Mon ange gardien

***

- Драко? Ужин подан. Голос Нарциссы Малфой донесся до него через дверной проем комнаты Драко. - Иду. - пробормотал он, прежде чем кинуть журнал по квиддичу на кровать. У Малфоев было множество традиций и домашних правил, которые Драко не понимал, и тот факт, что его мать никогда не заходила в его покои, был одним из них. Ему объяснили, что это знак уважения, но Драко это казалось грустным, как будто он был обречен все время проводить в одиночестве. Тем не менее, ему не было ни на что жаловаться. У него была огромная спальня, в которой стояла кровать с балдахином, на которой легко могли поместиться четыре человека, прымыкающая ванна и даже небольшая гостиная. Он вышел из своей комнаты и пошел в гостиную, в которой было только несколько кресел, камин, шахматная доска и книжный шкаф. Он остановился перед зеркалом у двери и, чтобы проверить, как он выглядит перед тем, как спуститься в столовую. Это было еще одно правило, которое семья Драко соблюдала каждый день. Всегда выглядеть опрятно, даже на простом семейном ужине. Он распахнул двойные двери в гостиную и спустился по мраморной лестнице поместья. Его комната была на верхнем этаже, поэтому ему пришлось пройти долгий путь, прежде чем он попал в столовую. Он предвкушал свой экзамен по трансгрессии, в основном по этой причине. Достаточно редко его мать приходила и объявляла ему об ужине, часто это делал его домашний эльф Добби. Драко понял причину ее прихода, когда оглядел комнату. Стол был огромный, за ним легко могли сесть тридцать человек и был почти во всю ширину комнаты. Нарцисса, его мать, сидела в конце стола, прямо под одной из многочисленных люстр. У его матери было бледное лицо с темными глазами. Её волосы были светлыми при свете люстры и контрастировали с чёрной прядью, которая разделяла её волосы на две части, символом ее родной семьи Блэков. Она даже не взглянула на сына, который только что вошел в комнату, потому что смотрела на причину своего странного поведения. В другом конце стола сидел Люциус Малфой, отец Драко. У него тоже были светлые волосы, почти платиновые, как у Драко, и они ниспадали ему на плечи. Он посмотрел на своего сына своими бледно-серыми глазами и изобразил улыбку: - Драко… садись. Драко кивнул в ответ и сел посреди стола. Они сидели так далеко друг от друга, что Драко приходилось поворачивать голову влево и вправо, что смотреть на своих родителей. Нарцисса по-прежнему молча смотрела на Люциуса. Драко часто ужинал только с матерью, а отец приходил только несколько раз в неделю. Он не знал точно, чем занимался его отец, когда не был дома. Единственное, что он знал, это то, что его отец играл очень важную роль в волшебном мире и проводил много времени в Министерстве Магии. Таким образом, они довольно редко обедали вместе, и это добавляло напряжение в атмосферу и без того формальных обедов в поместье. Люциус взглянул на Драко, оценивая его волосы и одежду, но не прокомментировал его внешний вид. - Добби! - вдруг прошипела мать. Маленький домовой эльф появился в столовой, и когда он согнулся в реверансе, его длинный нос почти коснулся пола. На нем была грязная наволочка, единственная грязная вещь в поместье, которое, как и внешность его обитателей, было безупречным. - Ужин подан, госпожа, - пискнул домовой эльф, прежде чем опять исчезнуть. И действительно, когда Драко посмотрел на стол, он увидел, что он теперь заполнен различными блюдами. Еще одна традиция Малфоев заключалась в том, чтобы пока хозяин дома не начнет кушать, они не должны притрагиваться к еде. Поэтому Драко и Нарцисса ждали, пока Люциус откусит свой первый кусочек, прежде чем самим начать ужинать. Отец Драко заговорил: - Сегодня я разговаривал с Яксли. Мы обсудили стоимость артефактов, которые я хотел бы продать и он назвал вполне разумную цену… Драко почти сразу потерял нить разговора, смысл которого он толком не понимал. Он вздохнул с облегчением. Его отец, кажется, был в хорошем настроении. Драко посмотрел на мать, лицо которой оставалось безразличным, но он заметил, что ее плечи расслабились, когда она услышала слова Люциуса. Она опустила голову и начала есть. Должно быть, она тоже успокоилась, услышав спокойный голос мужа. Они никак не могли предсказать, примет ли вечер другой оборот, основываясь исключительно на вальсирующем настроении Люциуса. Драко, не говоря ни слова, принялся за ужин, оставив своего отца передавать бесконечный поток информации своей жене. С годами Драко научился не задавать вопросов, когда его отец разговаривал во время приемов пищи, потому