Mon ange gardien

***

Глаза Драко расширились:     - Пэнси?? Что, черт возьми, ты делаешь?     Она посмотрела на него с изумлением, как будто делала это каждый день на протяжении последних десяти лет или около того.     - Я курю.     - С каких это пор?     - Почти два месяца. Ты даже не заметил?     Она преувеличенно закатила глаза, затем еще раз глубоко затянулась и снова выпустила серый дым, заставивший Драко закашляться.     - Что это, черт возьми, за штука? - воскликнул он, глядя на палочку, которую она держала в пальцах.     - Маггловские сигареты.     - Маггловские? С каких это пор тебя стали интересовать маггловские сигареты? Ты что, с ума сошла?     Пэнси снова пожала плечами.     - Я не знаю, кто-то рассказал мне об этом, и я попробовала, и с тех пор не перестаю этим заниматься. Почему тебя это волнует?     - Почему ты не пользуешься волшебными сигаретами?     Драко видел, как его отец курил волшебные сигары, которые оставались зажженными бесконечно долго, а его мать время от времени курила длинные трубки, гораздо больше, чем у Пэнси, и держала их в мундштуке. Разница с маггловскими сигаретами заключалась главным образом в запахе, потому что те, которые курил Пэнси, были отвратительными. От дыма его выворачивало наизнанку.     - Слишком дорогие и слишком заметные. - объяснила она. - Здесь студенты курят такие сигареты, потому что учителя не обращают на них особого внимания. - сказала она, снова поднося сигарету к губам.     - Тем не менее, запах чувствуется. - заметил Блейз, сморщив нос.     - Это расслабляет. Попробуйте, и вы поймете.     Она предложила свою открытую пачку двум мальчикам, которые отказались, кивнув. Драко был ошеломлен, он никогда не видел, чтобы Пэнси курила, это было довольно странное зрелище. Отчасти потому, что это было по-магловски, а она всегда старалась не делать ничего маггловского, а отчасти потому, что это на самом деле было на нее не похоже. Он продолжал смотреть на белую палочку, которая сжималась по мере того, как Пэнси затягивалась, когда она внезапно подняла руку, чтобы показать ему что-то, стоящее перед ними:     - Смотри, там твой секс по вызову.     Драко увидел Астру, которая сидела в одном из кресел в комнате со своей подругой. С того знаменитого вечера они больше ни разу не разговаривали, но Драко был этому только рад. Она оказала ему услугу, теперь им не нужно было притворяться друзьями.     - Она не моя девушка по вызову, она на одну ночь. Не делай из мухи слона...     Но Драко остановился на этом, потому что место, которое Пэнси занимала несколькими секундами ранее, было пустым.    

***

Рождественским утром Гермиона проснулась в хорошем настроении, рядом с живоглотом, который всю ночь обнимал ее за руку. Она подумала о Хогсмиде и ужасном открытии, о котором узнал Гарри. Сириус Блэк был его крестным отцом. Она вздрогнула от этой мысли, и, хотя Гарри уже переварил новость с начала каникул, она видела, что он все еще расстроен. Она надеялась, что Рождество отвлечет его от этих мыслей.     Живоглот потянулся, затем сел, чтобы посмотреть, как Гермиона разворачивает подарки, которые были разложены в изножье ее кровати. Затем она спустилась в Гостиную, чтобы посмотреть, там ли Гарри и Рон, и обнаружила, что вместо них Джинни издает пронзительный крик:     - Живоглот!!!     Кот выглядел ошеломленным, когда его так окликнули, но ничего не мог поделать, кроме как позволить этому случиться, когда рыжая схватила его и погладила по голове, бормоча непонятные слова.     - Гермиона, - со смехом добавил Фред. - Счастливого Рождества, даже если твой кот выглядит интереснее тебя.     - Я в этом не сомневаюсь. И тебя с Рождеством. Я вижу, вы получили свои рождественские джемпера?     Фред и Джордж с гордостью подошли к своим джемперам, зеленому и оранжевому, которые они, очевидно, поменяли местами, так что у Фреда был джемпер на букву "Д", а у Джорджа - на букву "Ф".     - да! Ты тоже?     Гермиона показала им посылку от их мамы, которая пришла ночью. Она тоже впервые получила джемпер ручной вязки фиолетового цвета с большой буквой "Г" и маленькими ореховыми бисквитами.     - Мама, должно быть, знала, что ты тоже останешься в Хогвартсе на каникулы. - Фред улыбнулся.     - Или, может быть, у нее была лишняя катушка пряжи, - предположил Джордж.     - В любом случае, я очень радА. Я люблю вязаную одежду, моя мама часто шьет для меня.     Она показала им белый кардиган, который ей подарила мама.     - Джинни, отпусти этого бедного кота! - воскликнул Джордж примерно через десять минут.     - Прости, он просто слишком милый, - сказала она, возвращая Живоглота на руки Гермионе.     - Милый? Он выглядит так, будто его переехал автобус "Ночной рыцарь", - прокомментировал Фред.     Он получил два мрачных взгляда от Гермионы и своей сестры и расхохотался.     - Гарри и Рон все еще не проснулись? - спросила Гермиона.     - Нет, но ты можешь идти, мне кажется, я слышала, как Рон смеялся раньше, - сообщила Джинни, на которой тоже был розовый джемпер с вышитой буквой "Г".     Они снова поиграли с Живоглотом, повесив ему на уши рождественские украшения, а на воротник - мишуру. Затем Гермиона поднялась в спальню мальчиков и услышала довольно громкие голоса Гарри и Рона.     - Над чем вы двое смеетесь? - спросила она, войдя в комнату.     Рон и Гарри склонились над изножьем кровати Гарри. Увидев Живоглота, Рон полез под простыню за Коростой и с криком положил его к себе в карман:     - Не приводи его сюда!     