Див и его граф

- Гермес Аркадьевич, а вы знаете, что такое любовь? – ничто не предвещало подобных вопросов, Кузя весь день пропадал где-то, то ли у себя за тетрадками и книгами, то ли на кухне, а сейчас они сидели за столом и ужинали. Маргарита, его кухарка, пожелав хорошего вечера, уже ушла, а им после трапезы предстоял легкий променад до отделения полиции, где их ждал Виктор Смирнов, участковый пристав, и очередное запутанное дело. С божьим чудом или магией своего дива травмы от последнего расследования заживали на нем, как на собаке, быстрее обычного, но все же не полностью. И граф Аверин был полон сил и желания продолжать деятельность после ужасного месячного ничегонеделания. А уж если о помощи просит сам Виктор, то никак нельзя было подвести старого друга. - С чего такой интерес, Кузя? – опустив вилку, Аверин с интересом посмотрел на мальчишку. Он не был уверен, что сможет дать диву точный ответ на такой вопрос, ведь у каждого свое понятие любви. - Белка говорила про любовь, но я не очень понял, что она имела ввиду, ведь Хмельницкий был уже мертв. Кого она могла любить, если его уже нет в живых? - Понимаешь, Кузя, можно говорить себе, что любишь память о человеке, который был тебе дорог или ты по какой-то причине таковым его считал. Самого себя можно убеждать очень во многом. Но любовь – это очень обширное понятие, его сложно объяснить словами, это совокупность факторов: ощущение родства, общее дело, разделенный интерес не только от этого дела, но и от других аспектов жизни, привязанность, забота, поддержка в конце концов. - То есть у нас с вами любовь? – восторженно заявил Кузя, всем собой подаваясь вперед. - Любовь еще подразумевает брак и любовные утехи, - добавил Аверин, понимая, куда клонит див. Это был не тот разговор, что он хотел вести сейчас. - Так есть же те, кто живет вне брака, - уверенно заявил Кузя. - А ты откуда знаешь? – Аверин в который раз убедился, что Кузьма очень наблюдательный. А еще надо будет обязательно просмотреть все книги, что попадают ему в руки, отметил про себя он. И запретить смотреть сериалы вместе с Маргаритой. - Так вы ж сами. Вон и с Анастасией часто тет-а-тет бываете, и с прежней вашей… барышней, - последнее слово он выплюнул как-то особенно ядовито. - Это не совсем то, что подразумевает любовь. И вне брака тоже бывает любовь. Но в приличном обществе брак ценен и дает привилегии обеим сторонам. Давай на сегодня закончим этот разговор. Нас ждет Виктор, - Аверин поднялся из-за стола. - Последний вопрос и я постараюсь некоторое время его не поднимать. Гермес Аркадьевич, а кто учит любовным утехам? Вы научите меня? – Кузя тоже поднялся и во все глаза следил за реакцией Аверина. - Я подумаю над тем, что можно сделать, - все, что ответил граф. И они отправились в участок. Несколько дней спустя, когда на улице оглушительно стало пахнуть сиренью, а демисезонное пальто осталось на вешалке в шкафу, Аверину надо было отлучиться по делам. Заводя машину, на противоположной стороне улицы он заметил, как Кузя, уже давно облачившись в рубашку и тонкий пиджак, разговаривал с какой-то разносчицей по его же просьбе, проверяя добытую информацию. На первый взгляд в этом не было ничего подозрительного или нежелательного: молодые люди непринужденно болтали, но что-то Аверину не понравилось. То, как див смотрел на девушку, как улыбался ей, какими движениями отвечала ему она, смущенно и неловко теребя в руках сумку. То ли слишком близко они стояли, то ли слишком довольными выглядели – что-то занозой впилось в сознание, нарушая привычный ход, но считая себя передовым человеком, он попытался отмахнуться от непрошенных мыслей. За то короткое время, что он видел их, никто не смог бы сказать ничего предосудительного, уверил он себя. Но что-то определенно было не так. Вечером, после ужина, сидя у себя в кабинете, Аверин, отвлекшись от накопленных за время его болезни бумаг, попробовал проанализировать произошедшее утром. Кузя не делал ничего из того, за что стоило бы его ругать, и надо бы забыть утреннее недоразумение. Но