Безумные будни Учиха

      В последние дни Сакуре было тяжело. Особенно от осознания того, какое бремя, она, не подумав, взвалила на своих детей, особенно на дочь. Да, она просила мужа пригласить Карин, но не подумала о том, как отреагирует Сарада — за сыновей она не волновалась, но вот она… Девушка была слишком независимой и самостоятельной — настоящей Учиха. Дочь, даже несмотря на то, что она — девушка, вела себя немного по–мужски. Ещё с детства. Может быть, потому, что её сильно нервировало и даже немного пугало чужое нескромное любопытство и затаённый страх — совсем недавно отгремела страшная война, развязанная родственниками её отца, на которой погибло слишком много людей. А для вернувшихся герб в виде огненного веера стал символом ужаса и смерти. Если бы не действия её учителя и сокомандника, которые как могли переиначили историю войны так, чтобы максимально обелить клан Учиха, то её и Саске дочь ждала бы судьба изгоя. Иррациональный ужас перед силой шарингана мог вылиться в невероятную по изощрённости и силе жестокость. И всё равно, что наследница этой силы не имела отношения к зверствам, которые творили её родичи — один факт кровной связи делал её причастной и, как следствие, — виновной. Сакура слишком хорошо помнила, с каким презрением и ненавистью ещё четверть века назад жители Листа относились к своему нынешнему Хокаге. Тому, кто ничего им не сделал, но в чужих глазах был воплощением Хвостатого Демона, который убил десятки сильнейших ниндзя и едва не стёр Скрытое Селение с лица земли. История могла повториться — но теперь уже с её детьми.       Наверное, поэтому принцесса Учиха и стала такой — гордой, сильной, не по–женски суровой и правильной. Если её давили чужие взгляды, то она не пряталась и не убегала, а делала так, чтобы никто не смел смотреть на неё сверху вниз. Она обратила свой страх в силу. Опять же, благодаря её, Сакуры, словам, когда мать семейства Учиха призвала на помощь пример Наруто и его несгибаемой воли и упорства. Сарада сделала Седьмого Хокаге своим кумиром и примером для подражания. Но не копировала его слепо, потому что кровь Учиха не давала возможности быть беззаботным и светлым. Да, наследие шарингана давало свой отпечаток — его обладатели, за редким исключением, были подобны Луне — они светили отражённым светом, прекрасным и завораживающим, но холодным. Поэтому и доброта Сарады была такой же — она могла помочь, защитить, спасти — но только потому, что считала это правильным и достойным, своим долгом и честью. Потому что так надо. Благородные порывы сердца Учиха всегда пропускали через призму логики. Но из этой же холодной логики исходили и самые жуткие и леденящие кровь поступки — супруга последнего Учиха навсегда запомнила те моменты из памяти Учиха Итачи–старшего, когда он решился своими руками оборвать жизни тех, кого больше всего любил. Иначе он потеряет намного больше — деревню, страну, мир… а на клан–основатель ляжет несмываемое клеймо позора. И старший сын главы клана с готовностью взял на себя всю грязь, презрение и ненависть, чтобы его почивших родичей запомнили как невинных жертв спятившего психопата, а не подлых и властолюбивых узурпаторов. Теперь же нужно сделать так, чтобы его жертва… и жертвы остальных Учиха не стали напрасными. Спасти Сараду… от самой себя. От силы, которая, не имея чёткой привязанности и направления, превращается в слабость.       За то время, которое прошло с момента её добровольного заточения, Учиха Сакура, отстранённая от забот и волнений, могла много о чём подумать. Вынужденное безделье можно было выносить только так — скрупулёзно разбирая своё прошлое поступок за поступком, слово за словом, мысль за мыслью, чувство за чувством. Просто лежать, иногда прогуливаясь в обязательном сопровождении медсестры, которой было строго вменено молчать, не докучая разговорами и расспросами, а только внимательно наблюдать и при случае — вызвать помощь, оставаясь рядом и предпринимая всё, чтобы спасти жизни матери и ребёнка. Глава госпиталя ловила себя на мысли, что эти медсёстры — отставницы из АНБУ или же практикантки оттуда же. Ну не может обычная медсестра всюду ходить за легендарной врачевательницей, превзошедшей саму Сенджу Цунаде, словно тень, старательно изображая немую. Вряд ли Шизуне могла их настолько застращать. Или всё же могла? Секретарша и бессменная помощница Пятой, почти всю жизнь проведшая подле опекунши и наставницы вместо слуги, телохранителя и ассистентки, обладала железными нервами и устрашающим упорством. Иначе не смола бы выдержать быт рядом с Легендарной Неудачницей во время её странствий, а также при исполнении ею обязанностей Хокаге. И даже то, что племянница Като Дана смогла–таки наладить личную жизнь, не делало её более мягкой на работе — там она оставалась настоящей диктаторшей, гнева которой обоснованно боялись. Вращение в высших эшелонах власти, на одном уровне с такими монстрами как Митокадо Хомура, Утатане Кохару и покойный Шимура Данзо, не проходит бесследно.       