Гермиона положила Живоглота на кровать Симуса и только теперь увидела, что заставило мальчиков кричать от радости. В ногах кровати Гарри лежала сверкающая золотая метла, которую они держали так, словно это были золотые слитки.     - О, Гарри! Кто это прислал? - спросила она, подходя ближе.     - Понятия не имею, там не было никакой открытки или чего-то еще.     Гермиона прикусила губу и остановилась как вкопанная. В ее голове промелькнул список заклинаний темной магии и безумное лицо Сириуса Блэка на обложке "Ежедневного пророка", которое появлялось каждый день, начиная с лета.     - Что с тобой такое? - спросил Рон.     - Я не знаю... - медленно произнесла Гермиона. - Но это немного странно, не так ли? Я имею в виду, это действительно хорошая метла, не так ли?     - Это лучшая метла, какая только есть, Гермиона. - сказал Рон с раздраженным вздохом.     - Значит, это, должно быть, было очень дорого?     - Наверное, стоило больше, чем все метлы слизеринцев, вместе взятые. - Сказал Рон.     - Итак... Кто мог прислать Гарри что-то настолько ценное, даже не сказав ему об этом? - спросила Гермиона.     - Какая разница! - нетерпеливо ответил Рон. - Можно мне попробовать, Гарри? Ты не возражаешь?     - Вы не должны садиться на эту метлу! - испуганно воскликнула Гермиона.     - Только не сейчас!     - Как оы думаешь, что нам с ней делать? подмести пол?     Гермиона была одновременно напугана и раздосадована их безрассудством. Все, что им нужно было сделать, это уговорить их с помощью Молнии, и они забудут об опасности, в которой находился Гарри. Эта метла, должно быть, была заколдована, и, возможно, Гарри уже был заражен.     Она хотела объяснить, но Живоглот прыгнул на Рона, чтобы схватить Коросту.     - УБЕРИ ЕГО ОТСЮДА! - закричал Рон.     Рон схватил Живоглота за хвост, что безмерно разозлило Гермиону, и она изо всех сил попыталась вернуть своего бедного кота. В конце концов он отпустил ее, и Гермиона подхватила Живоглота, который плевался. Он свернулся калачиком в объятиях Гермионы.     - Гермиона, тебе лучше отнести этого кота куда-нибудь в другое место! - крикнул Рон.     Гермиона в ярости выбежала из спальни. Она терпеть не могла, когда Рон так отзывался о Живоглоте, не говоря уже о том, чтобы схватить его и причинить боль! Все хорошее настроение, которое было у нее, когда она проснулась, испарилось, поэтому она решила оставить Живоглота в спальне и спуститься в Общую комнату.     Джинни, Фреда и Джорджа не было, вероятно, они завтракали внизу. Гарри и Рон пришли в свою очередь, но Гермиона все еще не оправилась от удара Рона, поэтому они избегали разговаривать друг с другом. Кроме того, Гарри все еще был очарован этой чертовой метлой, которая почти наверняка была ловушкой. Почему мальчики никогда не обращали на это внимания?     В обеденный перерыв, когда единственный рождественский стол был уставлен вкусной едой и всевозможными подарками, Гермиона могла думать только о Молнии в спальне мальчиков. Она знала, что Гарри или Рон никогда не захотят рассказать об этом учителю и, вероятно, обидятся, если она донесет на него, но она была уверена, что эта метла была странной, и хотела убедиться, что Гарри ничего не угрожает. Она искренне надеялась, что они понимают, что это было сделано только в целях безопасности, когда она направилась к профессору Макгонагалл после обеда.     - Профессор?     Волосы Макгонагалл были взъерошены больше, чем обычно, возможно, из-за фейерверка, который кто-то из студентов запустил рядом с ней.     - Да, мисс Грейнджер? - спросила она, убирая подарки.     - Сегодня утром Гарри получил довольно странный рождественский подарок, и я подумала, что должна предупредить вас...     - Что вы имеете в виду?     Она подняла голову и посмотрела на Гермиону своими пронзительными глазами поверх очков. Гермиона глубоко вздохнула. В любом случае, сейчас она никак не могла отступить, глаза Макгонагалл пристально изучали ее.     - Метла. "Молния", совершенно новая. (глаза учителя широко раскрылись.) На посылке не было ни карточки, ни имени отправителя, и я не могу отделаться от мысли... Что, если это был Сириус Блэк? Что, если метла была заколдована?     Гермиона прошептала это имя так, словно оно предвещало несчастье, но учительница не дрогнула и кивнула с отчаянным видом, очень серьезно.     - Вы абсолютно правы, мисс Грейнджер. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Пойдемте, давайте посмотрим на эту метлу.     Так что Гермиона вернулась в Гостиную, ее сердце неестественно колотилось в груди. Она не сделала ничего плохого, она была права, беспокоясь о своем друге, которому угрожал опасный серийный убийца. И все же в этот момент она гораздо больше боялась их реакции, чем возможной попытки убийства со стороны Сириуса Блэка.     Войдя в гостиную Гриффиндора, Макгонагалл сразу же взяла метлу, чтобы осмотреть ее, а через несколько секунд взяла с собой, чтобы проверить, нет ли на ней отпечатков заклинаний.     По взгляду, который бросил на нее Рон, она поняла, что они не поймут ее намерений.     - Почему ты пошла и все рассказала Макгонагалл? - резко спросил он.     - Потому что я думала, и профессор Макгонагалл согласилась со мной, что эта метла, вероятно, была прислана Гарри Сириусом Блэком!     Гарри и Рон не выглядели убежденными. И снова, она была глубоко раздосадована тем, насколько важным для них был Квиддич, ценой их жизней.     Если бы она знала, то провела бы Рождество со своими родителями в Эдинбурге.     

