Безумные будни Учиха

      После уроков братья решили провести подругу домой и заодно узнать её новое место жительства. К ним во последний момент присоединился Хиэй, которого представили девочке. Путь проходил в оживлённой беседе ровно до того момента, когда идущий впереди Шисуи сделал преграждающий жест рукой.       Одновременно из тени на другом конце переулка вышел Рю с компанией.       — О, так и знал, Сатоши, что ты очканёшь пойти сам.       — А я знал, что ты зассышь устроить разборку в Академии, на виду у всех.       — Чтобы твою задницу прибежали спасать левые ребята, а ты только сбоку постоял с обиженным видом? Нет, так не годится.       Бесклановый сбросил на землю рюкзак.       — Ребята, идите без меня. Я сам подписался на эту разборку, Рю прав. Вы тут лишние.       — Это, конечно, крайне благородно, но ты нарвался, прикрывая меня от Генго, — заметил Итачи, аккуратно сбрасывая свой рюкзак. — Так что у меня нет выбора. Шисуи, проводи Намико, мы прикроем.       — Э нет, брат, — на землю бухнулся ещё один рюкзак, перед этим отскочив от стены. — Я останусь в стороне, когда тебя бьют? Не смешно.       — Ты не понимаешь...       — Намико, ступай. Мы тут быстро, скоро нагоним, — младший лучезарно улыбнулся и подмигнул.       Все взгляды скрестились на девочке.       — Обещайте, что отпустите её, она тут ни при чём.       — Хрен с тобой, Учиха.       Паузу прервал решительный голос юной куноичи:       — Я с вами.       — Что?! — дружный возглас братьев и Сатоши.       — Я не стану предавать друзей.       — Но, Намико...       — На поле боя все равны — там нет женщин и мужчин, а есть только шиноби.       Обладатель бьякугана скептически хмыкнул.       — Слова не соплячки, но куноичи. Посмотрим как на деле.       — Встали в круг, формация «Звезда», — спокойный голос Итачи.       — Бей их! — резкая команда Рю.       Вперёд вылетели Горо и Дзидзо — братья Акимичи, одновременно применяя технику частичного увеличения на кулак и руку. Близнецы Учиха, ставшие впереди, не став дожидаться удара, почти на рефлексах сложили печати:       — Стихия Огня! Огненный шар!       Хлопок пламени заглушили крики толстяков:       — А–а–а–а, моя–я–я рука–а–а!!!       — Бо–о–льно–о–о!!!       Когда дзюцу рассеялось — у мальчишек было ещё маловато чакры для его поддержания, как и для более мощного удара — было видно, как тяжеловесы уползают прочь, хныча и глотая сопли вперемешку со слезами.       Рю лишь цикнул, глядя, как его гениальный план трещит по швам.       — А ещё хвалились, какие вы сильные. Бесполезный мусор... Вторая линия, вперёд!       На место выбывших мгновенно вылетели четверо бойцов, явно специализирующихся в тайдзютсу. И они шли в атаку по двое, явно рассчитывая, что первые номера будут связывать боем, а вторые использовать возможности для атаки с фланга и добивания. И это сработало бы, не проведи близнецы встречную атаку.       — Стиль Учиха, комбо близнецов–драконов!       Если бы рядом была Сарада, она наверняка узнала в этой комбинации тайдзютсу, над которым братья упорно корпели на тренировках.       Далее «Звезда» распалась, а братья налетели на агрессоров, стоя спина к спине. И это действительно было красиво — удары, блоки и увороты шли непрерывной чередой, а чувство локтя и многие часы, потраченные на синхронизацию движений, помогли не пропускать удары соперников. Со стороны действия братьев действительно могли напоминать танец — если бы не движения, призванные наносить удары и отражать или останавливать чужие. А связанные боем хулиганы проморгали момент, когда на помощь прибыли Намико и Сатоши. Одному сделали подножку и тот буквально налетел носом на пинок ногой от Шисуи, после чего раздался влажный хруст и вскрик боли. Другому попал удар в ухо, дезориентирующий на несколько секунд, после чего в открывшуюся межключичную ямку был нанесён удар распрямленными пальцами. Противник закашлялся от мгновенного спазма, к тому же это было очень больно. Следующий удар наотмашь по лицу отправил его «отдохнуть».       Неожиданно Сатоши странно дёрнулся и набросился на Намико. Та еле успела поставить блок.       На помощь подоспел Итачи, приложивший открытую ладонь к голове товарища.       — Развейся!       Бесклановый мгновенно обмяк.       — Гендзюцу, значит?       Но, увидев на другой стороне переулка безвольно лежащего парня с белобрысой шевелюрой, поправился.       — Контроль сознания... Но ещё не слишком хороший.       — Теневое подражание!       Намико вскрикнула, а затем, дёрнувшись, словно кукла, начала медленно двигаться в сторону хулиганов, которые уже поднимались с земли и очень нехорошо усмехались.       — Неплохо будет позабавиться с вашей шлюшкой! — довольно хохотнул Рю.       Девочка дёргалась, но не могла сопротивляться захватившей её тени. Всё, что она могла — приклеиваться ногами к земле, чтобы не дать себе сделать следующий шаг.       — Чёрт... Упёртая... — выдохнул кто–то. Затем руки Намико против её воли потянулись к застёжке платья.       Но свершиться позорному деянию не дали — в лоб Наре влетел подобранный камень. И судя, по вскрику, бросок был дополнительно усилен чакрой.       — Отпусти немедленно! Следующий прилетит тебе в глаз, чёртов изврат! — раздался яростный крик Шисуи.       — Снятие...       Тень уползла к своему владельцу, а освобождённая пленница резко разорвала дистанцию, использовав прыжок с усилением чакрой. Одновременно Рю влепил по лицу подельнику.       — Какого хрена?!       — Я на такое не подписывался.       — Проклятье, всё приходится делать самому.       Хьюга презрительно плюнул под ноги, и, не озираясь на своих «шестёрок», двинулся вперёд, навстречу Учиха.       — Весьма благородно — попытаться отомстить за своих людей, Рю–сан.       — Поговори мне тут, племянник отцеубийцы. Шутки кончились, всё серьёзно, — наследник бьякугана встал в классическую начальную стойку кланового тайдзютсу.       Шисуи было дёрнулся к нему, но был остановлен хватом за воротник.       — Брат, успокойся и проследи за остальными. Гнев — плохой советчик в бою.       — Да я его! — младший брат ещё раз дёрнулся, пытаясь освободиться.       — Он на это и рассчитывает — ты устал и рассержен. Отдохни и прикрой наших. Я сам.       — Понял, — Шисуи расслабился. Итачи отпустил его и вышел вперёд.       Хьюга довольно ощерился:       — Поиграем?       — К вашим услугам.       Рю рванул вперёд, желая перебить тенкецу на руках, что не позволит противнику нормально бить и складывать печати. Это — основы основ Мягкого Кулака, который и делает обладателей бьякугана сильнейшим кланом Листа. А посему каким–то там Учиха, пусть они и один из кланов–основателей, следует знать своё место! Они — прошлый век, оставшийся только на страницах покрытых пылью старых книг. Настоящие и будущее Скрытого Селения — за потомками Ооцуцуки Хамуры! И он, Хьюга Рю, это докажет! Здесь и сейчас, повергнув в грязь невесть что возомнившего о себе потомка «красноглазых демонов». Да какой, он, к Шинигами, демон! Обычный безобидный чертёнок!       Из сладостных грёз потомка младшего брата Рикудо–Сеннина беспощадно вышвырнул удар по задней ноге*. Руки Рю неожиданно провалились в пустоту, а «добавкой» послужил мощнейший удар в челюсть, в который была вложена вся инерция движения и распрямления позвоночника. Главарь хулиганов резко отлетел назад, грохнувшись на спину и пару раз перекатившись, гася инерцию. В глазах плавали цветные круги, в ушах стоял звон, челюсть болела так, будто по ней ударили ломом. Обладатель бесцветных глаз только чудом ничего себе не переломал — спасли почти намертво вбитые в подкорку рефлексы. А боль в шее прозрачно намекала, что не уравновесь противник свой удар его падением, Итачи мог спокойно свернуть ему шею. И не спас бы самый лучший ирьёнин.       — К–ка–к?! — прохрипел Рю, усилием воли поднимаясь на ноги под ошарашенные взгляды подельников.       — Ваши намерения было легко прочитать. Атака с травмированием рук и последующим перекрытием очага чакры — очевидные ходы для представителя вашего клана. Никакого предугадывания — просто логика.       — Проклятье...       — Вижу, вы достаточно пострадали, Рю–сан. Не вижу смысла продолжать схватку. Как и вашим людям.       Предводитель хулиганов огляделся. Его бойцы посматривали в сторону наглых сопляков с едва сдерживаемым страхом. Даже едва оклемавшийся после своего дзютсу Яманака. Бросать их в ещё одну атаку — только испугать ещё больше и окончательно подорвать и так упавший в их глазах авторитет. Проклятый Учиха прав — продолжать конкретно сейчас не имеет смысла.       