Всё это проносилось у неё в голове, когда она сидела на раскладном кресле, наслаждаясь свежим воздухом — в госпитале был специальный участок парка, в который имели доступ только беременные и сопровождающий их медперсонал. На этом в своё время настояла сама Сакура, как только стала новой главой госпиталя, обоснованно утверждая на основе статистических данных, что сложность родов и риск патологий напрямую зависят от психологического состояния беременных женщин. Ей тогда знатно помотали нервы Хомура и Кохару, которые настаивали на том, что отводить дополнительные площади в центре деревни под парк и зимний сад — расточительство и блажь. Но если старики рассчитывали придавить её авторитетом, как невесть что возомнившую о себе соплячку, то Учиха двинула против них тяжёлые средства — своего сенсея и её помощницу. С учётом того, как Цунаде не любила «этих старых маразматиков, которым на кладбище прогулы ставят», что испортили ей немало крови в бытность Пятой Хокаге, результат был предопределён. Под градом неопровержимых аргументов эти двое сдались, но в отместку потребовали небывалых отступных, дабы старые бюрократы «включили связи» и выбили разрешение на отвод земли. Пришлось обходить всех знакомых и влезать в долги. А также вводить услуги для VIP–персон, чтобы «отбить» вложенные средства. Тогда она дневала и ночевала на работе, едва находя время на дочь, которая часто спала на диванчике в её кабинете, пока сама отдыхала в спальнике, расстеленном прямо на полу. Благо Сарада переносила подобное стоически, чем немало помогала. Этот сумасшедший дом, к слову, уладил Саске, который, вернувшись и не найдя семьи дома, примчался в госпиталь. А когда увидел супругу бледной, с красными от недосыпа глазами и едва стоящую на ногах, словно озверел. Неясно, как он ещё не изжарил на Аматерасу сокомандников Третьего — похоже, его вовремя оттащили от них Наруто и Какаши–сенсей — но затребованные деньги были уплачены в полном объёме вместе с процентами. А ей был вытребован полугодичный отпуск, первые полтора месяца которого семья Учиха провела на море. Кстати, именно после возвращения из него розововолосая узнала, что беременна двойней. Не удивительно — её супруг был удивительно предупредителен и ласков, чего невозможно было заподозрить по его манерам и внешности. За что был вознаграждён по сути вторым медовым месяцем. Сарада тоже была счастлива — папа и мама рядом, всегда готовы с ней поиграть и даже выполнить какой–нибудь маленький каприз. Кроме того, на курорте было много чего интересного, и маленькая принцесса к вечеру почти засыпала, не мешая родителям проводить ночи вместе.       Вот теперь, помня о последнем разговоре с дочерью, Сакура переживала. Ведь хорошо помнила, как та ревновала отца ко всем женщинам, кроме матери. Неудивительно — Саске почти не бывал дома, и делить его ещё с кем–то было выше сил девушки–подростка. Ей нужен был отец — тот, кто выслушает, поможет, объяснит, иногда даже заступится… Хотя про «заступится» — это она утрировала… С два года назад Сарада увидела, как на улице к её маме пристали трое подвыпивших чунинов, принявших очень молодо выглядевшую женщину за свою ровесницу и попытавшихся её облапать. Самый смелый улетел на другой конец переулка, едва не проломив собой глухую стену дома — его отправили в полёт ударом ноги. Второй застрял в расщелине, выбитой в мостовой одним ударом указательного пальца. А третий отделался лишь щелбаном в лоб, от которого мгновенно отключился. На место почти сразу же явились полицейские, но после короткого опроса свидетелей — рядом появилось даже двое АНБУ, которые охраняли Учиха — все пострадавшие были отправлены в госпиталь, будучи наскоро вылеченными «второй Цунаде». А девочка, впечатлённая такой демонстрацией, буквально изводила родительницу просьбой обучить её подобному удару. Сакура решила, что дочери рано знать такое, ибо мало ли что, или, ещё страшнее — кто попадётся ей под горячую руку, но дочь была непреклонной, отказываясь есть, спать и гулять. Итогом были тренировки, через четыре месяца которых Сарада показывала очень недурственный результат благодаря феноменальному для её лет контролю. После чего она обязательно носила в подсумке две пары специальных перчаток. Но, несмотря на такую физическую силу, которая вкупе с реакцией и навыками тайдзютсу гарантировала девушке защиту от нескромных поползновений в её адрес, наследница шарингана оставалась крайне ранимой душевно. Особенно когда её отец в свои редкие появления дома больше внимания уделял сыновьям. Нет, девушка не злилась, не скандалила и не закатывала истерик, принимая такое отношение как должное, что ни в коей мере не отражалось на её отношениях с братьями. Впрочем, это не мешало ей безумно радоваться любому, даже самому мимолётному отцовскому вниманию. Именно это побуждало её тренироваться до упаду, проглатывать книги, ходить на дополнительные занятия в Академии… Для того, чтобы при появлении отца семейства дома было как можно больше поводов что–то спросить, разобрать трудную формулировку, правильно освоить сложный приём… Для того, чтобы почувствовать себя нужной и любимой.       