Mon ange gardien

***

- Гермиона, ты выглядишь совершенно измученной. Как тебе удалось все это сделать?     Она съела одно из маленьких печений, которые Хагрид приготовил, чтобы избежать ответа на вопрос. Ее досье на судебный процесс над Клювокрылом было закончено, и Гермиона провела вечер у Хагрида, объясняя последние детали, прежде чем он отправится на заседание Комитета по уничтожению опасных существ, которое должно было состояться на следующей неделе. Когда она сделала глоток чая, то увидела, что Хагрид все еще смотрит на нее, ожидая ответа.     - Я немного поработала, - уклончиво ответила она.     - Ты слишком сильно на себя давишь, Гермиона. - сказал он своим грубым голосом. - Я не заслуживаю всего этого, особенно учитывая, сколько у тебя работы на стороне.     - Ты уверен, что я не могу пойти с тобой? - спросила она, указывая на синюю сумку, которую положила на стол.     Хагрид резко покачал головой:     - Нет, об этом не может быть и речи. Ты и так уже сделала слишком много, я не хочу втягивать тебя в это снова.     - Но я бы с удовольствием! - воскликнула Гермиона. - Я уверена, что могла бы попросить разрешения у профессора Макгонагалл, я ей очень нравлюсь, она бы разрешила! Я могла бы поехать в Лондон с тобой и Клювокрылом, пока остальные пойдут в Хогсмид.     Хагрид нахмурил свои густые брови:     - Почему ты не хочешь идти в Хогсмид?     - Я этого не говорила, я просто так сказала...     - Рон и Гарри все еще не разговаривают с тобой?     Она слегка вздохнула. Хагрид умел понимать ее чувства, даже когда она не хотела об этом говорить.     - Нет...        - Я поговорю с ними.     - нет! Хагрид, пожалуйста. Все в порядке, я клянусь. Тот факт, что я поссорилась с Роном, никак не связан с моим желанием пойти с тобой в Комитет. Я уверена, что смогла бы помочь тебе доказать невиновность Клювокрыла.     Словно в подтверждение своих слов, Клювокрыл тихонько вскрикнул с кровати Хагрида, где он лежал. Лесничий с нежностью посмотрел на своего гиппогрифа, но снова покачал головой:     - Нет, я не могу, Гермиона. Но я очень тронут твоим предложением.     Он перевел взгляд на нее, и она не скрыла своего разочарования. Лицо Хагрида смягчилось еще больше:     - Ты действительно выглядишь измученной, Гермиона. - тихо повторил он. - Ты плохо спишь?     - Не совсем.     - Ты слышала, что вчера случилось с Роном? - спросил Хагрид.     Гермиона вздрогнула, вспомнив ужасный крик Рона прошлой ночью. С тех пор Гермиона не могла заснуть, она не спала почти двое суток.     - Да, - мрачно ответила она. - Сириус Блэк.     - Теперь он в безопасности. - Хагрид успокаивающе положил руку на плечо Гермионы. - Тебе больше не нужно бояться.     Гермиона не была уверена, кого он имел в виду - Рона или Гарри, но в любом случае она была благодарна ему за то, что он так ее успокаивал. Хагрид был одним из ее любимых людей в Хогвартсе, именно к нему она обрашалась, когда ей нужны были родители. Всякий раз, когда она была с ним, она чувствовала себя менее одинокой и больше не стыдилась откровенничать с ним. Но она видела, что он тоже был несчастлив. Рассказывая о гиппогрифах, он часто поворачивался к Клювокрылу с сияющими глазами и слегка подрагивающими губами. Она от всего сердца надеялась, что он сможет защитить его во время судебного разбирательства.     Около трех часов Хагрид в перерыве налил ей еще чая с корицей. Гермиона отложила статью об испытании еще одного существа, которую читала Хагриду, и сделала большой глоток, чтобы согреться. Хагрид встал и показал ей несколько нарядов, которые он мог бы надеть на испытание:     - Я не могу надеть этот, потому что на пиджаке дыра.     - А как насчет этого? - спросила она, указывая на рубашку, которая свисала с плеч.     - Нет, это недостаточно серьезно. Хотя у меня где-то завалялся этот чудесный галстук...     Пока Хагрид рылся в своем гардеробе, Гермиона осторожно опустила голову на руки, чтобы дать немного отдохнуть уставшим глазам. "Пять минут", - сказала она себе, прежде чем погрузиться в спокойный сон, которого она ждала с нетерпением уже несколько недель.     

