Mon ange gardien

***

С тех пор, как Макгонагалл объявила о Святочном бале, все только об этом и говорили. Казалось, что весь Замок начал болтать одновременно, издавая непрерывный гул. Платья, гости, украшения, оркестр, который должен был играть... Это было все, что она слышала за весь день. В тот вечер, когда было сделано это обьявление, Гермиона думала, что наконец-то обретет покой в уютной Гостиной, но это было до того, как Джинни бросилась на нее, прежде чем она успела переступить порог портрета. - Гермиона! Гермиона! Ты слышала о бале? Гермиона закатила глаза. - А ты как думаешь? Как я могла не слышать об этом? Я даже слышала, как Флитвик спрашивал мадам Трюк, какой цвет ему надеть на вечер, - она вздохнула. - О, здорово! - воскликнула взволнованная Джинни. Она закружилась вокруг нее, как муха, а затем уселась рядом с ней на диван. - Ну и что ты об этом думаешь? - Что значит "что я думаю"? - немного раздраженно повторила Гермиона. - Ну, ты же знаешь! С кем ты идешь? Гермиона вытащила книгу и раскрыла ее у себя на коленях, но Джинни не восприняла это как вежливую просьбу оставить ее в покое и продолжала пристально смотреть на нее. Гермиона вздохнула во второй раз: - Я не знаю, разве мальчики не должны приглашать девочек? - Да, но с кем бы ты хотела пойти? - нетерпеливо спросила Джинни. Гермиона задумалась над вопросом. Рон, конечно же, был первым, кто пришел на ум. Она представила, как он, взволнованный, просит ее пойти на бал, приглашает на танец и, возможно, даже целует ее под звездным потолком Большого зала... Она быстро взяла себя в руки, не желая краснеть под вопросительным взглядом Джинни. - Понятия не имею. - сказала она, притворно уткнувшись в книгу. - Лгунья. - ответила Джинни. - Ты бы хотела, чтобы это был Рон, не так ли? Как она угадала мысли Гермионы еще до того, как они пришли в голову ей самой? - Это глупо, он бы никогда так не поступил, - ответила Гермиона. - хорошо... Если тебе от этого станет легче, то тот, кто мне нужен, тоже никогда меня не пригласит, - сказала Джинни, внезапно утратив энтузиазм. Гермиона без труда поняла, о ком идет речь. - Я уверена, что кто-нибудь, кроме Гарри, пригласит тебя, Джинни. - Надеюсь, что так, иначе я бы не смогла пойти! - знаешь что? Если никто из мальчиков нас не пригласит, мы пойдем вдвоем. - Предложила Гермиона. - Я приглашу тебя. - С цветами? - с улыбкой спросила Джинни. - С цветами и открыткой, - с улыбкой заключила Гермиона. - Звучит заманчиво. В этот момент Гарри и Рон вернулись с ужина. Рон сел рядом с Гермионой на диван, а Гарри - в свое любимое кресло лицом к потрескивающему камину. Джинни в конце концов встретилась с несколькими гриффиндорскими подругами со своего курса и поболтала вполголоса, вероятно, снова о бале. Гермиона была рада, что в тот момент дружила с Гарри и Роном, потому что никто из них не говорил о свиданиях или платьях, которые нужно купить. Они начали играть в шахматы, пока Гермиона читала свою книгу на диване, уютно устроившись под пледом, который сшила для нее мама, с чаем с корицей в руках, наконец-то наслаждаясь покоем, которого она ждала весь день. На следующий день после заявления Макгонагалл Гермиона отправилась в Библиотеку сразу после урока по изучению рун. Когда она вошла, Крам уже сидел за своим любимым столом в центре библиотеки. Он поднял глаза, когда увидел ее, и слегка кивнул, настолько слегка, что она подумала, не для нее ли это предназначалось. Его фан-клуб девушек был даже больше, чем обычно, вероятно, они ждали приглашения болгарина на Рождественский бал. Гермиона проигнорировала разъяренные взгляды, которыми ее наградили за то, что она заинтересовала Крама, и подошла к столу, спрятанному за полками. Он был пуст. Гермиона пыталась убедить себя, что ей все равно. Малфой обычно сидел там по пятницам, но приходил не каждый раз. Вероятно, он проводил вечера со слизеринцами, где, судя по их рассказам, устраивались грандиозные вечеринки. Она все равно села за этот столик, потому что все остальные были заняты, а она не хотела смущаться из-за несвоевременного хихиканья. Она достала из сумки одолженные книги и вернула их мадам Пинс, а затем направилась в раздел "Волшебные существа". Все книги выглядели интересными, поэтому выбрать три или четыре было довольно сложно. Когда в ее руках оказалось пять томов, Гермиона повернулась, чтобы вернуться к своему столу, и подпрыгнула, столкнувшись лицом к лицу с Виктором Крамом. Она не слышала, как он подошел. Он уже смотрел на нее, казалось, не решаясь что-то сказать, но потом отказался от своей инициативы и сделал вид, что сам ищет книгу. Она вернулась к уединенному столику, гадая, что же Виктор Крам хотел ей сказать. Малфоя все еще не было. Гермиона снова попыталась скрыть свое разочарование, хотя никто из окружающих не мог видеть ее лица. Она села, материализовала чашку чая, заварила себе и открыла первую книгу о волшебных существах. Гермиона любила Хагрида, он был одним из ее любимых людей в Хогвартсе, но она должна была признать, что занятия по уходу за магическими существами были немного скучными, поэтому она прочитала несколько книг на эту тему, чтобы наверстать упущенное. Она читала интересное описание Ниффлеров, когда рядом с ней раздался протяжный голос Малфоя: - Грейнджер. Она была так поражена, что чуть не пролила свой чай на пожелтевшие страницы книги, которую читала. Неужели она оглохла за целый день, когда не могла услышать Крама и Малфоя? Он вопросительно приподнял бровь, наблюдая за ее реакцией, и она слегка кашлянула, прежде чем поприветствовать его в ответ: - Добрый вечер, Малфой. Опаздываешь? - Опаздываю? - повторил он, садясь напротив нее. - С каких это пор существует расписание? Ты думала, я Лонгботтом? - Нет, просто по пятницам ты обычно приходишь пораньше. Он пожал плечами и достал учебник по зельеварению. Она наблюдала, как он устраивается поудобнее, немного задержав взгляд на своих руках. Она никогда не замечала, что на его кольце был герб, вероятно, фамильный, потому что это была большая черная буква "М", обвитая змеей. - Новая книга? - спросил он с оттенком веселья в голосе. Она оторвала взгляд от своих рук, чтобы сосредоточиться на его лице. Должно быть, она