Mon ange gardien

***

Драко сидел на одной из скамеек во дворе Хогвартса, где ему удалось найти местечко, не покрытое снегом. Он замерз, но не встал. Ему нужно было побыть одному, и он решил не идти на ужин с друзьями.     Он безучастно смотрел на заснеженный пейзаж перед собой, погруженный в свои мысли. Он засунул руки в карманы куртки, но никак не мог согреть их, и уже почти собрался встать и пойти в свою спальню, когда увидел свет, льющийся из хижины Хагрида. Из маленькой трубы на крыше поднимался дым, и, хотя шторы были задернуты, Драко отчетливо различал сквозь них фигуры.     Примерно через десять минут дверь открылась, и кто-то вышел из маленького домика, помахал полувеликану и направился обратно к Замку. Драко без труда узнал Грейнджер, особенно по тому, как были растрепаны ее волосы. Она стояла как-то странно, вероятно, ее беспокоил вес сумки, которую она перекинула через плечо и которая грозила порваться, потому что выглядела такой тяжелой.     Она медленно поднималась по заснеженной дорожке, и, несмотря на то, что она закуталась в толстый шарф, ее трясло от холода. Она, вероятно, не заметила его, но когда подошла достаточно близко к скамейке, чтобы разглядеть его, он громко окликнул ее:     - Молодец, Грейнджер, тебе удалось подружиться с самым жалким человеком во всем Хогвартсе.     Услышав его, она ахнула и резко повернулась к нему лицом. На голове у нее была шерстяная шапочка, но это было бесполезно, потому что все равно волосы торчали во все стороны. Она выглядела еще более измученной, чем раньше: ее глаза были остекленевшими, а под ними виднелись фиолетовые мешки, которые контрастировали с ее отвратительно бледной кожей. Драко никогда не видел ее такой усталой, какой она выглядела в этот момент; ему показалось, что он снова видит ее окаменевшей.     - Я не считаю тебя своим другом, Малфой.     Он нахмурился. Даже такая измученная, она все равно умела подбирать слова. Драко удивился, зачем он заговорил с ней, когда в сотый раз за этот год пообещал себе, что больше никогда с ней не заговорит. Как будто его подталкивала какая-то сила, которую он не понимал, как будто ему нужно было привлечь ее внимание, когда она проходила мимо него. Грейнджер скрестила руки на груди поверх униформы и сердито посмотрела на него:     - Это все твоя вина, Малфой.     - Что у тебя нет друзей? - холодно ответил он.     Он понял, что задел ее за живое, потому что на секунду она слегка поморщилась. Ее губы искривились, но затем на ее лице снова появилось обычное сердитое выражение. Он знал, что она страдает, потому что больше не общалась с Поттером и Уизли, и он не знал почему.     - Нет, что ты осуждаешь бедного гиппогрифа, - сказала она.     Драко потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем она говорит, и на мгновение он даже подумал, что она окончательно сошла с ума, потому что перенеслась в прошлое. Затем он уловил связь, взглянув на хижину Хагрида и синий мешочек, торчащий из ее сумки, и расхохотался:     - Что? Только не говори мне, что ты на самом деле пытаешься защитить чертова голубя Хагрида?     Судя по выражению возмущенного лица, он явно знал ответ на свой вопрос.     - Ты поэтому идешь к нему домой? Чтобы помочь ему организовать защиту? - он спросил.     - Да, - гордо ответила она, отбрасывая прядь волос с глаз.     - Но Грейнджер... Ты же не думаешь, что у этого пьяницы есть шанс победить Комитет, правда? Мой отец в этом участвует!     Он даже не пытался пошутить, он был искренне шокирован тем, что она решила, будто может противостоять этому. Очевидно, она восприняла это замечание как провокацию, и ее щеки приобрели темно-красный оттенок:     - Не называй Хагрида пьяницей! Ты ничего о нем не знаешь и выплескиваешь свою ненависть, просто чтобы почувствовать, что ты существуешь!     - Нет, и я уверен, что ты не хуже меня знаешь, что я говорю правду.      - Он не пьяница! - возразила Грейнджер своим самым пронзительным голосом. - Это ты виноват в том, что он несчастлив, и ты злорадствуешь по этому поводу, ты действительно невыносим.     - Он ранил меня, Грейнджер. Его гребаный гиппогриф опасен, и ты знаешь это не хуже меня. В глубине души ты знаешь, что я прав, но ты переутомляешься, просто игнорируя эту истину, что хоть раз в жизни ты можешь согласиться со мной.     Он не заметил, как встал, и даже не понял, когда это произошло. Они с криками придвинулись друг к другу, и отсюда Драко мог видеть глаза Гермионы, которые были очень красными. Ему стало интересно, плакала ли она, или это из-за холода. Она дерзко приподняла бровь:     - Как ты можешь думать, что я могу согласиться с тобой? Или, что еще хуже, что меня может интересовать твое мнение? Ты засранец, Малфой. Ты слепо следуешь за своим отцом и прячешься за его властью, не осознавая, что при этом причиняешь боль людям. Хагрид ничего тебе не сделал, а ты спровоцировал его гиппогрифа, зная, что он собирается причинить тебе боль. Ты просто хотел причинить ему боль без всякой причины! Ты жалок!     - Если я такой жалкий, то кем же ты тогда становишься? Проводишь вечера в хижине с егерем? Только посмотри на себя! Ты едва держишься на ногах, ты похожа на Плаксу Миртл. Очевидно, что маховик времени не приносит тебе никакой пользы.     