Растоптанная гордость яростно вопила о мести, но Хьюга резко заткнул чёртову эмоцию. Не хватало, чтобы сопляк прочитал её у него на лице.       «Проклятье... Тут два выхода... Либо налечь на тренировки, но тогда будет упущено время, а сопляки станут ещё сильнее... Либо...».       Итачи молчал, спокойно ожидая ответа. И он не заставил себя ждать.       Противник выплюнул угрозу, злобно зыркнув исподлобья, осторожно вставая и будто каждый миг ожидая подлого удара:       — Вы ещё поплатитесь... — кивок в сторону подчинённых. — Отступаем.       — Слушай, Рю, может, хорош уже пытаться что–то доказать?       — Да, полагаю, вражда — тупиковый путь.       — В следующий раз всё будет по–другому, — с угрозой бросил обладатель бьякугана, а затем швырнул себе под ноги дымовую шашку. Когда дым рассеялся, в переулке никого не было.       — Боги, какой же он упёртый идиот, — в сердцах выругался Сатоши.       — Он не идиот, просто думает, что вы будете гнобить его так же, как до этого он измывался над другими, — заметила молчавшая до этого Намико.       — Серьёзно?       — Совершенно.       — Вот же мудак... — ругнулся бесклановый, но спохватился. — Извините.       — Да ничего, — отмахнулась девочка. — Я не дочка даймё, привыкла уже.       — Но всё же... Итачи, Шисуи, вы действительно стали бы поступать с Рю и его прихвостнями так же, как он поступает с теми, кто не может дать им сдачи?       — Пф. Делать нам больше нечего. Самоутверждаться за счёт слабых — бред.       — Вот именно. Тратить время на всякие глупости, когда вокруг столько более интересного — зачем?       Некоторое время они помолчали.       — Простите, ребята, я слишком слаб и только мешался под ногами, — заявил Сатоши, тяжело вздохнув.       Его успокаивающе похлопал по плечу Итачи.       — Поверь, друг, это исправимо. А лучше всего — будем тренироваться после уроков на полигоне Академии, если нам разрешат.       — Зачем? Не лучше было бы держать эти тренировки в тайне?       — Не лучше. Самый хороший способ не нарваться на новый конфликт — показать всем, что ни к тебе, ни к Намико лезть не стоит.       — Но наши враги будут изучать наши приёмы!       Старший из братьев вздохнул.       — Они — не враги нам. Они будущие шиноби Листа, как и мы. Одним просто запудрили мозги. Другие боятся пойти против большинства. Третьи решили, что угнетать слабых выгодно. Четвёртым подобное нравится.       — То есть ты предлагаешь внести раскол в их ряды?       — Верно. А ещё показать, что мы не боимся и всегда готовы принять вызов.       Остальные согласно кивнули, соглашаясь.       — Отлично! Пусть все знают о нашем союзе! — Шисуи протянул руку ладонью вниз. — Не отступать и не сдаваться! Всегда и везде вместе!       — Неплохо, — поверх легла рука Итачи.       — Я с вами, — их накрыла ладошка Намико.       — Присоединяюсь, — сверху легла жилистая ладонь Сатоши.       Заключение соглашения приветствовали сдержанными одобрительными кивками АНБУ, наблюдавшие за потасовкой со своих позиций, но так и не вмешавшиеся. Ибо зачем? Всю работу вполне чисто сделали братья Учиха. Что и следует отобразить в отчётах.       Саске сдал своё прошение и принялся спокойно ожидать, пока кто–то из посыльных не вернёт ему документ с визой от Хокаге, чтобы уже с нею посетить штаб полиции. Ибо знал, что полицейские, в силу специфики своей работы — жуткие формалисты и им нужна правильно оформленная бумага, дабы перейти к более предметному разговору. А если бы он лично явился без предписания и начал требовать зачислить его в штат — на него посмотрели бы как на идиота и просто крайне вежливо выпроводили за дверь. Ибо закон — один для всех. Даже для одного из Новой Легендарной Троицы.       Глава клана Учиха, присев на скамью в парке около Резиденции Хокаге, погрузился в воспоминания о далёком детстве, когда клан и его семья ещё были живы. Вспомнился диалог со старшим братом, когда тот нёс его, подвернувшего ногу на тренировке, домой на спине.       — А почему на фасаде штаба полиции Листа наша эмблема, брат?       — Потому что это всё основал наш предок. Говорят, что самый сильный шиноби — это тот, кто может заставить других ответить за их злодеяния.       — Значит, папа и все остальные работают здесь? А ты? Ты бы хотел здесь работать?       — Я? Ещё не знаю...       — Ты обязан! Я тоже, когда вырасту, тоже буду здесь работать!       Сладко–горькие воспоминания отразились привычным уколом в сердце. Как и всё, что было связано со старшим братом.       — Жаль, что ты можешь увидеть это только из Чистого Мира, Итачи.       Ощущение чьего–то настороженного присутствия рядом резко вернуло главу клана к реальности. Он поднял глаза, чтобы увидеть перед собой куноичи–курьера.       — Слушаю.       — Саске–сама, вам просили передать вот это, — девушка, непроизвольно покраснев, протянула мужчине уже визированное прошение и небольшой свиток. — Пожалуйста, распишитесь о получении.       Тот молча кивнул и запечатал документы в свиток, извлечённый из внутреннего кармана плаща. Затем поставил подпись на протянутом ему планшете.       — Благодарю, удачного дня, — сказал Саске, коротко кивнув.       — Спасибо, вам того же, — улыбнулась курьер и почти тут же растворилась в толпе спешащих по своим делам шиноби и гражданских.       Высокий человек в чёрном плаще тоже влился в этот людской поток, чтобы вынырнуть из него перед штабом полиции. Казалось, как недавно это было... Как давно. Целую жизнь назад.       Скорым шагом пройдя через пустой вестибюль, глава клана, что ещё чуть больше четверти века назад нёс полицейскую службу, остановился перед окном дежурной части.       — Доброго дня, вы к кому? — спросил молодой паренёк лет шестнадцати в полицейской форме, сидящий за перегородкой.       — Я желаю лично переговорить с начальником полиции по важному вопросу, — Саске протолкнул в окошко документ.       Дежурный коротко проглядел бумагу и вернул.       — К сожалению, господин Тэйо занят. Пожалуйста, пройдите к его секретарю, в кабинет триста три. Вас запишут на приём и уведомят, когда придёт ваша очередь.       У Саске нервно дёрнулся левый уголок рта. Чёртова бюрократия! Ну понятно Наруто, он разгребает горы документов, ибо все, кому не лень, пишут свои жалобы напрямую к Хокаге, наивно полагая, что от этого их прошения быстрее рассмотрят и дадут ускоренный ход в выполнении. Но биджу его задери, чем так занят начальник полиции, что к нему на приём надо записываться чуть ли не за неделю?       «Нет, положительно надо встряхнуть это чёртово болото. Там, где начинается застой, следующей фазой идёт гниль!».       От не приглушённого порыва эмоций мгновенно активировался шаринган в правом глазу.       Молодого полицейского вид легендарного додзютсу изрядно перепугал. Парень выпучил глаза и даже приоткрыл рот.       — П–про–сти–те, Саске–сама, — дежурный, после мгновения оторопи, вскочил, словно подброшенный и поклонился, едва не разбив лбом столешницу, — я не признал вас. Сию секунду оповещу, подождите мгновение! — испуганно сказал он, видя, что посетитель уже повернулся было, чтобы уйти.       — Будьте так любезны, — в голосе главы клана Учиха отчётливо ощущался почти космический холод.       Напуганный почти до состояния панической атаки, дежурный несколько раз тыкал в клавиши селектора, а потом жал отмену, пока не нашёл таки нужную. «Теневому Хокаге» оставалось лишь молча ждать. Хорошо, что на сей раз хотя бы не неделю.       В кабинете начальника полиции зазвонил телефон. Тэйо Хикаро, лениво дожёвывая куриную ножку, без промаха нажал на кнопку «отмена». Опять кто–то настойчиво требует его личного внимания. Ну сколько можно? Его подчинённые работают, секретари дисциплинированно отправляют отчёты и выписки по нужным запросам куда следует, никаких происшествий не происходит... Благодать! Живи да радуйся. Не работа, а пожизненный отпуск. Заслуженный пожизненный отпуск до самой пенсии. Он уже отбегал своё в патрулях, таскаясь по вызовам в грязных трущобах, насмотрелся на трупы жертв пьяных разборок или наркоманской «ломки» при невозможности вколоть дозу дарующего сладкие ощущения дурмана, на избитых и измождённых детей и женщин, пострадавших от домашнего насилия, на вспоротые животы и изувеченные конечности бандитов после очередных «стрелок», когда шайки вымогателей, сутенёров или торговцев «дурью» не могли поделить территории неблагополучных кварталов... Пусть этим занимается молодёжь. С него хватит. Эту мысль завершила обсосанная косточка, что отправилась в полёт в мусорную урну.       