Безумные будни Учиха

      Следующее утро побаловало принцессу Учиха тишиной. Отец отсыпался, братья также решили провести последний день свободы с пользой и просто от души дрыхли. То, что следующий день будет начат общим подъёмом, было ясно как восход солнца — учителя Академии вряд ли затягивали решение столь срочного вопроса, как внеочередное поступление наследников легендарного клана.       «Всё же надо более тесно общаться с братьями, — подумала будущая куноичи, рассеянно мешая в чашке с крепким чаем растворяющийся сахар. — Надо же, я не знала, как на самом деле к ним относятся другие дети… Ну дети и дети, подумаешь, обиделись на кого–то из–за пустяка и тут же забыли. Тут всё намного сложнее. Даже меня, если вспомнить, не особо сильно жаловали в компаниях».       В детстве, сколько она помнила, её появление где–либо вызывало всеобщее внимание и шепотки за спиной. А герб клана, вышитый на одежде, будто притягивал тяжёлые чужие взгляды, похожие на тычки тупой длинной жердью. Поэтому девочка не особо любила появляться на улице, даже в компании с мамой. Конечно, не все взрослые относились к ней так настороженно — мамины одноклассники были добры и благожелательны, в них не ощущалось той странной настороженности и затаённого страха, что обжигал ей спину пронзительным ледяным ветром.       Однажды, не выдержав подобного давления, она даже просила Сакуру спороть герб с одежды и носить вещи без него, чтобы не ощущать себя «словно диковинным зверем в клетке, на которого все глазеют».       Куноичи посерьёзнела:       — Дочка, этот герб — наследие твоего отца и его предков. Наследие силы, которая в тебе дремлет. Силу всегда боятся.       — Я не хочу, чтобы меня боялись! Я хочу быть как все.       — Ты не сможешь быть как все. Если будешь прятаться и убегать, это ничего не изменит. Изменить всё можешь только ты сама.       — Как?       — Только тем, что не будешь бояться. Не будешь убегать от себя самой и пытаться быть кем–то другим. Будешь собой.       — Но…       — Однажды у нас в селении уже жил такой человек. С самого детства его не любили, отовсюду прогоняли, ненавидели и проклинали, запрещали своим детям даже приближаться к нему.       — Почему?       — В него запечатали Девятихвостого Лиса, чтобы спасти деревню от разрушения. Но люди боялись заключённого демона и невольно переносили свою ненависть на того, кто сдерживал его в своём теле.       — Неужели…       — Да, это Узумаки Наруто, наш с папой сокомандник и Седьмой Хокаге.       — Мама, я хочу знать, как лорд Седьмой смог изменить всех! — в окружающем мраке забрезжил пока дальний, но яркий свет надежды. А герб клана уже не казался несмываемым клеймом позора. Если такой великий человек, как глава деревни, который будто состоял из любви и света, к которому все тянулись, словно к Солнцу, смог одолеть ненависть и страх окружающих, то сможет и она. Обязательно сможет!       — Ну, для начала, он никогда не поступал так, как ожидали от него все, — улыбнулась розововолосая, вспоминая своё детство и самые яркие моменты в нём, которые неизменно были связанны с вечно улыбающимся блондинистым хулиганом, твердившим, что станет Хокаге.       После этого почти весь вечер до самой ночи превратился в один увлекательный рассказ, в котором фигурировал Наруто. Его шалости, его тренировки, его соперничество, его битвы, его слова и поступки. Естественно, изложение почти всей жизни героя Пяти Наций и одного из победителей Мадары и Кагуи невозможно было уместить в один вечер. Наследница клана Учиха засыпала под эти рассказы, как остальные дети — под сказки. Но самое удивительное было в том, что то, что казалось сказкой, было самой что ни есть реальностью.       — Тогда с завтрашнего дня я буду учить тебя. Тебе нужно очень много знать и уметь, чтобы осуществить свою мечту, — сказала мать дочери в тот памятный для обеих вечер.       С тех пор жизнь девочки круто изменилась. Постепенно большинство игр превратились в уроки этикета и начальные тренировки по искусствам ниндзя. А сказки сменились серьёзными книгами по истории и другим наукам.       