Mon ange gardien

***

— Всё ещё ничего? — спросила Джинни, усаживаясь за гриффиндорский стол напротив Гермионы. Гермиона покачала головой и откусила кекс. Рон всё ещё не пригласил её, а она втайне надеялась, что он сделает это на выходных. Хуже того, он вообще не упомянул о Бале. Джинни вздохнула и положила себе немного еды. Гермиона видела, что Джинни очень хотела, чтобы Рон пригласил её, возможно, она заметила зарождающиеся чувства, которые Гермиона испытывала к нему. — А как насчёт тебя? Кто-нибудь? — спросила Гермиона. — Нет, — ответила Джинни. — Ну, да, меня пригласил Дэвид Флумет, пятикурсник из Хаффлпаффа. Но я никогда с ним не разговаривала, и я думаю, что он немного странный, поэтому я ему отказала. Джинни с невозмутимым видом намазывала клубничный джем на свою булочку. Гермиона никогда не слышала об этом Дэвиде Флуме, она даже не знала, как он выглядит. Она была удивлена, что Джинни не завалили приглашениями, она была очень хорошенькой и, главное, очень популярной. Только что несколько парней повернули головы в её сторону. — Я уверена, что Рон скоро сделает свой ход, — Джинни сказала это уверенным голосом. — Должно быть, он, как обычно, выжидает до последнего момента. — Я надеюсь на это, потому что, если он этого не сделает, я буду выглядеть полной идиоткой. — Ни за что, — вмешалась Джинни. — Если этот идиот Рональд не пригласит тебя, это сделают другие. Ты могла бы пойти с... Джинни повернула голову к столу гриффиндорцев, чтобы рассмотреть лица учеников. Она поискала несколько секунд и остановилась слева от неё: — Дин? Он довольно симпатичный. Гермиона пожала плечами и сделала глоток кофе, а Джинни повернулась, чтобы найти других кандидатов: — Нейтан Конли, из Когтеврана? Гермиона посмотрела в указанном направлении и кивнула «нет». Он слишком сильно напоминал ей Малфоя. — Я не пойду с парнем, которого не знаю, — заявила Гермиона. Джинни несколько секунд смотрела на слизеринский стол, но ничего не сказала. Гермиона не рассказывала ей о ссоре, которая произошла у неё с Драко Малфоем на прошлых выходных, но она знала, что лучше лишний раз не упоминать его имя. В этот момент в Большом зале появились Рон и Гарри, и их появление положило конец обсуждению Бала. Рон сел рядом с Гермионой и устало улыбнулся ей: — Хорошо спала? — спросил он, наливая себе стакан тыквенного сока. — Очень хорошо, — ответила Гермиона. — А как насчёт тебя? — Я в порядке, но мне приснился странный сон... Я был в «Сладком королевстве», угощался, как вдруг услышал громкий хлопок позади себя, обернулся и увидел Дамблдора, который сказал... Гермиона с большим удовольствием слушала рассказ Рона о своём сне. Она посмотрела на веснушки на его носу и щеках. Одна из них была у него прямо под глазом. У него были очень светлые ресницы, и когда он хмурился, рассказывая свою историю, на его носу появлялись маленькие морщинки. Его полные губы были изогнуты в улыбке, потому что он почти смеялся. Он всё время смеялся, и его лицо постоянно светилось радостью. — Безумие, не так ли? — спросил он, чем вывел Гермиону из транса. Она с улыбкой кивнула, хотя ни к чему не прислушивалась. Рон расхохотался, и от этого звука по рукам Гермионы побежали мурашки. Приятная дрожь, похожая на ту, что она испытывала, когда Рон смеялся или делал ей комплименты. Гермиона снова сосредоточилась на еде. Джинни, сидевшая напротив, смотрела на неё, приподняв бровь и слегка улыбнувшись уголками губ, но Гермиона старалась не обращать на это внимания. Гермиона наблюдала, как дни веке календаре пролетают слишком быстро. Неделя пролетела за час, а Бал был все ближе и ближе. Теперь она была в стрессе: у неё никого не было, а Рон до сих пор не предпринял ни малейшей попытки пригласить её. Не помогало и то, что все ученики говорили о своих парах. Гермиона постоянно возвращали на землю каждый раз, когда кто-нибудь упоминал Бал. "Ты знал, что Джаспер Биллей пригласил гриффиндорку?", "Я слышал, что Дин Томас пойдёт с девушкой из Шармбатона!", "Судя по всему, там будут сестры Бизарр!" Беспокойство росло с каждым днём, и в том числе из-за Джинни. Она тоже не нашла себе кавалера, хотя очень хотела пойти на Бал. Перспектива того, что они пойдут вместе, становилась всё более и более вероятной. Гермиона видела, что Гарри тоже нервничает. Джинни запретила Гермионе предлагать Гарри пригласить её, опасаясь показаться слишком настойчивой. Но Гаррина приёма была другая девушка, как Гермиона поняла несколько месяцев ранее. Чжоу Чанг, пятикурсница Когтеврана. Она могла сказать, что Гарри смотрел на неё гораздо больше, чем на других девушек. Он отклонял приглашения других девушек, вероятно, ожидая, пока наберется смелости пригласить Чжоу. Надо сказать, что она была очень милой, Гермиона разговаривала с ней несколько раз и всегда находила её очаровательной. Она была очень красивой, умной и любила квиддич. Но, конечно, Гермиона ничего не сказала Джинни, потому что не хотела её расстраивать. Атмосфера в Хогвартсе была напряжённой, как никогда раньше. Все говорили о Бале, гораздо больше, чем о Турнире или чем-либо ещё. Приглашали девочек, что вызывало всеобщее хихиканье, и каждый раз, когда это происходило на глазах у Гермионы, она нервничала ещё больше. Как она могла оказаться настолько вовлеченной в такое тривиальное событие? Каждое утро за завтраком Джинни спрашивала её: "И что?", а она разочарованно качала головой. Рон её не приглашал. Она была убеждена, что он тоже что-то чувствует к ней, но, похоже, это было не так. Осознание этого стало огромным ударом по её моральному духу. Она думала, что это взаимно, что у него хватит смелости признаться ей в этом. Возможно, она просто обманывала себя. За полторы недели до окончания семестра Гермиона работала в библиотеке. Ну, работа — это громко сказано. Она была полна решимости не возвращаться за уединённый столик, который делила с Малфоем, чтобы показать ему, что она всё ещё злится, поэтому села за свой обычный столик. Девушки, собравшиеся вокруг Крама, были такими же шумными и назойливыми, как всегда, несмотря на повторяющееся "Тссс!" мадам Пинс. Малфой снова занимался с Ноттом за столом на двоих, где всегда сидел Теодор, рядом с разделом "История чародейства". Гермиона всегда сидела к ним спиной, чтобы не поддаваться искушению взглянуть на то, что они делают. Она была уверена, что Малфой изучает астромантику. Гермиона не могла сосредоточиться, она слишком много думала о Бале. Она никогда не думала, что будет похожа на одну из тех девушек, которые отчаянно добиваются внимания мальчиков, и всё же именно это она и делала. Она мечтательно смотрела на тающий снег за огромным окном передней. Внезапно ей в голову пришла идея, и она вытащила лист пергамента из лежащего рядом свитка, достала перо, обмакнула его в чернила и начала писать:

"Мама,

Я пишу тебе это письмо, потому что знаю, что у тебя всегда есть хороший совет. Я знаю, что всегда пишут тебе по воскресеньям, но мне действительно нужна помощь, и я надеялась, что ты сможешь мне помочь.

