Грош цена словам такого человека, как Вы, Первосвященник, — не унимался Архиепископ.       Тут он повернулся к Хуа Чэну. — А Его Высочество не боится, что Его Превосходительство точно так же отвернется от Вас, как это было с Вашим отцом, появись только на горизонте другой, более подходящий ему претендент на престол? Разве можно верить словам предателя? — Предателя? — горько усмехнулся Се Лянь. — Раз уж Вы решили прилюдно раскрыть нашу с Вами родственную связь, дядя, то единственный предатель среди нас — это Вы. Ни один человек из древнего рода Первосвященников не покидал родины и не служил при дворе другого правителя. Это ли не предательство?! И как был прав отец, предупреждая меня о том, на что Вы способны. Теперь я вижу подтверждение его словам. — Да если бы титул Первосвященника перешел мне, а не такому юнцу, как ты, я бы объединил народы Сяньлэ и Юнань под одной верой, и никакой войны бы не случилось! — Не смейте ввязывать нашу Церковь в свои грязные помыслы! — воскликнул Се Лянь и в порыве гнева обнажил меч. — Не об объединении народов Вы мечтали, а о статусе и власти! С момента поступления на службу к Его Величеству, прошлому королю Сяньлэ, я принес клятву верности не ему, а его сыну, Наследному принцу. Я поклялся своей жизнью, что сделаю все от меня зависящее, чтобы Его Высочество взошел на трон Сяньлэ. И я намерен сдержать свое слово. Служить бывшему королю было просьбой моего отца, так как он больше не мог поддерживать Его Величество после того, как был изгнан. — Так это о Вас докладывал мне Цзюнь У? — вдруг проговорил Лан Ин. — Это Вы были той самой угрозой? Все эти годы Вы помогали бывшему королю Сяньлэ удерживать свою позицию: встречались с Кругом Министров, поддерживая авторитет этой марионетки, и подпитывали народную любовь к нему?       По тону короля было неясно, то ли он был крайне удивлен, то ли восхищен. — Не смейте называть моего отца марионеткой! — грозно воскликнул Хуа Чэн. Он не знал, как реагировать на то, что ему сейчас открылось.       «Так гэгэ все то время не просто обучал меня… Благодаря ему моя семья и я в том числе остались живы, а страна не развалилась и не попала в руки врага…» — Хуа Чэн не знал, что и думать. — Так вот оно как, на самом деле… — задумчиво проговорил король. — Не зря Цзюнь У настаивал на том, что нужно было обезвредить Вас в первую очередь. Кто бы мог подумать, что Вы окажетесь еще большей помехой, чем Ваш отец… — Цепной пес королевской семьи, — презрительно бросил Архиепископ.       Се Лянь в мгновение ока поднял свой меч и направил острие на мужчину в черном. — Никто не посмеет порочить при мне имя королевской семьи Сяньлэ, — аура омеги сгустилась и потяжелела, источая открытую угрозу. — Теперь я понимаю, — проговорил Лан Ин, внимательно глядя на Се Ляня. — Неспроста Цзюнь У писал: хочешь покончить с королем Сяньлэ, сначала избавься от Первосвященника. Вы тот, кто мешал нам все эти годы… Просто невероятно…       Словно по щелчку пальцев стражники окружили Се Ляня. Омега холодно посмотрел на них и встал в оборонительную позицию. Он не собирался сдаваться без боя тем, кто хотел причинить вред принцу. — Пусть только волос упадет с его головы, и вы не жильцы! — вскричал Хуа Чэн, поднимая саблю. — Вы не в том положении, чтобы бросаться угрозами, Ваше Высочество, — холодно заметил Лан Ин. — Но Ваша смелость, как и смелость Первосвященника действительно вызывает восхищение. Теперь я прекрасно понимаю, что Ваша страна неспроста славилась величием столь долгие годы. Такие подданные, как у Вас, нынче ценятся на вес золота…       Король выдержал небольшую паузу и тяжко вздохнул. — Но только все равно мне придется Вас убить. Иного выхода я не вижу, пусть и не испытываю ненависти лично к Вам. Сегодня будут нарушены древнейшие заветы*, но справедливость будет восстановлена. Все мы просто выполняем свой долг. А своя рубашка ближе к телу, как известно…       Король взглянул на стражников и коротко приказал: — Убить их всех.       