Теперь юная Учиха ходила с гордо поднятой головой и расправленными плечами, спокойно воспринимая взгляды окружающих, будто говоря «да, я Учиха, и что такого?». Постепенно уверенность в себе вытеснила боязнь косых взглядов — ведь если великий Узумаки Наруто смог, значит, сможет и она.       Однажды, гуляя рядом с одной из детских площадок, она увидела, как несколько парней издеваются над пухлой смуглой девочкой с золотистыми глазами.       — Жирная!       — Эй, толстуха!       — Чё сама жрёшь? А ну делись!       — Корова!       При виде подобного зрелища у Сарады закипела кровь — да как они смеют обижать ту, кто младше, да ещё и девочку?       — А ну отвалили от неё, придурки!       От неожиданности хулиганы вздрогнули и обернулись. Но их замешательство длилось недолго.       — Эй, да это та самая учихнутая!       — И чё ты нам сделаешь, сопля? Папку позовёшь?       — Папка у ней из деревни свалил, я от родаков слышал, так шо не…       — А, ну знач мамку!       «Хозяева улиц» не учли одного — задевать близких Учиха, а особо насмехаться над его якобы слабостью — это открытый вызов на бой. Да и откуда им было знать?       — Шаннаро!!!       Стоящему ближе всех тут же прилетело в челюсть — Сарада и не думала шутить, била со всех своих сил. Второго, замахнувшегося кулаком, пропустила вперёд, увернувшись от удара, поставила подножку. Тот, нелепо взмахнув руками, грянулся носом в землю. Третьему, самому здоровому и неповоротливому, без всякого смущения был нанесён удар в пах — он глухо завыл и согнулся пополам, схватившись за ушибленную промежность. Последний, увидев своих приятелей в незавидном положении, смекнул, что дело плохо, и бросился наутёк. Но его остановил метко брошенный под сгиб колена камень.       Наследница клана–основателя, едва схлынул боевой азарт, поняла, какую глупость натворила. Да, она использовала эффект неожиданности, но когда все четверо оклемаются, ей придётся худо. Даже несмотря на свою подготовку, сил у шестилетней девочки было мало, чтобы противостоять парням, что в полтора раза старше, да ещё и в большинстве.       Видимо, либо духи предков незримо хранили своего потомка, либо откликнулись не особо вмешивающиеся в дела смертных Боги, но рядом возникли четверо бойцов в масках и броне.       — Вы не пострадали, Сарада–сама? — обратился к ней парень в маске ворона.       — Нет, Ворон–сан.       — Ясно, — спецназовец осмотрел импровизированное поле боя и подсел рядом с заводилой хулиганов. — Что, Ято, опять тебе неймётся? Тебя уже предупреждали в полиции или нет? — тот кивнул. — Ты добегался, и твои дружки тоже. Отдохнёте в исправительно–трудовой колонии, заодно подумаете над своим поведением.       — Простите, АНБУ–сама, мы больше не будем, — в голос заныли все четверо.       — Не верю, — ледяным тоном отрезал тот. — Извинились перед девочками, быстро!       — Извините за мерзкое поведение, нам крайне стыдно… — оттарабанили те, правда, чувствовалось, что никакого раскаяния они не испытывают и это просто отговорка.       После этого задержанные и конвоиры исчезли в вихрях кружащихся листьев.       Наследница Учиха смогла наконец повернуться к новой знакомой, чьё лицо выражало смесь страха и восхищения.       — Не надо бояться, всё хорошо. Как тебя зовут?       — Чо–Чо… Акимичи Чо–Чо…       — Приятно познакомиться, я Учиха Сарада.       Спокойный и вежливый тон собеседницы вернули толстушке уверенность и хорошее настроение.       — Как круто ты их! Научишь меня?       — Да какое «круто», я просто неожиданно напала…       — Ну не скажи… Я бы так не смогла, — наследница клана силачей выудила откуда–то ещё одну пачку чипсов и открыв, протянула своей защитнице. — Будешь?       — Да, конечно. Спасибо за угощение.       Потом они целый день бродили по деревне, в основном по продуктовым магазинам, а Акимичи–младшая без умолку болтала, расписывая ассортимент продуктов и цены на них. Сарада молча кивала и в основном терпеливо слушала. Ей самой было интересно гулять с кем–то без родителей. С парнями она не особо дружила, а с сокурсницами по Академии, в которую недавно поступила, ещё не успела толком познакомиться. Оказалось, что Чо–Чо тоже поступила в один класс с Сарадой, правда, Учиха не обратила на неё внимания. Теперь же она получила шанс пообщаться с нею поближе.       