Как я уже говорила, в этом году в Хогвартсе в Рождественскую ночь будет бал. Конечно, в Замке все только об этом и говорят. Все обсуждают, что они наденут, какая музыка будет звучать, и самое главное... пары. По традиции, мальчики приглашают девочек, и пока я не получила никаких приглашений. Я знаю, что ещё рано, но я надеялась...

Гермиона колебалась, дописывать ли остальное, и провела кончиком белого пера по щеке, подыскивая нужное предложение.

Я думала, Рон пригласит меня. Можешь себе представить, ведь я много о нём говорю, и он мне действительно нравится. Не думаю, что я в него влюблена. Я никогда не была влюблена, но, думаю, когда влюбляешься, ты это понимаешь, не так ли?

Как ты узнала, что влюблена в папу?

В любом случае, я искренне надеялась, что он пригласит меня, я думала, что тоже нравлюсь ему. Иногда у меня складывается впечатление, что он меня любит, а иногда нет. Такое ощущение, что я ему совсем не нравлюсь. Иногда мне кажется, что он видит во мне не девушку, а скорее сестру, но я совсем так не считаю. Я так отношусь к Гарри, но не к Рону. Он заставляет меня чувствовать нечто большее... Я не знаю, как это объяснить.

Наверное, в моем письме нет никакого смысла, я решаюсь бросить его в огонь. Но я всё равно отправлю его тебе. Ты единственный человек, которому я могу довериться и быть уверенной, что ты не будешь смеяться надо мной из-за этих банальностей.

Пожалуйста, не показывай это письмо папе, он будет смеяться надо мной. Я не хочу провести всё лето, слушая цитаты из этого глупого письма.

Заранее спасибо,

Люблю тебя, Гермиона.

PS: Как папе шоколад "Сладкое королевство"?

PPS: Спасибо за ручки, я пользуюсь ими каждый день."

Гермиона даже не стала перечитывать своё письмо, опасаясь немедленно пожалеть об этом, и засунула его между двумя книгами. Затем она снова попыталась сосредоточиться, выбросив из головы все мысли о рыжих волосах и веснушках.

***

Сможет ли он когда-нибудь отвести взгляд от Гермионы Грейнджер? Нет, скорее всего, нет. Драко просидел за столом Тео уже два часа, но так и не продвинулся в выполнении домашнего задания. На самом деле, он не продвинулся ни на одну главу с тех пор, как велел Грейнджер перестать с ним разговаривать, как будто не мог сосредоточиться, когда ее не было рядом. Его глаза притягивало к ней, как магнитом, и он все время поднимал голову, чтобы посмотреть на нее. Она сидела за своим любимым столом, с которого открывался великолепный вид на парк Хогвартса. Она сидела к нему спиной, так что все, что он мог видеть, — это ее вьющиеся волосы, рассыпавшиеся по спине и плечам, которые она машинально убрала с лица движением руки. Она тоже не могла работать. Он понял это по тому, как отчаянно она постукивала ногой по ножке стола. Что-то ее беспокоило, но он понятия не имел, что именно. Иногда она поднимала голову и начинала смотреть в окно, возможно, на поле для квиддича? В любом случае, она блаженно игнорировала его. С тех пор как она произнесла фразу, которая не выходила у него из головы: "Ты действительно трус", она делала вид, что его не существует. И это было гораздо труднее вынести, чем когда он был тем, кто это делал. Отсутствие ее внимания было почти болезненным. После долгой паузы Тео выпрямился на стуле и откинулся назад, чтобы потянуться, вызвав неодобрительный взгляд мадам Пинс. - Я больше не могу этого выносить. - Измученно признался Тео. - Я пишу третье эссе по трансфигурации, и у меня закончились идеи, как изменить предложения Гойла, чтобы они не слишком повторялись. - Зачем ты утруждаешь себя, делая это за них? - Драко спросил, наверное, в сотый раз с второго курса. - Дай им хоть раз разобраться! - Потому что мне нужны деньги, а ты как думал? - Тео возмущенно фыркнул. - Перестань беспокоиться об этом. Ты можешь взять их из моего сейфа, или из сейфа Блейза, или из сейфа Пэнси. У тебя никогда не будет недостатка в деньгах, ты ведь это знаешь, не так ли? - Что, если мы перестанем быть друзьями? — запротестовал Тео, его голос слегка дрожал. — Я не собираюсь полностью полагаться на дружбу из Хогвартса. - Ты что, хочешь, чтобы я пообещал, что мы останемся друзьями на всю жизнь, не так ли? — криво усмехнулся Драко, отчего Тео закатил глаза. - Нет, придурок. Я просто говорю, что мне нужен план. У тебя есть семья, у Пэнси тоже, а Блейз невероятно богат. Что касается меня, то у меня больше нет родителей. Мне нужно отложить немного денег, обеспечить себя. Драко ничего не ответил, наблюдал, как Тео склонился над своим эссе. Они лежали, и Драко заметил, что Тео даже немного поработал над почерком, так что они стали похожи на каракули Крэбба и Гойла. - Сколько ты в общей сложности заработал на этом? - Не знаю, я бы сказал... 200 галлеонов? — сказал Тео. Глаза Драко расширились, когда он услышал цифру. - 200?! - Да, — сказал Тео. — Я расширил свой бизнес, другие студенты просили меня давать им домашние задания. Но Крэбб и Гойл — мои самые прибыльные клиенты, — добавил он с деловой улыбкой. - Но неужели никто из учителей не понимает, что в течение двух лет Крэбб и Гойл, которые с трудом могут произнести свои имена по буквам, не перепутав их, каждый раз получали отличные оценки? — поинтересовался Драко. - Да, но я все продумал. — ответил Тео, словно радуясь, что его спросили. — Я придумал для них стиль письма и добавляю ошибки в копии, чтобы это не выглядело подозрительно. Они не всегда получаются выдающимися. Кроме того, ни один учитель не узнает меня, мои сочинения всегда получаются идеальными. Драко не мог не отдать должное его стараниям. Он никогда не думал, что выполнение домашних заданий других людей может быть таким серьезным занятием. Тео, наконец, неохотно вернулся к сочинению по трансфигурации. - Хочешь, я помогу тебе? — предложил Драко. Он сам толком не знал, зачем предложил это, но не то чтобы он был очень продуктивен в данный момент, он только искоса поглядывал на Грейнджер, которая старательно делала вид, что его здесь нет. - Серьезно? - выдохнул Тео. - Ну да. Я уже написал свое, мы можем вдохновиться тем, что я сделал, чтобы изобрести Гойловский. - Ты бы сделал это? Ты, Драко Малфой? — с усмешкой спросил Тео. — Где же твои слизеринские ценности, твои амбиции, твоя хитрость, твоя грубость? - Заткнись, — ухмыльнулся Драко. — Я собираюсь помочь тебе. Но сначала пообещай мне одну вещь. Тео поднял голову и встретился с озадаченным взглядом друга. - Что? — спросил он. - Подстригись до января. Это становится действительно нелепо. Тео застенчиво улыбнулся и провел рукой по волосам. Мало того, что они с Грейнджер были похожи друг на друга, будучи двумя книжными червями и отличницами в классе, так теперь у них были почти одинаковые волосы. Они работали над эссе Гойла вполголоса в течение доброго часа. В конце концов, он был более чем убедителен: как в том, что Гойл глуп, так и в том, что он поставил ему достойную оценку. Тео много раз поблагодарил его за помощь и извинился, сказав, что ему нужно в туалет. Как только Тео собрался уходить, Грейнджер тоже встала, вероятно, чтобы взять книгу с полки. Драко тоже воспользовался возможностью встать. Он хотел размять ноги и взять книгу по зелеварению, которую вполне заслужил после стольких трудов. Он направился в свое любимое крыло и прошел мимо столика Грейнджер. Он слегка улыбнулся, увидев чай, оставленный рядом с его пергаментом. Он огляделся, чтобы убедиться, что никто на него не смотрит, но этого не произошло, поскольку все были повернуты к Краму. Драко рискнул заглянуть в записную книжку Г.А.В.Н.Э., чтобы посмотреть (эгоистично), написали ли Грейнджер комментарий об анонимном пожертвовании. Он протянул руку, чтобы открыть тетрадь, но замер на полпути, отвлекшись на что-то еще, лежащее на столе. Между двумя книгами он заметил торчащий лист пергамента, исписанный почерком Грейнджер. Это не было домашним заданием. Драко подумал, не использовала ли Грейнджер этот пергамент в качестве дневника. Драко наклонился, чтобы прочитать фразу на сложенном листке:

