Грешная страсть, или сын Первосвященника

      В тот же день была проведена церемония отлучения матери Се Ляня от церкви. Это была закрытая церемония, на которой присутствовал только Первосвященник и несколько настоятелей из столичных храмов.       Се Лянь не хотел устраивать из своего горя публичное зрелище, хотя приглашенные настоятели не были согласны с решением Первосвященника.       По их мнению, те, кто нарушил догмы веры, должен быть прилюдно отлучен от церкви с позором. Се Ляню было больно слышать эти слова, но он не мог ничего возразить настоятелям — они и так согласились на его условия, которые не соответствовали правилам церкви.       После окончания церемонии Се Лянь остался в соборе один. День уже близился к вечеру, и Первосвященник подумывал заночевать в небольшой пристройке у собора, в которой его отец иногда останавливался на ночлег, когда проводил в столице целый день.       Только Се Лянь собрался выйти из собора, как двери скрипнули, и внутрь вошла молодая девушка.       «Этот день когда-нибудь закончится?» — пронеслось в мыслях Первосвященника, пока он внимательно наблюдал за юной леди.       Се Лянь думал, что самый сложный день в его жизни уже прожит. Это случилось, когда его отец был отправлен в изгнание. Однако, как оказалось, омега был неправ. Сегодняшний день был ничуть не легче.       Вошедшая в храм девушка была очень приятной наружности: невысокая и статная. При этом она казалась открытой и добродушной несмотря на то, что явно происходила из богатой семьи.       Ее каштановые кудри колыхались от каждого шага, кринолиновая юбка нежно-изумрудного цвета мягко шуршала, а внимательные голубые глаза смотрели прямо на Первосвященника. — Ваше Превосходительство, — девушка склонила голову, подойдя к Се Ляню вплотную.       Первосвященник благословил ее, и девушка тут же поднялась с колен.       «Омега», — тут же определил Се Лянь. Ее запах был еле уловим: лёгкий и сладковатый, будто карамель. — Ваше Превосходительство, меня зовут Ши Цинсюань. Я очень ждала возможности увидеться с Вами.       «Ши… Эта фамилия кажется мне знакомой…» — подумал Се Лянь. — Мой отец — давний друг Его Высочества Наследного принца, — продолжила Цинсюань. — Он давно ищет встречи с Вами, но он уже немолод, поэтому не смог лично прийти сюда. Согласитесь ли Вы отправиться к нему вместе со мной? — Ваш отец болен? Ему необходимо лечение? — озабоченно поинтересовался Се Лянь. — Нет, — девушка отрицательно покачала головой, и ее кудряшки заплясали в разные стороны. — Но у него для Вас очень важное сообщение.       С этими словами леди Ши замолкла и посмотрела на Се Ляня умоляющим взглядом. Молодой человек был ужасно уставшим, но он не смог отказать. — Далеко ли живет Ваш отец? Стоит ли нам взять карету? — Мой отец живет возле торговой площади, так что с каретой мы доберёмся туда намного быстрее, чем пешком.       Выйдя из собора, Первосвященник разбудил дремавшего на козлах конюха и попросил того подготовиться к отъезду. Вскоре у ступеней Кафедрального собора стоял скромный экипаж. Леди Ши и Первосвященник сели внутрь. — Как же Вы добрались сюда? — вежливо поинтересовался Се Лянь у девушки.       Она была очень хорошо одета, но при этом, как оказалось, прибыла в собор без экипажа. — Пешком, — как ни в чем не бывало ответила Цинсюань.       Се Лянь улыбнулся ей.       «Интересно», — пронеслось у него в голове. — А сколько же Вам лет? — Шестнадцать. Я одна из личных фрейлин Ее Величества, — добавила Цинсюань, предугадав следующий вопрос Первосвященника.       