Безумные будни Учиха

      После отправки сообщения Саске решил заняться сборами в дорогу. Хоть путь в убежище Орочимару и не занял бы много времени, но обратно ему предстояло возвращаться не одному. И, похоже, с перерывами на сон и еду. Гнать Карин в темпе марш–броска он не хотел. Подобное пробуждало бы в нём давние воспоминания. Воспоминания, от которых ему до сих пор было тошно. Поэтому, наверно, он столько лет избегал любых встреч с членами команды «Ястреб». Их лица были неразрывно связаны с обликом умирающего Итачи-старшего. А всё, что касалось последней встречи с ещё живым братом, захлёстывало главу клана Учиха волной стыда и отвращения к самому себе. Хоть сколько лет ни прошло, а незаживающая рана совести болела так, словно это произошло вчера.       Поэтому в свитки упаковывалось много чего — палатка (хотя бы для спутницы, однорукий мечник уже привык ночевать под открытым небом), спальники, посуда, продукты и средства гигиены. Плюс дополнительный набор оружия — на всякий случай. Пришлось снова отправляться на рынок и по магазинам.       Опять же, нужно было дождаться дома детей и попросить старшую присмотреть за младшими на время отлучки. И самое важное — он никогда не уходил, не попрощавшись. Придти домой без предупреждения — да, мог. Но исчезнуть, не объяснив куда и зачем, считал предательством в глазах детей. Да, они были в курсе, что он выполняет важные миссии по поручению Хокаге и остальных глав Альянса, а также защищает мир от угрозы извне. Всё, разумеется, без подробностей. Новое поколение Учиха должно расти с убеждением, что долг перед обществом и обязательства перед семьёй одинаково важны. Но долг всё же стоит на первом месте, ибо они — шиноби. Как и многие поколения их предков. Наследники шарингана застали своего родителя за сборами, но дисциплинированно промолчали и решили дождаться пояснений. Благо отец их никогда не разочаровывал и не нарушал раз и навсегда установленных для себя правил. Поэтому после обеда все трое отправились делать уроки, оставив Саске довершать сборы в дорогу.       Впрочем, это не отменило того, что через некоторое время Учиха–старший оказался в центре перекрёстных взглядов трёх пар чёрных глаз, которые прямо-таки требовали объяснений.       — Я вынужден отлучиться на несколько дней, максимум — на неделю. Мне нужно сопроводить в Лист важную гостью и поселить её в нашем доме. За это время прошу поддерживать порядок, чтобы мне не было стыдно перед ней. Вопросы?       — А кто она такая? Принцесса? — влез Шисуи, сверкая глазами.       — В некотором роде да, — ответил он, уловив недовольный взгляд Сарады, в котором промелькнула ревность. И понял, что с дочерью будет трудно. Очень трудно.       — Ух ты!       — Сарада, навестишь маму в госпитале, хорошо? Список всего нужного я оставил на кухне, деньги в секретере в моём кабинете.       Специальную печать–замок для этого секретера как раз делала Карин. Она не просто опознавала пользователя по чакре, но и определяла её модуляцию — проще говоря, его нельзя было открыть, наложив на человека, чья чакра была в базе данных, гендзютсу. К данному замку имели доступ всего пятеро — он, Наруто, Сакура, Какаши и, с некоторых пор, Сарада. Мальчишек он внесёт в базу позже — когда посчитает, что они достаточно надёжны. Плюс ко всему, внутри секретера были отделения, к которым имели доступ только пользователь риннешарингана, Седьмой Хокаге и их наставник.       — Поняла.       — Надеюсь на вашу самостоятельность.       — Конечно, папа, — Итачи.       — Мы не подведём! — Шисуи.       — Возвращайся скорее, — Сарада.       — Я ушёл, — Саске набросил на плечи плащ.       — Счастливого пути!       «Надеюсь, вы поймёте нас с мамой… и простите», — подумал он, оглядываясь и видя машущих ему детей.       В лесу всходило солнце. Водопады света проникали в глубину древесных крон, похожих на зелёный океан, заставляя росу сверкать, подобно невероятной чистоты алмазам. Но одинокому путнику было отнюдь не до красот раннего утра. Бесшумной тенью скользя меж стволов и ветвей, он направлялся к речному ущелью, в глубине которого затаилась база Орочимару, немногочисленные надземные постройки которой обманчиво скрывали обширную сеть подземных коридоров и комнат.       Саске заметил АНБУ, следящих за убежищем, и подал успокаивающий жест. Очаги чакры, резко вспыхнувшие, вновь стали почти неотличимыми от природного фона. Перед ним возник пожилой джонин, командующий наблюдателями.       — Доброго утра, Ямато–сан.       — Доброго утра, Саске–сан. Что-то случилось?       — Нет, всё хорошо. Вы получали извещение от Орочимару?       — Да, но всё же хочу получить подтверждение и от вас.       — Узумаки Карин согласилась на переезд в Скрытый Лист по личным мотивам. Я буду её сопровождать.       — Прежде чем она покинет убежище, я вынужден буду известить об этом Хокаге–сама.       Саске поморщился. Педантизм АНБУ иногда был ужасно раздражающим.       — Как считаете нужным. Надеюсь, досмотр уже проведён?       — Разумеется, — один из наставников Наруто тяжело вздохнул. Истерика, которую закатила ему красноволосая, когда он в категорическом тоне приказал ей приготовить к осмотру все вещи, заставила содрогнуться повидавшего всё АНБУ. Он-то думал, что сын Кровавой Хабанеро настоящий Узумаки и после его эмоциональных взрывов ему уже ничего не страшно. Реальность оказалась ещё более жестокой.       — Тогда не смею задерживать.       — Всего доброго.       Едва он вошёл в зал, служивший своего рода «прихожей», как тут же чуть не был задушен измаявшейся в ожидании молодой женщиной.       — Саске!!!       — Я тоже рад тебя видеть, Карин, — ответил он, пытаясь, чтобы это не звучало холодно или раздражённо. Но всё же аккуратно отцепляя прилипшую к нему соратницу по команде «Ястреб». Мельком окинул взором. Да, за прошедшие годы она ещё больше похорошела. Но при этом осталась такой же подтянутой и стройной. Видимо, не забывала и про тренировки.       — Давай уже свалим отсюда, я устала ждать…       — Подожди меня ещё десять минут. Мне нужно передать кое–что сенсею, и мы отправимся в путь.       — Как скажешь.       Узумаки лишь вздохнула и сбросив с плеч небольшой рюкзак, положила его на каменную скамью, а после и уселась сама, подложив под себя тёплую подушку. Действительно — ждать больше десяти лет, что по сравнению с этим каких–то десять минут?       Ровно к означенному сроку однорукий мечник вернулся и первым пошёл к выходу. Его спутница последовала за ним.       Закат встретил их на берегу лесного озера. Учиха сделал короткий жест рукой, призывающий остановиться. Узумаки, едва дождавшись его, буквально рухнула на траву.       — Заночуем здесь, — коротко бросил он и начал распаковывать рюкзак. Не всякий мог бы так уверенно работать одной рукой, но глава клана Учиха уже привык, причём настолько, что его увечье не доставляло ему никаких хлопот. А рюкзак просто переделали по его мерке, снабдив дополнительным ремнём, охватывающим торс.       Как только палатка была установлена, мужчина засобирался вглубь леса.       — Саске, нежели ты бросишь меня здесь совсем одну, слабую и беззащитную?       Тот обернулся, увидев развалившуюся на ярко-красном покрывале — и когда только успела — Карин в кружевном красном же белье, выгодно подчёркивающим не только цвет глаз и волос, но и формы своей хозяйки.       — Карин… Я иду за дровами. Будь добра, позаботься об ужине. Ты же не хочешь отвлекаться на позывы голодного желудка?       Женщина состроила обиженную гримасу, но всё же соизволила подчиниться, понимая, что этот несносный тип, равнодушно разглядывавший её прелести, в некотором смысле прав. И, развернувшись спиной, принялась копаться в рюкзаке спутника. Саске усмехнулся, но всё же не удержался, дабы не взглянуть на аппетитную попку Карин. По крайней мере, у него есть повод набрать побольше дров.       Через некоторое время из чащобы раздался треск. Куноичи, всполошившись, мгновенно призвала из печати на запястье кунай, но тревога оказалась ложной. Из кустов вышел Саске, охваченный пламенеющей чакрой Сусаноо. А две скелетообразные руки сжимали по большой охапке сухих поленьев.       — Биджу тебя задери, ты меня чуть до инфаркта не довёл, — делано хватаясь за сердце, заявила красноволосая. — Потише нельзя? Всю округу на уши поставишь!       — Карин… ты сенсор. И тем более, ты бы не стала расхаживать передо мной в таком виде, если бы…       — Ох, чёрт с тобой, только не начинай. Зануда.       После ужина — удивительно вкусного, стоит отметить — оба лежали на покрывале и смотрели на огонь.       — Саске?       — М?       — А как твоя семья? Дочурке, должно быть, скоро двенадцать?       — Да. Ещё у нас двое сыновей. Близнецы, им скоро шесть. Итачи и Шисуи.       — Итачи? Я слышала, сенсей говорил про Мерцающего Шисуи, который считался сильнейшим наравне с твоим братом, но…       — Карин… — Саске повернулся к ней, чтобы прижать к её губам указательный палец.       — Не надо. Ты знаешь очень мало правды и слишком много лжи о нём. Впрочем, он сам этого хотел. Поверь, я покажу тебе всё. Ты теперь одна из клана и ты обязана будешь знать. Но не сейчас. Не хочу портить момент.       — Да, момент красивый… — женщина откинулась на спину и смотрела на звёзды.       — Всё бы отдала, чтобы это случилось десять лет назад.       — Тогда я был слишком глуп и неопытен. Я запутался в своём отношении к миру и людям. Мне было не до чувств.       — Но дочь твоя не из воздуха взялась.       — Её зовут Сарада. А что до того, как она появилась на свет… Сакура была удивительно настойчивой. Мы тогда больше походили на двух одиночек, уставших от одиночества. Однажды всё было почти так же. Мы прижались друг к другу, желая согреться и почувствовать себя рядом с кем–то… А потом просто не смогли остановиться.       — А сейчас? — маленькая, но сильная ладошка Карин взяла запястье спутника и приложила её к своей груди. Мужчина ощутил, как она буквально горит, изнывая от желания. — Ты бы хотел не останавливаться?       — Может, всё–таки в палатке?       — Учиха… Ты невозможен, — прорычали у него над ухом. — Тут такая красота, а ты всё портишь.       — Ты можешь замёрзнуть.       — Спасибо за заботу, но я предпочту скорее маяться простудой, чем испортить свою первую ночь с тобой… Есть ещё такая вещь как одеяло. И защитный барьер…       — Хм.       — Ты ни капли не романтик. Но, может, за это я так тебя люблю.       Саске не захотел спорить. Спорить с Узумаки бесполезно. И решил, что пусть она делает что хочет. Пока рядом нет детей. Иначе, если она захочет секса прямо в Листе, уговорить её подождать будет трудно. Да ещё сдержанностью она сильно обделена — как в словах, так и в действиях.       Всё это проносилось в его голове, пока его ускоренно раздевали, едва не разрывая одежду в клочья. Благо, помня о темпераменте сокомандницы, он захватил с собой пару дополнительных комплектов. В крайнем случае — зашьёт. Не он, так она.       — А ты всё так же хорош, — улыбнулась Карин, разглядывая его тело, отправив в сторону рубашку. — Как и много лет назад.       — Служба обязывает, — сказал Саске, помогая ей избавиться от лифчика. И некоторое время рассматривает почти обнажённую Карин. Он помнил многочисленные следы от укусов, покрывающие всё её тело, но не заострял на этом внимания. Только сейчас до него дошло, что её кожа стала гладкой и чистой.       — Нравлюсь? — та повернулась из стороны в сторону, показывая всю себя. Мужчина уже почувствовал, что уже вполне возбуждён.       — Твоя кожа… Ты убрала те шрамы.       — Я тоже училась у Орочимару, как–никак.       — И результат впечатляет.       — Надо же, господин совершенство похвалил скромную куноичи.       — Что чувствует госпожа великий сенсор?       — Что гений шарингана очень хочет одну красивую женщину, — сказала она, склоняясь над ним, буквально нависая грудью над его лицом.       Мужчина принялся ласкать её грудь языком и вскоре услышав, как партнёрша едва сдержала стон.       — Да, правильно, возьми меня, только не останавливайся!       В ответ он лишь перевернул её на спину, резко оказавшись сверху. А затем заставил красноволосую замолчать, буквально впившись в неё поцелуем. Чтобы следующим движением резко войти.       Карин что–то промычала сквозь поцелуй, но, судя по тому, как она начала двигаться навстречу, всё происходящее заводило и её тоже. Одна рука упёрлась ему в грудь, а вторая гладила его спину. После нескольких минут взаимных ласк Саске начал двигаться активнее и, издав нечленораздельный рык, излился внутрь, а последующий за этим короткий вскрик Узумаки, когда она резко сжала его бёдрами и тут же расслабилась, был знаком того, что она также достигла вершины экстаза.       После, почти не прерывая контакта, он повернул её на бок, устраивая спиной к себе и снова даря ей ласки. Карин лишь приглушённо стонала, повернув к нему голову и обдавая горячим дыханием, иногда тянулась губами за поцелуем и немедленно получая просимое. А тем временем единственная рука «Теневого Хокаге» исследовала все горы и долины на непознанном прежде теле наследницы клана мастеров печатей. Впрочем, после достигнутого вместе следующего оргазма он решил, что не следует быть эгоистом и решил отдать инициативу партнёрше.       