поняла это недостаточно быстро, потому что он указал на книгу, которую она читала, и добавил: - Домашние эльфы? - О. - сказала она, отреагировав слишком поздно. - О, нет. То есть, да, но я читаю это не поэтому. Он был заинтригован и взглянул на страницы, на одной из которых он увидел рисунок Нюхлера. - Ты читала... Он вдруг, казалось, понял и перестал хмуриться. Его губы растянулись в насмешливой улыбке, какой он улыбался, когда только что что-то понимал. - А, понятно. - сказал он, подчеркивая каждую букву, чтобы заставить ее почувствовать себя неловко. - Внезапное желание изучить уход за магическими существами, Грейнджер? - Э-э-э..... Да, я провожу небольшое исследование... Для домашнего задания... - солгала она. - Ерунда. У нас нет домашнего задания, мы все еще изучаем взрывоопасных личинок, или как там они называются. - Драко ткнул в нее пером. - Ты забегаешь вперед в плане учебной программы, потому что твой дорогой Хагрид не способен руководить классом. - Нет, - ответила она, избегая смотреть на него. - Грейнджер, будь честна, - сказал он. - Ты не можешь смотреть мне в глаза и, не моргнув глазом, сказать, что ты искренне считаешь занятия Хагрида поучительными. Гарри, Рон и Джинни слишком часто говорили ей, что она не способна лгать, чтобы осмелиться сделать то, о чем он просил. Она перелистала страницы книги, потому что не знала, что с ними делать, когда он так на нее смотрел. - Я нахожу их очень интересными. - ответила она тихим голосом. - Конечно, - сказал Малфой так саркастично, как только мог. - А Крэбба скоро назначат министром магии. Она не смогла удержаться от смеха и, наконец, посмотрела на Малфоя. Его глаза изучали ее, словно детекторы лжи, которые могли прочитать ее так же легко, как книгу. - Признай это. Я никому не скажу. прошептал он, не сводя с нее глаз. - Я просто хочу услышать, как ты скажешь это: Хагрид - плохой учитель. Она с трудом сглотнула. Она терпеть не могла, когда люди плохо отзывались о Хагриде, даже если в душе была с этим немного согласна. Кроме того, взгляд Малфоя был слишком пристальным, чтобы отвести его. - Хагрид очень интересный человек, и он страстно любит волшебных существ, он очень хорошо за ними ухаживает, - пробормотала она. - Хорошо, но это не то, что я хотел узнать, - сказал Малфой, не скрывая своего веселья. - хорошо... Может быть... Занятия могли бы быть немного более... комплексными, - наконец призналась она. Драко, казалось, был наполовину убежден этим ответом. - Да. Я думаю, ты прекрасно знаешь, что Хагрид плохой учитель, он не знает, как учить, и его уроки почти опасны, но ты не хочешь этого признавать. Разве честность не является одним из качеств гриффиндорца? - насмешливо спросил он. - Нет, это Хаффлпаффцы, - пробормотала она. Драко усмехнулся и продолжил читать свой учебник по зельеварению, дав ей немного передохнуть. Каждый их разговор становился все более напряженным, особенно когда он вот так смотрел на нее. Казалось, что она внезапно стала гораздо более уязвимой. Они занимались в тишине, а минуты шли. Гермиона пролистала несколько книг о волшебных существах, делая пометки на свитке для пересмотра, например, некоторые определения существ, которых у нее никогда не было возможности увидеть в реальной жизни. Она собиралась спросить Малфоя, видел ли он когда-нибудь Грифона, когда тот издал странный звук. Она подняла голову и встретилась с его взглядом, который был устремлен на то, что она держала в руках. - Что это за палочка? - спросил он, заинтригованный. Она посмотрела на ручку, которую держала двумя пальцами, чтобы делать пометки. - ой. Это ручка. - Я никогда раньше этого не видел. Что это за штука? - он спросил. - Это вполне нормально, что ты никогда ее не видел, она магловская. Малфой дернулся и посмотрел на ручку так, словно она внезапно превратилась в орудие пытки. - Это для письма. - объяснила она. - Это похоже на гусиное перо, только его не нужно макать в чернила, в нем есть маленький резервуар, видишь? Она показала ему прозрачную трубочку внутри пера, и Драко потерял дар речи. Она провела кончиком пера по пергаменту, оставляя синий след, который он внимательно осмотрел. - Это выглядит волшебно, - с подозрением сказал он. - Нет, это магловское. Это просто изобретение, чтобы не макать карандаш в чернила, вот и все. Так практичнее. - Почему ты пользуешься булавкой, когда у тебя есть перья? - спросил он, несмотря на то, что она только что объяснила это. - Ручку. поправила она. - Это удобнее для письма, быстрее. Я попросила маму прислать мне такую же, она пригодится, когда я буду делать заметки. Вот, попробуй. Она протянула ему ручку, но он отшатнулся, как будто она протягивала ему бомбу. - Нет! - воскликнул он, внезапно широко раскрыв глаза. - Нет, я не хочу к этому прикасаться. - О, прекрати, Малфой. Это всего лишь ручка. - Это маггловское. - сказал он, почти выплевывая это слово. - Знаешь, только потому, что это маггловское, это не значит, что оно испорчено. - сказала она со вздохом. - Тогда поступай как знаешь, возись со своими перьями, которые все пачкают. Она продолжала писать, не обращая внимания на настороженный взгляд Драко, который следил за чернильными следами на бумаге. После нескольких минут раздумий он продолжил: - Я не знал, что существуют такие вещи, как маггловские предметы. Я имею в виду, я понимал, что некоторые предметы существуют в обоих мирах, например, пианино, но я не знал, что есть предметы, которые могут быть только магловскими. Гермиона оставила попытки объяснить ему принцип работы компьютера еще до того, как он сформировался в ее голове. Она просто кивнула: - Знаешь, магловедение - это увлекательное занятие. Маглы могут создавать очень полезные предметы и без помощи магии. Тебе следовало заняться этим в прошлом году, ты бы многому научился. Драко издал тихий смешок, все еще не отрывая взгляда от ручки. - Да, конечно. Я уже представляю, как вернусь из Хогвартса и скажу отцу, что выбрал магловедение, он был бы в восторге. Гермиона не знала, что на это ответить, потому что он, вероятно, был прав. Она не могла представить, чтобы Люциус Малфой спрашивал Драко о функциях батарейки, как это сделал бы Артур. Она просто продолжала писать.