***

- Дракоооооо!!!     Драко повернул голову в сторону трибун на квиддичном поле, где стоял Тео, подняв руки вверх и отчаянно пытаясь привлечь его внимание. Драко помахал слизеринской команде и направился вниз, чтобы присоединиться к своему другу:     - Что? - спросил он, опуская ногу на трибуну.     - Ну, я звал тебя последние десять минут!     Тео, вероятно, был в плохом настроении. Драко знал почему, Тео было очень холодно, поэтому, несмотря на то, что он надел три слоя одежды и синюю шапочку на голову, его нос и щеки покраснели от холода.     - Извини, я ничего не слышу из-за ветра. - сказал Драко.     - Письмо для тебя. Твой отец.     Драко снял перчатки, чтобы развернуть пергамент, который протягивал ему Тео. Последний запрыгал, когда они начали читать, вероятно, пытаясь согреть ноги, продрогшие на ледяном ветру. Сначала Драко не мог читать, потому что было очень темно, поэтому он достал из кармана квиддичной мантии волшебную палочку и зажег ее:    

,,дорогой Драко, 

  

Я пишу тебе из Лондона, где завтра состоится судебный процесс. Я пробежал мимо Хагрида в коридорах Министерства, и он выглядел не слишком хорошо. Жалкий. Я думаю, он знает, что у него нет ни единого шанса выиграть это дело. Я поговорил с главой комиссии Бэквудом и высказал ему все, что я думаю об этом гиппогрифе. Похоже, мы выиграли дело еще до того, как оно было начато. 

  

Объявился сам Корнелиус Фадж, и, поскольку он мой хороший друг, я думаю, палач может прямо сейчас отполировать свой топор и отрубить несчастному голову. 

  

Я дам тебе знать, что произойдет завтра, когда закончится судебный процесс. Надеюсь, ты приложишь все усилия, чтобы твои результаты были более убедительными, чем в прошлом году. 

  

до завтра, 

Люциус Малфой." 

   Закончив чтение, Тео вопросительно приподнял бровь:     - Как он может быть так уверен, что победит Хагрида? - он спросил.     - Мой отец пользуется большим влиянием. Кроме того, я сказал, что у меня была обездвижена рука на три месяца. Но у меня все еще есть сомнения... Грейнджер помогала ему готовиться к защите.     Тео поднял брови еще выше:     - Откуда ты это знаешь?     - Я столкнулся с ней, когда она выходила из свалки Хагрида.     - Я не знал, что вы двое общаетесь. - Заметил Тео с тенью улыбки.     - Мы не общаемся, я просто сказал ей об этом... Ох, неважно. - он согласился, увидев удивленное выражение на лице своего друга.     Пол трибун слегка скрипнул, и Драко повернул голову: к ним приближалась Пэнси. Она повязала вокруг шеи длинный черный шарф, из-под которого торчали только глаза и челка.     - Пэнси? Что ты здесь делаешь? - спросил Драко.     - Я пришла посмотреть на тебя, - просто ответила она, присаживаясь на одну из скамеек.     Драко не скрывал своего удивления: она уже несколько месяцев не смотрела на него с трибун. На самом деле, она отдалилась от него на некоторое время, но он знал Пэнси достаточно хорошо, чтобы понимать, что она проходит через фазу отдаления и что она быстро расскажет ему, что у нее на уме, когда будет готова.     - А? - воскликнул Тео, который все еще пританцовывал на месте, чтобы не замерзнуть. - Но ты же замерзнешь.     - Нет, я в порядке. - просто ответила она. - Ты хочешь остаться со мной? - спросила она Тео, похлопав по месту рядом с собой.     - Я скорее умру, чем буду стоять неподвижно на таком холоде. Я уже не чувствую пальцев на ногах. Увидимся позже!     И он быстро зашагал вниз по ступенькам трибун.     - что это? - спросила Пэнси.     Он проследил за ее взглядом и увидел письмо, которое все еще сжимал в руке. Он положил его обратно в карман с отсутствующим выражением лица.     - Ничего, просто мой папа рассказал мне последние новости про дело гиппогрифа. Ты уверена, что хочешь остаться? Я рад, что ты пришла посмотреть, как я тренируюсь, но ты действительно замерзнешь насмерть, если останешься.     - Нет, я в порядке. - повторила она.     Теперь, когда она сидела напротив него, Драко отчетливо ощущал ставший уже знакомым аромат холодного табака, который сопровождал Пэнси повсюду. В отличие от запаха ее сигарет, он не был отвратительным и, как ни странно, успокаивал. К сожалению, она тут же достала из кармана пальто черную пачку и вытащила одну из сигарет, затем кончиком волшебной палочки зажгла небольшой огонек.     - А, так вот зачем ты пришел, на самом деле. - Драко усмехнулся.     - В чем проблема? Он согревает! - запротестовала она, делая затяжку. - Хочешь немного?     - В тысячный раз повторяю, нет.     - Эй, Драко! - крикнул Маркус Флинт с другого конца поля, все еще находясь в воздухе. - Как ты думаешь, кто-нибудь из нас поймает Золотой снитч? Прекрати флиртовать и возвращайся к игре!     Драко закатил глаза. Пэнси улыбалась. Он оседлал свою метлу, пообещал Пэнси, что скоро вернется, и снова поднялся в воздух. Он забрался как можно выше, чтобы лучше видеть поле, и изо всех сил старался не перепутать Золотой снитч с кончиком зажженной сигареты Пэнси чуть дальше.     