Он ожидал, что ее лицо дрогнет, когда она это услышит, но черты ее лица остались такими же суровыми, как и раньше:     - Мне наплевать на твои угрозы, Малфой. Если бы ты хотел донести на меня, ты бы сделал это больше месяца назад. Тот факт, что ты никому не рассказал, показывает, что ты посмотрел фактам в лицо и что ты не веришь в свою собственную надуманную теорию.     Он закатил глаза. Он не сомневался, что у нее есть маховик, он даже был уверен, что прямо сейчас она носит его под своим гриффиндорским шарфом. Но он не был уверен, почему до сих пор не рассказал об этом всем. Ему нравилось наблюдать за ней, и, вероятно, он не хотел, чтобы у него больше не было причин для этого.     - Я знаю, что я прав. И я знаю, что Поттер и Уизли этого не знают. - сказал он, придвигаясь к ней чуть ближе и ухмыляясь.     На самом деле, он не знал, но предпочел бы разыграть карту осведомленности, чтобы заставить ее признаться. Кроме того, ему до смерти хотелось узнать, почему они трое не разговаривают.     Грейнджер вздохнула и зарылась покрасневшим от холода носом в шарф, пытаясь согреться:     - Я не хочу вмешиваться в твою игру. Мне не настолько интересно с тобой разговаривать, и я знаю, что ты хочешь моего внимания, потому что тебе не с кем поговорить.     - Мне есть с кем поговорить. Но, очевидно, не тебе, поскольку ты проводишь вечера с Хагридом.     Грейнджер не ответила, еще раз вздохнула и повернулась, чтобы вернуться в замок. Она шла через двор в своих больших зимних ботинках, а Драко думал о чем-нибудь, о чем угодно, лишь бы заставить ее вернуться. Он хотел поговорить с ней, он хотел, чтобы она снова разозлилась, и он хотел насладиться ее пронзительным голосом, полным разочарования. И он сказал первое, что пришло в голову:     - Ты, наконец, поняла, кто Сириус Блэк?     Она медленно обернулась. Сначала ее брови нахмурились, и она просто посмотрела на него с сомнением, не понимая. Затем ее глаза расширились, когда она поняла, о чем он говорит. Она на полной скорости пересекла двор в противоположном направлении, чтобы повернуться к нему спиной, на ее лице отразился шок.     - Ты знал! - ошеломленно воскликнула она.     - О чем? - спросил он притворно заинтересованным тоном.     - О Сириусе Блэке... Ты знал! Ты сказал мне об этом на уроке арифмантики на следующий день после Хэллоуина!     - Я думал, что для лучшей ученицы в классе ты должна быть более проницательной, Грейнджер. Если, конечно, ты не устала? Может быть, из-за того, что используешь маховик времени?     Она приподняла брови, и внезапно в ее шоколадных глазах появились озорные искорки:     - Если ты искренне признаешь, что спровоцировал Клювокрыла, тогда я скажу тебе, верна ли твоя теория.     Он поколебался секунду, но передумал и покачал головой. Она пожала плечами:     - Жаль, я пыталась.     И она снова пересекла двор, дрожа от холода.     

***

Гермиона возвращалась в Гостиную, но она даже не смотрела, куда идет, поскольку ее мозг прокручивал во всех направлениях только что произнесенную Малфоем фразу. Он знал о связи между Сириусом Блэком и Гарри, и знал об этом гораздо дольше, чем они сами. Как он узнал? Его родители? У нее было подозрение, что за этим стоит Теодор Нотт. С первого курса ему ни разу не удавалось превзойти ее в учебе, но, казалось, он всегда был на шаг впереди нее.     Гермиона назвала пароль портрету и вошла в Общую комнату, которая была почти пуста. Ученики потихоньку возвращались с ужина, поэтому она села за стол перед камином, чтобы попытаться согреться, и достала свои тетради, которые разложила на столе. Она предпочитала не думать о том, сколько работы ей предстоит сделать сегодня вечером. Возможно, ей даже придется воспользоваться своим маховиком, поскольку она с головой ушла в домашнюю работу.     Когда она открыла учебник по арифмантике, на стол упало письмо от Дэнни. Она вздохнула и убрала его в сумку. Она не ответила на последние три письма, слишком загруженная работой, чтобы написать хоть строчку, не испытывая чувства вины за то, что не занималась. Вероятно, это была усталость, но она была гораздо более чувствительной, чем обычно, поэтому, увидев почерк Дэнни, почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и сосредоточилась на учебнике.     Ее рука дрожала, когда она писала. Она знала, что выглядит ужасно, потому что увидела свое отражение в окне хижины Хагрида и была почти напугана собственным лицом. У нее были темные круги под глазами, которые впивались в кожу. Более того, как будто стресса и усталости было недостаточно, с начала февраля Гермиона начала испытывать то, чего никогда раньше не испытывала: приступы тревоги. Всякий раз, когда она думала о домашнем задании или уроках, она чувствовала удушающий жар, от которого ее сердцебиение опасно ускорялось. Она больше не могла нормально спать и в конце концов из-за беспокойства спала всего три-четыре часа за ночь.     Она была на середине написания важного абзаца в переводе "Изучения рун", когда услышала голоса. Подняв глаза, она увидела, что Гарри гордо держит в руках свою "Молнию", демонстрируя ее толпе поклонников, которые смотрели на нее, как на произведение искусства в музее. Она почувствовала, как у нее болезненно сжался желудок. Должно быть, Макгонагалл вернула метлу после того, как заявила, что там ничего не было. Гарри, Рон и Гермиона поссорились из-за пустяка, и Рон собирался повеселиться, повторяя, что она была неправа.     