он не мог. Прокручивая в памяти этот момент, Аверин четко осознал, что див ведет себя все более человечно и не находит в этом ничего зазорного. На краю сознания билась одна весьма неприятная мысль, но он не давал ей ходу. - Вы будете меня любить? - Кузя… - Аверин попытался держать себя в руках, хоть и растерялся, стараясь подобрать слова. Солнце давно село, дом погрузился в полумрак, ужин был съеден. После тяжелого дня они расположились в гостиной: Кузя на толстом ковре перед камином то и дело потягиваясь и меняя позу, а Аверин в любимом кресле. Отставив чашку с чаем на столик рядом, он продолжил: – Любовь, как чувство, это сложно. К тому же есть несколько разновидностей любви. - Но вы же сам сказали, что это совокупность факторов, поддержки, заботы, общего дела и всего прочего! И любовных утех! – взвился он, подскакивая на ноги с пола. - Почему тебя любить должен именно я? Для утех такого рода существуют специальные места. У нас с тобой несколько другие отношения. - Хочу с вами! – Кузя приблизился, но не спешил совсем сокращать расстояние. – Чувствую, что это даст мне еще больше сил. Я никогда не был настолько могуществен, но наша с вами связь – это что-то невероятное. Да, я хочу вас сожрать, как и любой див своего хозяина, но уже доказал, что могу совладать со своими инстинктами. И если на эмоциональном уровне у нас с вами будет полная идиллия, то что может быть на физическом – не могу себе представить. Можно я вас поцелую? Просто проверить, - он уже стоял со всем рядом с креслом и смотрел совершенно непотребным просительным взглядом, который одновременно и бесил, и лишал каких-либо сил к сопротивлению. Аверин смог только кивнуть. Если он сам влиял так необычно на дива, то и див влиял на него совершенно невероятным образом. Кузя стремительно наклонился: сухие горячие губы ткнулись в его, чуть приоткрываясь, обдавая дыханием. И поцелуй вышел быстрым и неумелым, но очень волнительным. - Интересно, - отстранился Кузя и весьма вульгарно облизался длинным языком, прислушиваясь к ощущениям, не сводя глаз с графа. На секунду зажмурившись - волна жара прокатилась по телу, сердце предательски бухало в ушах, - Аверин внутренне ощутил, что пропал. Это все было чертовски сложно! Опасно, нелепо, глупо, наивно и еще сто раз опасно. Он мог поплатиться жизнью за сиюминутный порыв и не только он, но весь организм просил – требовал – еще! - У меня получается? – Кузя смотрел хитро, явно намереваясь повторить. - Почти. Следует приоткрыть губы, - и, потянув за рубашку к себе, Аверин поцеловал в ответ. В этот раз поцелуй вышел куда дольше и страстней: чуть прикусил его губу, но тут же отпустил, мягко ведя по ней языком, а потом углубил поцелуй, проникая внутрь. Кузя мягко выдохнул: схватывал он все на лету, то ли благодаря их связи, то ли по наитию понимая, что от него хотят. Когда перестало хватать воздуха в легких, пришлось прерваться. - Гермес Аркадьевич, кажется, я вас люблю, - прошептал Кузя в открытые губы, опустившись рядом на один уровень, и снова поцеловал. Не на шутку увлекшись процессом, Аверин не сразу почувствовал, как рука дива оказалась у него на колене. Его собственные ладони непривычно покалывало, хотелось прикосновений к теплому, живому, пышущему жаром и молодостью телу. В третий раз Аверин уже не был уверен, что сможет остановиться на одних поцелуях. В то время, как в брюках уже стало тесно, а в голове проклятым комаром жужжала тревожная мысль о жутких последствиях, давая шанс остановиться хотя бы на время, он поспешно отстранился. - Давай на сегодня закончим, - когда удалось сфокусировать взгляд, и хоть немного взять себя в руки, глухо проговорил Аверин. И не без труда поднялся с кресла, едва не упав, ему нужен был душ. Холодный! Срочно! - Но мы же продолжим? – Кузя остался стоять на коленях возле кресла, смотря на графа полу-обиженно. - Посмотрим, - и Аверин, внутренне сгорая от одного вида порозовевших щек, красных губ и расширенных зрачков, как мог, сохраняя подобие спокойствия и осознанности, степенно покинул комнату.