***

Гермиона предпочла не ходить в Хогсмид, чтобы весь день заниматься в библиотеке. Она даже не пошла на обед и провела долгие часы, выполняя домашнее задание за своим обычным столом в Библиотеке. Она воспользовалась перерывом, чтобы написать два длинных письма своим родителям и Дэнни, от которого так долго не было вестей. Закончив, она продолжила писать эссе по гербологии, которое ей было просто необходимо закончить.     Она как раз перечитывала важное определение, когда услышала рядом с собой какой-то стук. Гермиона слишком резко подняла голову, не привыкшая к тому, чтобы ее беспокоили в библиотеке субботним днем. Она поняла, что на самом деле это черная сова стучит в оконное стекло. Было уже темно, и она с трудом разглядела сову на подоконнике. Она держала в клюве письмо.     У Гермионы кровь застыла в жилах, когда она поняла, от кого оно. Она открыла окно и впустила сову, которая взъерошила свои замерзшие перышки и наклонилась, чтобы взять несколько капель чая с корицей, приготовленного Гермионой, пока та вскрывала письмо.     На нем было большое пятно от слез, из-за чего бумага местами стала прозрачной, и читать было трудно:    

,,Дорогая Гермиона, 

  

Мы проиграли. Мне разрешили забрать его обратно в Хогвартс. Дата казни будет назначена в ближайшее время. Клювокрыл очень полюбил Лондон. Я не забуду всю ту помощь, которую ты мне оказала. 

  

Хагрид." 