***

Рождественские каникулы прошли более спокойно, чем он ожидал. Он снова получил больше подарков, чем мог сосчитать, и открыл всего около десяти, прежде чем сдаться. Он провел сочельник и рождественский обед с Пэнси, Блейзом и Тео, которые остались в поместье Забини на каникулы.     К тому времени, когда Драко вернулся в Хогвартс, он почти забыл о своей одержимости Грейнджер. Наслушавшись постоянных разговоров отца о "нечистой крови", Драко вновь почувствовал ненависть и отвращение, которые испытывал к ней с первого курса. Теперь он был полон решимости осудить ее, просто чтобы разозлить или расстроить. Он не забыл, что наблюдать за тем, как Грейнджер выходит из себя, было одним из его любимых занятий.     Итак, на следующий день после начала занятий в школе он решительным шагом направился в библиотеку. Его целью было рассказать ей все, что он знал о маховике времени, только чтобы она вышла из себя и стала умолять его ничего не говорить. Он был уверен, что она будет там, занимаясь за своим любимым столом, как делала это каждый вечер с сентября.     Драко также заметил, что Грейнджер не разговаривала с Уизли и Поттером с тех пор, как он вернулся в Хогвартс, она больше не сидела с ними в Большом зале, а проводила занятия в своем углу, мрачно глядя на них. Он задавался вопросом, что же произошло на рождественских каникулах, и надеялся получить ответы.     Итак, он пришел в Библиотеку, уверенный в себе и готовый подойти к столу Грейнджер, когда увидел ее. Он остановился как вкопанный, потрясенный, и сел за ближайший столик, потому что она сделала то, чего он никак не ожидал.     У нее были косички.     Ее волосы, заплетенные на прямой пробор в две косы, лежали на плечах. Драко никогда не замечал, какие у нее длинные волосы, но теперь, когда они были уложены таким образом, он понял, какие они длинные. Это был первый раз, когда он увидел ее с другой прической, отличной от той, что была у нее обычно, - распущенной и лохматой, торчащей во все стороны, а иногда даже спутанной. Это полностью изменило ее лицо, это вызывало беспокойство.     Ему потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к переменам. Это было несколько резкой реакцией, но, тем не менее, это приковало его к месту. Он совсем не ожидал увидеть это и, что более важно, быть настолько удивленным. Пэнси постоянно собирала волосы в пучок, иногда с помощью таких аксессуаров, как ободки или косынки, иногда в замысловатые пучки, иногда с помощью заколок. Драко так привык видеть ее разные прически (на вечеринках, когда он просыпался, перед сном, на уроках...), что даже не замечал этого. Но, Грейнджер, это было действительно удивительно.     Он взял себя в руки и встал, пытаясь стереть шок со своего лица, когда подошел к ней.   

***

 

Когда Малфой приблизился к ее столику, она испустила самый громкий вздох раздражения, какой только возможно. И так было плохо, что в последнее время у нее были проблемы с концентрацией внимания, но если он еще и хотел позлить ее, то это еще не все...     - Что, Малфой? - агрессивно спросила она.     У него на лице была та самая озорная ухмылка, которую она терпеть не могла. Он мог быть таким невыносимым, даже не разговаривая. К ее удивлению, он сел напротив нее. Она притворилась, что не заинтересована, и нахмурилась.     - Что с твоей стрижкой, Грейнджер? - спросил он, злобно глядя на ее косички.     - Хм? Почему тебя это волнует?     Она провела рукой по двум своим косичкам, которые Джинни заплела ей этим утром. Она тоже не привыкла их заплетать, но так было гораздо удобнее, когда она наклонялась за чтением, и так ее волосы не запутывались в шарфе, когда она выходила из дома.     - Ничего, я просто хотел обратить твое внимание на то, насколько они уродливы, - с улыбкой ответил Малфой.     - Меня не интересуют твои замечания о моих волосах с октября 1991 года, Малфой. Если ты пришел, чтобы оскорбить меня, то в этом нет смысла. Вместо этого я предлагаю тебе пойти и поработать над тем, чтобы попытаться вернуться в рейтинг.     - Тебя так восхищает мое место в рейтинге, Грейнджер?     Она закатила глаза, но избегала его взгляда, склонившись над своей книгой по изучению рун:     - нет. Если бы тебя звали Нотт, это было бы еще интереснее.     Казалось, он обиделся на это замечание, но она все равно не поднимала глаз, чтобы проверить.     - Над каким предметом ты работаешь, Грейнджер? - спросил он, растягивая слова, несколько секунд спустя.     Она снова раздраженно вздохнула:     - Послушай, Малфой. Я не в настроении играть в твои маленькие игры. Иди и докучай кому-нибудь еще, я занята, у меня и так полно дел, и у меня и так хватает проблем!     - Занята, да? У тебя есть сколько... пять вариантов?     