Телефон, будто подслушав мысли чиновника, снова разразился требовательной трелью. Грузный мужчина, чертыхнувшись, вновь вдавил кнопку «отмена». И потянулся за новой куриной ножкой. Но проклятый аппарат не унимался, едва не заставив главу полиции заляпать соусом лежащие на столе чисто для вида документы. Ещё квартальной давности.       Понимая, что биджев телефон не уймётся, пока на звонок не ответить, Хикаро таки соизволил поднять трубку.       — Алло!       — Господин Тэйо, к вам посетитель!       — Пусть запишется в очередь у секретаря. Я занят!       — Это особый посетитель!       Хикаро хотел было бросить трубку, но неприкрытая паника в голосе дежурного его насторожила. Конечно, он настаивал, чтобы визиты представителей верхушки деревни согласовывались заранее, дабы привести себя и свой кабинет в пристойный вид. И чтобы секретари могли подготовить его к ответам на вопросы, если такие будут. Но на сей раз что–то шло явно не по плану.       — Кто он?       — Учиха Саске.       «Ему–то что от меня надо?!».       — Немедля дай ему трубку!       — Не могу... он... он.. ушёл...       — Куда ушёл?!       — К вам... господин...       — Шесть месяцев патрулей в неблагополучных районах! И два года без отпусков! Болван!       Гневные вопли начальника прервал стук падающего тела в приёмной, а затем, буквально через секунду — хруст взламываемого замка двери его кабинета. О том, что это — отнюдь не иллюзия, свидетельстовало остриё меча, высунувшееся из нутра покалеченного механизма и солнечный блик, игриво подмигнувший перепуганному Тэйо.       После в дверь внушительно и властно постучались. Хозяин кабинета вдруг подумал, что если бы Шинигами мог стать человеком, то именно так он бы стучался в дверь того, чью душу решил забрать в своё чрево.       — Разрешите войти? — в голосе визитёра послышалась вкрадчивая сталь. Так звучит медленно извлекаемый из ножен клинок.       «Да он издевается! Ворвался в приёмную, вырубил секретаря... надеюсь, что не убил... взломал дверь кабинета и ещё просит разрешения!».       — Да, не заперто! — поспешно отозвался Хикаро, вставая из–за стола. Куда более поспешно. Даже Хокаге он предпочитал встречать сидя.       Вошедший в кабинет мужчина потрясал. Высокий рост, идеальная осанка, неторопливо–царственные жесты, вкрадчиво–лёгкая походка шиноби, безэмоциональное лицо с бледной кожей и аристократически–тонкими чертами, холодно–равнодушный взгляд, мгновенно окинувший обстановку и обитателя данной комнаты. Чёрный плащ почти до земли, угольно–чёрные волосы, прикрывающие чёлкой левый глаз, только добавляли жути в этот образ, завершаемый покоящейся на оголовье уже вдетого в ножны меча кистью правой руки. Даже отсутствие левой руки нисколько не умаляло ощущения тревоги, исходящее от гостя, а наоборот, только добавляло паники — все чувства хором вопили об опасности данного субъекта.       «Да он кого угодно вынудит чистосердечно признаться во всех грехах... Начиная с детства».       Хозяин кабинета непроизвольно вытянулся, будто перед своим непосредственным начальником в далёкой стажёрской молодости. А рука сама по себе отдала честь.       — Вольно, — позволительно кивнул вошедший. — Тэйо Хикаро, я полагаю?       — Так точно, Саске–сама!       — Хорошо. Простите, я, видимо, помешал вашей трапезе...       — Э... — только тут до главы полиции дошло, что он прижимает к штанине форменных брюк вымазанную в соусе куриную ножку. — Ничего страшного, моя трапеза может и подождать. — Толстяк сунул несчастную еду в соусницу, которая тут же перекочевала на полку этажерки за его спиной. — Чем могу помочь?       — Взгляните, пожалуйста, на это...       Из свитка были извлечены документы: первый, собственно прошение о временном зачислении в штат на должность инспектора с особыми полномочиями с кратко изложенными целями и программой действий, под которым стояла оттиснутая идеально прямо личная печать Хокаге, и второй — приказ самого Хокаге, в котором было чёрным по белому написано — предоставлять любые документы, средства, оборудование и людей в объёмах, запрашиваемых подателем сего, а также грозно требовалось не вмешиваться в действия новоназначенного инспектора и не чинить ни малейшего препятствия, не требовать никакой отчётности, ибо рекомый Учиха Саске подотчётен исключительно Хокаге и главе АНБУ.       — Я вас понял. Не извольте волноваться — я, со своей стороны, окажу вам всемерное содействие, — глава полиции Скрытого Листа взял свою именную печать, удивившись, что ёмкость с чернилами ещё не пересохла, и, сосредоточившись, сделал идеально прямые оттиски рядом с печатями Хокаге.       — Рад это слышать. К кому я могу обратиться за помощью?       — Мой секретарь поможет вам с оформлением нужных бумаг. Если он...       — Не волнуйтесь, он просто сладко спит и видит чудесный сон. Если его разбудить, он будет вполне в силах мне помочь.       — Слава Богам. Приношу свои искренние извинения за бестолковость моих подчинённых.       — Кстати, насчёт подчинённых. Я слышал, как вы распекали одного из них, пусть и не лично. Полагаю, в обмен на отмену наложенных на него взысканий его можно направить в помощь лично мне.       — Это Дзенъютиро, что ли? Бросьте, он только перевёлся к нам из шиноби и ещё не освоился. Не понимаю, чем он может быть вам полезен.       — Предоставьте судить об этом мне.       — Воля ваша, — хозяин кабинета поднял телефонную трубку и нажал на клавишу селектора. — Кэно? Вызови сменщика, будь добр, и поднимись ко мне. Не мешкай. Жду.       — Можете дать мне ручку? — тем временем спросил посетитель.       — Да, пожалуйста.       Саске присел в гостевое кресло и, найдя в кармане плаща чековую книжку, вырвал из неё листок и спрятал обратно. Затем записал сумму на изъятом листке.       — Вот, пожалуйста. Компенсация за испорченную дверь. И счёт в химчистку.       Хозяин кабинета не успел уговорить гостя не делать столь щедрого жеста, ибо в дверь снова постучались. На сей раз робко.       — Разрешите войти, Тэйо–сама?       — Входи, Дзинъютиро–кун.       В кабинет проскользнул тот самый юноша–стажёр из дежурной части, который разговаривал с Саске. Вошедший поспешно и глубоко поклонился.       — Чем могу быть полезен?       — Кэно Дзинъютиро, с этого момента ты поступаешь в полное распоряжение Учиха Саске, который милостиво соизволил замолвить за тебя слово и попросил тебя в услужение в обмен на снятие с тебя наложенных мною взысканий. Посему будь усерден и не посрами его доверия, а также не давай повода мне краснеть за твои проступки. Понял меня?       — В целом и полностью, босс!       — Подожди в приёмной.       — Слушаюсь.       После того как приглашённый удалился, глава клана Учиха поднялся, забирая с собой документы.       — Благодарю за содействие. Всего доброго.       — Всего наилучшего, Саске–сама. Обращайтесь в случае затруднений.       — Спасибо, не премину.       Как только за жутким гостем закрылась дверь, Тэйо Хикаро без сил рухнул в кресло, осознав, что весь разговор провёл на ногах. Откинулся на спинку, вытирая лицо извлечённым из кармана платком. Поглядел на дверь с раскуроченным замком... На чек, сиротливо лежащий поверх старых бумаг... И выдавил:       — Какие же они, оказывается, своеобразные... Эти Учиха.       Затем вернулся к поеданию куриной ножки. Уже под сакэ.       Когда подруги вернулись в кафе, их одноклассницы уже ушли. Девушки только получили свой заказ, как увидели выходящих из бургерной напротив парней из их класса. Юноши были необычно молчаливы и скованны для такого сборища, прощались отрывистыми фразами и скупыми жестами.       Компания разошлась, остался только Боруто, который стоял, прислонившись к стене так, чтобы никто его не видел из окон бургерной, небрежно бросив школьную сумку на землю. Вид мрачного и задумчивого блондина, непохожего на себя обычного, больно резанул Сараду по сердцу.       «Что случилось? Неужели... Неужели я его обидела?».       Все события последней недели буквально промелькнули перед глазами. И от осознания своих поступков Сарада даже не покраснела, а стала мертвенно–бледной, хотя куда уже бледнее с её–то молочно–белой кожей?       — Эй, Сарада, что с тобой? — Чо–Чо бросилась к подруге с проворством, никак не вяжущимся с её комплекцией. — Кто–нибудь, позовите ирьёнина!       — Нет, не надо, всё в порядке, — решительно сделав отстраняющий жест, заявила юная Учиха. — Извините... я просто переволновалась. Вам не стоит обо мне беспокоится, — обратилась она к посетителям и даже одному из официантов, что поспешил на зов её подруги.       — Сарада, ты уверена?       — Да... — наследница шарингана вытащила бумажник и оплатила заказ. — Извини, но я вспомнила, что у меня важные дела... Как–нибудь потом, обещаю...       После чего спокойно поднялась и вышла. Ей уже надоело бегать. От проблем не убежишь. С ними, как и с врагами, нужно встречаться лицом к лицу и не показывать спины. Нужно просто решительно разобраться с ними — раз и навсегда.       Пухляшка, проводив подругу недоуменным взглядом, всё же смогла понять столь резкую перемену, через окно увидев, как Учиха заговорила с парнем. Реакция сына Хокаге осталась неизвестной, ибо его лица не было видно. Акимичи лишь молча поглощала десерт, бросая любопытные взоры на что–то обсуждающую парочку. Наконец двое устали говорить, но, что интересно, не разбежались в разные стороны, а куда–то ушли вместе.       — Ну слава Богам, а то я уж думала, что она так и не решится, — хмыкнула себе под нос шатенка, доедая вторую порцию мороженного.       Несмотря на то, что Боруто и Иноджин вроде бы как помирились, настроение за столом в бургерной царило достаточно гнетущее. Парни понимали, что своими подколками здорово расстроили своего лидера. Узумаки–младший тоже почему–то был мрачнее тучи, что не добавляло атмосфере оптимистичности.       — Боруто, по–моему, ты слишком грузишься надуманной проблемой, — заметил Шикадай, когда молчание, иногда прерываемое звуками пережёвываемой пищи, стало совсем уж невыносимым.       — Может быть, — заметил наследник Хокаге. — Только это не умаляет того, что я поступил достаточно по–свински.       — Брось, так бы отреагировала бы любая девушка, — меланхолично заметил Нара, достав колоду своих карточек и что–то пересматривая.       — В том–то и проблема, что Сарада — совсем не «любая» девушка.       — Вот же гемор... Если хочешь мой совет...       — Допустим, хочу. Как ты предлагаешь мне поступить?       — Извинись.       — Ежу понятно... — мрачно проворчал Узумаки. — Что с обстановкой?       — Сегодня у нас Металл и Ивабе... И Денки со мной. Всё чисто, но меня беспокоит настороженность вокруг парней–Учиха. Что–то... затевается.       — Конкретнее.       — Им и тем, кто с ними общается, устроили всеобщий бойкот. Меня это напрягает. Похоже на...       — Концентрацию сил перед решающим ударом. И попытку обмануть противника мнимым бездействием.       — Вот именно. Но я не вижу того, кто стоит за всем этим.       — Мне дала подсказку Сарада. Некто Шимура Камбэй копает под них, находясь в тени. Она упоминала, что это касается истории её клана, хотя не в курсе всего.       — Хм... Спасибо за информацию. Я расспрошу отца, — Шикадай повернулся к молчащему Иноджину. — Твой отец вроде как командующий АНБУ?       — Да, а что?       — Подумай сам.       — Личные дела всех людей с фамилией Шимура за последние двадцать пять–тридцать лет?       — Можешь ведь, когда хочешь.       — Ага, как и ты.       — Язык твой — враг твой, а снова туда же... — жест «рука–лицо» от главного стратега класса.       — Ладно, на сегодня, думаю, всё. Мы сможем действовать наверняка только тогда, когда раздобудем больше информации, — подвёл итог Боруто, вставая и тем давая понять, что посиделки закончились.       Парни направились к выходу, сдержанно прощаясь и перебрасываясь скупыми репликами. Глава «банды» остался около заведения, ибо мельком увидел, как в кафе напротив вошла Сарада вместе с Чо–Чо. Есди учесть этот факт, девушки могли «зависнуть» там надолго, но ничего. Он подождёт. Лучше не откладывать извинения на потом — ибо насколько он знал Учиха, та ему припомнит всё. И в вину будет поставлены даже запоздалые попытки примирения.       Впрочем, ему, к облегчению, ждать пришлось недолго. Одноклассница вышла очень быстро. Причём одна, что намного упрощало ситуацию. Узумаки мысленно сжал всю свою волю в кулак. Разговору с Сарадой он, честное слово, иногда предпочёл бы самую рисковую драку с беспризорниками из окраинных районов, которые иногда забредали в центр в поисках острых ощущений и с целью мелкого грабежа.       Сарада внимательно посмотрела на одноклассника, что наконец отвлёкся от изучения своих ног и посмотрел на неё. От взгляда ярко–голубых глаз ей стало немного не по себе. Словно на неё смотрел не разгильдяй и хулиган, а её кумир. Отец и сын оказались очень похожими, особенно когда были серьёзны.       — Сарада... Прости меня. Я повёл себя как несдержанный идиот. Не знаю, что на меня тогда нашло.       — Понял, когда твои дружки начали нести про меня всякую похабную чушь, да?       — Представь себе, да, — так же резко ответил блондин. — Один даже получил по морде после уроков.       — Иноджин, небось?       — Ага, он.       Проклятый разговор никак не желал клеиться. Девушка уже мысленно обругала себя всеми непристойными выражениями которые знала. Обширность познаний в нецензурной лексике неприятно её удивила. Но титаническим усилием будущая куноичи решила всё же взять инициативу в свои руки. Всё же Сарада тоже испытывала чувство вины после откровенного разговора с лучшей подругой, когда ей открылась правда о том, что происходит между ней, Учиха Сарадой, и Узумаки Боруто. Да, её парень вёл себя неидеально, но и она сама была далека от идеала принимающей чувства мужчины женщины. Поэтому наследница шарингана решила отбросить глупую гордость и сама сделала первый шаг:       — Боруто... прости меня... Я тоже была неправа.       — Стоп... это ты о чём? — от пришедшей в голову догадки парню стало не по себе. Кровь прилила к лицу, а сердце вдруг резко ускорило ритм, отбивая гулкие удары в ушах.       — О том, что не понимала и не принимала твоих чувств ко мне и принимала все твои жесты внимания и помощь как само собой разумеющееся. Я была дурой и эгоисткой. И чуть не потеряла тебя.       «Не может быть... Неужели... Да, даттебаса! ДА!».       — Но это совершенно не значит, что тебе позволено целоваться со мною при всех или публично лапать!       — А не публично, значит, можно?       — Боруто, тебя заносит, — сердито отрезала девушка, поправив очки.       — Ой, действительно... — блондин церемониально поклонился. — Прошу простить, Сарада–химэ.       — Прощён.       Опять неловкая пауза. На ум парню неожиданно пришли строки из «Райского флирта», в которых главный герой рассказывал своему непутёвому знакомому об истинно мужском поведении по отношению к женщинам. Если советы автора данного произведения работали до этого, может, стоит применить их и сейчас, благо те ни разу не давали осечки? Даже с такой трудной девушкой, как стоящая перед ним чёрноглазая брюнетка.       — Сарада, дело в том что... — Боруто плюнул на всю нерешительность и бросился в признание, как в глубокую воду с высокого утёса. — Ты мне всегда очень нравилась. Ещё с того момента, когда я тебя впервые увидел. И нравишься до сих пор. А недавно я понял, что люблю тебя. Только тебя. Я буду или с тобой... или ни с кем.       Оба несмело взглянули друг не друга. Сарада, услышав такое признание, была буквально ошеломлена. И смущена до крайности, что можно было понять по покрасневшему лицу.       — Боруто... я...       — Ждала этих слов всю свою жизнь?       — Нахал... Бестолочь... — эти слова перепугали сына Хокаге, но последующие окончательно поставили всё на свои места. — Мой личный нахал и мой бестолковый идиот.       Блондин мысленно усмехнулся. Насколько он знал свою уже без всяких условностей подругу — она слов на ветер не бросала. Никогда.       — Может, сходим в кино? Я слышал, недавно выпустили несколько новинок, есть хороший выбор...       Сарада ухватилась за предложение парня. Если он сам зовёт её на свидание — то так тому и быть. И, судя по всему, предоставляет ей выбор.       — Все расхваливают «Унесённых ветром», было бы любопытно взглянуть.       — О, а ты, оказывается, в курсе событий. Я думал, тебя интересует только учёба.       — Просто узнаю много нового из разговоров девушек.       — Вот как...       — Ну что, идём?       — Да, точно.       Идя по улице, они всё же не прекращали говорить на общую тему — кино, осторожно присматриваясь друг к другу и тщательно маскируя за разговором взаимную неловкость.       