   Увидев дрожащий почерк Хагрида, она подавила тихое рыдание. Они проиграли. Гермиона почувствовала, как с ее живота внезапно свалилась огромная тяжесть, так больно было от разочарования. Она собрала свои вещи в сумку, все еще держа письмо в руке, и вышла из библиотеки. После прочтения этого она не могла сидеть на одном месте, ей пришлось рассказать об этом Рону и Гарри или кому-то еще.     Она вспомнила, что мальчики, возможно, все еще в Хогсмиде, и смутно подумала, не рассказать ли Джинни всю историю, чтобы выпустить пар, но тут столкнулась с кем-то на углу коридора.     - Простите, я не... - начала она.     Она подняла глаза на человека, с которым только что столкнулась, и столкнулась лицом к лицу с человеком, которого меньше всего хотела видеть в этот момент: Малфоем. Его сопровождал Теодор Нотт.     - Эй, Грейнджер, смотри, куда идешь! - воскликнул он.     - Гордишься собой, Малфой?     Малфой уставился на нее так, словно она была носительницей болезни, которую он мог подхватить в любую секунду. Она показала ему письмо, которое сжимала в кулаке, прекрасно понимая, что в глазах у нее стоят слезы и что она, должно быть, выглядит как сумасшедшая, когда вот так мечется перед ними:     - Мы проиграли! Бедное животное будет убито из-за тебя, просто из-за прихоти! Неужели ты не чувствуешь ни малейшей вины?     На секунду Гермионе показалось, что она могла поклясться, что увидела удивление на лице Малфоя, которое он быстро стер, изобразив свою знаменитую дьявольскую ухмылку:     - Ты правда думала, что этот пьяница Хагрид выиграет дело? Он, наверное, даже читать не умеет.     Она в ярости бросилась на него, и он на мгновение отпрянул.     - Прекрати! Ты даже не понимаешь, о чем говоришь! - закричала она. - Ты чувствуешь себя важным, потому что у твоего отца есть связи в Министерстве, но я уверена, что он подкупил людей в Комиссии! Тебе нечем гордиться, Малфой! Если бы у меня был такой мерзкий отец, как у тебя, я бы перестала расхаживать по замку с таким видом, будто он мой!     Он собирался возразить, но Теодор Нотт остановил его:     - Ладно, давайте оба успокоимся. Давай, Драко, пойдем в Гостиную.     Он схватил его за руку, и они обошли Гермиону, чтобы продолжить свой путь.     Это был первый раз, когда она услышала голос Нотта, если не считать его редких выступлений на уроке, и он был на удивление намного мягче, чем у Малфоя. Но она слишком много разглагольствовала, чтобы анализировать это дальше, поэтому она сердито топнула ногой, а затем ушла, чтобы присоединиться к Рону и Гарри.     Она поднялась по лестнице в гостиную гриффиндорцев. После вторжения Сириуса Блэка в спальню мальчиков Рыцарь Кадоган был уволен, и Полная Дама согласилась занять его место. Только она собралась произнести пароль, как услышала за спиной голос Рона, поднимавшегося по лестнице:     - Это я уговорил тебя прийти. Люпин прав, это было глупо. Нам не следовало этого делать...     Она подошла к ним, и Рон свирепо нахмурился, увидев ее.     - Пришла позлорадствовать? - он сказал. - Или ты просто пришла, чтобы донести на нас?     - Нет, - жалобно ответила она. - Я просто подумала, что вам будет интересно узнать... Хагрид проиграл свое дело. Клювокрыла собираются казнить.     Она протянула им письмо, которое они оба молча прочитали, затем Гарри воскликнул:     - Конечно, они не могут этого сделать. Они не могли. Клювокрыл не опасен!     - Отец Малфоя подкупил членов Комиссии. - Гермиона объяснила, не скрывая гнева в голосе. - Вы же знаете, какой он. Там собралась целая компания старикашек, и они испугались. Апелляция, конечно, будет подана, она всегда есть. Но я не вижу никакой надежды. Ничего не изменится.     - Да, так и будет, - воскликнул Рон. - На этот раз тебе не придется выполнять работу в одиночку, Гермиона. Я собираюсь помочь тебе.     От этих слов она почувствовала глубокое облегчение, и от всей несправедливости, которую она испытывала с тех пор, как получила письмо Хагрида, на глаза у нее навернулись слезы. Она бросилась к Рону, чтобы обнять его.     - О, Рон! Мне так, так жаль Коросту.     Когда она отстранилась от Рона, его щеки пылали, а на губах играла застенчивая улыбка:     - ой... Ну, он был старый. От него было мало толку. Кто знает, может, родители купят мне сову.     Гермиона была так счастлива, что двое ее друзей вернулись, что ее разочарование и злость на Малфоя почти улеглись.                                                                            Гермиона была так загружена работой, что март пролетел за считанные секунды. К этому времени она уже привыкла использовать маховик времени, но ее ритм был таким же нестабильным, как и прежде. Она спала всего несколько часов за ночь и выпивала пять чашек кофе, чтобы проснуться. Теперь она усердно готовилась к экзаменам, которые должны были состояться в июне, в отличие от Рона и Гарри, которые даже не взглянули на свои оценки за год.     В первый понедельник апреля Гермиона, как обычно, заглянула в кабинет трансфигурации перед завтраком, чтобы проверить последние результаты, которые были вывешены там. Она подошла к двери, на которой они висели, и посмотрела на список третьекурсников. Она заняла первое место в общем зачете, как и каждый понедельник, начиная с первого курса. Затем Гермиона провела пальцем по списку результатов по предметам и внезапно остановилась на списке зачарований:    