Она почувствовала, что ее сердце забилось немного быстрее, и постаралась выглядеть расслабленной. Гермиона не ответила, поэтому он продолжил:     - Три из которых в понедельник, верно? Гадание в девять утра, арифмантика и прочие твои дегенератские занятия?     - Ты наблюдал за мной? - импульсивно спросила она.     Ее ухмылка стала еще шире. Вот так он напомнил ей Драко, который на первом курсе обнаружил, что Хагрид незаконно укрывает дракона, только гораздо большего размера и немного более пугающую версию.     - Да, и я кое-что обнаружил, Грейнджер. Я знаю твой секрет.     Она вернулась к чтению своей книги, чтобы не обращать на него внимания, но он, должно быть, понял, что задел за живое, потому что продолжил шепотом, наклонившись к ней поближе:     - Я прав?     - Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Малфой.     - Я думаю, ты понимаешь. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. О твоем золотом ожерелье на шее.     У Гермионы перехватило дыхание.     - О каком ожерелье?     - Прекрати, я и отсюда его вижу. О цепочке, которая у тебя на шее. Тебе не следовало заплетать волосы в косу, твоя безумная прическа почти скрывала это.     - Это просто ожерелье, которое мой папа подарил мне на Рождество, - выпалила она слишком грубо.     - конечно. Итак, покажи мне кулон? Если твой чудаковатый отец-маггл купил его тебе, он должен быть совершенно непримечательным, верно?     - Не оскорбляй моего отца, - процедила она сквозь зубы.     - Но ты без проблем оскорбляешь моего. - он мгновенно отреагировал.     Он протянул руку, чтобы взять ожерелье, но Гермиона инстинктивно отступила, и он остановил свое движение, как будто только что осознал, насколько близко подошел к ней. Вместо этого он положил руку на стол, и Гермиона заметила, что на пальцах у него несколько колец.     - В любом случае, это объясняет, почему ты выглядишь такой несчастной, - продолжил он. - Ты выглядишь ужасно. Я имею в виду, не больше, чем обычно, но сейчас ты выглядишь измученной.     - Я просто много работаю. И я не понимаю, почему мой плотный график так сильно интересует тебя, Малфой.     - Потому что ты пользуешься маховиком времени. - он вдруг резко сказал, как будто теряя терпение. - Это незаконно.     - Ты окончательно сходишь с ума.     Малфой, казалось, разрывался между гневом и сомнениями. Она была уверена, что он взвешивает свою теорию со всех сторон.     - нет. Я уверен.     - А даже если бы и так, почему тебя это волнует?!     - Потому что это запрещено! Почему ты, Поттер и Уизли до сих пор все делаете, и вас не наказывают?     - Потому что, по-твоему, было бы глупо использовать маховиком времени? - выпалила она, резко откладывая книгу на стол. - Да ладно, давай на минутку станем серьезными. Ты просто завидуешь, что я могу получать такие хорошие оценки, посещая так много занятий, поэтому ты выдвинул это странное предположение, что у меня есть маховик, что незаконно, просто чтобы оправдать мою работу. Вместо того, чтобы пытаться убедить себя в том, что я жульничаю, почему бы тебе не потратить эту энергию на работу? Может быть, ты пробьешься в топ-50.     Она бросила на него последний дерзкий, сердитый взгляд, прежде чем опустить взгляд на сотни рун, разложенных на странице учебника. Малфою потребовалось некоторое время, чтобы ответить, и когда он это сделал, она услышала гневные нотки в его обычно медленном и презрительном голосе:     - Ты можешь придумывать все оправдания в мире для Уизли и Поттера, Грейнджер, но со мной ты так не поступишь. Ты можешь отрицать это сколько угодно, но я знаю твой секрет и позабочусь о том, чтобы он стал достоянием общественности как можно скорее, чтобы ты смогла понять, каково это - быть самой невыносимой девушкой в Англии!     Он поднялся на ноги, скрипнув стулом по библиотечному полу, и быстро вышел. Гермиона притворилась, что продолжает спокойно читать, но на самом деле она была очень напугана. Макгонагалл специально предупредила ее, чтобы она никогда не попадалась с Маховиком времени. Была ли она неосторожна? Это правда, что иногда она была близка к тому, чтобы пойти по тому же пути, но каждый раз ей удавалось избежать этого. Как отреагировали бы ученики, если бы узнали? А как же Гарри? А как же Рон?     Она ничего не могла с собой поделать, и слеза скатилась по ее щеке и упала на страницу учебника. Как Малфой мог узнать ее секрет, когда даже двое ее лучших друзей, с которыми она проводила свои дни, этого не заметили? А он был таким придурком со своим высокомерным видом и жестокой улыбкой! Он знал, что она боится, и использовал это в своих интересах, даже когда не был обеспокоен.     Она пыталась продолжить учебу, но безуспешно. Кроме того, Гарри и Рон все еще не разговаривали с ней из-за той дурацкой Молнии, и она чувствовала себя мучительно одинокой. Итак, она с грустью сложила свои вещи и решила лечь спать после долгого дня.     

