Hostis humäni generis | Враг рода человеческого

Ступив на порог поместья Фоули, Том изумился и сразу почувствовал некий дискомфорт. Да, когда жил почти двенадцать лет в обстановке, которую с натяжкой можно назвать удовлетворительной, любые предметы роскоши будут вызывать первое время отторжение. Но все же Реддл быстро привык и ему даже понравилось. Он подумал о том, что обязательно купит себе такой же шикарный особняк, ведь ум и талант, как у него, будет оцениваться в галеонах очень высоко в обозримом будущем. Медея тем временем буднично зашла в холл, бросила вещи, которые сразу подхватил домовик, и радостно улыбнулась Тому. — Вот и мой любимый, родной дом! С Хогвартсом, конечно, по площади не сравнится, но у нас тоже очень уютно и празднично. Смотри, как домовики украсили тут все! — девочка обвела взглядом комнату: тут и там были развешаны еловые ветки, с потолка падал сверкающий снег, не доходя никогда до низа и растворяясь без следа. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. И вещи оставь тут, Дерри потом принесет, — Дея привычным движением взяла Реддла за руку и потянула по лестнице вверх. И мальчик уже даже не вздрагивал от ее прикосновений. Неужели привык?… Поднявшись на третий этаж, Медея распахнула одну из дверей и приглашающим жестом пропустила Тома вперед. Захотелось приоткрыть рот, но Реддл уже научился на сто процентов контролировать свои эмоции, а потому на лице его не дрогнул ни один мускул. Комната была, по меньшей мере, раза в четыре больше его комнатушки в приюте. Хоть и выглядела она несколько пустоватой из-за отсутствия постоянного жильца в ней, но так же, как и во всем доме, тут было очень уютно. И домовики потрудились украсить даже гостевую, хоть и поменьше, чем холл. — Моя комната на этом же этаже, если что. Родители, правда, планировали, что я буду жить на втором этаже вместе с ними, но комната тут мне показалась гораздо лучше. Такой красивый вид открывается! У тебя тоже, между прочим, ничего, — Дея шагнула к окну и всмотрелась вдаль. С этой высоты можно было разглядеть весь разновысокий ландшафт района, где располагалось поместье. Девочка, опомнившись, обернулась на Тома. — Тебе нравится? Комфортно? Том едва запоздало кивнул, не сводя взгляда с Медеи. Что его взгляд могло так задержать на девочке? То, как красиво мягкий свет от лампы переливается в ее шоколадного цвета волосах? Или то, с какой доброй заботой смотрят на него зеленые глаза, покрытые сероватой дымкой? Том не знал. Не понимал. Но все чаще он ловил себя на мысли, что это пока единственный человек в его жизни, которому он никогда не пожелал навредить или обидеть. Все его когда-то брошенные в гневе фразы или вечное закатывание глаз были всего-навсего привычкой, неосознанным поведением. Маской, взращенной в атмосфере безликого, равнодушного приюта. Он не знал, что такое любовь и забота. Не знал, что такое дружба. А потому и воспринимал это лишь как имитацию. Возможно ли, что такой человек, как Медея, разрушит все его воздвигнутые за жизнь в приюте стандарты? Это было до той поры неизвестно. Реддл моргнул, сбрасывая наваждение. Что за противоречивые мыслительные процессы у него пошли?! Хотелось потрясти головой, чтобы окончательно выбить всю дурь, о которой он думал. Ну какие друзья? Зачем они ему, если можно добиться желаемого и без этой чепухи? — Ну и хорошо, — вновь улыбнулась Медея. — Ты говори сразу, если что-то не так. Постараюсь сделать так, чтобы тебе было максимально комфортно. Я же обещала, что ты проведешь лучшее Рождество в своей жизни, — девочка пошла в сторону выхода. — Обустраивайся. Если что-то понадобится, заходи ко мне или вызови Дерри! Доброй ночи. — …Спасибо. И тебе, — тихо сказал Том, глядя, как силуэт девочки растворился в полутьме коридора. Самое счастливое Рождество? Да оно и без визита к Фоули было бы таковым, ведь он празднует его не в дурацком приюте! Том усмехнулся своим мыслям, таким странным и разнообразным, и принялся за разбор вещей, которые услужливо принес Дерри, а он его даже не заметил.