Она намеренно не обращала на них внимания, продолжая писать. Примерно через десять минут Гарри и Рон отделились от толпы, и она с удивлением увидела, что они подошли к ней.     - Я вернул ее. - Сказал Гарри, показывая ей метлу.     - Видишь, Гермиона? Все совершенно нормально! - воскликнул Рон.     Гермиона чуть не вышла из себя от этого замечания. Она была уверена, что Рон еще больше утрет ей нос, указав на ее неправоту.     - Этого могло и не быть. - сухо парировала она. - По крайней мере, теперь мы знаем, что это безопасно!     - Да, я так думаю, - мягко согласился Гарри. - Я лучше пойду и уберу это.     - Я сделаю это! - крикнул Рон. - Я должен дать Коросте его лекарство.     Гермиона тихо закатила глаза, увидев такую эйфорию по поводу деревянной метлы, которую он держал так, словно она была особенно хрупкой.     - Можно мне сесть рядом с тобой? - спросил Гарри.     Гермиона не хотела этого показывать, но она была так счастлива услышать его голос. Ей казалось, что они не разговаривали несколько месяцев, а если учесть все те часы, что она провела в прошлом, то, вероятно, так оно и было. Он сел рядом с ней и посмотрел на книги, которые занимали все пространство на столе.     - Как тебе удается все это делать? - он спросил.     Он был искренне заинтересован, а не пренебрежителен, как Рон, который, вероятно, посмеялся бы над ней за то, что она так усердно работает.     - О, ну, ты же знаешь... Усердно работаю, - ответила она.     - Почему бы тебе не бросить несколько предметов? - предложил он.     - Я бы никогда не смогла сделать ничего подобного! - возмущенно воскликнула она.     На самом деле, она уже представляла, как откажется от какого-либо варианта, но не могла заставить себя пойти к Макгонагалл и объяснить, что у нее ничего не получилось. Она могла только представить себе выражение разочарования на ее лице, и она предпочла бы работать вдвое усерднее, чем проходить через это.     - Арифмантика выглядит скучно. - Прокомментировал Гарри, наморщив нос над учебником.     - О нет, это увлекательно! Это мой любимый предмет! Это...     Гермиона хотела объяснить ему науку арифмантики и, возможно, даже сделать несколько расчетов, предсказывающих погоду на следующий день, но ее прервал сдавленный вопль. Она подняла глаза и увидела, как Рон стремительно спускается по лестнице в спальню мальчиков. На мгновение она подумала, что он поранился, но, когда он подошел к ее столу, поняла, что на самом деле он был в состоянии ярости, которую она редко видела на лице рыжеволосого.     - СМОТРИ! СМОТРИ! - крикнул он ей, протягивая простыню.     - Рон, что... - начала она, смущенная пристальными взглядами других учеников в Общей комнате.     - КОРОСТА! СМОТРИ!     Гермиона откинулась назад, боясь, что Рон в гневе швырнет простыню ей в лицо. Она посмотрела вниз полными ярости глазами и увидела огромное кровавое пятно посередине.     - КРОВЬ! - закричал Рон. - КОРОСТА ИСЧЕЗЛА! И ЗНАЕШЬ, ЧТО БЫЛО НА ПОЛУ?     - Н-нет...? - запинаясь, пробормотала Гермиона.     Затем Рон выбросил то, что держал в кулаке, и Гермиона с ужасом увидела оранжевые волоски на своем открытом учебнике.     - Живоглот?     - НЕТ, КОНЕЧНО, НЕТ! ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ГОВОРИШЬ?     Рон рванулся вперед, чтобы бросить простыню на стол, но Фред и Джордж внезапно оказались у него за спиной, и два брата грубо дернули его назад.     - Эй, Рон! Успокойся!     - Успокойся? Вы хотите, чтобы я успокоился?! - возмущенно воскликнул Рон. - Ее кошка убила мою крысу, а я должен ничего не делать?     Он даже не смотрел на Гермиону, как будто ему было слишком противно даже смотреть на нее. Что касается ее самой, то она испытывала одновременно гнев и глубокую печаль, видя, как расстроен ее лучший друг.     - С чего ты вообще взял, что это был Живоглот? У тебя нет доказательств, что эта щерсть появилась сегодня, она вполне могла быть там с Рождества! - воскликнула она.     - Я бы давно ее увидел! - прорычал Рон, которого все еще удерживали Фред и Джордж. - Ты просто не хочешь допустить, что твой ужасный кот бросился на Коросту!     - Ты этого не знаешь, Рон! - огрызнулась Гермиона, в свою очередь поднимаясь на ноги. - Ты просто хочешь сказать, что обвиняешь кого-то, даже не зная, мертв ли он! Он, вероятно, прячется под кроватью или...     - Не пытайся все изменить, Гермиона! - сердито перебил Рон. - Это твой кот плохо себя ведет, он весь год без причины нападал на Коросту!     Джордж наконец отпустил Рона, но Фред не отпускал ее руку, крепко вцепившись в рукав его джемпера, чтобы он не бросился на нее. Гермиона прекрасно знала, что он никогда бы этого не сделал, но он выглядел таким разъяренным, что было бы неплохо, если бы они держались на приличном расстоянии друг от друга.     - Хорошо, хорошо, мы пойдем наверх. - Гарри встал и, в свою очередь, взял Рона за руку. - Пойдем, Рон...     Рыжеволосый бросил на нее последний сердитый взгляд, прежде чем отправиться обратно в спальню. В гостиной воцарилась тишина, и все посмотрели на Гермиону круглыми глазами. Она почувствовала, как в груди поднимается паника. К счастью, в этот момент Джордж обратился к собравшимся:     - Давайте все возвращайтесь к делу! Шоу окончено, наш брат - идиот, мы давно это знали!     - Не слушайте, что он говорит. - Вполголоса посоветовал ему Фред. - Он действует в порыве гнева, он импульсивен, но он никогда не бывает злым...     - У меня нет времени разбираться с подобными драмами! - воскликнула Гермиона, внезапно собирая свои вещи. - У меня так много дел, что у меня нет времени выслушивать крики Рона, который понятия не имеет, что он...     Она уронила один из своих учебников на пол, и он громко раскрылся, когда упал, и, сама не зная почему, Гермиона расплакалась. Гнев утихал, и она не могла сдержать слез разочарования, которые лились из ее глаз без ее желания. В тот момент она не могла перестать плакать, это так раздражало! Она наклонилась над книгой, прежде чем Фред успел дотянуться до нее, и сунула ее в сумку.     - Гермиона, с тобой все в порядке? - спросил он, обеспокоенный тем, что она плачет. - Ты выглядишь действительно...     - Устало? Ужасно? Жалко? - сердито спросила она. - Не волнуйся, я все знаю. Я иду спать.     Она обогнула стол и поднялась по ступенькам в спальню для девочек, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы не оборачиваться. Она даже не злилась на Фреда, но он был первым человеком, который заговорил с ней, и она набросилась на него без всякой причины. Как только она скрылась из виду, она сразу почувствовала себя ужасно. Он пытался помочь ей, а она отреагировала как сумасшедшая.     Гермиона поставила свою сумку в изножье кровати и даже не стала раздеваться перед сном. Она была так измучена, что мечтала уснуть прямо сейчас и избавиться от всех мыслей и чувств, которые сжимали ей горло. Но, как обычно, она не могла успокоиться.     Лаванда и Парвати вошли в спальню час спустя, и, хотя занавески на кровати Гермионы были задернуты, она была уверена, что они говорили о ней прерывистым шепотом. Гермиона прижала подушку к векам, опухшим от слез.     Намного позже, когда свет был погашен и Гермиона могла слышать сонное дыхание своих соседей по дому, она оставила попытки уснуть и потянулась за сумкой, чтобы при свете волшебной палочки закончить свое эссе по рунам.     Гермиона совсем не спала. Она терпеливо ждала, пока солнечные лучи проникнут сквозь ткань штор, прежде чем раздвинуть их и осторожно выйти. Было, должно быть, шесть или семь часов утра. Общая комната была пуста, но ей больше не хотелось читать, поэтому она вышла в коридор, слабо освещенный утренним светом.    Она решила пойти к Хагриду, где проводила большую часть своего времени. Она вышла на мороз и поспешила к хижине, чтобы не простудиться. Хагрид уже работал в своем саду. Когда он увидел, что она приближается, его глаза расширились:     - Гермиона? Что случилось?     - Я просто зашла навестить тебя. Хорошая морковка. - прокомментировала она, глядя на огород Хагрида.     - Гермиона, на тебе кардиган в такую погоду! Заходи в дом, а то простудишься насмерть!     Он открыл перед ней дверь в свой дом, и Гермиона сразу же глубоко вдохнула запах корицы, наполнивший помещение.     - Почему ты здесь так рано? У кого-то неприятности? - спросил Хагрид, приглашая ее сесть за стол.     - Нет, не совсем...     - Малфой снова сделал тебе замечание? Этот мальчик почти такой же отвратительный, как и его отец, и это о чем-то говорит.     Егерь сидел напротив нее, и на его лице застыло озабоченное выражение. Гермиона хотела ответить "да", но у нее не было желания объяснять, что Малфой сказал ей прошлой ночью, поэтому она предпочла покачать головой.     - Рон злится на меня... - тихо произнесла она, не отрывая взгляда от деревянного стола перед ней.     - Опять? - спросил я.     - да... Он говорит, что Живоглот убил Коросту, поэтому вчера наорал на меня перед всей Гостиной. И... Я так устала, Хагрид, что не знаю, сколько еще смогу выдерживать такой темп...     В сотый раз за неделю она разрыдалась. Ей было стыдно плакать, но она чувствовала себя гораздо лучше в компании Хагрида, чем на глазах у всей Гостиной. Она попыталась объяснить ситуацию между всхлипываниями, но ее голос превратился в пронзительный сдавленный писк, так что Хагрид, должно быть, уловил только одно или два слова из ее объяснений. Тем не менее, он нежно похлопывал Гермиону по плечу, пока она не закончила свой непонятный рассказ.     - Не волнуйся, Гермиона. Никто не будет винить тебя за то, что ты в чем-то не лучшая. - ободряюще сказал он.     Гермиона кивнула, но не придала этому значения. Несмотря на то, что она была здесь три года, она все еще чувствовала, что не заслуживает своего места, и тот факт, что маховик времени отнимал у нее так много энергии, был тому доказательством. Она не соответствовала требованиям.     Хагрид, как всегда, был добр и предложил позавтракать с ней, а не в Большом зале, на что она с радостью согласилась. В конце концов она успокоила свой приступ плача и пила чай как можно медленнее, чтобы весь день не видеть уроков и сердитого взгляда Рона. Хагрид рассказал ей о Клювокрыле, о том, как накануне он весь день играл в снегу, и как скоро пришло время уходить. Она снова надела свой гриффиндорский шарф и поблагодарила Хагрида за то, что он приютил ее, но как раз перед тем, как она вышла на холод, он сказал:     - Знаешь, Гермиона, иногда быть идеальной недостаточно.     Она думала об этом предложении всю дорогу до класса заклинаний, а потом и весь остаток дня.     