И тут Сараде действительно стало интересно. Боруто неожиданно оживился и очень интересно рассказывал о новинках киноиндустрии и вообще о кино. Девушке оставалось лишь слушать, поддакивать, иногда уточняя или задавая интересующие её вопросы. В разговоре мелькало очень много интересных фактов из жизни и карьеры актёров, режиссёров и сценаристов. В который раз наследник Хокаге удивлял дочь Саске — она по–новому открывала для себя того, кто казался ей глупым и поверхностным человеком, которого не интересует ничего, кроме развлечений и дурацких выходок, проистекающих от переизбытка кипящей в нём энергии.       — Ну а по поводу самых эпичных фильмов — ничто не сравнится с экранизацией «Повести о бесстрашном ниндзя».       — Никогда не слышала.       — Ну это же приключенческий боевик, а не мелодрама.       — А ты читал первоисточник?       — Ага, потрясная книга.       Так беседа с кино плавно перешла на любимые книги...       Было бы несправедливо сказать, что Боруто не находил новых черт в своей избраннице. Он всегда считал её слишком суровой и правильной, даже чересчур. В ней не было женской мягкости или уступчивости. Под привлекательной внешностью таилась несгибаемая сталь твёрдой воли и холодного разума, подобно тому, как красивые ножны скрывают смертоносный клинок. Но рядом с ним сейчас была совсем другая Сарада — мечтательная, романтичная, даже ранимая... Может, весь этот образ неприступной «ледяной химэ» и «железной куноичи» — лишь маска для окружения, вычурно–чеканная броня, под которой скрываются истинные чувства и эмоции? Из боязни быть осмеянной и подвергнутой издевательствам? Может, поэтому она так болезненно–резко реагировала на любые знаки внимания к ней, особенно публичные? Может, потому что просто... смущалась своих истинных чувств и отчаянно боялась показать их при посторонних, дабы не стать жертвой похабных слухов и непристойных намёков в свой адрес? Но при этом страстно желала подобного, но только для себя — единственной?       Боруто улыбнулся. Чёрт, он определённо сорвал в этой жизни самый большой джек–пот. Такая девушка, о которой, можно поспорить на что угодно, мечтают все парни Листа, будет безраздельно принадлежать ему. Но, с другой стороны, её верность подразумевает и его верность только ей. Иначе... иначе его измена будет его концом. Концом его жизни, ибо то, что он слышал от матери о похождениях отца принцессы Учиха, очень открыто говорило о том, что представители клана–основателя не прощают предательства. И никакие мольбы и попытки задабривания тут не помогут, как и бегство хоть на край земли и желание спрятаться хоть в недрах, хоть на неприступных вершинах. Учиха найдут везде и всюду. И приведут в исполнение вынесенный своим внутренним судьёй приговор.       — О чём задумался? Небось, глупость очередную планируешь? — вернул его к реальности занудный голос девушки.       — По мне так заметно? — недоуменно пожал плечами парень.       — Ну... Обычно у тебя такое блаженно–улыбчивое выражение лица тогда, когда ты что–то затеваешь.       — Хм? Если честно, я думал кое о чём...       — И о чём?       — Наклонись поближе, на ухо скажу.       — Соблазнитель из тебя так себе, — буркнула будущая куноичи, но всё же подпустила кавалера вплотную.       — Я много думал... о тебе. И о том, почему ты так себя ведёшь. И осознал свои ошибки по отношению к тебе. И постараюсь их больше не допускать. Не могу обещать, но буду стараться из всех сил, — решительно зашептал на ухо парень.       Сарада, по мере того, как слова спутника доходили до её сознания, заливалась всё более густым румянцем. Дыхание стало поверхностным и прерывистым. Сердце забилось чаще, а кровь гулко пульсировала в ушах.       «Боги... Боруто... Неужели ты такой... Внимательный... Заботливый... Добрый... Мой...».       И хорошо, что сейчас уже начало темнеть — ибо было бы очень неудобно видеть, как на твою раскрасневшуюся физиономию пялятся все кому не лень, особенно если замечают герб, вышитый на спине, будь этот герб неладен!       Но, с другой стороны, её женская сущность ликовала:       «Да, у меня теперь есть мужчина! МОЙ мужчина, самый лучший, самый сильный, самый красивый и заботливый! Который прибьёт вас за любой косой или похотливый взгляд в мою сторону! Завидуйте — я красива, я любима, я желанна!».       И наоборот, вместо того, чтобы сжаться, наследница Учиха гордо расправила плечи, что только украсило её при идеальной осанке и твёрдой, но плавной походке, подчеркнув её фигуру, обретающую женские черты, и стала ловить на себе заинтересованные и восхищённые взгляды.       Узумаки тоже оказался не чужд восхищению, которое притягивало взоры к его спутнице.       «Где были мои глаза? Да она же красавица, каких поискать!».       В ответ где–то в штанах резко дёрнулся его «друг». Парень рассерженно цыкнул. Ну вот, опять отбиваться от навязчивых видений! Не успел он признаться девушке, и вот уже представляет её более взрослой и при этом — совершенно обнажённой.       «Надо завязывать с секси–дзютсу, не то Сарада посчитает меня извращенцем».       После сеанса, который закончился достаточно поздно, пара возвращалась со своего первого свидания. Боруто хотел было купить билеты в первые ряды партера, но Сарада уговорила его занять места на «галёрке». Всё же на вечернем сеансе было много народу и светить своим гербом на тунике перед таким сборищем она не хотела. Парень понимающе кивнул и попросил кассиршу места в заднем ряду. Пожилая женщина понимающе кивнула, видя молодого человека и несмело прячущуюся за его спину девушку. А когда в зале погас свет, двое с головой окунулись в перепетии сюжета и переживания главных героев. Посему до поцелуев и ласк, которыми обычно обменивались парочки на «местах для поцелуев» дело, само собой, не дошло.       — И как тебе? — спросил парень девушку, когда они уже шли к дому Сарады.       — Тебе аннотацию или правду?       — Аннотацию я уже от Шикадая слышал. Правду, естественно.       — Сюжет отвратительный, мотивация героев притянута за уши, романтическая линия вообще высосана из пальца, главная героиня реально переигрывает в лирических сценах, а актёру в главной роли я бы посоветовала роль дерева в детсадовской постановке. Это — потолок его карьеры. В общем — переоценённая ерунда.       — Хм, знаешь, а ты ведь права... Ух ты!       — Что?       — Обалдеть, продолжение фильма «Кагемаса — непобедимый воин»!       Сарада проследила за взглядом Боруто и увидела бигборд с рекламой.       — Боюсь, выход продолжения отложат. Говорят, у исполнителя главной роли проблемы с избыточным весом и его грозят отстранить от работы.       Неожиданно у парня зачесался и заболел правый глаз. Всегда, как только в зону видимости попадал субъект, окутанный непонятной тёмной чакрой. Началось всё с того странного происшествия во время первого построения при поступлении в Академию.       «Проклятье, ну почему именно сейчас?!».       Пусть странный эффект видения чакры и длился пару минут от силы, будущий ниндзя сумел чётко вычленить среди прохожих новую жертву странной тени — высокого полноватого мужчину. Тот двигался в сторону недостроенной высотки. И ученик Академии решительно двинулся за ним.       — Боруто, куда ты?       — Прости, Сарада, некогда объяснять! Я увидел человека, одержимого тенью!       — Тенью? Что за ерунду ты несёшь?       — Только я могу её видеть! — прозвучало уже издали.       «Что за бред?!».       Но мгновенная вспышка раздражения прошла, а следом появилась более здравая мысль.       «Боруто никогда бы не бросил тебя, если бы это не было действительно важно для него. И опасно для тебя!».       — Ты мне всё объяснишь, когда я тебя найду, — прошипела девушка, бросаясь в погоню.       Парень перемахнул через забор, огораживающий стройку. Судя по всему, никакой охраны на объекте не было, раз странный нарушитель прошёл внутрь, просто сорвав с петель одну из створок главных ворот. Проникать тем же путём юный ниндзя не стал, ибо одна из заповедей ниндзюцу гласила: «Не дай противнику себя обнаружить».       Держать жертву странной чакры на расстоянии, не опасаясь потерять, было достаточно легко — грузные шаги и одышка разносились очень гулким эхом в пустом здании. Посему Узумаки–младший осторожно крался, придерживаясь теневой стороны и прячась в тенях.       Он увидел странного мужчину в костюме Кагемасы, стоящего на парапете балкона, опоясывающего второй этаж по периметру, в то время как вестибюль здания представлял собой большой вертикальный колодец. Остальные этажи повторяли архитектуру второго.       — Ветер донёс мольбы слабых... Мои глаза защитят тех, кто в беде!       