По Тронному залу разлетелся звук стали. Начался жестокий бой. Хуа Чэн молнией ринулся к Се Ляню и встал подле него. Спиной к спине молодые люди отражали вражеские удары. Однако перевес в силах был очевиден, и каждый из Сяньлэ, орудуя мечом, не мог сказать, надолго ли хватит у него сил. — Гэгэ, что бы ни случилось, мне ужасно жаль, что я не знал о тебе столько всего. Оказывается, я еще в большем долгу перед тобой, чем я мог себе представить! — с трудом проговорил Хуа Чэн, продолжая наносить выпады и отражать атаки врага. — Не устраивай тут прощальных тирад, ты просто обязан выйти отсюда живым, даже если обрушатся Небеса! — почти что рыча от напряжения, ответил Первосвященник. — Я не выйду отсюда без тебя! Либо мы выходим вместе, либо остаемся здесь навсегда. Вдвоем.       На мгновение рука Се Ляня дрогнула, он почувствовал, как его глаза наполнились слезами.       «Какой неподходящий момент…» — пронеслось в его голове. — Я люблю тебя, Хуа Чэн… — уже тише проговорил омега.       Однако он отвлекся, и одного кратчайшего момента оказалось достаточно для того, чтобы один из солдат, схватив Се Ляня за локоть, выбил меч из его рук. Первосвященник оказался прижат спиной к чужой груди, а к его горлу был приставлен острый клинок. Омега крепко зажмурился. — Стойте! — по Тронному залу прокатился громкий крик Архиепископа.       Лан Ин сделал едва заметный знак рукой, и стражники замерли. — Что вы стоите, это наш шанс! — вдруг воскликнул Хэ Сюань, обращаясь к генералам из свиты Хуа Чэна, но Лан Ин строго посмотрел на него. — Одно резкое движение, и вы тут же умрете.       Хуа Чэн покачал головой, отвечая на немой вопрос брата. Устремив на короля гневный взгляд, Хэ Сюань замер. — Что Вы хотели сказать, Архиепископ? — обратился Лан Ин к священнослужителю в черном. — Первосвященник — слишком значимая фигура в Сяньлэ. К тому же, Се Лянь — последний из своего рода, единственный сын прошлого Первосвященника.       Лан Ин, прикрыв глаза, слегка улыбнулся. — Что и следовало ожидать от священника. Даже в такой ситуации он старается сохранить жизнь тем, кому необязательно с ней расставаться. Я передумал: нам будет достаточно устранить лишь Первосвященника. Ваше Высочество, я предлагаю Вам сделку. Вы отдаете нам Первосвященника, сохраняете свою жизнь и свой трон, а взамен мы объединяем наши страны под эгидой моей власти. — Ваше Величество, прошу простить мне мою дерзость, но я не это хотел предложить, — молвил Архиепископ. — Уж не пытаешься ли ты спасти жизнь своему племяннику? — в голосе короля послышался гнев.       Архиепископ тут же упал на колени перед троном. — Не поймите меня неправильно, мой повелитель, но люди Сяньлэ любят Первосвященника и верны своей религии всем сердцем. Если они узнают, что в битва при Юнань стоила Первосвященнику жизни, они никогда не примут Вас как своего короля. Чего хуже, они еще поднимут восстание. Нельзя такого допустить! Сяньлэ намного больше Юнань! С народным восстанием нам будет не справиться… — Говори быстрее, к чему клонишь! — Се Лянь — омега. — Что? — глаза короля округлились сами собой, его взгляд метнулся к Первосвященнику. — В самом деле? — Я не могу лгать Вам, Ваше Величество. — Это все меняет, — задумчиво проговорил Лан Ин. — Если Вы оставите его здесь и возьмете себе в супруги, Вы сможете иметь наследников, которых будут жаловать не только в нашей стране, но и в Сяньлэ.       