Грешная страсть, или сын Первосвященника

      С первых же занятий Се Лянь с головой погрузился в обучение Его Высочества. В жизни у него не было столь талантливого и старательного ученика, ради которого самому хотелось больше узнавать и усерднее учиться. Что бы юный наставник ни советовал, что бы ни говорил — принц впитывал все, не пропуская ни одной детали.       Хуа Чэн, надо отдать ему должное, был очень одаренным ребенком, ему все давалось легко, кроме каллиграфии.       Учебное расписание Его Высочества было составлено так, что он встречался с Се Лянем через день, ведь ему нужно было изучать множество других наук, помимо тех, которые преподавал бывший послушник монастыря.       В те дни, когда Его Высочество обучался фехтованию, военной тактике, основам государственного управления и прочим важным вещам, Се Лянь готовился к будущим урокам, фехтовал в тренировочном зале дворца, а также успевал много учиться, порой засиживаясь в Королевской библиотеке до самого утра.       Хуа Чэн искренне удивлялся жажде знаний своего наставника и старался не отставать. Однако каждый раз, когда Се Лянь являлся на занятия с темными кругами под глазами после бессонной ночи, принц мрачно замечал, что «наставнику стоит лучше заботиться о своем здоровье». Се Лянь лишь улыбался про себя, умиляясь такой заботе со стороны ребенка.       Каким бы насыщенным ни был день, юный омега почти каждый вечер проводил с Его Высочеством, любуясь видом раскинувшегося в низине ночного города. Между ними существовало, как с воодушевлением говорил принц, «тайное соглашение». А как известно, общие тайны сближают.       Сам того не замечая, юный омега довольно быстро привязался к своему ученику и вскоре стал проводить с ним почти все свободное время. Общество Его Высочества поначалу просто скрашивало дни в Королевском дворце, когда Се Лянь чувствовал себя несколько потерянным и скучал по дому.       Се Лянь осознал, что, пусть во дворце проживало несметное множество людей, было очень легко почувствовать себя абсолютно одиноким. Однако благодаря Хуа Чэну он вскоре перестал так остро ощущать свое одиночество.       Молодые люди вместе исследовали дворец, выезжали на конные прогулки по столице, сидели в саду, читали книги и вели беседы на самые разные темы.       Казалось, сбылась детская мечта Се Ляня. Вне классной комнаты Хуа Чэн стал для юноши единственным и настоящим младшим другом. Юный омега порой задавался вопросом: как такое возможно между людьми столь разного возраста?       Впоследствии время, проведенное во дворце, стало одним из самых счастливых периодов жизни Се Ляня. Никогда еще он не чувствовал себя таким беззаботным, искренним и по-настоящему живым.

***

      Спустя примерно полгода после прибытия в Королевский дворец Се Лянь дал Его Высочеству необычное задание. Казалось, головоломка была неразрешима, в то время как, на самом деле, ответ находился на поверхности.       Целых три дня юный принц не вылезал из библиотеки. Все его слуги уже хотели было бить тревогу, но на четвёртый день Хуа Чэн явился-таки к Се Ляню в учебный класс. — Ну, как успехи? — с улыбкой поинтересовался послушник монастыря, раскладывая на столе свитки и книги.       Ответа не последовало. Се Лянь обернулся — Его Высочество стоял перед ним на коленях, вытянув руки вперед, очевидно, ожидая наказания. Его левый глаз был на мокром месте. — Наставник, я не справился с заданием, которое Вы дали. Мне очень жаль. — Ваше Высочество, взгляните-ка сюда, — подняв мальчика с колен, сказал Се Лянь и взял кусок пергамента.       Стоило ему объяснить, как легко решалась задача, Хуа Чэн разрыдался. — Мне так стыдно перед гэгэ, слов нет… — причитал маленький альфа, забавно оттопырив нижнюю губу.       Се Лянь, не удержавшись, взял принца за локоть и притянул к себе. Достав из длинного рукава своего одеяния белоснежный платок, юноша принялся утирать принцу слезы. — Ваше Высочество, ну разве стоит так расстраиваться из-за подобного? — Стоит, — отвечал тот. — Я подвел гэгэ… — Вовсе нет. Ошибки и неудачи — обыкновенная часть обучения. Было бы странно, если бы Его Высочество их не совершал.       Хуа Чэн расстроенно воззрился на омегу. — А я не хочу совершать ошибки. Я хочу делать все идеально, чтобы гэгэ гордился мной.       Тут-то Се Лянь понял, почему отец не отправил его обучать Его Высочество раньше. Дело было в том, что Се Лянь — омега, а Хуа Чэн — альфа. То, что омега обучал альфу, означало, что омега стоял как бы выше, а это ломало привычную схему отношений представителей разных полов в обществе.       Именно по этой причине король и королева еще в самом начале советовали Се Ляню не смотреть на то, что его новый ученик — принц и альфа. Послушника просили относиться к Хуа Чэну как к любому другому ученику.       Так, если бы конфликт между альфой и омегой разразился в самом начале их взаимодействия, стало бы очевидно, что Се Лянь не сможет стать не только личным Наставником Хуа Чэна, но и — в дальнейшем — Первосвященником.       Благо, ничего подобного не случилось. Юный принц как будто не замечал, что его наставник — омега, и во всем беспрекословно слушался его, желая произвести наилучшее впечатление.