***

Каждое Рождественское утро Том обычно встречал в одиночестве и полной тишине. Лишь за «праздничным обедом», где из необычного были лишь полузасохшие имбирные пряники, воспитательницы приюта Вула раздавали детям подарки. Какие-то деньги из бюджета королевства выделялись на это, но их не хватало даже на половину воспитанников: в военное время сирот стало гораздо больше. А потому подарки были самые дешевые: какие-то канцелярские наборы, потрепанные игрушки, бывшие в использовании, переклеенные бесчетное количество раз книги. Лишь однажды, на последнее проведенное в приюте Рождество, Том получил более-менее стоящий подарок: записную книжку в черном кожаном переплете. Самое лучшее в ней было это то, что она была новой. И позже, оказавшись в Хогвартсе, сделал золоченую гравировку своего имени на дневнике. Хоть имя ему свое не нравилось (Томов вокруг пруд пруди!), он поспешил обозначить свою личную вещь и, наверное, самую дорогую в его багаже. Но сегодняшнее утро оказалось с самого своего начала диаметрально противоположным. Первым, что услышал Том, было едва громкий колокольный звон из церквушки, что находилась неподалеку от поместья Фоули. А затем девичий радостный крик, очевидно слышимый во всем доме (а может и районе) — «Счастливого Рождества!». Конечно, он сразу опознал владелицу крика: Медея Фоули. Едва Реддл открыл глаза, он увидел нечто новое в комнате. Это была небольшая, но очень пушистая ель, украшенная сверкающими фонариками. А под ней увидел… подарки. Не один, а целых четыре. Вот это действительно удивило Тома. Никогда, никогда он не получал больше одного праздничного свертка! Быстро вскочив с кровати, он подбежал к дереву и опустился на корточки. Две коробки были побольше, одна чуть меньше, а четвертая — совсем маленькая. Решив не медлить, мальчик с каким-то остервенелым возбуждением начал распаковывать все это добро. В двух больших коробках были подарки от четы Фоули. В одной из них находился набор по зельеварению от Терренса с запиской: «Дея говорила, что ты любишь зельеварение и считаешься одним из лучших на потоке. Этот набор поможет тебе покорять новые вершины в этой сложной науке. Счастливого Рождества, Том!» Том с невероятной аккуратностью достал колбочки с травами: набор был довольно дорогим, судя по ингредиентам. Даже не верилось, что это теперь его! Во второй коробке, уже от Гарнет, оказались волшебные сладости (Том и обычные-то почти никогда не ел из-за невозможности приобрести, а уж волшебные и подавно) и мягчайший пушистый шарф, выполненный в темно-зеленом оттенке. На краю была вышита змейка. Похожие были частью школьной формы, но ни на йоту не могли сравниться с теплом этого шарфа. И этот подарок сопровождала записка: «В подземельях всегда так холодно, а потому прими этот теплый подарок, сделанный лично мной. Мы очень рады, что у нашей девочки есть такой замечательный друг, как ты, Том. С праздником!» Реддл чуть ли не впервые ощутил укол совести. Да такой, что стало мерзко от самого себя. Он ничего не приготовил им. Даже Медее. Как же отвратительно быть нищим! Твердо нацелившись в ближайший год разжиться деньгами, Том взял с себя обещание на следующий год подарить Фоули