С лица Се Ляня исчезла всякая краска.       Вдруг послышался грозный рык. Хуа Чэн ловко извернулся, и в мгновение ока оказался за спиной стражника, который держал Первосвященника, и перерезал ему горло. Солдат медленно осел на пол. Се Лянь, вздрогнув, ринулся за своим мечом, что лежал на полу несколько поодаль.       Не теряя времени, Хуа Чэн принялся наносить рваные раны стражникам, стоявшим подле него. Все произошло так быстро, что никто из присутствовавших не успел среагировать. Хэ Сюань первым вышел из ступора и последовал примеру брата.       Се Лянь в свою очередь тоже не стоял, сложа руки: активно орудуя мечом, он метил врагам в суставы и сухожилия. Все-таки убивать священнослужитель не мог. Этим правилом Се Лянь не поступился бы даже под страхом смерти.       Бой возобновился с новой силой. — Что ж, у меня есть дела поважнее, чем смотреть на это побоище, — холодно проговорил Лан Ин. — Архиепископ, я прошу Вас остаться и по окончании сражения провести панихиду. Все-таки эти люди достойны того, чтобы их души упокоились с миром, как подобает. — Ваше Величество, а как же мой племянник? — Ты слышал мой приказ? — в голосе короля промелькнули нотки гнева. — Да, мой король. — Вот и прекрасно, — с этими словами Лан Ин покинул Тронный зал через черный ход.       Архиепископ вновь повернулся лицом к сражавшимся. Пол перед троном был залит кровью, а на лицах, руках и одежде свиты из Сяньлэ алели яркие пятна. Архиепископ ужаснулся:       «Их так мало, но они столь яростно сражаются. За свои ли жизни они борются или же за тех, кого оставили в родной стране?».       Тут мужчина обратил внимание на то, как близко друг к другу держались его племянник и Его Высочество. Стоя бок о бок, молодые люди беспрестанно наносили удары, и если Хуа Чэн не выдерживал напора, пропуская атаку, Се Лянь тут же прикрывал его.       «Что ж, это все объясняет…». — Поторопитесь! Как вы, гордые воины Юнань, можете позволить кучке врагов победить вас в сердце родной столицы?! — громко воззвал Архиепископ к стражникам.       Те громогласно загалдели в ответ и с двойной силой принялись оттеснять свиту из Сяньлэ к стене.       «Плохо дело, — пронеслось в голове у Се Ляня. — Видимо, мне все-таки придется рискнуть».       Сжав кулаки, Первосвященник сделал резкий выпад влево — он сразу заметил, что почти все стражники были правшами, а значит, если бы удар пришелся с левой стороны, пусть на секунду, их реакция была бы медленнее.       «Секунды мне вполне хватит».       Увернувшись влево, Се Лянь нащупал под рукавом своего одеяния малюсенькое острие. Это было традиционное секретное оружие, к которому Первосвященник мог прибегнуть раз в жизни перед смертью. Оружие представляло собой тончайшее лезвие, кончик которого был смазан смертоносным ядом.       Се Лянь узнал о существовании этого оружия и технике его использования в тринадцать лет. С тех пор он усердно тренировался не только в искусстве владения мечом, но и в технике молниеносного убийства.       Разумеется, каждый из рода Первосвященника, тренируясь, надеялся, что ему никогда не придется прибегнуть к столь ужасному способу защиты. Се Лянь не был исключением. Однако у судьбы, как это часто бывало, оказались совершенно иные планы…       Быстрым движением Первосвященник отвел руку назад, ловко освобождая пальцами лезвие, приколотое к внутренней стороне его рукава. Хуа Чэн краем глаза заметил движение омеги и хотел было прикрыть его, но тут за дверями Тронного зала послышался ужасный шум и крики.       