Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Двери приемной короля со скрипом отворились. Его Величество тут же оторвался от карты, которую сосредоточенно изучал на протяжении нескольких часов. — Ваше Величество! — приветствовал короля высокий молодой мужчина в полном обмундировании. — Генерал Пэй, какие новости? — Тревожные, Ваше Величество. Войска Юнань стягиваются у наших границ на северо-западе. Нам необходимо подкрепление. Столкновение неизбежно.       Король нахмурил брови: — Но как же так? Вы передали их королю мое послание? — И послание, и дары были переданы, как Вы приказывали. Однако ответа не последовало. — Все ясно. Что ж, это уже третий раз, когда они в столь резкой форме отказываются от переговоров. Будьте готовы и делайте то, что посчитаете нужным.       Тут двери приемной снова заскрипели, и в комнату вошел Цзюнь У. — Слышал, ситуация на границе с Юнань обострилась, — произнес он, подходя к генералу.       Мужчина одарил министра изумленным взглядом и ответил: — Так и есть, Ваше Превосходительство, — генерал Пэй был крайне удивлен тому, что Цзюнь У столь своевольно вел себя в присутствии короля: зашел, не поздоровавшись, и ни разу не поклонился. — Что ж, о Вас говорят как о молодом генерале с выдающимися способностями, — продолжал министр. — Надеюсь, Вы их проявите. А теперь, прошу прощения, мне нужно обсудить кое-что с Его Величеством. Это дело личного характера.       Пэй Мин перевел вопросительный взгляд на короля. Тот лишь кивнул, устало прикрыв глаза. Сколько раз он просил Цзюнь У не позволять себе подобного в присутствии подчиненных.       То, что нынешний король был марионеткой, должно было оставаться в строжайшем секрете. Однако Цзюнь У периодически демонстрировал свое истинное отношение к монарху, разыгрывая подобные сцены перед его приближенными.       Его Величество всё не мог понять, есть ли в этом какой-то злой умысел, или же Цзюнь У просто-напросто окончательно расслабился, осознав, что власть в стране находилась в его руках. — Итак, министр, что Вы хотели? — холодно спросил король, стоило только Пэй Мину покинуть приемную. — Согласно донесениям с приграничных территорий, ситуация там крайне серьезная. — Я знаю, мне с утра уже сообщили все подробности, — заметил король, в его голосе прозвучала сталь. — В столице становится неспокойно, люди взволнованы. С приграничных территорий на прошлой неделе начали прибывать беженцы. Есть большой риск начала неугодных нам народных движений. — Я уже распорядился, чтобы беженцы были обеспечены хотя бы каким-то жильем и провизией. — А вам известно, что Юнань направила к границам свои самые элитные войска? — Цзюнь У вопросительно изогнул одну бровь.       Его Величество тут же изменился в лице и побледнел. — Откуда Вам это известно?.. — Моя сеть лазутчиков работает очень хорошо, Вам ли не знать, — Цзюнь У подошел к столу с картой и медленно облокотился на него. — Это не будет мелкой стычкой, как это случалось в прошлом. Мы должны ответить им тем же. — Вы это серьезно? Вы хотите, чтобы дворец остался практически без защиты? — Элитные войска должны быть на границе через пару дней. Это не обсуждается, — с едва различимой угрозой в голосе сказал Цзюнь У и стремительно покинул приемную короля.       Его Величество тяжело вздохнул и приложил два пальца к переносице. — Я окончательно потерял власть, данную мне моим отцом. А теперь еще могу потерять и единственного сына… — с горечью в голосе проговорил он про себя. — Нань Фэн! — уже в полный голос позвал король.       Из-за боковой двери тут же появился его личный секретарь. — Срочно, позови ко мне Его Высочество наследного принца. — Ваше Величество, его сейчас нет во дворце. — Как это? — король удивленно приподнял брови. — Он просил передать Вам это, — секретарь подал королю бумажный конверт с личной печатью принца. Взломав ее, альфа прочел содержимое письма. — Хуа Чэн… Послать за ним в монастырь Тайцан! Быстро!