хороший подарок. Не то чтобы он прямо горел желанием, но все же… Все же совесть и чувство благодарности еще не покинули мальчика. Третий подарок, к изумлению Тома, был от Слизнорта, декана его факультета и по совместительству профессора по зельеварению. Он, очевидно, был в курсе, как и все преподаватели, о его незавидной судьбе, а оттого сжалился над своим лучшим учеником. Его подарок оказался не особо затейливым: книга с редкими рецептами зелий («Том, дорогой мой мальчик, надеюсь, эти зелья покажутся вам интересными! Только смотрите аккуратно: некоторые еще рано изучать в таком юном возрасте, как ваш! С Рождеством!») и маленькая коробочка с засахаренными ананасами. Быстро пролистав книгу, Том слегка улыбнулся. Да, определенно, пару рецептов были интересными… Последний подарок он лишь успел взять в руки, как в комнату постучали. — Войдите, — Том обернулся на дверь и увидел Медею. Та уже стояла полностью готовая к завтраку, в новеньком на вид платье. Оно несомненно очень шло ей: легкое, воздушное, нежного кремового оттенка, отчего бледная кожа словно сияла. Дея взглянула на Реддла и широко улыбнулась. — Счастливого Рождества, Том! Уже распаковал подарки? — И тебе. А твое поздравление я уже услышал. Чего ты так орала на весь дом? — чуть скривил губы Реддл. Однако глаза его оставались спокойными, что значило его недовольство было напускным. Дея хихикнула и лишь отмахнулась. Присев около Тома, она оглядела его подарки и сразу вычислила, что ее он еще не открыл. Вот здорово! Она сможет посмотреть его реакцию. — Ты бы знал, как сильно я люблю Рождество! — Дея мечтательно прикрыла глаза, прокручивая все праздники, что она успела справить со свою маленькую жизнь. Воспоминания были смутными, но все равно, очень счастливыми. — Распаковывай скорее последний подарок! — Он от тебя? — зачем-то уточнил Том. Девочка кивнула. Реддл неспешно надорвал упаковку и раскрыл маленькую бархатную коробочку. В ней оказалась невиданной красоты серебряная брошь, конечно, в виде змейки, глаза которой сверкали зелеными камешками. — Это гоблинское серебро, — шепнула Медея, не сводя глаз с лица Тома. Тот зачарованно вглядывался в украшение, не в состоянии в полной мере осознать, что держит в руках такое сокровище. Что ж, его подруга оказалась очень богатой. — Тебе нравится? — Дея нарушила молчание, с ноющей тревогой ожидая реакцию друга. — Да… нравится, — сиплым от волнения голосом произнес Том. — Спасибо. Вам всем. Медея едва не вскрикнула от радости. Все ее ожидания оправдались! И она была уверена, что это Рождество Том запомнит надолго. — Но, Медея, — интонация голоса Реддла девочку слегка напугала: настолько пусто и отрешенно он звучал. Она с немым вопросом на него посмотрела. — Я… ничего вам не приготовил. Я… Дея облегченно выдохнула и перебила Тома: — Мерлин, Том! Я уже испугалась, что произошло что-то серьезное. Конечно, все в порядке. Мама с папой и не ждали ничего в ответ! И я тоже. Не переживай по поводу этого. — Я не переживаю! — вскинулся Реддл. — Я просто… Он не нашел что ответить. Но Медея и не ждала от него ответа. Ей было достаточно того факта, что Том принял ее подарок и ему он понравился. День стал еще счастливее.