***

Скрип пера по пергаменту был невыносим. Он царапал бумагу и отвлекал его от чтения. Он то и дело возвращался к нему взглядом, наблюдая, как оно движется взад и вперед, следуя за округлым почерком Грейнджер. Что бы она ни говорила, это выглядело как волшебство. В 17:30 она переключилась на арифмантику. Драко решил игнорировать этот предмет до тех пор, пока это не станет слишком актуальным, и в этом случае он попросит Тео выполнить упражнения за него. Звук упавшего на пол стула эхом разнесся по библиотеке, за ним последовали десятки других. Крам, должно быть, выходил из библиотеки. Когда шум и хихиканье девушек, которые не были скрыты книжными полками между ними, прекратились, Грейнджер проворчала: - Что-то не так, Грейнджер? - спросил Малфой, не отрываясь от книги. - Нет, просто меня раздражают эти девчонки. Они ни разу не выходили из библиотеки с сентября, и я ни разу не видела их с книгой в руках! - Ну и что? Они имеют право тут находиться. - Может быть, но они беспокоят меня. Они здесь только ради Крама, просто чтобы он их заметил, - проворчала она. - Это понятно, Грейнджер. Он мировая звезда. - объяснил Драко, которому пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться над упрямством девушки, стоявшей перед ним. Она серьезно закатила глаза: - Я знаю, что он известный игрок, Рон и так много раз говорил мне об этом! - сказала она, внезапно почувствовав раздражение, как будто уже десятки раз заводила этот разговор. - Я просто говорю, что это все, для чего они здесь. Он даже не симпатичный, немного сварливый и абсолютно не разговорчивый! Драко пришлось собрать все свои силы, чтобы не рассмеяться при упоминании слова "болтливый". - Если бы он был таким же сварливым, как ты сейчас, из вас получилась бы очень красивая пара. - заметил он. Она снова закатила глаза, что часто делала, когда была чем-то раздражена, особенно тем, что он говорил. - Чепуха. За ним бегают сотни девушек, а он ни с одной из них не разговаривает. Он, должно быть, гей. На этот раз Драко расхохотался. Ему просто необходимо было поделиться этой теорией с Блейзом. - Я так не думаю, - сказал Драко. - Но тебе стоит беспокоиться о своем парне, это он пускает слюни, когда смотрит на него каждый раз, когда тот проходит мимо. Грейнджер нахмурилась и положила книгу на стол. - Кто? - спросила она. - Уизли. Она поморщилась, но он заметил, что мысль о том, что Уизли - ее парень, шокировала ее меньше, чем имя Поттера. Любопытство взяло верх. - Он не мой парень. - твердо сказала она. - И все же ты, кажется, пускаешь по нему слюни, - сказал он с насмешливой улыбкой. На этот раз она состроила настоящую гримасу. - Чепуха! Я никогда не пускала слюни по Рону. - Конечно, нет, Грейнджер. Просто скажи это, чтобы убедить себя. На самом деле, он испытал некоторое облегчение, услышав это от нее. Он был в ужасе от мысли, что она встречается с Уизли. Но и он не был полностью уверен в ее ответе, потому что Грейнджер была так же неспособна лгать, как Тео - не жаловаться, а Пэнси - не сплетничать. Он настаивал, притворно ехидничая: - Я уверен, что в глубине души ты такая же, как эти девочки. - сказал он, указывая большим пальцем себе за спину. - Ты притворяешься, что ненавидишь их, но ты такая же, как они. Ты ждешь Уизли, как прекрасного принца, которым он и является. Грейнджер притворно рассмеялась. - Ха-ха-ха. Тем не менее, она сильно покраснела, что должно было означать, что он сказал по крайней мере одну правдивую вещь. - Признай это. С тех пор как у тебя появились новые зубы и ты научилась делать минимальную прическу, ты ждала, что Рональд Уизли пригласит тебя танцевать. - Ты несешь какую-то чушь, Малфой, - заявила она, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. - Если бы ты хоть немного знал Рона, то понял бы, что он не такой. Мы ничего не чувствуем друг к другу. Почему она так сильно покраснела? Если бы он действительно был неправ, ей не составило бы труда дать ему отпор. Ее реакция обеспокоила его. - Я в это не верю, - упрямо сказал он. - Тогда не верь в это! - воскликнула она чуть более нетерпеливо. - Рон - мой лучший друг, я его очень люблю, но не более того. Он даже не заметил, что у меня поменялись зубы. И должна ли я спросить, нравится ли тебе Пэнси Паркинсон? Оставь меня в покое! - Что? - вмешался Драко. Грейнджер притворилась, что вернулась к своей книге, как будто не собиралась произносить это вслух. - Что? - повторила она. - Что ты только что сказала? Уизли не заметил твоих зубов? Наконец, она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Выражение ее лица было непроницаемым, просто озадаченным. Когда он упомянул о ее зубах, она, сама того не осознавая, провела по ним языком, возможно, чтобы проверить, стали ли они еще короче. - Э-э, нет. - сказала она, чтобы закончить разговор. Но у Драко не было ни малейшего желания заканчивать разговор. - Как Уизли мог не заметить твои зубы? Это было невозможно. Уизли плохо видел. Это было все, что Драко видел с тех пор, как она вернулась из больничного крыла. Когда она открывала рот, разница в длине зубов была очевидна, это меняло ее улыбку и выражение лица. Она стала красивее, хотя иногда ему не хватало чуть более длинных зубов, которые у нее были раньше. Как мог Уизли, который проводил с ней все свое время, не заметить этой перемены? Она пожала плечами. - Я не знаю, это не может быть очень заметно. Просто произнеся это предложение, он заметил перемену: раньше ее губы изгибались, обнажая зубы, а теперь он их не видел. - Он слепой. Или действительно глуп, даже больше, чем Крэбб и Гойл. Она слегка улыбнулась. Было так странно осознавать, что он заметил это уже на следующий день, хотя с тех пор Уизли видел ее каждый день, разговаривал с ней, возможно, даже видел ее улыбку, но не заметил разницы в ее зубах. Он был ошеломлен этой новой информацией. - Ты ревнуешь, Малфой? - лукаво спросила она. Он снова сосредоточился на их разговоре. - нет. Я просто хочу сказать, что ты дружишь с двумя идиотами и доказываешь мне это каждый день. А ты ревнивая, думаешь, я не слышал, когда ты спрашивала, встречаюсь ли я с Пэнси? - Я ни о чем тебя не спрашивала. - сказала она, пряча лицо за книгой, вероятно, чтобы он не заметил, как она покраснела. Он невольно улыбнулся. Может, она и не смогла скрыть румянец, но не смогла сдержать любопытства. Драко удалось собрать необходимую информацию, не показавшись навязчивым, но ее незаинтересованный вид никого не обманул. Она хотела знать, встречается ли он с Пэнси, но явно не решалась спросить его. Он решил дать ей то, что она хотела: - Я не встречаюсь с Пэнси. - сказал он. - Мы просто очень хорошие друзья. Он не мог разглядеть ее за книгой, только несколько вьющихся локонов торчали наружу. И все же он был уверен, что она улыбнулась.