что один из родителей мог немедленно сделать ему выговор. Еще одним правилом чистокровных было молчание во время еды. Нарцисса кивала, внимательно слушая Люциуса, который сейчас говорил об одном из сотрудников Министерства Магии. Драко проглотил холодный суп тремя ложками, а затем, не задумываясь, съел по кусочку каждого блюда, которое попадалось ему на пути. Ему не терпелось встать из-за стола. Убаюканный голосом отца, он погрузился в свои мысли, сам того не осознавая. Он вздрогнул, когда отец окликнул его: - Драко! Ты усвоил то, о чем я тебя просил? - Он медленно кивнул. Три дня назад отец дал ему длинный древний свиток и велел выучить все имена на нем. Драко долго смотрел на него, анализируя ветви дерева, которые были переплетены, над которыми были написаны многие имена и портреты его предков. Его отец объяснил ему, что это его родословная и что он должен как можно скорее выучить каждое имя. Драко надеялся, что отец не будет расспрашивать его прямо за обеденным столом, потому что, когда он посмотрел в глаза отца, внезапно все имена слились воедино в его сознании. - Да, отец, - быстро ответил он. - Хорошо, - ответил он, нарезая мясо, - это тебе понадобится, если ты будешь учится в Хогвартсе. Очень важно, чтобы ты помнил свое место в своем роду, свою важность, и чтобы ты с гордостью носил свое имя. Драко выпятил грудь, внезапно обретя уверенность в себе. Доставлять отцу радость было тем, чем он очень гордился. Он предпочел бы, чтобы отец был доволен своим сыном, а не злился, потому что Драко очень боялся перепадов настроения отца. Пока Люциус продолжал разговаривать, Драко вспоминал свое генеалогическое древо. Теперь, когда отец не смотрел на него своим ледяным взглядом, он смог вспомнить ветви своей семьи. Со стороны матери были Блэки, а с другой-Малфои. Но с каждым именем над именем его родителей ветви дерева разделялись и появлялись другие имена, такие как Лестрейндж, Нотт, Гонт, Розье, которые Драко непреднамеренно перепутал. Некоторые ветви были настолько переплетены, что Драко изо всех сил пытался понять связи между некоторыми из своих предков. Многие из них имели детей будучи двоюродными братьями и сестрами, что еще больше сбивало его с толку. Когда он попытался выучить пергамент наизусть, как велел его отец, он также заметил, что некоторые портреты были сожжены, образовав несколько черных дыр в бумаге. Прищурившись, Драко смог расшифровать некоторые имена изгнанных, но быстро сдался. У него уже было так много имен, что он не стал утруждать себя заучиванием еще каких-нибудь бесполезных. Кроме того, как только он обратил свое внимание на один из нацарапанных портретов на дереве, он быстро отвел глаза, как будто бумага теперь жгла ему сетчатку, и как будто портреты могли внезапно изгнать его и из собственной семьи. Драко закончил трапезу и залпом выпил стакан воды, который Добби материализовал перед его тарелкой. Ему было очень скучно и он слушал разговор отца одним ухом, ожидая, когда наступит минута тишины, чтобы заговорить. Ему казалось, что Люциус зачитывает имена выдающихся чистокровных, и это напомнило ему о поврежденном свитке, над которым он работал последние несколько дней. Когда Люциус перестал разговаривать, чтобы сделать глоток вина, Драко воспользовался возможностью и сказал: - Могу я теперь выйти из-за стола? Пэнси ждет меня снаружи, и… Люциус поднял руку и небрежно взмахнул ею в воздухе, отпуская его. Драко вскочил со своего места и вышел из-за стола, оставив тарелку с едой. Эльфы разберутся с этим. Он прошел через вестибюль поместья и взглянул на огромные часы, которые показывали почти 8 часов вечера. Он пробежал по лестнице и вышел во двор через дверь, которую открыл и закрыл как можно тише. Он почувствовал, как легкий летний ветерок ласкает его лицо, когда он быстро проходил через идеально скошенную траву сада к фонтану. Солнце мягко садилось за розовые облака, и единственным звуком, который он мог слышать, была нежная струйка воды из фонтана, медленно кружащаяся в воздухе. Он увидел Пэнси справа от себя. Драко знал ее так хорошо, что мог без труда нарисовать ее портрет. У Пэнси были черные как смоль волосы, большие темные глаза и фарфоровая кожа. Она была так бледна, что выделялась на фоне заката как бледное пятно на горизонте. Ее большие угольного цвета глаза были прикованы к Драко, а волосы были стянуты сзади черной повязкой. Она сняла ее и позволила волосам свободно ниспадать. Они изящно ниспадали вокруг ее лица идеально ровным каре. - как раз вовремя, -прошептала она, когда Драко приблизился. Он