***

Каникулы текли так быстро, что Том даже не заметил, как осталось всего пару дней до отъезда обратно в Хогвартс. Последние несколько дней он обитал в библиотеке поместья Фоули, вычитывая все самое интересное, на его взгляд. Терренс благосклонно разрешил на время взять ему несколько книг, отмечая в мальчике невероятную тягу к знаниям абсолютно разной информации. И последние несколько дней Медея находилась не дома, а в больнице Святого Мунго. К ней он заходил лишь однажды. На то было несколько разных причин. Первая: сторонних посетителей к ней пускали очень редко, только лишь родителей. И вторая из важных: Тому абсолютно не понравилось в больнице. Там очень странно пахло. Пахло болезнями, слабостью. Смертью. Реддл начал осознавать, что начинает слегка бояться смерти. Что, если с ним что-то произойдет, а он так и не достигнет высот, каких хотел? Не сделает всего, о чем пожелает? И вообще, почему волшебники умирают? Разве магия — не ключ ко всему, в том числе и к вечной жизни? Этот вопрос ему еще предстояло разобрать, пока его это не так беспокоило, как например его родословная. Но все же уже сейчас Том начал об этом немного задумываться. Еще за время своего проживания у Фоули Том понял, что ему нравятся эльфы-домовики. Но не в том плане, что они милые или смешные, а в том, что выполняют любой его приказ. Реддл сделал пометку у себя в голове о том, что как только он купит себе особняк, обязательно разживется и домовиками. И не четырьмя, как было у Фоули, а большим количеством. В день отъезда вернулась Медея. Выглядела она хуже, чем обычно: кожа еще больше побледнела, под глазами образовались небольшие синячки. Ключицы и плечевые кости стали пугающе выпирать. Увидев увядший вид Фоули, Том недовольно у нее спросил, точно ли она была в больнице, а не в пыточной камере, на что Медея рассмеялась и лишь пошутила, что это все одно и то же. Что ж, в каждой шутке есть доля правды. Собрав все вещи, Том, Медея и чета Фоули (на этот раз в полном составе) вышли из поместья и трансгрессировали. Второе в жизни перемещение Реддла прошло куда лучше. По крайней мере, его не тошнило. Терренс и Гарнет обняли сначала дочь, а потом подошли к Тому. — Том, мы были очень рады твоему визиту к нам. Не стесняйся, приезжай к нам в любое свободное время. Дом Фоули всегда открыт для тебя! — добродушно улыбнулась Гарнет. — Обязательно приезжай. В библиотеке еще уйма книг, которые ты не прочитал, — подмигнул Терренс. — Спасибо Вам за приглашение, мистер и миссис Фоули. И за подарки. Вы очень добры ко мне, — вежливо улыбнувшись и слегка склонив голову, произнес Том. Гарнет умилилась от необычайной харизмы и вежливости мальчика. Если бы она не знала его истории, да еще и принадлежности к Мраксам, ни за что бы не подумала, что перед ней стоит сиротский мальчик, наследник Слизерина. Гарнет обняла мальчика, Терренс же по-взрослому пожал руку. Их прикосновения Том воспринял не сильно хорошо. Все же он привык к прикосновениям только одного человека. Не успели Медея с Томом зайти в гостиную, как Фоули окликнула однокурсница, Лукреция Блэк. — Эй, Медея. Привет, — нагнала подругу девочка. Тому она помахала рукой. Тот лишь кивнул и поспешил зайти в гостиную. Не хотел слушать глупые девчачьи разговоры. — Лу, здравствуй! Как каникулы? — Да как обычно. Не поверишь, матушка уже начинает искать мне мужа. На рождественском приеме ко мне подходили какие-то взрослые дяди и знакомились. Просто кошмар, Мерлин их раздери! — глаза Блэк сверкнули. Все знали, что характер Блэков очень стальной. — А тебя почему на приеме не было? — Я… была в отъезде, — легко скрыв правду, улыбнулась Дея. — Навещала дальних родственников, передавала подарки. Но будь я там, непременно бы тебя защитила от этих дядек! — Дея топнула ногой. — Как так, куда твоя мама смотрит… Тебе же одиннадцать. — Медея, не все такие, как твои родители, — мрачно усмехнулась Лукреция. — Так что цени. Я, кстати, не с пустыми руками. Шла в гостиную, а меня с ног сшиб какой-то придурок-гриффиндорец. Рыжий такой, вроде из Пруэттов, — девочка между слов закатила глаза. — Спасибо хоть извинился. И просил передать эту записку тебе. Сказал, от Дамблдора. Медея удивленно приняла записку. Что могло понадобиться декану Гриффиндора, преподавателю по трансфигурации, от первокурсницы-слизеринки? Лукреция попрощалась и убежала в гостиную. А Медея, тем временем, быстро развернула пергамент и прочла узкий, косой почерк профессора: «Мисс Фоули, с Рождеством вас! Надеюсь, ваши каникулы прошли хорошо и вы набрались сил перед грядущим семестром. Прошу, как появится время, зайти ко мне на чашечку чая с лимонными дольками. Я бы хотел с вами побеседовать по поводу кое-каких вопросов. Направьте мне ответ с совой. С уважением, профессор Дамблдор»