Я думала, Рон пригласит меня. Можешь себе представить, ведь я много о нем рассказываю, и он мне действительно нравится. Я не думаю, что влюблена в него. Я никогда не была влюблена, но, думаю, когда влюбляешься, ты это понимаешь, не так ли?

В животе у него все перевернулось. Ему казалось, что каждое прочитанное слово давит ему на плечи дополнительным грузом или рвёт кожу. Он вернулся к своему столу, проклиная своё любопытство. Ему не следовало читать это предложение. Это было ещё более шокирующим, чем письмо, которое он получил от отца несколькими днями ранее. Он знал, что Грейнджер испытывает чувства к Уизли, это было очевидно. Нужно было сосредоточиться всего на пять минут, чтобы увидеть, как она смотрит на него. Когда он рассказал ей об этом, она тут же запнулась, покраснела и сменила тему. Драко знал это, но каждый раз предпочитал не зацикливаться на этом, вероятно, потому, что не хотел чувствовать, как разрывается его сердце, как сейчас. Почему Уизли? В нём не было ничего, что могло бы понравиться. В нём не было никакого стиля, он был беден, у него не было истории. Все, что он делал, — это следил за Поттером и время от времени отпускал пошлые шутки. Какого чёрта Грейнджер, девушке столь же прагматичной, столь же серьёзной, столь дерзкой, столь же возбуждающей, сколько обворожительной, понадобилось от такого пресного парня? Тот факт, что Уизли до сих пор не пригласил её, был лишь небольшой компенсацией за ту боль, которую он испытывал. Это был не привычный гнев или недавний страх, это была печаль, и он ненавидел её. Он не хотел испытывать столько чувств к девушке, которую, предположительно, ненавидел. В этот момент вернулся Тео и сел за стол напротив Драко, который нервно перебирал руками, чтобы не задеть что-нибудь. - Как ты думаешь, Крам, что он здесь делает? — спросил Тео, глядя на игрока в квиддич. — Он каждый день в библиотеке.

Я думала, Рон пригласит меня.

- Не знаю, — ответил Драко немного резковатым голосом. Тео повернулся к нему и приподнял брови. Он видел, что Драко сконфужен.

Он мне действительно очень нравится.

- Ты в порядке? - спросил Тео. - да. Услышав такой ответ, Тео нахмурился, затем снова приподнял брови, словно отказываясь от попыток утешить его. - Я никогда не пойму твоих перепадов настроения, Драко. - он вздохнул. Драко размышлял всю оставшуюся неделю. Невольное признание Грейнджер не выходило у него из головы всё это время, затмевая всё остальное. Блейз и Пэнси быстро поняли, что в последнее время с ним лучше не связываться. Должно быть, с начала года он был особенно неуравновешенным, и он подозревал троих своих друзей в том, что они обсуждали его психическое здоровье за его спиной. Его друзья, должно быть, ничего не поняли из-за его разговора с Блейзом, внезапных перепадов настроения с Пэнси и просьбы Тео взять маггловскую книгу. Даже ему было трудно разобраться в своих мыслях. Больше всего он испытывал грусть. Он скучал по учебным занятиям с Грейнджер, которые привносили в его жизнь подобие счастья. Теперь, когда они закончились, он чувствовал, что живёт однообразной и очень скучной жизнью. Вторым чувством была ревность. Слова, написанные Грейнджер, всплывали у него в голове всякий раз, когда он задремывал на уроке или наблюдал за ней из-за слизеринского стола. Он пытался обнаружить, вероятно, из желания саморазрушения, любой намёк на то, что она могла бы быть влюблена в Уизли. Третьим был страх. Потому что он не забыл письмо отца, которое всё ещё лежало на столе и на которое он не осмелился ответить. Угроза возвращения Темного Лорда повергла его в постоянное беспокойство, усиливающееся нездоровым желанием поговорить с Грейнджер. Ему не хватало её присутствия, хотя он знал, что поступил правильно, так решительно уйдя от неё. Он хотел защитить её. Последним уроком на неделе были зелья, которые у них было с Гриффиндором. Он не мог не смотреть на Грейнджер и не вслушиваться в каждое предложение, которое она говорила Уизли. Пары от котла Грейнджер не могли скрыть её умоляющий взгляд, обращённый к Рыжему, который, очевидно, ничего не заметил. Он действительно был глуп. Пятничный вечер в гостиной Слизерина был исключительным. Студенты хотели отпраздновать последнюю неделю занятий перед каникулами и балом, и запас алкоголя на столе увеличился в трое. Но Драко ничего не заметил за этим вечером, потому что сосредоточился на том, чтобы выпить как можно больше бокалов яблочного ликёра, который порекомендовал Блейз. И когда он больше не мог считать, то вырубился на диване.

