Безумные будни Учиха

      Едва Саске отошёл от первого шока и понял, что с дочерью всё в порядке — относительном, естественно, ибо «Теневой Хокаге» по себе знал, что бывает с Учиха, поддавшимся неконтролируемому наплыву отрицательных эмоций — он взглянул на Карин. Та подала успокаивающий жест рукой — мол, я слежу — и начала копаться у себя в рюкзаке. Что–то найдя, она спустилась на кухню, а когда вернулась, сунула под нос сокоманднику пару желатиновых капсул, второй рукой протягивая стакан воды.       — Что это?       — Успокоительное, — видя, что мужчина тупо таращится на предложенное, она добавила требовательным тоном: — Выпей воды, а это сунь под язык. Детей до смерти перепугаешь. У тебя оскал, как у маньяка, а самого трясёт, как после боя с Восьмихвостым. Я привычная, а твои мелкие — явно нет.       — Хм, — но тот соизволил принять предложенное. Через пару минут Учиха был почти в норме. Только дёрганные движения и дрожь от перенапряжения мышц давали о себе знать.       — Тебе помочь с готовкой?       — А ты умеешь?       Карин набычилась и поправила очки.       «Совсем как Сарада, когда волнуется или сердится», — промелькнуло в голове у однорукого мечника.       — Пришлось научиться. Есть то, что готовит Орочимару–сама, просто невозможно. Пищевые пилюли и то вкуснее. Про наших парней я и вовсе молчу.       Саске усмехнулся. Всё время, проведённое в учениках у одного из Легендарной Троицы, готовкой у наставника заведовал Кабуто. Как бы он ни недолюбливал шпиона, ибо всегда подспудно чувствовал в преданном слуге змеиного мудреца двойное дно, ему пришлось смириться с тем, что стряпню подавал исключительно он. Кроме того, рациональное мышление ниндзя всегда требовало не только рассматривать окружающих как потенциальных врагов, но и видеть их качества как возможных союзников, хоть и временных. А бывший сотрудник «Корня» сменил очень много личин и разбирался очень много в чём, особенно в том, что позволяло втереться в доверие больших чинов, окружённых охраной и работниками контрразведки. Навыки первоклассного врача и шеф–повара давали возможность выполнять миссии успешно и, что самое главное, не вызывать подозрений.       — Как хочешь. Жду на кухне. И надень что–то домашнее.       — Поможешь раздеться?       — Не сейчас. И, пожалуйста, что–то без герба.       — Как скажешь, милый.       — Пф.       Как ни странно, но по пути в Лист Саске удивился, увидев, что на одежде Узумаки были нашиты фамильные гербы. Да и по тому, что он мог знать, она полностью отдалась изучению наследия своего клана, благо Орочимару проявлял очень глубокий интерес к техникам «красноволосых дьяволов» и собирал у себя всё, что хоть как–то касалось фуин. Даже закрытые архивы Листа после инвентаризации, проведённой Шестым, показали почти полное отсутствие чего–либо ценного по этому профилю. Какаши–сенсей не стал требовать возвращения взятого. Наруто со всеми своими экзаменами и учёбой, а также кучей миссий мало интересовался техниками печатей, а в самом селении не было специалистов, которые хотели бы изучать это направление досконально. Остались лишь ремесленники, выполняющие заказы на основе заученных образцов и не стремящиеся внести что–то своё, не говоря о том, чтобы изобрести нечто совершенно новое. Да и молодёжь не испытывала стремления корпеть над свитками с кистью и чернилами. Ей подавай эффектные техники, которыми можно впечатлить товарищей… Подобное трепетное отношение к клановой специализации приятно удивило.       «Эх, жаль, что Узумаки не осталось… Найти бы ей такого же, как и она, и завести выводок красноволосой ребятни… Возродился бы очень сильный клан, почти как Учиха…» — думал наследник шарингана, сноровисто раскладывая ингредиенты на кухонном столе.       — Помочь? — спросили у него за спиной.       — Да, порежь, пожалуйста, овощи… — он обернулся, чтобы увидеть Карин в домашней юкате с надетым поверх неё передником. Но, как бы смешно это ни было, на уровне талии на нём красовался герб в виде красной спирали. Правда, совсем маленький. Свои волосы та уже собрала в низкий хвост.       — Хорошо, — она кивнула и сноровисто заработала ножом. Саске оценил. Сразу видно, что она держит его правильно. Большинство куноичи держат кухонные принадлежности совсем как оружие — это он усвоил ещё в странствиях, когда приходилось подкрепляться в придорожных забегаловках, похожих на «Ичираку–рамен», где повара работали совсем рядом с прилавком. Так он мог отличить вышедших в отставку женщин–коллег от простых гражданских. Чтобы воспользоваться своими навыками сбора информации в нужном ключе.       Когда хозяин и гостья почти завершили готовку, раздался звук открываемой двери и послышался шум в прихожей.       — А вот и мальчики, — сказал Саске на автомате. И тут же вспоминая, что Карин может отслеживать несколько источников чакры одновременно в очень большом радиусе, просто игнорируя все остальные. Сенсоров, обладающих такими талантами, во всём мире ниндзя можно было пересчитать по пальцам. И ему повезло быть знакомым с одним из них. Поэтому она наверняка знала, что это именно его сыновья, а не, например, АНБУ, решившие доставить проблемную подопечную домой. Судя по тому, что красноволосая молчала, глава клана Учиха сделал вывод, что с дочерью всё в порядке и она не делает ничего, что опасно для её жизни и здоровья.       — О, а чем у нас так вкусно пахнет, а, Сарада? — из–за косяка показалась любопытная мордочка Шисуи, который смешно принюхивался, словно бельчонок. И только тут он заметил отсутствие сестры и незнакомку с красными волосами, стоящую к нему спиной. — Ой, доброго дня, а вы кто? И где Сарада, пап?       — Сарада ушла погостить к подруге, — тут же нашёлся отец семейства. — Её не будет несколько дней. Марш мыть руки.       — Сейчас! — мелкого сдуло, словно сквозняком.       — Какой шустрый и непосредственный мальчик. Даже трудно поверить, что он твой сын.       — Я тоже когда–то таким был. Правда, недолго.       Оба помолчали, понимая о чём речь.       Пока взрослые распределяли порции, дети уже сноровисто подготовили стол в столовой, протерев его от пыли, застелив скатертью и расставив столовые приборы.       После того, как тарелки с едой были расставлены на места, мужчина решил представить гостью, на которую мальчишки уже давно любопытно косились.       — Разрешите представить мою давнюю знакомую, Узумаки Карин. С этого дня она живёт в Скрытом Листе и является нашей гостей. Прошу любить и жаловать.       — Учиха Шисуи, рад знакомству!       Старший брат зыркнул на младшего с неодобрением, но промолчал. Затем представился:       — Доброго дня, я — Учиха Итачи.       — Очень приятно познакомиться, — ответила представленная, отмечая, что близнецы — почти полные противоположности по характеру. Итачи — слишком взрослый для своих лет, не по–детски серьёзный, почти копия своего отца. Шисуи — обычный ребёнок, заводной и любопытный, совсем не похожий на Учиха, если бы не фамильные черты внешности.       — Прошу к столу.       Все расселись.       — Приятного аппетита! Но младший из братьев не был бы самим собой, если бы не умудрился засыпать гостью вопросами:       — А вы правда сестра Наруто–сама?       — Нет, просто родственница.       — Вот и я так подумал, вы совсем на него не похожи. А чем вы занимаетесь?       — Медицина, техники печатей…       — Техники печатей? Вроде тех, которые нам папа показывал? Ими можно всё что угодно в свитки прятать?       — Да, и не только это.       — А научите меня после ужина?       — Шисуи… — щёлкнул его по переносице Итачи.       — Оуч! Брат, ты чего?       — Ешь. Поговорить можно и после. Не позорь клан.       — Пф. Зануда, — отвернулся тот, но всё же взялся за палочки.       Карин хихикнула, заслонившись рукой. Всё же эти ребята ей начинали нравиться. Особенно эти трогательные проявления братских чувств.       После обеда мальчики дисциплинированно проследовали на кухню вместе с посудой, а Саске поманил Карин к себе.       — Идём со мной. Тебя нужно представить Наруто и поставить на учёт как шиноби Листа, чтобы я мог прописать тебя здесь, а у АНБУ и полиции не возникало к тебе вопросов. Это упростит твою жизнь, если захочешь найти жильё и работу.       — Хорошо. Я только переоденусь.       — Подожду в прихожей.       Тем временем братья разговорились, не забывая при этом заниматься мытьём посуды. Шисуи уже жевал какую–то сладость, которую стянул из холодильника.       — Шнаешь, бгат, а Кагин–шама ошень шрасивая…       Ответом было молчание.       — И пригычками на шестгу погоша…       Снова игнорирование.       — Бгат, я с тогой разговагиваю!       — Съешь сначала, а потом уже говори.       — Итачи!       — Что — Итачи? Кто вообще будет слушать человека, говорящего с набитым ртом? Это некультурно, и это неуважение к собеседнику.       — Да ну тебя. Сарада покусала?       — Нет. Ну а по поводу всего тобой сказанного…       — М?       — Карин–сама — действительно Узумаки. Принцесса клана.       — Да ну?       — Ты видел герб на её одежде? Это не просто украшение.       — Да ладно, у нас все чунины и джонины с этим гербом на броне расхаживают.       — Как и все полицейские с нашей эмблемой, хоть и ни разу не Учиха.       — Хм… аргумент.       — Кроме того, покойная мать нашего нынешнего Хокаге — чистокровная Узумаки. Я даже её портрет в книге видел. Они очень похожи.       — Покажешь?       — Конечно. Только сначала давай доубираем.       После недолгих сборов — Карин надела тёмно–зелёное закрытое платье почти в пол, выгодно подчёркивающее её фигуру, а также цвет глаз и волос. Сандалии шиноби остались неизменными.       — К чему такая скромность? — удивился Саске, привыкший к демонстративной манере куноичи в одежде.       На него посмотрели как на идиота.       — Я принадлежу только двум людям. Тебе и себе самой. Остальным нефиг на меня облизываться, — прошипели ему в ухо.       — Хм.       — Идём.       Шагая по улице, «Теневой Хокаге» ловил на своей спутнице множество любопытных взглядов — в основном мужских. Это было уже привычкой — отмечать про себя настрой окружающих. Иногда ему во время странствий приходилось примерять на себя и роль телохранителя, дабы вытащить из норы очередного преступника путём старой как мир ловли на живца. А навыки не забываются. Хватало и заинтересованных шепотков за спиной — всё же обитатели деревни знали, что Учиха Саске верен своей жене и не давал ей поводов усомниться. Поэтому его появление в компании с незнакомкой, скорее всего, станет пищей для сплетен и споров на добрую неделю вперёд.       Пройдя в Резиденцию, они поднялись к кабинету Хокаге, куда и вошли — разумеется, после условного стука и последующего разрешения.       