Безумные будни Учиха

      Вечер прошёл как обычно. Боруто и Сарада сначала поели, а потом принялись за уроки. Единственная разница — наследница Учиха смогла работать не на кухне, а в гостевой комнате, которую подготовили к вселению новой жительницы. Ибо из–за редкого использования она превратилась в нечто похожее на вторую кладовку. Теперь девушка могла спокойно разложить свои вещи из свитков.       В первом закономерно оказались бельё, одежда, бытовые мелочи, предметы гигиены и прочее подобное. А также, что удивительно, деньги. Будущая куноичи сделала себе мысленную пометку поблагодарить того, кто предусмотрел её траты.       Во втором были книги — почти полная её библиотека. И оружие. Что немаловажно. А также будильник, фотографии в рамках и полотнище с гербом Учиха.       За рамку одной из фотографий была воткнута записка. В ней была всего одна фраза. «Навещай маму».       — Будто я сама не пойму. Впрочем, спасибо, что напомнил.       Как бы подобное ни раздражало, но это было напоминание о долге — что бы ни случилось, не должны пострадать те, кто слаб.       — Обязательно навещу. Завтра, — сказала она вслух.       После чего, сложив бумагу и сунув в качестве закладки в один из учебников, приступила к окончательному превращению безликой комнаты в обиталище одной из Учиха. Следующим пунктом было выполнение домашних заданий. И небольшая разминка перед сном. Будущая куноичи давно поняла, что физические нагрузки её успокаивают. По крайней мере, желание кого–нибудь прибить или сорваться на дерзкое слово становится не таким острым.       Боруто был просто рад, что в кои-то веки отец сдержал обещание и присутствует за семейным столом. Счастливые улыбки мамы и сестры стоили того, чтобы простить родителя и побыть примерным сыном. Кроме того, осознание, что самый занятой человек Скрытого Листа уделил внимание и его просьбе, приятно грело. Как оказалось, в том, что он является наследником Седьмого, есть и свои плюсы, не замечаемые им прежде.       — Жаль, конечно, что потом всё станет как раньше, — грустно сказал Узумаки–младший, рассеянно глядя на темнеющие небеса в сквозь открытое окно.       После ужина Наруто ушёл играть с Химавари в её комнату, чему девочка была крайне рада. Сын хозяев и гостья общими заверениями отстранили Хинату от уборки, за что удостоились искренней похвалы.       — Сарада, может, тебе всё же собрать бенто на обед в Академию? Я не настаиваю, но…       — Я была бы очень благодарна вам, Хината–сама, — сказала та, вежливо поклонившись. Девушка могла бы и отказаться, но ей очень не хотелось расстраивать супругу Седьмого, оказавшуюся очень мягкой и доброй женщиной, которой было просто неудобно отказывать. Кроме того, у Сарады была с собой даже такая мелочь, как ткань для упаковки с гербом Учиха.       После уборки на кухне принцесса шарингана решила, что прошло достаточно времени и можно потренироваться.       — Боруто, ты можешь закрыть за мной дверь? Хочу немного размяться.       — В кино решила сходить? Поздно уже, последний вечерний сеанс уже начался. А на ночные вход только с восемнадцати лет или после получения чунина.       — Я потренироваться, дурень!       — Ну тогда и я с тобой, — парень решительно потянулся к висящей на вешалке куртке.       Сарада хотела было осадить этого мелкого извращенца, решившего, будто она будет устраивать перед ним подобие танцев для взрослых, но по здравом рассуждении просто решила промолчать. Смотрит — ну и пускай смотрит. Может, захочет потренироваться тоже и можно будет провести некое подобие спарринга. Учитывая, что послезавтра у них как раз эти самые спарринги в расписании.       Выйдя из дому, двое последовали на задний двор, где будущая куноичи, став лицом к привалившемуся к стене однокласснику, принялась сначала разминаться, а потом и проделывать выученные почти до автоматизма последовательности движений.       Парень молча наблюдал за движениями девушки, отмечая, что её хищная грация ему нравится. Этим прекрасным танцем можно было наслаждаться вечно.       — Скажи, а зачем тебе всё это?       Девушка повременила с ответом, плавно завершив серию из сложного комплекса поворотов, ударов и смен стойки, дабы не сбить дыхание.       — Всё просто… — она перешла на упражнения на растяжку. Они были не столь зависимы от ритма дыхания, и можно было говорить. — Отец говорил, что нашему миру может грозить угроза извне. Именно поэтому я и тренируюсь. Я хочу быть сильной и защитить моих родных и близких. И не только их.       — Стать Хокаге, м?       — Именно так.       — Я не слышал от отца ни о чём подобном. Твой папа не преувеличивает?       — Преувеличивает? — в одно мгновение Сарада нависла над ним, буравя его взглядом. Парень напрягся, готовясь сгруппироваться и откатиться прочь, спасая себя от тумаков — на него дохнуло буквально физически ощутимой жаждой крови, подобной обжигающей волне. — То есть он почти не бывает в Листе исключительно просто так, по–твоему?       — Не знаю… честно, я не хотел тебя обидеть… прости…       Непроизвольно отвёл взгляд и почувствовал, что краснеет. Что с ним такое, чёрт возьми? Почему в присутствии именно этой девушки он зачастую начинает пороть несусветную чушь, за которую потом мучительно стыдно?       — Так и быть. Прощаю. Но скажи–ка мне вот что…       — Чего? Я же извинился!       — Я о другом. Почему ты так относишься к своему отцу?       — Как — так?       — Просто! Отвлекаешь от работы своими идиотскими выходками, заставляя краснеть из–за того, что творишь всякую ерунду, словно обиженный ребёнок!       — Но он игнорирует нашу семью! Маму и сестру, в конце концов! Ладно я, я взрослый, но Хима…       — А мой отец является домой хорошо если раз в полгода на неделю или две! А может и на год пропасть! И писать ему бессмысленно — часто письма доходят с опозданием на три–четыре месяца. А твой зачастую не покидает кабинета, ты всегда можешь придти к нему и поговорить. А ещё он ночует дома гораздо чаще!       — Ты его защищаешь?       — Нет, просто показываю, что ты, Боруто — зажравшийся эгоист! Мне, думаешь, легко? Особенно с братьями, которые вечно куда–то влезают, только глаза отведи! С мамой, которая вечно на работе чуть ли не неделями ночует. Её чуть ли не с боем заставили декретный отпуск взять! И я не ною и не творю чёрт-те что только потому, что мне, видите ли, плохо!       — Ну а что мне делать прикажешь, даттебаса? Скажи мне, тупому, раз ты у нас самая умная!       — Ты хотя бы мог помочь отцу разгрести те горы документов, которые он вынужден подписывать?       — Да кто меня подпустит?       — А ты попросись! Лично зайди к отцу и предложи помощь! Заодно и управитесь быстрее. Всяко лучше, чем нудеть и страдать х…нёй!       — Сарада! — то, что его всегда правильная и вежливая одноклассница знает такие слова, было для сына Хокаге большим шоком, чем если бы она вдруг начала перед ним раздеваться.       — Боруто!       Оба уставились друг на друга, оскалившись и едва не рыча.       — А сама ты могла бы помочь отцу? С его важной миссией?       — Пока не могу! Но делаю всё, что в моих силах! Поверь, ему намного спокойнее, знай он, что в его отсутствие в доме всё в порядке. А спокойствие — залог успеха, сам же отвечал это правило на уроке.       Некоторое время они оба молчали.       — Знаешь, ты заставила меня увидеть кое–что важное. Спасибо.       — Что именно?       — Пока не скажу, это трудно описать. Но твоё предложение может сработать… я надеюсь.       — Мне тоже нужно было увидеть и понять, чтобы уяснить для себя, что такое — быть Хокаге.       — Не боишься остаться одинокой? С такой-то работёнкой?       — Если только я не найду мужчину, который сможет меня поддержать и не будет завидовать моему статусу.       — Завидовать человеку, чья жизнь — каторга? Нет, увольте.       — Именно поэтому не хочешь быть Хокаге?       — Да.       — Тогда кем хочешь?       Сын Седьмого задумался. Неожиданно долго и пристально смотрел на неё. Но она не отвела взгляд. И молилась Богам, чтобы не покраснеть.       — Не скажешь никому? Это только для тебя. Потому что ты поймёшь.       — Слово Учиха.       Парень кивнул. Понимал, что клянущийся именем клана призывает в свидетели и всех своих предков. А их гнев относительно клятвопреступника мог быть страшнее кары Богов, которым нет особого дела до дрязг смертных.       — Я хочу быть таким же, как и твой отец. Поддерживать Хокаге из тени и защищать его спину.       — Скорее, ты просто хочешь таким образом сбежать из деревни, но при этом не стать отступником. Ищешь приключений на голову, не иначе.       — А хотя бы и так.       — Глупо.       — Твой отец так наверняка не считает.       — Хм.       Снова неловкая пауза.       — Хочешь стать тенью Хокаге? Тогда докажи, что сможешь быть со мной на равных. Минимум на равных.       — Считаешь, что я не стану тебе подчиняться?       — Не хочу смотреть в глаза твоим маме и сестре, когда ты свернёшь себе шею, желая меня впечатлить.       — Да ладно… Но согласен, глупо подставляться нельзя.       — Готов показать, на что способен?       — Всегда, даттебаса!       Юноша и девушка встали по разные стороны площадки. Сложили печати конфронтации. И через мгновение начали бой.       Тем временем в доме семьи Учиха царило спокойствие и благодать. Глава клана проходил амбулаторное лечение — как подозревала Карин, чуть ли не впервые за пятнадцать лет после своей знаменательной битвы с нынешним Хокаге. Слава Богам, хоть она смогла уломать этого упрямца. Сакура, насколько она могла понять, слишком любила Учиха, чтобы сказать ему хоть слово поперёк. Может, это и имело определённое значение для семейного быта, но явно не шло на пользу отцу нового поколения наследников шарингана. Но ничего. Она, так и быть, возьмёт эту часть быта под свой контроль. Розововолосая будет ей благодарна, ведь, как ни крути, а получается, что она пригласила её в семью не просто так, а ради того, чтобы у супруга была та, кто может ему высказать в лицо всё, что видит со стороны, без угрозы разрушения брака. И заставить сделать то, на чём не могла настоять сама.       Все эти мысли проносились в голове у Узумаки, когда она готовила еду. Сейчас ей следует позаботиться о детях любимого. Обо всех детях — поправила она себя. Ей вспомнилась покойная мать, которая, даже будучи на грани истощения, спасала детей, которых приносили в госпиталь и которых отказывались лечить другие медики. На мольбы дочери, которая боялась потерять единственного родного человека, она, грустно улыбаясь, отвечала: «Карин, запомни: чужих детей не бывает». Пусть потом она, потеряв мать, ожесточилась и решила, что эти слова — сентиментальная глупость, что стоила Узумаки Фуке жизни, но сейчас… Сейчас она понимала, что та была права. Дети — будущее мира. И от того, сколько тепла и заботы вложишь в них, зависит то, в каком мире будешь жить на склоне своих дней.       