,,Дорогой Драко,

Без тебя поместье опустело, как никогда. Я скучаю по нашим совместным ужинам, когда ты рассказывал мне о последних новостях от своих друзей и о своих новых навыках в квиддиче. В последнее время мне было одиноко, потому что твой отец часто уезжал, особенно в министерство. Я не знаю, каким бизнесом он занимается в данный момент, но, похоже, он достаточно важен для него, чтобы посвящать ему все свое время.

Поэтому я стараюсь занять себя чтением или приглашаю друзей на чай. Помнишь Исидору, с которой ты познакомился, когда тебе было около 8 или 9 лет? Она моя дальняя родственница из Скандинавии, которую я была рада приветствовать в Поместье несколько дней назад.

Кроме этого, в этом письме для тебя не так много новостей на этой неделе. Я полагаю, в этом году ты будешь праздновать Рождество в Хогвартсе, поскольку там будет Святочный бал? Не забудь, что твоя парадная одежда лежит в левом отделении чемодана, поэтому попроси домашних эльфов погладить ее перед балом. Ты пригласишь Пэнси или кого-нибудь другого?

Пожалуйста, расскажи мне что-нибудь о Пэнси, Теодоре и Блейзе. Я давно не получала от тебя вестей.

Удачной недели,

Мама."

- Давай, Драко, мы опаздываем! - сказала Пэнси, поднимаясь со скамейки слизеринцев. Драко дочитал письмо матери, одним глотком допил кофе и перешагнул через скамью. Тео и Блейз молча сделали то же самое, они были слишком уставшими в это утро понедельника, чтобы поддерживать беседу. Пэнси уже стояла у дверей Большого зала, явно беспокоясь, что опоздает на гербологию. Только когда Драко взял со стола письмо от матери, он заметил, что из конверта выпало второе письмо. Он посмотрел на него, нахмурившись: он не заметил, что Эбони принес ему два письма. - Давай, Драко! - поторопила Пэнси. - Одну секунду!   Он взял второе письмо и стал рассматривать его на ходу. На нем было написано только его имя, поэтому он распечатал его и с удивлением узнал почерк своего отца. Он редко писал ему, а если и писал, то обычно для того, чтобы сообщить о чем-то или прислать вырезку из газетной статьи. Он подозревал, что мать приказала отцу написать Драко. Вслепую направляясь к классу гербологии вслед за Пэнси, Тео и Блейзом, Драко начал читать:

"Дорогой Драко,

Я слышал, что на Рождество в Хогвартсе устраивают бал. Хотел бы я присутствовать, но в последнее время я был особенно занят.

Я не знаю, в какой атмосфере сейчас находится Хогвартс, но могу заверить тебя, что напряжение в Министерстве ощутимо. Турнир вызвал опасения у лидеров волшебного мира, особенно из-за Поттера и его незаконного участия в нем.