Куноичи, долгое время пробывшая затворницей на базе Орочимару — почти всё необходимое доставляли охранники, они же наблюдатели — с интересом разглядывала столь изменившийся со времени её последнего визита Лист. Теперь он больше напоминал современный мегаполис, чем поселение ниндзя. Всюду громадные экраны, транслирующие рекламу и сводки новостей. Обилие светящихся и переливающихся разноцветными лампами вывесок. Огромное количество многоэтажных домов из бетона, пластика и стали, особенно в новой части Листа. Единственное, что осталось неизменным — перемещающиеся по крышам, дабы не создавать неудобств простым пешеходам, ниндзя. И вот теперь ей нужно предстать перед человеком, что управляет всем этим великолепием.       Хокаге… не впечатлял. Скорее, это был замученный ежедневной непрекращающейся рутиной бюрократ, которого можно было бы представить секретарём какого–нибудь даймё захудалой страны, у которого проблем и жалоб больше, чем людей и ресурсов. Но это был именно Седьмой Хокаге — Герой Пяти Наций, победитель Кагуи и Мадары, и прочая, прочая, прочая. Это подтверждал вид из окна, а также сиротливо висящие на вешалке плащ и шляпа. Ещё — портреты предшественников, взирающие на своего продолжателя с нескрываемым сочувствием.       Впрочем, Узумаки Наруто ещё держался. Приветственно встал из–за стола, всем видом изображая радушие, широко улыбаясь. Но получалось плохо — мешки под глазами из–за хронического недосыпа и помятый вид выдавали крайнюю степень усталости.       Куноичи мысленно ахнула. От лучащегося оптимизмом и энергией безбашенного парня, готового свернуть горы на пути к своей цели, осталась лишь бледная измождённая тень.       — Приветствую в Скрытом Листе, Карин. Как добралась, как устроилась?       — Спасибо, Хокаге–сама, — она поклонилась. — Всё как нельзя лучше.       — Да какой я тебе «Хокаге–сама», я тебя прошу! — замахал руками тот, широко, хоть и с натугой улыбаясь. — Просто Наруто.       — Как скажешь… Наруто.       — Вот, я уже подготовил приказ — подпиши здесь, Карин. — ей пододвинули бумагу. — Все формальности улажены, только отдай в интендантском отделе на первом этаже. Получишь аттестат ниндзя, квалификационное свидетельство, форму и повязку.       — Но я официально генин…       — Я, вообще–то, тоже, — стеснённо почесал затылок тот.       — Карин, время, — прошипели над ухом.       — Спасибо за заботу, Наруто. Извини, что отвлекли.       — Да ничего, я всегда рад, даттебайо!       Вежливо раскланявшись, посетители покинули кабинет.       — Какой кошмар, — поделилась своим впечатлением женщина, когда они спускались по лестнице.       — Ничего не поделаешь, он сам мечтал об этом ещё чуть ли не с Академии. Теперь вот познаёт все «прелести» поста, к которому стремился.       Зайдя в указанный в приказе кабинет, Карин молча протянула бумагу служащему, сидящему за массивной перегородкой у зарешёченого окна. Тот, кивнув, принял документ, занёс что–то в почтенного вида конторскую книгу, а затем, мельком окинув её взором, зашёл в хранилище за массивной стальной дверью. Через некоторое время он вернулся, вынеся к окну выдачи форменную водолазку, жилет чунина и сверкающую полированной сталью повязку Скрытого Листа, а также несколько документов. После получения также молча протянул бланк получения, в котором значились «Форма ниндзя размера 2С, жилет чунина размера 2С, повязка шиноби стандартная, аттестат ниндзя формата 069 У, квалификационное свидетельство 703 С». Карин, проверив всё выданное, убедившись в качестве вещей и правильности заполнения документов, в котором значилось «иръёнин, ранг В, мастер фуин, ранг S+, сенсор, ранг SS+», а также положенные к выдаче для миссии расходные материалы, перечисление всех скидок в государственных и частных магазинах, а также степени допуска в различные отделы и архивы, поставила размашистую подпись и отдала бланк чиновнику.       — Спасибо.       — Не за что, это — моя работа. Поздравляю с вступлением на службу. Желаю удачи в карьере.       — Благодарю вас.       — О, что вы, не стоит.       Когда одежда и документы были аккуратно запечатаны, а свиток спрятан в незаметный вырез, скрывающий карман у бедра, новоназначеный чунин гордо повязала повязку на лоб.       — Я смотрю, ты правда очень счастлива носить этот символ, — заметил Саске, выходя на улицу.       — Раньше я не могла испытывать гордости, нося повязку шиноби. Теперь, когда чувствую себя принадлежащей к общности, одним из лидеров которой являешься ты, — могу.       — Вот как.       — Пусть я ещё в обиде на Скрытый Лист, который не смог сберечь своих союзников, заставив нас испить полную чашу унижений и беспомощности, но как знать… Ненависть не может длиться вечно.       — Что верно, то верно.       Они уже почти вышли за охраняемый периметр, когда за спинами раздалось удивлённое:       — Кушина–сама?       Узумаки резко вздрогнула и обернулась, чтобы увидеть пепельноволосого мужчину с нижней половиной лица, закрытой маской, и шрамом, рассекающим левую половину лица через глаз.       — Вы, наверное, обознались.       — Добрый день, Какаши–сенсей, — обернулся вслед за красноволосой глава клана Учиха.       — О, простите, действительно… Тебя прямо не узнать, Карин, особенно в этой одежде и с повязкой шиноби Листа. Доброго дня. Какими судьбами?       — Вот так встреча! Очень давно вас не видела. Скрываться вы умеете всё так же хорошо.       — Излишки спецподготовки в молодости, — усмехнулся тот, сощурив правый глаз. Привычка, оставшаяся с тех времён, когда сына Белого Клыка называли Копирующим Ниндзя. — Надоело зарывать свой талант в глуши?       — Можно сказать и так. Для моих предков было бы сущим оскорблением видеть, что все их старания стали ненужным хламом. Думаю, даже современная аппаратура может не всё, что позволяли печати, ими разработанные.       — Приятно это знать. И вдвойне приятно, что эти знания послужат людям и даже, я надеюсь, будут преумножены и развиты.       — Не сомневаюсь.       — Очень рад это слышать. Ладно, ребята, бывайте. Пойду навещу старого товарища.       Миг — и Шестой Хокаге исчез в вихре кружащихся листьев.       — Всё такой же показушник, — хмыкнул Учиха.       — Твой учитель?       — Да, он был капитаном нашей с Наруто и Сакурой команды. И в сражении с Кагуей он нам очень сильно помог.       — Почему он назвал меня другим именем?       — Видимо, со спины ты ему очень напомнила мать Наруто. Ты сейчас очень на неё похожа.       — Не поняла? Она тоже была Узумаки?       — Да. Узумаки Кушина, второй джинчурики Кьюби после супруги Сенджу Хаширамы — Узумаки Мито. Погибла вместе с супругом — Намикадзе Минато, Четвёртым Хокаге, во время атаки Кьюби на Лист.       — Значит, твой сокомандник — тоже Узумаки, хм… Думала, что ему приписали эту фамилию просто так.       — Ну, у него совсем нетипичная для Узумаки внешность, не удивительно. Поэтому, когда он стал сиротой, ему дали фамилию матери. Чтобы избежать покушений на его жизнь многочисленными кровниками Четвёртого.       — А фамилию отца он не взял только потому, что прославился уже как Узумаки. Занятно. Но всё же, почему Шестой так отреагировал?       — Слышал, что Какаши очень рано осиротел, как и я. Он был в команде Четвёртого, который стал ему вместо отца, а его супруга заменила ему мать.       — Ясно…       — Чем займёшься теперь?       — Попытаюсь устроиться в госпиталь и провернуть инвентаризацию всего, что связано с печатями. Где заменить, где подновить, где подправить, а что и заново сделать… Работы хватит с головой.       — Какие грандиозные планы.       — Эй, я тоже глава клана! И не собираюсь быть нахлебницей в чужом доме!       — Тише, я тебя и так хорошо слышу… Но это — потом, а сейчас?       — Посмотрю, что твои сыновья умеют в плане работы с печатями. И насколько ты хороший наставник.       — Ты мне льстишь.       Некоторое время они шли молча.       — Что Сарада?       — Выдохлась. Неподвижна, грустит, злится. О, кто–то новый появился…       Саске едва не подбросило.       — Кто?!       — Хм… какой–то мальчишка… Хм, чакра его больно уж на чакру Седьмого смахивает. Только более терпкая…       — Так. Это, наверное, Боруто, его сын. Он одноклассник Сарады.       — Хи–хи, похоже, Узумаки так и тянет к Учиха…       — Пф. Да он не иначе опять хочет каменный лик отца похабными надписями разукрасить. Как ты говоришь, карма.       — Карма?       — В детстве Наруто все боялись и ненавидели из–за заключённого в его теле Лиса. Каким–то образом просочилась информация о том, что он является джинчурики. И люди, многие из которых либо пострадали сами, либо потеряли близких, либо просто слышали об этом, начали гнобить и унижать его. А также запрещать своим детям водиться с ним. Называли его «демоном» и «чудовищем», проклиная его и отовсюду прогоняя.       — Какой ужас…       — Самое смешное, он оставался открытым и добрым, хоть и очень страдал. А дабы обратить на себя внимание, хулиганил. Особенно часто доставалось монументу Хокаге, который он изрисовывал чуть ли не по разу в неделю. По крайней мере, именно тогда его называли по имени, а не «чудовищем» или «демоном». Похоже, это у них семейное.       — Ему–то чего недостаёт? Парень живёт в полной семье, с отцом и матерью, не заброшен… Слабак, которого все унижают? Дурак, неспособный понять элементарного? Или бездарь, у которого всё валится из рук, за что ни возьмись?       — Судя по отзывам дочери, нет. Умён, силён, талантлив. Первый почти во всём, если бы не определённая лень, ибо всё ему даётся слишком легко. Признанный лидер класса, по крайней мере, среди парней.       — Не понимаю…       — Не знаю, но, может, это из–за того, что всю жизнь он рос в тени великого отца? И что все непроизвольно сравнивают его с ним, и это его бесит? Что для всех он всего лишь «сын Седьмого Хокаге», а не «Узумаки Боруто»?       — Сочувствуешь ему?       — Будешь смеяться, но да. Я ведь тоже могу понять, каково этому парню. Когда–то я сам был всего лишь «младшим братом Учиха Итачи».       — Покажешь?       — Как и обещал. Только не перед сном. Такое нельзя смотреть без подготовки. Будут мучить кошмары.       — Понятно.       — Так, что там этот обалдуй?       — Спрятался в засаде. Хм, похоже, наблюдает за твоей дочкой. Неплохо замаскировался, молодец. Сделал непринуждённо, будто с детства тренировался.       — У него любимые игры — «Догони хулигана» и «Найди вандала». И он любит играть в них со своим отцом. Правда, Наруто не отвлекается лично, а отправляет ловить клонов. Так что парень дополнительно папашу доводит до ручки, вместо того чтобы просто не мешать.       — Мелкий засранец.       — Вот и я о том же. Ну, хоть занятие себе нашёл всяко лучшее, чем страдать ерундой.       — Согласна.       Они завернули на рынок, где Карин взяла на себя обязанности хозяйки и решила пополнить запасы. Саске остался лишь её молчаливой тенью, выступающей вперёд только в случае, если нужно было расплатиться. Тут наследница клана мастеров печати развернулась в полную ширь, громко и чуть ли не до хрипоты споря почти с каждым продавцом, истово торгуясь за каждый сен. После того как все покупки были запечатаны в свиток, Узумаки гордо удалилась, провожаемая испуганными взглядами.       — Кажется, кто–то решил завоевать себе репутацию первой склочницы Листа.       — Ты не понимаешь. Торговцы — народ ушлый и рассказывают о таких людях почти каждому знакомому и чуть ли не всем покупателям. И таким образом общественное мнение придёт к мысли, что с такой как я быть у тебя ничего не может по определению. Ты просто не выдержишь.       — Они меня недооценивают.       — Потому что не знают, на что ты способен.       — Заботишься о моём добром имени? Вот уж не думал.       — Всё для твоего же блага, милый.       Придя домой, они не обнаружили там мальчиков. Красноволосая проследовала к одному из окон, выходящих на задний двор. Неожиданно, это была комната Сарады, судя по стоящему возле кровати зеркалу почти в полный рост.       Женщина осмотрелась, чтобы получше понять ту, с кем ей придётся долго и трудно находить общий язык.       Строгая обстановка. Тёмно–зелёные обои, способствующие концентрации и обучению. Мебель из тёмного дерева. Сравнительно небольшой одёжный шкаф. Никакого туалетного столика с зеркалом и кучей косметики типа пудр, кремов, помад, лаков для ногтей, теней для век и туши для ресниц, а также духов. Только расчёска и маникюрные ножницы на прикроватной тумбочке. Аккуратно заправленная постель. И всюду книги. Обилие книг. Большой книжный шкаф. Многочисленные полки, которые у других девушек занимают всевозможные сувениры и снимки в рамках, заняты книгами. Непрошеная гостья прошлась взором по корешкам. «Баланс оружия, способы его определения и исправления», «Рацион сбалансированного питания», «Теория чакры», «Физические упражнения для будущих куноичи» и очень многое другое… Карин одобрительно хмыкнула. Девочка знает толк во всём, что касается её будущей профессии — то, что она будет шиноби, не вызывало сомнений.       Аккуратно пристроенный возле входа рюкзак.       Большие часы над кроватью.       И развешенные по всей комнате на всех уровнях мишени. В некоторых из них торчали неубранные кунаи и сюрикены. Торчали по два–три прямо из центра. Карин попробовала вытащить один. Прочно вошёл. И тут же зашипела от боли. Оружие оказалось очень остро наточенным. Боевым.       «Ничего себе… Вот это я понимаю — Учиха! Ничего иного от дочери Саске можно было и не ожидать», — подумала она, посасывая порезанный палец.       Обратила внимание на фотографии, стоящие на другой тумбочке. Саске и Сакура вместе. Сарада с братьями. И самая большая и красивая — фотография Наруто в шляпе Хокаге и развевающемся плаще, снятая с очень удачного ракурса — на ней тот буквально излучал мощь. Никакого сравнения с тем замученным рутиной человеком из кабинета.       «Вот кто, оказывается, её кумир. Неожиданно».       Письменный стол со специальным настольным комплектом и лампа. Аккуратно раскрытая книга. Гостья аккуратно прикрыла, чтобы посмотреть обложку.       «История и происхождение кланов Скрытого Листа». Камидзуши Матока.       Естественно, книга была раскрыта на разделе, озаглавленном «Клан Учиха».       Обстановку дополняли плакаты. Но не плакаты, с которых смотрели кумиры нынешней молодёжи — актёры кино или музыканты, а подробные схемы уязвимых мест человеческого тела. Отдельно — кости, мышцы и сухожилия, нервная система, крупные сосуды. И даже система циркуляции чакры с обозначением всех тенкецу.       «Вот это да! Какой боец! Такая дочь — законная гордость своих родителей, и не только их, а многих поколений прославленных предков. Истинная химэ великого клана».       И как подтверждение — полотнище с большим гербом Учиха на тёмно–синем фоне в изголовье кровати.       — И каково твоё впечатление? — раздался голос за спиной.       — Сильная, уверенная в себе, умная, талантливая. Ты можешь гордиться дочерью, Саске. Она — настоящая Учиха. Как ты.       — Отрадно слышать. Что она?       Карин на секунду закрыла глаза, сложив печать концентрации.       — Всё ещё на том же месте. Ха, а парнишка–то смелый! Надо же, не побоялся подкатить к твоей дочке.       — Прибью… — прошипел взбешенный отец.       — Да успокойся ты! Ничего непристойного. Просто присел рядом.       — Пойду я…       — Стоять!       — Да он может элементарно…       — Саске, ему только одиннадцать! О чём может быть речь в таком возрасте, головой–то подумай!       — Дети шиноби взрослеют быстрее гражданских! В том числе и физиологически!       — Идиот ты, Учиха! Ей нужна поддержка! Кого–то, кого она знает! Просто побыть рядом. Просто помолчать.       — Зная это трепло…       — Так, кто тут говорил о понимании?       Саске неожиданно чуть порозовел и отвернулся. Понял свою ошибку.       — Ну вот так лучше. Учись понимать женщин, папаша. Иначе своей чрезмерной опёкой загубишь дочь и сломаешь ей личную жизнь. Да и авторитетом для сыновей в делах сердечных не станешь. А ведь они придут к тебе за советом, дай только срок.       Глава клана Учиха устало опустился на кровать и, сгорбившись, прикрыл глаза ладонью. Таким дураком он себя не ощущал уже давно. А ведь Карин права. Кругом права. Для него женщины — тёмный лес. Он, к стыду своему, осознал, что никогда по–настоящему не любил женщин. Не страдал от неразделённых чувств. Не ловил с затаённым трепетом любой взгляд и слово возлюбленной. Не боялся её хмурого взгляда или, не дай Боги, уничижительного слова в свой адрес. Не страшился грубого слова или пощёчины больше всех кар и пыток. Понадобился непредвзятый взгляд со стороны, чтобы понять всю глубину его профанства в этом важнейшем вопросе. Сакура посмущалась бы так смело и бесцеремонно ткнуть его носом в его же несовершенство. А вот Карин не побоялась, и мало того, посчитала это своим святым долгом.       