улыбнулся и подошел к ней. Они оба легли на траву, как делали это каждую ночь. Пэнси одернула свое длинное черное платье, которое она часто надевала дома, и бросила повязку на траву. Он знал, что ей не нравится носить ее, и что она делает это только тогда, когда была рядом с отцом. Поэтому, всякий раз, когда она выходила на улицу, она всегда спешила распустить волосы. - Ужин затянулся настолько, что я думала, что он никогда не закончится, - сказала она, глядя на небо. - Я тоже. - Твой отец рассказывал тебе о генеалогическом древе? Драко пожал плечами. - он просто спросил меня, выучил ли я его. К счастью, он не спрашивал меня. Пэнси кивнула. Накануне она помогла ему выучить имена чистокровных. Они долго молчали, но это никогда не доставляло Пэнси дискомфорта. Драко нравилось проводить с ней время, потому что он знал ее хорошо и им было легко вместе. Он мог по-настоящему расслабиться с ней. Не было никаких глупых правил или традиций, которые нужно было соблюдать. Они могли проводить бок о бок часами, не мешая друг другу. -Я виделась сегодня с Дафной, — сказала Пэнси прерывая молчание.-Она хорошо проводит время. В августе она едет во Францию с родителями. Я сказала ей, что она может придти к нам до отъезда, но я не знаю, будет ли у нее время. Она до сих пор не получила письмо. Драко повернулся к Пэнси. - А ты? Ты получила свое письмо? - спросил он. - Нет. Драко успокоился и снова посмотрел на небо. Каждый день, начиная с первого июля, они задавали друг другу один и тот же вопрос, с нетерпением ожидая письма, которого ждали с тех пор, как узнали о Хогвартсе. Драко знал, что он волшебник. Он никогда не сомневался в своем статусе. Он чувствовал, как магия кипит в его венах с тех пор, как ему исполнилось пять лет. Каждое утро он смотрел в окно с надеждой, что сова принесет ему то письмо, которое официально откроет новую главу его жизни. - осталось немного, - повторила Пэнси, как делала это каждый вечер. Снова наступила тишина. Солнце скрылось и сад медленно погрузился во тьму. Драко не мог точно вспомнить, когда начались эти встречи с Пэнси в его саду. Он настолько привык к этому, что даже не мог вспомнить когда началась их дружба. Насколько им было известно, они всегда были друзьями. Отчасти это было связано с тем, что их семьи были близки с детства, а отчасти потому, что они были соседями. Ее дом находился прямо за домом Драко, отделенный только живой изгородью, через которую Пэнси легко переходила, чтобы присоединиться к нему в саду. Она приходила сюда каждый летний вечер, и это было любимое время дня Драко. Они знали друг друга с детства. Они вместе ходили в подготовительную школу перед Хогвартсом, посещали одни и те же чистокровные семьи и проводили вместе большую часть время. Она была его лучшей подругой. - Смотри, - вдруг сказала Пэнси, указывая на звезды, - это созвездие Дракона! Драко прищурился, пытаясь найти его очертание среди миллиард звезд. - не вижу, - проворчал он, - как ты думаешь, у нас будут уроки астрономии в хогвартсе? - Думаю, да. - я буду полным нулем. Я даже не могу увидеть свое собственное созвездие. Ты заставишь меня учиться? Пэнси тихонько рассмеялась и кивнула. Затем, ни с того ни с сего, на ее лбу образовалась складка, как будто ее внезапно охватила ужасная мысль. - Драко? - что? - а что, если мы не попадем в Слизерин? Драко внезапно обиженно повернул к ней голову. - Что? Как ты вообще могла подумать об этом? Пэнси неопределенно пожала плечами, глядя на траву, выглядя такой же обеспокоенной, как и всегда. У Драко возникло ощущение, что она уже думала о возможности того, что попала не на тот факультет, и этот вопрос, вероятно, уже довольно давно вертелся у нее в голове. - Ты уверен, что попадешь в Слизерин? - спросила она тихим голосом. - Конечно! Все Малфои и Блэки попадали в Слизерин, так что я обязательно буду там. И ты тоже. Как ты можешь думать иначе? - Я не знаю, мне просто было интересно… - Нет, об этом не стоит задумываться. Мы обязательно будем в Слизерине. Нет другого варианта. Пэнси ничего не ответила и они снова устремили взгляды в небо. Мысли Драко все еще крутились в голове после ее вопроса: возможно ли, что он попадет не в тот дом? Что бы сделали его родители, если бы это случилось? Он вспомнил, как отец рассказывал ему о ценностях Слизерина и о том, как это важно для его семьи. Одна только мысль о том, что он попадет не в тот дом, заставила его покрыться холодным потом. К счастью, Пэнси больше не поднимала эту тему и просто смотрела в небо, пока в саду не воцарилась кромешная тьма.

