Безумные будни Учиха

      Утро субботы выдалось досаточно мрачным как для Сарады, так и для Боруто.       Сарада рассеянно и без аппетита ковыряла палочками предложенную еду. В голове роились всевозможные мрачные мысли, что не способствовало хорошему началу дня. Будущая куноичи лишь волевым усилием заставила себя запихнуть в желудок еду, понимая, что если она будет постоянно отвлекаться на желание поесть, то от выполнения домашнего задания не будет никакого проку, и ей придётся несколько раз самостоятельно проходить предложенный материал по учебнику, вместо того, чтобы тренироваться. Крайняя выходка Шимуры — хотелось прокрасться в Госпиталь и заменить негодяю капельницы с лекарствами — одну на снотворное, а вторую — на слабительное — уже явно говорила о том, что мелкий ублюдок настроен серьёзно. И для неё будет делом чести провести первый сеанс передачи папиных воспоминаний в ближайшее время. Чтобы, пока засранец приходит в себя, она могла найти причину агрессии Шимура–младшего по отношению не только к ней и братьям... а вообще к клану Учиха. Потому что непристойные картинки порочили не только их, но и папу с мамой. По крайней мере, одну из картинок отец, мгновенно изменившись в лице, скомкал и бросил в стоящую на столе пепельницу — и Сарада поняла, зачем в столовой этот предмет, не смотря на то, что папа никогда не курил, в отличие от многих взрослых мужчин — этот листок мгновенно окутался чёрным пламенем, и в один миг сгорел, не оставив даже пепла. Шисуи дёрнулся было сунуть в него зубочистку, которой ковырял в зубах, но его воремя перехватил Итачи, сказавший одно–единственное слово:       — Аматэрасу!       Так новое поколение Учиха стало свидетелем использования своим отцом одной из запретных клановых техник. Чтобы проникнуться ещё большим уважением к родителю. Впрочем, от их слуха не укрылась характеристика, выданная Шимура Камбэю.       — Малолетний дебил.       Впрочем, Саске понял, что сорвался в присутвии детей и сконфуженно пробормотал:       — Простите.       — Пап, да ничего страшного. Во время драк после игр наши сверстники ещё и не так ругались.       — Шисуи, ты понимаешь, что ругательства не стоит употреблять в обществе, даже когда человек этого откровенно заслуживает?       — Конечно!       — Надеюсь на твоё благоразумие, сын. Каждый из вас — лицо клана Учиха и по вашему личному поведению во многом судят о нас всех. — Отец семейства внимательно оглядел дочь и сыновей. Те молча согласно кивнули. — Попрошу не забывать об этом.       — Пап, а ты поможешь нам с этим засранцем?       Сарада вскинулась было, чтобы выговорить брата, но её опередил Саске.       — Я понимаю, что мои ошибки и грехи молодости легли на вас бременем чужих предубеждения и гнева, но учитесь справляться с этим сами. Неблаговидные поступки оставляют в памяти людской слишком прочный отпечаток, который не так легко стереть. И об этом могут помнить даже тогда, когда я сделаю всё и даже больше, чтобы изгладить их. И даже много лет спустя после моей смерти, когда вы сами станете не только родителями, но бабушками и дедушками. Поэтому прежде чем что–то сказать или сделать, трижды и даже больше взвесьте, стоит ли сказанное слово или совершённый поступок тех последствий, которые отразятся не на вас, а на ваших детях и внуках.       — Блин, да что ж такое! Так не говори, того не делай! — младший из близнецов взлохматил волосы — это выдавало в нём гнев или раздражение. — Только сиди с равнодушной мордой и молчи, когда тебя или друзей говном поливают!       — Чужое бранное слово, зачастую, характеризует не столько того, кому пред-назначалось, сколько того, кто его сказал. И если ты останешься равнодушным — бранное слово ранит самого сказавшего, как отрикошетившее от стены оружие.       — Верно, Итачи. Так что разговор, Шисуи — это тоже поедиок. Только вместо дзютсу и приёмов с оружием — позы, взгляды, жесты и мимика. Иногда выражение лица или поза могут сказать противнику больше, чем поток самой скверной ругани. Так что слово — это тоже оружие. Не стоит использовать его неумело или бездумно.       — Пф!       — Ты правильно меня понял.       Саске внимательно оглядел детей и задержался взглядом на Сараде. Девушка непроизвольно вздрогнула.       — Какие–то проблемы?       — Да, но это... Касается моих личных отношений с одним человеком. У нас произошёл скорее не конфликт, а сильное недоразумение. Меня спровоцировали и я повела себя по отношению к нему... не лучшим образом.       — Надеюсь, ты не навредила ему? — Саске чудесно понимал, что его дочь, если её до предела разозлить, могла запросто искалечить того, кто подвернулся ей под горячую руку. А то и убить, не дай Ками — если этому несчастному недостало ума или скорости реакции убраться подальше.       — Я поступила с ним достаточно грубо и невежливо, признаю. Но никакого вреда здоровью нанесено не было.       Отец семейства удовлетворённо кивнул. С высоты своего опыта и знания людей он видел, что Сарада не врёт.       — Надеюсь, ты найдёшь этого человека и извинишься.       — Обязательно. Но только тогда, когда он будет готов меня выслушать, а это может произойти не сразу.       — Понимаю. Рад, что ты учишься понимать людей. А ошибки бывают у всех.       Краем глаза он увидел, как у Шисуи заговорщицки заблестели глаза, но его тут же одёрнул Итачи, осторожно прикоснувшись к плечу. И когда младший из братьев повернулся, старший серьёзно пригрозил тому пальцем. Мелкому паршивцу осталось только смиренно кивнуть.       Братья доели и, дисциплинированно помыв за собой посуду, покинули столовую — им ещё следовало зайти за друзьями, чтобы вместе пойти тренироваться. Сарада же задержалась, делая всё нарочито медленно и будто неохотно.       — Боишься встречи с ним и его реакции, да?       — Эм... Да.       — Это Боруто, я прав?       Щёки девушки смущённо вспыхнули.       — Угу.       Саске усмехнулся. Вспоминая своё детство и то, как он и Наруто собачились по малейшим пустякам. И как Сакура достаточно грубо прерывала неуклюжие попытки Наруто к ней подкатить. Тут, видимо, случилось комбо из всего вышеперечисленного. Не сказать, что Наруто останавливало то и другое, но вот его сын — явно не копия своего отца, и там могло быть сложнее.       — Скажу честно, — Саске присел на стул и внимательно посмотрел на дочь, которая даже перестала нервно тереть губкой и так чистый стол, — наше с мамой взаимодействие — как в Академии, так и после — трудно было назвать дружеским. Я уже не говорю про что–то более серьёзное.       Сарада изумлённо приоткрыла рот. Она, конечно, подозревала, что отношения родителей складывались совсем не как в сказке, где юноша защищает свою возлюб-ленную от негодяев или просто нахальных приставал, которые ей противны, а девушка во всём его поддерживает и с радостью принимает знаки внимания от любимого. Но чтобы так...       — Поэтому я рад, что ты принимаешь и осознаёшь свои ошибки, а также с готовностью их исправляешь. Но при этом — бережно относишься к людям. Я этому... откровенно разучился. Вернее даже — посчитал что это для меня не важно. И поэтому мне до сих пор стыдно за то, как я себя вёл тогда.       — Значит...       — Ты на верном пути, Сарада. И я очень горд тем, что ты не повторяешь моих ошибок.       — Правда?       — Совершенная.       — Спасибо, папа! — его порывисто обняли. Он осторожно обнял дочь за плечи единственной рукой.       — Не переживай. Всё будет хорошо. Ты у меня умница. И ты сможешь.       — Ой, прости, я опаздываю... — он убрал руку, и дочка мгновенно выбежала. — Всего доброго! — донеслось из прихожей.       — Счастливого пути!       Хлопнула входная дверь.       Саске поднялся и сам стал собираться. Да, он немного опаздывал, но семья всё же важнее. Особенно сейчас, когда дети ещё только учатся жить и его совет и поддержка для них важны как никогда. Было приятно осознавать, что дети помогают ему тоже — понимать себя и изменять в лучшую сторону. Ну а Ро и Амата — хорошие ученики и найдут себя занять чем–то полезным, пока он доберётся до тренировочного полигона АНБУ.