***

,,Моя дорогая Гермиона,

Я рада, что ты спросила моего совета. Тяжело находиться вдали от тебя и не знать всего о твоей жизни каждую минуту.

Честно говоря, я поняла, что с этим балом будут проблемы, как только ты заговорила об этом. Я знаю, что подобные праздники вызывают у тебя беспокойство, поэтому я постараюсь помочь тебе, даже если это трудно сделать в письменной форме.

Я думаю, что это совершенно нормально — чувствовать то, что чувствуешь ты. Ты проходишь через подростковый период, когда испытываешь границы возможностей другого человека и его привлекательности. Я понимаю, что это пугает тебя, но я помню тот период так, словно это было вчера! И этот бал не может облегчить задачу.

Я могу сказать тебе только одно: если ты так сосредоточена на Роне, то это потому, что ты что-то не можешь почувствовать. Я не знаю, любовь ли это, только ты сможешь увидеть симптомы, но в любом случае, ты что-то чувствуешь к нему, и это чувство беспокоит тебя, потому что ты никогда не знала об этом и терпеть не можешь, когда ты не контролируешь ситуацию.

Позволь направлять себя. Отпусти. Возможно, ты столкнешься лицом к лицу со стеной, и это пугает, но, по крайней мере, ты это испытаешь. Это научит тебя кое-чему о себе.

Я понимаю, что эти слова могут показаться тебе слишком незначительными, чтобы ты могла понять их значение прямо сейчас. Дело в том, что любовь не записывается на бумаге, её переживают.

Я держу пальцы скрещенными на том, что Рон решит пригласить тебя и вы проведете чудесный вечер. Напиши мне и расскажи обо всем, как только сможешь.

Я люблю тебя больше всего на свете, мама.

PS: Твой отец в течение года каждое утро приносил мне белый тюльпан в медицинскую школу. В тот день, когда он перестал, возможно, по забывчивости или на зло, я поняла, что влюблена в него, потому что в тот день мне очень не хватало его цветка.

PPS: Твой отец съел целую коробку шоколадных конфет "Сладкое королевство"."