***

      Се Лянь открыл глаза и уставился туманным взглядом в потолок, на котором красиво играли утренние тени. Омега не очень понимал, где находится. Голова была неясная. Он попытался потянуться и непроизвольно охнул — тело странно ломило, особенно в области поясницы.       Тут Се Лянь обнаружил, что был в постели не один, его крепко обнимали за талию. — Гэгэ? — послышался сонный голос альфы.       Хуа Чэн выглядел несколько уставшим, но несмотря на это он приподнялся на локтях и в одно мгновение оказался над Се Лянем. Омега с ужасом осознал, что под одеялом оба были совершенно без одежды.       Почувствовав ладонь альфы на своем бедре, Се Лянь вздрогнул: — Сань Лан, что ты делаешь? — его голос прозвучал как-то хрипло. — Гэгэ, ты уже… в порядке? — Хуа Чэн удивленно вскинул брови. — Извини, — он тут же слез с омеги и отсел, как ему показалось, на безопасное расстояние.       Се Лянь одарил принца подозрительным взглядом и с трудом сел, натянув на себя одеяло, чтобы прикрыть наготу.       Хуа Чэн же спокойно сидел напротив него, совершенно не смущаясь. Он хотел было пошутить, что Се Ляню можно не прикрываться, ведь он уже все видел, но принц счел более разумным промолчать. Вместо этого он заботливо поинтересовался: — Как ты себя чувствуешь? — Очень странно, — ответил Се Лянь, силясь вспомнить, что же произошло.       Последнее, что он помнил, — начало течки. Далее все было как в тумане. Воспоминания были нечеткими и казались какими-то нереалистичными.       Омега помнил, как вышел из комнаты, все качалось и кружилось вокруг него, словно он плыл на корабле в шторм, а потом был только приятный запах и тепло.       То был запах Сань Лана. А по их смешанному запаху в комнате, было нетрудно догадаться, что именно здесь произошло. Точнее, происходило последние несколько дней. Поведение альфы и состояние тела Се Ляня только подтверждали эту теорию.       Щеки омеги в миг стали пунцовыми, а затем резко утратили всю краску. Хуа Чэн не на шутку испугался: — Гэгэ, позволь мне все объяснить… — Мы… — Се Лянь вопросительно посмотрел на альфу. — Да, — настороженно ответил Хуа Чэн. Он очень волновался за то, как омега отреагирует на это известие.       Се Лянь совершенно не знал, что сказать: он чувствовал себя каким-то потерянным. Он обнял себя за плечи и опустил взгляд. — Гэгэ, пожалуйста, не беспокойся. Никаких последствий не будет, я был аккуратен… — мягко произнес Хуа Чэн.       Се Лянь выглядел таким уязвимым в этот момент, что принц не мог противиться желанию защитить его, пусть даже от собственных тревожных мыслей.       «Он все еще не чувствует безопасности рядом со мной», — с досадой подумал Хуа Чэн. Однако он не собирался оставлять все как есть.       Медленно, чтобы не спугнуть омегу, принц приблизился к нему, но Се Лянь отстранился и, накинув на плечи одеяло, встал с кровати. — Сань Лан, мне нужно… принять ванну, — с этими словами Се Лянь исчез за дверью.