***

- Гермиона? Не могла бы то спустится вниз? - иду! Гермиона закончила уборку на своем маленьком письменном столе рядом с кроватью и слегка отошла в сторону, чтобы посмотреть на свою комнату: она только что провела день, меняя расстановку мебели. Ее белая кровать теперь была придвинута к стене, а большой книжный шкаф, который они с матерью купили ранее в тот же день, занимал большую часть ее комнаты. Она подвинула свой стол так, чтобы он оказался прямо под окном. Довольная, она в последний раз отряхнула пыль с кровати и спустилась по лестнице своего дома, чтобы присоединится к родителям. Они уже сидели за маленьким круглым обеденным столом со своим чайным сервизом. Отец Гермионы, Джон, был типичным англичанином. Он был среднего роста, и его лицо постоянно искажалось в утешительной улыбке. Его волосы были того же каштанового цвета, что и у Гермионы, а голова слегка лысела. У матери Гермионы, Рейчел, волосы были темнее, чем у ее мужа и дочери, но они оба были похожи, вплоть до тонких носов, которые были совершенно одинаковой формы. Она села напротив них: - Я закончила прибираться! Я все переставила, так что моя комната выглядит совершенно новой для моего первого дня в школе. Гермиона посмотрела на родителей и была удивлена, увидев, что они выглядели обеспокоенными. - Все в порядке? -спросила она. Мать Гермионы взяла чайник, чтобы наполнить чашку Гермионы, в то время как ее отец слегка кашлянул, прежде чем вручить ей конверт. - Это письмо пришло тебе, - просто сказал он. Гермиона взяла конверт и почувствовала, что он тяжелый, а бумага выглядела старой. Она подумала, не могло ли это быть от ее подруги Мэри, которая этим летом была в отпуске во Франции. Однако она изменила свое мнение, увидев почерк, который не был похож на ее. Буквы были тонкими и хорошо выведенными, и окрашены в глубокий изумрудно-зеленый цвет. Гермиона поняла, что это был не канцелярский конверт, а старый пергамент. Она нахмурилась и прочитала адрес на нем:

,,Гермиона Грейнджер,

В пурпурной комнате,

Хитгейт, Хампстед-гарден,

Лондон"

Она широко раскрыла глаза и повернула письмо, чтобы увидеть имя отправителя, но там ничего не было написано. - Кто мог прислать это письмо? - спросила Гермиона. - нам тоже интересно это.-ответила ее мать. - и самое странное… это письмо принесла сова, - продолжал отец. - Сова?! Оба родителя кивнули. Гермиона посмотрела на конверт, разрываясь между любопытством и страхом. Она выбрала любопытство и открыла конверт. Внутри было три листа. Она взяла первый лист и прочитала вслух:

,,Дорогая мисс Гермиона Грейнджер,

Мы рады сообщить вам, что вы приняты в школу чародейства и волшебства Хогвартс.

Пожалуйста, обратите внимание на этот список школьных принадлежностей, чтобы приобрести все необходимые материалы на этот учебный год.

Первый учебный день-1 сентября. Хогвартс-Экспресс будет отправляться ровно в 11 утра от вокзала Кингс-Кросс.

Мы с нетерпением ждем вас в Хогвартсе,

Искренне ваша,

Профессор Минерва Макгонагалл"

Заместитель директора школы чародейства и волшебства Хогвартс. Гермиона взяла второй лист бумаги и нашла список нужных школьных принадлежностей. Ее глаза пробежали по нескольким словам, такие как, котел» и, волшебная палочка’’, прежде чем она посмотрела на родителей. Они выглядели такими же растерянными, как и она. - Что это? - спросила она. - Понятия не имею. - Хогвартс? Вы когда-нибудь слышали об этой школе? - Нет, мне это ни о чем не говорит, - признался ее отец. - Может быть, это мошенники или плохая шутка. - Но как они могут знать её имя? - обеспокоенно спросила мать Гермионы. - Или цвет ее комнаты? Они молчали, все трое, уставившись на бумаги, разложенные на столе, как будто собирались начать говорить и объяснять их. Гермионе не понравилась тишина, поэтому она взяла третий лист бумаги и прочитала его вслух:

Человек из Хогвартса придет и поговорит с вами лично, если возникнут какие-либо вопросы, учитывая ваше магловское (не волшебное) происхождение. Этот человек встретится с вами у вас дома завтра, 25 июля 1991 года, ровно в 5 часов вечера. Заранее благодарю вас за уделенное время.

Она снова отложила пергамент, все так же смущенная, как и раньше. От кого могли быть эти письма? Она снова посмотрела на родителей и попыталась улыбнуться, чтобы поднять настроение: - Наверное, это мошенники, или, может быть, шутка моих школьных друзей. Ее родители улыбнулись, но все еще выглядели смущенными. Пока она потягивала чай, разум Гермионы лихорадочно бился, и она обнаружила, что её сердце бьётся слишком быстро. Почему она была так взволнована этим письмом? - Узнаем завтра в пять, - сказала мать, чтобы закончить разговор. - Если ведьма прилетит на метле, чтобы дать тебе палочку, мы будем знать, что это была не шутка! Все трое рассмеялись над этим, и Гермиона подумала, что они тоже пытаются убедить себя не верить в это.