Журналисты "Ежедневного пророка" считают, что Поттер участвовал в нем сам, ради славы, но я думаю иначе. Если Поттер так глуп, как ты говоришь, я сомневаюсь, что он смог бы так обмануть Дамблдора. Нет, я думаю, что есть гораздо более хитроумные планы.

Не позволяй никому в Хогвартсе прочитать это письмо, я надеюсь, ты сохранишь его в тайне. Но я хочу сказать тебе, прежде чем ты услышишь это от кого-либо еще. Я думаю, мы вступаем в новую эру. Я думаю, что времена вернутся к тому, какими они должны были быть, что мир снова очистится. Слухи распространяются, Драко, и они правдивы. Я чувствую Его возвращение.

Твоя мама не хочет, чтобы я говорил тебе, но я думаю, это жизненно важно, чтобы ты знал. Ты - наша прямая связь с Хогвартсом и Дамблдором, и я хочу, чтобы ты сообщал мне обо всем необычном, что произойдет в ближайшие несколько месяцев. Потому что, поверь мне, это будет, особенно второе задание турнира.

Пришли мне письмо, как только сможешь.

Береги себя и свою честь, Драко. Все в твоих руках, и сейчас как никогда важно, чтобы наша семья сияла и выделялась на фоне остальных. Теперь все изменится.

Ответь мне быстро,

Люциус Малфой."

Драко почувствовал, как неприятная дрожь пробежала у него по спине от затылка. Он перечитал письмо во второй раз, и слова "эпоха", "очищенный", "ненормальный" поразили его сильнее, чем зимний ветер, с которым он столкнулся, выйдя во двор. Он остановился на фразе "Я чувствую, что Он возвращается". Что, черт возьми, это значило? - Все в порядке, Драко? - спросил Тео, который ждал его чуть поодаль. Он не заметил, что остановился. Он сделав несколько шагов поравнялся со своим другом, и на его лице, должно быть, отразился страх, потому что Тео нахмурился и настаивал: - Что происходит? От кого это письмо? - Мой отец. - ответил Драко безучастным голосом, и Тео нахмурился еще больше. - Вот. Тео взял письмо и молча прочитал его. Они были недалеко от теплиц, и Драко мог видеть, как Пэнси пристраивается в них через прозрачные эркерные окна. Он подождал, пока Тео закончит читать, не обращая внимания на комок, образовавшийся у него в животе. Эгоистично, но Драко почувствовал некоторое облегчение. Когда он увидел, что отец написал ему письмо, он подумал, что Люциусу рассказали о его встречах с Грейнджер. Если бы он знал, что делает, то, вероятно, послал бы к нему Ревуна или, что еще хуже, отправился бы туда, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Но это письмо было таким же угрожающим. Драко взвешивал последствия, пока написанные им предложения отпечатывались в его сознании. Тео, наконец, поднял глаза. Он все еще выглядел озадаченным, но гораздо бледнее. - Ты веришь в это? - наконец спросил он серьезным тоном. - Я не знаю, - признался Драко. - Но в любом случае это не очень обнадеживает. Если мой отец прав... Он может стоять за вступлением Поттера. Он вспомнил, что сказала ему Грейнджер, когда Поттер был назван вторым чемпионом Хогвартса. Что это может быть предвестником возвращения Того-Кого-Нельзя-называть. С тех пор он не слишком задумывался об этом. Тео вздрогнул, как и Драко несколькими секундами ранее. Секунду они смотрели друг другу в глаза, и Драко увидел страх в голубых глазах Тео, вероятно, тот же страх, что и в своих собственных. - Пойдем, мы покажем это Блейзу и Пэнси. - Сказал Тео, и его голос внезапно стал гораздо менее уверенным, чем раньше. Они продолжили идти, не разговаривая друг с другом. На этот раз Тео не жаловался ни на холод, ни на снег, в котором вязли его ноги. Он был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить это. Урок гербологии начался как раз в тот момент, когда Драко сел на табурет рядом с Пэнси, поэтому он решил показать им письмо на перемене. Однако это не помешало ему думать об этом на протяжении всего урока. Он не слушал ни слова из рассказа Спраут о Флиттерблаумах, ни болтовни Пэнси о ее приготовлениях к Святочному балу. Он думал о письме своего отца, и страх постепенно нарастал в нем. В отличие от гнева, который он обычно испытывал, страх был холодным, коварным. Он не изливался из него, как огонь, а медленно замораживал его. И он ненавидел этот страх, потому что он не был таким знакомым, как его гнев, он не знал, как справиться с ним, чтобы остановить его распространение. Обычно ему нравились занятия по гербологии, потому что они проводились вместе с гриффиндорцами, и он мог наблюдать, как Грейнджер подстригает свои растения, или смотреть на Лонгботтома с ревностью, которую, как ему казалось, он скрывал. Но во время этого занятия он даже не взглянул в ее сторону, слишком отвлеченный. Тео тоже не принимал участия, вероятно, он был так же расстроен тем, что только что прочитал, как и Драко. Письмо не выходило у него из головы весь день. Пэнси и Блейз отнеслись к нему более равнодушно, они оба думали, что отец преувеличивает, чтобы произвести на него впечатление. Но в глубине души Драко знал, что это не так. Тот факт, что он прислал ему эту новость, был весьма красноречив. Драко перечитал его за обедом и обдумывал каждую строчку на своих дневных занятиях, пытаясь обнаружить какой-то скрытый смысл, какой-то секретный код, который Люциус мог ему сообщить. На последнем занятии в этот день, трансфигурации, он кое-что понял. Фраза, произнесенная его отцом, от которой у него кровь застыла в жилах с того самого утра, "Я чувствую Его возвращение", не была метафорой. Его отец действительно чувствовал возвращение Темного Лорда. На своей руке. На черной метке, врезавшейся в его плоть, той самой, из-за которой Драко в детстве снились кошмары, потому что Люциус использовал ее как угрозу, как наказание. Должно быть, она несколько раз дернулась, указывая на Его возвращение. От этой мысли его затошнило. В тот вечер Драко лег спать очень рано. Он хотел уснуть, чтобы забыть о том, что не давало ему покоя весь день, и двигаться дальше. Письмо так и осталось лежать на его столе, и когда он открыл глаза, то увидел его, освещенное слабыми лучами луны, как осязаемую угрозу того, что его мир вот-вот рухнет. Той ночью, впервые в жизни, ему приснилась Гермиона Грейнджер. И когда он проснулся, то понял, как сильно его напугал этот сон.