***

Почему каждый раз, когда он разговаривал с этой девушкой, он чувствовал неконтролируемый прилив гнева, от которого у него сжималось горло и начинался жар?     Она была единственной, кто так на него влиял, и Драко каждый раз, сам того не ожидая, впадал в это состояние, заставляющее его дрожать. Он быстро зашагал, пытаясь рассеять это ощущение, но безуспешно. У него и раньше были сотни ссор с Пэнси, иногда доходивших до крика, потому что она могла свести его с ума, но никогда до такой степени. Никогда еще он не испытывал столько гнева, столько ярости и желания так быстро выпустить пар.     Он вошел в Гостиную, все еще пребывая в ярости, и огляделся по сторонам. Пэнси танцевала с сигаретой в зубах, которую в последнее время не выпускала из рук. Несмотря на то, что был вторник, вечеринка все еще продолжалась. Ему не хотелось разговаривать с ней рядом с Дафной, поэтому он огляделся в поисках Тео, который, как обычно, сидел в кресле и читал. Драко тяжело опустился в кресло рядом с ним, не произнеся ни слова, но Тео тут же воскликнул:     - Вау, что с тобой такое?     Он даже закрыл свою книгу, что было главным доказательством дружбы, которую он ни с кем не проявлял, чтобы он мог полностью выслушать его. Но Драко был так взвинчен, что ему было все равно, и он просто сплюнул:     - Грейнджер.     - Что она сделала на этот раз?     - Я столкнулся с ней лицом к лицу, чтобы сказать про маховик времени. Она отрицает это! Она осмеливается отрицать, когда я прекрасно знаю, что она скрывает. Она такая невыносимая, эта высокомерная, нечистая мисс-Ничего-не-Знаешь, которая позволяет себе говорить мне, что...     - Что?! Ты сказал ей?     Тео от удивления прикрыл рот рукой, но Драко этого не заметил.     - Ну да, я ей сказал! - воскликнул Драко. - Ты что, думал, я позволю ей разгуливать по Хогвартсу в таком виде, когда она списывала?     - Драко! Зачем ты это сделал? - воскликнул Тео.     - Зачем я сказал?! Ты серьезно?     Этот разговор совсем не успокоил его, напротив, он был почти так же взбешен, как и в начале. Он несколько раз сжал кулаки, пытаясь достучаться до нее.     - Значит, ты ничего не понял из книг, которые я тебе показывал? - спросил Тео. - Маховики времени чрезвычайно редки и хранятся в секретной комнате Министерства магии. Чтобы получить их, тебе нужны десятки подписанных документов, это довольно сложная процедура. Должно быть, учительница сумела достать это для Грейнджер, она не делала этого сама. Это не жульничество!     - Но все эти исследования... Я думал, ты был возмущен так же, как и я, тем, что сочел это несправедливым!     Тео задумался на несколько секунд, поправляя свои локоны, которые падали ему на глаза, затем с сочувствием посмотрел на Драко.     - Я не думаю, что это несправедливо... Я просто... Впечатлен.     - Впечатлен?!     - Да. Ты представляешь, как много она успевает? Посещает три занятия одновременно? Похоже, она хочет проверить свои силы, работая, и я думаю, это достойно восхищения. Я бы на ее месте не смог этого сделать.     - Но вся эта чушь о том, что ты хочешь превзойти ее? - настаивал Драко.     - Я, наверное, никогда этого не сделаю! - воскликнул он с усмешкой. - Но это как игра, соревнование, и я думаю, тот факт, что она впереди меня, дает мне мотивацию попытаться догнать ее. Когда я сижу в библиотеке и работаю часами, и у меня болят руки от того, что я держу перо, или мне хочется спать, я смотрю на нее, и вид ее прилежания заставляет меня продолжать работу.     Драко не мог в это поверить. Он думал, что Тео разделяет его ненависть к Грейнджер, но оказалось, что он почти на ее стороне. Он подождал несколько минут, молча теребя шов своего джемпера. Музыка на вечеринке в Слизерине сотрясала стены, но на него это совершенно не действовало. Через некоторое время он тихо спросил Тео::     - Как ты можешь не позволять этому... так на тебя действовать?     - Действовать на меня?     - Да. Она умеет действовать мне на нервы, но это правда. Когда я вижу ее, я испытываю столько чувств... ненависти.     - Я знаю, приятель. Я знаю, что она сводит тебя с ума. - ответил он, ласково похлопывая его по плечу.     Тео ничего не понял. Он мог видеть только внешнюю сторону вещей, он не знал, какой вихрь ярости поднимается в Драко всякий раз, когда он видит Грейнджер, или, что еще хуже, когда они разговаривают. Он ничего не ответил, потому что ему не хотелось ничего ей объяснять.     - С другой стороны, ты хочешь узнать о моей новой теории? - спросил Тео.     Драко повернулся к своему другу, который внезапно показался ему взволнованным. Он показал ему свою книгу "День с оборотнем".     - Я думаю, Люпин - оборотень. - объявил он гордым голосом.     Драко чуть не расхохотался. Он сошел с ума, другого объяснения не было.     - Я думаю, ты сходишь с ума, Нотт. Тебе нужно ненадолго отложить учебники, - насмешливо сказал он.     Тео пожал плечами, все еще улыбаясь, и вернулся к своей книге. Драко же, напротив, предпочел, чтобы волна гнева прошла медленно, сосредоточившись на чем-нибудь другом. В частности, Пэнси, которая танцевала в окружении дюжины слизеринок.     