А потом… потом его просто растерзали, буквально выжав до единой капли. Карин оказалась ужасно выносливой и просто дико ненасытной. Когда он устал, его настойчиво повернули на спину и продолжили уже самостоятельно. Впрочем, при этом открывались весьма соблазнительные виды. Когда красноволосая, запыхавшаяся и мокрая от пота, прижалась к нему, укрывая их обоих одеялом, ему показалось, что всё происходило в Цукуёми. Но только цвета окружающей ночи доказывали, что это была отнюдь не иллюзия. И тут Учиха мысленно посочувствовал Хинате. Насколько же тяжело было бывшей Хьюга в первые годы замужества, пока его соперник окончательно не был погребён под завалами бумаг. И смотрел на свою жену вполне правильным с точки зрения мужчины взглядом. Супругу Наруто спасло лишь то, что тот был Узумаки лишь наполовину.       «Перерывы между миссиями нужно будет делать чаще… Иначе, боюсь, Карин решит заодно восстановить и свой клан», — сделал вывод наследник шарингана, проваливаясь в сон.       Через три дня после ухода отца Сарада решила навестить мать в госпитале. Сверившись со списком, оставленным отцом, зашла на рынок и в магазины, благо у неё выдалось немного свободного времени — преподавательница этикета и икебаны, ведшая занятия у девочек, заболела, а на замену ей некого было поставить. В итоге руководство Академии разрешило будущим куноичи расходиться по домам чуть раньше.       В госпитале наследницу Учиха хорошо знали ещё с тех времён, когда Сакуре приходилось брать малышку с собой на работу, дабы та не пугалась долгого отсутствия матери рядом. Благо принцесса клана была удивительно тихим и не капризным ребёнком. Её можно было оставить рядом с карандашами и бумагой для рисования, и маленькая Учиха могла часами сидеть, старательно выводя какие–то детские каракули или что–то рисуя. Иногда играя в доктора, используя игрушечный стетоскоп или шприц на плюшевом лисёнке, которого таскала с собой. Сакура очень удивилась, когда из множества подаренных на третий день рождения мягких игрушек её дочь предпочла именно лиса. Которого всегда носила с собой, словно талисман, и даже засыпала с ним. Одно время даже купалась, только когда видела, что её любимец восседает рядом с ванной на табурете.       — Настоящая Учиха, — усмехнулся Саске, видя, как наследница тискает плюшевого зверя. — Сразу смекнула, кто самый сильный. Память крови.       Розововолосая куноичи лишь покачала головой — кровь кровью, но всё же будет лучше, если прапраправнучка грозного Учиха Мадары не унаследует черты характера своего предка.       — Может, просто потому, что его подарил ей Наруто? Она у него с колен весь праздник не слезала. А когда прощались — так расплакалась, что я еле успокоила.       — Может быть, — усмехнулся «Теневой Хокаге», вспоминая странные переплетения судеб великих кланов.       Принцессу клана встретили очень благожелательно, один из медбратьев даже вызвался донести покупки до палаты «исключительно из уважения к вашей почтенной матушке». Впрочем, девушка помощь не отвергла, сердечно поблагодарив.       Мать семейства встретила дочь странно задумчивой и, как ей казалось, даже грустной. Впрочем, она оживилась, едва увидев Сараду.       — Привет, Сарада. Как дела, как братья?       — Всё хорошо, мам. В Академии нормально, братья вроде бы справляются, учителя на них не жалуются. Пока папа в отлучке, я справлюсь. Даже выдаю деньги Итачи и Шисуи, чтобы они могли перекусить в столовой… Мам?       — Что?       — Что-то случилось?       — Нет, ничего… Просто…       — Просто что?       Посмотрев в эти бездонные чёрные глаза, Сакура сдалась. Требовательный тон дочери как никогда напомнил ей Саске.       «Вся в отца пошла».       — Та женщина, которую должен будет сопровождать наш отец, будет жить в нашем доме.       — Папа говорил.       — Пожалуйста, не воспринимай её как врага. Даже если она будет вести себя не совсем подобающе. Одно время мы были ей очень обязаны.       — Хорошо, — но по тому, как сошлись брови на переносице, и по поджатым губам Сакура поняла, что наследница категорически не согласна.       — Приходи через три дня. Я, так и быть, расскажу тебе больше. Это касается нашего с папой… прошлого.       — Я приду.       Это прозвучало хоть и согласно, но в очень серьёзном тоне. И скорее напоминало угрозу — «Я требую объяснений, и лучше вам не юлить и не пытаться лгать».       — Присмотри за младшими.       — Конечно, мама. Тебе что-то принести, если вдруг?       — Принеси клубники. Побольше.       — Тогда прямо сейчас схожу, ты только подожди, хорошо?       Сакура улыбнулась. Из копии отца девушка мгновенно перевоплотилась в добрую и участливую дочь.       — Какая ты у меня взрослая, — мать семейства погладила её по щеке.       — Ну мам…       — Извини, всё время забываю, что ты не маленькая…       — Ой, да ладно...