***

Пять дней. Драко Малфой не был в Библиотеке пять дней. Это был первый раз, когда он не был там так долго с тех пор, как они начали заниматься вместе. Гермиона ходила в Библиотеку каждый вечер на этой неделе одна, и уединенный столик оставался странно пустым. В понедельник она подумала, что он, должно быть, слишком устал. Во вторник она подумала, что, возможно, он не хотел расставаться со своими друзьями. В среду она подумала, что он, вероятно, предвкушал свой урок Астрономии и хотел перед этим отдохнуть. В четверг она подумала, что, возможно, он больше не хотел ее видеть. Последний раз они занимались вместе в прошлое воскресенье, и сколько бы раз Гермиона ни прокручивала в голове тот день, она не могла понять, что его расстроило. Он делал то же, что и всегда: дразнил ее, высмеивал Г.А.В.Н.Э., Гарри, Рона, Невилла, смеялся, когда Гермиона объясняла, что она уже готовится к СОВ в следующем году, и даже сказал ей «до свидания», когда она уходила. Он был совершенно приятен, по крайней мере, настолько приятен, насколько приятен Драко Малфой. И кроме того, она не знала, было ли это потому, что она только сейчас его заметила, но он был гораздо менее заметным, чем раньше. Она все время натыкалась на него: в коридорах, в Большом зале, во дворе... Он всегда сидел напротив нее во время еды, через три стола, и они время от времени обменивались осторожными взглядами, или за соседним столом на зельях... На этой неделе это было уже совсем не так. Он как будто избегал ее. Он больше даже не смотрел на нее, больше не делал ни одного язвительного замечания. Обычно он смеялся над ней, когда она проходила мимо, а она отвечала ему что-нибудь, чтобы разозлить его, и они препирались так, и никто вокруг не знал, что они проводят часы вместе в углу Библиотеки. Но его молчание и невежество были чрезвычайно обременительными. Гермиона попыталась встретиться с ним взглядом, чтобы послать ему сдержанный сигнал, но он словно не видел ее. Как он мог так быстро изменить свое отношение, без предупреждения? Тем более, что он все еще вел себя так же, как и раньше с Пэнси Паркинсон, все еще смеялся с ней в коридорах. В пятницу, после урока зельеварения, на котором Малфой провел все два часа, отвернувшись, и ужина, разговаривая с Блейзом Забини, она снова обнаружила, что стол в Библиотеке пуст. Она, конечно, этого ожидала, но это не помешало Гермионе почувствовать неприятное покалывание в животе: разочарование. Она пыталась работать, но поняла, что ее недостаток концентрации мешает ей быть эффективной. Она продолжала смотреть вверх при малейшем шуме, тайно надеясь увидеть его пришедшим с его ухмылкой и его «Добрый вечер, Грейнджер». Но он не появился. Он не появлялся весь вечер, и Гермиона не достигла абсолютно никакого прогресса в учебе. В конце концов она сдалась и вышла из Библиотеки до ее закрытия. Даже мадам Пинс подняла брови, когда она прошла мимо стола, чтобы уйти, потому что обычно ей приходилось выгонять ее из Библиотеки. Гермиона бродила по коридорам, пользуясь тем, что они были пусты, потому что все студенты уже вернулись в свои гостиные, чтобы начать выходные. Ей не особо хотелось идти, она все еще была слишком взволнована. Она продолжала снова и снова задаваться вопросом, что пришло в голову Драко Малфою, чтобы бросить эти занятия. Она шла наугад и случайно оказалась в подземельях. Она плотнее закуталась в кардиган, чтобы защититься от сырого холода, который всегда распространялся по этой части замка, которую она ненавидела. Здесь было холодно, скучно, уныло, все, что она ненавидела, и полная противоположность теплой Башне Гриффиндора. Она задавалась вопросом, какая из ее серых стен выходит в Гостиную Слизерина. У нее никогда не было возможности войти в нее или даже увидеть кого-нибудь из входящих студентов. В любом случае, не было никакого шума, который мог бы намекнуть на вечеринку, хотя она подозревала, что стены, должно быть, были звукоизолированы, потому что по пятницам там всегда были вечеринки Слизерина. Гермиона вернулась наверх, потому что ей не хотелось, чтобы ее застал слизеринец, ошивающийся в подземельях. Драко, вероятно, в любом случае тусовался, так что она никак не могла увидеть его сегодня вечером одного, чтобы спросить, в чем его проблема. Внезапно она резко остановилась на ступеньке. Она вспомнила, что он сказал несколько недель назад: «Я прихожу сюда, чтобы успокоиться и немного подумать». Она продолжила идти, но вместо того, чтобы продолжить подъем по лестнице в гостиную Гриффиндора, она повернула налево и открыла тяжелую дверь на задний двор. Холод немедленно охватил ее, ее бедный шерстяной кардиган не защищал ее от декабрьской погоды. Тем не менее, она пошла по тропинке, выбирая места, где снег растаял до земли. Она была уверена, что найдет его там, на его скамейке, и действительно была права. Малфой сидел, глядя на фасад Хогвартса, но не видел его. За его спиной небо гасло, открывая солнце, садящееся над долиной. Ему потребовалось некоторое время, чтобы увидеть ее, и только когда она прошла три четверти пути, он повернул голову и вздрогнул. Когда она подошла к нему, она поняла, что понятия не имеет, что хочет сказать. Он ждал, нахмурив брови и выглядя довольно раздраженным, а она стояла там, как идиотка. - Добрый вечер, Малфой. - это было первое, что она смогла произнести. Драко громко вздохнул, вздох, полный раздражения и обиды. - У тебя определенно проблемы с пониманием сигналов, Грейнджер. - холодно произнес он. Она нахмурилась. - извини? - Ничего. Мне нечего тебе сказать, уходи. - выпалил он, не глядя на нее. Его тон был холоден, как ветер, от которого ее пробрало до костей. Она проигнорировала его и села на скамейку, он подвинулся к краю. - Ты что, не слышала меня, Грейнджер? Уходи. - огрызнулся Драко. - Нет. - ответила она. - Ты такая упрямая. - сказал он, не отрывая взгляда от Замка. - А ты трус. Она сказала это, не