Но размышления нисколько не повлияли на чёткость работы и внимание. Спасибо жизни у Орочимару — там ей приходилось почти всегда делать несколько дел одновременно. Да и подопечные ей достались — мечта любого родителя. Мальчики были не избалованными, дисциплинированными и спокойными. Даже если младший из близнецов мог сорваться на шалости, старший мог его мягко урезонить и остановить. Или же, видя, что брату просто нужно куда–то выплеснуть избыток бурлящей энергии, направить этот поток в нужное русло и проследить, чтобы всё прошло гладко.       «Итачи–младший наверняка будет хорошим отцом. Всё–таки заботится о брате».       Парни как раз пришли из Академии и делают уроки. Но скоро наверняка прибегут обедать.       Огоньки чакры на втором этаже зашевелились. Так и есть. Выдержав паузу, она громко позвала:       — Мальчики, к столу!       — Да, Карин–сама!       Уже спускаются по лестнице и идут мыть руки. Женщина умилилась. Ну совсем противоположность мелкой ей, которая зачастую не могла утерпеть, чтобы не схватить кусочек из скудного пропитания. И закономерно получала полотенцем по рукам.       Тем временем она уже расставила на столе порции и разложила столовые приборы.       Наследники Учиха не заставили себя долго ждать.       — Благодарю за заботу, Карин–сама, — вежливо поклонился Итачи. Шисуи хотел было стразу прыгнуть за стол, но, получив укоризненный взгляд от брата, тут же повторил выражение вежливости.       Красноволосая про себя хмыкнула. Саске воспитывал детей строго. Прививал им с самого детства следование этикету и вежливости. Чтобы они воспринимали себя прежде всего как наследников клана Учиха. Хотя, понятное дело, их это напрягало. По крайней мере, младшего. Старшие наверняка уже смирились. Или просто были намного ответственнее, что куда вероятнее. Сарада отвечала за братьев. Итачи–младший — за Шисуи–младшего. Младший просто ещё не ощутил груза ответственности и позволял себе отхождение от «кланового протокола». Но наверняка, когда мать семейства родит, это изменится.       — Всегда рада помочь.       Вскоре все трое уже сидели за столом.       — Приятного аппетита!       Когда с едой было покончено, младший из братьев спросил:       — А как вы догадались, что мы проголодались?       — Я сенсор. Могу анализировать состояние человека по движению и излучению чакры. В том числе и физические параметры.       — И духовные тоже, раз чакра состоит из энергии духа и тела? — уточнил старший. Не по годам начитанный, умный и наблюдательный ребёнок.       — Разумеется.       — Кр–у–у–ть! — аж подпрыгнул младший из парней. — Карин–сама, научите меня? Ну пожалуйста!       Карин вряд ли смогла устоять перед этим умильным выражением лица, если бы не вмешался старший.       — Шисуи, полагаю, прежде чем учиться чему–то новому, следует как можно лучше освоить то, чему научился прежде. Вот научишься делать так, чтобы запечатанный помидор не терял своих свойств через неделю или даже две — можешь учить нечто другое. А так ты гарантированно станешь только неумёхой сразу в нескольких дисциплинах.       — Брат…       — Уже скоро шесть лет брат. Как бы тебе ни хотелось, но жизнь — не игра. К ней нужно относиться серьёзнее.       — Пф.       Гостья решила упредить ссору между братьями — ибо ощущала, что оба настроены решительно. Фамильная упёртость Учиха, что ни говори.       — Так, ребята, спокойнее, — оба воззрились на неё, перестав буравить взглядами друг друга. — Итачи–кун, я полностью с тобой согласна, но готова проверить твои способности как сенсора, Шисуи–кун, если ты в полной мере справишься с предыдущим заданием. Насколько помню, у тебя всё ещё не получается запечатать объект без деформации. Для очень многих неорганических тел это не критично, но для хрупких предметов и органики это очень важно. Особенно в медицинских свитках, в которых перевозят органы или пострадавших, которые могут погибнуть, если транспортировка сопряжена с крайним риском.       Мальчишка мгновенно посерьёзнел. Всю дурашливость в поведении сняло как рукой.       — Мелочей в мире ниндзя не бывает, так?       — Так, — принцесса «аловолосых дьяволов» была заинтригована столь резким изменением. — Вычитал где–то?       — Нет, отец говорил.       — Вот как.       «Хм, а Саске для сыновей — авторитет. Отрадно».       — В таком случае, задача ясна? — Да, Карин–сама! — парнишка прямо просиял от открывающихся перспектив. Пусть открывающихся не мгновенно, но всё же…       — Отлично. Запомни: чем прилежнее ты будешь, тем, скорее обучишься новому.       — Хорошо! — младшего Учиха буквально сдуло с места. Вот он есть — и уже нет. В чём–то действительно похоже на легендарного Призрака Скрытого Листа.       — Главное — будь аккуратен и работай над контролем! — донеслось ему в спину.       — Надеюсь, он услышал, — облегчённо вздохнул старший из братьев.       — А если нет?       — Я ему напомню.       — Спасибо, Итачи–кун.       — Что вы, вам спасибо…       «Прямо золото, а не мальчик».       Но поумиляться ей не дали — старший сын Саске продолжил, впрочем, уже не стоя без дела, а собирая со стола посуду:       — Карин–сама, не сочтите за дерзость, но нам надо поговорить.       Красноволосая нахмурилась — мальчишка явно хотел задать совсем не детский вопрос, судя по колебаниям чакры. И, что самое важное, был чётко настроен получить на него прямой и однозначный, а главное — правдивый ответ.       «Да, всё время забываю, что они — тоже Учиха… Да, ребята, с вами никогда не бывает просто. Но и скучно — тоже».       — Конечно, — она решила присоединиться к уборке.       — Скажите, что на самом деле связывает вас и моего отца?       — Раньше — желание следовать за ним и помогать. И сейчас тоже.       — Вы ведь его любите. И любите очень сильно, я прав?       Карин едва удержала на лице невозмутимое выражение. Мальчишка рассуждал о крайне серьёзных вещах и говорил уверенно и с полным осознанием сказанного.       — Почему ты пришёл к таким выводам? — она решила поговорить с ним как со взрослым, благо видела, что это действительно так. Бывают взрослые, остающиеся во многом детьми, даже будучи седыми стариками, а бывают дети, которые даже в самых малых годах ведут себя как зрелые люди. Наследница мастеров печати видела перед собой редчайший пример второго.       — Хотя бы потому, что Сарада–нэ–чан не сбежала бы из дому, не получив повода ревновать вас к отцу. А она может отличить притворство от искреннего выражения чувств. По крайней мере, потому, что сама является женщиной. Пусть ей и не восемнадцать лет, но вот так сорваться она могла только тогда, когда весь её мир рухнул в один миг.       Всё это выдал мальчишка, даже не достигший шестилетия, просто сидя за столом и внимательно смотря на собеседницу своими бездонными чёрными глазами, за которыми скрывалась неизмеримая бездна… или бесконечная высь?       Женщина поняла, что краснеет. Надо же, её, многоопытную куноичи, повидавшую в своей жизни кучу ужасов и все неприглядные стороны бытия, вгоняет в краску сущий сопляк. Но сопляк с гербом огненного веера на одежде. А это очень много чего значит…       «Какой умный и сообразительный мальчик… В былые времена таких было опасно недооценивать — ибо за маской милого ребёнка мог скрываться неумолимый и беспощадный убийца».       Она помнила, что Саске обмолвился о том, что дядя этого парнишки уничтожил собственную родню в двенадцать лет почти в одиночку, будучи в ранге капитана АНБУ. И у него на глазах раскидал троих лучших бойцов клана, что были старше его в три раза, словно слепых котят, используя только тайдзютсу. А затем, будучи уже отступником, унизил одного из Легендарной Троицы, отрубив ему руку, которую тот посмел протянуть к силе Учиха.       На мгновение ей стало действительно жутко. Будто её подвели за руку к бездне и показали, что бывает, если попытаться заглянуть за край. Край, в котором клубилась тьма прошлого, чьё зловонное дыхание пахло кровью и гниющими людскими телами.       — С вами всё в порядке? — вернул её к реальности голос Итачи–младшего. Узумаки сморгнула и увидела, как тот преспокойно заваривает чай. Со знанием дела, между прочим. Самым что ни есть традиционным способом, без этой самой пошлой пародии в виде непонятно чего в пакетиках из фильтровальной бумаги. — Я решил приготовить чай, если вы не против. Успокоительный, зелёный. Маме очень нравится, надеюсь, вы оцените.       — Да–да, конечно, — кивнула та на автомате, проверяя, нет ли рядом Шисуи. Всё было нормально — юный экспериментатор заперся у себя в комнате с целой корзиной помидоров и специальным свитком, горя желанием как можно быстрее полноценно освоить запечатывание живых объектов. Проверкой, наверное, будет запечатывание на срок. Две недели. Месяц выдерживать в стазисе раненного бойца в свитке можно было, только имея запас чакры чистокровного Узумаки. — Не откажусь.       В ответ ей церемониально протянули чашку. Она с лёгким поклоном приняла, видя, что рядом как по волшебству оказались сладости.       Это было действительно самое безумное, что могло случиться с нею в жизни. Опыты над ней змеиного мудреца, работа тюремщицей в Южном убежище, членство в команде «Ястреб», бой с Данзо, плен, участие в Четвёртой Мировой? Предложение Саске? Забудьте — самым безумным было это чаепитие, где она вынуждена отвечать на вопросы мальчишки, который изящно запихнул за пояс самого Морино Ибики. На вопросы, ответы на которые она не выдала бы даже под пытками. Кому угодно, кроме вот этого спокойного и педантичного паренька с лёгкой улыбкой, которой Боги награждают тех, кто познал тайны бренного мира.       — Да, я действительно люблю твоего отца. Влюбилась в него почти сразу же, как увидела ещё девочкой, я тогда была ненамного старше Сарады. Я и моя команда прибыли в Лист для сдачи экзамена на чунина.       — Вы жили не в Листе?       — В Скрытой Траве. Но после того экзамена я перестала числиться там.       — Что же случилось?       — Мою команду задрал гигантский медведь. Он убил бы и меня, если бы не твой отец, который меня спас, вырубив зверя.       — Неужели из чистого благородства?       — Что ты, он всего лишь разыскивал свиток нужного цвета, чтобы пройти этап. Он увидел, что моя команда выбыла, а значит, он ей уже не нужен. К сожалению, обыскав их, он понял, что лишь впустую потратил время. И даже не обратил на меня внимание. Исчез так же стремительно, как и появился. Я едва успела его разглядеть.       — Но запомнили его чакру.       — Да, именно так. В следующий раз мы встретились уже через три года, когда я работала на… одного человека. Он заведовал частной клиникой, в которой содержались опасные пациенты, — женщина чувствовала, что скользит по тонкому льду, прижимаясь к нему всем телом, чтобы тот не треснул и не увлёк её в глубину опасных откровений. — Некоторые из них подняли бунт и сбежали. Твой отец проходил там практику, и его прислали мне в помощь, чтобы возвратить беглецов.       — Никогда не замечал у моего отца навыков ирьёнина, — мгновенно сломал столь правдоподобную картину молчащий до этого слушатель. Карин мысленно присвистнула. Мгновенно вычленить ложь — это надо уметь. С такими навыками не миновать тому работы в отделе допросов и пыток. Пусть он не мастер уничтожать человека морально или физически, но мгновенно разоблачать попытки увильнуть от правды и находить истину в потоке правдоподобной лжи — это подлинный талант. Без которого любые усилия заплечных дел мастеров — тупая и непродуктивная мясницкая работа. — Но вы продолжайте, не обращайте внимания на мои замечания, они не относятся к делу.       «Да, малыш, Ибики–сан тебя точно в ученики у отца забрал бы. С руками».       — И уж там я действительно в него влюбилась. Дело не только эм… в гормонах и переходном возрасте… но и в его потрясающих боевых навыках. Он меня покорил как мужчина. Воин, защитник, лидер. Я ведь росла без отца, только с матерью. Которой не стало незадолго до того самого чунинского экзамена.       — Соболезную вам, Карин–сама. Действительно прискорбно, что вы потеряли единственного родного человека в столь юных годах.       Да, парень явно освоил искусство светской беседы. Достойный представитель клана. Который может на равных посоревноваться с блюстителями традиций — Хьюга. Да и не только в дисциплинах этикета и церемоний, если учесть, что братья поступили сразу на второй курс Академии Ниндзя, минуя первый.       — Благодарю.       — Но что потом?       — Ваш отец пригласил меня и ещё двоих людей в специальный отряд, который он сформировал для поиска и устранения опасных личностей, которых наш наниматель считал… нежелательными. Во время этих миссий мне пришлось спасать его, как и он спасал меня. Некоторые из этих миссий были, как оказалось, весьма важными как для формирования Альянса Шиноби, так и для Скрытого Листа. Во время одной из миссий я очень пострадала и едва не погибла. Саске–сама передал меня Седьмому, чтобы меня доставили в Лист для реабилитации, а сам отправился спасать попавших в плен членов отряда, что вызвались прикрывать наше отступление.       — Отец никогда не рассказывал нам ничего из своего прошлого, видимо, ему слишком тяжело и неприятно вспоминать это, — заметил наследник Учиха, когда собеседница отпила немного чаю, чтобы утолить жажду. И не забыл подлить добавки на правах хозяина.       — Вот как. Любопытно было узнать. Но…       — Даю слово Учиха, всё сказанное останется между нами.       — Хорошо, — неожиданно легко согласилась принцесса Узумаки. Ибо чутьём сенсора и интуицией шиноби понимала, что этот совсем юный мужчина умеет хранить секреты. Красноглазые преподносили ей сюрприз за сюрпризом. Очень… своеобразная и талантливая семья.       — Тогда я поняла одну важную вещь, в тот момент, когда ваш отец передавал меня на руки вашей матери. Она очень любит его. И готова пожертвовать всем — здоровьем, честью, даже жизнью — чтобы пойти вслед за ним. Что она пережила гораздо больше и знает его боль намного лучше меня. И я решила для себя… что не имею права разрушать их счастье. Я оставила выбор за Саске. С готовностью принять любой исход. Даже если он не в мою пользу.       Да, Карин осознавала, что лгала. Лгала безбожно и отвратительно, глядя в честные и открытые глаза мальчика. Но где–то внутри была уверенность, что перед ней сидит не мальчик, но мужчина, пусть даже в теле, что не соответствует внутреннему возрасту. Который говорит вежливые слова, причём искренне сопереживая, но не берёт на веру ни единого слова. Наивным ребёнком Итачи–младшего мог посчитать совсем уж посторонний человек. Гостья семьи Учиха таковой, к счастью, не была.       — Весьма достойный выбор, который можно и должно восхвалять как вершину самопожертвования и благородства, Карин–химэ, — будущий ниндзя встал из–за стола и поклонился. — Вы действительно показали, что являетесь другом нашего клана.       — Весьма признательна за столь высокую похвалу из ваших уст, Итачи–сан, — не осталась в долгу женщина, не испытывая совершенно никакого дискомфорта от того, что кланяется мальчишке, что более чем в пять раз её младше. Он — Учиха, и быть может — будущий глава клана, если вдруг Сарада не возьмёт себе мужа из бесклановых шиноби, а выйдет замуж за представителя другого клана и сменит фамилию. Так что ничего зазорного в подобном не было и быть не могло. Тем более без свидетелей.       