Грешная страсть, или сын Первосвященника

— Конечно, Вы можете на меня рассчитывать, — улыбнувшись напоследок, проговорил Се Лянь.       Несколько министров учтиво поклонились Первосвященнику и вышли, закрыв за собой двери.       Выдохнув, Се Лянь потёр точку между бровей и устало откинулся на спинку стула.       «С другой стороны, приятно знать, что мое мнение до сих пор важно для многих из Круга министров. Значит, авторитет Цзюнь У пока ещё не абсолютен, — подумал молодой человек. — Мы сможем использовать это в будущем. С другой стороны, их разговоры слишком утомляют…».       Вдруг двери со скрипом отворились, и в приемную зашёл Фу Яо. — Ваше Превосходительство, Вам послание. — От кого? — Министр Культуры просит о встрече с Вами. — Почему же он не пришёл сюда, а прислал мне записку? — с трудом сдерживая закипающую внутри ярость, спросил Се Лянь. — Его Превосходительство изъявил желание пригласить Вас на чай в саду. Он просил передать, что не примет отказа. В записке указано, где он Вас ожидает. — Не мог меня прикрыть, что ли? — пробормотал Се Лянь, недовольно зыркнув на слугу, и раскрыл записку. — Ну извини уж… — развёл руками Фу Яо и удалился.       Вздохнув, Се Лянь поднялся и, взяв в руки меч, отправился в сад. Омега шёл по розовой аллее, которая вела в красивую беседку, располагавшуюся на берегу небольшого пруда.       «Так вот, где здесь растут розы…» — с досадой подумал молодой человек, мимоходом проводя рукой по нежным бутонам.       Вскоре он вышел к беседке. За небольшим столиком, накрытым на двоих, сидел Цзюнь У. Рядом стоял его личный слуга, они о чём-то негромко разговаривали.       Завидев Первосвященника, министр тут же поднялся и вышел ему навстречу. Се Лянь настороженно посмотрел на него. — Ваше Превосходительство, наконец-то выдалась минутка и мне переговорить с Вами. Рад, что вы согласились прийти, — Цзюнь У жестом указал на столик, приглашая Се Ляня сесть. — В Вашей записке было четко сказано, что отказа Вы не примете. Разве у меня был выбор? — холодно ответил Первосвященник, заходя в беседку. — Это было образно, — улыбнулся министр. — Ты можешь идти, — бросил он своему слуге. Тот, поклонившись, тут же скрылся из виду.       Се Лянь внимательно посмотрел на министра. — О чем Вы хотели поговорить со мной? — Сразу к делу, да? — усмехнулся Цзюнь У. — Но прошу, давайте не будем спешить и для начала насладимся чаем.       Альфа поднялся и, взяв в руки чайник, наполнил чашку Се Ляня. — Как Вам живётся в последнее время? — вдруг спросил Цзюнь У. — Хорошо, я занимаюсь восстановлением монастыря. — Рад слышать. Но я имел в виду то, как Вам живётся в стороне от власти. — Мой ответ остается прежним, — изящным движением руки Се Лянь поднял чашку и поднёс к губам. — Что ж, полагаю, это означает, что мы с Вами можем мирно сосуществовать, — констатировал Цзюнь У и отпил из своей чашки.       Се Лянь, прищурившись, поднял взгляд на министра: — Я никогда не прощу Вам того, что Вы сделали с моим отцом, и как заставили меня замолчать. Но жизнь расставит все по местам, уж поверьте мне, на то воля Небожителей.       Со звоном поставив чашку на стол, Се Лянь поднялся. — Боюсь, я не могу составить Вам компанию. У меня ещё есть несколько неотложных дел. — Согласитесь, что церкви не место в политике, — вдруг проговорил Цзюнь У.       