***

      Как-то раз, примерно через год после переезда Се Ляня в столицу, молодые люди сидели на крыше. У них к тому времени уже появился любимый уголок, который был обустроен для любования видом вечернего города. Туда можно было попасть только через окно одной из пустовавших комнат на чердаке.       Одиннадцатилетний принц на полном серьезе называл это «потайным ходом на смотровую площадку». В такие моменты Се Ляню приходилось прилагать колоссальные усилия, чтобы не смеяться. Пусть они с Хуа Чэном довольно хорошо сдружились, омега, зная свой характер, не такой уж тихий, как могло показаться на первый взгляд, предпочитал соблюдать некоторую осторожность, чтобы не задеть маленького альфу какой-нибудь колкой шуткой. — Гэгэ, вечер такой теплый, давай просидим здесь до утра! — воодушевленно предложил Хуа Чэн, вылезая через окно на крышу. — Простудитесь, Ваше Высочество, — ответил Се Лянь, следуя за принцем. — Ну опять! — мальчик возмущенно воззрился на юношу. — Что «опять»? — Опять ты называешь меня «Ваше Высочество», — Хуа Чэн намеренно передразнил манеру речи Се Ляня. — Ты же мне разрешаешь вне занятий называть тебя «гэгэ», поэтому и ты называй меня, как я тебя просил.       Се Лянь, улыбнувшись, вздохнул. — Хорошо, Сань Лан, — юноша подался вперед и взъерошил и без того непослушные волосы принца. Мальчик ошарашенно уставился на него. — Так нечестно! — Прости, Сань Лан. Но что поделать… Мне так нравятся твои волосы, — театрально вздохнул Се Лянь.       Хуа Чэн недоверчиво посмотрел на наставника. Се Лянь был готов поклясться, что щеки принца немного порозовели. Убрав руку с его головы, юноша протянул мальчику плед. — Хоть сейчас и лето, здесь довольно ветрено, укутайся. — А гэгэ? — Мне тепло.       Хуа Чэн, прищурившись, вгляделся в лицо Се Ляня. — У меня идея. Я сяду к тебе на колени, а ты укроешь нас обоих, идет? — Сань Лан, что за «идет»? Разве принцу к лицу использовать такие выражения? — Прости-прости… — пробурчал альфа и тут же насупился. — Ладно, иди сюда, — юноша махнул рукой принцу. Тот сразу же заулыбался и аккуратно, чтобы не причинить гэгэ неудобств, уселся спиной к его груди.       Се Лянь накинул теплый плед на свои плечи и укутал принца. Оказалось, что они сидели ближе друг к другу, чем юноша первоначально рассчитывал. Он мельком взглянул на мальчика. Тот с довольным видом смотрел перед собой, любуясь городом внизу. Видя, что эта близость не причиняет принцу неудобств, Се Лянь наконец расслабился и тоже устремил взгляд на мерцающие в сумерках огоньки города. — Гэгэ, тебе здесь нравится? — спросил Хуа Чэн. — Да, здесь интересно. Ты ведь уже спрашивал. — Ну да, спрашивал, — кивнул мальчик. — Но вдруг ты передумал.       Се Лянь улыбнулся — в такие моменты вся серьезная рассудительность Его Высочества испарялась и он вел себя как наивный ребенок, без конца спрашивая и дергая своего наставника. — Я не передумал, — ответил омега. — Гэгэ, а можно мне потрогать твои волосы? — вдруг спросил Хуа Чэн. — Для чего? — Се Лянь удивленно посмотрел на принца. — Ты же гладил меня по голове. Мне кажется, твои волосы очень мягкие. Дай потрогать! — Не «дай», а «дай, пожалуйста». Сань Лан, ну в самом деле! — Дай, пожалуйста… — мальчик виновато потупил взгляд. — Попробуй, если так хочется, — усмехнулся юноша.       Хуа Чэн встал на колени и погладил Се Ляня по голове. — Я так и знал, что мягкие. А знаешь, по цвету похожи на шоколадные конфеты. Я люблю шоколад. — Садись давай, я тебя укрою, ветер дует, — рассмеялся Се Лянь.       Мальчик уселся назад. — Гэгэ, а ты знаешь, что ты очень красивый?       