1 - Драко Малфой, Слизерин 

2 - Гермиона Грейнджер, Гриффиндор 

3 - Теодор Нотт, Слизерин 

   Гермиона моргнула и перечитала список несколько раз. Но сколько бы раз она ни перечитывала, список всегда оставался одним и тем же. Драко Малфой был первым. Она тут же повернула голову по сторонам, словно желая убедиться, что никто не заметил этого списка.     Он уже несколько раз превосходил ее по зельеварению. Теодор Нотт также получал лучшие оценки, чем она, на некоторых тестах, что каждый раз раздражало ее. Но Малфой никогда не был выше ее по такому важному предмету. Как он мог добиться таких успехов?     Ей не было оправдания. Флитвик никогда не жаловал слизеринцев, и она не чувствовала, что завалила какое-либо из своих недавних домашних заданий. На этот раз он просто был лучше ее.     Гермиона развернулась на каблуках, чтобы пойти на обед, в голове у нее все смешалось. Если бы у нее не было так много возможностей, возможно, она справилась бы лучше. Она забросила свои основные предметы? Или Малфой просто усердно работал?     Когда она добралась до Большого зала, то машинально посмотрела на объект своих размышлений, на слизеринский стол. Конечно, он уже сидел и злорадствовал. Он знал, он видел рейтинг. Его легкая довольная улыбка доказывала это. Она ненавидела это, это чувство, что она в чем-то уступает ему, что он может хвастаться этим в ее собственной области.     Она в ярости села за стол гриффиндорцев и поймала любопытный взгляд Гарри.     - Что с тобой такое? - он спросил.     - Малфой. Он впервые обошел меня на экзамене по чарам. И он смотрит на меня так, словно спас волшебный мир, с этой своей улыбочкой, которую я терпеть не могу, - проворчала она.     Гарри обернулся, чтобы поискать Малфоя в толпе студентов, и когда он нашел его, Малфой одарил его самым дерзким взглядом, на который был способен.     - Откуда ты знаешь, что он обошел тебя? - спросил Рон, поедая свою тарелку хлопьев.     Гермиона ошеломленно повернулась к нему:     - Я видела это в таблице рейтинга студентов.     - Что?     - Рейтинг успеваемости учеников. Он находится в кабинете трансфигурации и обновляется каждое утро по понедельникам. Разве ты этого не знал?     - Нет, - просто ответил Рон, пожимая плечами. - Откуда мне это знать?     Гермиона неодобрительно покачала головой. Она не понимала, как можно игнорировать такую важную информацию на третьем курсе.     За плечом Гарри она могла видеть лица Теодора Нотта и Драко Малфоя на другой стороне Большого зала, и один из них явно намеревался доказать ей, что он очень хорошо знает этот рейтинг.     

