Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Ранним утром Хуа Чэн отправился на военный совет, а затем на объезд основополагающих подразделений армии.       Во всем лагере началась суета и активная подготовка к выступлению. Только в части, что была расположена ближе всех к столице, царило спокойствие и тишина.       Это была идея самого принца — создать иллюзию того, что в лагере ничего не происходило. Хуа Чэн хотел провести быструю атаку, попасть внутрь города и взять в плен короля, чтобы обойтись наименьшим количеством жертв с обеих сторон. Именно поэтому наступление должно было стать неожиданным для врага.

***

      Се Лянь тем временем проверил состояние своего меча, размялся, уделил пару часов тренировке и надел белоснежную робу Первосвященника, которую на днях отстирал со всем тряпьем из лазарета.       В день, когда Се Лянь бежал из столицы несколько лет назад, он был в этой самой робе и в итоге решил ее сохранить, проносив с собой в заплечном мешке во время странствий.       Омега, правда, думал ее продать, если вдруг у них с Му Цином совсем не останется денег на жизнь, но все-таки роба пригодилась по назначению.       Одежда, что была на Се Ляне теперь, не была праздничной робой Первосвященника, в которую тот облачался по традиции на важные праздники и мероприятия. Это была особенная роба с сакральными символами. Менее торжественная, но не менее приметная.       Священнослужители не могли носить броню, а заодно и оружие — тут Се Ляню знатно повезло, у него это право было — поэтому во время военных походов, когда Первосвященник сопровождал короля, он всегда выделялся белоснежными одеждами, покрытыми церковными символами, вышитыми золотой нитью.       Это было сделано для того, чтобы ни свои, ни враги не нанесли вреда Верховному священнику, обладавшему правом неприкосновенности.       Так, Се Лянь прозвал это одеяние «походной робой». В отличие от любой другой традиционной одежды священнослужителя, эта роба имела широкие разрезы по бокам на подоле, плотные льняные штаны и широкий расшитый золотыми и алыми нитками пояс. Рукава робы скрывали всю руку целиком и не свисали. Одеяние доходило где-то до нижней части икры носящего, что делало передвижение верхом очень удобным.