подумав, но это вызвало у него немедленную реакцию. Он резко повернул к ней голову, его серые глаза были ледяными, а лицо искажено горечью. - Это неправда. - прошипел он. - Да, это так, - продолжила Гермиона. - Всю прошлую неделю ты вел себя как обычно, и вдруг ты игнорируешь меня? Ты избегаешь меня, ничего не говоря мне в качестве объяснения? - Я ничего тебе не должен, Грейнджер. - Паркинсон узнала твой маленький секрет? Нотт? Забини? - рискнула спросить она. - Нет. - сказал он, возвращая свое внимание к окнам Хогвартса. - Это тут ни при чем, я просто сам так решил. А теперь уходи. - И ты считаешь, что я не заслуживаю того, чтобы знать об этом?! - она начала терять терпение из-за его молчания. - Неужели ты думал, что я не замечу, что я не спрошу тебя, где ты был?! - Ты такая любопытная, Грейнджер! - взорвался он. - Тебе еще не надоело все вынюхивать?! Неужели ты не можешь просто понять, что я не хочу тебя видеть? Что с меня хватит? - Я не слишком любопытна, я просто пытаюсь понять! - воскликнула она, тоже раздраженная. - Ты не можешь просто исчезнуть из одного дня в другой без предупреждения! - Да, я могу! И именно это я и делаю. А теперь, в последний раз говорю, уходи! Он махнул рукой, как бы отгоняя ее от себя. Но Гермиона не собиралась уходить, не получив того, что хотела: - Я уйду, когда ты мне ясно объяснишь, что тебя расстроило. Он вздохнул и потер переносицу. Гермиона ждала, и каждый ее вздох оставлял после себя облачко холода. Она ждала, пока Драко тщательно подбирал слова, пока, наконец, он не выплюнул срывающимся голосом: - Я не хочу, чтобы меня видели с Грязнокровкой. Оскорбление задело ее гораздо сильнее, чем она могла себе представить. Она слышала это от него уже несколько раз, но тот факт, что он произнес это, даже не взглянув на нее, заставил ее вздрогнуть. - Хорошо. - просто ответила она, и у нее перехватило горло. Она была в еще большем замешательстве, чем когда пришла сюда. Она поднялась на ноги и в последний раз встретилась с ним взглядом, но он по-прежнему был решительно устремлен в ее сторону. Она развернулась на каблуках, пошла по дорожке, затем передумала и резко повернула обратно. - Нет, Малфой, - твердо сказала она. - Это не объяснение. Если ты думаешь, что я соглашусь на это после того, как провела с тобой десятки вечеров в библиотеке, то, в конце концов, ты плохо меня знаешь. Я тебе не верю. Она снова села и уставилась на него: - Я знаю, что я была не единственной, кому нравились наши занятия в библиотеке. Как бы ты ни притворялся, что тебе все равно, я точно знаю, что тебя что-то беспокоит, иначе ты бы никогда не перестал приходить. Мы начинали становиться друзьями, мы двое, а ты... - Друзья? - он вмешался со злобным смехом. - Мы никогда не были друзьями, Грейнджер. Я все так же сильно ненавижу тебя. - Я знаю, что это неправда, - сказала она. - Если бы ты знал, ты бы сказал мне об этом, посмотрев в глаза. Услышав это, он повернулся и, наконец, встретился с ней взглядом. Они стояли лицом к лицу, но у нее сложилось впечатление, что он находится очень далеко от нее. Глядя на нее, он немного успокоился, как будто не мог быть таким злым ни с того ни с сего. - Это слишком опасно. - выдохнул он, скорее для себя, чем для нее. - Что тут опасного? Мы просто учимся вместе, и никто этого не видел. - Нет, ты не понимаешь. он прошептал. - У меня многое поставлено на карту. - Что ты имеешь в виду? Он говорил так тихо, что ей пришлось наклониться, чтобы расслышать все, что он сказал. - Мы никогда не сможем быть друзьями, ты и я. Я знаю, ты думаешь, что это возможно, но это не так. Ты видишь слишком много хорошего в людях, Грейнджер. Я не могу быть тем человеком, которым ты хочешь меня видеть. - Но как ты можешь знать, чего я хочу? - Поскольку ты чертов гриффиндорец, ты ожидаешь, что я изменю свое мнение! — прошипел он сквозь стиснутые зубы, его слова были почти неслышны. - Ты хочешь изменить меня, сделать из меня того, кем я не являюсь. Но вот реальность: ты гриффиндорец, я слизеринец. Ты дружишь с Поттером, а я сын Люциуса Малфоя. Я должен тебя ненавидеть! - А ты не ненавидишь? — спросила Грейнджер. Его левый глаз немного дернулся, но он выдержал взгляд. - Нет. Я не ненавижу, — прошептал он. - Но это неважно. Я не могу рисковать своей жизнью ради нескольких часов в Библиотеке. - Ты всегда ведешь себя так, будто ты единственный, кто вовлечен во все это! Как будто у меня нет права голоса! — резко ответила она. - Потому что твое мнение ничего не меняет. Мне нужно остановиться. Те времена в Библиотеке, или даже на той скамейке, это опасно. Он хотел сказать ей что-то еще, но в последний момент сдержался, затем снова повернулся к Замку. Гермиона почувствовала, как предложение пронзило ее тело, словно игла пронзила ее плоть. - И что, мы больше не можем быть друзьями, потому что ты решил это в понедельник утром? Ты забыл, что я маглорожденная? Он невесело рассмеялся. - Нет, поверь мне, я этого не забыл. Внезапно печаль, которую она чувствовала из-за потери единственной личности Малфоя, которая ей нравилась, превратилась в ярость. Она посмотрела на безвкусного, замкнутого парня перед собой и почувствовала, как гнев закипает в ее жилах. Гермиона резко поднялась со скамейки, а он даже не повернул к ней головы. - Знаешь что, Малфой? Ты действительно трус. Ты всегда был таким, не знаю, почему я была таким глупой, чтобы думать, что ты можешь вести себя прилично. Спасибо, что заставил меня это понять. И она пошла прочь, на этот раз далеко по тропинке к Замку. Она была в ярости, настолько, что даже не чувствовала холода, от которого онемели ее конечности. Когда она дошла до середины тропинки, она услышала за спиной слабое «Грейнджер», но не обернулась. Она не хотела знать, что он имел в виду, она хотела уйти от него как можно быстрее. Он не настаивал. Он отпустил ее до конца, и в любом случае его слова, вероятно, унесло ветром.