Вспомнил собственное детство и фан–клуб девушек его выпуска и не только. Бесконечные вопли с придыханием: «Саске–кун!». Попытки подкатить, украдкой прикоснуться, обнять или даже поцеловать. И тут же переосмысление всех поступков Сакуры. Начиная с Академии и заканчивая клятвой перед алтарём в храме.       — Я займу парней, а ты отдохни. Ты переволновался, это очень вредно для сердца. И покажись медикам, в конце–то концов! Я же знаю, что вас, мужчин, палкой в больницу не загонишь. Обращаетесь только когда уже совсем худо, а болезнь запущена. Лечить такое трудно и часто вообще невозможно. Так что все дела в сторону — и на полное обследование. Тебе детей в люди выводить, о них подумай. А я прослежу,— мужчина всё же соизволил выпрямиться и посмотреть на говорившую, чтобы собеседница могла понять, что он её слушал. Ему под нос красноречиво сунули кулак. — Только попробуй откосить!       — Хорошо, — про себя он тяжело вздохнул. Красноволосая оставалась невыносимой, сколько бы лет ни прошло. Только теперь её фанатизм касался более приземлённых вещей.       «Чёрт, а я ещё посмеивался над Шикамару, когда он превратился в подкаблучника, которого жена строит так, как считает нужным. Учиха–подкаблучник — такого ещё не было… Все мои предки, начиная с Индры, в гробах перевернутся от позора!».       Видимо, всё это было очень красноречиво было написано у него на лице, потому что       Узумаки улыбнулась и поцеловала его в макушку, вдохнув аромат его волос.       — Не подумай, что я покусилась на твои устои. Я же любя, глупый. Всё для блага клана Учиха.       — Проследи за Сарадой. Пожалуйста.       — Будь уверен. Но предупреждаю: если на ближайший месяц она объявит бойкот родному дому — не удивляйся, не злись и не устраивай разборок. Она ещё маленькая, а кроме того — очень правильная. Ей будет очень трудно понять и принять, что взрослые зачастую живут совсем по другим правилам, чем те, по которым они воспитывают детей.       Обладатель риннешарингана усмехнулся.       — Вот что бы я без тебя делал, такой понимающей?       — Совсем бы пропал, — тут же нашёлся ответ. — Ладно, я присмотрю за мелкими — они уже душ принимают — и займусь ужином. А ты отдыхай. В крайнем случае, я тебе принесу еду в постель.       — И себя на добавку?       — Ну и толку от тебя, такого замученного, даже если я к тебе пристану? Возвращайся в форму, а там посмотрим.       — Пятнадцать лет тому назад ты так не считала.       — Ой, вспомнил ещё! Я тогда была глупой и наивной влюблённой дурочкой.       — А сейчас?       — А сейчас я жестокая, умная и расчётливая стерва. Привыкай.       — Спасибо за откровенность, я учту.       — Всегда пожалуйста. А теперь — марш отдыхать.       Мужчина прислушался к себе и понял, что действительно устал. Да, поспать явно не помешает. Он мог призвать в свидетели самого Хагоромо — в битве намного проще.       Вечером его разбудил телефонный звонок.       Он тут же схватил трубку.       — Учиха Саске. Слушаю.       После ответа он облегчённо вздохнул.       — Как она? Кто с ней был?       Пауза, в которой он вслушивался в голос из трубки.       — Как её самочувствие? Есть что–то необычное во внешности или поведении?       Удовлетворённый кивок.       — Как выглядит? С ней точно всё хорошо?       Пауза. Очередной вздох облегчения. Недолгое молчание.       — Спросите, нужны ли ей какие–то её вещи? Одежда… ну не знаю… Книги?       Выслушал ответ.       — Скажу сыновьям, передадут ей в Академии. Благодарю за заботу, присмотрите за ней, пожалуйста. Надеюсь на вас. Да, ещё раз благодарю. Добрых снов.       Едва он положил трубку, раздался стук в дверь.       — Да?       В комнату заглянула Карин.       — Ну что, убедился?       — Она действительно там?       — Конечно. Если самый защищённый дом в Листе не принадлежит какому–то другому.       — Спасибо. Я действительно натворил бы глупостей, если бы не ты.       — То, что ты меня послушал — это уже достижение. Ты очень изменился.       — Да, в самом деле, — Саске хотел было подняться, но его чуть ли не силой уложили обратно.       — Отдыхай.       — Но мне нужно собрать и запечатать в свитки вещи Сарады, чтобы Итачи и Шисуи передали их ей в Академии.       — И ты будешь копаться в белье собственной дочери? — тот покраснел. — Давай уж лучше я.       — Всё на твоё усмотрение. И да, денег тоже запечатай.       — Поняла, всё сделаю. А ты — отдыхай.       Переволновавшийся и уставший, но теперь уже спокойный, глава клана Учиха отключился, едва его голова коснулась подушки.       В гостиной поместья Узумаки часы показывали полночь. Неожиданно раздался звук проворачивающегося ключа, и входная дверь скрипнула, пропуская внутрь припозднившегося хозяина.       Тот не стал включать свет и почти на ощупь разулся, а затем осторожно прошёл на кухню, дабы добраться до холодильника и забросить в рот хотя бы холодные суши. Но неудачно повернулся на нетвёрдых ногах и чуть не перецепился через стул, сдержанно ругнувшись.       Его возня разбудила Хинату, которая всегда спала крайне чутко. Именно поэтому, когда её муж стал Хокаге и часто возвращался с работы очень поздно, она не настаивала на том, чтобы непременно спать в одной кровати. Да и сам Наруто не хотел доставлять излишних неудобств супруге, чтобы та могла спокойно высыпаться.       