***

      Облачившись в белую робу, омега подвязался поясом и прикрепил к нему ножны меча. Волосы он собрал в высокий хвост на макушке.       Выйдя из шатра, Се Лянь увидел, что солнце только начало лениво клониться к горизонту — до выступления войска оставалось еще много времени.       «А я уже весь на нервах», — подумал Первосвященник.       Он не придумал ничего лучше, чем взять лук принца и отправиться на тренировочное поле, чтобы пострелять.       Признаться честно, Се Лянь никогда в жизни не держал в руках лук, ведь он был священнослужителем, которому король позволил носить меч, а про лук и другие виды оружия речи не было. Даже если бы Се Лянь осмелился нарушить это правило, он не знал ни одного человека, который бы решился обучить его стрельбе вопреки закону.       Сейчас же никому не было до него дела, солдаты не знали его в лицо, а те, что хоть раз видели его в столице, носились туда-сюда, завершая последние приготовления перед выступлением.       «Надо будет заранее подготовить лошадь», — отметил про себя омега.       Но все это после. Сейчас его задачей было сконцентрироваться и очистить свой разум.       Се Лянь много раз видел, как солдаты стреляли. Пытаясь сымитировать их движения, Первосвященник встал в стойку на расстоянии от мишени и вложил стрелу на тугую тетиву. Натянув ее, он прицелился. — Ты неправильно держишь лук, гэгэ, — услышал Се Лянь голос позади себя.       Омега опустил оружие и обернулся. К нему подошел Хуа Чэн. На нем были черные одежды, на которые он затем надевал латы. — Как все прошло? — поинтересовался Се Лянь. — Выступаем, как и было оговорено ранее. Никаких изменений. Этот болван, который не пойми как взошёл на престол, не ответил ни на одно мое письмо. Будем брать город, — пока принц говорил, он оказался за Се Лянем и принялся ставить его в правильную позицию для стрельбы. — Руки ниже, гэгэ. Теперь расслабь плечи и стой твердо. Натяни тетиву, — руководил Хуа Чэн.       Омега повиновался. — Сильнее. Так у тебя стрела никуда не полетит.       Се Лянь развел руки шире и вдруг почувствовал, как они слегка задрожали от напряжения. — Позволь, я помогу, — мягко улыбнувшись, проговорил Хуа Чэн и встал рядом с омегой.       Принц обхватил ладонями руки Се Ляня и сильнее натянул тетиву. — Совсем другое дело, теперь прицелься. Надо будет заказать тебе лук у мастера. Мой слишком тугой для тебя. Возможно, тебе подойдет облегченный. — Сань Лан! — раздосадовано воскликнул омега. — Ты меня сбиваешь. — А ты не отвлекайся, — хитро улыбнулся Хуа Чэн. — Настоящий стрелок должен уметь попасть в цель в любой ситуации, с любого расстояния. — Ты говоришь это человеку, который отродясь в руках лука не держал. — Считай это тренировкой, — с этими словами альфа обхватил губами мочку уха омеги.       Се Лянь ахнул от неожиданности и отпустил тетиву. Стрела со свистом вонзилась в соломенную мишень недалеко от ее центра. — Неплохо для первого раза, — усмехнулся принц. — Сань Лан! — Первосвященник укоризненно воззрился на альфу. — Мы здесь не одни. — Ты думаешь, сейчас кому-то есть до нас дело?       Омега недовольно цокнул языком. Только теперь, когда Се Лянь опустил лук, Хуа Чэн смог внимательно осмотреть его одежду. — Гэгэ, это…? — Походная роба. Я совсем забыл, что она у меня есть. Я похож на Первосвященника теперь? — Ты решил больше не скрывать свою личность? — принц удивленно приподнял брови. — Не вижу смысла дальше разыгрывать этот спектакль, — пожал плечами Се Лянь. — Ты был прав, изначально не стоило этого делать. Только смуту внесли. Однако, думаю, генералы могли уже догадаться. По крайней мере, некоторые из них.       Се Лянь на мгновение замолк. Хуа Чэн терпеливо ждал. — Но самое главное — тебя не воспримут как будущего монарха, если ты заявишься к королю без меня. Юнань — страна, в которой царят древние устои. Монархом может считаться лишь тот потомок королевской крови, кто заполучил расположение Архиепископа. Если они увидят меня подле тебя, то сразу поймут серьезность всей ситуации. Твой отец не так давно отказался от престола. Вы же перехватили множество их разведчиков. Возможно, они и вовсе не знают об отречении твоего отца… — Постой, гэгэ, не так быстро, — вдруг проговорил Хуа Чэн. — То есть ты собираешься участвовать в бою? — Напрямую — нет. Но я буду на поле боя, как и полагается, — решительно проговорил Се Лянь. — Гэгэ, нет, это даже не обсуждается. Я прошу тебя остаться в лагере, под защитой.       Первосвященник удивленно приподнял брови. — Ты это сейчас серьезно? — Абсолютно. Я не позволю тебе участвовать в сражении. Ты думаешь, они будут соблюдать традиции и обходить тебя стороной? — Сань Лан, я не спрашивал у тебя разрешения, — стоял на своем Се Лянь.       Только принц открыл рот, чтобы снова возразить, его окликнул Хэ Сюань. — Что такое? — сердито бросил принц, поворачиваясь к брату. — Срочное донесение от наших лазутчиков. Тебя ждут в шатре военного совета. — Я тоже пойду, — заявил омега и первым пошел вперед.       Хэ Сюань вопросительно глянул на Хуа Чэна. Тот сделал знак следовать за ним.