***

- ох. Черт.     Драко лениво взглянул на Тео, который только что заговорил. Они завтракали за слизеринским столом, но ни Блейз, ни Пэнси, ни Тео, ни Драко не произнесли ни слова с тех пор, как сели за стол. Драко разглядывал небо, надеясь, что на матче Гриффиндора и Когтеврана будет гроза, когда его прервал тихий возглас Тео.     - Что? - спросил он.     Тео ничего не ответил и просто указал на вход в Большой зал. Драко прищурился: это были Поттер, Уизли, Лонгботтом и двое других гриффиндорцев, гордо направлявшиеся к столу, чтобы поесть.     - Ну? Что? - снова спросил Драко.     - Посмотри, что у него в руках. - сказал Тео, прежде чем выпить свой стакан молока.     Драко повернул голову к столу гриффиндорцев и внезапно понял. Поттер положил метлу рядом с собой, демонстрируя ее всем.     - Это "Молния"! - воскликнул Блейз, в свою очередь увидев метлу.     - Нет, этого не может быть. - немедленно возразил Драко.     И все же, взглянув на ту малую часть рукояти, которую он мог разглядеть с того места, где находился, он узнал знакомое дерево "Молнии", которым несколько месяцев восхищался на страницах  «Еженедельника ловца».     - Невозможно. - повторил Драко, вставая, движимый любопытством.     Крэбб и Гойл тоже встали, но больше никому не было интересно смотреть на Молнию. Драко даже не понял, зачем пришли Крэбб и Гойл, они даже не интересовались квиддичем, в отличие от Блейза, который с таким же увлечением читал свой еженедельный журнал. Блейз просто продолжал есть, издалека наблюдая за метлой.     Когда он подошел к столу гриффиндорцев, другие ученики Когтеврана и Хаффлпаффа уже восхищались метлой. Драко почувствовал жгучую зависть, увидев идеально отполированную ручку метлы своей мечты. Это была настоящая Молния, во плоти.     - Ты уверен, что сможешь управлять этой метлой, Поттер? - спросил он мальчика.     Он понимал, что в его голосе звучит горечь, но не изменил тона. Поттер изо всех сил старался скрыть высокомерную улыбку:     - Думаю, да.     Драко был уверен, что не знал и половины особенностей этой метлы. Он даже не слышал о квиддиче до своего первого года в Хогвартсе! Драко знал ее наизусть, он умолял родителей подарить ему ее на Рождество. В отличие от Поттера, он прекрасно знал, как управлять "Молнией".     - У нее много особенностей, не так ли? - продолжил Драко. - Жаль, что к ней не прилагается парашют... На случай, если появится дементор...     - Жаль, что ты не можешь приделать к себе третью руку. - Парировал Поттер. -  Возможно, это помогло бы тебе поймать Золотой снитч.     Драко одарил его злобной улыбкой и несколько секунд наблюдал за Грейнджер, которая сидела чуть поодаль. Она притворялась, что читает, но Драко был уверен, что она подслушивает их разговор. Казалось, они все еще не разговаривали, и что еще хуже: она сердито смотрела на Уизли, который отвечал ей тем же. Так это они вдвоем поссорились?     Драко развернулся на каблуках и вернулся к слизеринскому столу, и как только он сел, Тео и Блейз набросились на него:     - И что? Это правда?     - да.     - Это не имеет смысла! - воскликнул Блейз. - Кто мог подарить Поттеру такую метлу? Она стоит целое состояние.     - Даже мои родители отказались мне ее купить. - Прошептал Драко, не скрывая презрения. - В любом случае, одно можно сказать наверняка: это был не Люпин. Он, вероятно, беднее всех Уизли, вместе взятых.     Он кивнул подбородком в сторону профессора, одежда которого висела жалким образом. Его потрепанная мантия волшебника волочился по полу. Блейз и Тео посмотрели на Люпина, пожали плечами и продолжили есть, наблюдая за "Молнией":     - Я имею в виду, что даже я, которому наплевать на квиддич, знаю, насколько редки и очень дороги "Молнии". - Прокомментировал Тео. - Разве школа не должна запретить владеть такой мощной метлой? Это совершенно несправедливо.     - Поттер всегда получает то, что хочет. - Проворчал Драко.     - Ты ему сказал?     - Я сказал ему, что ему придется воспользоваться метлой, чтобы защититься от дементоров. Я надеюсь, что они вернутся на поле и на этот раз по-настоящему сразят его.     Тео вздрогнул, но Драко проигнорировал его. Внезапно Маркус Флинт, который, казалось, слушал весь их разговор, повернулся к ним.     - У меня есть идея! - прошептал он.     - хм?     - Почему бы нам не замаскироваться под дементоров и не напугать Поттера? Это сбило бы его с толку, и таким образом Рейвенкло одержал бы победу. Если Рейвенкло победит, гриффиндорцы займут третье место в рейтинге, так что мы сможем подняться выше!     Драко несколько секунд обдумывал эту уловку, пока Блейз и Тео сдерживали смех.     - Неплохая идея... - сказал Драко через несколько секунд.     Тео резко повернулся к нему, выглядя измученным:     - Хм? Только не говори мне, что ты действительно собираешься это сделать.     - почему нет? Никто бы не узнал, что это мы, мы могли бы просто замаскироваться под дементоров и сбежать, пока нас никто не увидел!     