***

      Идти было немного больно, тело казалось каким-то деревянным, мышцы ныли.       «Как после длительной тренировки по фехтованию», — пронеслось в мыслях омеги.       Зайдя в простенькую деревянную баню на заднем дворе, Се Лянь сбросил одеяло и подошел к зеркалу. Его плечи и грудь покрывали многочисленные алые отметины. Кое-где даже виднелись следы зубов.       «Пресвятые небожители, я ничего из этого не помню…».       Приступив к омовению, Се Лянь не мог удержаться от того, чтобы не представить, как Хуа Чэн точно так же, как он это делал сейчас сам, прикасался к его телу. Стоило только омеге нарисовать в воображении эту картину, как он почувствовал жар в животе и влагу между ног. Се Лянь тут же окатил себя ледяной водой из бочки, чтобы отогнать эти мысли.       Закончив с мытьем, Первосвященник оделся в простые белые одежды и приготовил деревянную кадку для Сань Лана — наверняка тот тоже захочет умыться.       Холодная вода помогла немного прийти в себя, и молодой человек поспешил назад в жилые помещения, чтобы поговорить с принцем. Тот наверняка был в замешательстве из-за неоднозначной реакции омеги на известия о произошедшем между ними.       Однако в комнате Сань Лана не оказалось. Се Лянь удивленно оглядел помещение. Пройдя в трапезную, омега обнаружил, что и она была пуста. Вспомнив, что еще не увиделся с матерью, он поспешил в ее покои.       Каково же было удивление Первосвященника, когда он обнаружил, что и комната матушки пустовала, а все самые ценные ее вещи отсутствовали. На письменном столе лежала одинокая записка. Се Лянь взял ее в руки и медленно развернул.       Спустя пару минут омега услышал в коридоре торопливые шаги. Хуа Чэн замедлился и осторожно зашел в комнату. Се Лянь со слезами на глазах повернулся к нему. — Гэгэ, я хотел тебе сказать… Твоя матушка… Мы говорили с ней, когда у тебя началась течка, еще до той ночи…       Се Лянь всхлипнул. Слишком много навалилось на него за раз. Хуа Чэн сочувственно смотрел на омегу, но не решался подойти — он не был уверен, что Се Лянь будет рад телесному контакту с ним так скоро.       Однако омега сам подошел к принцу и уткнулся лицом ему в грудь. Альфа обнял его и принялся утешающе гладить по голове. — С-с-сань Лан, она хочет быть отреченной от церкви, как и мой отец. Мне придется отправить в изгнание собственную мать, — в перерывах между всхлипами проговорил Се Лянь. — Мне очень жаль, гэгэ, но это ее выбор, — по запаху принца Се Лянь чувствовал, что тот переживал чуть ли не так же сильно, как и он сам. — Сань Лан… Прости, — с этими словами омега зашелся такими рыданиями, что Хуа Чэн было испугался, что у того началась истерика. Однако он не позволил себе запаниковать.       Альфа поднял Се Ляня на руки и, сев на кровать его матери, усадил омегу к себе на колени.       «Нужно было спрятать это письмо до тех пор, пока у него не пройдет гормональный всплеск», — мысленно злился на себя Хуа Чэн.       Он как-то читал, что омеги особенно чувствительны в течение нескольких дней до и после течки. А то, что для Се Ляня это было в новинку, делало его еще более эмоционально нестабильным.       Хуа Чэн ласково гладил омегу по спине, Се Лянь податливо положил голову ему на плечо. Запах альфы успокаивал. Молодой человек позволил себя укачать. Спустя несколько минут ему снова захотелось спать, и он успокоился. — Гэгэ, ты злишься на меня? — тихо спросил Хуа Чэн, пытаясь отвлечь омегу.       Се Лянь отрицательно качнул головой, не открывая глаз. — Тогда почему ты так внезапно ушел с утра? — Извини, просто мне очень странно все это… — сонливо проговорил омега. — Я… Никогда не испытывал ничего подобного. Ощущения очень необычные, особенно если учесть, что я почти ничего не помню. Это сильно сбивает с толку.       Хуа Чэн ощутил легкий укол разочарования.       «Это был наш первый раз, и он никогда его не вспомнит. А ведь было очевидно, что он этого тоже хотел… Однако хотел ли он этого на самом деле, или же всему виной исключительно инстинкты?.. Согласился бы гэгэ на близость, если бы не течка..?».       