Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Как Хуа Чэн и обещал, в тот вечер после ванны молодые люди просто уснули в объятиях друг друга на массивной кровати принца. Се Ляня не на шутку взволновало поведение альфы, но тот упорно отказывался что-либо рассказывать, лишь крепче обнимая омегу за талию и прижимая к себе.       Се Лянь несколько смущался от этой близости, но приятное тепло тела Сань Лана так расслабило его, что молодой человек почти сразу же провалился в сон. А вот Хуа Чэн долго не мог заснуть той ночью…

***

       Наутро Се Ляня разбудил яркий солнечный свет, настойчиво пробивавшийся сквозь плотно зашторенные окна.       Поморщившись, Се Лянь открыл глаза и обнаружил, что лежит в объятьях Хуа Чэна. Тот крепко спал. Улыбнувшись его милому виду, омега аккуратно вывернулся из рук альфы и встал с кровати. — Куда ты? — услышал Се Лянь сонный голос позади себя. — Мне лучше вернуться в свои покои, прежде чем придет прислуга и увидит нас вместе, — омега обернулся и мягко улыбнулся принцу. — Прислуга приходит, только когда меня нет в покоях, — проговорил Хуа Чэн. — Останься.       Се Лянь, к своему удивлению, тут же послушно подошел к кровати и сел. Он заметил, что его тело среагировало на просьбу альфы быстрее, чем он успел ее осознать. — Разве прислуга не помогает тебе подготовиться к выходу на завтрак? — поинтересовался Се Лянь. — Нет, я и самостоятельно прекрасно справляюсь, — усмехнулся Хуа Чэн и, откинувшись на подушку, развел руки в стороны, приглашая Се Ляня в объятия.       Немного помедлив, омега лег рядом с принцем и положил голову ему на плечо. — Ты чего? — спросил Хуа Чэн, целуя Се Ляня в висок. — Все хорошо, просто это забавно, — ответил Се Лянь, устраиваясь поудобнее. — С самого детства, когда родители уже перестали помечать меня своим запахом, никто не прикасался ко мне так свободно. А теперь…       Омега смущенно замолчал, пытаясь подобрать подходящее слово. — На самом деле, ты единственный, кого я смог подпустить к себе. Как-то раз ты в детстве попросил погладить тебя по голове за хорошее поведение на занятии. Помнишь? — Гэгэ, заметь, мне тогда было уже десять, я прекрасно это помню. Или я в твоих глазах был настолько несмышлёным? — Нет, Сань Лан, разумеется, нет, просто… Ты в детстве был очаровашкой. — А что же сейчас? — Хуа Чэн внимательно взглянул на омегу. — А сейчас… Ты просто мой Сань Лан, — улыбнулся Се Лянь и, резко вздрогнув, рассмеялся, потому как альфа принялся его щекотать. — Хватит, Сань Лан, я же не имел в виду ничего плохого! — хохотал Се Лянь, от смеха у него на глаза выступили слезы. — Чтобы заслужить прощение, ты должен сказать мне что-нибудь приятное, — не унимался принц. — Я понял, хорошо! — почти взвизгнул Се Лянь. — Если я скажу, что ты очень приятно пахнешь, ты перестанешь? — Ты это серьезно? — Хуа Чэн вдруг прекратил свою пытку и замер, нависнув над Се Лянем. — Да, — был ответ. — Гэгэ, а ты знаешь, что эта фраза равносильна признанию в любви?       Се Лянь почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он и понятия не имел о том, какое значение несла эта фраза. В силу своего воспитания и положения, Се Лянь почти ничего не смыслил в романтическом этикете. — Тогда… хорошо… — проговорил Се Лянь, в конец смутившись.       Хуа Чэн от души рассмеялся и принялся вновь щекотать омегу, который завертелся под ним в попытке вырваться из его цепких рук.       Вдруг Се Лянь резко поднялся на локтях, и если бы он не замер, то они с принцем пребольно бы стукнулись лбами.       Только в этот момент омега осознал, в каком положении они находились. И без того покрасневшие щеки Се Ляня сделались еще более алыми. Молодые люди продолжали молча смотреть друг другу в глаза, не понимая, что делать дальше.       