Разговор постепенно сместился на одноклассников и общих знакомых, которых оказалось очень много. Обсуждали очень многое — учебную программу, мальчишек, на почве общей неприязни к всевозможным буйным выходкам, особенно сына Хокаге, который явился на первое построение Академии так, что об этом потом пару недель судачила вся деревня. В общем, вечером они расстались лучшими подругами и обменялись приглашениями в гости.       «Надеюсь, у братьев будет так же», — подумала она, закрывая за собой дверь особняка.       Академия после вчерашнего дня напоминала растревоженный улей. Большинство учащихся стояли тесными компаниями и всё время о чём–то шептались. Хотя догадаться было несложно — «Учиха» постоянно повторялось на все лады. А её спину, вернее герб на ней, изучал не один пытливый взгляд.       Первым уроком была история. Как только Шино–сенсей закончил лекцию и огласил домашнее задание, девушка встала со своего места и направилась на «галёрку», где компания лоботрясов занималась тем, что снова начала мучить извлечённые из рюкзаков приставки.       — Привет, Боруто, — обратилась она к блондину, что как раз увлечённо елозил джойстик.       — Привет, Сарада, — ответил тот, не прекращая своего занятия.       — Нам нужно поговорить.       — Чёрт! — ругнулся парень, ставя на паузу. — Отвлёкся и опять про… играл, — заменил он готовое сорваться с губ ругательство. Зная, насколько его одноклассница помешана на правилах и приличиях, сын Хокаге понимал, что нарушать их в её присутствии — гарантированный шанс нарваться на головомойку или… на что–то похуже. Трусом наследник Узумаки не был, но драться с девушкой, причём на глазах у класса — это испортить себе репутацию среди всех. Даже если он просто будет защищаться — ведь тогда среди парней он не будет таким уж авторитетом. И это бесило. Быть зависимым от той, которую в некотором смысле не мог терпеть, но, увы, приходилось. Кроме того, он испытывал странное волнение в присутствии Учиха и ничего не мог с этим поделать. Подколки Иноджина, видевшего его состояние, были вдвойне неприятны.       — Начнёшь снова, невелика беда, — вернул юношу к реальности занудный голос.       — О чём ты хотела поговорить? — с некоторым сожалением откладывая в сторону приставку, спросил сын главы деревни, поднимая глаза на собеседницу. И удивлённо сморгнул, на мгновение увидев на щеках девушки смущённый румянец. Проклятье, видимо показалось.       — Я обдумала свои слова и сделала вывод, что погорячилась. Приношу свои извинения.       — Ребят, а сегодня солнце случайно не на западе взошло? Никто не в курсе?       — Яманака, ещё раз влезешь в разговор — я тебе твой длинный язык вместо шарфа вокруг шеи повяжу. Понятно?       — Молчу–молчу.       — Благодарю.       — Это было неожиданно с твоей стороны, Сарада.       — Что конкретно?       — И отказ, и признание своей неправоты, — не стал юлить собеседник.       — Я физически не могу следить за братьями, кроме того, это может повредить их репутации в классе. Если за ними будет приглядывать кто–то из твоих друзей, будет намного лучше.       — Тогда я распределю смены среди нас. — Боруто окинул взглядом притихших приятелей, поставивших на паузу свои гаджеты и прислушивающихся к разговору. — Ты в курсе, в какой класс их определили?       Девушка отрицательно покачала головой.       — Увы, нет.       — Учиха Сарада, срочно подойдите в кабинет директора! — раздался голос диктора по громкой связи. — Повторяю…       — Извините, ребята, мне нужно идти, — сказала брюнетка, сделав короткий поклон. — Благодарю за вашу помощь.       Затем спокойно дошла до двери, но, едва переступив порог, тут же рванула вперёд, лавируя в толпе и рассыпаясь в извинениях. Опаздывать на следующий урок очень не хотелось.       