Некоторое время они молчали.       — Но всё же я удивлён, видя вас здесь. Ваше отношение не слишком похоже на просто встречу старых боевых товарищей, судя по реакции моей сестры. Да и по вашему рассказу — тоже.       «Парень не по годам умён».       — То есть вся суть — «что происходит между вами и моим отцом»?       — Если вас не затруднит, разумеется. Я вполне готов выслушать самый сложный ответ, иначе не затевал бы этот разговор.       — Откуда столько познаний для такого нежного возраста?       — Книги — лучшие друзья шиноби после родителей, наставников и любимых. Поскольку родители у меня часто заняты, с наставниками тоже не особо густо, ну а для любви, как чувства, я ещё слишком наивен, мал и неопытен, — Итачи вновь улыбнулся своей загадочной полуулыбкой, с которой часто создают статуи или изображения Богов, — то они стали моими наставниками и советчиками. Кроме того, я всегда задавался вопросами о том, что движет людьми и заставляет их поступать так, а не иначе. Особенно вопреки здравому смыслу.       — Откровение в обмен на откровение, я права?       — Разумеется. С моей стороны было бы грубым унижением и неуважением к вам требовать открыть свой секрет, не поведав в обмен своего.       — И кто же носит вам книги по психологии? Неужели ваша почтенная матушка?       — Ошибаетесь. Я выбираю и беру их для чтения в библиотеке Листа.       — Но вам бы отказали по причине вашего возраста, посоветовав почитать книги сказок или, на худой конец, познавательные энциклопедии для детей.       — Хм, а кто мешает применить Превращение и приходить туда, оформив читательский билет под это же Превращение?       Хлопок — и перед женщиной сидит парень лет четырнадцати в чунинском жилете и протекторе. И никакого фамильного сходства с Учиха. Ни единой капельки. Образ без ярких и выразительных черт, весь какой–то смазанный, невыразительный и посредственный. Человек, мимо которого пройдёшь и даже не заметишь. А на следующий день даже не вспомнишь. Снова хлопок, лёгкая дымка, что мгновенно рассеялась — и перед ней снова прежний юный ученик Академии.       — И сколько вы можете поддерживать этот облик?       — Минут десять точно. Чтобы не свалиться с истощением на полдня. Единственная проблема была с голосом, но и она решаема.       — Но служащие могли заподозрить обман!       — Они и заподозрили. Но ничего не собирались делать и никому не докладывали. Образец моей чакры и фотография наверняка есть в моём личном деле в картотеке АНБУ, как и в полиции. Я же Учиха, и нас охраняют так же тщательно, как и семью даймё или Хокаге. Если не лучше.       — Не поспоришь.       — К тому же я не просил литературу, не положенную мне по возрастным ограничениям, как это часто делали те, кто пробирался туда до меня. Книги возвращал в срок, не портил их, даже иногда ремонтировал, если попадалась совсем ветхие. Поэтому библиотекари просто махнули на меня рукой, ибо формально я ничего не нарушаю. Тем более, существует негласное правило на свободу информации для клановых детей. Я этим пользуюсь.       — И что же вы изволили прочитать? Не поделитесь ли источниками?       — Охотно, раз это укрепит ваше ко мне доверие. Подождите мгновение.       Он скрылся в своей комнате, а наследница мастеров печатей подумала, что нашла отличного союзника в своих планах по примирению с дочерью Саске. Если Итачи согласится, это будет почти победа.       Он не заставил себя ждать, принеся вместо книг толстый блокнот в обложке из искусственной кожи и протянув ей.       — Красная закладка.       — Благодарю.       Безумное ощущение опасности, навеянное именем жуткого дяди этого юного гения, совершившего ужасные в своей и сути и грандиозные по размаху дела, к самому краешку которых ей однажды удалось мельком прикоснуться, рассеялось без следа. Атмосфера их общения стала уютной и удивительно семейно–тёплой. Будто её уже действительно приняли в клан, оказав всемерное доверие и поддержку. Но, с другой стороны, предать их… это будет равносильно вынесению себе смертного приговора. Или даже хуже. Ибо куноичи сама увидела и прочувствовала до глубины души, на что способен Учиха, возжелавший мести тем, кто его предал или навредил его семье. Такового ждёт расправа за пределами всякой жестокости. Учиха для своих друзей были надёжнее самых высоких стен и хитроумных ловушек, но для врагов становились воплощением самой Смерти. А ещё она поняла, почему Саске дал сыну такое имя. Оно не только отпугнёт от него слабых и легковерных, но и даст приблизиться только самым сильным духом, добрым и искренним. Настоящим друзьям, которых, увы, никогда не бывает много. Как и настоящей любви всей жизни, женщине, которая будет рядом, несмотря ни на что, и без нареканий и жалоб пройдёт жизненный путь в ногу, в горе и радости, в здоровье и болезни, в достатке и нищете, пока их не разлучит Смерть. Да и Смерть будет бессильна — ибо по–настоящему любящих друг друга она забирает вместе, ибо ни один не отдаст другого без боя.       Всё это промелькнуло у неё в голове, когда она читала названия книг. Хм, многие из них были знакомы, ибо их читал и Орочимару–сама. Видимо, змеиный мудрец тоже искал пути понимания того в человеке, что лежит за гранью холодной логики.       — Не настаиваю, но мне всё же следует уже готовиться ко сну…       — Ах, да, простите, Итачи–сан…       — Можно просто Итачи, без суффиксов. Я, право, ничем их ещё не заслужил.       — Тогда я для тебя — просто Карин.       — Но…       — Я же друг семьи, или ослышалась?       — Действительно, прошу простить…       — Понимаю. Итак, после многих лет разлуки я получила приглашение от твоего отца присоединиться к вашей семье. Неофициально, разумеется, ибо многожёнство официально не разрешено и не поощряется.       — Справедливо считается диким обычаем времён эпохи Войн Кланов. Но иногда практикуется втайне от всех. Ибо то, что не разглашено, считается несуществующим.       — Верно.       — Но всё же есть ещё и другая сторона.       — Ваша с братом и сестрой мать. Она совершенно не против подобного. И даже поощрила.       — Шаринган. Сохранение нашего генома. Усиленного кровью Узумаки.       — Какие познания. Медицинская литература?       — Нет, всего лишь начальные строки биографии нынешнего Хокаге. Отец — Четвёртый Хокаге, Намикадзе Минато. Безклановый. Мать — Узумаки Кушина, предыдущий джинчурики Кьюби. И результат этого союза. Не нужно быть великим ирьёнином или гением, чтобы понять выгоды.       — Не ревнуешь?       — К кому? Вы не требуете от отца бросить мать ради брака с собой. Наоборот, приносите в жертву нашему клану свою репутацию как женщины. Миритесь, по сути, с второстепенным и подчинённым положением, причём, подозреваю, пожизненно. Становитесь добровольной мишенью общественного осуждения. Скорее всего, будете делать так, чтобы оно в большей мере коснулось вас, но не моих родителей. А также моих братьев и сестры. Я могу назвать вас святой, но никак не преступницей.       — Спасибо! — Карин в порыве эмоций сорвалась с места и обняла мальчика, прижав к груди. Отныне этот ребёнок — и её сын тоже! И плевать, что не родной! Родство, как она поняла, не всегда меряется кровными узами.       — Карин… ты меня задушишь…       — Ой, извини…       — Ничего. Тем более, скажу, что у папы отменный вкус.       — Кто–то говорил, что ещё мал для больших чувств. Но говорить комплименты ровесницам матери не стесняешься.       — Ой, прости… Неловко вышло.       — Да я понимаю. Кстати…       — Я уже выполнил домашнее задание. Можете не волноваться.       — Но…       — Я затеял этот разговор ещё и ради Сарады. Она же моя сестра. А мы — Учиха.       — Ты действительно лучший брат для них.       — Спасибо за похвалу. Знайте — я всегда к вашим услугам.       — Благодарю. И не забудь…       — Что с Шисуи? — в тоне голоса была еле сдерживаемая паника.       — Просто переусердствовал и отключился. Наверное, спит прямо на полу.       — Пойду тогда постелю ему и переложу на кровать.       — Я позабочусь об ужине.       Последние слова наложились на звук открываемой двери.       — Добрый вечер, отец, — кивком поздоровался сын с родителем, поднимаясь наверх.       — Добрый вечер, Итачи.       — Добрый вечер, Саске. Будешь есть?       — Не откажусь. Вы, смотрю, уже пили чай?       — Твой сын неожиданно хорошо умеет его готовить.       — Не знал.       — Ты ещё много не знаешь.       — Тебе помочь с ужином?       — Можешь?       — Конечно. Я нисколько не устал.       — Спасибо.       Карин, отмеряя рис для варки, всё же воспользовалась своей техникой — благо в спокойном состоянии ей уже не были нужны печати — чтобы проследить за подопечной, которую отделяло от неё расстояние и стена недопонимания. Судя по всему, она уже поужинала и тренируется. Рядом чувствовался спокойный, но тем не менее пахнущий ванилью очаг сына Хокаге. Надо же, парень, похоже, искренне влюблён… да ещё и смотрит на девушку уже, скажем так, как на красивую женщину. Но без похоти, а именно как на объект восхищения.       «Узумаки и Учиха… Карма, никак иначе…».       Потом — бурный всплеск эмоций от обоих, от которого хотелось чихать, словно от попавшего с вдохнувшим воздухом размолотого в пыль жгучего перца с привкусом грозы. Ссорятся. Но пока только словесно. До кулаков дело не дошло, да и до тяжёлых слов тоже. Конструктивный диалог, пусть на слегка повышенных тонах.       Затем повеяло мятной свежестью и с привкусом апельсина. Помирились. Даже что–то планируют вместе. Но ничего непристойного, слава Богам. Потом порыв грозового озона с нотками лимона. Спарринг? Ну, как следовало ожидать…       Саске вопросительно взглянул на неё, заметив изменения её мимики. Она кивнула и сделала условный жест — «Всё хорошо, расскажу чуть позже». Глава клана понимающе склонил голову и вернулся к приготовлению пищи.       Утро в поместье Узумаки прошло на удивление мирно и спокойно. Боруто встал из постели самостоятельно и даже намного раньше будильника, что удивило его родителей. Вместе с одноклассницей провёл утреннюю разминку, чего до этого ни разу не делал. Потом с удовольствием поглотил завтрак, радуя мать отменным аппетитом и при этом не отпуская колкостей в адрес девушки. Даже отсутствие за столом ушедшего намного раньше него Наруто не вызвало никакого протеста. Хината поняла это, поскольку сын сел лицом к ней, чего обычно не делал, если был зол или расстроен.       