***

      Сарада всё ещё чувствовала себя неуверенно и оттого сильно злилась. То, как она грубо поступила с Боруто, при том, что парень был откровенно подставлен, всё ещё жгло её ощущением стыда и запоздалого раскаяния. Хотелось, откровенно говоря, прямо в понедельник с ходу ворваться в класс и выдрать Сумире её патлы, предварительно придушив оную до потери сознания ими же. Разгневанную Учиха удержал от подобной расправы только вчерашний разговор с Карин.       Узумаки–старшая спокойно пила чай, внимательно погладывая на торопливо жующую Сараду — тут не нужно было быть сенсором и эмпатом, чтобы понять, что девушка банально заедает стресс, кроме того что очень голодна.       Наследница Учиха не особо обращала внимания на этот изучающий взгляд, пытаясь поскорее насытиться и наконец–то выплеснуть те чувства, что кипели в ней, словно вода в наполненном до краёв чайнике, переливаясь через край и обжигая паром. Девушка пару раз чуть не разбила тарелку, отмывая её и несколько раз прорычав «Шаннаро!». И едва не раздавив ёмкость с моющим средством.       «Мда... Чувствую, что если Сарада выйдет замуж, готовить за неё будет её муж. И достаточно часто».       Закончив воевать с постоянно ускользающей из рук посудой — в среде тарелок и чашек чудом обошлось без жертв — Сарада вытерла руки полотенцем и бессильно рухнула на табурет. Перед этим выглянув гостиную и удостоверившись, что там никого нет.       Впрочем тут же начала откровенно ёрзать на сидении, словно уселась не на полированную доску, а на муравейник.       — Я — дура. Ревнивая дура. Карин–сан, как мне это исправить?! — это был прямо таки крик души.       Женщина осторожно прикоснулась к плечу дочери Саске. Молча, жестом поддержки. Будто переливая в себя свою спокойно холодную уверенность и забирая себе бурлящие в юной Учиха гнев и досаду на саму себя, которые ощущались, словно креплёная вытяжка из полыни, крепко сдобренная даже не самыми острыми сортами перца, а чистым капресцином. Постепенно Сарада успокоилась, что выразилось в снижении амплитуды пульсации чакры, а также в том, что сцепленные перед животом пальцы рук легли на стол. Карин осторожно взяла их в свои, видя, как Сарада опёрлась локтями на столешницу, умоляюще глядя на неё.       — Расскажи мне, как всё было, пожалуйста.       Юная Учиха показывала, что ей крайне неприятно это вспоминать, но она, иногда замолкая, и несколько секунд собираясь с духом, рассказала всё. Судя по ровным отражениям чакры, правдиво, и это успокаивало.       — Ревность в такой ситуации — вполне нормальная реакция.       — Э? Как? — только и нашлась Сарада. Откровенно, её удивило подобное.       — Этим ты показываешь Боруто, что неравнодушна к нему. И даёшь понять, что внимание других девушек, особенно выраженное в крайне непристойной форме, тебе неприятно. Если парень не дурак — а судя по тебе, откровенного дурака ты бы отшила сразу и без всякого желания дать второй шанс...       — Пф! — подобное можно было расшифровать как «Он — дурак и бестолочь, но мы будем это исправлять!».       — ...то он сделает выводы и очень постарается не допускать подобного впредь.       — Очень надеюсь... — сердито сверкнула очками Сарада, нервно поправляя их.       Недолгая пауза.       — Тем не менее, ты тоже отчасти не права. — По тому как опустила голову и плечи Сарада, Карин поняла, что девушка сама пришла к этому выводу. — Боруто может нравиться не только тебе. И другие девушки будут готовы на всё, чтобы попытаться очернить тебя в его глазах. Спровоцировав тебя на откровенный скандал. Не думаю, что Боруто такое понравится. Даже при условии понимания им того, что он в конкретном случае заслужил подобное отношение.       Угрюмый кивок от Сарады.       — И что же делать?       — Поначалу — научиться верить в любимого человека, — скептический взгляд в ответ. — Но не следует путать это с понятием «спускать ему любую мерзость». Это — глубокое понимание того, что настоящая любовь — это взаимное чувство, в котором каждый из любящих дорожит друг другом. Соответственно, не только ты дорожишь расположением своего любимого человека, но и он дорожит твоим. И не будет намеренно делать ничего, чтобы его потерять.       — Хм... То есть я должна была выслушать Боруто, а затем устроить допрос Сумире, вместо того чтобы обвинять его в развратном поведении?       — Совершенно верно.       — Может, мне всё–таки стоит заставить его испытать те же чувства, что я? Чтобы он понял, каково было мне?       — Не вздумай, — тон Карин резко похолодел. Сарада непроизвольно вздрогнула. — Игра на чувстве ревности мужчин не доводит до добра. Он скорее разочаруется в тебе, поскольку ты уронишь себя в его глазах неблаговидным поступком. И он не запоздает тебе об этом напомнить, если ты дашь ему повод.       Пришибленный кивок от юной куноичи, которая вспомнила о том, что Боруто грозился набить морду парню, от которого Сарада позволит себе благосклонно при-нимать знаки внимания.       — Скорее, если ты будешь вести себя так, чтобы не давать ему подозрений, Боруто почувствует себя обязанным, поскольку допустил промах, и будет вести себя более предупредительно и с желанием оказать тебе любую помощь. Поскольку будет знать, что ты ведешь себя гораздо лучше, чем он того заслуживает. В этом и есть настоящая сила, которой женщина может привязать к себе мужчину.       — Вот как...       — Кроме всего прочего, показывай, что у тебя есть жизнь в отрыве от него. С этим, как я понимаю, у тебя проблем нет, — утвердительный кивок. — Но при этом — ты находишь время чтобы побыть с ним вдвоём, и можешь выслушаешь то, что его волнует, чтобы он мог поделиться с тобой своими проблемами и спросить совета. Поверь, мужчины это ценят и даже могут посчитать себя обязанными — ведь ты, вместо того, чтобы заниматься своими важными делами, выкраиваешь время и на него. Если не постесняешься попросить помощь в таком стиле поведения — то наверняка получишь желаемое.       — О!       — Как видишь, стратегия «Хочешь удержать — отпусти» — самая лучшая в плане построения отношений.       — Бесспорно. Но я хочу спросить вас и о другом...       — О том, как стоит поступить с Сумире, так?       — Именно.       Сенсорное чутьё уловило запах горящего мяса. Чувствовалось, что Сарада в прямом смысле жаждет крови нахалки, посмевшей настолько развратно и открыто вешаться на её парня. И если бы староста пятого «А» класса знала об этом — ей следовало уносить ноги из Скрытого Листа, потому как испытать на себе гнев Учиха и остаться в живых, не говоря уже о здоровье и целом теле, и при здравом рассудке мог отнюдь не каждый... И что её, Узумаки Карин, долг — отговорить Сараду от немедленной и крайне жестокой расправы, на которую были скоры многие поколения Учиха, что нельзя было смягчить даже воспитанием Харуно Сакуры.       — Полагаю, для начала тебе надо провести расследование и понять, почему Сумире так себя повела. У любого поступка, даже самого нелогичного, может быть своя, извращённая, но логика.       — Хм! — это заносчивое восклицание можно было перевести как «Я ни на сен не верю этому!».       — Хорошо, подойдём к этому с другой стороны, — Карин вновь наполнила свою чашку. — Ты замечала странности в действиях и словах Сумире раньше? Или они произошли совсем недавно?       Сарада нервно покрутила в руках свою пустую чашку. Внезапная догадка ока-тила её, словно ледяной водой. Распиравшая её изнутри жажда крови мгновенно угасла.       — Это произошло... совсем недавно. И, кажется, совпало с моментом, когда мы решили официально показать всем, что встречаемся.       — Вот видишь. Сумире поняла, что ваша «война» на самом деле была своеобразным внешним выражением взаимной симпатии, которому она не придавала значения. А когда поняла, что вы стали ближе друг к другу, бросилась «отбивать» у тебя Боруто, который, как она считала, ещё долго не определится в выборе и у неё будет шанс.       — Хм–м–м... — этот протяжный хмык можно было интерпретировать как «Это имеет смысл».       — Так что, я думаю, у неё была изрядная мотивация тебе подгадить. Заодно попытаться соблазнить Боруто — насколько я понимаю, парень он достаточно… ин-тересующий взрослым продолжением отношений между мужчиной и женщиной.       — Очень изысканно вы обозвали его «малолетним извращенцем»...       В ответ женщина лишь пожала плечами.       — Всего лишь побочный эффект сильной половой конституции нашего клана, из–за перекоса в ян–составляющую чакры.       — Хм, вот как... Надо же. Хотя...       — Считаешь, что Учиха с их перекосом в инь могут быть... плохо совместимы в плане секса с теми, кто, якобы, не может прожить без постельных утех?       — Ой! — Сарада непроизвольно зажала рот рукой. Видимо, Карин смогла таки подловить её на пошлой мысли, не оформленной словесно, но очень ярко воплощённой в воображении.       — Тем не менее, могу тебя успокоить — Учиха с их желанием добиться идеального результата сильно налегают не тренировки, в том числе и физические. Поэтому по итогу недостаток физической силы и выносливости становиться не так заметен, — Карин лукаво улыбнулась, вспомнив что–то своё. — Но, опять же, чрезмерные нагрузки вредны и плохо отражаются совершенно на всех аспектах. Так что о мере во всём тоже нельзя забывать!       — Спасибо.       — Вообще, могу дать тебе дельный совет — Узумаки нравится физический контакт. Обнимашки, поглаживания по волосам, прогулки под руку, просто сидение рядом...       — Оу... Не знала...       — А, вам, Учиха, наоборот — зрительное и слуховое подтверждение того, какие вы замечательные, сильные и вообще самые–самые...       — Хм! — Сарада так и вспомнила про истоки Четвёртой Мировой войны — эту тему начали проходить совсем недавно — и про явную и неявную роль Чёрного Зецу во всех конфликтах чуть ли не за более чем тысячу лет. И том, как эта «одичавшая разумная чакра» лестью запудрила мозги Учиха Мадаре, назвавшись «воплощением его воли», в то время как один из сооснователей Листа был разочарован в становлении нового миропорядка и находился в депрессии из–за того, что ощущал, что клан, на благополучие которого он положил столько сил и ради которого не пощадили своих жизней четверо его любимых братьев, будет теснимым и угнетаемым внутри нового объединения. Но при этом остальные Учиха настолько устали от вражды и постоянных войн, что оказались не просто глухи к его увещеваниям, но и откровенно враждебны по отношению к своему лидеру, которого недавно едва не боготворили. Естественно, Чёрный Зецу посулами и лестью, а также искажением послания Рикудо потомкам старшего сына вынудил Учиха Мадару пойти на преступление, которое по итогу обернулось гибелью всего клана, который обманутый и обезумевший от перспектив навязчивой идеи предок так любил...       Карин осторожно взяла руки Сарады в свои. Некоторое время они сидели молча.       — Я думаю, Боруто делал тебе комплименты искренне, а не потому что хотел к тебе подольститься.       — Комплименты? Пф! Скорее, он постоянно пытался меня уязвить тем, что может бросить мне вызов и показать что он лучше!       — И каков был результат?       — Я побеждала приблизительно в шести случаях из десяти... Но эти победы, признаюсь, доставались мне нелегко!       — Вот видишь. Одно дело — пустая лесть словами, другое дело — когда ты убеждаешься, что слова одобрения заслужены тобою благодаря усилиям разума и тела.       — А ещё в нас постоянно видели соперников. Исключительно соперников. До недавнего времени.       — Может поэтому Сумире — я правильно помню? — утвердительный кивок от наследницы шарингана, — решила так сказать, форсировать своё более близкое знакомство с Боруто, понимая, что человек, которого она в тайне обожала, неожиданно для неё выбрал другую?       — Вполне возможно. Ещё... я помню, что она, когда мы с Боруто впервые пришли в класс вместе... Очень зло на меня посмотрела. Это была... настоящая ревность, неподдельная. Хотя она очень быстро взяла себя под контроль, я успела это почувствовать и заметить её.       — Ещё важный вопрос — что ты можешь сказать об этой Сумире? Почему Боруто ей настолько важен, что она бросилась его у тебя забирать? Причём, я так понимаю, с перспективой разрушить ваши отношения, если ей ответят отказом?       — Э–э–э... — разочарованно потянула Сарада. К стыду своему поняв, что не имеет ни малейшего понятия относительно личности разлучницы. В приципе, она могла сказать, только, что, во–первых, Сумире своим характером слишком уж напоминала Хинату–сама — была совершенно мягким, уступчивым и неконфликтным человеком. А во–вторых — боязливой и даже создававшееся впечатление, что забитой «серой мышью». Без малейшей яркой черты поведения или характера — исключая боязливость, нерешительность и неумение отказывать. Будто специально создававшей впечатление серой посредственности во всём — от учёбы до взаимодействия с остальными людьми. Только тут Сарада поняла, что Сумире никогда не вливалась в их девичью компанию, исчезая сразу после уроков. Причём непонятно куда — в посещении библиотек и академического полигона в свободное время староста пятого «А» замечена не была. Такое впечатление, что Какэй Сумире будто играла на публику, при этом пытаясь отвлечь остальных от своих настоящих занятий и увлечений!       Что и было изложено Карин. Женщина, слушая дочь Саске, всё больше мрачнела. Её шестое чувство профессионального шиноби начало с каждым новым словом Сарады подавать всё более явные сигналы тревоги.       — Сарада... Не пойми меня неправильно, возможно это просто моя паранойя... Но Сумире, судя по твоим описаниям, ведёт себя как типичный внедрённый агент. Слишком похожая линия поведения.       — Она поступила в наш класс вместе со всеми.       — Родственники?       — Сирота. Её нашёл внешний патруль возле стен Листа. С потерей памяти, если я не ошибаюсь.       — Хм...       Повисло неловкое молчание.       — У вас в классном журнале наверняка есть адреса всех учеников класса. Мой совет — навести её. И поговори без свидетелей.       В уме Узумаки, естественно, держала телохранителей–АНБУ. Они вряд ли сплохуют. Но, с другой стороны, если девчонка действительно не та, за кого себя выдаёт, её квартира может оказаться одной большой ловушкой, нашпигованной «сюрпризами», оставленными нелюдимой хозяйкой. И посылать туда Сараду будет роковой ошибкой.       — Ты владеешь техникой Теневого Клонирования? На стабильно–хорошем уровне?       — Ловушки? — сразу смекнула младшая Учиха. — Возможная засада?       — Именно. Так как?       — Один клон. Не больше.       — Уже хорошо. Но будь осторожна.       — Понимаю. Послать на разведку клона. Самой не лезть.       — Умница.       Снова пауза, разбавляемая только звуками переставления посуды. Обе собеседницы налили себе остывшего чаю.       — Я думаю... Что к Боруто завтра лучше не обращаться. Подождать хотя бы до понедельника... или лучше до вторника. Пусть немного успокоиться, — выдала Сарада.       — Справедливо. Но нужно держать в уме и возможность того, что сам Боруто чувствует себя виноватым по отношению к тебе. И если он подаст знаки готовности к контакту, пусть не совсем явные — этим нужно воспользоваться.       — Хм–м–м...       Пауза.       — Поверь, Сарада, у всех бывают периоды сложностей в отношениях. Совсем другое, как это воспринимается самими людьми, состоящими в отношениях. Если это ведёт к разрыву или постоянному жертвованию одного своими мечтами, потребностями и вообще жизнью ради другого — зачастую это признак того, что вы не подходите друг другу либо искусственно пытаетесь удержаться друг рядом с другом. Если же вы воспринимаете возникшую сложность как повод к компромиссу и взаимному совершенствованию — это можно считать построением прочного фундамента, из которого может возникнуть либо крепкая дружба... либо даже семья.       — Не уверенна насчёт семьи... — Сарада погладила щёку жестом крайнего смущения.       — Понимаю, говорить о таком в вашем возрасте рано... Но нужно. Потому что в ситуации дружбы между парнем и девушкой рано или поздно может возникнуть ситуация семьи. И тут уже важен ваш обоюдный выбор — расстаётесь ли вы и поддерживаете редкие контакты исключительно по делу, или же остаётесь вместе уже в новом качестве.       — Вот как.       — Так что... Узнавайте друг друга получше. Но некоторые способы лучше отложить до совершеннолетия. Ты взрослая девочка и понимаешь о чём я.       — Конечно!       Карин одобрительно улыбнулась Сараде.       — У тебя всё получится. Я в тебя верю. Или даже скорее — в вас.       — Спасибо! — девушка улыбнулась в ответ. И если в начале разговора Карин чувствовала в собеседнице грусть и подспудную злость на себя, похожую на шум дождя с редкими ударами отдалённого грома, то сейчас это было ощущение ровного солнечного света с чистого неба, с запахами влажной травы и цветов.

      ***

      Первым делом Сарада направилась в Академию, которая, вопреки мнению гражданских, работала даже в выходные. Её двери были открыты для студентов, кото-рые не могли отработать свои пропуски в будние дни или же просто хотели совершенствоваться в науках и тренироваться в объёмах больших, чем было предложено программой. Для сенсеев, которые выходили на смены в выходные дни, работала система поощрений и дополнительных вознаграждений. Хотя было несправедливо считать, что это касалось только сенсеев — дополнительная усердная работа студентов оценивалась и вносилась в классные журналы наравне с программными уроками. Для некоторых не особо успевающих ребят подобное было замечательным подспорьем для выправления итоговых оценок.       Впрочем, Сараду интересовали не внеучебные лекции и тренировки. Она на-правилась в учительскую и смогла попросить журнал, в котором нашла домашний адрес Сумире. Под предлогом, что она забыла уточнить у старосты, когда у их класса будет внеплановая контрольная по спецкурсу для куноичи. И это было вполне оправдано — их преподаватель только что вернулась с больничного, а материал в связи с невозможностью нормальной замены, давался для самостоятельного изучения.       Узнав желаемое, тут же отправилась по указанному адресу. Перед этим зайдя в туалет Академии и коротко проверив все дополнительные средства, которыми она экипировалась для операции вторжения и обыска.       Противогаз–маска с универсальным фильтром. Набор антидотов. Отмычки. Инструменты для обезвреживания ловушек. Набор инструментов для определения вмонтированных в стены, пол и потолок, а также оконные и дверные рамы устройств и тайников. Индивидуальные перевязочные пакеты — несколько штук. Аптечка. Кроветворные и кровоостанавливающие препараты.       Отдельно проверила индивидуальный набор инструментов для снятия кандалов и разрезания верёвок, спрятанных в одежде и обуви. Даже в дужках её очков были спрятаны пилка и отмычка–крючок.       Это уже не говоря о запечатывающих свитках, пакетах для сбора улик и наборе эксперта–трассолога. Сарада, как наследница клана, занимавшегося правоохрани-тельной деятельностью, в меру возможностей изучала криминалистику и даже была подписана на «Криминологический вестник». Поэтому была в курсе таких мероприятий, как первичный осмотр места преступления, обыск помещений и сбор улик.       Кроме того, начиная с их класса в программу Академии ввели такую дисциплину, как снятие и обезвреживание ловушек на натуральном макете помещения. Младшая Учиха надеялась, что твёрдые пять баллов были ею заслужены. С другой стороны — Сумире тоже могла об этом знать. И приготовить «сюрпризы» куда как более хитрые, чем стандартные ловушки. Хотя сама Сарада вместе с Васаби напросилась на расширенный курс поиска и обезвреживания ловушек. В этом была её надежда в затеваемом предприятии.       Само собой, дополнительными уроками по поиску тайников юная Учиха также не брезговала. Потому что было глупо считать, что всё, что может быть запрещено или просто не одобрено, лежит исключительно в доступных для простого осмотра невооружённым глазом местах.       После всей подготовки Сарада выдвинулась по найденному адресу. Проскользнув мимо ходящих туда и сюда по своим делам немногочисленных встречных, Сарада поднялась на последний этаж общежития. Искомая квартира нашлась в самом конце коридора, возле выхода на пожарную лестницу — напротив туалета. Юная куноичи оценила предусмотрительность старосты — если бы её пришли «брать», она смогла бы достаточно быстро смыться — рядом был эвакуационный люк на чердак и далее — на крышу, не говоря уже о пожарном выходе. А любые химические эксперименты заглушались бы вонью из не очень чистого сортира.       Сарада ещё раз огляделась и сложила печать. Хлопок, облачко дыма — и рядом возникает её теневой клон.       — Надевай, — сунула она своей копии в руки специальные перчатки — не хватало ещё «наследить» «пальчиками». Клон спокойно кивнул и повиновался. Предстояло брать штурмом вражескую базу. Ещё больше предприятие осложниться, если вдруг хозяйка окажется дома. С улицы очень трудно было понять, открыты ли окна конкретной квартиры. С другой стороны, есть шанс застать врасплох. После всего произошедшего Учиха меньше всего хотела мило сидеть за столом и попивать чай с печеньем, осторожно и дипломатично пытаясь выведать нужную информацию. Осмотрительно ходя вокруг да около и не задавая вопросы в лоб, внимательно следя за реакциями, ответами и оговорками. Больше её устраивала Сумире, лежащая на полу с заломленной на болевой рукой и с кунаем у горла, быстро и правдиво отвечающая на вопросы. Она пришла за ответами, и она их получит!