И вот теперь в эту и так неидеальную ситуацию вклинивается Карин. Которая, увы, не привыкла таить своих чувств и быть сдержанной в своих эмоциях. Конечно, Саске наверняка пояснил ей, что следует быть осторожней, особенно при детях, но, как известно, планы имеют свойство рушиться. Особенно сложные, имеющие множество допущений, и, самое главное, составленные на скорую руку. Ибо невозможно предугадать абсолютно все возможные варианты событий и направить в нужную сторону. Особенно когда планы связаны с кем–то, носящим фамилию Узумаки.       Даже разговор с Сарадой, который состоялся накануне возвращения главы клана с «гостьей семьи» — или же в день прибытия, угадать было трудно — протекал очень напряжённо. Её дочь слишком проницательна и умна для своего возраста. Сразу почуяла в рассказе матери полуправду и недосказанности. Но ничего не сказала, понимая, что они обе — шиноби. Сказать правду, скрыв самое важное, без которого она становится безвредной — можно. Но полуправда тем и опасна, что рано или поздно услышавший поймёт, что узнал не всё. И есть риск, что правда будет принята за ложь, а ложь — наоборот, станет истиной.       Именно поэтому мать семейства Учиха переживала. Всё ли прошло гладко? А если нет? Предсказать реакцию Сарады было трудно, также как и реакцию её отца. Всё что угодно от холодного равнодушия до всеуничтожающей вспышки ярости. Даже пятнадцать лет брака, за которые, казалось бы, можно узнать друг о друге всё и даже больше, оставили ещё много загадок.       Ситуацию немного прояснил муж, заглянувший буквально на пять минут вчера.       — Здравствуй. Уже уходишь?       — Нет, что ты, милая. Карин выгнала на медосмотр — пришлось идти. Иначе она мне мозги проест.       Сакура улыбнулась. Всё же напористость Узумаки дала о себе знать. Даже беспокойство выразилось в такой странной, но эффективной форме. То, что она сама не смогла сделать ни намёками, ни уговорами, сделала бывшая сокомандница Саске по «Ястребу».       — И как?       — Жду результатов. Если нужно — обязательно принесу тебе медицинскую карту. Я сам ни черта не понимаю в большинстве написанного там. Поэтому лучше не буду пересказывать.       — Хорошо. Что там Сарада?       — Ушла погостить к Чо–Чо. На несколько дней. У них там девичник или что–то вроде.       — Ясно.       — Я попросил её к тебе заглядывать — спросишь у неё. Думаю, она не забудет.       — Я буду ждать. А что Карин? Как её приняли мальчики?       — Хорошо. Она уже загорелась желанием проверить их навыки работы с запечатывающими свитками. В общем, наши неугомонные насели на тётю Карин в ответ. Обе стороны довольны.       — Это хорошо. Думаю, они поладят.       — Ещё бы. Скучать они ей не дадут, да и где мы могли видеть скучающих Узумаки?       — Таких нет в природе. Узумаки и скука — вещи несовместимые.       — Точно.       — Ладно, мне пора на процедуры, а потом домой, — Саске поцеловал супругу в лоб. — Кстати, не удивляйся, если наша гостья забежит к тебе — она хочет устроить инвентаризацию печатей в госпитале. Надеюсь, тебя не полностью отстранили на время декрета?       — Все важные вопросы, как и текучка, сейчас на Шизуне. Но я могу подписать распоряжение, обязательное к исполнению, и без предварительного согласования.       — Замечательно. Могу обрадовать нашу гостью. Все формальности улажены, сейчас Узумаки Карин — действующая куноичи Скрытого Листа с официальным классификационным свидетельством. Так что бюрократической волокиты быть не должно.       — Только официальное подтверждение навыков у Шизуне и собранной ею аттестационной комиссии.       — Не думаю, что у той, кто учился у Орочимару, возникнут какие-то сложности.       — Я тоже так думаю. Извини, что задержала.       — Что ты, пустяки. Позаботься о себе и Обито. Помни, тебе вредно волноваться.       — Конечно, милый.       Но подспудная тревога не отпускала. Ушла к подруге? Перед тем, как в доме появилась гостья? Звучало слишком неправдоподобно. Но розововолосая понимала, что ничего другого от Саске она не добилась бы. Ей оставалось лишь ждать появления Сарады.       На следующий день её навестила Хината.       — Как ты, Сакура–чан? Как малыш?       — Толкается.       — А что говорят медики?       — Всё хорошо. Чувствую, к концу этой недели будет срок.       — Дай Боги. Я хотела сказать… Правда, я не знаю как ты это воспримешь…       — Говори, не тяни.       — Сарада позавчера поссорилась с Саске–куном. — Сакура побледнела, но подруга поспешила её успокоить. — Но её встретил Боруто и привёл к нам домой. Всё хорошо.       — Как она? Надеюсь, не натворила глупостей?       — Нет, всё в порядке. Я спросила сына. Он сказал, что увидел её сидящей на каменной голове Наруто. Вроде бы как нигде до этого она не была.       — Слава Богам. Как она устроилась?       — Всё хорошо. У вас замечательная дочь.       — А что Саске? Он знает?       — Я звонила ему тем же вечером. Звонила и тебе, кстати, но дежурная сказала, что передаст.       — Мне ничего не говорили. Видимо, Шизуне–сенсей настояла.       — Наверное.       — Но что там Саске? Заходил, чтобы забрать домой?       — Нет. Только спросил, нужны ли Сараде её вещи и одежда. Она согласилась. Он сказал, что соберёт и передаст ей через братьев в Академии.       — Извини, что стеснила вас…       — Ни в коей мере! Я давно хотела навести порядок в гостевой комнате, но никак не выдавалось подходящего случая.       — Как она? Злится, ругается, плачет?       — Удивительно, но нет. Собранная, спокойная. Как всегда.       — Ох, Хината, лучше бы плакала…       — Ты же знаешь, она — Учиха. У них принято держать всё в себе…       — Вот этого я и боюсь.       — Надеюсь, у вас будет возможность поговорить.       — Надеюсь. Если вдруг что — обязательно заходи ко мне. Я же тут как в тюрьме — никого не вижу, ничего не слышу, телефон — и тот не дают.       — Непременно.       — Передавай привет Сараде. И проси, чтоб зашла.       — Хорошо. Обязательно передам.       — Кстати, а где Химавари?       — Я её к дедушке отвела. Пусть погостит немного.       — А я своих давно к родителям не водила. Надо исправить.       — Да будет тебе, Сакура. Позаботься о себе сначала. А Саске не маленький — может и сам с твоими родителями переговорить.       — Лишь бы мама очередной скандал не устроила. Она его жуть как не любит, и это взаимно.       — Ничего не поделаешь.       — Делать что–то надо. Так не может продолжаться вечно.       — Надо. Но потом. А теперь — отдыхай.       — Спасибо, что навестила. Передавай привет Наруто.       — Обязательно.       В дверях Хината обернулась.       — Кстати… Чуть не забыла: Наруто был настроен серьёзно поговорить с Саске. А также с тобой и Карин.       — Хм…       — Судя по всему, с твоим мужем он уже пообщался, и, похоже, обошлось без скандала. Так что жди его в гости.       — О, благодарю за такую важную новость. Я учту.       Снова вернулась к размышлениям.       «Значит, Наруто беспокоится за состояние Сарады. Иначе не пытался бы выяснить всех подробностей у нас, как у ключевых фигур этой интриги. Мама, как я теперь тебя понимаю… Ты ведь тоже считала мою влюблённость в Саске опасной блажью, которая меня погубит. Едва не погубила… А теперь моя дочь в такой же опасности, но уже по моей вине… Мама, прости меня… Я всегда была упрямой дурой. Может, потому, что хотела счастья для себя больше, чем покоя. Или просто не хотела ни о чём сожалеть. Наверное, потому, что настоящее счастье часто не имеет ничего общего с покоем и благополучием».       Она нажала на кнопку вызова. Буквально через мгновение рядом была дежурная сестра.       — Позовите, пожалуйста, Шизуне–сан. Она нужна мне для оформления приказа по госпиталю.       — Слушаюсь.       Карин, проводив младших детей Саске и прибравшись в доме, решила не откладывать срочных дел и посетить госпиталь. Пора всё же устраиваться на работу. И заодно переговорить с матерью семейства, чьему странному капризу она обязана появлением здесь.       Немного поплутав, она нашла то, что искала — громадное многоэтажное здание, раскинувшееся посреди обширного парка. Рядом была башня — наверняка база птичьей почты.       Предъявив документы в регистратуре, она дождалась вызова дежурной смены охраны. АНБУ, подозрительно косясь на неё через глазные прорези в масках, всё же соизволили без проволочек отсканировать и занести в базу данных её профиль чакры. После сканирования её фотокарточки все четверо исчезли где–то в недрах главного корпуса, в которых наверняка находится второй по обширности архив личных дел — после Резиденции Хокаге, разумеется.       Почти тут же последовал вызов от заместителя главы госпиталя, который опять же принёс АНБУ. Правда, уже другой.       «Сурово у них тут с безопасностью. Но, насколько я слышала, тут постоянно лечатся знать и толстосумы. Вполне оправданный уровень охраны».       — Вас вызывает первый заместитель главы госпиталя Ширануи Шизуне. Мне приказано сопровождать.       — Благодарю.       — Пожалуйста, следуйте за мной.       Они зашли в лифт, который быстро поднял их на седьмой этаж, в котором располагалась административная часть госпиталя. Спецназовец прошёл к одному из кабинетов и постучал. Услышав условленное «Войдите!», тот распахнул дверь и приглашающим жестом указал вовнутрь. Карин кивком поблагодарила охранника и вошла, затворив двери.       Она встретилась взглядом с невысокой худощавой женщиной в фиолетовой юкате, поверх которой был наброшен медицинский халат. Впрочем, Узумаки была наслышана от Орочимару о помощнице Сенджу Цунаде и её не самом кротком нраве.       — Рада приветствовать в Скрытом Листе, — сказала старший ирьёнин, скользнув взглядом по протектору, повязанному на лоб. — Можете предъявить квалификационное свидетельство?       — Конечно, — красноволосая вынула свиток, увидев, как непроизвольно напряглась собеседница. Сразу видно — полевой медик, а не просто работник тыла. Она аккуратно и медленно развернула и призвала документ из одной из печатей. Затем протянула будущей — так она надеялась — начальнице. — Прошу.       Около минуты обе молчали, если не считать короткого скептического «Хмм…» Шизуне, когда она изучала документ. Узумаки понимала — ранги, проставленные там, не внушали доверия после первого ознакомления. Она сама, оказавшись на месте помощницы Пятой Хокаге, не поверила бы.       — Что ж, любопытно. Не сочтите за невежливость, но мне нужно подтверждение всего, что есть в этом документе, — хозяйка кабинета вернула официальную бумагу посетительнице.       — О, что вы, я великолепно вас понимаю.       — Тем лучше, — коротко ответила собеседница и нажала на одну из клавиш селектора. — Азури, общий сбор квалификационной комиссии. Расширенной, если возможно, — проговорила она в трубку. Выслушала ответ. — Хорошо. Сбор возле моего кабинета через десять минут.       Положив трубку, Шизуне вновь уставилась на посетительницу. То, что Карин до недавнего времени работала на Орочимару, не внушало доверия. Совсем. Её воля — она бы с ней даже не разговаривала. Но были два весомых аргумента — повязка шиноби Скрытого Листа и личный приказ Сакуры–семпай. Ни того, ни другого оспорить она не могла. Оставалось лишь надеяться на благоразумность Хокаге и главы госпиталя.       — Итак, чем бы вы хотели заняться?       — Прежде всего, проверкой и инвентаризацией всего, что связано с печатями, Шизуне–сан.       — Вы не опасаетесь, что ваши знания могут оказаться устаревшими для нынешнего века?       Карин нахмурилась. Это ударило по самому больному — по клановой гордости.       — Я не собираюсь отрицать силу современных технологий, — ледяным тоном ответила принцесса Узумаки.— Но при всём уважении к вам, Шизуне–сама, прошу учесть маленькую деталь — все они работают на электричестве. Которое может оказаться недоступным, в силу некоторых причин. В отличие от чакры. Вы же не сможете тащить «в поле» ваши чудодейственные аппараты?       Бывшая Като кивнула. В словах гостьи был свой резон.       — Хорошо. Как только я и мои коллеги убедимся в ваших навыках — могу поспособствовать вашему начинанию. После официального зачисления в штат.       — Разумеется.       — Может, чаю? – решила разрядить обстановку исполняющая обязанности главы госпиталя, осознав, что немного переборщила с суровостью. Карин оказалась крепким орешком. Следовало сгладить напряжение. Им же, скорее всего, вместе работать. Работать долго и плодотворно.       — Не откажусь, — красноволосая подарила собеседнице сдержанную улыбку, и Шизуне улыбнулась в ответ. Лёд недоверия треснул и начал стремительно таять.       К означенному сроку к двери кабинета явились полдюжины ирьёнинов — Карин почувствовала это по очагам чакры. Почти всё они были влажными, судя по отражениям… Хотя стоп… у двоих чакра была твёрдой… Наверное, специалисты по ортопедии со стихией Земли.       — Шизуне–сан, подождите мгновение, — она упредила желание той ответить на вежливый стук и просьбу войти. — Вы хотите испытать мои навыки сенсора?       Её будущая начальница утвердительно кивнула.       — Подождите три минуты, пожалуйста, — она повернулась к испытуемой. — Итак?       — Трое мужчин и три женщины. У двоих мужчин — стихия Земли, остальные — Вода. У мужчин с Землёй один с более высоким контролем, почти филигранным. Работает стоматологом или же выращивает головки суставов, я права? Второй работает с переломами и трещинами. Хирург–ортопед. Мужчина с Водой — нейрохирург. Одна из женщин — акушер–гинеколог… похоже, у неё проблемы с репродуктивной системой и невозможность иметь своих детей… соболезную. Остальные две — эндокринолог и специалист по ядам… И Хьюга. Да, Хьюга. Специалист по патологиям СЦЧ.       Шизуне недоверчиво потёрла подбородок, но всё же соизволила сказать:       — Войдите!       Через две минуты все собравшиеся могли лицезреть свою начальницу в полном шоке.       — Не может быть… — только и выдавила она.       Совпадения оказались просто стопроцентными. Не смотряна то, что испытуемая не могла знать вошедших в принципе.       — Что–то случилось, Шизуне–сан? — спросила акушер.       — Всё нормально, Азури–семпай. Просто не ожидала такого результата, — начальница встала из–за стола. Одновременно поднялась с места и соискательница. — Прошу вашей помощи. Нам нужно проэкзаменовать нашу, я надеюсь, будущую коллегу.       — Узумаки Карин, рада знакомству, — коротко поклонилась красноволосая.       «Узумаки?… Ничего себе… Надо же… Невероятно…», — услышала она потрясённые шепотки.       Правда, под строгим взглядом ассистентки Цунаде все шестеро вытянулись чуть ли не по стойке «смирно» и представились в ответ.       — А теперь — прошу за мной, — Шизуне пошла к двери через строй почтительно расступившихся подчинённых.       После Академии Сарада всё же решилась зайти к матери. Естественно, не с пустыми руками — опять же, всё ради того, чтобы оттянуть разговор на что угодно, только не на конфликт с отцом. Вернее, с его новой… женщиной. Да, она понимала, что Карин могла быть его сокомандницей и что он мог не испытывать к ней никаких чувств… раньше. Теперь же… ничего не было ясно. Кроме того, эта незнакомка могла испытывать чувства и к Саске. И то, что она совершенно не таясь их выразила, было для девушки самым большим шоком. Который сменился непониманием.       «Если она до сих пор любит папу, то почему именно сейчас? Что мешало ему просто–напросто быть с ней всё это время? Во время тех же якобы миссий? — этот довод казался принцессе Учиха самым логичным. — Получается, он лгал нам, что якобы защищает деревню?».       Конечно, подобная мысль была чудовищной, но Сарада не могла отбросить её просто потому, что она выглядела бредовой.       «Получается, у меня могут быть братья… или сёстры. Приблизительно ровесники или чуть младше, как братья. Но… тут не сходится. Мама говорила про шаринган. Что его сила уникальна, и желающих её обрести самым преступным путём крайне много, особенно с учётом того, что её носителей осталось крайне мало. То есть отец должен был знать, что другим его детям не угрожает опасность. И не оставил бы их на попечении кого–либо без гарантий надлежащей защиты».       Она ухватилась за эту мысль, как утопающий в пучине — за спасительный канат, брошенный с надёжного берега. Всё же она любила отца, как бы иногда чёрство и неидеально он себя ни вёл. Да, он был малоэмоционален, неразговорчив и строг. Но все его поступки говорили о том, что он любит маму и их — своих детей. И даже в ситуации, которая его, мягко говоря, выставляла в совсем невыгодном свете, дочь главы клана искала оправдания его поступкам, заодно пытаясь разобраться в сложившейся ситуации.       «Если это так, судя по тому что нас охраняют АНБУ из личного резерва Хокаге, можно сделать вывод, что возможные дети Карин живут в другом скрытом селении. Причём не в каком–нибудь захудалом, а в одном из Великой Пятёрки… У мелких деревень просто не хватит ни сил, ни средств для защиты наследников Учиха».       Эта мысль потянула за собой следующую.       «Стоп… Четвёртая Мировая Война закончилась около двенадцати лет тому назад. До этого все Скрытые Селения были друг с другом на ножах и постоянно воевали, даже нынешние Хокаге и Кадзекаге однажды сражались друг против друга в одной из таких войн. Доверить силу шарингана другой Скрытой Деревне? Зная, что ещё четверть века назад любого ниндзя Листа просто без затей захватили бы в плен и планомерно выбили из него всю информацию, не стесняясь в методах воздействия? Бред. Никто не сделал бы такой глупости. Особенно мой отец».       Благо во время уроков истории им привели наглядный пример того, как поступали Скрытые Селения, дабы попытаться если не получить в своё распоряжение силу противников, то хотя бы досконально её изучить, чтобы найти способы противодействия. Она сама была в шоке, узнав, что супруга нынешнего Хокаге едва не стала жертвой похищения ниндзя Облака. И о конфликте, что едва не вылился в новую войну, если бы не добровольная жертва со стороны Листа.       Это знание убедило Сараду, что вряд ли её возможные родичи живут где–то в других селениях ниндзя.       «Если маскировать детей под гражданских… Нет… Карин… она конечно может быть сильной, иначе бы отец не взял её в свою команду… Но защищать детей в одиночку… ведь когда–то он приходит и к нам, а значит, оставляет других своих детей без защиты… Нет, увольте. Опять глупость».       Пот невыносимо щекотал кожу под перемычкой очков. Нет, ей не было тяжело от переноски сумок — это она воспринимала всего лишь как очередную тренировку. Тяжёлые мысли давили на плечи мешком с камнями и прошибали в пот, словно горячий воздух пустыни страны Ветра.       Она поставила сумки на землю и тщательно вытерла пот платком, извлечённым из одного из отделений подсумка. Платье, которое она носила, было красивым и удобным, но вот беда — в нём не были предусмотрены карманы. Даже пространственные, не то что обычные. Приходилось таскать платки в подсумке, как бы глупо это ни выглядело со стороны.       «Единственный вывод — Карин здесь, чтобы быть рядом с отцом. Он никуда её не отпустит. Я скорее соглашусь с тем, что мама уступила просьбе папы и разрешила ему иметь детей от неё, чтобы дать им нашу фамилию и таким образом восстановить численность клана».       Тем более она вспомнила свой разговор с Седьмым. Её собственные выводы очень хорошо укладывались в картину, обрисованную им. Было обидно и досадно одновременно. Обидно за родителей, которые не могли объяснить всё толком, считая её совсем уж несмышлёнышем. Досадно, что повела себя как дура, дала волю эмоциям, а не начала думать головой. С другой стороны, когда эмоции остыли, начала понимать, что всё равно ревновала бы. И всё равно сделала бы глупость. Хорошо, конечно, говорить о том, что ниндзя не должен быть подвластен эмоциям, но вот как осуществить это на практике?       — Хорошо, что всё обошлось, — тяжело вздохнула наследница шарингана.       «Но фактов для построения правильных и однозначных выводов всё равно не хватает, — добавила мысленно. — Хотя… Есть другие источники, кроме мамы… Ей сейчас выкладывать всё это ни к чему… Наверное… Если она не знает. А то мало ли, не дай Боги… Значит, нужно поговорить с Хинатой–сама. И с папой».       Больше всего на свете, кроме игнорирования и, наоборот, докучливости, принцесса Учиха ненавидела неопределённость. Сейчас мрак незнания, в котором она заблудилась, не полностью рассеялся, но впереди показались сильные и надёжные путеводные огни. Это успокаивало и дарило надежду.       Сам разговор прошёл спокойно. Дочь рассказывала Сакуре про академические будни, но больше всего времени уделяла братьям — те пока были очень заняты и не могли вырваться к матери в больницу. Сказывались зависть и связанная с ними недоброжелательность у большинства одноклассников братьев. Относительно их одноклассниц — это была отдельная, не менее больная тема. Обсуждение этого плавно отодвинуло ссору с отцом очень далеко. Сарада интуитивно чувствовала, что Сакура порывается поднять этот вопрос, но не решается. Будущая куноичи сама с удовольствием избавилась бы от гнетущего её бремени вопросов, но подспудно боялась, что обсуждение подобного слишком переволнует маму и что самое страшное, повредит её ещё не рождённому брату.       