Все сражавшиеся на мгновение замерли, разойдясь на приличное расстояние друг от друга. Спустя мгновение деревянные двери с грохотом распахнулись, и в зал потоком хлынули солдаты.       Хуа Чэн почувствовал, как его сердце больно сжалось — теперь не было никакой надежды на спасение. Он с отчаянием в глазах посмотрел на Се Ляня, желая в последний раз впитать в память облик возлюбленного, которого он подвел, не сумев спасти…       Однако ответный взгляд Се Ляня лучился радостью. Хуа Чэн непонимающе смотрел на омегу. — Сань Лан! Это наши! — чуть не плача от облегчения кричал Первосвященник, с силой сжимая локти принца. — Сань Лан!       Но Хуа Чэн едва слышал его. Все происходило будто в замедленном действии. Принц не мог поверить, что опасность миновала. — Гэгэ, держись подле меня, пожалуйста, — неосознанно проговорил принц. — Сань Лан! Это Пэй Мин! Сань Лан! — из глаз омеги потекли слезы, а с губ всё не сходила счастливая улыбка.       Только тогда Хуа Чэн наконец сообразил, что же на самом деле случилось. Он обхватил Се Ляня за талию и крепко прижал к себе. — Пресвятые Небожители, гэгэ… Как я боялся, что не смогу спасти тебя… Я думал, что тут мы навсегда и расстанемся. — Боги, Сань Лан, ну что с тобой, — ласково проговорил Се Лянь.       Он почувствовал, что от его раздражения на поведение принца ранее не осталось и следа. Омега прижимался к Хуа Чэну, оглаживая его спину. Они стояли в стороне, пока солдаты Сяньлэ связывали руки пленным. — Гэгэ, я должен извиниться перед тобой… — тело Хуа Чэна мелко содрогалось от волнения, он не мог подобрать нужных слов. — Сань Лан, сейчас нет времени на разговоры, — тон Се Ляня в мгновение ока вновь стал серьезным. — Пэй Мин привел сюда нашу армию, которую ты оставил за воротами. Раз они здесь, значит, дворец взят. Мы должны поспешить и найти Лан Ина, пока он не сбежал. Мы обязательно все обсудим позже. — Верно, гэгэ, поспешим, — в тоне принца вновь прозвучала решимость. — Этот подлец ответит за все свои деяния.       Первосвященник и принц направились ко второму выходу из Тронного зала, через который ушел король. Однако оказалось, что дверь вела в другой коридор, довольно длинный. Се Лянь с Хуа Чэном переглянулись — им нужен был провожатый. — Дядя, — Первосвященник подошел к Архиепископу.       Руки мужчины были связаны за его спиной, он стоял на коленях у трона и, склонив голову к подбородку, что-то беззвучно шептал. — Где Его Величество? — сурово спросил Се Лянь.       Архиепископ не ответил. Стоявший рядом с ним Хэ Сюань грозно занес над ним меч. — Если ты, тварь такая, не заговоришь, голова твоя в сию же секунду скатится по этим ступеням, — темноволосый мужчина указал рукой на ступени возвышения, на котором стоял трон. — Я не предам своего короля, — молвил наконец Архиепископ. — Своего короля ты уже предал, — холодно заметил Хуа Чэн. — Тебе нечего терять.       Однако вместо ответа Архиепископ плюнул принцу под ноги, едва не попав ему на сапоги. Хэ Сюань тут же ударил наглеца ногой в живот. Се Лянь вздрогнул. — Только не убивай его! — воскликнул он и тут же изумился своему порыву. — Пока что не буду, — ответил Хэ Сюань. — Однако не мне решать.       Тут Архиепископ, корчась от боли, поднял голову и посмотрел на Се Ляня снизу вверх. — Ты… Очень похож на своего отца, — прохрипел он. — Он может гордиться тем, что ты превзошел его… Но я никогда не смирюсь с тем, что он выбрал тебя. Ведь я его брат. Я столько лет помогал поддерживать этот чертов монастырь… Да чтоб пепелище развеяло ветром, чтобы и мокрого места там не осталось!       