Пэнси издала издевательский смешок сквозь зубы. Это был первый звук, который она издала с тех пор, как села за стол, но как только она это сделала, то посмотрела через стол с безразличным выражением лица.     Тео потер переносицу и опустил ложку в тарелку:     - Драко... Как может такой умный и рациональный человек, как ты, согласиться на такой глупый поступок?     - Это не глупо! - защищался он.     - Дементоры летают. - Тео терпеливо объяснил. - Их окружает аура, которая не позволяет их жертвам защищаться, они пугающие, и их рост превышает восемьдесят дюймов. Как вы могли подумать, что можете быть похожи на них?     - Ты можешь встать мне на плечи. - сказал Гойл, который так нахмурил брови, что на лбу у него образовались морщины. - Тогда мы подошли бы друг другу по размеру.     Маркус Флинт кивнул в знак согласия, а затем предложил:     - Забини, ты почти почти восемьдесят дюймов, почему бы тебе тоже не присоединиться?     Блейз повернулся к капитану команды с максимально непроницаемым лицом, что немедленно заставило Флинта замолчать. Несмотря на то, что Блейз учился всего на третьем курсе, он обладал способностью запугивать людей намного старше себя простым взглядом, и было ясно, что он не хочет участвовать в этом плане.     - Драко, - сказал Тео в последний раз с упреком, смешанным с нетерпением. - Драко, посмотри на меня. Это одна из самых глупых идей, которые я когда-либо слышал, тебя поймают, и ты пожалеешь об этом. Не позволяй своему гневу и раздутому эгоизму взять верх над твоим рассудком, пожалуйста.     Драко скользил взглядом между умоляющими глазами Тео, молниеносным взглядом Поттера и игривыми лицами Маркуса Флинта и Гойла. Он обратился к ним, внезапно решив:     - Ладно, я в деле.     Они со смехом праздновали свои победы, когда Тео прислонился лбом к слизеринскому столу, бормоча:     - Вы идиоты.     Маркус Флинт начал разрабатывать свой план, сидя посреди слизеринского стола, но Тео и Блейз больше не принимали участия в разговоре. Драко, с другой стороны, считал, что идея, по общему признанию, немного шаткая, но может оказаться чрезвычайно эффективной. Поттер немедленно потеряет самообладание и, вероятно, притворится, что падает, чтобы привлечь к себе все внимание.     - Хорошо, я пойду и принесу несколько длинных черных мантий из раздевалок, чтобы мы могли одеться, - сказал Флинт, вставая из-за стола.     Драко повернулся к Поттеру. Он все еще ел и оставил свою "Молнию" в центре стола, чтобы привлечь к ней всеобщее внимание. Идеальный Поттер со своим надменным видом.     Стоявший рядом с ним Уизли с восхищением смотрел на метлу. Он, наверное, никогда в жизни не видел такой ценной вещи, даже его дом, должно быть, стоил дешевле, чем это. Драко также заметил, что Грейнджер искоса наблюдает за ним, но не за метлой, а за рыжеволосым. Она выглядела разъяренной, почти такой же, как когда разговаривала с Драко. Затем последняя повернулась к Пэнси:     - Пэнс?     - Да? - спросила она, не поднимая глаз.     - Ты знаешь, почему Грейнджер и Уизли не разговаривают друг с другом?     Пэнси откинула одну из своих темных прядей, чтобы съесть ложку овсянки, прежде чем ответить:     - Нет.     Очевидно, это была неправда, Пэнси знала все школьные сплетни. Драко приподнял бровь и подождал, пока она выложит все, что знала, что она и сделала через несколько секунд, как будто не могла сдержаться.     - Дерьмовая история. Кот Грейнджер съел его крысу. Очевидно, они поссорились на глазах у всей гриффиндорской гостиной.     Драко усмехнулся. Это действительно была глупая причина. Пэнси съела еще немного каши, прежде чем продолжить усталым тоном:     - Я не думаю, что дело только в этом, невозможно ссориться из-за такой дерьмовой причины. Может, Грейнджер все-таки поняла, что влюблена в самого глупого мальчика в Хогвартсе. Или он понял, что она Грязнокровка и ему лучше с ней не связываться, если он хочет продолжить свой род рыжих.     Драко нахмурился:     - Влюблена? Они встречаются?     Пэнси издала звук, похожий на вздох:     - Я не знаю, да, я так думаю.     И она повернулась к Дафне, чтобы поговорить о чем-то другом. Драко никогда не думал, что Грейнджер и Уизли могут быть вместе. Они никогда не проявляли ни малейшего признака привязанности на публике, но в то же время он не делал этого и с Пэнси, и никто не мог бы сказать, насколько они были близки со стороны.     Он продолжал внимательно наблюдать за Грейнджер. Нет, этого не могло быть. Она была слишком умна, чтобы испытывать чувства к такому паршивому парню, даже если и не заслуживала ничего лучшего.     Он решил выбросить эту мысль из головы: сам не зная почему, эта информация обеспокоила его.                                                                                            В тот момент, когда Драко увидел серебряную молнию, летящую прямо на него, он понял, что Тео был прав. Эта идея была совершенно глупой. Заклинание Поттера отбросило его назад, он упал с плеч Гойла и сильно ударился о землю. Плащи, которые они натянули на головы, не смогли смягчить его падение.     