***

Драко не нужно было снова смотреть в окно в надежде увидеть сову. Письмо, которого он ждал много лет, лежало напротив его стакана с тыквенным соком. Увидев его, он бросился в столовую, и мать посмотрела на него через стол с нежной улыбкой. - Молодец, Драко, я очень горжусь тобой. Он поблагодарил ее кивком и быстро открыл пергамент. Он прочитал письмо целиком несколько раз, прежде чем отложить его и сесть завтракать. Он не мог скрыть улыбку на лице: он собирался поступать в Хогвартс. Он так долго этого ждал. Он знал, что его примут, но то, что его письмо было у него в руках, только подтвердило это и положило конец его ожиданию. Он издал сдавленный вздох облегчения, о котором и не подозревал, и начал резать яйца с беконом. - Чтобы отпраздновать, как насчет того, чтобы провести день со мной? Мне сегодня нечего делать, не хочешь ли ты пойти со мной прогуляться по Лондону? - Хорошо! Нарцисса довольно улыбнулась. Она вернулась к чтению, спрятавшись за огромной газетой в руках, озаглавленной «Ежедневный пророк». Драко узнал Министра Магии по фотографии на обложке, который с широкой улыбкой махал толпе в вестибюле Министерства. Не интересуясь политикой, особенно в такой экстраординарный день, он просто склонил голову над едой и попросил Добби налить ему второй тыквенный сок, пока он ждал, как его мать закончит чтенье статьи. Как только они оба закончили есть, Драко и его мать надели свои парадные мантии и направились к концу подъездной дорожки к Малфой-Мэнору. Драко привык к такого рода выходам со своей матерью, они часто ходили в разные места города, чтобы навестить кого-нибудь или сделать покупки, поэтому он не удивился, когда Нарцисса протянула ему руку, чтобы он аппарировал с ней. Он схватил запястье матери и почувствовал, как под воздействием аппарации у него сжалось горло и все его тело расстянулось по черной спирали, прежде чем тяжело приземлиться на брусчатку Косого переулка. Он с самого детства много раз аппарировал с родителями, но это не мешало Драко считать этот способ передвижения очень неприятным. Он покачал головой, чувствуя как голова перестает кружится, прежде чем сосредоточиться на улице перед собой. На улице не было почти никого, только несколько прохожих шли по залитой солнцем улице, а несколько учеников Хогвартса разглядывали витрины разных магазинов. - Мы не собираемся покупать твои школьные принадлежности сегодня, Драко, мы сделаем это через несколько дней, хорошо? - сказала его мать, снимая перчатки из драконьей кожи. Драко кивнул и пошел рядом с матерью. Сначала они пошли в книжный магазин, где купили книги, которые он хотел, а затем в магазин зелий для Нарциссы, чтобы купить некоторые ингредиенты, которых им не хватало. Когда они вышли из магазина, Нарцисса сказала: - Чтобы поздравить тебя с поступлением в Хогвартс, ты можешь выбрать себе подарок. Чего бы ты хотел? Драко, не колеблясь ни секунды, направился в магазин аксессуаров для квиддича. Он вошел в магазин и окликнул одного из продавцов: - У вас есть Нимбус 2000? Продавщица слегка расширила глаза, услышав его тон, но перевела взгляд на Нарциссу, которая стояла позади него, и ничего не сказала. - Нет, к сожалению, их не будет в