И если внешность ещё могла ввести в заблуждение, то голос не дал усомниться — перед ним тот самый актёр.       Боруто несмело вышел под лунный свет.       — О, ещё один из моих фанатов, что так настойчиво преследуют меня?       — Кагемаса?! Что с вами стало?!       — Неужели ты меня не узнаёшь?!       — Ещё бы не узнать! Вы сами на себя не похожи!       — Чёрт, да сколько можно! Опять меня не узнают! Опять смотрят лишь на мою внешность! И никому нет дела до моих переживаний!       — Кагемаса–сан, понимаю вас, но какого чёрта вы так себя запустили?! Естественно, фанаты не примут вас, вздумай вы играть в такой форме!       — Ах ты щенок! Ты ещё и смеешь указывать мне, как и эти замшелые менеджеры?!       Громкое крякание, свист — и на то место, где только что стоял молодой парень, врезается здоровенная балка. Будущий шиноби, естественно, тут же откатился к стене, едва услышав, как оппонент поднимает что–то тяжёлое.       «Чёрт, да эта чакра совсем мутит людям мозг, превращая в кровожадных идиотов!».       — Какой прыткий сопляк! Скажи, это тебя менеджеры грозили поставить на замену мне?!       — Да что вы несёте, даттебаса! Я об актёрстве и не думал никогда! Я буду ниндзя!       — Так я и поверил, наглый лгунишка!       На сей раз сыну Хокаге пришлось уворачиваться от целого града арматурных прутов, летящих в него с силой и скоростью натуральных копий. И он едва увернулся, один из них пропорол полу куртки. Хорошо, что не пригвоздил к стене, иначе ему было бы не увернуться от следующей порции «подарков».       «Да твою же мать! Какой шустрый! Не зря сам, без каскадёров, трюки выполняет!».       Эту мысль перебила другая.       «Спасибо спраррингам с Сарадой — она меня здорово натаскала!».       — Боруто, что здесь происходит?       — Сарада, вали отсюда, тут опасно!       — О, ещё один фанат? Интересно, и девушки находят меня привлекательным?       — Э, а вы вообще кто?       — Это парень, который играет Кагемасу в тех фильмах!       — Что с вами стало?!       — Неблагодарная дрянь!       Брошенные со всей силой толстяка арматурины едва не пронзили Сараду, но её вовремя отбросил в сторону Боруто, заслоняя собой и падая сверху. Один из отрикошетивших стальных прутов больно ударил по спине. Это мгновенно отрезвило его, когда организм напомнил о близости рядом красивой девушки.       «Бля, нашёл время о сексе думать! Хоть бы Сарада этого не почувствовала».       — Что с ним?       — Какое–то дзюцу, похоже на контроль сознания, но не оно! Его окутывает чакра!       Свист воздуха — и парня резко отбрасывают в сторону, а сама куноичи откатывается вбок. И оба скрываются в одной из комнат.       — Охренеть свиданьице. Если расскажу кому — идиотом посчитают.       — Действительно. Только идиот так и поступит.       — Сарада... Извини, что втянул в это.       — Забудь. Мы теперь в одной связке. Мысли есть?       — Нужно как то подобраться к нему и вырубить. Если цель теряет сознание, тёмная чакра рассеивается и человек приходит в себя.       — Такое уже было не в первый раз?       — Да. Из тех, что помнишь — происшествие на поступлении и взбесившийся строитель после того, как мы разнесли полкорпуса Академии во время соревнований между парнями и девушками нашего класса.       — Хм... Я проверю.       — Как?       — Вот так, — и тут глаза девушки в рассеянном свете Луны зловеще замерцали красным.       «Шаринган? Обалдеть!».       Учиха осторожно выглянула из–за угла. Одержимый стоял на свету, затравленно озираясь. Каким бы профи в своём ремесле он ни был, но до шиноби, пусть начинающего, ему было очень далеко. Гнев хоть и притуплял разум, лишая противника возможности уговорить его и придавая сил и выносливости, но не лишал инстинкта самосохранения и диктуемой им осторожности.       «Что это?»       Человека действительно окутывало облако тёмной чакры. Но не автономной — от него тянулась нить–пуповина за пределы здания.       «Действительно, контроль!».       — Боруто... Я могу проследить того, кто использует технику и...       — Не вздумай! Вдруг пользователь поймёт, что его раскрыли, и натравит свою марионетку!       — Да, ты прав... Что предлагаешь?       — У меня есть план...       Через несколько минут всё было кончено. Благодаря отвлекающему маневру с клоном, дистанционными атаками Сарады и мастерскому владению Превращением в исполнении Боруто актёр был отправлен в нокаут, а затем надёжно связан.       — Чёрт, техника развеялась, не отследишь... — ругнулась Сарада, деактивировав глаза.       — Хреново, — мрачно отозвался Боруто.       — Но, с другой стороны... — девушка внимательно склонилась над связанным, а потом неожиданно притронулась к нему рукой, окутанной медицинской чакрой. — Всё ещё хуже, чем я думала.       — Не понял.       — Люди не просто впадают в буйство. У жертв практически полностью изымают чакру!       — Может, пользователь техники так... ну... питается?       — Дурак, ты вообще теорию учил?       — Да пошутил я!       — Ладно. Но если чакру не используют мгновенно, то логично, что её запасают.       — Но большой объём запечатанной чакры можно использовать либо для техники большой длительности, либо... вот дерьмо!       — Именно. Нужно сообщить нашим отцам.       — Серьёзно?       — Ты дурак или прикидываешься? Если мы будем играть в секреты, враг может довершить технику и уничтожить Лист!       — Точно. Не прав, извини. Что делаем?       Вместо ответа Сарада вытянула откуда-то свисток и резко дунула в него. От резкого звука у Боруто на мгновение заложило уши.       Рядом мгновенно материализовались двое АНБУ.       — Волк–сан, у задержанного — критическое чакроистощение, в госпиталь.       — Есть!       — Лис–сан, о том, что вы слышали — немедленный доклад Хокаге.       — Слушаюсь!       Миг — и только развороченный вестибюль здания напоминал о произошедшем тут бое.       — Сарада?       — Что?       — За тобой эти ребята всегда и везде так бегают?       — Не поверишь — всегда и везде.       — А во время купания на источниках они тоже следят?       От мгновенно пронзившей ум догадки Сарада мгновенно стала пунцовой.       — Откуда у тебя такие извращённые фантазии?!       — Ниоткуда! Просто логика! — Боруто в панике отодвинулся подальше к выходу.       Пару минут они стояли молча. Девушка улыбнулась.       — Ревнуешь, значит?       — Конечно!       — Дурак...       После чего девушка осторожно сняла очки и, повесив их за дужку к вырезу, в котором начиналась застёжка платья, неумело, но очень сильно поцеловала опешившего от такого поворота событий парня. При этом правой рукой Сарада придерживала затылок Боруто, а левой — охватила плечи. То ли страховала таким образом, то ли удерживала, чтобы кавалер не изволил поспешно смыться.       Боруто, против тайных страхов Учихи, не оробел и обнял её за талию, привлекая к себе, а также ответил на поцелуй. Осторожно, нежно. Будто пытаясь растопить внутренний лёд наследницы шарингана и пробуя губы девушки на вкус. Смирившийся... нет, не так, просто от чрезмерности счастья наплевавший на глупые порывы ревности, а ещё осознавший, с кем именно целуется, и от гордости за себя смотрящий на беззастенчиво пялящихся на них наблюдателей с превосходством: «Видали? Да, правильно, смотрите все и завидуйте, ибо у вас никогда не было и не будет подобной девушки!».       И опять чёртов «дружок», едва прошёл стресс и запал сражения, снова напомнил о себе, будто заявляя «я требую продолжения!».       «Да что за невезуха! Будто злые духи определённо хотят испортить мне первое свидание!».       Но откуда Узумаки–младшему было знать, что подобная реакция его организма не только не оскорбила девушку, но и придала той уверенности в своей привлекательности конкретно для него, чего ей конкретно недоставало.       «Значит, он воспринимает меня ещё и как женщину! Боги, я просто счастлива!».       Но всё же решила напомнить парню, который просто ошалел от счастья, едва они разомкнули губы:       — Уходим отсюда, грохот наверняка привлечёт внимание полицейских, — девушка надела очки, вновь из кроткой и беззащитной становясь суровой и неприступной.       — Точно, валим!       Расставшись с сыном Хокаге не доходя до поместья Учиха — опасаясь реакции отца на свой выбор и заодно оговорив с парнем возможные точки встречи — ибо необходимо было «закрепить результат» в глазах одноклассниц, особенно старосты, Сарада двинулась домой.       