Гермиона нежно улыбнулась, увидев мамин почерк и бесценный совет. Она положила письмо в стопку писем на прикроватном столике, на самый верх, чтобы при необходимости перечитать его ещё раз. Она всё ещё думала о письме, когда вдруг услышала всхлипывания, доносившиеся из ванной. Гермиона осторожно приблизилась и прижалась к двери, чтобы убедиться, что это не сон. Через несколько секунд она услышала ещё одно всхлипывание и хлюпанье носом. - Лаванда? Это ты? - спросила Гермиона. - да. - Из ванной послышался тихий голос Лаванды. - Все в порядке? - продолжала Гермиона, которая понятия не имела, что могло заставить ее заплакать или как ее утешить. - Не совсем. Ты не могла бы позвать Парвати? - пискнула Лаванда. Гермиона кивнула, понимая, что Лаванда не может её видеть, поэтому она громко сказала: "Хорошо!" - и испустилась в Гостиную. Там все ещё сидели несколько гриффиндорцев. Она нашла Парвати с помощью её длинной чёрной косы, распущенной по спине. - Парвати, ты нужна Лаванде! - позвала Гермиона. Молодая девушка обернулась и серьёзно кивнула, прежде чем последовать за ней в спальню. Как только она оказалась внутри, она бросилась к двери ванной: - Лаванда? Это я, открой. Ещё один всхлип, затем щелчок замка. Парвати бросилась к двери и закрыла её за собой. Гермиона слышала только приглушённый шепот. Гермиона вернулась в свою постель, не зная, что делать. Лаванда плакала, но она понятия не имела почему. На самом деле, она понятия не имела, что происходит в жизни её соседок по комнате, они лишь время от времени обменивались дружескими фразами и никогда не пытались вовлечь Гермиону в свои более личные разговоры. Она даже не решалась вернуться в Общую комнату в пижаме, пока не пройдёт приступ плача, но как только она встала, из ванной вышла Парвати. - прости. - сказала она, подходя к прикроватному столику за упаковкой салфеток. - Она плохо себя чувствует, парень, который ей нравится, пригласил на бал кого-то другого, ты понимаешь... - ой. Я понимаю. Передай ей, что я сочувствую ей. Парвати поблагодарила ее кивком и вернулась в ванную. Гермиона наконец легла в постель и попыталась почитать учебник по зельеварению, но плачь Лаванды помешал ей это сделать. Гермиона в последний раз посмотрела в зеркало, прежде чем отправиться на урок астрономии. Она надела свой новый красный шерстяной кардиган и надела его только потому, что это был любимый цвет Рона, что было совершенно идиотично. Как будто он собирался пригласить её на бал, потому что она была в красном. Это было глупо. Она сняла кардиган и бросила его на кровать. Затем она снова посмотрела в зеркало и поморщилась, увидев свои растрёпанные волосы. Из-за ветра и влажности они выглядели ещё хуже, чем раньше; они распушились и казались совсем крошечными. Она попыталась собрать их в пучок, но резинка порвалась. Она попыталась заплести их в косу, но у Джинни это получалось гораздо лучше: результат был ужасен. В конце концов она намочила их и аккуратно заправила за уши, чтобы было почти сносно, хотя она подозревала, что их скоро сдует ветром с Астрономической башни, и это будет бесполезно. Гермиона бросила последний взгляд в зеркало и повернулась, чтобы оценить свой наряд: простые белые брюки и гриффиндорская футболка. Нет, чего-то не хватало. Она снова надела красный кардиган. Так было лучше. Нет? Она сняла красный кардиган. Внезапно в комнату вошла Парвати, и Гермиона перестала разглядывать себя в зеркале. Они улыбнулись друг другу, и Парвати пересекла комнату, чтобы поискать что-то на своём столе. - Хм, Парвати? - спросила Гермиона таким тоном, каким хотела казаться отстранённой (но это ей не удалось). - Да? - Тебе нравится этот кардиган? - спросила она, снова набрасывая его на плечи. Парвати подняла голову от ящика стола и посмотрела на Гермиону из дальнего конца круглой комнаты. - Да, очень красивый, - сказала она мягким голосом. - Он хорошо сочетается с твоими волосами. - В этом-то и проблема, - пропищала Гермиона, снова поворачиваясь к зеркалу. - У меня растрёпаны волосы, и я надеялась, что кардиган отвлечёт от этого внимание. Парвати наконец нашла карточку, которую искала, и повернулась к двери: - Нет! - воскликнула она. - У тебя такие красивые волосы! Гермиона что-то проворчала, но Парвати уже была на лестнице. Гермиона бросила последний взгляд в зеркало и мысленно ругала себя за то, что так заботится о своей внешности. Она надеялась, что Рон хотя бы заметит её новый наряд. Она быстро спустилась по лестнице, чтобы не снимать этот чёртов кардиган в сотый раз, и обнаружила, что Гарри и Рон ждут её внизу. - Как раз вовремя! - посетовал Рон, когда увидел её. - Ты что, расставляла свои книги по алфавиту или что-то в этом роде? Ты торчала там целый час! Гермиона постаралась не выдать своего разочарования такой реакцией. - Мы даже не опоздали, Рон, - сухо сказала она. - Да, но тебе придётся преодолеть около 500 ступенек, прежде чем ты доберёшься туда, мы каждый раз тратим на это не менее 20 минут! - продолжил Рон, переступая через портрет. - Хороший кардиган, Гермиона, - уклончиво ответил Гарри, вероятно, чтобы заткнуть Рона. - Спасибо, Гарри. Рон даже не взглянул на нее, просто продолжал идти, жалуясь на предстоящий урок астрономии, Снейпа и лестницу. Затем Гермиона сняла кардиган и засунула его в свою сумку. На последнем уроке зельеварения в этом семестре Снейп объявил экзамен. Гермиона уделила этому предмету особое внимание на той неделе, потому что знала, что, зная Снейпа, сдать его экзамен, вероятно, будет очень сложно. И кроме того, она тайно надеялась, что обойдёт Малфоя в рейтинге, это была бы отличная месть. Итак, она пыталась изучать противоядия в гостиной Гриффиндора, но её постоянно отвлекал звук взрывающегося карточного домика Рона рядом с ней. Как только карточка взрывалась, и все постройки рыжеволосого разлетались в разные стороны, Гермиона теряла суть текста, что приводило её в бешенство. - Он действительно злой, Снейп, - говорил Рон в перерывах между взрывами. - В последний день нам назначили экзамен. Вся эта учеба испортила нам остаток семестра. - Кажется, тебя это не слишком беспокоит, - проворчала Гермиона. - Это Рождество, Гермиона. - Тихо сказал Гарри. Она посмотрела на своего лучшего друга, который сидел в красном кресле напротив неё. Он перекинул ноги через подлокотник так, что его красные носки оказались прямо перед камином. Он читал книгу о квиддиче, которую дал ему Рон, и она могла разглядеть игроков, летающих по обложке. - Я думала, ты займёшься чем-нибудь более конструктивным, Гарри, даже если не хочешь изучать свои противоядия, - строго ответила Гермиона. - Что? - спросил Гарри. - Яйцо! - воскликнула она, роняя учебник на колени. - Послушай, Гермиона, у меня есть время подумать об этом до 24 февраля. Гермиона подняла брови, но ничего не ответила. Она не видела яйцо с той ночи, когда Гарри чудом выудил его из драконьего гнезда, и подозревала, что он прячет его, чтобы думать о нём как можно меньше. - Но у тебя могут уйти недели на то, чтобы понять, что это значит! - продолжила