***

      Тем временем Боруто тоже не особо спешил расправляться с завтраком. А после, тренируясь с сестрами — Хината не отказала в просьбе Кеттей показать начальную программу тайдзютсу Хьюга и ей — был вялым и невнимательным. Что не ускользнуло от бдительного взгляда матери. Как только Кеттей и Химавари, освежившись по очереди, убежали гулять — мелкая загорелась идеей показать в Скрытом Листе «всё–превсё», куда забиралась даже с братом, который не мог ей отказать, даже не смотря на категорические запреты мамы — женщина решила расспросить сына:       — Боруто?       — Да, мам?       — Что–то случилось?       — Да не так чтобы очень... — бессильным жестом поскрёб пятернёй в затылке Боруто, беспомощно–виновато улыбаясь и тем очень напоминая отца.       — Я могу помочь?       — Ну, в принципе, да.       Оба присели на небольшую лавочку у стены.       — Я слушаю.       Парень немного помялся, нервно сжимая и разжимая кулаки. Хината вежливо молчала, ожидая, пока сын заговорит.       — Я и Сарада... Мы поссорились. И я дал для этого повод.       — Какой именно?       — Я хотел помочь нашей старосте, Сумире. Она выловила меня после уроков и попросила помочь ей с практикумом по сюрикен–дзюцу... А я повёлся!       — То есть Сарада увидела вас вдвоём и приревновала тебя? — Боруто, который сидел сгорбившись, поник ещё больше. — Я не очень хорошо знаю Сараду, но... Я не думаю, что она начала бы тебя обвинять по такому малозначительному поводу.       — Да если бы она увидела, как мы просто тренируемся вместе — и слова бы не сказала! Но Сумире сначала начала задавать какие–то странные вопросы, а потом на меня в прямом смысле полезла, как какая–то шлюха с окраины! И Сарада это увидела!       — Так... А насчёт «полезла» — поподробнее...       — Я с ней ничего не делал, Ками клянусь! Сарада подтвердит!       — Верю. Девочки... тоже бывают настойчивы, — сказала бывшая Хьюга, вспомнив, как на Саске в подростковом возрасте откровенно вешалась та же Ино, вызывая закономерную яростную реакцию Сакуры.       — Фух... — облегчённо вздохнул Боруто. Мама не стала с нахрапу обвинять его в том, что он якобы пристаёт к девушкам, пользуясь отсутствием свидетелей и положением отца. Не говоря о том, что откровенно развратничает. Это чертовки радо-вало, даттебаса. Он ожидал много худшего. — Мам, это... Спасибо за то, что слушаешь и даёшь возможность прийти поговорить когда я готов... Я... Мамань, я действительно уверен, что ты у меня — самая лучшая! Спасибо!       — Спасибо, сынок.       Помолчали.       — Так вот... Я ща расскажу, как оно было... А ты растолкуй, мне, пож, что это за херня была. А то я до сих пор в ахуе.       — И даже не пошёл шерстить книги знаменитого ловеласа? — решила беззлобно поддеть сына женщина.       — Нуу... Там ведь сказано, что лучше всего женщину может понять только другая женщина.       — Выкрутился. Ладно, я на самом деле шучу. А теперь — давай по–серьёзному.       — Хорошо. Знач так...       После изложения происшествия повисло неловкое молчание. Хината осторожно взяла руки сына в свои. Тот почувствовал и посмотрел прямо в глаза матери.       — Мам?       — Скажи, а до этого происшествия... Сумире пыталась с тобой заговорить? Попросить о помощи? Делала что–то чтобы привлечь твоё внимание? Были ли между вами какие–то неловкие моменты, пусть даже непроизвольные?       Боруто нахмурился, вспоминая. Некоторое время они молчали. Затем парень решительно замотал головой в отрицающем жесте.       — Не. Не припомню. Точно не припомню, хоть убейте, даттебаса!       — Мда...       — Мама, так что ж это такое?       — Похоже... Сумире была в тебя влюблена, но... Но не могла открыть тебе свои чувства. Боялась ли она быть осмеянной или отвергнутой — не могу сказать, она, как ты говоришь, никак себя не проявляла. Но то, что вы с Сарадой резко сблизились, напугало её. Она, похоже, считала, что ты... пока интересуешься другими вещами, а не девушками. Думала, что у тебя нет конкретных предпочтений, и считала себя в равном положении с другими девушками относительно твоего внимания.       — Так... Ну с этим ясно. Так чего она творить–то решила?       — Ну... Откровенно говоря, ты своим эро–дзюцу показал что как бы... интере-суешься взрослым продолжением отношений. И решила, что завлечь тебя таким способом, пусть вам ещё слишком мало лет для подобного... надёжно.       — Ой бляя... — Боруто жестом отчаяния впечатал ладонью в лоб. — Ёжики–долбёжики... Какой же я дебил, даттебаса!       — Я не стала бы винить себя, Боруто. Ты такой, какой есть. И то, что ты не смог ответить на чувства Сумире — не твоя вина. Иногда... не всех можно спасти.       — Как папа не смог спасти дядю Нейджи?       — Да... — пауза. — Знаешь. Иногда мне кажется, что твой отец в глубине души до сих пор казнит себя за смерть моего двоюродного брата. Но, с другой стороны... Наруто понимает, что дать чувству потери поглотить себя — это равносильно тому, чтобы сдаться. И тем окончательно обесценить жертву, которую принёс твой дядя, защищая его и меня. И тебя, Боруто. И Химавари.       — Вот как...       Они молчали, вспоминая. Хината — тот страшный момент, когда она и Наруто потеряли одного из самых близких им людей, а издевательски–злобные слова Учиха Обито-старшего, что потерялся в своей внутренней тьме, едва не загасили путеводный свет, что вёл вперёд весь Альянс... А Боруто — рассказы мамы, тёти и деда о своём дяде — герое войны и одном из величайших бойцов клана Хьюга.       — Знаешь, мама... Я хочу не просто унаследовать Волю Огня дяди Нейджи. Я хочу превзойти её. Потому что величественнее и прекраснее славной смерти может быть только славная жизнь. Ведь мы живём не для того, чтобы подражать — мы живём чтобы превосходить! Чтобы те, кто ушёл в Чистый Мир, могли улыбаться, глядя на нас!       Боруто встал прямо и расправил плечи. А затем сжал в кулак заходящее солнце. А на его плечи легли ладони Хинаты.       — У тебя хорошая мечта. Дерзай, сынок.       — И это... Я помирюсь с Сарадой. И не только! Поговорю с Сумире. Может даже вместе с Сарадой. Если я чё-то не пойму, так Сарада подскажет! И Если там у Сумире какая жопа по жизни случилась — мы её оттуда вытащим, даттебаса! Вместе!