Се Лянь удивленно приподнял брови. — Пожалуйста, не удивляйтесь, Ваше Превосходительство. Наша с Вами встреча должна была произойти еще раньше, но так уж распорядилась судьба. Мой друг, Хэ Сюань, — тут щек девушки коснулся легкий румянец, — не успел передать Вам мою просьбу о встрече. Пришлось искать Вас самостоятельно. — Неудивительно, я крайне редко пересекаюсь с господином Хэ, не держите на него зла, — миролюбиво заметил Се Лянь. — Да что на таких оболдуев обижаться, — пожала плечами Цинсюань, но, вспомнив, что она вела беседу с самим Первосвященником, тут же потупила взгляд и робко извинилась.       Се Лянь рассмеялся в голос. Он и позабыл, каково это, знакомиться с новыми людьми, да еще такими приятными, как Ши Цинсюань.       У омеги было такое ощущение, будто девушка была послана свыше, чтобы своей компанией отвлечь его от тяжелых мыслей и тревоги за Сань Лана.       Через некоторое время экипаж остановился, и Се Лянь галантно помог Цинсюань выбраться из него, предложив девушке руку. Та, как-то загадочно улыбнувшись, приняла помощь.       Торговая площадь была совершенно пуста — к вечеру все купцы и торговцы сворачивали свои лавки и расходились по домам. Лишь изредка по площади проходил ночной караул.       Однако одна палатка, расставленная под широкой кроной столетнего дуба, убрана не была. К ней и направилась Ши Цинсюань. — Отец! — позвала девушка. — Не поверишь, кого я к тебе привела!       В глубине палатки послышался шум и грохот предметов, и через несколько мгновений на свет вышел весьма бодрый пожилой человек. Стоило ему увидеть Се Ляня, его глаза расширились, и он тут же склонился перед Первосвященником.       Уже заученным движением Се Лянь коснулся плеч и макушки старика, даруя ему благословение. Только после этого купец разогнулся и посмотрел на Первосвященника благоговейным взглядом.       Коротко обняв дочь, он предложил гостям зайти в свою «скромную палатку» и отведать травяного чая.       Се Лянь хотел было отказаться, но старик сделал какое-то особое ударение на слове «травяной». Это напомнило омеге о матери, и он согласился, хотя ужасно хотел спать и только и мечтал о том, чтобы поскорее закончить дела и вернуться домой.       Цинсюань и Се Лянь сели за импровизированный стол — им служил деревянный прилавок, в качестве стульев использовались деревянные бочки. Омега с интересом оглядел палатку, насколько ее освещало пламя одной-единственной свечи.       Палатка была уставлена сундуками, бочками и мешками. С местами прохудившегося потолка свисали растения в глиняных горшках, пахло благовониями и специями.       Омеге стало неожиданно уютно и безопасно, совсем как в детстве. Он даже порадовался, что позволил странной девушке привести себя сюда.       Пока купец заваривал чай, Цинсюань расслабленно сидела на бочке и болтала ногами.       «Вроде, взрослая, а повадки немного детские», — добродушно отметил про себя Се Лянь, наблюдая за девушкой.       Заметив на себе взгляд Первосвященника, Цинсюань улыбнулась ему. — Такой молодой, а уже Первосвященник, — проговорила она.       Се Лянь замер. Девушка произнесла это так, будто ей было не шестнадцать лет, а намного больше. В ее глазах светилось понимание, словно она видела Се Ляня насквозь и знала, через что ему пришлось пройти. Первосвященник не нашёлся, что ответить.       В этот момент из глубины палатки вышел купец, неся поднос с двумя слегка потрескавшимися чашками и чайником. — Прошу прощения за ожидание, наконец сейчас поговорим, — старик поставил поднос на прилавок и принялся разливать чай.       Получив свою чашку, Се Лянь невольно засмотрелся на танец чаинок в горячей воде. Он вопросительно взглянул на купца и его дочь. — О чем же Вы хотели поговорить? — Ваше Превосходительство, я провидец, — начал старик. — Даже если Вы не верите в подобные вещи, я все равно… — вдруг взгляд купца упал на шею Се Ляня. Он разглядел знакомую серебряную цепочку, частично скрывавшуюся под робой Первосвященника.       Улыбнувшись, купец продолжил: — Но я все равно прошу Вас выслушать. Мне есть, что Вам сказать.       