Гермиона, не в силах сдержаться. - Ты будешь выглядеть полным идиотом, если все, кроме тебя, будут знать, каково следующее задание! Она не понимала, как он может спокойно жить своей жизнью, не впадая в панику. Ей казалось, что она думает о яйце больше, чем он, хотя её даже не было на турнире. - Оставь его в покое, Гермиона, - вмешался Рон. - Он заслужил небольшой отдых. Гермиона воздержалась от возражений. Рон действительно раздражал её в данный момент, особенно потому, что до сих пор не пригласил её. К счастью, она получила небольшое утешение, когда карта, которую он только что прикрепил к своему замку, взорвалась у него между пальцами, обжёгши ему лицо. - Молодец, Рон, ты в ней отлично выглядишь! - сказал Джордж, подходя к ним. - Она прекрасно подойдёт к твоему вечернему наряду! Фред сел на диван, приподнял ноги Гермионы и положил их поверх своих, укрыв их обоих разноцветным одеялом, которое связала для нее мама Гермионы. - Рон, можно нам одолжить Сычика? - спросил Джордж, присаживаясь в изножье дивана, рядом с Роном и его дымящимся замком. - Нет, он полетел разносить письма. Зачем? - Потому что Джордж хочет пригласить его на Бал, - сказал Фред, что заставило Гермиону рассмеяться, спрятавшись за учебником. - Потому что мы хотим отправить письмо, ты, тупица, - ответил Джордж. - Кому вы двое так пишете? - спросил Рон. - Не суй свой нос не в свои дела, Рон, или я тебя тоже обожгу, - сказал Фред, озорно взмахнув палочкой. - Итак, у вас уже назначены свидания на Бал? - спросил он, вероятно, чтобы сменить тему. Гермиона слегка выпрямилась на диване, полностью отказавшись от своего определения противоядия. - Пока нет, - сказал Рон, и сердце Гермионы слегка дрогнуло. - Тебе лучше поторопиться, приятель, или всё хорошее пропадёт, - сказал Фред. Гермиона опустила учебник, чтобы посмотреть на близнеца, который то ли не заметил, то ли притворился, что не заметил. - А с кем ты тогда идёшь? - спросил Рон. - С Анджелиной, - сразу же ответил Фред. - Что? Ты уже пригласил ее? - Верно подмечено, - сказал Фред с ухмылкой. - Эй, Анджелина! Он повернулся к молодой девушке, которая стояла чуть поодаль и болтала с Алисией Спиннет. - Что? - крикнула она в ответ. - Хочешь пойти со мной на бал? - спросил Фред, преисполненный своей обычной уверенности. Анджелина, казалось, колебалась несколько секунд, её глаза слегка прищурились, вероятно, в ожидании шутки. Когда она поняла, что он говорит серьёзно, она кивнула. - Хорошо, - просто сказала она. - Ну вот и всё, - заключил Фред, как будто только что спросил у неё, который час. - Это не сложнее, чем сейчас. - Он поднялся на ноги и крикнул Джорджу: - Может, нам лучше взять сову из школы, Джордж? - Пошли... Поднимаясь, он положил ноги Гермионы на диван и незаметно подмигнул ей, чего никто больше не заметил. Гермиона озадаченно смотрела вслед уходящим близнецам. Она подумала, не имеет ли этому какое-то отношение Джинни. - Знаешь, он прав, - Рон обратился к Гарри. - Мы должны пригласить кого-нибудь... (Гермиона сжала пальцами обложку учебника). - Иначе в итоге мы столкнемся с парой троллей. Гермиона издала возмущённый возглас. - Парой чего?! - Ну, ты же знаешь. Я всё равно предпочёл бы остаться один, чем идти с кем-то... Скажем, с Элоизой Миджен, - Рон пожал плечами. Беспокойство, которое её слова вызвали у Гермионы, сменилось удивлением. - В последнее время её прыщи заметно уменьшились. И она очень милая! - фыркнула она. - У неё нос не по центру, - настаивал Рон, совершенно не обращая внимания на реакцию Гермионы. - О, я понимаю, - сказала она, ощетинившись. - То есть, по сути, ты собираешься пригласить самую красивую девушку, какую только сможешь найти, даже если она совершенно ужасна? - Да, примерно так, - признал Рон. У Гермионы перехватило горло. Она понятия не имела, что Рон может быть таким грубияном. Вероятность того, что они пойдут на бал вместе, в этот момент испарилась, потому что ей было слишком противно идти с ним сейчас. - Я иду спать, - резко сказала Гермиона, закрывая учебник. Рон даже не отреагировал. Гарри просто оторвался от учебника по квиддичу, чтобы кивнуть ей. Взбешённая, она поднялась по лестнице в спальню и почувствовала, как глаза защипало от слёз, которые вот-вот навернутся на глаза. С каких это пор она стала так болезненно реагировать на замечаня Рона? Вместо того чтобы подняться на свой этаж, она остановилась у двери спальни Джинни и, не раздумывая, постучала. - Да? - крикнула Джинни через дверь. Вошла Гермиона. К счастью, Джинни была одна в своей комнате, и Гермиона была рада узнать, что никто из соседей Джинни по комнате не увидит её в таком состоянии. Спальня Джинни была очень похожа на спальню Гермионы, за исключением того, что её комната была полностью увешана движущимися постерами: квиддич, рок-группы, знаменитости... На кроватном столике стоял ведьмин радиоприёмник, и Джинни убавила громкость шипящей музыки, увидев вошедшую Гермиону. - Миона? Что происходит? - обеспокоенно спросила она. Гермиона дала волю слезам, которые беспомощно катились по её щекам. Она присела на кровать Джинни. Это так глупо, - вздохнула она. - Что это? - спросила Джинни. - Рон. Она объяснила, что только что произошло. Когда она дошла до фразы "пара троллей", Джинни поджала губы, следуя примеру Гермионы несколько минутами ранее. - Что за идиот, - сказала Джинни в конце своего рассказа. - Он действительно ничего не понял. Гермиона вытерла слёзы, и Джинни тут же наклонилась к ней и обняла. Когда она оказалась в её объятиях и почувствовала успокаивающий запах Уизли и Норы, Гермионе не удалось сдержать рыдания. Они оторвались друг от друга, и Джинни сочувственно улыбнулась ей. - Прости, Миона, - тихо сказала она. - Это моя вина, я попросила Фреда и Джорджа заставить его вести себя потише, поговорив о бале. Они надеялись, что он поймёт, что пришло время спросить тебя. - Всё в порядке, по крайней мере, теперь у меня есть то, что мне нужно. - Что сказал Гарри? - спросила Джинни. - Ничего. Он просто читал и никак не отреагировал. - Я уверена, он тоже считал Рональда идиотом, - решительно заявила Джинни, надеясь подбодрить Гермиону. - Мальчики просто глупые. Гермиона кивнула в подтверждение. Теперь, когда она была уверена, что не пойдёт с Роном, она понятия не имела, кто будет сопровождать её на Бал. Она не получала никаких приглашений. Словно прочитав её мысли, Джинни добавила: - Мы пойдём вместе и будем танцевать всю ночь, а Рон останется один, плохо одетый, хорошо? Гермиона тихонько рассмеялась. - Спасибо, Джинни. - Папа подарил мне это, - сказала она, постукивая по своему радиоприёмнику концом волшебной палочки. - Я пыталась заставить его работать с самого начала, но он потрескивал. Не хочешь мне помочь? Гермиона знала, что делает это для того, чтобы отвлечься, но всё равно немедленно согласилась, радуясь, что ей есть о чём подумать, кроме как о Роне. Она потянулась к радиоприёмнику, достала из кармана свою волшебную палочку и помогла Джинни настроить его так, чтобы она могла слушать свой любимый рок-канал.

