Hostis humäni generis | Враг рода человеческого

Стремительно пролетела осень, вместе с остатками сухой листвы и дождями. Ей на смену пришла зима — снежная, по-мягкому холодная, праздничная. Хогвартс погрузился в рождественскую атмосферу: двенадцать елей стояли в Большом зале, сверкая гирляндами и серебряными игрушками, по коридорам висели ветки остролиста и гроздья омелы, где девушки старших курсов уже вовсю караулили понравившихся парней, а рыцарские доспехи сияли изнутри и распевали старинные песни. Весь замок прямо-таки вибрировал от ожидания праздника, и Медея не стала исключением. Она была очень рада, что совсем скоро она отправится домой на каникулы, к родителям. Девочка так по ним соскучилась! И на праздниках ей предстоял внеплановый осмотр в больнице Святого Мунго. Это, пожалуй, единственная вещь, которая портила ее настроение. И осталось уладить лишь один вопрос — уговорить Тома поехать на каникулы к ней. Она знала, что семьи у него нет, а потому думала, что Реддл с удовольствием проведет с ее семьей Рождество. Однако к удивлению и расстройству Медеи, Том ответил отказом. Девочку это совершенно не смутило, и она не оставляла попыток. Но вот до отъезда осталось меньше недели, а Том оказался до ужаса упрямым мальчиком, и постоянно говорил «нет». И с каждым разом это «нет» звучало все раздраженнее и раздраженнее. Поэтому, сидя в гостиной поздним вечером и дописывая разбор формулы Заклинания Левитации, Медея решила: последний раз она пробует — и с нее хватит. Все же нервы у нее тоже не железные, и слушать постоянные озлобленные ответы от друга девочка устала. Медея уже минут десять ничего не делала, лишь задумчиво глядела на наполовину исписанный пергамент и изредка поглядывала на молчаливого Тома. Тот, конечно, уже давно все сделал и сейчас читал какую-то дополнительную литературу. И как у него получается делать все так быстро?… — У меня третий глаз открылся, что ли? Или что-то другое выросло? — Что? — Фоули встрепенулась. И сразу же поняла, что глядела на Реддла чересчур долго. Мерлин, и чего она всегда так зависает, когда смотрит на него?! — Мне даже не нужно смотреть, чтобы чувствовать твой взгляд, Медея. Ты опять хочешь меня пригласить на Рождество? Ты настолько глупая или наивная, что не хватило прошлых десяти отказов, чтобы наконец додуматься? — взорвался Том, осыпав едкими словами девочку и резко опустив книгу. Это было… неожиданно. Она ведь даже не успела ничего сказать! Но, похоже, и у Медеи лопнуло терпение. Она вскочила с кресла, задев чернильницу и залив всю полуторачасовую работу по заклинаниям. Сейчас это вообще ее не волновало. — Знаешь, Том! Ты тоже, видимо, не в состоянии додуматься, почему я тебя приглашаю. И можно было бы, просто из вежливости, хотя бы раз объяснить причину отказа, вместо обычного «нет», а не уходить в полное игнорирование или агрессию! Я не железная, и я устала от этого. Друзья так не общаются. Наконец-то, Медея вывалила все эмоции, что копились у нее еще с начала года. Еще ни разу она его не смела упрекать в том, что он не вежлив, груб, и совершенно не соответствует стандартам типичного друга. Она многое терпела, все его упреки, потому что всегда находила в них что-то хорошее. Но сейчас… опустились руки. Медея действительно устала. — И если ты правда не понимаешь… — выдохнула она. — Я зову тебя, потому что хочу чтобы ты провел Рождество счастливо. В кругу людей, которые будут дружелюбны к тебе, не оттолкнут, не будут холодны. И потому что ты для меня стал очень близким другом. Не знаю, насколько это распространяется с твоей стороны… Но хочу, чтобы ты понимал мое отношение. — голос слегка задрожал на этом моменте. Нет, только не плакать! Только не при нем! Где же эта, Мерлин, слизеринская гордость?! — У меня все. Я больше тебя с этим вопросом не побеспокою. Доброй ночи. — резко развернувшись, она быстрым шагом пошла в сторону спальни для девочек, но остановили ее сразу две вещи: первое, что она почувствовала, это мимолетный, но очень сильный взрыв боли. А второе — холодные пальцы, обхватывающие ее запястье. А потом… Том немного неловко и совершенно неуверенно приобнял за плечи Медею. Совсем легко, очень аккуратно. — Дея… Извини. Я не хотел грубить. Медея стояла, не шелохнувшись. Она была в ступоре. Впервые Том первый пошел на такой тактильный контакт. И впервые он извинился перед ней. Он быстро отстранился от нее и внимательно посмотрел ей в глаза. Медея всегда тонула в темной бездне его зрачков. И вот сейчас она тонула, и уже захлебывалась. И никто, никто ее не спасет. — У меня опять голова заболела… — тихо брякнула первое, что пришло ей на ум, лишь бы разрядить эту неловкую тишину. — Хм. Ты проходишь обследования какие-нибудь? — задумчиво спросил Том, все еще глядя будто бы в самую душу. — Да, конечно. И ближайший, к слову, на этих каникулах. — Значит, самое время мне впервые оказаться в волшебной больнице? — совершенно по-новому улыбнулся Том. Эта улыбка была до ошеломления доброй. Настолько, что смотрелась на его лице инородно. — Да… что? — не сразу осознав, переспросила Медея. — Ты все-таки поедешь? Том лишь кивнул. Теперь уже Медея сама обняла его, да так крепко, что Реддл подумал о том, что не настолько уж она и хиленькая. — Все, иди уже спать. Очень поздно, а тебе нужно высыпаться. — слегка подтолкнув Медею, произнес мальчик. — Спокойной ночи, Медея. И ведь действительно, ночь оказалась очень спокойной. Прямо перед тем, как заснуть, Медея подумала, что свой подарок на Рождество она уже получила… Да такой, о котором она могла только мечтать. А на утро, спустившись в гостиную, она взглянула на оставленное тут вчера, безбожно испорченное эссе. И удивилась: на столе лежало дописанная до конца работа, без единой помарки. И почерк оказался уж очень знакомым. Что ж, Том Реддл, оказывается, умеет признавать ошибки и искупать вину. Только если очень захочет.