***

      Сумире спокойно шла по Листу в облике АНБУ. Ей не приходилось прятаться — гражданские не задавали вопросов, а другие АНБУ не имели привычки останавливать сослуживцев и спрашивать куда и с какой целью один из них направляется. Идёт — значит по делу и занят, так что лучшее что может другой АНБУ — это пройти мимо и не мешать. Подобное происходило не первый раз и не давало осечки — главное быть собранной и не дёргаться. С этим у старосты пятого «А» был полный порядок.       Её путь лежал в противоположную от парка Сенджу сторону Листа — там, среди неблагополучного района, в небольшом декоративном подобии сада возле заброшенного бытового комбината лежал здоровенный валун. Лежал себе как обычный элемент декора среди кучи себе подобных, в окружении чахлых деревьев. Там иногда играли в ниндзя стаи беспризорников, это место было базой одной из местных банд и даже притоном наркоманов, — благо рядом была куча мест для «закладки» «дури».       Это была одна из старых разработок «Корня», заложенная оставшейся лояльной частью организации и запущенной в работу в самый канун бегства из Листа. Которое, в том числе, отводило внимание от этой ловушки, заложенной для тех, кто попытается спасти Скрытый Лист от разрушения, когда проект «Гозу Тэнно» вступит в свою завершающую фазу. Само собой, Сумире знала о ней от отца — Шигараки Тануки оставил дочери крайне подробный план атаки. Эти документы она нашла в показанном ей тайнике после его смерти. Будущая мстительница подробно заучила эти документы наизусть, а потом тщательно уничтожила, дабы те не стали добычей поисковых групп лояльных Хокаге АНБУ, что неустанно искали арсеналы, схроны, базы, убежища и лаборатории АНБУ «Корень» в Скрытом Листе и по всей стране Огня. Впрочем, они, как и убежища Орочимару, скрытой сетью оплетали всю территорию Пяти Великих Стран и многих малых, являясь залогом будущей победы и господства Скрытого Листа над всеми территориями, которые когда–то контролировались селениями Облака, Тумана, Камня и Песка. Но с провалом плана Шимура Данзо по становлению главой Альянса и последующей гибелью этому грандиозному плану было не суждено сбыться... Осталось лишь уничтожить Скрытый Лист и спровоцировать Пятую Мировую Войну, доказав выжившим шиноби с протектором Листа, что все заклинания о мире и дружбе — наивная глупость и самообман, а верх всегда берут жажда мести и алчность... И бывшие союзники мгновенно становятся врагами, стоит лишь кому–то из «друзей» растерять силы или стать жертвой катастрофы...       Впрочем, то, что произойдёт после её смерти, Какэй, или вернее Шигараки, Сумире волновало мало. Есть смысл волноваться только о том, что происходит в ре-альном мире. А загробный мир мог и не существовать — она не слышала никаких историй от тех, кто возвращался к жизни о том, что есть за гранью бытия. Для неё это будет только одно — покой и тишина. То, по чему она скучала всю свою короткую жизнь.       Пройдя на место, Сумире активировала поочерёдно сначала центральный камень – аккумулятор, а затем — четыре камня по периметру парка. Всё. Теперь каждый, кто ступит на эту территорию, будет в ловушке. Само собой, активация произойдёт, едва сюда прибудет хоть кто–то уровня Каге. Пошёл обратный отсчёт — ловушка сработает ровно тогда, когда ей наступит пора призвать Нуэ.       К себе домой она решила не возвращаться. Как и идти вообще куда–либо. Памятные места... Что вообще такое память, как не вместилище досадных глупостей, отвлекающих от цели и смысла жизни? Или, скорее — смысла смерти? Память нужно постоянно очищать и держать заполненной исключительно важными вещами — так учили её отец и его семпаи. Если постоянно иметь в памяти задачи миссии и все знания, необходимые для её воплощения в жизнь, то шанс на успех возрастает многократно. Отвлечение же на всевозможные личные воспоминания и прочие глупости вроде приятных моментов типа хорошо проведённого в компании или в одиночестве времени или красот окружающей природы — только бесполезный мусор вроде цепких растений, которые тормозят тебя при беге по лесу, а то и вовсе норовят запутать и опрокинуть навзничь.       Она вспомнила, как на одной из баз её спихнули на изолированный нижний уровень, просто кишащий крысами. И только то, что она почуяла опасность и шарахнулась прочь прежде чем вся стая, истошно кровожадно визжа, накинулась на неё, спасло ей жизнь. После чего она бежала по бетонным полам и стальным решёткам, среди дыр в полу, ловушек, падающих с потолка, выкатывающихся сбоку из стены и выдвигающихся из пола дверей. Среди свисющих с потолка цепей и балок, когда под ногами не оказывалось опоры, иногда в кромешной темноте. Подхватывая любое подвернувшееся под руки подсобное оружие — доски, обломки труб... Вплоть до костей и черепов неудачливых предшественников или казнённых страшным способом врагов Листа.       Иногда, на некоторых точках, попадались толстые цепи, по которым можно было выбраться из этого лабиринта смерти и ужаса. Расположение точек, а также частота их появления, варьировались. С каждым испытанием двадцать пятой зоны, как называли этот комплекс семпаи отца и он сам, количество цепей уменьшалось. Вплоть до того, что даже на последнем пункте эвакуации не оказалось спасительной цепи. Сумире не стала пытаться спастись — стены были покрыты специальным барьером, поглощающим чакру — и только лишь крепче сжала кусок арматуры, готовясь прикончить как можно больше хвостатых тварей, которые приближались, словно грязно–серая волна из тел. И только вспомнила лицо мамы, перед тем, как быть погребённой под массой из яростно пищащих голодных тварей, сверху полетели бомбы, источающие тяжёлый густой дым. Искусанная и исцарапанная девочка едва успела напялить маску и уцепиться за спущенную цепь. Её, слава Ками, подняли вместе с цепью, потому что вздумай она карабкаться самостоятельно — непременно сорвалась бы и расшиблась насмерть.       Когда она, трясясь от ужаса и истощения, спросила у отца, какой смысл в этой тренировке, Шигараки Тануки ответил:       — Есть такие задания, с которых шиноби АНБУ «Корень» не имеет права вернуться живым. Он должен лишь выполнить все инструкции, а потом — убивать врагов до тех пор, пока находиться в сознании, двигается и дышит.       Тогда Сумире поняла, что её готовят... для чего–то жуткого. Но окончательно осознание её миссии пришло даже не после запечатывания Нуэ и смерти отца, который не выдержал напряжения процесса и умер от инфаркта, но успел вручить своей дочери невидимое, но крайне мощное оружие. А после прочтения всей документации проекта «Гозу Тэнно». Цель её жизни... вернее, цель её существования и смерти — уничтожение Скрытого Листа. Который предал сам себя, отказавшись от идеалов истинных шиноби, что лишь инструменты в руках тех, кто направляет их к единственной и неоспоримой цели — убийству чужаков. Для блага и величия Листа.       Так незаметно протекали минуты и часы. Последняя действующая куноичи АНБУ «Корень» не беспокоилась о том, что упустит срок операции — чувство времени, когда она могла точно определить час дня и ночи с большой точностью без часов, было одним из первых приобретённых ею навыков.       Вскоре... Вскоре Скрытый Лист будет стёрт с лица земли. А она увидится с родителями в Чистом Мире.       Боруто, нервно ёрзая, сидел в засаде неподалёку от дома Сарады. Судя по все-му, она куда–то срулила с утра пораньше. По крайней мере, на тренировочной площадке на заднем дворе дома Учиха её не было видно. В то, что она просто «пинает балду», лёжа в постели, шариться по магазам с тряпками–подошвами–косметикой или треплется с подружками в кафешке он не верил ни на сен. Кто угодно из девчонок мог так поступить, но только не Сарада. У неё, казалось, не было таких понятий как «свободное время» и «лень». Она постоянно что–то делала — тренировалась, медитировала... Даже в гостях она постоянно «толклась» — помогала мамане, играла с Химавари или учила мелкую чему–то полезному. Так что есть два выбора — либо сидит у себя в комнате, либо вне дома...       Как только он обустроил свою позицию, почувствовал на себе чужое внимание — не враждебное, а скорее изучающее. Впрочем, странные наблюдатели, похоже, удостоверились что он — Узумаки Боруто, а не некто другой в его облике, и потеряли к нему всякий интерес. Оно и понятно — АНБУ «пасут» представителей могущественного, но пока очень малочисленного клана. И дело не в недоверии, а в пресечении любой нездоровой движухи вокруг Учиха. Потому что, как понял юный шиноби, многие представители красноглазого клана оставили по себе очень неоднозначную память. А первая реакция на превосходящую силу — это страх. Всегда. Боруто помнил, как совсем маленьким в зоопарке неосторожно сунулся слишком близко к клетке с медведем. И косолапый, раздражённый то ли всеобщим докучливым вниманием, то ли шумом, бросился на прутья клетки прямо перед ним. Слава Ками, он не сунул сквозь решётку руку...       А в родне у Сарады оказались такие ребята, как Учиха Мадара и Учиха Итачи–старший — типцы, что херни в одно рыло наворотили — будь здоров. Да и загадочный перец в маске по имени «Тоби», оказавшийся подсосом того самого Мадары, в ту же кассу. Конечно, были и такие, как Учиха Шуншин–но–Шисуи, который вроде был нормальным малым... но при этом говорят, шиноби из Тумана боялись его как Шинигами и «открывали кирпичные заводы», едва проходила весть, что оный Шисуи явился на поле боя...       Да и батя Сарады, как отказалось, в молодости славно «гульнул на все деньги», едва не загремев на эшафот. И наверняка оставив за собой приличное кладбище из тех, кто просто оказался не в то время и не в том месте. И даже сейчас, поговаривают, занимающийся не самой чистой работёнкой — не зря его по году не бывает дома...       В общем, тех, на кого фамилия «Учиха» действовала, как красная тряпка на быка, должно было быть приличное количество. Да и к тому же... Сарада рассказала однажды, что Шестой Хокаге не просто так носил прозвище «Копирующий ниндзя» — раньше в его левой глазнице был шаринган, пересаженный от погибшего сокомандника–Учиха, который тот передал ему перед своей смертью. И потерянный им на последней Мировой войне. То есть желающих получить халявную силу, просто пересадив глаза Учиха, тоже должно было хватать — даже сейчас, в мирное время.       Невольно Боруто подумал, что с самого рождения Сарада и её братья постоянно находятся под угрозой похищения и мучительной смерти. И что за все эти без малого двенадцать лет АНБУ Листа по–тихому прикопали немерянное количество тех, кто решил отомстить Учиха Саске, отыгравшись на его детях. Или тех, кто прослышав о могуществе, даруемом шаринганом — шутка ли, объединённые силы Пяти Великих Селений и самураи против одного Учиха! — решили прикупить себе такой «девайс» ради получения неограниченной силы, а значит — вседозволенности, богатств и удовольствий.       Тут невольно приставишь к мелким «мышек–наружек»... И не только. Наверное, в Госпитале всегда есть резервная реанимационная палата, которую не занимают даже при самом аврале — ибо «для Учиха». Уже можно промолчать про консервированную кровь нужных групп и резусов, а также максимально гистосовместимые ткани и органы «на всякий»...       Парень помотал головой. Да ну нахер такие мысли! Ещё, не дай Ками, накличет беду.       И вновь сосредоточился на наблюдении.       Прошло несколько часов. Наконец он увидел Сараду, которая шла совершенно с другой от ожидаемой стороны. Шла быстро и порывисто, нервно двигая руками. Ясно. Чем–то явно сильно раздосадована и расстроена. В таком состоянии к ней лучше не подходить. Особенно сейчас.       Она резко открыла калитку, и, не закрыв за собой — ещё один знак крайнего раздражения — почти пробежала до дверей и скрылась в доме.       Мда. Облом.       Можно будет покараулить ещё. Подождать, пока ей надоест вариться в «хате» и она решит проветриться, поколотив тренировочный манекен. А там можно будет втихаря напроситься в гости. Они придумали секретную систему передачи посланий через забор. Чтобы Саске–сан их ненароком не «спалил» раньше срока. Или её братаны, особенно младший из близнецов. Конечно, наивно полагать, что после ссоры Сарада будет проверять «почтовый ящик»... Ну а вдруг?       Короче, пока можно потратить время с пользой. А то его можно выследить по одному урчанию голодного живота. Да и ручку с бумагой надо бы прикупить...       Сарада была чертовски раздосадована. Результат вторжения был... Никаким. Почти. И это бесило.       Ладно там была достаточно хорошая домашняя лаборатория. Сарада буквально вынюхала и вытрясла каждую пробирку, колбу и чашку. Колонка для титрования насторожила, но... мало ли какой шиноби увлекается ядами или фармацевтикой? У каждого могут быть свои секреты, и трясти с каждого его личные секреты в запретные архивы даже для шиноби — дурной тон. Потому что голова — архив более надёжный, чем комната со свитками, огороженная кучей барьеров, ловушек, дверей и сигнальных контуров. Конечно, невскрываемых архивов нет... в том числе и тех, что между ушами. Но в отличие от архивов, которые архивы, наличие в некоей голове интересных знаний нужно ещё и доказать. Шиноби может быть весьма неприметным и вообще не создавать впечатления Эс–ранга, но при этом быть носителем таких секретов, что его впору садить в бункер под стражу и выпустить только в холодном виде и вперёд ногами.       Микроскоп... Питательные среды. Инструменты для взятия проб биологического материала. Странно. Сумире иногда болела, но стабильно приносила справки.             Настоящие, а не «липовые», как однажды провернул Боруто, которому посреди учебного года стало просто лень ходить на лекции. Если она тяжело больна — то, в принципе, есть смысл скрывать это от одноклассников, чтобы не стать мишенью сопливого сочувствия. Но от иръенинов? Бред. Маме известны почти все болезни и травмы — как организма, так и СЦЧ, и даже комплексные. Значит... Значит Сумире таки что–то скрывает... Связанное с её телом... Или тем, что внутри тела...       Сарада помотала головой. Бред. Ну не может Сумире быть беременной. Даже если каким–то чудом — да, то симптомов токсикоза нет. Если срок ранний... Смысл делать самодельные пробы клеток, если хочешь вызвать аборт? Тут, скорее, работа над тем, чтобы удержать в себе что–то, что чуждо организму и стремиться либо нанести вред... либо вырваться наружу с фатальными последствиями...       Она вспомнила случай из истории... Когда в Нохара Рин, ученицу Четвёртого, шиноби Тумана запечатали Трёххвостого биджу — Исобу. Сделав из куноичи Листа огромную бомбу с медленно текущим обратным отсчётом. С рассчётом на то, что когда её будут очаянно пытаться спасти в Госпитале, не до конца запертый в ней монстр вырвется на волю и начнёт крушить всё вокруг, без разбору уничтожая шиноби и гражданских... Это осознавала и сама Рин, поэтому, когда за ней для виду организовали погоню и её сокомандник, известный как Хатаке Какаши, решил уничтожить преследователей, улучила момент и бросилась на его Чидори, убив себя и тем спася родное селение от неминуемой катастрофы... Дополнительно рассеяв биджу, который в таком случае потерял материальную форму...       Это рассказывали девочкам на спецкурсе для куноичи, говоря, что в случае, если их попытаются использовать против товарищей — пусть даже против их воли — нужно не бояться смерти и расстаться с жизнью, спасая Родину и друзей. Но лучше, всё же, сделать это самостоятельно, а не перекладывать груз вины на кого–то из товарищей или сокомандников... Это был весьма... впечатлительный урок. Особенно когда преподавательница показала фотографию раны — наверняка из архива. Несколько девочек откровенно позеленело, Намида грохнулась в обморок, а Чо–Чо натурально вырвало прямо на месте. Сарада просто приняла это как факт... И чертовски жалела, что Сумире сидела за партой позади неё и она не могла понять, какую реакцию вызвала у подозреваемой — именно подозреваемой! — история, крайне похожая на её собственную...       Она помнила, что по итогам Четвёртой Мировой семеро из девяти биджу обрели свободу. И будущий Седьмой Хокаге настоял на том, что ни один из них не может быть запечатан. Ни под каким предлогом. И весь Альянс согласился с настоятельным требованием Героя Пяти Наций, одного из спасителей мира, Нового Саннина и Молодого Бога Шиноби.       Если бы какой–то из биджу — что невероятно — попался бы в лапы злоумышленников, то Узумаки Наруто почувствовал бы это и явился на ритуал лично. Освободив Хвостатого и прочитав обездвиженным и лишённым способности говорить и заткнуть уши негодяям многочасовую лекцию о доверии, дружбе и губительности лёгких и коротких путей... При этом крепко помяв кулаками... или расенганом... особо невнимательных.       Оставался вариант с псевдоджинчурики, как с юным — на тот момент — монахом Сорой из Храма Огня... или братьями Гинкаку и Кинкаку из Скрытого Облака... Но вот странностей, характерных для пседоджинчурики, у Сумире не наблюдалось. Мда... Загадка на загадке...       