Это приятно удивило, поскольку она вчера слышала обрывки достаточно бурного разговора на повышенных тонах через открытое окно. И тут же закрыла его, дабы случайно не услышал муж и не бросился мирить одноклассников, не разобравшись толком, в чём дело. За Сараду она не волновалась — будущая куноичи умела сдерживать свой гнев, её беспокоил скорее сын, который мог наговорить резкостей, забыв от том, кто перед ним. Да и откуда ей было знать, что дочь лучшего друга Хокаге умеет раскалывать гранитные валуны, словно гнилые орехи? Было облегчением понимать, что всё обошлось. Бывшая Хьюга не стала ничего выяснять, женской интуицией понимая, что её ребёнок и гостья не таят друг на друга зла.       За столом к ним присоединилась Химавари, которая вела себя тихо, лишь украдкой бросая взгляды на обоих, будто ища подтверждения тому, о чём ей рассказывала мама.       После завтрака оба ученика Академии синхронно подхватили собранные сумки и умчались в Академию, а мать и дочь отправились за покупками на рынок и по магазинам.       Сам Наруто, прежде чем заняться накопившимися делами, решил сразу озаботиться обещанием сыну. Чтобы не забыть в потоке рутинных дел и не сломать едва зародившееся взаимопонимание. Тем более, сегодня совпало дежурство нужного человека из его охраны. Заодно и задуманное будет осуществлено как раз к приходу детей из Академии.       — Барсук!       — Да, Хокаге–сама! — с потолка аккуратно спрыгнул парень в броне АНБУ и маске означенного зверя на лице.       — Берёшь своих ребят и оборудуете на заднем дворе моего дома полигон для тренировок. Для двух человек. Средства вычтите из моей зарплаты в бухгалтерии. Делай так, как считаешь нужным. В деньгах не стесняйся. Всё должно быть лучшего качества.       — Слушаюсь, Хокаге–сама.       Миг — и АНБУ пропал из поля зрения.       Наруто улыбнулся — сюрприз, который приготовил его сын для их гостьи, удастся на славу. Барсук, конечно, не блистал командирскими талантами, но исполнителем был отменным. Как только получал чёткие инструкции и план действий — можно было надеяться, что результат превзойдёт ожидания.       День прошёл как обычно. Сарада помнила про данное самой себе — и незримо присутствующему отцу, но это как бы мелочи — обещание и навестила маму, предварительно накупив всяких вкусностей. Естественно, в разговоре дочь старательно обходила «подводные камни» и в основном описывала свои и братьев академические будни, благо, смогла найти обоих на большой перемене в столовой, где они могли мельком пообщаться. Ни один из одноклассников — как её, так и близнецов — не посмел приблизиться. То ли из вежливости, то ли из опасений нарваться на конфликт. Ибо в среде учеников было негласное правило — если собираются отдельно соклановцы — лезть в это собрание без официального разрешения его участников нельзя. Даже лучшие друзья обязаны спрашивать позволения, ибо секреты кланов всегда были уважаемы. Так было заведено едва ли не со времён основания Академии Сенджу Тобирамой.       Принцесса шарингана облегчённо вздохнула, выйдя за ворота больницы. Ей удалось. По крайней мере, она мысленно молила всех Богов и даже Рикудо-Сеннина, чтобы её мама ни о чём не догадалась. И надеялась, что её мольбы были услышаны.       Задумавшись над тем, как строить разговоры с матерью, чтобы скрыть конфликт с отцом, она не заметила, как оказалась у калитки поместья Узумаки. Где её уже ждал Боруто.       — Почему ты ещё не дома?       — У меня для тебя подарок.       — В честь чего?       — Может, в честь нашего первого неофициального спарринга?       — Так себе повод. Только я не вижу самого подарка.       — А он внутри поместья. Только закрой глаза, так будет неинтересно.       Принцесса Учиха вздохнула. Это блондинистое несчастье неисправимо. А может и исправимо… когда-нибудь. И то не факт, что до конца.       — Ладно, — она подала ему руку и покорно закрыла глаза. Её осторожно повели куда–то за дом.       — Уже можно?       — Да.       Пару минут Учиха ошалело моргала, не в силах поверить в реальность увиденного.       — Сюрприз!       — Ой… Что это?       Задний двор особняка преобразился. Возле забора были внедрены в землю толстые брёвна для отработки ударов. У глухой стены — мишени для бросков метательного оружия. Присутствовали даже специальный манекен для отработки ударов, турник и лестница, брусья. Середина площадки могла использоваться как борцовский ринг.       — Я подумал, что тебе понравится отрабатывать не только ката.       — Слушай, кто ты такой и куда дел настоящего Боруто?       — Э?       — Шучу.       — Фух, не пугай меня так, даттебаса.       — Спасибо.       — Да всегда пожалуйста!       — В награду я хочу, чтобы мы кое–что сделали вместе.       — Сходим в кино? В парк аттракционов? Или…       Следующая фраза был похожа на удар… по самому сокровенному.       — Будем тренироваться. Вместе.       — Чего?!       — Уже сдулся? Боишься проиграть?       — Бесишь!       — Пф.       «Ну вот, опять», — подумал наследник Хокаге.       «Не думай, что дам собой крутить только потому, что сделал мне приятно», — подумала дочь «теневого Хокаге».       — Верхний пресс! До упаду! Проигравший неделю моет посуду!       — Тебе показать, где моющее средство и губка?       Оба запрыгнули на стенку и на счёт «Три, два, один!» начали соревнование. А из окна на них с хитрой улыбкой смотрела Химавари.