Се Лянь резко развернулся: — Соглашусь. Но это не меняет того факта, что я презираю Вас за то, что Вы сделали и делаете. Вы прибрали к рукам власть, принадлежащую королевской семье. — Если бы нынешний король был в состоянии удержать эту самую власть, государственного переворота бы не произошло. Вы и сами это понимаете. Такой правитель неспособен защищать страну, — Цзюнь У тоже поднялся. — Я лишь хочу, чтобы мы с Вами не были друг другу врагами. — Мы враги уже давно, — в голосе Первосвященника послышался стальной отзвук. — О, Ваше Превосходительство, Вы ещё не знаете, что значит быть моим врагом! — Вы мне угрожаете? — Се Лянь подошёл ближе к министру. — Я не понимаю, что Вам от меня нужно. — Ваше расположение, — понизив голос, ответил Цзюнь У и вытянул вперёд руку, которую все это время держал за спиной. Он протягивал Се Ляню розу.       Омега так и опешил: он смотрел на цветок и не знал, как реагировать. Подняв изумленный взгляд на Цзюнь У, он спросил: — Что Вы хотите этим сказать? — Что хочу просить у Вас прощения. Как я уже и говорил, Вы ценный союзник. Раньше я думал, что если я не могу получить Вашу поддержку, то мне будет достаточно того, чтобы Вы не были мне врагом. Но теперь этого недостаточно. — В каком смысле? — С точки зрения политики, мы не союзники. Но мы могли бы стать ближе как люди. Вне зависимости от титула. Пусть мы придерживаемся разных политических взглядов, у нас одна цель — светлое будущее нашего народа.       Се Лянь не верил своим ушам. — Не понимаю, что на Вас нашло… К чему тогда цветок? — Вы омега, разве получать подарки и знаки внимания от альф не естественно для Вас? — Цзюнь У хитро прищурился.       Се Лянь плотно сжал губы. — Нас никто не услышит, не переживайте, — заверил омегу Цзюнь У. — Это наш с Вами маленький секрет, который, заметьте, я хранил все эти годы. Я сохраню его и далее, если Вы этого захотите. Однако есть одно «но» — попросите меня об этом.       Услышав слова министра, Се Лянь резко побледнел. — Это так Вы хотите добиться моего расположения, намекая на то, что моя судьба зависит от одного Вашего слова?       Се Лянь сделал еще один шаг по направлению к министру: — Незачем притворяться. Я вижу Вас насквозь. Я с Вами честен, так и Вы будьте честны в ответ. К тому же, Вам никто не поверит, у Вас нет доказательств того, что я омега. — Их всегда можно создать, не переживайте, — непринуждённо ответил Цзюнь У. — Хотя, надо отдать Вам должное, Вы прекрасно умеете скрывать правду. — Я спрошу в последний раз: что Вам от меня нужно? Церковь не вмешивается в Ваши дела, разве это не то, чего Вы всегда хотели? — Церковь, может, и не вмешивается, — согласился министр. — Но Первосвященник — это не Церковь. Это влиятельная позиция, играющая большую роль в жизни страны. И этого даже я не в силах пока изменить.       Альфа начал медленно ходить вокруг Се Ляня по кругу. — Я узнал один интереснейший факт об истинном значении поста Первосвященника. Я и раньше подозревал, что Ваш отец, а теперь и Вы, как и Ваши предшественники — не просто лидеры церкви. Вы нечто большее. И я оказался прав. Мне нужна Ваша поддержка, — Цзюнь У остановился и упрямо посмотрел Се Ляню в глаза. — Не дождётесь, — процедил сквозь зубы Первосвященник и повернулся, чтобы уйти. — Я не пересекаю Вашей дороги, а Вы не пересекайте моей. — Но кто гарантирует, что Вы не станете мешать мне в будущем? — покрутив розу в руках, альфа внимательно посмотрел на Се Ляня. — Я вижу, как Вы близки с молодым принцем. Кто может мне гарантировать, что Вы не встанете на его сторону и не совершите очередной государственный переворот в его пользу? Я этого не хочу. — Тогда не пытайтесь навязать мне свою волю, — бросил Се Лянь и стремительно пошел прочь.       