Как ни странно, вся квартира оказалась не заминированной. Сарада, подспудно ожидавшая срабатывания, едва откроется дверь, была разочарована. Впрочем, все потенциально опасные действия, как говорилось в учебнике по разведывательному делу, за неё делал клон, а она находилась в безопасной — с точки зрения механики действия возможных ловушек — зоне. То есть клон прошёлся по всей площади пола, открыл все возможные двери и даже окна. Сарада сместилась в проверенную и признанную безопасной зону из прихожей, на всякий случай отправив клона закрывать дверь в квартиру — она знала о «предательских» ловушках, которые работают вопреки ожидаемому принципу действия. Например такие, которые срабатывают не при открывании, а при закрывании двери или окна. Или ящика стола и даже задвижной дверцы серванта.       Сарада сильно подозревала, что показное отсутствие ловушек — это первый уро-вень отвода подозрений при обыске. Наличие ловушек и защитных механизмов даёт почти полную уверенность в том, что в квартире храниться что–то запрещённое, а её владелец занимается противоправной даже по меркам шиноби деятельностью. Полное отсутствие же таковых как бы открыто говорит, что обитающий здесь чист перед законом и не имеет никаких злых умыслов и намерений. При наличии открытости и искренности самого хозяина или же хозяйки работает почти безотказно.       Но вот Сарада благодушием, увы, не страдала. Разрозненные факты начали складываться в целостную картину. И картина эта была весьма пугающей. Какэй Сумире — сирота, найденная возле Листа внешним патрулём возрасте шести лет. С амнезией. Единственное что она помнила — это своё имя. Ни о родных, ни об обстоятельствах взросления и прошлого — ничего. Чистый лист. В этом возрасте, в связи с ростом и формированием мозга, ментальное сканирование запрещено законом. Так что и сообщённые данные, и даже имя — могли быть чистой воды выдумкой. Конечно, Сарада не верила, что шестилетняя соплячка могла, как выражался Иноджин, «наебать» взрослых и опытных людей. Но память опять услужливо подсунула контрдовод — Юки Хаку, последний представитель одного из кланов страны Воды, в двенадцать лет совершенно освоивший свой улучшенный геном и вышедший на уровень мастерства ойнина Кровавого Тумана, каковым был его наставник — Момочи Забуза, один из Семи Мечников Тумана. И не будь последний из Юки милосердным человеком, внутренне противившимся самой идее шиноби, как инструмента, то и Нанадайме, и её отец сложили бы свои головы на первой же миссии за пределами деревни... И ещё — её дядя, старший брат папы — Учиха Итачи–старший. Выпустившийся из Академии в семь лет, в десять — получивший ранг чунина на одиночном — немыслимо! — экзамене с прохождением через Лес Смерти, в тринадцать — официально ставший капитаном — капитаном! — АНБУ. И тогда же вдвоём с безумцем в маске уничтоживший собственный клан — почти полностью. А ведь очень многие из поколения дедушки прошли Третью Мировую войну и слабаками быть не могли по определению... И при этом умудрившийся восемь лет скрываться от правосудия, будучи самой лакомой добычей для АНБУ всех Великих Селений — сумма за его голову была назначена просто астрономическая. И не просто скрываться — а действовать в рядах «Акацуки», что в первые годы существования организации брали самые сложные и «грязные» заказы, подразумевающие огромную сложность выполнения задания и высокий уровень противостоящих шиноби. И, по словам папы, вышедший на свой последний бой смертельно больным и почти ослепшим. Но при этом стопроцентно победивший и умерший в момент, когда, казалось, Учиха Саске — сильный и здоровый семнадцатилетний юноша — будет лишён своих глаз и убит. Страшно подумать, до каких высот мог дойти падший гений клана Учиха, если бы его не пожирала живьём болезнь и будь он зрячим... Возможно, даже Учиха Мадара, смертный ужас былых и совсем недавних времён, оказался бы рядом с её дядей просто безмозглым уличным драчуном.       Всё это проносилось в мозгу у Сарады, пока она обследовала квартиру на предмет тайников и скрытых хранилищ. Клон, ради экономии времени, делал то же самое, разделив площадь. Сарада исследовала прихожую и рабочий кабинет, в который была превращена спальня, клон — кухню и кладовку.       Всё найденное просматривалось, определялось и инвентаризировалось, затем отправляясь строго на место.       Книги по ядам... Книги по медицине и патологиям чакры... Книги по практикуму чакры. Книги по физической подготовке. Травы... Списки ингредиентов, в которых Сарада узнала списки токсинов категории S — то, что нельзя найти в легальной продаже «за деньги» — только по предъявлению предписания от АНБУ, советников Хокаге или его самого. Очень многое Сарада узнавала из справочников по ботанике, которые были в маминой библиотеке. Некоторые образцы были неизвестны, Сарада записывала их описания. Отдельно — список уже известных растений. Отдельный список — названия книг.       Мазки из лабораторной посуды.       Вся номенклатура аптечных лекарств.       Мусорное ведро было изучено до последнего комка и обёртки. Сарада из книг и лекций знала, каким источником знаний о человеке может оказаться содержимое обычного мусорного ведра.       Был проведён осмотр стен и потолка — на предмет креплений для съёмных мишеней и просто мест, назначенных для метания имитаторов оружия. А также, само собой, тайников с оружием, препаратами или литературой, или же, на худой конец — просто с запечатывающими свитками, содержащими вышеперечисленное.       Было отмечено наличие боксёрского мешка — причём именно взрослого, с которым тренировались взрослые бугаи под сотню килограмм мышечной массы. Разнокалиберные утяжелители. Гантели. Универсальный тренажёр, сочетающий шагомер и велотренажёр, так называемый «орбитрек». Стенка, сочетающая перекладину, брусья и тренажёр становой тяги. В общем — набор специалиста по физической подготовке и рукопашному бою. Что странно — Сумире не выглядела культуристкой. То есть ей «поставили» систему физических и прочих тренировок. И явно не в Академии.       Полное отсутствие каких–либо чисто «девчачьих» мелочей. Полный минимализм. В шкафу — ни единой яркой вещи — вся одежда холодных, приглушённых тонов. К тому же — идеальная для перемещения вечером и ночью.       Никаких фотографий. Личных, родственников, ещё кого–либо. В мусорном ведре была найдена рамка от фотографии, но сама фотография, похоже, была аккуратно вынута и тщательнейшим образом сожжена, чтобы не было понятно, кто на ней изображён.       Вопросы только множились.       Учиха постоянно прислушивалась к окружающим звукам, но было впечатление, что хозяйка не спешила домой. План дождаться старосту у неё дома рушился на глазах.       Сарада максимально затёрла следы своего присутствия и поспешила к себе домой. Тщательно заперев открытое и вернув всё на места.       В голове билась одна – единственная мысль:       «Кто же ты такая, Какэй Сумире?».       Подозрения, высказанные Карин, подтвердились и только умножали тревогу. Нужно быстрее вернуться к себе и окончательно разобраться. И посоветоваться с папиной второй женой.       Против ожидания, Карин дома не оказалось — видимо, она опять пропадала на территории будущего кланового квартала возрождённых Узумаки. Значит, по мере сил, ей придётся разобраться во всём самостоятельно — отец тоже отстутствовал — видимо, был очень занят в своей новой работе.       Сарада, вымыв руки и перекусив, тут же оккупировала домашнюю библиотеку, сверяясь со списком и желая найти те же книги, что и в квартире Сумире, и внима-тельнейше перечитать те разделы, которые были отмечены. Заодно понять, какие препараты готовила для себя Сумире, исходя из найденых ингридиентов. Чтобы начать разматывать клубок загадок, которым оказалась её неприметная одноклассница. Кстати, крепкий чай с сахаром должен в этом помочь.       Будущая куноичи взяла из стола чистую тетрадь и начала внимательно выписывать неё рецепты из справочников по фармацевтике, ориентируясь по возможным недомоганиям старосты и держа перед глазами зафиксированные результаты обыска. Будто физически ощущая спиной тёплые взгляды ушедших в Чистый Мир Учиха–правоохранителей.       Мицуки тоже не давали покоя откровения Какэй Сумире. Плюс... её совершенно нестандартная схема ухода от преследования и атаки метательным оружием. Что–то похожее показывал ему родитель, упомянув при этом, что это — практикум из тренировок давно распущенного специального отряда АНБУ Скрытого Листа — «Корня». Несоответствие фактов — знания о том, что подразделение официально расформировано и наличием куноичи, которая использовала приёмы, которые она никак не могла узнать из академического курса, побудило его связаться с Орочимару.       Призвал маленькую белую змейку. Та спокойно умостилась на его плече, будто специальный наушник, которым пользовались телохранители–гражданские — да, были по нынешним временам и такие.       — Что случилось?       Голос родителя был глухим и едва слышным, будто пробивался через глушилки из большой дали, но это был единственный способ связаться с ним, минуя АНБУ Листа.       — Родитель, извини, что беспокою. Есть ли шанс, что остататки «Корня» до сих пор существуют?       — Почему ты пришёл к таким выводам? — голос Белого Змея отдавал искренней заинтересованностью.       — Я совсем недавно проследил за моей одноклассницей. И она продемонстрировала схему ухода от преследования и атаку метательным оружием по преследователю, характерную для этого подразделения.       Короткая пауза. За которую Мицуки не успел даже усомниться в правильности своего внепланового выхода на связь — родителю очень не нравилось, если его отрывали от занятий.       — Опиши.       После пятиминутного перечисления примет Орочимару задумался.       — Похожа на одного сотрудника, с которым мне довелось работать — Шигараки Тануки. Я также видел и его жену. Которая, поговаривали, имела некое сродство с Узумаки — откровенно, очень–очень отдалённое, но вот её ребёнок... Он вполне мог сгодиться для проекта «Гозу Тэнно».       Мицуки внимательно слушал.       — Если ты говорил с ней — повтори что она сказала. Слово с в слово! Это важно.       Ещё пять минут пересказа.       — Хм... Похоже, что проект «Гозу Тэнно» завершён. И Шигараки Тануки решил таки нагадить Листу. Он был фанатично предан идеям Шимура Данзо и был одним из тех, кто возглавил фракцию непримиримых в среде «Корня», которые, пользуясь послевоенным хаосом, бежали из Листа. И решившие напоследок оставить «сюрприз». Который, по идее, может разрушить деревню.       — Невероятно!       — Да, сын мой, именно так. Поэтому, мой тебе приказ — не как родителя, а как шиноби — если Какэй... вернее, Шигараки Сумире нельзя будет захватить живой — убей её.       — Понял.       — Полагаю, на столь опасное дело не стоит соваться в одиночку. У тебя есть проверенные люди, которым ты можешь доверять?       Мицуки на мгновение задумался. Потом кивнул сам себе.       — Есть. Целых двое. И оба — лучшие среди всех.       — Отлично, — змеиный мудрец ненадолго задумался. — Удачи — тебе и твоим помощникам. Конец связи.       — Конец связи, — эхом ответил мальчишка. Змейка спокойно сползла с шеи и скрылась под одеждой.       А сам потомок Орочимару стал собирать оружие в печати, нанесённые на оде-жду. Всё же у него, в отличие от Сарады, не было разрешения на ношение оружия. По крайней мере — открытого. А в пространственных печатях на одежде, дабы они не нарушали структуры самой ткани и не вызывали подозрения у опытных шиноби, много не унесёшь. С другой стороны, юный шиноби давно усвоил один из самых главнейших уроков родителя — тело шиноби и чакра, вырабатываемая им — это есть два самых главных его оружия. Остальное — совершенно вторично.       Вернуться к своему наблюдению Боруто мог нескоро — в своём желании перекусить он встретил Кеттей и Химавари, с которыми надолго «завис». И только под вечер вспомнил о своём желании оставить «почту» Сараде. Проводив обоих до дому и словив на себе заговорщицкие взгляды от обеих, он таки смог незаметно пробраться к дому Учиха. И сунув в тонкую щель фундамента забора, оставленную, наверняка, для такого рода передач, скрученную трубочкой записку. Через небольшой отрезок пластиковой трубки, спёртый им у какого-то гопника, который они с Сарадой договорились приладить. На другом конце трубки был небольшой пластиковый же «флажок» из яркой пластинки. Достаточно лёгкий и гибкий, чтобы отогнуться вверх от малейшего толчка, в том числе и простой запиской.       Но это был только «приёмный» пункт передачи. «Отправной» был на противоположной стороне заднего двора, чтобы не привлекать излишнего внимания. Боруто затолкал записку, не особо надеясь на успех, и двинулся к «наблюдательному пункту номер два», откуда как раз был хороший вид на «флажок», сигнализирующий о получении «исходящего сообщения».       Сарада как раз заканчивала ужинать, когда её поманила себе Карин. С которой они до этого разбирали собранные улики. Ученица Орочимару очень внимательно отнеслась к собранным доказательствам. И вместе они додумались до того, что Сумире сдерживает в своём теле... Нечто враждебное. Что это — техника или какая–то сущность — было ещё непонятно. Карин хотела бы сразу вызвать АНБУ, но Сарада уговорила её, что лучше написать подробную докладную. Чтобы вызов АНБУ не превратился в ложную тревогу. Также как и в ложное обвинение Сумире. Как бы Сарада ни хотела отправить наглую разлучницу в отдел Допросов и Пыток, она понимала, что для этого нужны доказательства. Огульное обвинение сильно повредит не только отношениям лично с Сумире — Ками с ней, не велика потеря — но и с остальными одноклассницами и одноклассниками. Не хотелось необоснованно портить товарищеские узы выходкой, которая подчёркивала положение отца Сарады и её клана. Особенно в свете того, что натворили Учиха. Нет, ей нужно обелить репутацию клана — а значит, действовать исключительно по закону. С корпусом неопровержимых доказательств на руках. Пусть и добытых не совсем законным путём.       — Похоже, кое–кто виноватый хочет встречи.       Девушка молча кивнула и, надев сандалии, вышла. Привычно закрепив на бедре подсумок, а у сгиба правой ноги — футляр для кунаев.       После чего увидела «уведомление» о «входящем послании».       Развернула листок. Внимательно прочитала. Хмыкнула.       Вытащила из футляра для кунаев ручку — тоже метательное оружие, между прочим! — она написала на обороте, приложив к стене дома, как столу:       «Жди. Буду».       И, пройдя едва десяток шагов, сунула записку в «передатчик».       Потом решительно вошла в дом.       — Карин–сама, я к Чо–Чо схожу. С ночёвкой.       — Хорошо.       Узумаки понимала, что Сарада привирает, но отпустила. Пусть она не могла полноценно чувствовать — есть АНБУ–телохранители. Судя по тому, что Сарада вернулась целой и невредимой из квартиры старосты своего класса — люди прове-ренные и надёжные. Присмотрят.       Боруто беспокойно крутился на скамье возле кинотеатра. Дожевал бургер. Допил бутылку газировки и меткими бросками отправил мусор в урну. И снова начал ёрзать. Хорошо, что никому не было до него дела. Сеанс давно начался, а вечером возле кинотеатра место достатоточно безлюдное. Во время вечернего показа — так точно. Конус света, отбрасываемый фонарём, был вполне широк, но не охватывал всю лавочку целиком.       Сын Хокаге выбрал бы куда более людное место, но понимал, что Сарада — а она придёт — будет настроена говорить там, где не будет свидетелей.       Наконец он почувствовал чужое присутвие и поднялся со скамьи. И тут же на-встречу ему из тьмы шагнула Сарада.       — Привет... — поднялся навстречу девушке парень. В его голове мелькнула мысль, что они, не смотря на все противоречия, ладят куда лучше, чем их отцы. Которые в их возрасте почти не обходились без драк и взаимных оскорблений, а потом вполне могли друг друга убить — раз пять так точно. — Я...       — Я хочу извиниться, Боруто. Я была... совершенно неправа относительно произошедшего между тобой и Сумире.       — Я... как бы... тоже был неправ. Я не подумал о последствиях того, что могло случиться. Прости, я тоже... повёл себя непредусмотрительно и не понял, что это может быть использовано против нас.       Сарада тяжело вздохнула. Боруто напрягся, чувствуя, что тут же последует сло-весная выволочка, которую следует выслушать внимательно и без неудовольствия, причём имея самый виноватый и раскаивающийся вид. Но он оказался не прав.       — Тактики и уловки медовых куноичи вы будете проходить только в следующем семестре. Я не могу тебя в полной мере винить в сознательности твоего проступка.       — Хокаге ты будешь очень суровой... но справедливой. Для тех, кто переживёт твой гнев, конечно.       — Хм, — Учиха поджала губы и сложила руки на груди.       — Хе–хе... — Узумаки беспомощно улыбаясь, почесал затылок.       Но когда до их слуха донеслись звуки шагов, оба инстинктивно стали спина к спине. Подальше от круга света, в котором они могли стать хорошими мишенями.       Но оба расслабились, когда под свет фонаря вышел Мицуки.       — Ты чего здесь, даттебаса? — первым среагировал Боруто.       — Извините, ребята, но есть очень срочное дело. Оно касается безопасности Скрытого Листа.       — Конкретнее — кто, когда и где? — никто не сомневался в том, что первой на подобное среагирует Сарада с её мечтой стать главным защитником селения.       — Какэй Сумире. В ближайшее время.       — Чего? В смысле? — Боруто был растерян.       Их диалог перекрыла мощная волна чакры.       Мицуки сказал, никому конкретно не обращаясь:       — Началось.