***

Драко на половину проснулся и попытался открыть глаза. Он что-то держал в руке, но не мог понять, что именно, и почувствовал, как что-то коснулось его щеки. Он ничего не видел, и ему пришлось несколько раз подряд закрыть и снова открыть глаза, чтобы понять, что его окружает. Первое, что он увидел, был темно-зеленый потолок, перекрещенный большими мраморными балками. Он снова моргнул. Общая комната? Он коснулся бархата кончиками пальцев и понял, что находится на слизеринской кушетке. Затем он услышал музыку, которая так ему понравилась, что он к ней уже привык. В руке он держал наполовину открытую бутылку ликера, от которой у него мучительно болела голова, отдаваясь в висках. В нос ударил запах алкоголя и пота. Его вырвало? Он понял, что на самом деле его щеки касаются волосы Пэнси. Она склонилась над ним, но не спала: он видел, как струйка дыма вырывается из её перепачканных сажей губ. Он попытался отстраниться от неё, но его мышцы были слишком напряжены, чтобы двигаться так, как ему хотелось. Драко понятия не имел, который час и как долго он провалялся в полусне на диване. Он выпил не так уж много, но и не ел ничего за весь день, что, должно быть, усугубило его плачевное состояние. Он услышал смех Пэнси, такой далёкий и в то же время такой близкий. Он закрыл глаза. - Он пришел в себя. Драко открыл глаза и увидел, что Крэбб указывает на него пальцем. Блейз подошел к нему сзади и с жалостью посмотрел на Драко. — Давай, Дрей. Мы тебя вернем. Драко хотел возразить, но из горла не вырвалось ни звука, и он сдался. Блейз протянул руку и поднял его с дивана. Бутылка упала на пол и несколько раз подпрыгнула, издав ужасный звук. — Пэнси, тебе тоже следует уйти. Ты в полном беспорядке. Это был Тео, который только что заговорил, но Драко с трудом мог разглядеть его. Все вокруг него расплылось. Он почувствовал, как его собственная рука легла на плечи Блейза, и он оперся на неё, чтобы идти в спальню. — Мне холодно. — Драко вскрикнул, но ему никто не ответил. Они с Блейзом подошли к спальне, и он толкнул дверь ногой. Драко, полностью одетый, бросился на кровать. — Я уже в третий раз поднимаю тебя с дивана, Дрей. — Тихо сказал Блейз. — Ты должен прекратить это делать. Пить, пока не вырубишься. Это плохая идея. Голос Блейза проник в его затуманенный разум, как вой. Драко закрыл глаза и почувствовал, как его лучший друг снимает с него ботинки. Затем Драко скользнул под одеяло и положил голову на прохладную подушку, прижавшуюся к его щеке. — Тебя не тошнит? — спросил Блейз. Драко кивнул: "Нет". Он даже не мог как следует разглядеть Блейза, настолько затуманилось его зрение. — Хорошо. Тео в соседней комнате, если тебе понадобится, а Пэнси скоро вернется. Постарайся немного поспать. Завтра у Снейпа экзамен. Драко закрыл глаза, комната слишком сильно кружилась вокруг него. Когда Блейз замолчал, он пробормотал: — Я жалок, Блейз. Он не был уверен, что его фраза была понятна, поэтому в последний раз сосредоточился на Блейзе, чтобы убедиться, что тот понял, что он только что сказал. Блейз был повернут к кому-то — к Тео? — с озадаченным выражением на лице. — Иди спать, Дрей. Драко не мог сказать, заснул он или потерял сознание. И причина, по которой он выпил, всплыла в его туманных снах. Это была Грейнджер, она стояла там, улыбалась ему и протягивала руку. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы дотянуться до неё, она оказалась очень далекой. Её улыбка была мягкой и приветливой, а протянутая ладонь вызвала у него желание схватить её и убежать. Но когда ему наконец удалось добраться до неё, он ничего не почувствовал, как будто она была призраком. А потом его сон изменился. Внезапно всё вокруг потемнело, а поле зрения сузилось. Он не понимал, где находится. Грейнджер исчезла. Ему стало холодно. Кто-то приблизился. Он был высоким, в капюшоне, так что лицо не было видно, но говорил он как его отец. — Почему ты думаешь об этом? — спросил мужчина, в его тоне слышались гнев и лукавство. — Ты думал о ней, не так ли? Тебе не стыдно? Мужчина поднял руку, Драко подумал, что увидит волшебную палочку, но нет, это была просто длинная белая рука, и как раз в тот момент, когда она собиралась опуститься на него, капюшон мужчины слегка приподнялся, открывая серые глаза его отца. Драко резко проснулся, сбросив с себя одеяло. Его футболка промокла от пота и прилипла к коже. Четвертую ночь подряд ему снился один и тот же кошмар, и он вот так просыпался. Обычно он никого не будил, но, должно быть, кричал во сне, потому что Пэнси склонилась над ним с широко раскрытыми глазами: — Драко? С тобой всё в порядке? — Нет. — просто на тон. — Это один из твоих ночных кошмаров? Это повторилось? — спросила Пэнси. Ее голос был хриплым, а дыхание-тяжелым от алкоголя. Он подумал, не легла ли она только что спать. Драко провел рукой по лицу и понял, что весь горит. - Я кричал? - пробормота лон. - Тео и Блейз, они... - Нет, - перебила Пэнси, указывая на задернутые занавески вокруг кровати. - Это твои ночные кошмары? - Да. - уступил Драко. - Я думаю, что да... Мне снился Темный лорд. Темные глаза Пэнси округлились еще больше. - Как ты... - начала она. - Я не знаю, как он выглядит, поэтому мой безумный разум представляет его как моего отца, я думаю. Но это был он. - Что он с тобой делал? - на одном дыхании спросила Пэнси. Драко покачал головой: - Я не помню. Это, конечно, была ложь, но Пэнси, должно быть, поняла, что он не хочет говорить об этом, потому что не настаивала. - Ложись спать, завтра тебе станет лучше, - сказала она, отчасти убеждая саму себя. Драко кивнул, и Пэнси легла на свою половину кровати. Возможно, из-за выпитого сегодня вечером алкоголя она не вспомнит об этом разговоре на следующее утро. Он закутался в пуховое одеяло, почувствовав, как по спине пробежали болезненные мурашки, и попытался снова заснуть, но холодные серые глаза отца по-прежнему смотрели на него. Драко пропустил все утренние занятия, он был слишком измучен, чтобы вставать с постели. Он согласился пойти пообедать только потому, что был так голоден, что у него заболел живот. Он надел брюки и плохо выглаженную мантию и вышел из спальни. Свет из окон Гостиной ослепил его, хотя он всего лишь высвечивал глубину Черного озера. Он потёр глаза и застонал. Дойти до Большого зала было непросто, он едва мог стоять и продолжал шататься. Он был в очень плохой форме. Он даже не мог вспомнить, что было накануне вечером. Он добрался до дверей Большого зала и увидел, что его друзья уже едят. Они оставили его обычное место пустым, и он тяжело опустился на него, пробормотав что-то в знак приветствия. - Привет, солнышко. - Тео усмехнулся, увидев, что Драко садится. - Ты выглядишь свежим и готовым к экзамену по зельеварению. Драко снова застонал: он совершенно забыл о занятиях по зельеварению сегодня днём. К счастью, он рассчитывал, что его спасут многочасовые занятия с Грейнджер. Он налил себе стакан воды и взглянул в сторону гриффиндорского стола: там сидела Грейнджер, полностью поглощенная учебником по зельеварению, который она положила рядом с кувшином сока. Рядом с ней Уизли и Поттер оживленно болтали, не обращая на неё никакого внимания. Драко отвел от неё взгляд, осознав, что делает. Он взял себе две сосиски и вдруг почувствовал, что на него смотрят несколько человек. Когда он поднял глаза, Блейз, Тео и Пэнси уставились на него так, словно он внезапно сошел с ума. - Что? - хрипло спросил он. - Я уже второй раз спрашиваю тебя, как ты себя чувствуешь, - обеспокоенно сказала Пэнси. - Ты что, ничего не слышишь? - Прости. Да, я в порядке. - он солгал. Вчерашняя музыка, вероятно, разрушила его барабанные перепонки. - Нет, это не так, - сказал Блейз. - Мы можем сказать. Что-то не так. Не хочешь рассказать нам, что происходит? Драко с вздохом принялся за сосиску. - Ничего, все в порядке. - Почему ты нам лжешь? - спросил Тео, наклоняясь к нему. - Это уже третий раз, когда ты теряешь сознание на диване от того, что так много выпил. - Я не пью слишком много, - твердо сказал Драко. - Я просто мало ем, но я в порядке. - Вчера ты выпил половину спиртного, - обвиняющим тоном произнесла Пэнси. - Почему вы все так на меня уставились?! - воскликнул Драко. - Это Пэнси должна получать уроки нравственности, это она напивается каждую ночь! - Может быть, но я, по крайней мере, не падаю в обморок! - парировала Пэнси, немного слишком громко, потому что несколько учеников обернулись к ней. - Дрей, скажи нам, в чем дело, - мудро посоветовал Блейз. - Возможно, мы даже сможем тебе помочь, кто знает. Драко не ответил, съел свою сосиску, чтобы немного набить желудок. - Это из-за письма твоего отца, не так ли? - шепотом спросил Тео. - Из-за какого письма? - спросила Пэнси. Драко почувствовал, как последний кусок сосиски застрял у него в горле, когда он услышал о письме. Он все еще не ответил на него, оно все ещё не давало ему покоя, как угроза. Он поднял глаза и встретился с спокойным взглядом Блейза. Его знакомые карамельные глаза изучали его с намеком на беспокойство. Он решил признаться им в своих тревогах: Да, именно так. - Ты говоришь о письме, которое получил от... - начала Пэнси, но Тео взмахом руки остановил ее, давая продолжить. - С тех пор, как я его получил... Мне снятся кошмары. - Признался Драко. Ему вдруг стало немного стыдно. Он не любил рассказывать о своих ночных кошмарах, он был похож на ребенка, который боится монстра под кроватью. К счастью, никто из его друзей не засмеялся. - Какие кошмары? - спросил Блейз. - Похожи на те, что снились тебе в детстве? Драко с трудом кивнул. Тео нахмурился и спросил Блейза: - Что? - Когда Драко был маленьким, ему часто снились кошмары о его отце. - Пэнси шепотом объяснила. Все молчали. Напряжение вокруг них было ощутимым. Затем Пэнси нарушила молчание: - Это то, о чем ты рассказывал мне прошлой ночью? - Да. Но прошлой ночью все было по-другому... - объяснил Драко как можно тише. - На самом деле мне снился не мой отец, а Темный Лорд, но, поскольку я не знаю, как он выглядит, я представляю его своим отцом. В капюшоне, как во время Чемпионата мира по квиддичу. - И что он тебе говорил? - спросил Тео. - Я уже и сам не знаю, - сказал Драко, который не хотел упоминать о присутствии Грейнджер в своих снах. - Он обвинял меня в том, что я что-то сделал, в том, что я не вписался. - Может, тебе стоит сходить к мадам Помфри? - предложил Блейз. - Возможно, она сможет дать тебе какое-нибудь зелье для сна без сновидений. Драко обдумал это предложение и решил, что это хорошая идея. Он кивнул и продолжил есть. Тишина, воцарившаяся вокруг них, была довольно тяжелой. Никто не осмеливался упомянуть о том, что только что сказал Драко. - Первой заговорила Пэнси: - О, у меня есть идея! - воскликнула она. - Что? - Мы как раз изучаем толкование снов в прорицании... - О нет, не надо, умоляю тебя! - раздраженно воскликнул Тео. - В тысячный раз повторяю, это ничего не значит! - Откуда тебе знать, ты так и не удосужился прочитать книгу, которую я тебе одолжила, она уке... - Продолжай, Пэнси, — перебил Блейз. — Расскажи нам о снах. Пэнси слегка улыбнулась и открыла сумочку, чтобы достать руководство по гаданию. Оно было бледно-розовым и сильно поцарапанным по краям, как будто она читала его несколько раз. Когда она открыла его на нужной странице, Драко заметил, что она сделала к нему пометку. - Давай посмотрим... Толкование снов... — сказала она, водя пальцем по строчкам. — О, поняла! Итак, каким был твой отец в твоем сне? — спросила она Драко. - Он продал мне мороженое, от него пахло зефиром, — Драко усмехнулся, и Тео рассмеялся. Пэнси, напротив, уставилась на него поверх своей книги. - Драко, чтобы это работало, тебе нужно сосредоточиться. Гадание — это искусство, в котором участвуют оба человека... - Ладно, ладно! — смягчился Драко. — Он был в капюшоне. Он выглядел угрожающе. - Он улыбался? — спросила Пэнси, прочитав описание. - Я не знаю, я не мог разглядеть его лица. Я слышал только его голос и глаза. Он вздрогнул, вспомнив взгляд серых глаз, который разбудил его. Пэнси провела пальцем по строчкам под заголовком "Сны об отце". - И как ты хочешь его найти? — вставил Тео. — Сомневаюсь, что в вашем учебнике упоминается Темный Лорд. - Он не самый важный персонаж во сне, — объяснила Пэнси. — Тот факт, что Драко представляет Того-Кого-Нельзя-называть своим отцом, доказывает, что он на самом деле боится его, в этом символизм сна. Тео уже собирался возразить, когда Пэнси наконец нашла то, что искала. Она начала читать театральным голосом:

"Этот сон символизирует скрытое желание, которое пожирает вас изнутри. Вы чувствуете угрозу, нависшую над вашей головой, которая мешает вам отличить добро от зла".

Драко с трудом сглотнул. Её чертово предсказание всерьез начинало пугать его, именно это он чувствовал в тот момент. - Чепуха, — отрезал Тео. — Тот, кто написал это, мог написать что угодно, это совершенно случайно. Пэнси закрыла учебник и пустилась в научное объяснение достоверности предсказаний, а трое мальчиков, сидевших вокруг неё, в один голос жаловались. Драко продолжал есть. Он не осмеливался взглянуть на предмет своих мечтаний и страхов, сидевший через несколько столиков от него, опасаясь, что друзья раскроют его тайну.

***

Свой первый день на каникулах, после зельеварения, Гермиона провела в библиотеке. Ей особо нечего было изучать, так как она пришла рано, поэтому она села за центральный стол, чтобы почитать книгу. Солнце уже садилось за большое окно напротив неё. Была середина дня, и в библиотеке никого не было, все были на улице, играли в снежки или наслаждались первыми часами каникул. Страницы книги Гермионы пролетали мимо, пока её глаза поглощали текст. Она была достаточно интересной, но ей не терпелось дочитать её, чтобы начать читать другую книгу, которая лежала на прикроватном столике. Внезапно кто-то подошёл к её столу. Гермиона немного запаниковала: что, если это был Малфой? Они не разговаривали с тех пор, как поссорились на скамье, и с тех пор она постоянно чувствовала на себе его пристальный взгляд. Она старалась не обращать на него внимания, но понятия не имела, что делать, если он заговорит с ней в лицо. Она подняла голову, готовая отпустить в его адрес резкое замечание, оскорбление, угрозу, что угодно, но задохнулась, увидев, кто это был. Это был не Малфой. Это был Крам.