Оставшись один в беседке, Цзюнь У довольно усмехнулся и снова сел за столик. Положив в чай несколько кубиков сахара, он поднёс чашку к губам и сделал глоток. — Ну что за нрав…       Из-за зарослей шиповника тут же появился личный слуга министра. — Поверить не могу, что Первосвященник в самом деле омега, — изумленно проговорил молодой человек. — Он держится как самый настоящий альфа. Хотя, конечно, его внешность… — Является одной из причин, почему я хочу заполучить его, — закончил за слугу министр. — Я думал, что, отделив Церковь от власти, смогу обезопасить правление Круга министров. Но оказалось, все намного сложнее. Первосвященник — не просто политическая фигура, которой народ готов доверить свои жизни. Первосвященник — преданный пес короля. Не он стоит за Церковью, это Церковь стоит за ним. Лишив Первосвященника политической власти, мы сделали огромную ошибку — мы развязали ему руки. Теперь он свободен делать все, что ему взбредет в голову, ведь он не несет никакой ответственности за то, что происходит в Кругу министров. Я своими же руками сделал его буквально неприкосновенным. Поэтому мне нужно срочно приструнить его. Иначе он поможет молодому принцу стать королем раньше, чем мы успеем что-либо предпринять. А Хуа Чэн совсем не такой, как его отец… Мы не можем позволить ему править единолично, если не хотим, чтобы наши головы были выставлены на всеобщее обозрение на городской площади. — Но раз над Первосвященником стоит сам король, как Вы намерены заполучить над ним власть? — почти прошептал слуга.       Цзюнь У холодно улыбнулся: — Очень просто. Король — моя марионетка. Он исполнит любые мои приказы. Нам страшно повезло, что наш молодой Первосвященник — омега. Любому омеге нужен альфа. Это единственный способ повлиять на него, обрести над ним власть. — Может, можно просто запугать его? — слуга опасливо взглянул на министра. — Не выйдет, он на удивление смелый, и всегда был таким. Будь он альфой, из него вышел бы король намного лучше нынешнего. Ему просто не повезло родиться омегой, вот и все. Зато повезло мне.       Выпрямившись, Цзюнь У достал из кармана запечатанный конверт и передал слуге. — Отнести это в приемную министров. Пусть ознакомятся с дальнейшим планом действий.

***

      Принц и его спутники вернулись во дворец только на закате. Спешившись, Хуа Чэн отдал поводья своей лошади конюху и помчался в покои Се Ляня. Однако его там не оказалось.       Узнав у Фу Яо, что Первосвященник вышел в сад, Хуа Чэн поспешил туда. Он нашёл омегу под старой яблоней в дальней части сада. Се Лянь сидел, скрестив ноги и прислонившись спиной к стволу дерева, глаза его были закрыты.       Стоило принцу приблизиться, Се Лянь открыл глаза, и на его губах расцвела радостная улыбка. Омега почувствовал, как сердце восторженно сжалось при виде Сань Лана. — Гэгэ, вот ты где! — махнул рукой принц, подходя ближе и усаживаясь подле Первосвященника. — Что, замучили тебя министры? — Если честно, то очень… — устало вздохнул Се Лянь, не переставая улыбаться. — Но при этом ты выглядишь счастливым…       Щеки омеги тут же порозовели. Хуа Чэн понял его без слов. Он коснулся лица Се Ляня и поцеловал его в уголок губ. — Сань Лан! — настороженно зашептал Первосвященник. — Мои родители уже знают. Кого нам теперь бояться? — слегка отстранившись, спросил Хуа Чэн. — Всех остальных! — Се Лянь нервно огляделся. — Здесь никого не бывает в такое время дня, слишком поздно, — успокоил омегу принц.       Се Лянь кивнул и опустил взгляд. — Сань Лан, — робко начал он. — Сегодня Ее Величество говорила со мной о… наших с тобой отношениях. — Только не говори, что ей удалось тебя переубедить! — Хуа Чэн взволнованно посмотрел омеге в глаза. — Нет, но ее слова заставили меня всерьёз задуматься, кем мы можем стать в будущем друг для друга.       