***

      Всплеск чакры разбудил находящуюся в медитативном трансе Сумире. Она поняла, что ловушка, которая отвлечёт обоих Хокаге — Седьмого и «Теневого» — пришла в действие. Возможно, к этой западне может подтянуться даже Шестой — чтобы вытянуть учеников — и завязнет там сам. Важно, что те, кто могут её остановить, не помешают ей сделать своё дело. Чистое и незамутнённое использование человеческих слабостей. Которые пафосно именуются «связями».       И спокойно засобиралась на выход из очередного технического тоннеля, прорытого под Листом. Её путь лежал в парк Сенджу. Благо, от выхода совсем недалеко.       Саске же как раз закончил планёрку следующего дня с Ро и Аматой. На одной из конспиративных квартир АНБУ, чтобы не «светить» ни дом Аматы, где она обитала с многочисленной роднёй, ни даже холостяцкую — пока, судя по тёплым взглядам, которыми обменивались оба его подопечных — квартирку Ро. В таком деле, как планомерное распутывание всего клубка грязной пряжи, в которой сошлись подпольный бизнес, большие деньги, амбиции и нездоровые стремления, пренебрегать безопасностью явно не стоило. Ниндзя, в силу специфики работы, имели слишком много общего с криминалом, и грань, которая отделала преданного Воле Огня шиноби Листа и героя войны от киллера или взломщика, была достаточно тонкой и размытой...                   Учитывая, что многие по итогам всего произошедшего остались не у дел, а мирный труд для людей войны, умеющих только воровать, обманывать и убивать, был скучен и неинтересен. Забивать под завязку сократившиеся штатное расписание исключительно отставниками — это риск оставить их без достойной смены. Были и калеки, которым даже почти всемогущее ирьёниндзютсу не могло полностью помочь... А общем, по всяким причинам шиноби преступали закон — жажда риска, жадность, просто банальная нищета... То есть глава клана Учиха, за пятнадцать лет повидавший всего и всякого, не пренебрегал никем и ничем. И методично прививал это стремление ученикам, понимая, что у него будет достойная смена тогда, когда он уйдёт на покой и будет, сидя на лавочке рядом с Наруто, окликать носящихся рядом внуков или внучек, напоминающих купающихся в пыли воробьёв...       И тут он почувствовал... Напряжение в фоне чакры. Словно напряжение плёнки мыльного пузыря, готовое прорваться чем–то... Очень скверным. Зачесался ринне-шаринган в левой глазнице, словно в неё попала вода с шампунем. И тут по про-станству прокатилась волна чакры. Холодная, давящая. Как будто не имеющая от-ношения к шиноби вообще.       Нельзя подумать, что Ро и Амата этого не заметили — девушка мгновенно выхватила катану и стала справа от наставника, Ро с кунаем в руке слева и чуть сзади от Саске.       — Сенсей, это...       — Назад, оба... — рыкнул Учиха, отодвигая волосы с левой половины лица. Риннеган тут же дал «картинку» — разворачивающаяся формация чакры в несколь-ких кварталов к востоку. И вся эта формация до боли напоминала портал... — Не лезьте, не ваш уровень!       — В таком случае, я предупрежу родственников, — тут же упрямо вмешалась Амата. — Карин–сама у нас, она сможет...       — Хорошо, двигай, — воспользовался «Теневой Хокаге» шансом спровадить учеников. — Ро, с ней.       — Есть, — тут же откликнулся парень. И они оба, запрыгнув на крыши, двинулись в сторону восстанавливаемого квартала Узумаки. А сам Учиха Саске направился навстречу опасному неизведанному. Не в первый раз. Но сейчас... неведомая опасность подобралась слишком близко к его жене и детям.       «Теперь я понимаю, что вы чувствовали в Ночь Лиса... Папа... Мама… Брат...».       Наруто хлебнул остывшего чаю и поворошил палочками остатки рамена в очередной упаковке. Рабочий день плавно перетёк в поздний рабочий вечер, а документов на его рабочем столе не становилось меньше. Всё чаще его начала посещать коварная мысль о том, что проваливших миссию и иным образом накосячивших шиноби следовало не отправлять с глаз долой на миссии ранга D, а усадить за рабочие столы рядом с ним и заставить разгребать документы. И в который раз он отмёл её, как недостойную Героя Пяти Наций и Спасителя Листа. С такими живодёрскими замашками нужно к Учиха Саске, а не к нему. А он как–нибудь сам. Максимум — наберёт штат добровольных помощников, а в качестве наказания — нет, увольте.       Течение его мыслей прервал торопливый стук в дверь кабинета. Седьмой Хокаге подавил в себе желание послать визитёра... в Узушио, в страну Луны или даже дальше... и, нацепив на лицо вымученную дежурную улыбку, сказал:       — Входите.       На пороге возник Сай с папкой документов. И тут же чуйка Наруто просигналила, что подобное — шибко не к добру. И чуйка не подвела.       — Срочный доклад. Обнаружен заброшенный исследовательский комплекс АНБУ «Корень» с мощной установкой по сдерживанию и запечатыванию. По оставшимся в Скрытом Листе документам было установлено что это — основная база проекта «Гозу Тэнно». Также установлена личность носителя — это некто Шигараки Сумире...       После чего Наруто практически выхватил протянутую ему папку и раскрыл её. Начал напряжённо вчитываться, хмуря брови.       Отдельно долго изучал фотографию девочки с фиолетовыми волосами, которую держал за руку хмурый мужчина в очках. Где–то он её уже видел... Но где?       В голове словно щёлкнуло. Большая общеклассная фотография, которую ему показывал Боруто, называя одноклассников... Только фамилия девочки была другая.       — Досье на Какэй Сумире!       Сай, лавируя, словно между растяжками, между кипами документов у стен и на полу, добрался до шкафа, из которого тут же выудил нужную папку. То, что начальник АНБУ имел допуск в кабинет Хокаге было закономерно — с приходом к власти Наруто количество всевозможных дел стало настолько угрожающе разрастаться, что Седьмому пришлось пойти на некоторые послабления в плане безопасности в обмен на помощь с работой. Кроме того, вводились новые испытания для детишек, вроде тестов на боевые способности и лояльность. Чтобы не учить за счёт налогов полных бездарей, или тех, кто посчитает, что родной деревне он ничего не должен и рванёт в бега... или же кого могут легко перевербовать, навешав рамена на уши. Само собой, такие тесты шли под ведомством АНБУ.       — Вот...       Оба уставились на почти идентичные фотографии.       — Ксо!       И тут же воздух стал невыносимо густым, словно болотная жижа, и холодным, как в промышленном холодильнике. Чтобы буквально взорваться чакрой.       Мгновенный вход в режим отшельника, отслеживание источника...       — Сай! Общая тревога! Код красный!       — Есть!       Наруто практически на рефлексах выпрыгнул в окно. Нет времени бежать по лестницам. За его спиной дурным голосом заревела тревожная сирена. Эхом ей вторили её «подружки». Волна тревоги распространялась по селению, как волны от брошенного в пруд камня.       «Намечается славная драка?» — в голове раздался бас Курамы.       «Лучше бы не, даттебайо!»       «Жаль, я–то думал, хоть что–то интересное в кои–то веки...»       «Иди к Кагуе... Суетолог. Готовься, там что–то большое!»       Перед глазами мельтешили надстройки крыш. Навстречу бежали шиноби, орга-низованно несущие на себе стариков и детей. Спасибо Какаши–сенсею, который учёл все ошибки предшественников и опыт нападений подчинённого Курамы и Пейна. Была сделана поквартальная привязка шиноби к гражданским, когда все знали своих соседей, особенно тех, у кого есть совсем маленькие дети, старики, беременные или больные, которые с трудом могут передвигаться. Были разработаны тревожные инструкции для представителей экстренных и коммунальных служб, когда спасателями становились все — пожарные, полицейские, электрики, водопроводчики, даже уборщики мусора и почтальоны. Плюс, всё население и корпус шиноби гоняли взад–вперёд на учениях с нерегулярными интервалами и с разным количеством раз в год. Подобное не смягчилось даже при Наруто — тот помнил пред-смертную просьбу Учиха Обито–старшего — чем руководствовались Сакура и Саске, называя так своего третьего сына, неясно, но и, в конце концов, не его дело — стать лучшим Хокаге из всех прежних — и изо всех сил пытался соответствовать. Пусть это выливалось в немые слёзы дочери и ругань сына...       За его плечами и по бокам выстроились АНБУ — проверенные ребята, за которых поручился Сай. А Саске — ох уже этот Саске! — решил провести «экзамен на пригодность» потому что, «Я не могу оставить тебя и свою семью на каких–то без-дарей». К чести, парни и девушки — с ума сойти, там было и трое девушек — экзамен от Саске прошли. Пришлось шёпотом попросить сокомандника «сделать лицо попроще» и понять, что его критериям может соответствовать только он сам. Тот мог возмущаться — «Хм» и «Пф» заменяли что покрепче — но правоту Хокаге признал.       Естественно, Наруто, на ходу войдя в режим биджу, прибыл к моменту, когда увидел, как в достаточно просторном скверике Саске... сражается ещё с одним Саске. Всё в них было идентично — даже мечи в правых руках и риннешаринганы в левом глазу.       — Саске! — Наруто с ходу влетел на площадку. Настоящего он вычленил сразу — двойник ощущался как... Как тёплое человеческое тело отличается от резиновой куклы, заполненной горячей водой.       И тут же обернулся, едва не пропустив удар от своего двойника, выросшего прямо из земли! Который не отличался от него ни единым волоском и даже был в таком же чакропокрове, разве что ощущался... так же искусственно.       — Куда ты полез, дубина? — прорычал Саске, прикрывая ему спину.       — Тебя спасать!       — Двадцать лет прошло, а ты такой же дурак.       — Меняемся!       Смена противников, само собой, результатов не принесла. Похоже, двойники копировали не только способности, но и память оригиналов.       АНБУ, само собой, в бой не полезли, а внимательно следили со стороны.       — Так... Я начинаю понимать, что это!       — Конкретнее!       — В похожую ловушку угодила команда Ли, когда снимала барьер Пяти Печа-тей при спасении Гаары от «Акацуки». Призывались копии шиноби, которые сни-мали печати, ограждающие барьер. Здесь похожий принцип, только печати создают ловушку, в которой каждый попавший в неё призывает свою копию. А центральная печать работает аккумулятором природной энергии — вот поэтому двойники такие сильные!       — Чувствуешь все?       — Да! Первая — на дне мусорной урны! Вторая — на столбе, под объявления-ми! Третья — наклеена на камень, распиленный пополам, на одной из половин! Чет-вёртая — под крышкой канализационного люка!       И всё это под акомпонемент непрекращающихся атак двойников.       — Их нельзя выпускать наружу!       — Они как мы... но не имеют...       — Нашей командной работы!       Миг — и человекообразная фигура лиса покрывается бронёй Сусаноо. Ещё полминуты — и оба двойника падают, рассыпаясь кучами земли. Через десять се-кунд замах меча из чакры и синхронные движения АНБУ уничтожают печати. Одновременно пропало ощущение мелкой вибрации под ногами — ловушка была деактивирована.       Чтобы все услышали громкий яростный рёв с другого конца деревни... Рёв, в котором слышалась первобытная звериная ярость, в которой нет ничего разумного, а только желание свободы... и голода, толкающего голодного хищника на убийства.       — Чёрт...       — Обманка...       В это же время раздались сигналы тревоги в Госпитале. В крыле, где располагался акушерско–гинекологический блок, сирен не было — их убрали по настоятельному требованию Сакуры — но тревога была поднята мерцающим светом выдвинувшихся из специальных гнёзд красных ламп. Обито–младший заплакал — резкая вспышка резанула по ещё слабым глазам, отдавшись болью. Сакура уже мгновенно была на ногах, прикрывая собой сына и уходя подальше от окна. Одновременно распахнулась дверь и в палате появился АНБУ.       — Что случилось?       — Аномалия чакры в деревне, общая, красный.       Глава госпиталя молча кивнула и вышла первой — АНБУ посторонился, пропуская, и прикрывал её спиной. Они влились в строгую очередь женщин разных возрастов, держащих на руках плачущих младенцев. Все они двигались к лифту — к этому блоку подвели специальный эвакуационный лифт, на котором, похоже, уже отправили первую партию — беременных на поздних сроках и только что родивших, которые не могли ещё нормально ходить. Она стала мишенью для множества испуганных и умоляющих взглядов, а также источником тревожного шёпота.       — Уважаемые, я знаю не больше вашего, — твёрдо сказала Сакура, понимая, что только она может пресечь панику в среде испуганных и находящихся на взводе женщин, многие из которых были гражданскими. — Пожалуйста, доверьтесь нашему персоналу и охране. Убежище надёжно и проектировалось с учётом даже самых разрушительных явлений.       Твёрдый тон и командирский голос сработали успокаивающе — спасибо Цунаде–сенсей, не забыла выработать в ней и это, плюс... Общение с буйными пациентами из психиатрического отделения и с теми, кто страдал запущенными формами посттравматического расстройства невозможно без навыка одним тоном голоса и взглядом заткнуть и остановить пошедшего вразнос человека. Практика — великая вещь, а медицинская практика — великая вдвойне.       Как бы она ни хотела пропустить вперёд всех и уходить последней — сейчас она не имела права. Потому что к её груди прижат её самый младший сын. Она отвечает за него не только перед мужем и детьми — но и перед всеми поколениями Учиха, ушедшими в Чистый Мир. Нельзя опозорить герб, который волею собственного упорства и настойчивости имеешь честь носить.       Охранника она всё же отослала и его место заняла полная молодая женщина с таким же упитанным ребёнком на руках. Двери лифта закрылись и кабина, наполненная женщинами и младенцами, начала спуск — на уровни, которые были даже ниже хранилища инструментов и инвентаря — убежище было построено так, чтобы его не задели ни пожары в ближайших этажах, ни прорывы технических коммуникаций, включая даже взрыв газового оборудования.       Кстати, спасибо Саске за то, что «вытащил» в Лист Карин — Узумаки «прошлась» по убежищу, укрепив его стены и двери барьерами. Теперь Сакура узнает, насколько это улучшило строение — не дай Ками, конечно... Заодно проверит, насколько хорошо вышколен персонал подчинённого лично ей учреждения работать в условии чрезвычайной ситуации.       Обито вновь тихонько захныкал — видимо, ему было душно.       — Не волнуйся, сын. Твой папа защитит нас, твоих сестру и братьев. Обязательно защитит.       Малыш успокоился. Уверенность матери передалась сыну через ровное дыхание и уверенный голос.       В доме Учиха тоже услышали тревожную сирену. Итачи и Шисуи как раз делали домашние задания. Едва услышав громкий противный звук, старший выпрыгнул из–за своего рабочего стола и закинул на плечи рюкзак — но не школьный, а какой–то другой. Который почему–то уговорил отца купить.       — Шисуи, за мной.       — Куда?       — В убежище.       — А в подвал?       — А выкапываться из-под руин сможешь сам? А если зальёт? А если повредится газовая магистраль?       — Блин!       — Где твой тревожный рюкзак?       — Чего?       Хлопок по лбу.       — Собери свой школьный ранец. Я в подвал — перекрою коммуникации. Жду на выходе.       И первым покинул их общую комнату. Не услышав ворчание младшего брата, который вытряхивал содержимое ранца на кровать:       — Он вообще когда–нибудь расслабляется и не думает над тем, «что если»?       Впрочем, оба встретились возле входной двери. Шисуи молча скинул с плеча рюкзак и предъявил его к осмотру, как видел на картинке в учебнике. Ичачи заглянул внутрь и удовлетворённо кивнул. Младший из близнецов молча затянул завязки и закрыл клапан, надевая рюкзак на спину.       — Ключи взял?       — Конечно!       — За мной.       Как только оба вышли за порог, перед ними материализовались четверо АНБУ.       — Ребята, залезайте на спину Пантере и Хорьку, так будет быстрее, мы при-крываем. Итачи молча кивнул и без вопросов умостился на спине куноичи в маске дикой кошки. Шисуи же оседлал спину высокого и худого спецнавзовца.       Все четверо резко рванули с места, перемещаясь по крышам — по улицам шла эвакуация исключительно гражданских, которые могли перемещаться сами.       — Хорёк–сан, а что с Сейка Намико?       — За ней и её матерью выслали двойку.       — Спасибо! — глаза предательски защипало. К чему бы?       — Это — наша работа.