Се Лянь сделал глоток из чашки и задумчиво посмотрел на старика. — Что же, я слушаю, — он не знал, почему так быстро согласился, когда всю жизнь с опаской относился к людям с подобным даром.       Первосвященника никогда не тянуло вовлекаться в такого рода вещи, однако здесь любопытство взяло верх. — Но имейте в виду: то, что я сейчас расскажу, может прийтись Вам не по нраву. Не сердитесь на меня, я должен донести это до Вас, — пояснил купец.       Се Лянь вздохнул и согласно кивнул. — Для начала… Ваше Превосходительство, Вам опасно оставаться в столице. Здесь есть человек, представляющий угрозу для Вашей жизни.       Первосвященник озадаченно нахмурился.       «Несложно предположить, кто это», — пронеслось в его мыслях. — Продолжайте. — Чтобы обрести истинную любовь в сердце, позвольте тому, что связывает Вас, сгореть в огне. Это неизбежно.       От этих слов по телу омеги побежали мурашки. — Что Вы имеете в виду? Это предсказание? — Се Лянь резко наклонился к старику и коснулся его руки. — Это же все образно, так? Я слышал, что предсказания всегда произносятся образно… — Ваше Превосходительство, я не знаю, — с сожалением в голосе проговорил купец. — Однако мне привиделся яростный огонь, забирающий у Вас все, чем Вы жили до сих пор.       Се Лянь замер, не зная, как реагировать. — У Вас сложная судьба, Первосвященник, — вздохнув, продолжил старец. — Это далеко не единственное испытание, которое Вам придется преодолеть. Но от Вас зависит, каким будет исход. — Разумеется, ведь моя жизнь в моих руках, — горделиво произнес Се Лянь и поднялся. — Я благодарю Вас, что рассказали мне это, однако Вы не сообщили ничего нового. Моя жизнь, в силу моего статуса, всегда была под угрозой, я привык к этому. — Подождите, Ваше Превосходительство.       Старец поднялся со своего места и, подойдя к Се Ляню, взял его за плечи и заглянул ему в глаза. — Не пытайтесь усидеть на двух стульях — не выйдет: либо Вы выбираете оставаться Первосвященником, либо следуете зову своего сердца. Как бы Вы не откладывали этот момент, придется выбирать. — Я понимаю, — омега опустил взгляд. — В Вашей судьбе есть любовная линия, она счастливая. Однако ценой этому будет Ваша собственная семья и титул Первосвященника. Вам предначертано стать последним Первосвященником в Вашем роду.       Се Лянь резко поднял взгляд на купца. — Что Вы хотите этим сказать?.. — слабым голосом спросил он, его лицо потеряло всякую краску. — Ваши родители знали об этом еще задолго до своего брака и Вашего рождения. Они сделали свой выбор. Им было предсказано, что на их ребенке древний род Первосвященника остановится и изменится. Они сделали мудрый выбор, решив не препятствовать судьбе и поставив свое счастье на первое место.       Купец на мгновение замолк, чтобы перевести дыхание. — На Вас нынешняя линия древнего рода Первосвященника будет окончена. Вы — последний чистокровный представитель.       Се Лянь стоял как громом пораженный и смотрел на старика, не веря своим ушам. — Чистокровный? — переспросил он. — Значит ли это, что дальнейшие представители моего рода будут из побочной ветви моей семьи? — Возможно, я не могу точно сказать, — пожал плечами провидец. — Но продолжать Ваше дело будут точно не Ваши дети…       «Ну разумеется, — подумал Се Лянь. — О каких детях может вообще идти речь…» — Потому что Королевская семья и Церковь более не могут быть едины. Те, в ком течет голубая кровь, не смогут унаследовать титул Первосвященника.       Се Лянь озадаченно нахмурился.       «Причем здесь Королевская семья? Старик говорит совершенно очевидные вещи…», — подумал он. — Только отпустив то, за что Вы держались всю жизнь до этого момента, Вы сможете познать счастье. Долг или любовь? Выбор за Вами, — с этими словами граф Ши отпустил плечи Се Ляня и, поклонившись Первосвященнику, скрылся в глубине палатки.       