Хуа Чэн напряжённо замер. — Каковы твои варианты? — вдруг спросил Се Лянь.       Принц, не ожидавший, что слово так скоро передадут ему, удивленно моргнул. — Я… Хочу жениться на тебе.       Се Лянь невольно усмехнулся. — Что в этом смешного? — Хуа Чэн тут же нахмурился. — Извини, совершенно ничего. Просто, помнится, лет шесть назад ты говорил то же самое.       Альфа на мгновение задумался. Спустя секунду уголки его губ слегка приподнялись. — Ну я же сказал тебе, что мы вернёмся к этому разговору, и посмотри, где мы сейчас и о чем говорим.       Се Лянь улыбнулся.       «Похоже, эта непосредственность — черта его характера, а не признак возраста», — пронеслось в его голове.       Раньше омега думал, что Сань Лану всегда море по колено, потому что он был ребёнком. Дети не задумываются о препятствиях, мгновенно загораясь какой-то идеей. Теперь же принц был намного взрослее, а непосредственность из его характера никуда не делась. — А если твои родители будут против? — спросил Се Лянь. — Ты же понимаешь, что это возможно. — Да, но, гэгэ, ты же не это хочешь сказать… — Хуа Чэн многозначительно взглянул на Первосвященника.       Се Лянь прищурился. Его радовало и одновременно поражало то, насколько хорошо они с Сань Ланом чувствовали друг друга. — Ты прав. Меня волнует то, что придётся объявить о том, что я омега. И готов поспорить, что многие почувствуют себя обманутыми и будут крайне недовольны, что, вне всяких сомнений, подорвёт мой авторитет. Ведь несмотря на общественную политику твоего отца в отношении полов, мой второй пол тщательно скрывали. По сути, я притворялся альфой. — Ты никого не обманывал, — возразил Хуа Чэн. — Ты никогда не отрицал того, что ты омега. — Но я всю жизнь принимаю отвары, блокирующие мой запах омеги и… — Се Лянь на мгновение замолк, поджав губы. — …и некоторые особенности, характерные для организма омеги… — Хочешь сказать, течку?       Се Лянь резко поднял взгляд на принца. — Да, — немного помедлив, ответил он. — Но откуда ты…? — Я всегда внимательно наблюдал за тобой, вот и все, — как ни в чем не бывало ответил Хуа Чэн.       Вздохнув, Се Лянь продолжил: — Ты, наверно, не помнишь, но в день, когда я прибыл в Королевский дворец, чтобы стать твоим личным Наставником, Цзюнь У, министр культуры, заикнулся, что внешностью я больше похожу на омегу…       Глаза Хуа Чэна как-то странно блеснули. — Тогда я не опроверг его слов. Спасибо Его Величеству, нам удалось сменить тему разговора, и больше никто из придворных об этом не заикался, но… Цзюнь У знает, что я омега, — наконец признался Се Лянь. — Как он узнал? — Это долгая история, но уверяю тебя, по чистой случайности… — Как давно ему известно? — по голосу принца было понятно, что он начинал злиться. — Уже несколько лет. Он узнал об этом еще до суда над моим отцом.       Хуа Чэн с сожалением посмотрел на Се Ляня. — Не говори ничего по этому поводу, — омега поднял руку в предупреждающем жесте. — Ты ничего не мог с этим поделать на тот момент.       Вдруг принц схватил руку Се Ляня и прижал к своей груди: — Я клянусь, что, став королем, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть твоего отца, гэгэ.       