Принцесса Хьюга осторожно спустилась вниз, аккуратно ступая босыми ногами, чтобы ступени не скрипели. Опасалась разбудить детей.       Да, с кухни действительно показался свет, выбивающийся из–за неплотно прикрытой двери. Муж наконец–то дома.       Наруто всегда был для неё особенным. Сначала мальчишка–хулиган, который не желал мириться с тем, что его называют «тварью» и «демоном». И постоянные крики разъярённых гражданских и разозлённых шиноби, на пределе эмоций всё же вспоминающих его имя и фамилию, а не презрительные клички. «Узумаки, чёрт бы тебя подрал!», «На–ру–у–то–о–о!». И в ответ задорное: «Запомните моё имя, я стану Хокаге, даттебайо!». В то время как она была просто блеклым человеком–тенью, незаметной даже среди родни.       Затем — упорный и трудолюбивый боец, не желающий сдаваться и тренирующийся до упаду только ради того, чтобы не отставать от лучшего ученика класса, которого он избрал своим соперником. Не признающий поражения даже после очередного унизительного проигрыша и кричащий в ответ на «Неудачник…» — «Да пошёл ты! Я одолею тебя в следующий раз!». В то время как она лишь плакала, в очередной раз столкнувшись с неудачей и осуждающими взглядами…       Человек, который ощущает боль другого как свою собственную. До сих пор помнила навечно впечатавшийся ей в память вопль — «Возможно! Хината, врежь ему! На тебя смотреть больно!». Слова, заставившие её измениться, стать смелее, сильнее… Пусть тогда она проиграла, но его лицо, которое она увидела рядом перед тем, как закрыть глаза, и его слова: «Хината! Ты в порядке? Эй!» показали что её самоотверженность не напрасна…       Человек, меняющий других. Даже тех, кто, казалось, окончательно погряз в глупых самоограничениях и самовнушениях… «Да знаешь ли ты, что это такое — быть отмеченным несмываемым клеймом?!!» — «Знаю, и что с того?! Ты сам, разглагольствуя о покорности судьбе, сам же её и опровергаешь! Младшая ветвь должна заботиться и оберегать старшую, а ты что с Хинатой сделал?!». Да, она не смогла досмотреть этот бой, но очень радовалась, когда узнала о победе Наруто над Нейджи. Радовалась тому, что её любимого признали. А Нейджи наконец смог отбросить свои предубеждения и решился помогать ей и обучать её… И их отношения из вражды превратились в настоящие отношения сестры и брата…       Затем его уход в путешествие с Джирайей–сама. И её клятва самой себе — стать сильнее, чтобы быть рядом. Чтобы помочь. Ведь она слышала, чем обернулась провальная миссия по возвращению сбежавшего наследника Учиха.       Затем череда его подвигов — спасение Кадзекаге, уничтожение дуэта «Акацуки», поиски Саске… Затем битва с Пейном, где она едва не потеряла его… Когда она увидела того, кто был её Солнцем всё это время, кто не давал ей оступиться и опустить руки, прикованного к земле страшными чёрными штырями… Захотелось растерзать негодяя, посмевшего сотворить такое. Плевать, что этот не–человек только что почти стёр с лица земли Скрытый Лист одной ужасной техникой, мгновенно убив тысячи людей. Плевать, что она может погибнуть — ей не нужна жизнь, в которой не будет ЕГО. Осталось только одно — открыть ему свои чувства. А потом… не горько будет даже принять смерть. Особенно после слов Наруто, в которых было столько страха и непонимания: «Хината, уходи! Я же велел никому не вмешиваться!». Наруто… наконец… говорил это ей… только ей. А она впервые обратилась к нему, даже не грохнувшись в обморок от переизбытка чувств…       Мировая война… Момент, когда погиб Нейджи, закрывший её и Наруто своим телом. Тот момент, когда нерушимая воля её любимого была поколеблена злыми и издевательскими словами врага… Когда свет, ведущий их всех, едва не погас… она решительно поддержала его. Наконец догнала и встала рядом! Когда пламя его чакры окутало сначала её, а потом и всех — она знала, что в этом пламени есть и её часть — огонь любви и преданности.       Всем, кем она стала, всем, чего она достигла, она обязана одному человеку — Узумаки Наруто. Её любимому. Её супругу. Которому она подарила сначала сына, а затем и дочь.       — Эй, Хината, с тобой всё в порядке? — вывел её из задумчивости голос мужа рядом.       — А, да, конечно… Прости, я просто задумалась. Вспомнила старые времена.       — Ты замёрзнешь, иди отдыхать, — её согрела куртка, хранящая тепло Наруто, наброшенная поверх её ночной рубашки.       — Да, только воды попью…       На кухонном столе лежала рыба и овощи — всё же Седьмой Хокаге старался не расстраивать любимую и обязательно ел то, что она с такой любовью готовила. И да это было действительно вкусно. Особенно после однообразного рамена быстрого приготовления, которым он питался на работе. Рядом стояла чашка с холодным зелёным чаем.       — Кстати, а откуда тут учебники? Боруто же всегда в своей комнате занимается… или нет? — беспомощно почесал он блондинистую макушку, к стыду своему понимая что не знает ничего о предпочтениях и привычках сына. Кроме попыток отвлечь его от работы своими выходками.       — Он сегодня Сараду в гости привёл. Она занималась здесь. Сказала, что не хочет стеснять Химавари.       — Ого! А не слишком ли рано он решил её с тобой знакомить?       — Он сказал, что Сарада с родителями поссорилась. И пока будет жить у нас.       — А?       Пришлось пересказывать всё произошедшее. Даже телефонный разговор с Саске.       — Так… А ведь сегодня он ко мне на работу приходил. Вместе с Карин.       — Его сокомандница по «Ястребу»?       — Да. Мне несколько дней назад прислали извещение о том, что она изъявила желание стать шиноби Листа. Он её приводил, чтобы забрать форму и документы.       — И ничего необычного в них не видел?       — Хината, да ты что? Если Сакура узнает, что Саске начал крутить романы на стороне, она его голыми руками убьёт. Ему ничего не поможет.       Принцесса бьякугана кивнула. То, как её одноклассница крушила древесных големов, очень трудно забыть.       — Видимо, Саске привёл её в гости, а она начала с ним заигрывать наедине. Он мне рассказывал, как она одно время к нему липла.       — Сарада застала эту сцену и не стала ничего выяснять, а также слушать оправдания. Просто сбежала из дому в расстроенных чувствах.       — Ну… Наверное…       — Хотя я не уверенна, что это было так на самом деле…       — Я чего–то не знаю? — Наруто решил полагаться в подобных вопросах на мнение жены. Всё же, откровенно говоря, в отношениях мужчин и женщин, а также в воспитании детей он мало что понимал. Поэтому приходилось доверять Хинате. Благо он был уверен, что она ни за что его не обманет и скажет всю правду.       — Дело в том, что Сакура как–то сказала мне, что исключительно детьми её и Саске клан Учиха возродить будет трудно. Они будут все друг другу родственниками, поэтому нужна ещё одна линия его потомков. От другой женщины.       — Ч–че–го?       — Сакура согласилась, чтобы Саске зачал детей женщинам, которых посчитает того достойными.       — Только не говори, что он начнёт приставать с этим предложением к Ино, Тентен … да к тебе, в конце концов! Гражданской войны мне только не хватало!       Хината улыбнулась. Наруто вообще был скуп на комплименты, не смотря на то, что был учеником Джирайи, прославившегося не только подвигами на поле боя, но и своими амурными похождениями.       — Очень приятно, что ты по–прежнему меня очень любишь.       — Да я и не переставал, даттебайо.       Некоторое время они молчали. Наруто торопливо ел. Его сонливость сняло как рукой — проблемы лучшего друга были одним из тех немногих стимулов, которые заставляли сына Минато забыть про усталость и истощение. Хината сидела напротив, подперев голову рукой, и улыбалась. Как бы сложно ей ни было, но вот ради таких моментов стоило терпеть. Конечно, раньше она не была лучшей подругой Сакуры, но теперь некоторые общие черты семейного быта их сблизили. Конкретно — постоянная занятость мужей и необходимость почти в одиночку воспитывать детей. Естественно, розововолосая могла поведать ей то, что не сказала бы даже Ино. А самому Наруто постеснялась бы сказать, да и вряд ли он что–то из этого правильно понял бы.       — Саске такой Саске… — вздохнул Наруто, собирая пустую посуду и заливая её водой в раковине. — Когда только Сакура–чан успела от него нахвататься? За одно путешествие, что ли?       — Может, она просто уступила его просьбе?       — Честно: без понятия. Даже я не знаю, что у неё может быть в голове, а у Саске так тем более. Кажется, непредсказуемости эти двое точно набрались и у меня за компанию.       — Наверное…       — Конечно, я знал из рассказов этих двоих, что Карин была неравнодушна к Саске, но чтобы он ей уступил… Для меня это выше всякого понимания, даттебайо.       — Не знаю, но он наверняка имел какой–то план и намерение…       — Все его планы и намерения, даже самые благие, зачастую выходили ему боком, — недовольно проворчал Наруто, шагая из угла в угол. — И не только ему. Ну ладно мы, взрослые, фиг бы с ним, но дети чем виноваты?       — Скорее всего, он просто не подготовил детей к своему решению. Понадеялся на них.       — Понадеялся… Давно нужно понять, что у нас совсем другие времена и другие нравы… Эти Учиха… такие своеобразные. Их можно только принять со всеми их заскоками. И не лезть к ним с советами. Пусть разбираются сами.       — А Сарада?       — Пусть пока побудет у нас. Перегорит и успокоится. Она — не Саске, хоть и его дочь. Всё же здравомыслие и осторожность она унаследовала от матери, насколько я могу понять.       — Но…       — А с Саске и Сакурой я переговорю отдельно. Потом выловлю Карин и вправлю мозги ей. А до тех пор пусть живёт в нашем доме. Ещё повезло, что Боруто нашёл её и привёл к нам. Иначе она могла бы просто попытаться сбежать из деревни, и я не завидую ребятам, которым пришлось бы её ловить… — Хокаге нервничал, сжимая и разжимая кулаки. — Слава Рикудо, всё разрешилось наилучшим образом.       — Дорогой, ты устал… — его лба коснулась рука супруги. — Иди отдыхай. Я принесу тебе завтра еду в постель. А сейчас сделаю тебе расслабляющий массаж.       — Спасибо, дорогая. Прости, что тебе приходится терпеть все эти неудобства…       — Всё нормально, Наруто… Это — твоя мечта и твоя ответственность. Всё, что я могу сделать — это быть рядом, чтобы поддержать тебя. Ведь ты заботишься обо всех, а кто позаботится о тебе, если не я?       Наруто без слов обнял её. Эта женщина — величайшее сокровище. Ему нужно благодарить Богов, благодарить каждый день, открывая глаза утром и перед тем как заснуть. Потому что таких идеальных просто не бывает.       — Знаешь, как жаль, что я не смог познакомить тебя с моими родителями… Но уверен, они бы с радостью одобрили мой выбор. Папе ты бы понравилась, а мама была бы от тебя в восторге. Вы бы с ней подружились, точно говорю!       — Ну, раз ты так говоришь, то мне остаётся только тебе верить…       Через минуту они уже ушли из кухни. А ещё через десять минут спали вместе, обнявшись, под одним одеялом. Впервые за многие недели.