Он увидел, как Поттер приземлился на землю, сжимая в руке Золотой снитч. Они и так уже выставили себя дураками, и, вдобавок ко всему, им совсем не удалось осуществить свой план. К ним подошла профессор Макгонагалл, ее лицо было искажено гневом:     - Прискорбная уловка! - закричала она во всю глотку, на глазах у всех. - Трусливая и подлая попытка дестабилизировать гриффиндорского ловца! Вы все останетесь после уроков! И я снимаю пятьдесят баллов со Слизерина! Я обязательно расскажу об этом профессору Дамблдору! А, вот и он!     Дамблдор тоже появился перед ними, но больше всего Драко напугал не он, а профессор Снейп, стоявший прямо за ним. На его лице не было такого выражения ярости, как у Макгонагалл, но все же его выражение было еще более угрожающим.     - Встаньте, - приказал Дамблдор. - И следуйте за нами, пожалуйста.     Драко, наконец, удалось стряхнуть черную мантию, которая запуталась у него в ногах, и он встал, весь в грязи. Опустив голову, он последовал за тремя профессорами в кабинет Снейпа в подземельях. Маркус Флинт, Крэбб и Гойл стояли позади него, и у Крэбба было все лицо в грязи, в то время как Маркус Флинт все еще прижимал к себе мантию.     - Чья это была идея? - спокойно спросил Дамблдор.     Крэбб и Гойл тут же указали на капитана, но Драко остался неподвижен. Он не осмеливался взглянуть на профессора Снейпа, стоявшего у камина, и сердце его бешено колотилось. Словно для того, чтобы загнать его еще глубже, он продолжал мысленно повторять слова Тео: "Пожалуйста, не позволяй своему гневу и раздутому эгоизму взять верх над разумом". Он был прав, он снова позволил своему гневу взять верх над собой.     Теперь, когда он был здесь, он понятия не имел, как согласился на такой дерьмовый план. Переодеваться дементорами?     - Это позор! - рявкнула Макгонагалл своим самым пронзительным голосом. - Позор! Объяснитесь прямо сейчас.     Драко даже не открыл рта, чтобы заговорить, ему было слишком стыдно для этого. Крэбб и Гойл тупо огляделись по сторонам, и, наконец, Флинт осмелился заговорить.:     - Мы хотели напугать Поттера... Ему нельзя получать "Молнию", это нечестно!     Снейп прервал его низким голосом:     - Мистер Флинт, должен ли я напомнить вам, что вы последний ученик в классе, несмотря на то, что уже второй раз учитесь на седьмом курсе? Неужели у вас нет занятий поинтереснее, чем пытаться напугать мистера Поттера, например, учится для сдачи ЖАБА?     Флинт ничего не ответил и просто опустил голову. От вмешательства Снейпа в и без того ледяной комнате повеяло холодом, и Дамблдор, должно быть, решил, что выговора было достаточно, и предложил всем разойтись. Однако, когда Драко уже собирался переступить порог, Снейп повысил голос во второй раз:     - Я бы хотел задержать мистера Малфоя на минутку, пожалуйста.     Дамблдор и Макгонагалл кивнули, и Драко почувствовал, как его сердце забилось еще быстрее. Снейп жестом пригласил его сесть в кресло напротив стола, и драко сделал то же самое, но уже напротив него. Крэбб, Гойл, Флинт, Дамблдор и Макгонагалл вышли через дверь кабинета. Когда она закрылась, в комнате воцарилась леденящая тишина.     Драко, который не осмеливался взглянуть в лицо своему учителю, уставился на огонь в камине.     - Малфой. - Начал Снейп, и в его более кротком тоне сквозил гнев. - Должен ли я напоминать вам о том, о чем мы говорили на вашем первом курсе? О Поттере и о том, что вам нужно держаться подальше?     Драко, не отвечая, не отрывал взгляда от почти черного пламени. Он знал, что собирается сказать профессор Снейп, и предпочел не реагировать, чтобы не разжигать его гнев еще больше. Он продолжил:     - Я обязан рассказать ваши родителям о том, что вы натворили, Малфой. Однажды я уже пытался вас прикрыть, но вы, очевидно, все еще не понимаете этого. Информация о вашем наказании поступит завтра.     У Драко перехватило горло, но он не кашлянул и даже не подал виду, что боится своего отца. Снейп взял перо и начал писать, затем неопределенным жестом велел Драко выйти из кабинета. Он быстро ушел и очутился в подземельях, где холодный ветер заставлял его дрожать.     Перед кабинетом, прислонившись к камню, сидел Тео и читал. Когда он увидел, что Драко выходит из кабинета, он закрыл книгу, положил ее в карман и подошел к нему:     - Что Снейп хотел от тебя? Почему Крэбб и Гойл вышли раньше тебя?     - Он хотел сказать мне, что собирается предупредить моих родителей. - Драко говорил слегка сдавленным голосом.     Тео посмотрел на него без всякого выражения и ничего не сказал. Несколько долгих секунд они просто смотрели друг на друга, и вдруг Драко нечаянно выпалил:     - Ты был прав. Это было глупо.     - спасибо. - Тео ответил без тени улыбки. - Сожалею о твоих родителях.     Драко просто кивнул, и они вернулись в Гостиную, не сказав больше ни слова.     