Первосвященник мягко улыбнулся и коснулся второй рукой щеки альфы: — Сань Лан, ты еще не король, не делай громких обещаний. Но я благодарен тебе за искренность. И я уверен, ты сделаешь все, что будет в твоих силах. Только здесь тебе нужно быть осторожным и не настроить против себя общественность. Я всегда тебя учил, что поддержка твоего трона — не только знать, но и простые люди. Последние мало смыслят в политике, но вот религия и церковь — важная часть их жизни. Они не примут бывшего Первосвященника назад. Особенно, если учесть, какой приговор изначально был придуман для того, чтобы обвинить моего отца…       Молодой человек грустно опустил взгляд и отнял руку от лица принца. — В таком случае, я не стану обещать твоему отцу высокого поста, но он не будет жить в нищете, — с жаром пообещал Хуа Чэн. — И я клянусь, что любой ценой защищу тебя, если вдруг этот Цзюнь У возомнит, что сможет сместить тебя или что-нибудь в этом роде!       В ответ Се Лянь протянул руки и обвил ими шею принца. — Сань Лан — самый надежный и смелый из всех, кого я знаю, — прошептал он на ухо Хуа Чэну.       Альфа довольно улыбнулся и издал низкий горловой звук, отдаленно напоминавший урчание. Се Лянь удивленно приподнял брови и ласково коснулся носом шеи принца. — Не переживай, я обязательно помогу своему отцу найти управу на Цзюнь У, — с двойным энтузиазмом добавил Хуа Чэн. — А если у отца не выйдет, я сделаю это самостоятельно. — Ты должен быть очень осторожен с ним, — слегка погрустнев, заметил Се Лянь. — Я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы ты не связывался с ним вообще. — Этот мерзавец держит в страхе всю мою семью и тебя, наше с ним столкновение неизбежно, — возразил Хуа Чэн. — Пока он думает, что я совсем зеленый юнец и не представляю для него никакой угрозы. Нужно заставить его думать так и дальше. Я хочу поговорить об этом с отцом.       Се Лянь нахмурился: — Это все очень серьезно, Сань Лан. Нужно обдумывать каждый свой шаг наперед. Ибо если ты ввязываешься в политические игры, назад дороги не будет. — Я знаю, гэгэ. Я давно понял, что происходит в стране на самом деле, как бы все ни старались притворяться, что все в порядке. И я уже начал эту игру, но не стану говорить тебе об этом, чтобы обезопасить тебя. — Ты… Это связано с армией? — Се Лянь изумленно посмотрел на Хуа Чэна. Тот кивнул. — Но я больше не скажу тебе ни слова. Первосвященнику стоит оставаться вдалеке от политических распрей, как и раньше. Это даст тебе свободу действий и выбора.       Се Лянь вновь улыбнулся. Он испытывал невероятную гордость, глядя на своего бывшего ученика, который, несмотря на довольно юный возраст, был так смел и решителен. И это была не слепая самоуверенность — принц знал, о чем говорил.       Поднявшись с земли, Хуа Чэн протянул руку омеге: — Пойдем, становится прохладно.       Се Лянь, усмехнувшись, проигнорировал жест принца и, встав, бегом ринулся через аллею. Удивленно приподняв брови, принц последовал за ним. Настигнув Се Ляня, альфа поднял его на руки, крепко обхватив за талию. Аллею сада огласил заливистый смех. — Даже не думай убежать от меня, гэгэ, — проговорил Хуа Чэн, шутливо прикусывая Се Ляня за покрасневшую мочку уха.       Было уже довольно поздно, когда молодые люди добрались до своих покоев. Принц напрочь отказался отпускать омегу и всю дорогу нес его на руках. Остановившись у дверей своей комнаты, Хуа Чэн поставил Се Ляня на ноги. — Доброй ночи, Сань Лан, — тихо проговорил омега, поднимаясь на цыпочки, чтобы чмокнуть принца в щеку. — Не хочешь принять ванну после долгого дня? — вдруг спросил альфа. — А? Да, но… — Давай примем ванну вместе, — с этими словами юноша взял омегу за руку и утянул за собой в покои. — Сань Лан, подожди… — но Се Лянь не смог договорить, потому как принц быстро накрыл его губы своими. — Кхм, — вдруг услышали молодые люди откуда-то из глубины комнаты. — Я, конечно, дико извиняюсь, но после