***

Драко долго сидел на скамейке, но весь разговор, который только что был с Грейнджер, слишком сильно ранил его, чтобы игнорировать это ощущение. Ему следовало сделать это задолго до того, как они слишком привязались к своей дружбе. Это было обречено на провал в любом случае. Он вспомнил слова Блейза: «Я говорю, что ты должен наслаждаться этим. Если она тебе нравится, а ты ей нравишься, не позволяй своей семье останавливать тебя. Они даже не знают об этом. Не терзай себя из-за этого». Он так жалел, что не последовал этому совету. Он убедил себя, что это возможно. Но это было до письма отца. Когда он прибыл в подземелья, его пальцы все еще были синими. Он засунул их в карманы, чтобы попытаться согреть, и прошептал пароль. Общая комната все еще была полна дыма. Вскоре он нашел человека, который был причиной этого: Пэнси лежала на обычном зеленом диване, наполовину на Дафне, которая также курила одну из своих маггловских сигарет. Он наблюдал, как Пэнси болтала, выплевывала дым и делала из него фигуры. Как только в воздухе появилась буква «О», он принял импульсивное решение. Он быстро подошел к дивану. Увидев его, Пэнси слегка выпрямилась. - Эй, Драко, тебе нужно немного места? — предложила она. Он глубоко вздохнул и спросил: - Пэнси, ты хочешь быть моей спутницей на Балу? Пэнси открыла большие круглые глаза, наполовину прервавшись в своем движении, чтобы дать ему место на диване. Дафна драматично поперхнулась сигаретным дымом. Драко снова услышал совет Блейза в своей голове, голос мудрости: «Перестань давать ей надежду. Скажи ей честно, что ты ее не любишь, но хочешь остаться ее другом. Пэнси взрослая, она поймет». Поэтому он добавил торопливым предложением: - Ты единственный человек, с которым я хочу пойти. Это было не совсем правдой, но другой человек был совершенно немыслим во всех отношениях, и в любом случае, он хотел пойти с Пэнси. Как друзья. Прежде чем он смог это прояснить, Пэнси раздавила сигарету в самодельной пепельнице и улыбнулась. Это была первая настоящая улыбка, которую он увидел за неделю, и она согрела его сердце и принесла ему немного утешения в этот ужасный день. - Конечно, я хочу быть твоей спутницей. Я не думала, что ты меня спросишь, я думала, что это уже так... — сказала Пэнси. Ее глаза были яркими, как у Грейнджер ранее. - Я думал, ты хочешь официальное приглашение, — сказал он. Он внезапно осознал, что десятки студентов вокруг Пэнси наблюдают за сценой. Дафна, которая была ближе всего к его кругу зрения, все еще была ошеломлена. Драко прочистил горло и переминался с ноги на ногу: - Вот и все, — заключил он на довольно неловкой ноте. - Я иду спать. - Ладно, — ответила Пэнси, которая выглядела удивленной таким совершенно необычным поведением. Он направился в общежитие, стараясь не слушать шепот девушек, когда обернулся. Он пересек переполненную гостиную и заметил Блейза. Несмотря на то, что он не мог услышать, что он только что сказал Пэнси, у Драко сложилось впечатление, что его лучший друг осуждает его. Драко лег обратно в кровать полностью одетым, благодарный, что Тео уже задернул шторы. Он сделал то же самое со своими и повернулся, чтобы посмотреть на зеленый тканевый потолок своей кровати с балдахином. Он пригласил Пэнси, все было так, как и должно было быть. Он был порядочным чистокровным, который пойдет на Рождественский бал с порядочной, чистокровной девушкой с хорошими манерами, которая нравилась его родителям. У него были друзья-слизеринцы, и он не тусовался с подонками, гриффиндорцами, мерзостью, которую его отец оскорблял ежедневно. - Да, - сказал тихий голос в его голове, тот, который Драко отчаянно пытался заглушить. - Но тогда почему ты такой грустный?