Пройдя в столовую и удивившись отсутствию всех за общим столом, прочитала записку — «Карин и я очень заняты. Просьба не беспокоить. Папа». Хмыкнула, понимая, какого рода «занятиям» предаются старшие, и, разогрев еды, принялась уничтожать съестное, ибо после всех приключений и переживаний аппетит был зверский. А после поднялась к себе, чтобы пойти учить уроки. Удивительно то, как они с Боруто ещё умудрились не «посеять» свои школьные ранцы.       Братьев в доме слышно не было. Девушка выглянула из окна своей комнаты и увидела тех упорно спраррингующими друг с другом на заднем дворе. Ну, по крайней мере, Итачи сможет загонять Шисуи так, что младшему будет хватить сил только доползти до стола, а потом, с промежуточной остановкой в ванной — до кровати. Кстати, до этого Сарада заглянула в родительскую спальню, но никого там не обнаружила. Дверь комнаты была демонстративно приоткрыта, и в ней никого не было. Юная Учиха облегчённо выдохнула. Отец открыто намекал на то, какое место занимает Карин в их достаточно странной семье. Для всех, кто мог этот намёк понять, но прежде всего — для неё, Сарады.       — Спасибо за откровенность, папа, — пробормотала будущая куноичи, пытаясь сосредоточиться на решении домашнего задания.       Конечно, сосредоточится ей было сложно. Мысли то и дело возвращались к недавним безумным событиям, а перед глазами маячил образ голубоглазого блондина. Но сейчас он не вызывал дикого раздражения, а лишь прилив теплоты в сердце.       Покончив с делами, девушка решительно засобиралась в душ. Всё же акробатические трюки в недостроенном здании и бег по крышам от возможного наряда полиции, вызванного на место происшествия, однозначно намекали на то, что следует освежиться, а заодно сменить одежду.       После душа Сарада тихонько пробралась к комнате родителей, но так и не обнаружила там никого. Хмыкнула. С учётом того, что она знала о клане Карин, наследница Учиха могла лишь пожалеть отца — ибо термины «особая выносливость» и «огромная жизненная сила» можно было понимать... в не совсем пристойной интерпретации.       — Маньячка озабоченная... — коротко вынесла вердикт Учиха–младшая, устраиваясь в постели — волнения и приключения её однозначно вымотали, тело и сознание требовали отдыха. Но тут же она вспомнила фамилию одного голубоглазого блондина и содрогнулась. Последней мыслью перед тем, как она отключилась, бессильно уронив голову на подушку, было:       «Чёрт, кажется, я влипла...».       После сложного дня борьбы с бюрократами глава клана Учиха вернулся домой. Против его ожиданий, Карин уже вовсю хлопотала на кухне, готовя еду.       — Мисо-суп сегодня?       — Да, Саске. Несколько очень сложных операций, умаялась — сил нет.       — Неожиданно слышать это от тебя.       — Просто ещё не вошла в темп. Хорошо, что Шизуне–сан даёт возможность уйти пораньше. Всё же понимает, что у меня и дома забот хватает.       — Это точно. Кстати, я тоже буду занят. Сейчас временно устроился в полицию. Нужно как следует перетряхнуть местный криминал и его подпольные пути. Полиция, судя по её начальнику, занимается очковтирательством. А я не хочу, чтобы к моим детям подобрались на расстояние удара только потому, что кому–то всучили кейс, набитый пачками самых крупных купюр.       — Не доверяешь АНБУ? — вопросительно изогнула бровь женщина.       — АНБУ — бойцы, но не охотники за головами. У многих из них уже совсем другие ухватки, чем те, которые помогут незаметно подобраться к отребью и вовремя надавить, но аккуратно, чтобы не пережать и не спугнуть.       — Боги, в каком же ты дерьме постоянно варишься...       — Ничего не поделаешь, кто–то ведь должен этим заниматься.       Вскоре они обедали в полном молчании.       — Саске...       — Да?       — У меня завтра выходной... может, покажешь мне те самые события?       — Хорошо. Но это будет транс. Очень долгий. Выдержишь?       — Что за вопрос, Узумаки я или кто?       — Хм, смотри мне...       Пока хозяйка убиралась на кухне, отец семейства написал записку и положил её на видном месте. Приоткрыл дверь в спальню на первом этаже, но прошёл мимо — к лестнице на второй этаж. Затем кивнул сокоманднице.       — Идём.       Поднявшись в гостевую комнату, в которой обитала Карин, он затворил двери за спутницей. Та мгновенно поняла намёк и активировала барьеры. Саске, на мгновение открыв риннешаринган, довольно хмыкнул — комната оказалась почти в полной изоляции от внешнего мира.       Он сел на кровати, она — напротив него. Глаза в глаза.       Привычная активация техники, занявшая несколько мгновений. Ученик змеиного мудреца специально отгородил часть своей памяти специальным барьером. Барьер не только защищал эти воспоминания от чтения, но и являлся особой техникой, которая позволяла передать все отделённые им воспоминания через шаринган. Это была его исповедь в воспоминаниях. Жизненный путь — от первых сознательных впечатлений до финала второй его битвы с Узумаки Наруто в Долине Завершения и снятия Бесконечного Цукиёми.       Величайшее сокровище, которое можно передать только самым доверенным людям — истина о нём и клане Учиха.       Глава клана вновь окунулся в океан счастья и боли, имя которому — прошлое.       Учиха Саске без сил лежал на спине — ему было очень плохо. Минус передачи воспоминаний был в том, что сам передающий переживал ровно то же самое, будто заново ощущая всё, что было с ним. Потому он и не горел желанием использовать эту технику часто, ибо на физическую усталость и чакроистощение накладывался стыд и горькие сожаления о своих промахах и дурацких ошибках, которых было совершено весьма немало. И, что самое страшное, итогом этих ошибок были чужие душевные раны, а также увечья и смерти.       Рядом он слышал учащённое дыхание Карин — ей погружение в воспоминания любимого тоже далось очень нелегко. Особенно с учётом её природноё впечатлительности.       — Карин, ты как? — спросил мужчина, волнуясь.       — Не очень... Ох, ну и жизнь же у тебя была... Не пожелала бы и врагу.       — Будь у меня шанс — я бы очень много сделал бы по–другому. Жаль, я не могу ничего изменить. Осталось только не наделать новых ошибок.       — Не сомневаюсь... Но кое–что ты можешь сделать уже сейчас.       — Что именно?       — Раздевайся! — было сказано громко и тоном, не терпящим возражений.       Брюнет лишь мысленно вздохнул. У его второй супруги стресс, как и у него. Чтобы не сорваться и не посещать менталиста, у шиноби всегда были свои способы снятия напряжения. У мужчин — выпивка в душевной компании почти до потери сознания, тренировка до чакроистощения и усталости или добрая драка. У женщин — разговор по душам с лучшей подругой с излиянием ей слёз в жилетку, грандиозный поход по магазинам или же налегание на деликатесы с угрозой для стройности фигуры. Ну и как совместный способ — секс. Что, в принципе, сейчас было наиболее приемлемо для их обоих.       — За детей не волнуйся, они у тебя очень дисциплинированные и твоя просьба для них — закон, — решительно оборвала сомнения мужчины красноволосая.       — Ну раз так... — сдался Саске и принялся аккуратно разоблачать Карин, покрывая её тело поцелуями, не забывая гладить её тело. Та мгновенно прервала свои активные действия по избавлению Учиха от одежды и полностью отдалась во власть его ласк, щурясь и просто таки мурлыча от удовольствия, словно огромная кошка.       «А ведь она — сенсор и ощущает все мои эмоции, направленные на неё... Значит, она действительно понимает, что я её люблю».       — Вот теперь я верю, что ты — женатый мужчина, а не просто альфа–самец на свободном выгуле, — улыбнулась Карин, лукаво смотря на мужа.       «Я — Учиха, а не какой то там Инудзука», — мысленно ругнулся брюнет и сделал всё, что мог — заткнул эту несносную болтунью поцелуем.       Женщина промычала что–то, пытаясь шутливо отбиться, но затем в свою очередь ответила на поцелуй, ещё более жадно впившись в губы Учиха. При этом она возобновила разоблачение супруга.       — Что ты хотела сказать? – ехидно переспросил Саске, когда оба разорвали поцелуй, ибо им стало не хватать воздуха.       — Говорю, что я верю в твоё намерение восстановить клан Учиха. И готова заняться этим прямо сейчас!       Несмотря на все предосторожности, ураган страсти захватил не только однорукого мастера меча и последнюю чистокровную Узумаки, но и наследницу шарингана. Невзирая на усталость и волнения, сон девушки был беспокойным.       