увиденного мне срочно нужно выйти отсюда. — Твою ж мать, Хэ Сюань, когда ты перестанешь ошиваться в моей комнате?! У тебя есть собственные покои! — Хуа Чэн резко развернулся лицом к брату, чтобы испепелить того взглядом. — Ваше Превосходительство, добрый вечер, — Хэ Сюань слегка наклонил голову в знак приветствия. — Д-добрый, — ответил Се Лянь, прикрыв рот рукой. В эту секунду он желал лишь провалиться сквозь землю и никогда не возвращаться. — Вы продолжайте, я пойду, — с этими словами бледнолицый юноша вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой двери.       Хуа Чэн шумно выдохнул и провел ладонью по лицу. — Извини, он вечно здесь торчит… — слегка виноватым тоном проговорил принц.       Се Лянь усмехнулся. — Это твой кузен? — Он самый… — альфа подошел к небольшому столику, на котором стоял хрустальный кувшин с водой. Наполнив стакан, он сделал глоток. — Сань Лан, я все-таки тоже пойду, — сказал Се Лянь и попятился к двери.       Поставив пустой стакан на стол, Хуа Чэн скрестил руки на груди. — Не хочешь остаться?       От звука низкого баритона принца омега ощутил, как внутри все сжалось, словно в предвкушении. Он в самом деле хотел остаться с Сань Ланом. — Не слишком ли это… — Мы просто примем ванну и ляжем спать. Вместе.       Се Лянь почувствовал, как его сердце пропустило удар.       «Почему бы и нет? — пронеслось в его голове. — Неизвестно, сколько еще мы пробудем вместе, прежде чем он вернется в военный лагерь, а я — в монастырь. Нет ничего такого в том, чтобы провести вместе больше времени».       Однако молодой человек знал, что его беспокойный ум просто искал причины, чтобы остаться. — Раз так, то ладно, — неожиданно бодро проговорил Се Лянь.       Хуа Чэн довольно улыбнулся. — У меня личная купальня, пойдем, — взяв омегу за руку, Хуа Чэн потянул его за собой.       Они зашли в небольшую комнату, освещенную несколькими десятками свечей. Помещение приятно пахло аромамаслами. Посреди комнаты стояла огромная медная ванна, уже наполненная горячей водой. С ее поверхности вверх поднимался пар. На столике у ванны лежали чистые полотенца.       Услышав звук закрывающейся двери, Се Лянь невольно вздрогнул и обернулся. Хуа Чэн подошел к скамье и принялся ослаблять завязки своего камзола. Омега отвернулся и потянулся к застежкам своего одеяния. Сняв верхнюю робу, он аккуратно сложил ее на скамью подле себя.       Послышался всплеск воды — Хуа Чэн окунулся в ванну. Се Лянь напряженно прислушивался, пока сражался с туго затянутыми поясами нижней робы. Избавившись от остатков одежды, омега почувствовал, как по его коже побежали мурашки. Выдохнув, он направился к ванне.       Словно чувствуя волнение Се Ляня, принц тактично отвёл взгляд в сторону, за что омега был крайне ему благодарен.       Опустившись в горячую воду напротив Хуа Чэна, Се Лянь подтянул колени к груди и обхватил их руками. Тёплая вода благоприятно воздействовала на напряженные мышцы. Молодой человек блаженно прикрыл глаза, стараясь при этом унять сбившееся дыхание. — Гэгэ, тебе комфортно? — вдруг спросил принц.       Се Лянь медленно открыл глаза и посмотрел на него. — Да, — улыбнулся он наконец.       Хуа Чэн сидел, преспокойно откинувшись на стенку ванны и разведя руки в стороны.       «Мне бы хоть толику его спокойствия», — подумал Се Лянь.       Откуда же ему было знать, что сердце принца колотилось так сильно, будто хотело выпрыгнуть из груди. Юноше пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы удержаться и не начать во все глаза смотреть на Се Ляня.       