Поэтому, когда мать семейства непроизвольно сжала кисти рук дочери, будто спрашивая «Ну почему ты молчишь?», та, осторожно высвободив их, ласково погладила руки родительницы, безмолвно отвечая «Всё в порядке, честно», а в ответ на умоляющий взгляд изумрудных глаз коротко кивнула — «Я расскажу, но потом. Обещаю». Беременная неожиданно улыбнулась — «Хорошо».       Поболтав немного о разных мелочах, они распрощались. Наследница шарингана обещала зайти ещё через пару дней. После чего наконец двинулась домой.       — Нет, ну что это такое! — расслышала Сарада громкий противный голос, проходя мимо одной из приоткрытых дверей. — Это никуда не годится! Как вы вообще работали с этим?!       — Другого у нас не было, Карин–сама…       — Чёрт-те что, а не Скрытый Лист… Ладно, притащите мне сюда полноразмерный лист бумаги, да поживее! А тот, что я закончила, уже отнесли гравёрам?       — Так точно, Карин–сама!       — Отлично! И запомните — перед испытанием я лично сверюсь с образцом. Одна ошибка может стоить жизни и здоровья человеку, которого будут проверять на этой печати! Найду хоть единственную неправильную чёрточку — ваш подрядчик потеряет контракт. Всё поняли?       — Разумеется.       — Свободны!       Притаившаяся за дверью девушка услышала, как двое чунинов–практикантов буквально вихрем вылетели прочь. Они не заметили бы не то что её, буквально не дышащую и неподвижную, но и кого–нибудь стоящего открыто, ибо слишком торопились.       «Хм, а эта Карин точно не нахлебница. Уже устроилась на работу, да ещё и не куда–нибудь, а в Госпиталь. Хотя если учесть, что она до этого была медиком, другого от неё ждать и не следовало. Но печати… хм, очень редкий по нынешним временам вид дзюцу… — в ней боролись подозрительность и жажда знаний. — Эти знания могут очень сильно пригодиться нашему клану. Думаю, стоит взять у неё уроки. Как-нибудь потом. Нужно получить побольше информации, чтобы узнать, что она за человек», — решительно оборвала Сарада свои метания. Осторожно отступила и решила обойти кабинет, спустившись на другой этаж. Она не могла видеть, как Карин, нахмурившись было, облегчённо кивнула. Да и откуда ей было знать, что гостья клана — сенсор, причём один из сильнейших в мире?       После насыщенного первого рабочего дня — когда Узумаки буквально затаскали по всем случаям подряд — хотелось просто упасть на кушетку в ординаторской и проспать до следующего утра — и это при её–то выносливости и запасах чакры! Проверочные операции начинались с тяжёлого отравления некачественным алкоголем и сломанной ноги и заканчивались комбинированным отравлением у притащенного с миссии прямо в реанимацию АНБУ и родами с неправильным предлежанием плода у беднячки из страны Медведя, которую тамошние медики отправили рожать в Лист… своим ходом.       Но осталось самое важное, до которого данная благодать могла и подождать. Встреча с бывшей Харуно, ставшей ещё более знаменитой уже под фамилией мужа. Мужа, который у них теперь один на двоих. Как и дети. Особенно дети. Тут уже разграничивать на своих и чужих было подобно богохульству.       Естественно, одну её не отпустили. Рядом немедленно появилась непосредственная начальница — Шизуне была настолько впечатлена универсальностью талантов новой сотрудницы, что категорическим приказом прекратила ссору между заведующими отделениями, каждый из которых намеревался забрать новоиспечённого ирьёнина себе. Отныне Узумаки Карин поступала в прямое подчинение первого зама главы госпиталя в группу кадрового резерва. Медиков–универсалов широкого профиля, которым доверяли самые сложные и ответственные случаи. С правом выдачи направлений на практику только от неё. И пара АНБУ — ибо фамилия «Учиха» стояла в самом верху списка по приоритетности охраны. И первой в отдельную палату зашла именно Шизуне.       Сакура если и была удивлена, то не подала виду. Приветственно кивнула.       — Доброго вечера всем.       — Доброго вечера, — вразнобой поздоровались вошедшие. Даже охранники в масках, которые, как правило, даже рта не открывали без повода.       Узумаки смогла оценить то, как изменилась молодая девушка, которую она запомнила в тот день, когда та покидала убежище Орочимару с её и Саске первым ребёнком на руках. Сейчас перед ней полулежала сильная и уверенная в себе женщина с царственной осанкой и отточенными неторопливыми движениями, которые можно увидеть лишь у представительниц аристократии. Не просто мать большого семейства, а супруга главы могущественного клана, пусть пока и ужавшегося до границ одной семьи. В её присутствии хотелось сразу снизить тон голоса до почтительного полушёпота и первой поклониться. Кимоно с гербами Учиха лишь довершало картину.       — Шизуне–сенсей, благодарю за беспокойство, но, будьте добры, оставьте нас наедине.       — Но…       — Пожалуйста, — это было сказано мягко, но в голосе бывшей Харуно прорезалась повелительная сталь. — Это дела клана Учиха.       — Вы полностью доверяете ей?       — Конечно. Она принимала моего первого ребёнка.       — Вопросов не имею, — сдалась Шизуне. Всё же понимала, насколько это большое доверие — вручить в чьи–либо руки жизни свою и своего дитя. Старший ирьёнин повернулась к стоящим у двери спецнавзовцам. — Мальчики, на выход. Проследите, чтобы никто не помешал.       «Мальчики» в броне лишь отрывисто кивнули и покинули палату вслед за начальницей.       Две женщины, одно время претендовавшие на сердце одного мужчины, остались одни.       — Давно не виделись, Карин. Ты всё хорошеешь.       — А ты стала настоящей Учиха за эти годы. И только выиграла от этого.       Сакура тепло улыбнулась. Вся царственная строгость, окружавшая её невидимым барьером, исчезла как по волшебству.       — Нечасто я слышала подобные комплименты. Ещё и от принцесс благородных кланов. Спасибо.       — Да какая я принцесса, я тебя прошу, — горько усмехнулась красноволосая. — Видела бы ты меня пятнадцать лет назад… Хамка, мужланка, психопатка… Не зря меня Саске тогда к себе не подпускал. Я была ему совершенно не ровня. Ни в каком виде. Хотя что из этого может понять влюблённая дура, которой гормоны и долгое воздержание отняли разум?       Собеседница понимающе улыбнулась.       — Да и я во многом была не лучше.       Обе помолчали.       — Сакура… Скажи… Почему?       — Потому что я уверена в том, что Саске меня любит. И ни за что не уйдёт к другой, даже ради того, чтобы возродить клан Учиха.       — Но тем не менее ты готова разделить его со мной.       — Я осуществила свою мечту: Саске — мой муж, и у нас много славных детишек, — многодетная мать погладила себя по животу. — Теперь я готова помочь и ему в реализации его мечты. Возрождении клана. Понимаешь?       — То есть чистый расчёт. Я преданна Саске, люблю его, здорова и имею хорошую наследственность, так? А ещё никуда не сбегу и буду спокойно вести хозяйство и нянчить детей? Причём не только своих?       — Можешь считать, что это именно так.       — Но ты не сказала всю правду.       Розововолосая понимающе склонила голову.       — Именно. Помнишь тот мост?       Узумаки кивнула.       — Помнишь, что ты сказала, умирая от раны в груди?       — «Пожалуйста, позаботься о Саске».       — Именно. Ты, находясь на грани жизни и смерти, приняла самое благородное решение. Которого не было бы, будь ты просто глупой ревнивой фанаткой. Кроме того, ты спасала жизнь нашему любимому мужчине. Считай, что я отдаю тебе долг признательности.       Карин молча склонила голову.       — Обещаю, что смогу помочь тебе с тем, что не получается у тебя.       — Уже помогаешь. Ты заставила Саске показаться в госпитале. Это вообще было выше моих сил.       Обе тихонько рассмеялись. Но неожиданно Сакура посерьёзнела и даже опечалилась.       — Сарада…       — Не волнуйся. Именно я тогда удержала нашего упрямца от немедленного водворения дочери обратно в отчий дом. Дала ей возможность выплеснуть все эмоции и начать думать трезво.       — Спасибо. Действительно, я не шучу. Моя дочь… иногда мне кажется, что она ещё больше Учиха, чем мой муж.       — Поверь, я повидала Саске совершенно… всяким. Так что имею представление.       — А как твоё впечатление?       — Сильная, независимая, упрямая, гордая. Но при этом очень умная, внимательная и осторожная. Она действительно взяла всё самое лучшее от вас обоих. Её имя ей очень подходит.       — Но я боюсь…       — Не бойся. Она случайно прошла мимо меня сегодня. Я прочитала в ней уже не злобу, гнев и обиду, а желание понять и докопаться до правды. Она поговорит с людьми, которые расскажут ей то, что было на самом деле.       — Готова ли она к этому?       — Если человек готов задавать правильные вопросы, то одновременно уже готов принять и ответы на них.       — Как ты можешь быть настолько уверенна?       — Сакура, я — сенсор и эмпат. Я могу разбираться в чужих эмоциях и чувствовать колебания чакры.       — Да, Карин, как же я могла забыть? Ты же соклановка Наруто.       — Мой бедный родственник совсем уже закопался в бумагах. Видимо, на поле боя ему было гораздо проще.       — Не поспоришь.       Ещё недолгая пауза.       — Карин?       — Да?       — Можешь меня обследовать?       — Одно мгновение.       Красноволосая протёрла руки специальной салфеткой с антисептиком и выкинула её в урну. Затем активировала Мистическую Руку и несколько раз провела ею по животу, закрыв глаза и к чему–то прислушиваясь.       — Всё хорошо, ребёнок здоров и увидит свет в ближайшие дни. Будь готова.       — Уже давно готова. Я подпишу приказ, чтобы тебя назначили главой акушерской бригады на мой вызов.       — Буду благодарна. Но сегодня — никаких посещений. Отдыхай.       — Хорошо. Позаботься о детях.       — Разумеется. Добрых снов.       — Добрых снов, — Сакура делала неожиданное признание. — Спасибо за то, что заботишься о Сараде.       Карин улыбнулась.       — О ней забочусь не только я. Твои сыновья тоже беспокоятся о ней. И её отец тоже. Кажется, я поняла, кто такие Учиха.       — И кто же они?       — Семья. Большая семья, где нет «своих» и «чужих».