***

На следующее утро Медея сразу же отправила письмо профессору Слизнорту о том, что Том едет гостить к ее семье: это была обязательная процедура в школе, дабы преподаватели были в курсе, где находятся студенты во время каникул. А после побежала на завтрак и последние занятия перед Рождеством. Перед обедом была Трансфигурация с профессором Дамблдором. Тот подошел креативно к последнему в году занятию и задал первокурсникам превратить перо в елочную игрушку. На уроке было непривычно шумно, однако Дамблдор не ругался, а позволил детворе вовсю веселиться, лишь усмехаясь себе в усы. Медея сосредоточенно работала над своей игрушкой. Ей хотелось сделать что-то в стилистике своего факультета. А потому конечным результатом стала серебристая ель, вокруг веток которой оплеталась темно-зеленая змейка. Она была ожившая, а оттого постоянно переползала с одной ветви на другую. В общем и целом, девочка осталась довольна результатом. — Смотри, какая красота получилась! — с гордостью воскликнула Медея, показывая игрушку Реддлу, уже сделавшему задание. Тот неторопливо оглядел ель, тонкими пальцами слегка коснулся змеи. Та отреагировала и хотела переползти на них, но это было не в ее власти. — Красиво, — только и сказал Реддл. — А какая у тебя игрушка получилась? Покажешь? Том неопределенно повел плечами. Потом все же вытащил игрушку и положил на стол. Фоули немного удивилась. Простой елочный шарик темно-зеленого цвета, совершенно невзрачный, тусклый. Ни рисунков, ни украшений. Совсем не праздничный… — Очень… лаконично, — постаравшись не обидеть, тихо произнесла Дея. Том ничего не ответил. Только лишь глаза у него расширились, когда девочка протянула ему свою игрушку. — Дарю! Ель теперь покоилась у него в руке. В сравнении с его шариком в другой, она выглядело так празднично, так роскошно. — В приюте на каждое Рождество вешали только такие игрушки на ели, — спустя долгую тишину едва слышно произнес Реддл, кивнув на шарик. — Том… — девочка положила свою руку поверх его, до сих сжимавшую шарик. — Дарю, — тихо усмехнулся Том, вкладывая ей свою игрушку. Да, такую темную, невзрачную. Но все же сделанную им, его магией. Для Медеи это был прекрасный подарок во всех проявлениях. Девочка благодарно улыбнулась. — Спасибо, Том. Остаток дня пролетел быстро, а после роскошного праздничного ужина, Медея и Том, собрав небольшие пожитки, направились к главным дверям, где уже должно было ждать семейство Фоули. Едва зайдя в холл, девочка услышала громкий оклик. — Дея! — Мама! — резко обернувшись на родной голос, воскликнула Фоули и рванула к ней в объятия. Том неспешно последовал за ней, словно тень. Позади Гарнет стоял эльф-домовик Дерри, который, завидев маленькую леди, склонился в поклоне. — Привет, Дерри. — улыбнулась Медея, протягивая ему саквояж. — Дерри рад увидеть младшую хозяйку Фоули в добром здравии и хорошем настроении! — А старшая хозяйка-то как рада, — мягко произнесла Гарнет, погладив дочь по волосам. Как только подошел Том, Медея взяла его за руку и подвела его поближе. — Мама, Дерри, знакомьтесь — это Том. Лучший ученик Хогвартса и мой самый близкий друг! — она шутливо поклонилась. — Здравствуйте, миссис Фоули. Вы прекрасно выглядите, — галантно поздоровался Том, улыбаясь фирменной очаровывающей улыбкой. — Какой приятный маленький молодой человек! Очень рада знакомству, Том. Медея про тебя столько рассказывала и только хорошее. Вижу и верю, что все оказалось правдой, — рассмеялась Гарнет. — Ну что, отправляемся домой? — А где папа? — поинтересовалась Дея. — На работе задерживается. У них с твоим дядей много дел, которые нужно успеть решить до Рождества. Как никак, министр магии в ответе за то, чтобы все волшебники как следует справили праздники, без… неприятностей, — сделав в конце небольшую заминку, ответила женщина. — О, по дяде Гектору я тоже соскучилась. А то обо всех заботится, а родную племянницу едва навещает! — шутливо оскорбилась девочка, а после улыбнулась. Затем обернулась и протянула ладонь Тому. — Ты когда-нибудь трансгрессировал? Том слегка неловко качнул головой. — Ощущения не из приятных, так что приготовься. И крепко держи меня за руку, хорошо? Если Том и напугался, то абсолютно ничем не выдал свой страх. Лишь сделал то, что просили. Мгновение-другое — и Фоули с Реддлом исчезли из холла школы. Навстречу Рождеству.