***

Драко теперь понимал, почему Тео так увлекался учебой. Это было невероятное чувство - быть в чем-то впереди Грейнджер. Он решил проявить упорство в одном предмете, чарах, в попытке набрать очки там и сям незаметно для нее. Через месяц его упорный труд окупился, потому что ему удалось занять первое место в рейтинге по предмету, чуть опередив Грейнджер, которая была отодвинута на второе место.     С тех пор он постоянно указывал на это Грейнджер, когда она подходила к нему. Ему доставляло огромное удовольствие видеть, как ее лицо искажалось от гнева, когда он упоминал о ее месте в рейтинге. Он знал, что это продлится недолго, поэтому наслаждался своим моментом славы как можно больше.     Иногда она поворачивалась к нему с суровым выражением лица. Однажды, на уроке арифмантики, она даже отреагировала на его всплеск, ответив ему в том же тоне, к его большому удовольствию. Он любил дразнить ее, пока она не могла сдержаться и не взрывалась оскорблениями и резкими репликами. С другой стороны, он с сожалением осознал, что она снова начала разговаривать с Поттером и Уизли, и каждый раз, когда они сопровождали ее, она полностью игнорировала Драко, делая вид, что не слышит, как он хвастается своими оценками. Это раздражало. Она никогда не хотела разговаривать с ним, когда была окружена двумя своими глупыми друзьями, и в таких случаях ему не разрешалось даже взглянуть на нее.     Холодная погода сменилась гораздо более солнечным апрелем, но все равно было ужасно идти на занятия по уходу за волшебными существами. С тех пор как произошел несчастный случай с гиппогрифом, Хагрид не осмеливался показать им ни одного существа, которое выглядело бы хотя бы отдаленно интересным, и просто рассказывал им о флоббер-червях, самых скучных животных в мире. После часовой прогулки с флоббер-червями по садам Хогвартса Драко направился обратно в замок вместе с Крэббом, Гойлом и Блейзом. Впереди они услышали дрожащий голос Хагрида, который жаловался:     - Это действительно ужасно. Люциус Малфой держит это поручение в своих руках. Все, что я могу сделать, это попытаться сделать Клювокрыла как можно счастливее за то время, что ему осталось. По крайней мере, этим я ему обязан...     Лесничий ушел, а Грейнджер, Поттер и Уизли собрались у подножия лестницы. Драко громко рассмеялся, чтобы привлечь их внимание:     - Посмотрите, как он рыдает!     Крэбб и Гойл тоже рассмеялись, но Драко заметил, что Блейз тоже отошел в сторону. Он определенно не хотел принимать участие в подобном разговоре. Драко продолжил тем же насмешливым тоном:     - Ты когда-нибудь видел кого-нибудь более жалкого? И он должен быть нашим учителем!     Говоря это, он посмотрел на Грейнджер. Услышав его, она резко повернулась к нему. Он никогда в жизни не видел ее такой усталой и злой. Ее волосы были растрепаны еще больше, чем обычно, а глаза покраснели и налились кровью от очевидного недосыпания. Внезапно она большими шагами пересекла двор, направляясь прямо к нему. Не ожидая такой ярости, он просто стоял и смотрел, как она приближается, словно фурия:     - Ты! Ты мерзкий, отвратительный, злобный маленький таракан!     Он чуть не рассмеялся над этим детским оскорблением, но удержался, потому что на самом деле испугался мрачного взгляда, которым одарила его Грейнджер в этот момент. Она остановилась в нескольких дюймах от него и, хотя он этого не ожидал, вытащила палочку и направила ее на его открытую шею. Он смутно слышал, как Уизли воскликнул:     - Гермиона, нет! Он того не стоит!     Они посмотрели друг другу в глаза. Она выглядела решительной, движимой яростью, которую, как он думал, он никогда не вызовет, сказав это. Она действительно испытывала большую привязанность к полувеликану, он никогда не слышал, чтобы она кого-то защищала так горячо, как это делала она.     Затем она вытащила палочку и повернулась, чтобы присоединиться к Поттеру и Уизли. Драко испустил вздох, который застрял у него в горле. Затем Грейнджер внезапно снова повернулась и со всей силы ударила его по лицу.     