***

      Стоило Се Ляню войти в шатер, где проводились военные собрания, среди генералов прокатился удивленный шепот. — Ваше Высочество, неужели это…? — спросил один из тех, что были постарше. — Да, позвольте представить вам Его Превосходительство Первосвященника, — громко провозгласил Хуа Чэн.       Полководцы молчаливо склонили головы перед Се Лянем в знак почтения. Рука омеги слегка дрогнула от волнения, когда он начал чертить в воздухе Божественное знамя, даруя всем присутствовавшим благословение. Ему не верилось, что это происходило наяву. Се Лянь не думал, что когда-нибудь снова услышит, как его назовут Первосвященником в столь официальной обстановке.       В дальнем углу шатра омега заметил Пэй Мина. На его лице застыло мрачное выражение, он даже не взглянул на Се Ляня. Омега заставил себя не отвлекаться на это. — Что же говорят наши лазутчики? — спросил Хуа Чэн, подходя к длинному столу, на котором был начерчен план столицы. — Вражеские войска подозрительно спокойны, патруль на городской стене сократили до того же количества человек, какое здесь было до нашего прибытия, — доложил один из генералов. — И тут непонятно: либо наш план сработал, либо у них есть козырь в рукаве.       Хуа Чэн озадаченно нахмурился. — Они все так же молчат? — Как рыбы. — Что ж, тогда наш план остается неизменным, — проговорил принц как ни в чем не бывало. — ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО! — раздался снаружи палатки громкий крик. — Входи, — махнул рукой Хуа Чэн, даже не обернувшись на зов.       В палатку тут же вбежал молодой посыльный и, склонившись в низком поклоне перед принцем, подал ему на вытянутых руках свиток с огромной красной печатью. — Прочитай, что там, — велел принц Хэ Сюаню.       Тот повиновался. — Король приносит свои извинения и ожидает Вас на прием без отлагательств. Он желает переговорить и обсудить меры окончания войны. — Вот так чудеса, — улыбнулся Хуа Чэн, но Се Лянь заметил, что его улыбка не несла и тени радости, она была холодной, даже жестокой. — А сразу так нельзя было? Нужно было обязательно сделать так, чтобы все затянулось и не без жертв? Ответьте ему, что мы выдвигаемся. — Как удачно! Небожители на нашей стороне! — обрадовались генералы. — Как же кстати будет присутствие Его Превосходительства Первосвященника!       Се Лянь перевел на Хуа Чэна испытывающий взгляд. — Нет, я прошу его Святейшество остаться здесь вместе с одним из наших генералов, чье подразделение будет отвечать за охрану военного лагеря, — проговорил принц тоном, не терпящим возражений. — Без моего присутствия они могут отказаться говорить с Вами, Ваше Высочество, — не согласился Се Лянь. — Я уже говорил Вам, поддержка Церкви в Юнань — основной атрибут власти. А как известно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Вы еще не король, выходит, что правитель Юнань выше Вас по статусу.       Несколько генералов, что были помоложе, заметно побледнели, услышав слова Первосвященника. Бывалые же полководцы отметили про себя, что Первосвященнику дерзости не занимать.       «Весь в отца», — примерно так подумали многие из них. — К тому же, Вы не знакомы с их Архиепископом, в отличие от меня, — добавил Се Лянь, чувствуя, что чаши весов склонились на его сторону. — Вы в самом деле встречались? — Хуа Чэн казался крайне удивленным. — Да. — Что ж, но это не меняет моего решения. Все свободны. Мы выступаем через два часа. Все части должны быть приведены в полную боевую готовность. Как только подойдем к городским воротам, со мной поедут те, кого я об этом уведомил. Остальные останутся ждать снаружи и руководить войском, — раздавал приказы Хуа Чэн. — Генерал Пэй, Вас я прошу остаться защищать лагерь и Его Превосходительство.       Пэй Мин молча поклонился принцу в знак того, что приказ принят. — Всем готовиться к выступлению! — провозгласил Хуа Чэн и взглядом дал Се Ляню знак следовать за ним.