Юноша удивленно посмотрел на принца. Он не знал, как реагировать. — Ну, разумеется. Чтобы тебя пустили пожить в Королевский дворец, нужно быть красивым, — отшутился Се Лянь.       Хуа Чэн вздохнул и прислонился спиной к груди юноши. — Если хочешь спать, мы можем вернуться.       Мальчик отрицательно покачал головой. — Не хочу. Гэгэ, можно спросить? — Спрашивай. — Ты так приятно пахнешь, потому что ты омега?       Се Лянь застыл как изваяние. Это была опасная тема для разговора. За год, что он провел во дворце, юноша заметил, что все взаимодействие между людьми сводилось здесь к соотношению вторых полов. Альфы стояли во главе и занимали высокие должности. Как бы Его Величество не разглагольствовал о равноправии, бетам было намного тяжелее достигнуть тех же высот. Омег во дворце было крайне мало. По крайней мере, мужчин-омег Се Лянь пока так и не встретил. — Сань Лан, есть темы, на которые не стоит говорить. — Почему? — искренне удивился принц. — Потому что у каждого есть что-то, о чем он не хочет рассказывать. Это личное.       Будь они сейчас в монастыре, Се Лянь бы ни за что так не ответил. Там второй пол не играл какой-либо важной роли, были лишь факторы и особенности полов, которые стоило учитывать, чтобы обучение будущих священников шло гладко. А тут Его Высочество не просто задал вопрос «личного характера», он еще и поставил его несколько… смущающим образом. — Тогда можно я задам другой вопрос? — Хуа Чэн снова повернулся к Се Ляню лицом.       Юный омега вздохнул. От любопытства принца никуда было не деться… — Спрашивай. — Гэгэ, тебе ведь уже шестнадцать, ты совершеннолетний. Ты задумывался о браке? — Сань Лан, откуда у тебя такие познания? — юноша удивленно воззрился на Хуа Чэна. Тот не отвел взгляд. — Матушка с отцом как-то обсуждали, я краем уха услышал, — уклончиво ответил мальчик. — Только не говори, что подслушивал! — нарочито строго воскликнул Се Лянь. — Я не собирался, честно. Но когда речь зашла о тебе… Матушка предложила подыскать для тебя подходящего альфу, возможно, сына какого-нибудь министра.       Как бы Се Лянь ни был удивлен, он почувствовал, как в груди заклокотал гнев. Единственное, чего он не мог снести, так это того, что кто-то решал за него. — Я не собираюсь знакомиться с другими альфами. Меня это не интересует. У меня есть обязанности, которые я должен исполнять. Мне некогда думать о подобном, — сухо ответил Се Лянь, пытаясь при этом звучать вежливо.       Хуа Чэн улыбнулся и снова уселся как раньше, спиной к Се Ляню. Юноша удивленно моргнул. — Почему ты вдруг улыбнулся? — Если гэгэ не собирается ни с кем знакомиться, значит, в ближайшее время он не уедет и продолжит меня обучать. А там, может, лет через шесть ты передумаешь, тогда я смогу жениться на тебе, если захочешь.       Се Лянь так и раскрыл рот от подобного заявления. Мало того, принц еще и выглядел крайне довольным таким раскладом.       Повисла странная пауза. Не дождавшись ответа, Хуа Чэн снова повернулся и посмотрел омеге в глаза. — Но ты не принимай пока мои слова близко к сердцу. Это так, планы. Потом я спрошу у тебя надлежащим образом, конечно же. Может быть, тогда тебя будут интересовать «подобные вещи».       С этими словами мальчик отвернулся и, довольный собой, принялся рассматривать ночной город. Се Лянь не мог найти слов, чтобы ответить. Стоило ли ему строго наказать Его Высочество за подобное неуважение или же лучше расценивать это как обычную детскую непосредственность?.. С Его Высочеством в самом деле никогда нельзя было знать наверняка… — Не говори глупостей, баловень, — буркнул себе под нос Се Лянь. Хуа Чэн только хмыкнул в ответ.