      ***

      Сумире повезло — в этот день в парке было безлюдно. Смотритель, он же уборщик территории, сладко спал в своей сторожке — снотворный газ без цвета и запаха хорошо подействовал на простого гражданского. Было и ещё несколько уборщиков, но они работали утром и в первую половину дня, не оставаясь ночевать. Двое из них были престарелыми шиноби, с которыми могли возникнуть проблемы... Но, как говориться, Ками благоволили.       Кроме того, экипировка АНБУ на ней служила универсальным пропуском. Хотя странно... Почему другие носители масок ни разу не остановили её и не потребовали назвать себя и цель своей миссии? Видимо, при наследниках идеологии Сарутоби Хирузена силовой блок деревни непозволительно ослаб, как и говорил отец...       Она уже нашла достаточно безлюдную поляну, как вдруг...       — Кто вы? Повернитесь лицом, медленно! Руки вверх!       В самый нужный момент нарваться на какого–то ретивого служаку. Судя по всему, он ещё и с напарником. Что ж...       — Ты глухой?!       Присед, ребро ладони нацеленное в шею, пролетает над ней. Поворот на опор-ной ноге, подсечка. И пара сенбонов с ядом прямо в открытую подмышку или рядом.       Вой боли заглушается ударом по затылку. Парень даже не смог сгруппироваться. Позор. Напарник первого с криком бросился на неё, занося кунай, зажатый в обоих руках, словно топор для колки дров. И это — «защитники Листа»?       Уход перекатом, вскакивание на ноги, заход за спину удар под сгиб колена — и встречный удар в ухо. Второй обходчик падает мешком картошки. Сумире видит на обоих мундиры и форменные кепи с эмблемой Учиха.       «Не шиноби... Всего лишь полицейские».       И чуть не упала — на спину будто рухнула раскалённая скала.       — Я слышал крик! — донеслось издали. — Там!       Проклятье... Надо... успеть!       Кисти рук уже складывались в печати, которые она помнила лучше, чем своё имя.       — Лошадь... Петух... Коза... Крыса... — последний выдох. — Снятие печати…       Её буквально вдавило в землю. Покидающая печать тварь была... нереально ог-ромной. Туша Нуэ загородила от неё свет луны. Мгновением позже раздался грохот, когда чудовище коснулось лапами земли, и тут же прозвучал жуткий рёв, непохожий на рык ни одного дикого животного. Сумире опять спасли вбитые намертво — в прямом смысле — боевые рефлексы. Она откатилась — через боль — спину будто облили горящим маслом — и жуткую слабость, как у очень больного человека, что неподвижно лежал в постели минимум трое дней.       Она поднялась на ноги и бросилась бежать. Плащ разорвало и сожгло высвобождением запечатанного в ней монстра, а без него маска на лице одиннадцатилетней девочки может только вызвать подозрение. Сердце кольнуло сожаление — она потеряла два последних предмета, принадлежавших отцу.       Но последняя из «Корня» АНБУ дала себе мысленную пощёчину, которая привела её в чувства. У неё есть самое главное, что дал ей отец — месть. И это, в отличие от тех побрякушек, у неё не заберёт никто и никогда.       Сзади слышались резкие команды, раздался надсадный грохот сдвигающихся пластов земли, на миг заглушивший рёв Нуэ...       Сумире бежала, бежала в сторону от деревни. Да, Нуэ рассчитана на самолик-видацию при наличии нужного количества чакры... Но нужно учитывать, что про-тивники могут оказаться не слабаками, и тем более — не идиотами. Поэтому суще-ствовала возможность дистанционного подрыва. Правда, подрыв Нуэ может стоить жизни и ей самой — их чакра слишком синхронна и похожа, иначе ей никогда бы не быть человеком–носителем. Но об этом она, Какэй... нет, Шигараки Сумире будет думать в последнюю очередь! Спасибо отцу и его семпаям, которых с каждым переходом становилось всё меньше — кочевая жизнь, полная опасностей с полным напряжением сил, была очень нелёгкой. И когда она замечала, что кто–то отстал во время путешествия — знала, что сзади вспыхнет яркий свет, который тут же погаснет, оставляя от очередного бойца АНБУ «Корень» кучку безмолвного праха. Умереть без последних почестей, на чужой земле, в полном забвении и одиночестве — вот судьба тех, кто обязался хранить Скрытый Лист из тьмы. И теперь она, Сумире, собрала этот огонь, вместив в себе, чтобы очищающее пламя сожгло Скрытый Лист, что перестал быть собой!       В суматохе она вырвалась за пределы деревни, но едва не врезалась в что–то белое, что резко выросло перед ней. Она шарахнулась прочь и вовремя — совсем рядом свистнул в воздухе кунай, с глухим шорохом вошедший в каменистую почву.       — Мицуки.       — Всё же... я не ошибся.       И тут же резко разорвала дистанцию, почувствовав обжигающую жажду убийства. Через секунду почва на том месте с грохотом вздыбилась, извергая из себя пыль и песок.       — Шаннаро!       — Надо же... Учиха Сарада.       Мицуки... слишком мутный тип. Она знала, что этот странный парень, так похожий на одного нукенина, как минимум сильнее Боруто, потому что иногда очень изысканно, но поддавался ему в спаррингах. Да и в теории — судя по реакции он формулировал ответы едва ли не быстрее своего «солнца», но почему–то уступал первенство лидеру мужской части класса, будто намеренно держась в его тени.       И Сарада. Та, которая собрала вокруг себя все девушек класса. Первая почти во всём — и та, которая могла на равных соревноваться с Боруто, а иногда — и явно превосходить. А ещё... У неё глупая мечта — стать Хокаге. И вот сейчас, судя по всему, Сумире нагло покусилась на её мечту. Учиха, как рассказывали ей, очень остро реагируют на тех, кто становятся на пути к их целям.       В руку впорхнул кунай. Скверно, что придётся убивать этих двоих... Но иначе они могут помешать.       — Сумире–чан, ты это затеяла не потому что я тебя отшил, верно?       Сердце предательски пропустило удар. Этот голос...       Но тело действовало в отрыве от разума, уворачиваясь от атаки первой из нового поколения Учиха. Потому что попади удар напитанного чакрой кулака в цель — Сумире полностью раздробило бы грудную клетку — в лучшем случае. И едва вывернулась из–под атаки из слепой зоны от Мицуки.       — Ребята, стойте! Сумире, не смотря на эт всё... Прости меня.       — Теперь... Это уже не важно. Ничего не важно.       Словно подтверждая это, издали донёсся рёв Нуэ. В котором ярость и голод сменились болью.       Нуэ чуяла впереди очень много чакры... Вкусной дармовой еды. Но едва она сделала шаг, а её хвост–змея готова была вцепиться в двух приходящих в сознание полицейских, которые чудом не были раздавлены при появлении чудовища в реальном мире, ей прилетел в нос мощнейший заряд Чидори. Не зажмурься тварь и не отвернись от яркого света техники — она бы осталась без глаза.       — Назад, скотина.       Тем временем хвост–змея, потянувшийся к лежащим на траве, встретился с расенганом.       — Не трожь!       После чего обоих патрульных подхватили и вынести из зоны поражения одним прыжком, усиленным чакрой.       Тем временем часть парка, в которой появилась Нуэ, оградили от случайных прохожих техникой.       — Стихия Земли, Множественные каменные стены!       На вершинах каменных стен уже стояли Сай и другие АНБУ.       Двое из них уже вытаскивали за пределы ограждения пострадавших.       — Так, щас я этой твари...       — Наруто, оно жрёт чакру!       — Тогда я соберу сен–чакру. Прикрой!       — Ага.       Метнувшийся в Наруто хвост твари был обрублен Кусанаги, но... но из раны вырвались с десяток плетей–отростков, устремившихся к тем, кто стоял на импро-визированных стенах.       — Рисованные звери, пикирующие ястребы!       В летящие отростки врезалось несколько чернильных птиц, которые расплескались чернилами. Но чернила были явно не простыми — всюду, куда попали их брызги, плоть чудовища набухала волдырями. Нуэ издал испуганный визг, а хвост, похожий на метёлку для сметания пыли, резко дёрнулся прочь, будто налетел на что–то горячее.       — Простите за опоздание!       Вокруг выстроился десяток шиноби, которые сложив печати, приложили руки к земле.       — Барьер! Изолирующий купол!       Над ними замерцала переливающейся фиолетовой плёнкой полусфера.       Саске и Наруто оказались внутри.       Седьмой Хокаге почувствовал, что радом появился Какаши–сенсей. Но благоразумно оставшийся позади, и это было правильно — он усиливает своей чакрой земляные стены — неизвестная тварь явно материальна, и если её не сдержат, он и другие шиноби выгадают им время для перегруппировки.       Чудовище тем временем шарахнулось прочь от двух сильнейших шиноби деревни. Что давало понять, что оно имеет хоть и примитивный, но разум, который велит держаться подальше от тех, кто ощущается сильным и может причинить боль. И ударило лапой по барьеру, вызвав дружный стон боли от тех, кто устанавливал купол.       — Посторонись, ребята, дорогу профи!       Возле периметра барьера появились шиноби со свитками за плечами, в которых Наруто обострившимся чутьём узнал свою новую родню.       — Шестигранная призма, сдерживающая клетка! — разноголосый хор мужских и женских голосов в унисон.       — Долго ещё? — возглас Саске.       — Пятнадцать секунд! — Наруто хотел проделать тот же трюк, что и с Пейном Гакидо — превратить неведомую тварь в камень, если она так же жрёт без разбору любую чакру. Выплеснув в неё всю в цель в момент удара. Но нужна была очень точная дозировка, чем и обуславливалась задержка.       Ещё один удар лапой от Нуэ — и купол лопается, а шиноби, держащие его, едва не налетают спинами на барьер, установленный Узумаки, чудом удержавшись на ногах, прикрепившись чакрой к земле. Чудище наносит ещё один удар, уже по призматическому барьеру… и с воем падает на спину, тряся лапой, которая дымиться, словно её с разгону сунули в огонь!       — Так держать! Синхронное сужение периметра через шестьдесят секунд! — скомандовала Карин, чьи красные волосы мелькнули в поле зрения Наруто.       — Есть!       И тут в воздухе прямо над непонятным гибридом тигра, обезьяны и змеи от-крылся зёв портала, который буквально всосал чудище в себя — то не успело ни рыпнутья, ни вякнуть.       — Да что за нахер, даттебайо?!       Судя по тишине вокруг, все собравшиеся задавались тем же вопросом...