Принцу казалось, что ответ был очевиден. От этих мыслей стало невыносимо грустно. А ведь он знал, что так будет. Он тяжко вздохнул. Душевное состояние Хуа Чэна отразилось в его запахе, и Се Лянь тут же поднял на альфу внимательный взгляд. — Сань Лан?.. — Прости, гэгэ. Мне жаль, что все так вышло…       Се Лянь удивленно моргнул. — За что ты извиняешься? Это мне стоит извиниться за свое странное поведение. Ты же помог мне, избавил меня от боли… — Ты не хотел этого. Это случилось только лишь из-за течки…       Омега хотел было возразить, но не смог. Он искренне не знал, так ли это, или все-таки… Тем не менее Се Ляню сделалось очень тяжело на сердце, стоило ему увидеть расстроенный вид принца. — Сань Лан, мне сложно говорить об этом, потому что я никогда не думал, что вообще с кем-то смогу… — омега смущенно замолчал, подбирая слова. — Но то, что это был ты, успокаивает меня. Поэтому мне не страшно. Почти.       Услышав слова омеги, Хуа Чэн внимательно посмотрел на него глазами, полными надежды. Се Лянь не мог отвести взгляда от этих глаз и лишь завороженно смотрел на принца в ответ. Омега почувствовал желание протянуть руку и коснуться его лица, но почему-то смутился и не смог себе этого позволить, испугавшись, что Сань Лан неправильно поймет его намерения.       Все-таки отношения между ними были весьма необозначенными, и Се Лянь боялся сделать что-либо такое, что заставит их решить, возможно, раз и навсегда, что между ними происходит.       Повисла неловкая пауза. — Гэгэ, ты голоден? — вдруг спросил Хуа Чэн.       Се Лянь хотел было ответить, что нет, но в эту секунду его живот предательски заурчал. Усмехнувшись, альфа встал с кровати, все еще держа омегу на руках. — Сань Лан, поставь меня, я спокойно дойду сам, — забастовал омега. — Осмелюсь предположить, что тебе сейчас ходить крайне неудобно, — осторожно заметил Хуа Чэн, чем тут же вогнал Се Ляня в краску.       Дойдя до трапезной, принц осторожно усадил омегу за стол и направился было в кухню, чтобы найти чего-нибудь съестного, как вдруг Се Лянь спросил: — Сань Лан, что тебе сказала моя матушка?       Хуа Чэн вмиг погрустнел: — Мне жаль, гэгэ, но она покинула монастырь…       С этими словами принц вышел из трапезной, оставив Се Ляня наедине с его тревожными мыслями. Хуа Чэн вернулся через несколько минут, держа в руках две дымящиеся миски, припасенные послушниками с обеда.       Принцу пришлось выдумать историю о том, что Первосвященник заболел, поэтому послушники и монахи после каждой трапезы заботливо оставляли для Се Ляня и его гостя еду, стараясь сохранить ее теплой как можно дольше.       Когда Хуа Чэн зашел в трапезную, Се Лянь неподвижно сидел за столом и смотрел перед собой словно в пустоту. Он выглядел каким-то потерянным. — Гэгэ, вот, — проговорил альфа, ставя перед Се Лянем миску с кашей.       Омега моргнул и вопросительно взглянул на Хуа Чэна, севшего за стол напротив него. — Сань Лан, как это было?..       Принц непонимающе посмотрел на Се Ляня. Ему показалось, что воображение сыграло с ним шутку из-за усталости. — Что ты имеешь в виду? — переспросил он. — Ну, то, что между нами случилось… Что ты чувствуешь? — несколько отстраненно произнес Се Лянь. — Я… — Хуа Чэн смущенно опустил взгляд и мягко улыбнулся. — Мне сложно описать свои чувства, но это было… нечто невообразимое… Ты…       Принц поднял взгляд на Се Ляня, тот внимательно смотрел на него. — Я не заслуживаю тебя, но я всегда мечтал о тебе… Это было восхитительно, — выдохнув, закончил альфа.       К этому моменту лицо омеги было уже пунцового цвета. Он низко склонил голову над тарелкой и принялся торопливо есть пресную монастырскую кашу.       «Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь увидеть всю глубину моих чувств к тебе, — подумал Хуа Чэн, наблюдая за Се Лянем. — Я буду мечтать о том дне, когда ты осознаешь свои чувства и захочешь стать еще ближе ко мне. По своему желанию». — Ты неосознанно пришел ко мне, я полагаю, — продолжил Хуа Чэн уже вслух. — Я пометил тебя своим запахом, а потом… — Я… Странно себя вел? — Се Лянь бросил на альфу быстрый взгляд. — Смотря что называть странным. — Сань Лан… — Что ж, ты был намного настойчивее, чем я мог предполагать, — уголки губ принца предательски дрогнули.       