Он пошатнулся от силы удара.    Она этого не делала.     Она не ударила его. Ему это приснилось. Нет?     Прикосновение руки к его щеке подтвердило, что это был не сон: она болела и уже распухла. Гермиона Грейнджер только что ударила его.     Крэбб и Гойл тупо смотрели на него, не зная, что делать. Перед глазами у него все плыло, но он отчетливо видел удаляющийся силуэт Грейнджер и победоносные ухмылки чертовых Поттера и Уизли.     И тут он почувствовал сильнейшую волну гнева, которую когда-либо испытывал. Она ударила его. Он никогда не думал, что она способна на такое, переступить запретную черту. Не важно, сколько оскорблений они обрушили друг на друга за последние три года, Драко никогда бы не поднял на нее руку. Это была не игра, это было совершенно не по их "правилам", их извращенному соглашению, которое они невольно заключили.     Драко почувствовал, как внутри него поднимается знакомая волна гнева, умноженная в десять раз. Это почти парализовало его, не давало дышать, сдавливало ребра. Он был в такой ярости, что ему хотелось сломать что-нибудь, что угодно. Или, что еще лучше, ему захотелось выместить на ней свою ненависть, излив ее в словах, которые он всегда произносил, чтобы сбить ее с ног.     Сам того не осознавая, он помчался прочь от Крэбба и Гойла. Он хотел уйти, сбежать из этого места и попытаться унять сердцебиение. Но сколько бы он ни шел, ярость продолжала бушевать в нем, как демон. Он ненавидел ее, он ненавидел ее, он хотел, чтобы она заплатила за то, что только что сделала.     - Драко? Какого черта ты здесь делаешь?     Он остановился, услышав голос Пэнси. Она сидела на полу, одна, прислонившись к стене теплицы номер три по гербологии. На ней не было ничего, кроме простой белой рубашки и черной юбки, открывавших ее длинные ноги.     - Тебе не холодно? - он спросил.     - Что у тебя с лицом? - спросила она одновременно.     Он огляделся. Он и не подозревал, что прошел так много. Вокруг них никого не было, весь двор был пуст. Они услышали звонок, возвещающий о начале уроков, но никто из них не обратил на это внимания.     Драко внезапно сел рядом с Пэнси и несколько раз провел руками по брюкам, пытаясь унять бурю эмоций, которая все еще бушевала у него внутри.     - Я в ярости. - пробормотал он, избегая смотреть на Пэнси.     Она, должно быть, заметила это, было совершенно очевидно, что он не в порядке. Она сунула руку в карман юбки и вытащила черную пачку.     - Вот.     Он посмотрел на открытую пачку и взял одну из сигарет. Пэнси, казалось, не удивилась, что он сдался. Она подожгла кончик сигареты своей волшебной палочкой, и Драко зажал его между своими слегка припухшими губами.     Пока Пэнси курила, он глубоко вздохнул. Сначала он закашлялся, и от запаха дыма его затошнило. Затем, после нескольких затяжек, он почувствовал, что его мышцы расслабляются, а дыхание немного замедляется.     - Приятное ощущение, не так ли? - спросила Панси, в свою очередь выкуривая сигарету. это успокаивает. Я думаю, что это вызывает своего рода привыкание.     Драко подавил смешок. Конечно, привыкание было, Пэнси не могла без эого жить. В последнее время он постоянно видел, как она курит. Теперь, когда он попробовал, он понял, почему ей это так нравилось. Ему никогда не удавалось так быстро подавить свой гнев. Его ярость улеглась, ему больше не хотелось никого бить, он просто продолжал беззвучно повторять свои вдохи.     Они просидели там добрый час, молча выкуривая сигарету за сигаретой. Пэнси, казалось, была погружена в свои мысли и лишь время от времени делала несколько затяжек, которые спокойно выплевывала. Драко, напротив, был зол, как всегда, хотя чувствовал себя уже не таким злым. Когда снова прозвенел звонок и несколько учеников вышли на школьную площадку, Пнси раздавила окурок о землю и положила его обратно в карман. Драко, в свою очередь, уставился в одну точку перед собой.     - Я обещаю, - начал он сухим от долгого курения голосом. - Я обещаю, что заставлю Гермиону Грейнджер страдать. Хуже того, я обещаю, что уничтожу ее.     