***

      — Боруто... Она опасна. Её цель — уничтожить Лист. С помощью твари, кото-рую она все эти годы носила в своём теле... — Мицуки осторожно вытащил кунай. — И которую направляла, заставляя людей добровольно отдавать свою чакру с помощью эмоционального резонанса.       — Ты знал это... — Сумире мгновенно переместилась в атакующую стойку, а из её печати выползла струйка тёмной энергии, обвившаяся вокруг вооружённой руки на манер призывной змеи. Сходство усилилось тем, что чакроконструкт раззинул гротескно–огромную пасть с выставленными вперёд клыками и угрожающе зашипел.       — Ты сама плохо контролировала себя на тот момент... И перестала изображать беспомощную рохлю–неудачницу... Меня это... заинтересовало.       — Ребята, остановитесь! — воскликнул Боруто. — Сумире, не надо!       И не успели двое схватиться, как сын Хокаге одним прыжком оказался рядом, до хруста сжав вооружённые руки обоих.       — Да что с вами такое, даттебаса?!       — Отлично! Мицуки, вторую! — раздалась команда Сарады рядом. — Боруто, пригнись!       Но Учиха не успела наложить гендзютсу. Правый глаз Боуто неожиданно изменил цвет и засветился. Во все стороны начали бить световые разряды, совсем не похожие на молнии.       А над ними открылся портал, из которого высунулся хвост Нуэ. Сумире, прокричав что–то, дала поглотить свою чакру и её засосало вверх. В последний момент Боруто ухватил Сумире за ногу и его оторвало от земли, затягивая следом. Сарада и Мицуки попытались было вернуть товарища, но вместо этого их втянуло также. Буквально за несколько мгновений до того, как на этом месте появились Саске и Наруто.       Полёт через что–то похожее на внутренность торнадо закончился падением с большой высоты и серией хлёстких ударов обо что–то, напоминающее лианы с приземлением на твёрдую каменистую, несомненно, почву. Сарада огляделась — рядом приходили в себя Мицуки и Боруто. Уродливые корявые деревья без листьев, перевитые странными лианами–канатами, явно намекали, что это — отнюдь не их родной мир, а какое–то непонятное измерение.       — Где мы? — завертел головой сын Хокаге. — И где Сумире?       — Если бы я знала...       Боруто заозирался. Впереди маячил след тёмной чакры. А значит… на одном из его концов могла быть Сумире.       — Староста!       Никто так и не успел остановить Узумаки — тот рванул вперёд в сторону, куда вёл видимый только ему след. Сарада, чертыхнувшись про себя, последовала за ним. Мицуки не отставал.       Но наперерез им вышел Нуэ. И всей троице пришлось рассредоточиться. Тварь, с разгону врезавшись в один из каменистых уступов, разворачивалась на них вновь.       — Боруто, найди старосту! Похоже, именно она контролирует эту тварь!       — Зачем?       — Вырубим её — тварь либо остановится, либо перестанет гоняться за нами, а начнёт разносить всё наугад.       — Ещё неясно, что хуже.       — Мицуки, не сделаем — не узнаем.       Бег вперёд закончился у чего–то, напоминающего пень огромного дерева. На плоской вершине которого стояла Сумире, окутанная той самой тёмной чакрой. За их спинами раздался рёв и они увидели, как к ним мчится Нуэ, которую староста держит на «поводке» из тёмной чакры.       — Мальчики, тварь на вас. А мы с Сумире потолкуем, — Сарада выразительно размяла шею, — о своём, девичьем.       «Мальчикам» осталось только согласно кивнуть.       Сумире пришлось отвлечься от управления Нуэ, когда перед ней просвистел кунай, нацеленный прямо в лицо.       — Предательница! Как ты смеешь!       — Когда я успела предать Скрытый Лист? Ты видишь на мне перечёркнутый протектор? — Сарада удивлённо вскинула бровь. Не забывая осторожно сокращать дистанцию.       — Весь твой клан — предатели и негодяи! Я знаю!       — Разве ты можешь назвать меня негодяйкой? Или моих братьев? Мы давали поводы так о себе говорить?       — Твой клан готовил восстание!       — Скажем так — отдельные люди из моего клана готовили восстание. И их остановил другой человек — из моего же клана.       — Ты сама призналась!       — Некоторые люди — не весь клан. Так можно сказать, что в Долине Завершения Сенджу Хаширама в лице Учиха Мадары, ставшего отступником, победил весь клан Учиха, — ещё несколько незаметных шагов.       — Хватит играть словами!       — Словами играешь здесь только ты... Сумире–чан.       Эта фраза Сарады стала последней каплей, переполнившей чашу гнева послед-него бойца АНБУ «Корень» и она бросилась в атаку. Сарада ждала её со спокойной внимательностью шиноби, уже внутренне готового побеждать и ищущего в в противнике даруемые им же — противником — шансы на победу.       Складывание печатей Сумире и активация Сарадой шарингана произошли одновременно. Учиха помнила о том, что нельзя поддаваться гневу и прочим негатив-ным эмоциям — иначе Сумире с большей вероятностью поглотит её чакру, особенно легко сейчас, когда на старосту не давит мощь печати, и тогда — немедленное поражение. Впрочем, она решила перестраховаться на случай, если противница умеет поглощать чакру не только дистанционно. Прикосновение к напульснику с печатью хранения, хлопок — и в её руке возникает деревянный посох. Не держак от метлы или лопаты из обычной цилиндрованной древесины, а именно боевой посох из специальной чакродревесины, более прочной, чем обычное дерево. Краем сознания промелькнула мысль, что в своём последнем бою Третий Хокаге тоже использовал посох...       В неё летят Водяные Выстрелы, но они натыкаются на Великий Огненный Шар — Сарада без затей швырнула посох как копьё, использовав инерцию тела, и только потом сложила печати. Вскрик боли был знаком того, что она таки попала. Вспухшее облако обжигающего пара резко меняет поле боя — ни одна из соперниц не желает бросаться в него, чтобы получить ожоги. А прикрыть глаза предплечьем — лучший способ открыться для удара. Обоюдный пат.       На рёв Нуэ не стоит обращать внимания. Она верит в мальчишек. Боруто обязательно что–нибудь придумает, он — мастер на нестандартные ходы в боевых ситуациях — сколько раз это подтверждалось их противостоянием в Академии! Ну а Мицуки... Подстрахует, ему и Ками велели не бросать в беде своё «солнце».       Её задача здесь и сейчас — связать боем, обессилить и взять под контроль Сумире. Оказавшуюся врагом Листа. Да такому, что, похоже, пришлось напрячься сразу двум Хокаге — Седьмому и «Теневому». Если не трём — учитывая Какаши – сама. Возможно, даже родичам Нанадайме — вот уж неожиданность! — и корпусу АНБУ чуть ли не целиком!       Все эти мысли проносились у последовательницы Цунаде – сама на поприще защиты деревни, когда когда она сошлась в тай с противницей. Но хороша же, чертовка! Если бы не уроки Тентен–сан и родителей — было бы ей, Учиха Сараде, весьма худо. Но, с другой стороны — какова сама соперница — так правдоподобно играть роль книжной рохли и слабачки, чуть ли не третьей–четвёртой от «хвоста». При реальном потенциале взять третье место в общеклассовом зачёте. А то и поспорить за первенство!       Но улучшенное восприятие шарингана «ловило» и другое — упрямо сжатые в линию губы с прикушенной нижней губой справа, бледность, говорящую о крайне хладнокровной агрессии, расчётливой жажде убийства — складка между едва со-шедшемися бровями, максимальную решимость — безумный блеск в глазах... Типичный неуравновешенный фанатик, готовый переустроить весь мир по своему разумению и ради этого готовый устранить все преграды, причём радикально. Неживое — разрушить, живых — нещадно отшвыривать с дороги, тех кто не отступает — раня и калеча, и если тех не останавливают даже боль и раны — и убивать... И при этом не ужасаться и даже не останавливаться — цена победы не имеет значения, как и количество принесённых жертв.       Огромное спасибо тем книгам по психологии, которые Сарада «разбирала», чтобы понять чувства Боруто к ней. Свои чувства и эмоции, что греха таить, тоже. Понимание, что, и главное — почему она чувствует, облегчило ей осознание поведения своего и окружающих. Позволяя не раздражаться и не злиться по пустякам, психологически травмируя себя и окружающих. И как дополнение — не страдать самоедством, вместо этого будучи уверенной, что всё под контролем, или, в крайнем случае, зная, что «всё пройдёт — в том числе и это». С чисто учиховскими резкими перепадами настроения и эмоциональными взрывами это было и вовсе бесценно.       Как принятие и осознание не только самой себя, но и папы... Особенно папы с его непростой миссией. И братьев, чтобы понять их и не пережимать со строгостью, не становясь навязчивой и придирчивой, особенно если из самых лучших побуждений.       А насчёт происходящего — была пара замечательных книг по физиогномике, в которых эмоциональные состояния иллюстрировались очень запоминающимися рисунками. Кому–то, как Боруто, эти рожицы показались бы уморительно смешными. Но только не Сараде.       И вот сейчас, наблюдая за за Сумире, она поняла — мало её избить и обездвижить. Нужно ещё вытряхнуть её из безоглядно–фанатичного бредового состояния. И как это сделать, она, к стыду своему, не имела ни малейшего понятия.       С другой стороны, рядом был Боруто, который без всяких книг и учителей, на каких – то своих подсознательных импульсах, которых и сам толком не понимал, не говоря уже о представлении чёткого механизма действия, мог растрясти и понять, а также, казалось бы, бессвязно–эмоциональными воплями и пантомимой обезоружить и сломить сопротивление любого глупо–бессмысленного упрямца, который в процессе драки и взаимного ора вдруг неожиданно проникался. Под панибратское похлопывание по плечу и «Ну я же говорил, даттебаса!». Невероятный эмпатический талант, унаследованный от великого отца и в шутку — а может, и не в шутку — называемый «нарутотерапией».       «Надо довести пациентку до нужной кондиции перед сдачей на руки специалисту. Что ж, это то, с чем я могу оказать посильную помощь!».       Бой проходил достаточно ровно, если бы... Если бы не задержки и не доведённые до конца удары, которым не было объяснения с точки зрения физической формы. Да и маска упрямой обречённости на лице Сумире начинала понемногу трескаться и осыпаться. Шаринган видел это слишком хорошо, в отличие от обычного зрения шиноби. Но и сама Сарада чувствовала, что слабеет, а глаза вот – вот дезактивируются от недостатка чакры и перенапряжения. Так что противницу необходимо спровоцировать, чтобы вывести из строя. Задерживаться в чуждом измерении не хотелось, будь оно логовом Нуэ или ещё чёрт–те–чем. Выбивающиеся из ровной каменистой земли громадные корявые деревья, покрытые вместо листвы спутанными верёвкоподобными жгутами, неприятно напоминавшими священные охранительные талисманы, вызывающие стойкую ассоциацию с древними Узумаки. С жутким намёком на то, что Нуэ может оказаться не самым страшным здешним обитателем.       — Почему ты ненавидишь Скрытый Лист? И сомневаешься в своих силах?       — Нет! Замолчи! — движения Сумире, до того бывшие чёткими и быстрыми, словно у механизма, дали сбой. Теперь вместо механически–последовательного напора были волнообразные смены атак и отступлений, словно у моря, накатывающегося на берег. Удары Сарады были похожи на стекающую в бухту лаву вулкана, что теснит неуловимую и ускользающую воду медленно, но верно. Как погашенная холодом глубин застывшая неподвижным камнем лава пролагает через себя путь новой раскалённой породе, пышущей жаром вечнокипящих недр.       — Дай угадаю — Лист убил твоих родителей?       Резкая вспышка ярости дала понять, что брошенное наугад предположение попало в цель. Надо развить успех, не забывая об осторожности. Ставший более резким и рваным рисунок боя дал понять, что Учиха движется в верном направлении, и вот–вот «расколет» вздумавшую устроить разрушение Листа террористку. Фоном мелькнула тешущая самолюбие мысль, что она, Учиха Сарада поступает сейчас как Хокаге — обезвреживает угрозу Скрытому Селению. Мечта стала ещё на шаг ближе.       — Кем они были? Камень? Облако? Туман?       — Лист заплатит! За отречение от самого себя! — следующий удар едва не оп-рокинул Сараду — столько в него было вложено отчаянной силы. Юная Учиха еле успела перевести её в скольжение, чтобы перевести свой уворот в атаку по приблизившейся противнице.       «АНБУ «Корень»! Таиться столько лет и нанести внезапный и мощнейший удар! Хорошо же Шимура Данзо отрегулировал свои «инструменты»!».       Но вот что удивительно — Сумире, хоть и действовала в высшей степени про-фессионально, таила в своей решимости слабину. И вот в эту внутреннюю душевную слабину надо наотмашь ударить. Как при сносе здания многотонно гирей бьют в трещину в стене, чтобы одним ударом снести внешне крепкую постройку.       На фоне раздался полный боли рёв Нуэ. Судя по всему, мальчишки каким–то образом справились. Значит, ей нужно доделать свою часть работы. И доделать хорошо.       «Прости меня, Сумире», — Сарада, вывернувшись из – под удара, взглядом шарингана проникла за грань черных зрачков, в которых плескались злость, отчаяние, тоска и боль...       «Перехватить зону сенсорики и тактильных ощущений».       Сумире остановилась и вздрогнула, когда почувствовала за своей спиной — где точно никого не было — присутствие людей. Коренастая мощная фигура отца, похожая на стену, что защитит от всего тёмного холодного и страшного в этом мире, о которую всегда можно опереться. Теплота объятий матери, по которым она так истосковалась! Объятий, похожих на путеводный огонь в окне дома, как домашний очаг после промозглой сырости и холодных ветров внешнего мира. Осторожное мамино прикосновение к волосам.       «Слуховая зона — контроль!».       — Доченька, хватит. Мы с папой хотели, чтобы ты жила, а не умирала. Остановись, не мучай себя больше...       — Дочь, я ошибался. Если я хотел мести — мне следовало совершить её самому, а не перекладывать её на та тебя. Я был глуп и самонадеян. И уже наказан, видя твои муки. Прости меня...       «Зрительная зона».       Перед глазами Сумире возник Боруто, причём образ был крайне подробным — вплоть до складок на одежде и движений отдельных прядей причёски.       — Твоя месть уже ничего не исправит и никого не вернёт. Но если ты откажешься от неё — у тебя будет всего! Настоящего! Ну чего ты? Прекращай и идём с нами, датттебаса!».       Ответом были сдавленные рыдания. Сарада уже не слышала их — перенапряжение глаз и мозга вылилось во внезапный обморок. Учиха непременно рухнула бы, где стояла, но быстрее Боруто её успел подхватить Мицуки своими удлинившимися руками. А перед ними стал Боруто заслоняя собой от злобно рычащей Нуэ, ставшей справа от Сумире.       — Это чего ты?! Эй!       — Боруто… Я согласна. Я... больше не буду.       — Точно не будешь? Точно вообще всего, что вот там и тут творила и говорила?       — Вообще. Никогда больше. Простите меня…       Услышав тихий голос хозяйки Нуэ повернулся к ней с умильно–вопросительным выражением на морде. Пусть эта морда, похожая на помесь черт обезьяны и тигра, была до жути страшной.       — Ну вот. А ещё ты Нуэ хотела заставить сражаться насмерть. А он — хороший. Он тебя защищал. Не потому что ты — его хозяйка. А скорее... Ну… Мама.       Сумире, словно в трансе, протянула руку и погладила Нуэ и тот поластился к ней в ответ, довольно урча. Но неожиданно староста пятого «А» пошатнулась, словно ей ударили в спину, и её одноклассники увидели, как печать, выступившая на коже открытой спины, налилась багровым светом и... растворилась.       Одновременно с этим начало содрогаться и рушиться измерение, в которое они перенеслись. Толчки и грохот вывели из обморока Сараду, что начала приходить в себя. Нуэ испуганно взвизгнул.       — Сматываемся! Все — на Нуэ! — резко скомандовал Боруто, подхватывая на руки Сумире. Староста похлопала чудище по спине, и оно покорно село, поджав лапы.       Они уселись: впереди — Боруто, за ним — Сумире, за её спиной — Сарада. Мицуки, охватив всех своими странными руками, сомкнувшимися в замок на груди Боруто — замыкающий. Сын Хокаге внимательно осмотрел рушащийся мир при помощи вновь активировавшегося правого глаза. И увидел мутно–колыхающуюся плёнку тьмы портала на фоне выцветшей реальности.       — Эгей! Вперёд! — и ударил пятками бока Нуэ, словно наездник — мустанга на родео в однажды увиденной им телепередаче с другого материка. Нуэ, против ожиданий, не стал противиться и доверился странному ездоку, несясь к порталу огромными скачками, обходя падающие глыбы, деревья и растения–канаты.       Прыжок, мгновенно заложенные уши, головокружение — и в лицо ударил яркий свет, а органы чувств навалился букет ощущений родного мира.