Ей снился момент, когда Боруто поцеловал её тогда, на спарринге. Пусть она и отреагировала бурно и грубо, но в душе будущая куноичи страстно хотела, чтобы рядом с ней был сильный, решительный и мужественный парень. Совсем такой, как папа. Но при этом — заботливый, добрый, весёлый, иногда — даже несерьёзный, как Седьмой. А ведь никто из её одноклассников так и не мог решиться выкинуть что–то подобное относительно неё. Все парни держались от наследницы Учиха на расстоянии, сдерживаемые её холодностью и резкостью, а также слухами о крутом нраве её родителей. И только Узумаки–младшему было совершенно наплевать.       Тогда, лёжа под ним, она чувствовала себя слабой, что неимоверно бесило, ибо на неё тогда пялилась целая толпа народу, а будущий Хокаге не должен давать повода усомниться в своей силе, иначе будет поставлено под сомнение само право отдавать приказы. Но тогда впервые... она почувствовала себя... защищённой. Но не отцом и не Хокаге. А другим мужчиной. И вдруг отпала необходимость быть сильной и вообще быть «кем–то». Появилось пленяющее чувство свободы. Свободы быть собой.       — Боруто... — прошептала девушка сквозь сон.       На это воспоминание наложились и другие — то, как он заслонил её собой от разлетающихся прутов арматуры, как ответил на её поцелуй... Близость его горячего тела сводила с ума, а запах пота буквально одурял, словно наркотик.       Её руки начали непроизвольно двигаться по телу, пробуждая воспоминания о его прикосновениях, а эти фантомные прикосновения, оживая, дарили ей ощущения электрических зарядов, бегущих по коже. А ткань трусиков неожиданно стала влажной. Рука нырнула к сокровенному, девушка начала ласкать себя, представляя, будто это делает её парень.       Неожиданно её накрыл вал удовольствия, будто в низу живота взорвался тугой ком тепла, даруя восхитительное чувство невесомости и блаженства. Тело девушки выгнулось дугой в сладких конвульсиях, а затем резко обмякло в истоме.       — А–ах! — приглушённо простонала Сарада, дёрнувшись и резко открыв глаза.       Пару минут она лежала, пытаясь осознать, что с ней случилось, а потом от осознания девушка густо покраснела.       «Шаннаро, стыд–то какой... Хорошо, если этого никто не слышал».       Осторожно встав с кровати, девушка поправила ночную сорочку и, включив настольную лампу, подошла к платяному шкафу, чтобы достать комплект чистого белья. Хотелось скорее нырнуть под тёплый душ, чтобы успокоиться и смыть с себя следы «преступления». Было дико неудобно перед отцом, братьями... да и перед ней самой. Даже перед Карин, кто бы мог подумать. Ибо Карин, при всём её хорошем отношении к ней — явно не мама, чтобы всё понять и не осудить.       Спускаясь вниз по лестнице, Учиха–младшая едва не столкнулась с отцом, что поднимался наверх с подносом, на котором был графин с водой и пара стаканов. Но она вовремя среагировала и отодвинулась в сторону, пропуская родителя. Оба неловко взглянули друг на друга, но промолчали и пошли каждый своим путём — девушка — в одну из ванных комнат, мужчина — в комнату, где обитала гостья.       Саске, поставив принесённое на прикроватный столик и подав Карин воды, а затем и осушив пару стаканов сам, встретился с обеспокоенным взглядом красноволосой:       — Что–то случилось? Сыновья под дверью ошивались?       — Нет. Просто встретил Сараду на лестнице, — Саске взволнованно потёр переносицу. — Она могла что–то понять?       — Во-первых, твоя дочь уже смирилась с тем, что я — твоя любовница. А во–вторых — ей просто приснился эротический сон. Видимо, какой–то неосознанный резонанс в поле чакры... Такое не уберёшь никакими барьерами.       — И с кем, позволь спросить?       Мужчине дали лёгкого шлепка.       — Дурак ты, Учиха. Это личное. Говорить о таком — всё равно что подглядывать за женщиной во время интимных процедур. Имей совесть, — Карин, естественно, лукавила. По образу чакры она поняла, что дочери её неофициального мужа приснился сын Хокаге.       — Но...       — Переживаешь? Хорошо, я поговорю с ней.       — Спасибо.       — Благодари небо — на неё в последнее время свалилась куча стрессов, и хорошо, что Сарада получила разрядку вот так. А могла кого–то искалечить или разрушить что–то.       — Лишь бы это не происходило слишком часто.       — Брось, у твоей наследницы нет склонности к нимфомании. Но вот к доминированию в сексе — очень даже.       — Хм?       — Это всё ваша учиховская натура с желанием быть лучше и сильнее во всём, дабы подчинять и командовать. Плюс противоречие между внешней холодностью и внутренней бурей эмоций.       — О...       — Не окай, сам такой. Да и жена тебе под стать. Дочери было в кого удаться.       — Пф...       — Помнишь поговорку — «Настоящая женщина должна быть принцессой на улице, монахиней — в доме и шлюхой — в постели»**?       — Хн...       — Одно могу сказать точно — её будущему мужу будет очень нелегко. Не каждый выдержит её характер и при этом будет искренне любить. Да и ко всему прочему, своим поведением Сарада с ходу отпугнёт малодушных, даже теоретически не способных на такой подвиг.       — Уфф...       — Хотя я не виню тебя. Для того, кто пережил всё, что выпало на твою долю, ты дивно адекватно себя ведёшь.       — Не все заслуги принадлежат мне. У меня были друзья, несмотря на то, что я их отталкивал, наставники, хоть я и относился к ним непочтительно... Любимая женщина, которая... Уточню — две любимых женщины.       За что был отблагодарен поцелуем.       — Я не сержусь. Да и в конце концов, поживи с моё на одной базе с Орочимару и Суйгецу — научишься не только сдержанности.       — Хах...       — Спи, папаша. Завтра у тебя рабочий день. И у меня тоже.       — А ты?       — Я уйду чуть пораньше. Но про завтрак не волнуйся — я приготовлю.       — Спасибо, Карин.       — Не за что, — но напомнили сердитым тоном. — Спи уже, горе ты моё.       «Кто бы мог подумать, что моя дочь и любовница — ну просто копии друг друга, когда сердятся?» — было последней мыслю Саске перед тем как он провалился в сон.       Боруто тоже не сразу лёг отдыхать. Осознавая, что его отношения с Сарадой вышли на качественно новый уровень, на что он втайне надеялся, но не ожидал так рано, парень решил поискать советов в творчестве одного из первой Легендарной Троицы и учителя отца. Не то чтобы сын Хокаге стеснялся спросить совета родителя, просто он ещё не мог преодолеть неловкость и первым заговорить с отцом на эту тему. Ну а с поговорить на тему общения с девушками с мамой... блондин–младший стеснялся ещё больше. Хотя интуитивно знал, что родители уже в курсе его отношений с наследницей Учиха ещё с тех пор, когда он привёл её в гости.       Сейчас же, когда этап заигрывания был преодолён и отношения перешли в фазу «всё серьёзно», юноша понимал, что советы родителей могли помочь. Особенно мамины, как ни странно. Откуда взялась эта нелогичная уверенность, Боруто не понимал. Ну просто знал, и всё тут. Но уверенность в том, что он справится сам, как настоящий мужчина, подтолкнула его к чтению запретной литературы.       И на свою голову получил последствия — ему всю ночь снилась взрослая Сарада в таких соблазнительных позах и делающая столь откровенно–призывные жесты, что бедняга проснулся от ощущения липкой влаги в трусах и от болезненных ощущений вставшего колом «дружка», не желавшего успокаиваться. Но парень знал, как себе помочь, благо тени возбуждающего видения всё ещё стояли перед глазами.       — Ох, Сарада–чан, какая же ты красивая, даттебаса...       Но чтобы окончательно «остыть», сын Хокаге осторожно прокрался в ванную и долго стоял под прохладным душем, чтобы немного успокоиться, а заодно и ополоснуться. Слава Богам, его никто не «спалил» — мама и сестра спали, а отец, как всегда, задержался на работе. Так то можно было спокойно выкупаться и заодно постирать бельё, чтобы с утра повесить на бельевую верёвку.       Снова оказавшись в постели и уже отключаясь, блондин–младший пробормотал:       — Больше никаких чтений «Неистового флирта» перед сном.       * Задняя нога — в единоборствах, для облегчения понимания, приводят такие странные на первый взгляд термины. Задняя нога, естественно, относительно передней, которая вынесена за линию корпуса. Не всегда одна нога может быть опорной, в восточных единоборствах, как правило, уделяется внимание балансу, дабы не давать противнику явного преимущества. И в бою идёт постоянное смещение баланса с правой ноги на левую и наоборот. То же самое с руками.       ** — Подобная поговорка действительно существует. Правда не японская, а испанская. "Настоящая женщина должна быть королевой на улице, монахиней — в храме и шлюхой — в постели".