Краска вновь залила лицо омеги. Ему страшно захотелось выбежать из комнаты и спрятаться где-нибудь, где его никто не найдет. Но он не хотел ударить в грязь лицом еще больше, поэтому не предпринял никаких попыток бегства.       «Если я не умру от стыда в ближайшие пару часов, то, возможно, меня можно будет счесть бессмертным», — пронеслось в голове Се Ляня.       Вдруг в дверь трапезной настойчиво постучали. Хуа Чэн поднялся со своего места и открыл дверь. На пороге стоял монах и еще один человек в мирской одежде — обитателем монастыря он явно не был. — Ваше Высочество, прошу прощения, что отвлекаю Вас от трапезы, но это гонец от Его Величества, у него к Вам и Первосвященнику срочное дело, — пояснил монах. — Я Вас оставлю.       Хуа Чэн пропустил гонца в трапезную. Стоило тому увидел бледного Се Ляня в совершенно домашнем виде, он взволнованно воскликнул: — Так ты правда заболел? — Фу Яо, — удивленно произнес омега. — Я уже почти в порядке, — молодой человек тут же мягко улыбнулся. — Что привело тебя сюда? — недовольно спросил Хуа Чэн. — Послание от Его Величества, — Фу Яо с поклоном вручил принцу письмо с королевской печатью.       Прочитав послание, Хуа Чэн шумно выдохнул и встревоженно посмотрел на Се Ляня. — Гэгэ, мне нужно срочно уехать.       «Гэгэ?» — Фу Яо, прищурившись, наблюдал за реакцией Первосвященника. Но тот не высказал никаких признаков недовольства по поводу такого обращения. — Что случилось? — Се Лянь тут же вскочил, но, болезненно поморщившись, притормозил. Альфа сам подошел к нему и дал прочитать письмо короля.       Пока Первосвященник читал, его глаза округлялись против его воли. Он приложил ладонь к губам и встревоженно посмотрел на принца. — Сань Лан, ты поедешь? — Разумеется, это приказ о возвращении. Только на этот раз не в лагерь, а в действующие войска.       Омега почувствовал мелкую дрожь в руках. В письме четко говорилось, что выход элитных войск из столицы во главе с генералом Пэй Мином и Его Высочеством наследным принцем будет происходить завтра.       На рассвете же Первосвященник должен будет провести церемонию благословения войск в Кафедральном соборе столицы. — Тебе нужна помощь, чтобы собраться? — тихо спросил альфу Се Лянь. — Нет, гэгэ, я скоро буду готов, у меня почти нет с собой вещей, — проговорил Хуа Чэн и, поцеловав омегу в лоб, вышел из трапезной.       У Фу Яо отвисла челюсть при виде последнего жеста принца. Только тот вышел, бета уставился на Се Ляня взглядом, четко говорившим: «Я требую объяснений».       Се Лянь вздохнул: — Да, это то, что ты думаешь, — с этими словами он удалился.

***

      Когда карета принца отъехала от монастырских ворот, Се Лянь ощутил непривычную пустоту в сердце.

***

      На рассвете следующего дня длинная колонна войск выстроилась перед Кафедральным собором. Во главе колонны стояли двое мужчин — Его Высочество наследный принц и генерал Пэй.       Стоило Первосвященнику выйти на возвышение перед входом в собор, послышался звон лат — каждый воин из колонны опустился на одно колено. Хуа Чэн вышел вперед, поднялся по лестнице и преклонил колена прямо перед Первосвященником.       Броня Хуа Чэна переливалась на утреннем солнце сотней золотых и алых бликов. Се Лянь отметил про себя, что в латах принц выглядел на пару лет старше. Сам же Первосвященник был одет в традиционную бело-золотую робу, передававшуюся в его семье из поколения в поколение.       Глядя на Сань Лана, Се Лянь не мог не вспомнить момент, когда его отец в этом же самом соборе, в этой же самой робе благословлял новорожденного принца на долгое правление. А теперь, шестнадцать лет спустя уже Се Лянь благословлял его на удачный военный поход.       Тогда пятилетний Се Лянь пообещал себе, что обязательно станет проводником истины для наследного принца. Что бы сказал бывший Первосвященник, узнав об истинной природе взаимоотношений принца и нынешнего Первосвященника?       Выполняет ли Се Лянь свою задачу? Сможет ли он выполнять ее в дальнейшем? Ни на один из этих вопросов омега не мог дать ответа. Но он четко понимал, что ради Хуа Чэна сделает все, что только будет от него зависеть.       «Это все, что я могу обещать, — подумал омега, взяв в руки кадило. — Думаю, в этом и есть моя главная задача как Первосвященника».       Произнеся слова молитвы, Первосвященник окрестил принца, а затем все войско. — Да пребудет с вами воля и благосклонность Небожителей! — громко и торжественно провозгласил Се Лянь, воздев руки вверх. — С благословением Небожителей никакие запреты неведомы! — хором отозвались сотни тысяч голосов.       Принц поднялся с колен. Он встретился взглядом с Первосвященником. Се Ляню пришлось собрать всю свою выдержку в кулак, чтобы не разрыдаться. Он не понимал, откуда у него появилась эта странная манера позволять себе подобные эмоциональные всплески при Сань Лане.       Спустя мгновение войска начали отходить от собора и направились в сторону городских ворот. Се Лянь вернулся в собор. Сейчас там не было ни души — люди вслед за солдатами направились к стенам города, чтобы проводить своих воинов.       Оказавшись в одиночестве, Первосвященник громко всхлипнул. Звуки его шагов эхом отдавались под высоким сводом собора.       Се Лянь подошел к алтарному изображению и упал перед ним на колени, сложив руки в молитве. Слезы потекли по его щекам — он отчаянно молился за успех кампании и жизни солдат, идущих на бранное поле.       Однако более всего Се Лянь молился за Хуа Чэна. Он осознавал, насколько это грешно, ведь Первосвященник должен равно относиться ко всем, никого не выделяя, но омега не мог ничего с этим поделать.       «Лишь бы Сань Лан вернулся целым и невредимым», — это было единственной мыслью в сознании Се Ляня.       Вдруг Первосвященник услышал едва различимый шум и чьи-то шаги. Омега открыл глаза, быстро поднялся с колен и оглянулся — у дверей собора стоял Хуа Чэн, держа свой шлем в правой руке. Он часто и глубоко дышал — очевидно, после быстрого бега.       Увидев его, Се Лянь не мог отреагировать иначе, чем бегом броситься к нему. Хуа Чэн сделал то же самое. Они встретились на полпути друг к другу, и альфа раскрыл объятия, заключив в них Се Ляня. Их губы слились, поцелуй стремительно становился все более откровенным. — Сань Лан, я буду молиться за тебя каждый день. Ты должен мне обещать, что будешь благоразумным, — зашептал Се Лянь, прислонившись лбом ко лбу принца. — Разумеется, гэгэ. Верь в меня, — улыбнувшись, ответил Хуа Чэн. — Я постараюсь сделать все возможное, чтобы это поскорее завершилось. Я буду думать о тебе каждый день. Хотя это не будет особо отличаться от моего привычного образа мыслей.       Се Лянь невольно усмехнулся — Сань Лан всегда умудрялся успокоить его в критической ситуации. — Однако… — Хуа Чэн слегка отстранился и внимательно посмотрел на Се Ляня. — Неизвестно, что может произойти…       Улыбка омеги тут же померкла. — Гэгэ, я знаю, что сейчас, возможно, не лучшее время, но… Просто подумай над тем, чтобы пожениться после моего возвращения. Я понимаю, что все сложно, в силу наших статусов и положений. Но клянусь, я что-нибудь придумаю.       Склонив голову немного набок, Се Лянь задумчиво слушал. — Хорошо, Сань Лан, я всерьез подумаю над этим, — наконец произнес он.       Хуа Чэн по-мальчишески ухмыльнулся и снова поцеловал Се Ляня. — Ты не пожалеешь об этом. — Я еще не дал согласия, — осторожно заметил омега. — Но просто представь: мы сможем быть вместе официально, мы будем связаны, я смогу поставить метку на твоей шее, а когда-нибудь потом у нас будут дети…       Се Лянь вздрогнул от этих слов, по его телу побежали мурашки. Он посмотрел на альфу таким взглядом, будто спрашивал, не шутит ли тот. Но Хуа Чэн был абсолютно серьезен.       Омега постарался удержать свое воображение, которое стремительно рисовало их возможное совместное будущее.       «Неужели у меня в самом деле есть возможность стать частью этого?..» — пронеслось в мыслях Се Ляня. — Гэгэ, подумай об этом. Я обещаю, что позабочусь о тебе, — тихо, но с чувством проговорил Хуа Чэн. — Мне нужно идти.       Се Лянь молча кивнул. — Береги себя, — проговорил он, целуя принца в лоб.       Кивнув, Хуа Чэн стремительно скрылся за дверями собора. — Я буду рассчитывать на нашу скорую встречу… — тихо проговорил Се Лянь.