Вдруг Се Ляня осенило. — Так это из-за Вас монастырь Тайцан был сожжен… Это Вы подсылали к нам своих людей, чтобы Цзюнь У было в чем меня обвинить… Это были Вы!..       Архиепископ усмехнулся. — Дошло наконец… Однако осуществлял все Цзюнь У. Я лишь подавал идеи. — Я и подумать не мог… — Се Лянь выглядел ужасно растерянным. — Но Вы же выросли в монастыре… Это был Ваш дом! — Не было у меня дома, мальчишка! — взревел мужчина в черном. — Изгнали меня оттуда! Надеюсь, теперь мой брат осознал, каково это, скитаться по свету, когда ты никому не нужен в целом мире… Да чтоб он не нашел пристанища до конца своих дней!       Тут Се Лянь не выдержал и сильно пнул Архиепископа ногой в бок. Глубоко дыша и сжимая кулаки, Первосвященник смотрел на виновника всех его несчастий. — Если бы не ты, мой отец бы… — Да-да-да! — воскликнул Архиепископ. — Я ждал, пока тебе станет невмоготу справляться со всеми трудностями. Я надеялся, что ты вспомнишь обо мне, приползешь ко мне за помощью!.. Но твой отец знал, как нужно воспитывать себе наследника. Он всегда мыслил на шаг вперед… Но даже это не спасло его. Ха-ха-ха, — противный смех Архиепископа утонул в бульканье крови в его горле, потому как Хэ Сюань в очередной раз с силой ударил его. — Хэ Сюань! — воскликнул Се Лянь. — Простите, Ваше Святейшество, но сил моих больше нет слушать этого подонка… — стиснув зубы, ответил мужчина.       Хуа Чэн тем временем молча стоял подле Се Ляня с мрачным выражением лица. Он не хотел прерывать омегу, ведь он понимал, что тому нужно было узнать правду и выместить свою злость. Принц чувствовал, что только тогда Се Лянь сможет отпустить накопившуюся за все годы боль и обиду.       Однако, к удивлению принца, после услышанного Первосвященник гордо выпрямился и спокойно проговорил: — Что ж, полагаю, ты, дядя, отчасти добился своего. Но больше ты никому не навредишь. Я вычеркну твое имя из нашего семейного древа, как только новый монастырь Тайцан будет построен. Прощай. Желаю тебе выбраться из темного лабиринта твоих злых помыслов и увидеть свет истины.       С этими словами Се Лянь отошел от Архиепископа и, многозначительно взглянув Хэ Сюаню в глаза, направился к Пэй Мину, который стоял чуть поодаль. Хуа Чэн последовал за ним. — Так что мне с ним делать? — тихо спросил Хэ Сюань у проходящего мимо брата. — Не убивать его. Он будет заключен в темницу до конца своих дней, когда мы вернемся домой, — был ответ. — Ты это серьезно?! — возмутился Хэ Сюань. — Ты разве не слышал Первосвященника? — Хуа Чэн удивленно изогнул одну бровь.       Бледнолицый мужчина только вздохнул.

***

— Вот эти двое расскажут, где скрывается этот трус, их король, — Пэй Мин подошел к принцу, ведя за собой двух изрядно потрепанных на вид молодых солдат с крепко связанными руками. — Они уверяют, что служили в королевском карауле, — Пэй Мин вытолкнул стражников вперед, и те, не устояв, упали к самым ногам Хуа Чэна. — А если обманете, в жизни больше слова не произнесете, ибо я вырву ваши лживые языки с… — Достаточно, Пэй Мин, я думаю, они уже все поняли. Не так ли? — леденящим душу голосом проговорил Хуа Чэн.       В глазах принца читалась нескрываемая угроза. Се Лянь мог только подивиться, где тот научился так смотреть на людей. Хуа Чэну не требовалось даже оружия, чтобы вселить страх любому, только взглянув на него.       Молодые люди судорожно закивали. — Поднимите их, генерал, пусть ведут, — приказал Хуа Чэн. — И вы тоже пойдёте с нами. Хэ Сюань!       Бледнолицый мужчина тут же последовал за принцем и Первосвященником.