Ему было бы достаточно просто увидеть чуть больше, чем он привык. Ведь длинные одежды священнослужителя никогда не открывали больших участков кожи носящего.       Медленно, словно боясь спугнуть севшую на ладонь бабочку, Хуа Чэн повернул голову и украдкой взглянул на омегу. Се Лянь сидел с блаженно прикрытыми глазами, подтянув колени к груди. Его волосы были собраны в высокий пучок, из-за чего шея была полностью открыта.       Хуа Чэн пробежался взглядом по белоснежной коже омеги, стараясь вобрать взглядом каждый изгиб, каждую деталь. Изящный разлет тонких ключиц, стройные и подтянутые руки, крепкая грудь… Без одежды Се Лянь казался немногим меньше, чем обычно.       Хуа Чэн поймал себя на мысли, что чуть было не поднял руку, чтобы прикоснуться к омеге. Однако его остановленное движение создало всплеск. Се Лянь тут же открыл глаза и вопросительно взглянул на альфу.       Стоило его глазам опуститься чуть ниже лица Хуа Чэна, как Се Лянь почувствовал, что у него слегка перехватило дыхание. Сань Лан обладал прекрасным телом.       Се Лянь почувствовал, как в одно мгновение стало жарко, а к лицу тут же прилила кровь. Он ощутил сильнейшее желание тактильного контакта, но сдержался. Омега понимал, что, если он пойдёт на поводу у этой искры, пробудившейся в нем, она в мгновение ока перерастёт во всепоглощающее пламя. — Гэгэ, нужна мочалка? — голос Хуа Чэна вернул Се Ляня в реальность.       Молодой человек кивнул. Принц перегнулся через бортик ванны и выудил большую сухую мочалку. — Она, разумеется, чистая. Сделана из красного коралла. Позволишь?       Сначала не поняв вопроса, Се Лянь одарил принца задумчивым взглядом. — А, да, спасибо… — когда омега осознал, что у него спрашивали, он придвинулся чуть ближе к Хуа Чэну и сел к нему спиной.       Обмакнув губку в воду, альфа намылил ее и нанёс пару капель лавандового масла. Мягкими, но настойчивыми движениями принц водил губкой по шее, плечам и верхней части груди Се Ляня.       Вскоре Хуа Чэн услышал тихое довольное урчание. Стоило ему отнять руку с губкой от кожи Се Ляня, тот обернулся и вопросительно посмотрел на него. — Готово. Думаю, дальше ты сам? — усмехнувшись, проговорил Хуа Чэн. — Если хочешь, я могу, конечно, продолжить… — Спасибо, — Се Лянь взял мочалку из рук принца, слегка опустив голову, чтобы скрыть заалевшие щеки. — Сань Лан, дай мне свою мочалку! — вдруг предложил Се Лянь.       Повиновавшись, Хуа Чэн точно так же сел спиной к омеге, который начал водить мыльной мочалкой по его плечам.       Однако Се Лянь был бы не Се Лянь, если б не любил рисковать или выкидывать что-нибудь неожиданное. Закончив намыливать принца, омега подождал, пока тот повернётся к нему лицом. Выдавив на руку немного пены с мочалки, Се Лянь мазнул пальцем по носу альфы, оставив на нем белый пенный шарик. — Тебе идёт, — хохотнул омега и принялся отжимать губку. — Так нечестно, я был с тобой так аккуратен, а ты тут забавляешься, — поддразнил Хуа Чэн. Он подался вперед, и Се Лянь почувствовал, как две руки обвили его талию под водой. Омега поднял взгляд на принца и позволил тому притянуть себя ближе. Их губы соприкоснулись.       В этот момент Хуа Чэн крепче прижал Се Ляня к себе и поднял его на руки. Молодой человек вскрикнул от неожиданности. Принц вылез из ванны и направился к столику с сухими полотенцами. — Сань Лан! — Се Лянь судорожно сжал плечи альфы.       Поставив омегу на пол, принц взял огромное полотенце и завернул в него Се Ляня, сам он надел бархатистый халат прямо на мокрое тело. — Извини, я подожду тебя в комнате, — проговорил принц и вышел из купальни. Се Лянь проводил его изумленным взглядом.