***

Она почувствовала, как кто-то мягко подтолкнул ее, и открыла глаза. В последнее время Гермиона часто просыпалась вот так, уткнувшись в книгу. Она приспособилась к яркому свету, пытаясь понять, где находится.     Это была гостиная гриффиндора, но она не знала, в какой день. Ее разбудил Гарри, он выглядел обеспокоенным, как и Рон, который стоял прямо за его спиной и смотрел на нее так же, как в прошлом году, когда она превратилась в кошку.     В этот момент она осознала, что сегодня четверг и что она только что вернулась в прошлое. Она резко встала:     - Что...? Что? - спросила она. - Уже столько времени? Какой у нас сейчас урок?     Она тщетно пыталась вспомнить, где она должна была быть в этот момент, и у нее кружилась голова.     - Прорицание. - встревоженно ответил Гарри. - Но это через двадцать минут. Гермиона, почему мы не видели тебя на уроке чар?     - Что? О нет, я забыла!     Она еще раз прокрутила в голове то, что делала утром. "Забота о волшебных существах", "Пощечина Малфоя", "Поворот времени"... Она хотела выучить главу, но заснула и теперь не могла пойти на урок заклинаний, потому что Гарри и Рон ее там не видели! Как она могла быть такой легкомысленной?     - Забыла? - удивленно спросил Гарри. - Но ты же была с нами, пока мы не дошли до двери!     - Я просто не могу в это поверить. Профессор Флитвик, должно быть, был в ярости на меня! Это все из-за Малфоя. Он так разозлил меня, что я не соображала, что делаю!     - Знаешь что, Гермиона? - тихо сказал Рон, наблюдая за беспорядком на столе. - Я думаю, ты переутомилась. Ты слишком много всего делаешь.     Если бы она получала по галеону каждый раз, когда кто-нибудь с начала года говорил ей это, она, вероятно, была бы богаче Малфоя.     - Нет, конечно, нет! - запротестовала она, поднимаясь на ноги. - Я просто ошиблась, вот и все. Я пойду к профессору Флитвику и извинюсь перед ним... Увидимся на прорицании.     Она прошла мимо портрета и поспешила на урок чар. Она не могла в это поверить, она только что пропустила одно из самых важных занятий в году! Чтобы вздремнуть! Она даже не могла вспомнить, когда заснула. Ее спина болела из-за того, что она во сне склонялась над книгой, а голова все еще кружилась, как будто она все еще возвращалась в прошлое. Коридоры закручивались вокруг нее, словно по спирали, и она несколько раз чуть не упала.     - Профессор Флитвик! - позвала она, как только увидела его выходящим из класса.     - Да, мисс Грейнджер?     - Мне так жаль, что я пропустила ваш урок, у меня... часы вышли из строя. - сказала она тихим, пронзительным голосом. - Этого больше не повторится, я обещаю, и я догоню сегодняшний урок.     Флитвик удивленно посмотрел на нее. Она знала, что многие ученики пропускают занятия, но не могла удержаться и хотела объяснить причину своего отсутствия.     - Очень хорошо, мисс Грейнджер. Не волнуйтесь, это случается с каждым. Просто спросите мистера Поттера или мистера Уизли о домашнем задании на следующую неделю, вам нужно знать, как произносить ободряющие заклинания, хотя я не сомневаюсь, что вы уже знаете, как это делается. Доброго вам дня, мисс Грейнджер.     Услышав это, Гермиона закрыла глаза, удрученная тем, что пропустила такой важный урок, как Ободряющие заклинания. У нее не было времени наверстывать упущенное, ей уже нужно было закончить эссе по истории магии, а ее занятие с Невиллом должно было быть посвящено трансфигурации, и у них не было бы времени снова изучать Заклинания... Если только она снова не поднимется во Времени, чтобы попрактиковаться...     Она повернулась обратно, но на этот раз почувствовала гораздо большее головокружение, чем раньше. Ее голова покачнулась, и она упала навзничь, теряя сознание.           Когда она открыла глаза, то с удивлением увидела, что кто-то ее поймал. И этот кто-то смотрел на нее с таким же выражением шока, какое, должно быть, было в этот момент у нее на лице.     Блейз Забини.     - Грейнджер. - сказал он спокойным голосом.     Он помог ей подняться на ноги, и она удержалась на ногах, по-прежнему не сводя глаз с бесстрастного лица Забини.     - Прости, я упала.     Она мысленно дала себе пощечину за это совершенно идиотское замечание. Конечно, он это видел, она просто упала на него сверху. Он несколько раз покачал головой, и его губы растянулись в легкой улыбке:     - Если бы я знал тебя немного лучше, Грейнджер, я бы сказал, что ты устала. Значит, Тео был прав.     Она понятия не имела, что он имел в виду, но была слишком смущена, чтобы спросить его объяснить подробнее. Он просто пожал плечами и пошел прочь, но перед тем, как обернуться, прошептал ей на ухо:     - И ты молодец, что дала пощечину сегодня утром.     Она просто стояла, потеряв дар речи, пока он уходил в толпу студентов.                                        Мог ли этот день стать еще хуже?     По-видимому, так оно и было.     Гермиона дошла до винтовой лестницы, ведущей на урок прорицаний, который она меньше всего любила. Запах сухих чайных листьев, который она почувствовала, как только вошла в душную комнату, вызвал у нее головную боль.     На столах было разложено несколько хрустальных шаров. Гарри, Рон и Гермиона сели за один из маленьких круглых столиков, и тут профессор Трелони, словно призрак, вышла из тени:     - Доброе утро всем вам! - произнесла она своим самым гортанным голосом.     Лаванда и Парвати заерзали на своих стульях, что разозлило Гермиону еще больше. Как могло их так впечатлить это дрянное представление?     Профессор начал объяснять науку о хрустальных шарах, которую Гермиона сочла совершенно нелепой. Она была уверена, что ничего там не видит, кроме молочного дыма, клубящегося внутри.     Произнеся целую речь о Третьем глазе и возможных предсказаниях, профессор Трелони призвала студентов смотреть на свои сферы и соблюдать тишину во время выполнения упражнения. Гермиона даже не притворилась, что ей это хоть немного интересно. Она подперла подбородок обеими руками и уставилась на хрустальный шар, громко вздыхая.     Какая пустая трата времени! В этих шариках ничего не было. Она никогда не сомневалась в магии с тех пор, как училась в Хогвартсе, но была убеждена, что этот курс - мошенничество.     Она мечтательно размышляла о цене хрустальных шаров, которые Трелони, должно быть, купила на рынке, и смотрела на прозрачный шар. Внезапно белые очертания изменились, словно образуя узор. Гермиона несколько раз моргнула, уверенная, что ей это снится. Но нет, в ее хрустальном шаре что-то было. Она искоса взглянула на Гарри, который изо всех сил старался не заснуть, и на Рона, который смеялся, наблюдая, как учительница прогуливается между столами, накинув на плечи шаль.     Гермиона снова повернулась к хрустальному шару. Теперь она отчетливо могла что-то видеть. Ее сердце бешено заколотилось.     Это был мальчик. Сначала она не узнала его. Он плакал, но не столько от печали, сколько от отчаяния. Как будто каждый всхлип отрывал от его души еще немного. В этом лице было что-то знакомое, но оно было настолько искажено плачем и белым дымом, что Гермиона не могла разобрать, что именно.     Мальчик вытер глаза рукавом рубашки, и Гермиона увидела на его руке большую черную метку в виде черепа. Он снова открыл глаза.  Они были серыми, серо-стальными, холодно-серыми.     Гермиона подавила тихий вскрик.     Это был Малфой.