***

      Принц и Первосвященник вернулись в свой шатер. Достав бурдюк с водой, Хуа Чэн предложил его Се Ляню, но тот отказался. Напившись воды, альфа внимательно посмотрел на Первосвященника. — Можешь высказать мне всё свое недовольство, — проговорил он.       Теперь голос принца звучал намного мягче, нежели десятью минутами ранее. Из его тона пропала холодная сталь. — Мне нечего тебе сказать, ты все уже слышал, — недовольно проговорил Се Лянь и принялся ослаблять воротник своей белой робы.       Хуа Чэн удивленно приподнял брови. — Что ты делаешь?       Омега не ответил и молча продолжил свое занятие. Вскоре он распахнул верх своего одеяния и подошел к Хуа Чэну вплотную. — Если не желаешь меня брать с собой, тогда поставь на мне метку прямо здесь и сейчас. Если с тобой что-нибудь случится или ты будешь в опасности, я смогу это почувствовать. Тогда мы с Пэй Мином тут же явимся на помощь. Если я буду подле тебя, с их Архиепископом не возникнет проблем. Ты не знаешь его, он очень коварный человек, у него развязаны руки. Он волен творить, что пожелает.       С этими словами омега повернулся к альфе спиной и убрал с затылка волосы. Принц стоял как громом пораженный. — Гэгэ, ты это сейчас всерьез?.. — дрожащим голосом спросил Хуа Чэн, наконец совладав с собой. — Либо ты ставишь метку прямо сейчас, либо берешь меня с собой, — упрямо повторил Се Лянь. — Будь по-твоему, — тихо проговорил Хуа Чэн и приблизился к омеге сзади.       Се Лянь зажмурился. Хуа Чэн крепко обхватил его за плечи. Омега непроизвольно задержал дыхание. Однако вместо острых зубов Се Лянь почувствовал мягкое прикосновение теплых губ к своей шее. Он широко распахнул глаза от неожиданности. — Даже не думай больше так делать, — проговорил Хуа Чэн, разворачивая Се Ляня к себе лицом и запахивая его одежды. — Это обязательно случится, но не в нынешних условиях. Мне важно, чтобы ты действительно этого хотел.       Се Лянь невольно выдохнул. У него заболела голова от напряжения. — Ты правда думал, что я соглашусь на это? — спросил принц, заглядывая омеге в глаза. — Я надеялся, — ответил Се Лянь. — Нет, ты точно когда-нибудь сведешь меня с ума. Теперь я все лучше понимаю своего отца. Он однажды сказал мне, что едва ли существует альфа, способный с тобой совладать. В который раз я уже жалею, что не воспринял тогда его слова всерьез.       Омега слабо усмехнулся. — Ты все равно упрямее меня… — И я благодарю Небеса за это.       Се Лянь вздохнул. — Я не хочу прощаться, — надтреснутым голосом произнес он. — И не нужно. Все будет в порядке, гэгэ. Мы встретимся раньше, чем через день. От силы через три дня, если переговоры затянутся. — В таком случае, я буду молиться, чтобы они не затянулись.       Вместо ответа Хуа Чэн обнял Се Ляня за талию и притянул к себе. — Думай о том, что совсем скоро я вернусь, и мы поженимся, — альфа ласково потерся носом о щеку омеги. — Эта мысль вселяет в меня не меньше тревоги, если честно… — Тебе не угодить, — усмехнулся принц и поцеловал Се Ляня.       Поцелуй вышел чувственным и пылким, чуть более долгим, чем Хуа Чэн планировал. Но он не мог отпустить омегу, когда тот так прижимался к нему. — С благословением Небожителей никакие запреты неведомы, — прошептал Первосвященник на ухо принцу.       Он напоследок сжал руки альфы и сделал шаг назад, пока чувствовал, что был в состоянии отпустить Сань Лана. — Все закончится быстрее, чем ты можешь себе представить, — пообещал Хуа Чэн, подходя к выходу из шатра. — В прошлый раз ты говорил то же самое, — ответил Се Лянь. — Если ты не сбежишь от меня, мы встретимся раньше, чем через три года. — Иди уже! — улыбнулся Первосвященник.       Хуа Чэн вышел из шатра. Снаружи его уже ожидал Хэ Сюань. Он подвел к принцу коня в полной боевой экипировке. Сев верхом, Хуа Чэн посмотрел брату в глаза: — Это финальный шаг. Сегодня мы покончим с этой войной и скоро вернемся домой. Я тебе обещаю.       Хэ Сюань молча кивнул. Принц развернулся к выходу из лагеря и, ударив пятками по бокам лошади, пустил её галопом.