Се Лянь шумно выдохнул и кивнул. Он не знал, что сказать. Ши Цинсюань сочувственно смотрела на него. Ей хотелось как-то утешить Первосвященника. Девушка встала и, взяв чашку Се Ляня с недопитым чаем, подошла к нему. — Не уходите, не допив чай. Он обладает очень полезными свойствами.       Се Лянь слабо улыбнулся и осушил чашку одним глотком. — Я хочу быть Вашим другом, — вдруг проговорила Цинсюань. — Если Вы будете чувствовать себя одиноко, Вы всегда сможете найти меня во дворце. Или здесь. Я говорю это искренне, от чистого сердца, ведь я тоже омега. Я смогу понять Вас.       У Се Ляня уже не было сил, чтобы удивляться, поэтому он благодарно кивнул и попрощался. Цинсюань, не спрашивая разрешения, коротко обняла Первосвященника и пожелала ему хорошей дороги домой, сказав, что переночует у отца в палатке.       Еще раз поблагодарив графа Ши и его дочь, Се Лянь сел в свой экипаж и велел конюху ехать не в собор, а на гору Тайцан. Первосвященник был уверен, что теперь долго не сможет заснуть, ему нужно было переварить все услышанное. А где лучшего всего предаваться философским думам, как не в дороге?       Почему-то Се Лянь верил каждому слову, сказанному провидцем. Многое оставалось непонятным, поэтому об этом молодой человек предпочел не думать, решив сосредоточиться на насущном.       Все было так, как ему и подсказывала интуиция, — либо он сохраняет за собой титул Первосвященника, либо связывает свою жизнь с наследным принцем, становясь принцем-консортом своей страны. Разумеется, ни один член Круга Министров не позволит Се Ляню при этом занимать место Первосвященника.       «Но разве не этого хотела бы моя матушка?» — подумал омега.       Вероятнее всего, она была бы счастлива. А вот отец… Се Лянь не знал, что и думать… Он чувствовал себя тем семилетним мальчиком, который в минуту сомнений всегда бежал к отцу за советом.       «Сколько же изменилось с тех пор… Изменился ли я?..»       Прибыв в монастырь, Се Лянь почувствовал, как на него накатила такая усталость, что он сразу направился в жилые помещения и лег спать в комнате, где они ночевали с Сань Ланом.       Омега лег на подушку принца и завернулся в одеяло. Его окутывал запах альфы, было очень тепло, почти как в его объятиях. Се Лянь тут же заснул.       В ту ночь омега плохо спал, он видел очень странные сны: пожар, лес, какие-то неизвестные места, люди… Временами картинка менялась, и он видел бескрайнее поле, залитое солнечным светом.       Над душистыми полевыми цветами порхали бабочки, откуда-то слышался заливистый детский смех. Двое детей лет шести бегали по полю и пытались ловить бабочек.       Мальчики, с первого взгляда, были очень похожи друг на друга, но один был явно выше и старше с более резкими чертами лица, второй был пониже. Он еле поспевал за братом и часто падал. Тогда мальчик постарше ловил бабочку и сажал ее на ладошку младшего.       Выражение лица второго мальчонки было очень мягким, он много улыбался, отчего на его пухлых щечках появлялись симпатичные ямочки…       Именно эта картинка отпечаталась в сознании Се Ляня, когда он проснулся с первыми петухами. Он приложил руку к голове, вспоминая быстро забывающиеся детали сна. Он был очень реалистичным.       Во сне Се Лянь стоял и смотрел за детьми со стороны, ловя каждое их движение и каждую улыбку. Рядом с ним кто-то стоял, но омега не смог понять, кто…       Первосвященник не знал, был ли это фрагмент из его детства — сам он никогда не видел таких бескрайних полей. А может, его сознание просто рисовало умиротворяющие картины, чтобы утихомирить беспокойный разум, отчаянно пытавшийся переварить события последней недели.       «Возможно, не стоило вчера пить чай, как они сказали, «с интересными свойствами», — подумал Се Лянь и, усмехнувшись, поднялся с кровати.