течение нескольких дней. Драко повернулся к матери, которая положила руку ему на плечо: - нет других метл, которые ты бы хотел? Драко подошел к полкам с метлами и посмотрел на выставленные. Он был страстно увлечен квиддичем, это было то, что делало его самым счастливым в мире. С тех пор, как он был маленьким мальчиком, он был очарован различными метлами и теперь знал все об их свойствах из книг и журналов, которые он читал. Он потратил несколько минут, чтобы посмотреть на все метлы, а затем указал на ту, что была перед ним: - Я хочу вот эту. Нарцисса кивнула, и продавщица убрала Комету 260 с витрины и направилась к кассе в магазине, чтобы упаковать ее. Она казалась довольно молодой, вероятно, это ее первая работа после окончания Хогвартса. На голове у нее были два маленьких пучка, из которых выбивалось несколько выбившихся прядей волос. Драко не мог видеть свою мать с того места, где он стоял, но он легко мог представить ее сморщенный нос и плотно сжатые губы из-за прически продавщицы. Его мать ненавидела эксцентричность любого рода, особенно со стороны людей, которых она не знала. Она проводила большую часть своего времени, оценивая внешность окружающих ее людей и открыто критикуя их, когда она была в компании кого-то, например, Драко, Люциуса или любого чистокровного друга, с которым она сталкивалась. - Это отличный выбор, Комета 260, - объяснила продавщица, которая не заметила выражения лица Нарциссы. - Она может развивать большую скорость при подъеме в гору и идеально подходит для квиддича. - Я знаю, - самодовольно вмешался Драко. - Я прочитал об этом в выпуске журнала за этот месяц. Продавщица несколько секунд смотрела на Драко, пока собирала метлу. - Ты учишься в Хогвартсе на первом курсе? - Я буду там в сентябре, - сказал он, гордо выпячивая грудь. - Поздравляю, - с улыбкой сказала продавщица. - Я закончила в прошлом году, я была в Пуффендуе. Нарцисса подавила насмешливый смех за спиной Драко, но продавщица по-прежнему игнорировала её. Несмотря на то, что у Драко не было никакого желания быть в Пуффендуе, он всё ещё очень интересовался спортом и хотел только посмотреть игру и, возможно, даже присоединиться к команде, пока учился в школе. Продавщица кивнула. - Да, вратарем. Надеюсь, ты тоже сможешь им стать. - Первокурсникам не разрешают брать с собой метлы, - проворчал Драко. Он несколько раз прочитал это предложение в своем списке школьных принадлежностей, настолько он был разочарован. Продавщица пожала плечами и протянула ему пакет от Кометы 260 через прилавок: - Ничего страшного, а пока можешь потренироваться! Драко взял пакет, не поблагодарив её, и вышел из магазина вместе с матерью. Как только они вернулись в Косой переулок, он воскликнул: - Комета 260! Блейз умрет от зависти, когда я вернусь домой! Драко это нравилось, возможность похвастаться перед друзьями придавала ему уверенности. Он знал, что это может быть воспринято как высокомерие, но ему было все равно. Он не мог дождаться, когда увидит разочарованное лицо своего лучшего друга, когда тот покажет ему свою новую метлу. Нарцисса удовлетворенно улыбнулась: - Рада за тебя. -Я попробую полетать сегодня. - Все, что сделает тебя счастливым, Драко.