Остановившись у нужной двери, она на мгновение наклонилась, уперев руки в колени и успокаивая дыхание. Затем, выпрямившись и поправив одежду, постучалась.       — Войдите!       Наследница Учиха вошла в небольшую приёмную, где сидела секретарша директора — Кэйко–сан.       — Доброе утро, Кэйко–сан. Вызывали?       — Да, проходи, — вежливо кивнула та и, нажав кнопку на переговорном устройстве, сказала в микрофон. — К вам Учиха Сарада.       Приглашённая тем временем уже постучалась в дверь кабинета и получила разрешение войти. Через мгновение она была уже перед глазами сидящего в кресле Умино Ируки.       — Здравствуйте, Умино–сама.       — Здравствуй, Сарада–чан. Передай, пожалуйста, этот документ своему отцу, — пожилой мужчина протянул ей один из свитков, лежащих в стеллаже рядом.       — Разумеется, — ученица с вежливым поклоном приняла документ. — Разрешите спросить?       — Да, конечно.       — На какой курс и в какой класс зачислили моих братьев? Если это не секрет, разумеется.       — Конечно, нет. «А» класс второго курса… Постой, что–то случилось?       — Нет–нет, что вы, всё хорошо. Просто хотела знать, в чём именно нужно будет помочь Итачи и Шисуи, если у них вдруг возникнут вопросы, — на ходу придумала отговорку Учиха, нервно поправив очки. Проклятая привычка никак не желала отступать, особенно в таких вот критичных — с её точки зрения — ситуациях.       — Приятно знать, что ты готова помогать в учёбе младшим.       — Я же старше, мне положено… — одновременно с этим по всем коридорам прокатилась требовательная трель звонка. — Тысяча извинений! — торопливый глубокий поклон. — Мне пора…       — Передавай привет отцу.       — Да, конечно… Всего доброго! — после чего девушка будто испарилась, не смотря на то, что дверь кабинета была закрыта почти бесшумно.       «Хорошая девочка… И такая талантливая», — подумал директор, вспомнив её родителей. А затем, со вздохом потянувшись, принялся разбирать новую порцию отчётов.       Слава Богам, следующий урок проходил на улице и принцессе Учиха не пришлось сильно отвлекать присутствующих, открывая дверь кабинета под взгляды всей аудитории. Просто отметилась у смотрителя полигона, получила под роспись комплект тренировочного оружия и отправилась выбирать свободную мишень. Неожиданно свободное место оказалась рядом с сыном Хокаге. В другое время будущая куноичи вознегодовала и под любым предлогом попросила бы поменяться местами с кем–то из одноклассниц, но сейчас это было крайне удобно. Можно было переговорить по важному вопросу.       Поприветствовав кивком блондина, она, почти не целясь, швырнула в мишень сюрикен. Тот вошёл почти в центр.       — Выяснила? — расслабленно бросив острую железку в свою мишень и едва не промазав, спросил парень.       «Шаннаро, и этот идиот ещё хотел соревноваться со мной в сюрикендзютсу?».       — Да, — вторая стальная звёздочка вошла рядом с первой.       — И? — второй сюрикен главного хулигана деревни влетел в «яблочко» его мишени.       «Чёрт, неплохо».       — Второй курс, класс «А», — третий сюрикен втыкается в мишень чуть ниже первых двух.       — Хорошо, я перепишу их расписание, а потом раздам ребятам, — бросок сюрикена, всё так же в центр.       — Спасибо, — ещё бросок.       «Догоняет, соберись!».       — Пока не за что, — снова свист рассекаемого воздуха и стук от попадания.       — Эй, Узумаки и Учиха! Вы чего там воркуете? — настиг их окрик сенсея. Анко–сама была чудовищно бестактной. И в то же время — чудовищно сильной. Боруто как–то имел глупость её разозлить. После этого заводила класса бегал по всему полигону, уворачиваясь от летящих в него сенбонов. После нескольких игл в заднице последние прилетели в подколенный сгиб, парализуя ноги. После чего наследник главы селения рухнул как подкошенный, едва уберёгшись от падения на спину. А наставница как ни в чём не бывало, подойдя, с гаденькой ухмылочкой поинтересовалась, куда воткнуть следующие — в плечи, запястья или сразу в горло? С тех пор на её уроках царила железная дисциплина. Выговор Митараши восприняла с равнодушной миной. А сам будущий ниндзя решил не жаловаться отцу — ибо зачем подтверждать прилипшую к нему репутацию «золотого мальчика», от которой он так хотел избавиться?       — Ничего мы не ворковали, даттебаса!       — Митараши–сама, мы не…       — Слушать не желаю! Учиха, ты не только опоздала, но ещё других отвлекаешь! Узумаки, а ты вообще ерундой страдаешь, с таким подходом в моё время тебя убили бы на первой же миссии. Ко мне, оба!       — Так точно…       — Есть!       Как только оба провинившихся предстали пред преподавателем, та выдала им следующее задание.       — Так, детки… Видите вон ту мишень? — оба провинившихся синхронно кивнули.       — Вот вам задание, — с хлопком из свитка появилось два комплекта сюрикенов. Помеченных краской. Девушка и парень мгновенно поняли всю глубину подставы. И чуть не взвыли в голос от негодования. Митараши–сама оказалась ещё и с очень хорошей памятью. Даже слишком хорошей.       — Проигравший занимается уборкой полигона после занятий, — улыбка, появившаяся на лице куноичи, стала ещё шире, когда она увидела вытянувшиеся лица. — Чего стали, золотые мои? Время пошло!       — Я не проиграю, даттебаса!       — Только не тебе, шаннаро!       От взглядов, которыми обменялись эти двое, буквально дохнуло озоном. Мгновением позже на несчастную мишень обрушился стальной ливень.       — А вы, мелюзга, смотрите внимательно! — одёрнула остальной класс ученица змеиного мудреца.       В результате, когда обе коробки опустели, а соревнующиеся тяжело дышали, дрожа от напряжения, учитель, взяв блокнот и рулетку, неспешно прошествовала к мишени и начала измерять, придирчиво осматривая места попаданий и что–то записывая. Все смотрели на судью поединка с замиранием сердца.       — Так, поскольку суммарное количество очков у вас одинаковое, — наконец провозгласила Митараши. Тишина на полигоне стала почти абсолютной, были слышны даже шелест листьев и пение птиц, — то вы оба остаётесь убирать полигон.       — Что?!       — Не может быть!       — Сомневаешься, Учиха? — ласково спросила у будущей куноичи пожилая женщина. — Тут расчёт по формуле Канеко–Ураши, можешь посчитать сама. Но вместо следующего урока.       — Извините, Анко–сенсей…       — То–то же.       — Анко–сенсей, почему двойной проигрыш?!       — Ничья и есть двойной проигрыш. Если бы ты уделял больше внимания учебнику по стратегии, а не своей электронной коробке, то знал бы это сам.       — Да знаю я, даттебаса…       — Ну вот и отлично. Надеюсь на вашу порядочность, детишки. Благодарю за усердие! — это уже обращаясь ко всему классу.       — Спасибо за наставление, Анко–сенсей! — дружный ответ класса, в котором затерялись голоса обоих наказанных.       Вечер застал непримиримых соперников за работой. Полигон оказался не то что неубранным… он оказался дико захламлённым. Создавалось такое впечатление, что перед тем как завести сюда класс, на местность накинули иллюзию. Иллюзию гладкой подстриженной травки и чистоты. На самом деле всё поле было завалено непонятно откуда взявшимся тренировочным оружием, а кусты по периметру скрывали горы мусора, который не удосужились убрать. Смотритель, на которого мог бы обрушиться праведный гнев учеников Академии, ушёл, похоже, едва прозвенел последний звонок, сдав полномочия одному из вахтёров. То есть свидетелями возмущённых воплей Боруто стали только деревья и кусты. Но возмущением беде не поможешь, и оба принялись за дело.       — Знаешь, а здорово всё–таки получилось, Сарада, — улыбнулся наследник Узумаки, складывая в подсобку последний ящик с металлическим хламом. — Я не против повторить.       — Девушек на свидание вообще–то по–другому приглашают, Боруто, — огрызнулась принцесса Учиха. Сил не осталось ни на что. Даже на препирательство с этим дураком.       — В смысле — свидание? — парень густо покраснел, словно его застали за чем–то непристойным. — Я имел ввиду соревнования…       — Боги, какой же ты ещё ребёнок… — вздохнула девушка. — Договор наш в силе?       — Конечно, даттебаса, — ослепительно улыбнулся парень, показав большой палец.