Она хорошо танцевала, двигая бедрами в такт музыке, с закрытыми глазами, время от времени потягивая напиток. На ней все еще были чулки в сеточку, черная юбка и белая школьная рубашка без галстука. Она была прекрасна, и Драко мог видеть отсюда взгляды примерно двадцати парней, которые следили за ее движениями так же, как и он сам. Это раздражало его. Не так, как когда он разговаривал с Грейнджер, скорее, это был своего рода защитный инстинкт.     - Пэнси сегодня в ударе. - едко заметил он.     - Да, она танцует уже два часа. Я не знаю, как она не падает от усталости. - объяснил Тео, тоже глядя на темноволосую девушку.     - Она совершенно безрассудна.     Жалостливое выражение лица, с которым Тео спорил с Драко, тут же сменилось жесткостью. Он нахмурился, и его голубые глаза внезапно вспыхнули:     - Хей. Оставь ее в покое, ей весело. Если она хочет танцевать и пить, ей можно. Это нормально.     Драко вздохнул и встал, чтобы пойти в свою спальню. В этом не было ничего нормального. Пэнси была не из тех девушек, которые так вертятся перед всеми, или пьют, или курят магловские сигареты. Она изменилась, и он понимал это лучше, чем кто-либо другой, потому что знал ее лучше всех. В последнее время Тео тоже старался защитить ее, хотя и не подозревал об этом. Драко не мог ни с кем поговорить о своих чувствах. Когда он добрался до своей спальни, там было пусто. Он снял рубашку, бросил ее на пол и пошел в душ.     Никто его по-настоящему не понимал.     Пэнси знала его наизусть, но никогда бы не поняла, что у него сейчас на уме. Блейз никогда не осуждал его, он всегда был хорошим слушателем и умел давать советы, но стоило ему упомянуть Поттера или Грейнджер, как он тут же советовал ему держаться от них подальше. Драко думал, что разделяет с Тео его ненависть к Грейнджер, но на самом деле это было не так. Тео был одним из его лучших друзей, но он не мог предвидеть, что тот имел в виду, или понять подтекст, как Блейз и Пэнси. У Крэбба и Гойла было одинаковое отношение к грязнокровкам, но они были слишком глупы, чтобы видеть дальше носа.     Он не мог рассказать об этом своей матери, не говоря уже об отце, потому что его бы наказали только за то, что он разговаривал с магглорожденной. Он никому не мог объяснить, что он на самом деле чувствовал. Гнев, который был гораздо глубже, чем представляли его друзья, сотни эмоций, которые переполняли его. Тот факт, что он был настолько сбит с толку двумя дурацкими косичками, что наблюдал за Грейнджер каждый день, анализировал ее действия, одежду, расписание.     Все вокруг него изменились. Блейз спал с хаффлпаффцами, Тео читал маггловские книги, а Пэнси курила сигареты. Он тоже изменился? Неужели отвращение, которое он испытывал к магглам до поступления в Хогвартс, превратилось в нездоровое любопытство к нечистой девушке? Ему казалось, что он заражен, что он не может удержаться от того, чтобы подойти к ней, поговорить с ней, понаблюдать, как меняется выражение ее лица.     Горячая вода из душа сменилась ледяной, и Драко выключил ее. Он все еще чувствовал, как странная смесь ощущений обжигает кожу, усиливая ощущение тошноты, как будто Грейнджер пометила его.     Выходя из душа, он в глубине души надеялся, что Пэнси будет ждать его в постели. Он мог довериться ей, хотя бы немного, и слушать ее голос, который напоминал ему об их приятных встречах у фонтана в его саду под звездами.     Но когда он открыл дверь ванной, то увидел, что его кровать пуста.   

***

- Присаживайтесь, мисс Грейнджер.     Гермиона села на стул напротив Макгонагалл за ее столом и положила руки на колени, чтобы не выдать своей нервозности. Макгонагалл опустила перо в чернильницу, стоявшую на углу стола, и крепко сжала пальцы в кулак.     - Итак, скажите мне, как вы себя чувствуете?     - Как я себя чувствую? - повторила Гермиона.     - да! Как вы приспосабливаетесь к этому сложному темпу работы? - настаивал учитель.     - О. - ответила она, машинально опуская руку на цепочку от маховика, висевшую у нее на шее. - Я в порядке, я немного устала, но я хорошо справляюсь с уроками.     - У вас не было никаких инцидентов, никто вас не видел?     Гермиона колебалась, стоит ли говорить, что Малфой догадался, но она этого не сделала. Она не знала почему, но он до сих пор не обнародовал свое открытие, и она не хотела волновать Макгонагалл и рисковать тем, что ей придется возвращать ее маховик времени.     - Нет, - ответила она.     - Ах! - воскликнула Макгонагалл, улыбаясь и хлопая в ладоши. - Я же говорила, что мистер Уизли и мистер Поттер ничего не заметят. Молодец, я могу только похвалить вашу серьезность и преданность делу. А помимо занятий, вам удается получать удовольствие от студенческой жизни? Часто ли вы пишете своим родителям?     - Да, я пишу. Я пишу им каждую неделю. - сказала она тихим голосом.     Это было не совсем правдой. Она не разговаривала с Гарри и Роном из-за истории с Молнией и не отвечала на письма своих родителей и Дэнни с самого Нового года. Единственными ее развлечениями были чаепития в хижине Хагрида, субботние занятия с Невиллом и ужины с Джинни.     - Очень хорошо, очень хорошо, - сказала она, вставая из-за стола и направляясь открыть ей дверь, что означало окончание приема. - Я просто хотела узнать, как у вас дела, и предупредить вас, что с приближением экзаменов мы начинаем переходить к более интенсивной работе. Учителя будут требовать больше домашних заданий. Вы чувствуете, что готовы?     - Да, безусловно.     - Хорошо! Тогда я надеюсь, что вы прекрасно проведете вечер, и мы увидимся с вами завтра на Трансфигурации.     Макгонагалл закрыла дверь, и Гермиона потратила около десяти секунд, пытаясь вспомнить, какой сегодня день. Все эти возврашения в прошлое ничуть ей не помогли. Наконец она поняла, что сегодня вторник, потому что Макгонагалл имела в виду их занятие в среду.     Она решила навестить Хагрида. После Рождества она стала ходить туда чаще, чем раньше, как ради себя, так и ради него. Предыдущую неделю она провела, изучая дело Клювокрыла. С тех пор как Хагрид сказал им, что гиппогриф приговорен к смертной казни, она несколько раз использовала свой маховик, чтобы посвятить себя чтению нескольких судебных дел, пытаясь оправдать его. Сначала Гарри и Рон помогали ей, но, поскольку они игнорировали друг друга, больше об этом не упоминали.     Она подготовила для Хагрида большое досье с датами и пояснениями, чтобы он мог защитить Клювокрыла в Комитете по уничтожению опасных существ. Она обмотала шею шарфом, чтобы выйти на улицу, и поежилась, прогуливаясь по парку Хогвартса. Земля была покрыта снегом, так что ее ноги при каждом шаге увязали в нем. К тому времени, как она добралась до входа в хижину, она замерзла, но, к счастью, Хагрид развел огонь.       - Гермиона! Заходи! - сказал он своим громким голосом.     Она села за стол, и Хагрид занялся приготовлением чая. На нем был розовый фартук, который, должно быть, был размером со скатерть. Когда он поставил перед ней чашку, она с радостью увидела, что это был чай с корицей, ее любимый. Он также поставил тарелку с печеньем и сел напротив нее.     - Ты в порядке, Гермиона? - спросил он, нахмурив свои густые брови.     - Да, все в полном порядке. А ты?     - Я в порядке. Клювокрыл играет в снегу. - сказал он, задумчиво глядя в окно. Затем он снова повернулся к Гермионе: - Ты выглядишь измученной. Ты хорошо спала?     - Да, - солгала она.     Она не могла вспомнить, когда в последний раз спала спокойно всю ночь напролет. Она энергично кивнула, и Хагрид молча пожал плечами. Затем она достала из сумки огромную папку и положила ее на стол:     - Я провела небольшое исследование и обнаружила несколько интересных дел, которые близки к обвинительному заключению Клювокрыла. Я думаю, что в этом случае у нас есть шанс на победу. Я записала несколько дат и случаев, которые могут помочь тебе доказать, что клювокрыл - не опасное животное и что Малфой сам напросился на это.     Она открыла папку и подробно объяснила Хагриду, что она написала, а тот время от времени кивал, показывая, что понимает, что она имеет в виду. Как раз в тот момент, когда она рассказывала о деле гиппогрифа, осужденного в Ирландии за то, что он вырывал волосы у девушки, которая подошла слишком близко, он прервал ее своим грубым голосом:     - Гермиона... Тебе не нужно было так усердно работать...     - Конечно, я это сделала! - ответила она, нежно положив ладонь на руку Хагрида. - Я хочу помочь тебе, мне нужно спасти Клювокрыла!     - Гарри и Рон... они помогли тебе со всем этим? - спросил он, указывая на толстую папку, лежащую между ними.     Гермиона прикусила губу.     - Хм... Нет. Они очень заняты. Они хотят помочь тебе...     - Ты сделала это сама? Почему? - вмешался Хагрид.     Он был одновременно удивлен и обеспокоен. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.     - хорошо... мы больше почти не разговариваем.     - Что? - ошеломленно прорычал он. - Как так вышло?     Гермиона объяснила ему всю историю с "Молнией", а затем сделала большой глоток обжигающего чая, чтобы сдержать подступающие слезы. На лице Хагрида застыло удивленное выражение.     - Гермиона... Мальчики могут быть очень глупыми, особенно в таком виде спорта, как квиддич. - сказал он мягко - Ты поступила правильно, рассказав об этом профессору Макгонагалл, и я уверен, что Гарри и Рон достаточно скоро это поймут.     Это стало последней каплей. Гермиона разразилась слезами, которые она сдерживала уже довольно долгое время. Это было сочетание усталости, одиночества, чувства вины и переутомления, которое заставило ее сломаться, и тот факт, что она все еще чувствовала себя так уютно в этой благоухающей корицей уютной хижине, довел ее до крайности.     Хагрид успокаивающим шепотом принялся утешать ее, несколько раз похлопав по плечу, отчего она опустилась на стул от его жеста.     - мне жаль. - спросила она, шмыгая носом в рукав своего джемпера. - Я не знаю, почему я плачу, это глупо. Я тоже на них злюсь, особенно на Рона. Он никогда не видит дальше своего носа.     - Ты хочешь, чтобы я с ними поговорил? - спросил Хагрид, садясь обратно на свое место.     - Нет! - воскликнула Гермиона. - Конечно, нет. Все в порядке, это было просто... Все в порядке.     