***

Гермиона читала главу по зельеварению в постели при тусклом свете своей волшебной палочки. Она изо всех сил старалась понять, что изучает, но ее веки были очень тяжелыми, и она моргала так часто, что ей не удавалось прочитать больше трех слов подряд. Ее голова опустилась на подушку, и она задремала... Как вдруг...     - ААААААААА! НЕЕЕЕТ!!!     Пронзительный вой, который она только что услышала за стеной, так напугал ее, что она отбросила книгу, которая с громким стуком упала на пол. В спальне зажегся свет, и Гермиона услышала сонный голос Парвати, который спросил:     - Что это было?     - Я не знаю... - зевнув, ответила Лаванда. - Это был голос Рона?     Гермиона почувствовала, как на нее, словно ураган, накатил приступ паники, и, сама того не ожидая, у нее перехватило дыхание. Лаванда и Парвати вскочили и выбежали из спальни, чтобы посмотреть, что происходит, но Гермиона не могла пошевелиться. Ей казалось, что она находится в кошмарном сне, потому что крик Рона снова и снова звучал у нее в голове.     Она сунула руку под рукав пижамы и несколько раз ущипнула себя. Это был не ночной кошмар, это Рон только что кричал во всю глотку. Осознав это, она быстро выбралась из-под одеяла и спустилась по лестнице в спальню. Общая комната была полна людей, которые кричали со всех сторон:     - Отлично! Может, продолжим вечеринку? - спросил один из близнецов Уизли, стоя к ней спиной.     Рон стоял в центре комнаты рядом с Гарри. Он был в ярости, и его руки тряслись. Гермиона хотела подойти к ним, но так и осталась стоять на лестнице.     - Все в спальни! - крикнул Перси, занимая свое место в центре комнаты.     - Перси! - в ужасе закричал Рон. - Сириус Блэк! В спальне! С ножом! Он разбудил меня!     Сердце Гермионы, казалось, разорвалось в груди. На самом деле, она ничего не чувствовала. Она не могла пошевелиться, не могла дышать, просто смотрела на лицо Рона, искаженное страхом, ничего не понимая.     - Чепуха! - огрызнулся Перси после нескольких секунд тяжелого молчания. - Ты слишком много съел, Рон... Это был кошмар, просто и ясно...     Гермиона достаточно хорошо знала Рона, чтобы сказать, что это был не ночной кошмар. Она никогда в жизни не видела его таким испуганным. Сириус Блэк действительно вошел в спальню, вероятно, в поисках Гарри.     - Я говорю тебе правду! - в отчаянии закричал Рон.     Внезапно в Гостиную вошла профессор Макгонагалл, полностью одетая в свой клетчатый халат, явно раздраженная тем, что ее разбудили крики студентов. Увидев ее, Гермиона, сама того не осознавая, вздохнула с облегчением: если бы Макгонагалл была здесь, все было бы лучше. Все было бы более логично, более обоснованно, как считали ее родители.     - Хватит! - оборвала его учительница, сурово глядя на собравшихся учеников. - Я рада, что Гриффиндор выиграл матч, но это становится уже нелепым! Перси, я ожидала от тебя гораздо большего!     - Я абсолютно не одобрял того, что только что произошло, профессор! - возразил Перси, уязвленный тем, что учитель стал мишенью для него. - Я говорил им возвращаться наверх и ложиться спать! Моему брату Рону приснился кошмар...     - ЭТО БЫЛ НЕ КОШМАР! - воскликнул Рон. - ПРОФЕССОР, я ПРОСНУЛСЯ, А ПЕРЕДО МНОЙ СТОЯЛ СИРИУС БЛЭК С НОЖОМ В РУКЕ!     Профессор Макгонагалл посмотрела на него, и Гермиона поняла, что она верит ему больше, чем Перси.     - Не говори глупостей, Уизли, как он мог пройти мимо портрета?     - Это его надо спросить! - возразил Рон, указывая на рыцаря Кадогана. - Спросите его, видел ли он...     Макгонагалл бросила на Рона последний настороженный взгляд и развернула портрет лицом к нему. Вся комната затаила дыхание, включая Гермиону, которая перестала дышать после крика Рона.     - Рыцарь Кадоган. - четко произнесла она. - Вы впустили мужчину в Гриффиндорскую башню несколько минут назад?     - Конечно, добрая леди! - немедленно воскликнул рыцарь, выпятив грудь.     - Вы...? Вы это сделали? - возмущенно воскликнула профессор Макгонагалл. - но... пароль!     - У него были все! - гордо заверил рыцарь. - Все, что было на неделю! Записано на листке бумаги. Он зачитал их мне одно за другим!     Профессор Макгонагалл повернулась к студентам, собравшимся в маленькой круглой комнате. Она сильно побледнела и теперь, прижав руку к сердцу, рассматривала одно лицо за другим.     - Кто... - начала она безжизненным голосом. - Кто был настолько глуп, что записал пароли на всю неделю и оставил их валяться где попало?     Гермионе даже не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть виноватое выражение на лице Невилла, который стоял рядом с ней. Он тихо вскрикнул сквозь зубы, что стало доказательством его вины, и профессор Макгонагалл сменила страх на гнев.     Пока Гермиона злилась на Невилла, она повернулась к Гарри. Он тоже был бледнее обычного, но, похоже, больше беспокоился за Рона, чем за себя. Тем не менее, было очевидно, что Сириус Блэк искал его и что он ошибся кроватью.     У него был нож... Что бы произошло, если бы он нашел нужную кровать? Если бы она потеряла своего лучшего друга, даже не успев попрощаться с ним?