***

Несмотря на то, что никто больше не осмеливался упоминать о таинственном письме в доме, напряжение росло по мере того, как проходили часы. Гермиона заметила, что ее родители часто поглядывали на часы в гостиной, возможно, чтобы подсчитать оставшееся время до 5 часов вечера, точно так же, как она делала неосознанно. За обедом никто из них больше не упоминал о письме, словно пытаясь притвориться, что забыл, но Гермиона знала, что все трое думают об одном и том же. Рациональный ум Гермионы заставлял ее думать, что это неправильно, что это была просто плохая шутка или ошибка. Она знала, что такой вещи, как магия, не существует и что ведьмы и волшебники принадлежат царству фантазий. Гермиона прочитала сотни книг за свою короткую жизнь, и многие из них были о сказках или колдовстве, и даже будучи ребенком, она знала, что такого не существует. Так почему же ее сердце ненормально билось в груди всякий раз, когда она думала об этом письме? В этих свитках было что-то такое, что заставляло их казаться более… реальными. Может быть, дело было в том, что бумага была старой, или в том, что почерк был настолько хорошим, или, может быть, это был просто серьезный список школьных принадлежностей, который нашла Гермиона. Это было что-то, что заставило ее задуматься в глубине души: «Что, если?» Что, если бы однажды кто-нибудь постучал в мою дверь и сказал мне, что я ведьма? Что, если Хогвартс действительно существовал? Гермиона и раньше сталкивалась с некоторыми необычными случаями, когда эмоции брали над ней верх. В начальной школе она сожгла волосы девочки по имени Кассандра, которая отняла обед у другого ученика. Бедная Кассандра провела следующие несколько месяцев в шляпе, прикрывающей зияющую рану на голове. В другой раз Гермиона отказалась подниматься в гору со своими родителями, боясь высоты. Когда они настояли, она была прижата к земле и не могла пошевелиться. Независимо от того, как сильно отец пытался сдвинуть ее с места, поднять в воздух, Гермиона решительно оставалась прикованной к земле без всякой причины, даже после того, как вмешалась пожарная команда. Только поздно вечером, когда наступила ночь и ее родители отказались от похода, Гермионе снова удалось пошевелиться. Все эти инциденты были списаны на необъяснимые научные явления, но она знала, что именно она была их причиной. Гермиона всегда была уверена в этом, она всегда думала, что обладает сверхспособностями. И ее родители тоже в это верили, хотя всегда пытались оправдать ее странное поведение рациональными объяснениями. Вероятно, именно поэтому ее родители, казалось, подпрыгивали каждый раз, когда слышали шум на лестничной площадке. Возможно, им тоже было интересно, что произойдет в пять часов. Гермиона провела весь день, притворяясь, что читает, часто перечитывая одни и те же строки, не осознавая этого, пока ее мысли блуждали. Она представляла, как приезжает в Хогвартс изучать магию. Каждый раз, проходя мимо, Гермиона смотрела на письмо на кухонном столе, и ее руки потели. В 16:50 Гермиона лежала на диване в гостиной с книгой на груди. Хотя она не смогла бы описать эту историю, даже если бы от этого зависела ее жизнь, ее мать вязала рядом с ней. Ее обычно безупречная работа превратилась в беспорядок, из-за смещающихся стежков джемпер под ее руками стал совершенно бесформенным. Отец Гермионы держал перед собой газету и с беспокойством искоса поглядывал на жену. Гермиона перестала смотреть на часы на стене в гостиной. Она надеялась, что если не обращать внимания на время, то минуты пролетят быстрее. Ровно в пять часов Гермиона чувствовала, как ее сердце колотится где-то в горле, настолько она была напряжена. Ее ноги почти дрожали, она ждала знака, чего угодно, но ничего не происходило. Она слышала, как часы продолжают тикать, как будто ничего не произошло, и почувствовала, как укол разочарования болезненно пронзил ее грудь, когда она поняла, что тому, о чем она фантазировала вчера, никогда не суждено сбыться. Она скрыла свое разочарование, вернувшись к чтению, как вдруг три стука в дверь заставили их вздрогнуть. Все трое поспешно встали, выглядя изможденными. Они посмотрели друг на друга, словно ожидая, что кто-нибудь откроет дверь, и когда она поняла, что ни один из ее родителей не хочет уходить, Гермиона вышла в холл, сопровождаемая двумя родителями, которые были молчаливы, как всегда. Все, что она могла слышать, — это бешеное биение собственного сердца, отдававшееся в барабанных перепонках, а желудок сжимался от напряжения. Дрожащей рукой она взялась за ручку и открыла входную дверь. Гермиона и двое ее родителей, стоявшие позади нее, столкнулись лицом к лицу с женщиной. С первого взгляда любой мог бы понять, что она совсем не из того же мира, что и они. На ней было длинное изумрудно-зеленое платье, а поверх него черная мантия. Ее одежду можно было бы считать «обычной», если бы на голове у нее не было длинной остроконечной черной шляпы. Ее волосы были зачесаны назад и спрятаны под шляпой. Когда она посмотрела на Гермиону и ее родителей, ее суровые черты расплылись в легкой вежливой улыбке. - Добрый вечер. Вы, должно быть, Гермиона Грейнджер? А вы, мистер и миссис Грейнджер, я полагаю? Я профессор Минерва Макгонагалл. Могу я войти?