***

      Коридор, в котором скрылся Лан Ин, был намного ниже тех, что Хуа Чэн уже видел, но так же петлял в разные стороны. Тем не менее, принц не прекращал попыток запомнить дорогу. Он украдкой бросал взволнованные взгляды на Се Ляня, желая удостовериться, что Первосвященник не ранен.       Словно прочитав его мысли, омега сжал в сумраке коридора руку принца и тихонько прошептал: — Сань Лан, все в порядке. Тебе не о чем волноваться.       Альфа с облегчением кивнул в ответ. — Здесь. — Пришли, — раздались голоса пленных солдат.       Только сейчас Хуа Чэн заметил, что они, пусть их лица были измазаны в крови, были похожи как две капли воды.       Упрекнув себя в том, что отвлекается на подобные мелочи, Хуа Чэн толкнул дверь, на которую указали пленные. За ней оказалась ничем не приметная комната — просторная и полупустая, с высокими окнами.       В дальней части помещения Се Лянь увидел Лан Ина. Король стоял, заложив руки за спину, и смотрел в окно. Услышав звуки шагов, он повернулся лицом к вошедшим.       … Однако он ничего не сказал. Лишь смотрел своими глубокими серыми глазами…       Хуа Чэн обнажил саблю и приблизился к королю. Тот не пытался сопротивляться. — Ну вот и все, — тихим полушепотом проговорил Лан Ин. — Видимо, Небесам угодно, чтобы я проиграл. Вы приятно удивили меня, Ваше Высочество. Как и Вы, Ваше Превосходительство.       Се Лянь почувствовал, что по его рукам побежали мурашки — столько горечи было в словах короля. — Я не испытываю ненависти к вам обоим. Вы оказались совершенно не такими, какими вас описывал Цзюнь У. Пусть с Первосвященником я уже виделся, я не верил, что он сможет сохранить чистоту своего сердца, унаследовав титул отца… Случившееся открыло мне истину.       Повисла пауза. — Вы совершили большой грех, Ваше Величество, — прервал тишину Се Лянь. — Вы разожгли пожар войны. По Вашей вине погибли тысячи людей. — Я знаю, в чем виноват, — перебил Се Ляня Лан Ин. — Но я не стану оправдываться. Ваше Высочество, с поддержкой этого человека Вы обречены на то, чтобы добиться умопомрачительных высот. Как бы это ни звучало, теперь мне даже жаль, что не удалось получше познакомиться с Вами. Я был ослеплён своей идеей. Но я не жалею. Я верил в то, что она принесёт лучшую жизнь мне и моим людям. — Вот тут Вы и ошиблись, Ваше Величество, — проговорил Хуа Чэн. — Сначала должны быть люди, а потом уже Вы. — Я более не нуждаюсь в советах, Ваше Высочество. Завершите скорее начатое.       Спустя мгновение тело короля с глухим ударом повалилось на пол. Се Лянь отвёл взгляд. Хуа Чэн по-прежнему продолжал стоять на месте. — Гэгэ, я не хотел совершать подобное на твоих глазах…       Первосвященник поднял взгляд на спину принца. Тот стоял, опустив голову. — Сань Лан, я видел тебя во многих твоих проявлениях. Ты будущий король, и то, что ты совершил, было актом правосудия. Ты в праве решать, кто заслуживает смерти, а кто нет. — Гэгэ… Это как раз и страшно, — плечи Хуа Чэна дрогнули. — Я только сейчас понял это. Лишь после того, как убил, наверное, больше сотни людей. А если я перестану чувствовать эту горечь и боль? Что, если я стану тираном, с легкостью отнимающим людские жизни?.. — Не станешь, ведь у тебя есть я. Я не дам тебе сбиться с пути, — тихо проговорил Се Лянь, подходя к Хуа Чэну и кладя руку ему на плечо.       Молодые люди совершенно позабыли о своих спутниках, которые сразу вышли из комнаты, догадавшись, что принцу и Первосвященнику требовалось время побыть наедине.

***

      Почувствовав прикосновение омеги к своему плечу, Хуа Чэн шумно выдохнул и повернулся к Се Ляню. В эти медовые глаза Хуа Чэн мог бы смотреть вечно. Принцу казалось, что лишь Первосвященник мог понять и разделить с ним чувства, бушевавшие в его сердце в этот момент. — Гэгэ, выходит, все..? — однако принц не договорил.       Внезапно где-то со стороны послышался шорох, а затем быстрый топот легких ног. Се Лянь, стоя перед Хуа Чэном, резко вздрогнул, широко распахнул глаза и, раскрыв рот в немом возгласе, начал наваливаться на принца все больше и больше.       Альфа в испуге вытянул руки, ловя оседавшего вниз Первосвященника. Рядом с ними стоял ребенок лет двенадцати с окровавленным лезвием в руке. Его трясло от страха. Поймав на себе взгляд Хуа Чэна, мальчик начал медленно пятиться к выходу. — Гэгэ! — в ужасе воскликнул принц. — Хэ Сюань! Пэй Мин!       В комнату тут же ворвались люди, но Хуа Чэн не разглядел, кто именно это был. Он лишь помнил, как торопливо отрывал от своей рубашки длинный лоскут, чтобы перевязать рану Се Ляня.