Хуа Чэн очнулся первым и медленно протянул руку к лицу Се Ляня. Тот не отстранился. Проведя большим пальцем по щеке омеги, принц остановился у его губ. — Гэгэ, могу я кое-что попробовать? — Что ты имеешь в виду? — Се Лянь слегка приподнял брови. — Если я расскажу, ты откажешься. — Почему это? — не сдавался омега. — Ты мне доверяешь? — вдруг спросил Хуа Чэн, глядя прямо в глаза Се Ляню.       Тот поджал губы в раздумии. — Разумеется, но почему ты мне не доверяешь? — парировал омега.       Хуа Чэн усмехнулся. Характер Первосвященника в самом деле вызывал восхищение. Будь на месте Се Ляня любой другой омега, он был бы уже в полном распоряжении принца. Се Лянь же не просто мог свободно не согласиться с альфой, но еще и диктовал свои условия.       «Возможно, он единственный, кто может сравниться со мной в упрямстве», — пронеслось в мыслях принца. — Хорошо, — наконец сказал Хуа Чэн. — Я просто хотел поцеловать тебя. Но по-другому. — Как, по-другому?       Вместо ответа альфа слегка надавил большим пальцем на нижнюю губу омеги, заставив его приоткрыть рот. Их губы слились, и поначалу Се Лянь не заметил ничего нового, кроме необычной пылкости Сань Лана, но спустя мгновение омега почувствовал на своих губах нечто теплое и влажное.       Осознав, чего хочет принц, Се Лянь медленно разомкнул губы. Рука Сань Лана легла на его затылок, притягивая ближе. Слегка наклонив голову, альфа скользнул языком между губ омеги. Внезапно почувствовав сильную слабость в руках, Се Лянь начал медленно опускаться на подушки, утягивая принца за собой.       Вскоре поцелуй стал настолько глубоким, что у Се Ляня закружилась голова. Он млел от прикосновений языка Хуа Чэна, еле успевая отвечать, и чувствовал, как становился все более ведомым.       Разорвав поцелуй, чтобы немного отдышаться, Хуа Чэн потерся носом о щеку омеги. Се Лянь вздрогнул от неожиданности. Он тяжело дышал.       Решив дать ему немного прийти в себя, альфа направил все свое внимание на шею омеги. Он оставил открытый поцелуй на адамовом яблоке Се Ляня и дорожкой мелких поцелуев спустился ближе к тому месту, где обычно располагалась метка.       Стоило Хуа Чэну коснуться этого места, Се Лянь вздрогнул и предупреждающе положил обе руки на плечи альфы. Тот лишь потерся носом о шею омеги, позволив своему запаху окутать его.       Вдруг раздался тихий стук в дверь. Молодые люди замерли. Недовольно зыркнув по направлению входа в покои, Хуа Чэн поднялся и поспешил открыть двери, но за ними никого не оказалось.       Опустив взгляд вниз, принц увидел у своих ног алую розу, на которой лежал сложенный надвое листок пергамента. Взяв «посылку» в руки, Хуа Чэн вернулся в покои. Се Лянь сидел на кровати, приложив руку ко лбу в попытке окончательно прийти в себя. То, что ранее произошло, чуть не лишило его рассудка. — Я думаю, что это предназначено явно не мне, — заметил Хуа Чэн, передавая Се Ляню розу и записку.       Все еще несколько затуманенным взглядом омега посмотрел на Сань Лана и взял то, что ему протягивали, не отдавая себе отчета в своих действиях. Развернув записку, молодой человек не сразу смог сосредоточиться на написанном, но все же узнал почерк матери. Она просила его поскорее вернуться в монастырь и, судя по всему, дело было срочное. — Это от матушки, — проговорил Се Лянь. — Это касается дел монастыря, что-то срочное. Мне нужно вернуться. — А роза, я так понимаю, тоже от нее? — поинтересовался принц.       Только тогда Се Лянь наконец полностью очнулся и удивленно посмотрел на альфу. — Сань Лан, ты же не думаешь, что это…       Хуа Чэн внимательно смотрел на него. — Я правда не знаю, от кого это, — заявил Се Лянь. — В самом деле? — альфа прищурил глаза.       