Хагрид не настаивал, но он все еще волновался, даже когда она продолжила свою лекцию о законе гиппогрифа. Когда солнце село, она пожелала Хагриду спокойной ночи и снова вышла на снегопад. Проглотив дюжину печенюшек, она почувствовала, что совсем не хочет есть, поэтому не пошла ужинать, а вместо этого направилась в гостиную, чтобы пораньше лечь спать. Она поднялась по лестнице, ноги у нее замерзли из-за снега на улице, и наткнулась на Невилла, который тоже ждал у входа и тоже мерз.     - Привет, Невилл. - сказала она, поравнявшись с ним. - Что ты здесь делаешь? Разве ты не на ужине?     - Я хотел сначала зайти в спальню, но не могу вспомнить пароль...     Гермиона подавила вздох и повернулась к портрету. Именно сэр Кадоган теперь занимал дверь в гостиную гриффиндора, с тех пор как наступил Хэллоуин и Сириус Блэк попытался проникнуть в нее. И рыцарь имел обыкновение менять пароли через день, что было довольно раздражающим. Она потратила время, выпрашивая у Перси новый     - По-моему, это "Сосновая шишка", - сказала она картине.     Сэр Кадоган начал длинную речь об одной из многих битв, о которых он любил рассказывать, но Гермиона не слушала ни слова, а вместо этого вошла в гостиную и сразу же отправилась погреть ноги у камина. Она начала читать, но на этот раз речь шла не о домашнем задании. Это было про оборотней.     Теперь Гермиона была уверена, что Люпин - оборотень, но никому об этом не говорила. До того, как они перестали разговаривать, она не хотела говорить Гарри и Рону, но Гарри, похоже, по-настоящему привязался к новому преподавателю по защите от темных искусств, и она не хотела омрачать его мнение.     В книгах, которые она читала, все оборотни считались опасными, общительными и даже дикими. У Люпина не было ничего подобного. Если не считать его усталого лица и постоянных отлучек, он ничем не выдавал своего истинного состояния. Возможно, Гермионе просто показалось. Но боггарт превратился в полную луну, когда он стоял перед ней на первом уроке...     Пока она читала, несколько гриффиндорцев после ужина поднялись наверх и легли спать или расселись на диванах, стульях или учебных столах. Рон и Гарри прошли мимо нее, не сказав ни слова, Гарри лишь слегка кивнул, прежде чем подняться в свою спальню. Она почувствовала, как у нее сжалось горло. Несмотря на то, что она злилась на них, она терпеть не могла, когда они вот так игнорировали друг друга, особенно по такой глупой причине.     В конце концов, она вернулась в свою спальню, чтобы лечь спать. Лаванда и Парвати уже были там, сидели на кровати Лаванды и склонялись над книгами. Это был первый раз, когда Гермиона увидела их за работой.    - Привет, девочки. поздоровалась Гермиона.     - Привет, Гермиона!     - Вы делаете домашнее задание?     - Да, мы уже делаем успехи в сочинении по прорицаниям. - объяснила Парвати.     - Что? - изумленно воскликнула Гермиона. - Но это же только через месяц?     Лаванда подняла глаза, и Гермиона увидела, что она выглядит взволнованной:     - Но это так интересно! Теперь мы умеем гадать по ладони!     - Хочешь, чтобы мы погадали тебе? - спросила Парвати, не менее взволнованная.     Гермиона едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, и вместо этого нырнула в ванную, чтобы почистить зубы, оставив дверь открытой:     - Нет, спасибо!     - Давай, Гермиона, это займет пять минут! Мы уже устали от рук друг друга, мы знаем их наизусть. - настаивала Парвати.     - Правда, не надо. - сказала Гермиона.     Она надела пижаму и услышала за дверью, как две девочки перешептываются друг с другом. Гермиона была уверена, что речь шла о ней и о ее отсутствии интереса к предмету, который они любили. Когда она вышла из ванной, чтобы лечь в постель, радостные лица обеих ее соседок по дому исказились гримасой:     - Что с тобой? - серьезно спросила Лаванда.     - Ничего! - Нетерпеливо сказала Гермиона. - Это просто... Я не верю во все это. Это чепуха, поддельная магия. Это даже не наука, это основано на... Ничем. Разве вы не слышали предсказаний Трелони?     - Да, мы слышали. - с вызовом ответила Лаванда. - И мы в это верим.     - Хорошо... тогда делайте, что хотите. - сказала Гермиона.     Она сознавала, что в ее голосе звучит презрение. Она слишком устала, чтобы следить за своим тоном или за тем, что говорит. Она считала Гадание глупым занятием и была немного раздражена тем, что две девочки таким образом преклоняются перед таким ненадежным учителем. Лаванда и Парвати выглядели возмущенными и быстро задернули полог кровати, не сказав больше ни слова.     Гермиона легла в свою. Было холодно, несмотря на грелку с горячей водой, а Живоглота там даже не было. Она больше не разговаривала со своими двумя лучшими друзьями и только что оттолкнула от себя единственных девушек, с которыми могла поговорить сегодня вечером.     Гермиона осторожно взяла свою волшебную палочку, наложила заклинание тишины на занавески своей кровати, чтобы заглушить издаваемые ею звуки, и проплакала много часов, прижимая к себе подушку, прежде чем заснула от усталости.