Се Лянь только кивнул в ответ, не понимая, действительно ли Сань Лан злится или только притворяется. Но принц тут же улыбнулся и чмокнул омегу в лоб. — Не переживай, я шучу. Разве я могу запретить кому-то восхищаться твоей красотой?       Се Лянь сидел на кровати как громом пораженный и с недоверием смотрел на принца. Только он открыл рот, чтобы сказать, что Сань Лан когда-нибудь доведет его до сердечного приступа, как его осенило. — Сань Лан, это Цзюнь У.       Хуа Чэн напряжённо замер. — Вчера он хотел подарить мне эту самую розу, но я не принял ее. — Ты не говорил мне, что встречался с ним вчера, — недовольно — на этот раз всерьез — заметил принц. — Я не хотел тебя беспокоить этим. Мы с ним лишь поговорили, да и то не больше пятнадцати минут. — Что он хотел? — Пытался наладить со мной отношения, угрожал и вел себя крайне нахально, но я проигнорировал каждое из его предложений, — поспешил успокоить альфу Се Лянь. — Если у нас с ним и случаются разговоры, то только такого характера. Ничего нового. — Мне интересно, что он пытался тебе предложить, — Хуа Чэн сложил на груди руки. — Я могу не рассказывать, потому что не хочу делать тебя соучастником этой неприятной истории? — Се Лянь внимательно посмотрел в глаза альфе. — Ты уверен? Если я буду знать, я смогу тебя защитить. — Он ничего мне не сделает, — заверил принца Се Лянь. — И если ты не будешь знать подробностей, я смогу защитить тебя. — От чего? — От него. У меня с Цзюнь У свои счеты, — ответил Се Лянь и поднялся с кровати. — Тебе еще рано сталкиваться с ним напрямую. Тем более, нельзя этого делать из-за меня. — Это я должен защищать тебя, а не наоборот, — недовольно пробормотал Хуа Чэн. — Ты и так это делаешь, — улыбнулся омега. — Ты же вчера мне ничего не рассказал о своих планах по поводу устранения Цзюнь У. Этим ты меня обезопасил. — «Устранение» — это громко сказано, — вздохнул принц. — Но если придется, то это войдет в первоначальный план. Однако мне не нравится, что мы что-то друг от друга скрываем.       С этими словами Хуа Чэн подошел к Се Ляню и обнял его за плечи. — Мне тоже, Сань Лан. Но пока что так надо. Хотя я буду рад, если ты все-таки расскажешь, что ты там задумал в отношении Цзюнь У. — А ты расскажешь, что тебя с ним связывает, помимо ужасной истории с твоим отцом?       Се Лянь молча покачал головой. — Не сейчас, Сань Лан.       Омега слишком хорошо знал вспыльчивый характер принца, чтобы рисковать. Се Лянь боялся, что, узнав правду, Хуа Чэн попытается сразу встать в оппозицию по отношению к Цзюнь У, чем подвергнет себя смертельной опасности. — А когда? — недовольно поинтересовался альфа. — Когда ты мне расскажешь про свои планы, я тебе расскажу о том, что на самом деле произошло с Цзюнь У. Идет? — Идет, — вдруг улыбнулся Хуа Чэн. Он сразу же вспомнил время, когда Наставник запрещал ему использовать в речи подобные выражения. — Но, боюсь, Цзюнь У как-то узнал о нас… — с тревогой в голосе проговорил Се Лянь. — Иначе бы он не оставил письмо, адресованное мне, под твоей дверью. Он хочет втянуть тебя в это, чтобы создать конфликт. Ты должен делать вид, что я тебе ничего не рассказывал.       Хуа Чэн озадаченно свел брови на переносице и кивнул. — Не переживай, гэгэ, все будет в порядке, я не позволю ему больше доставлять тебе проблемы. Ни тебе, ни твоей семье.       Се Лянь благодарно погладил альфу по спине. — Когда ты уезжаешь? — Сейчас же, — ответил Се Лянь.       Обреченно вздохнув, принц кивнул. Выглянув в коридор, он подозвал слугу и приказал подать карету как можно скорее.