Безумные будни Учиха

      Тем временем преподаватели Академии, проводив новых учеников и их отца, открыли собрание, на котором решалась судьба младших Учиха.       — Итак, уважаемые, я хочу знать ваше мнение относительно всего увиденного, — взял слово глава клана Нара.       — Шикамару–сан, разве вы уже не составили своего впечатления об увиденном?       — Разумеется, составил, Ито–сан, — ответил тот спросившему. — Но я — не учитель, а всего лишь советник Хокаге. Я командовал уже сформировавшимися шиноби, но не представляю, как правильно учить детей, пусть самых талантливых. Это просто вне моей компетенции. Но, надеюсь, вы сможете восполнить мой пробел в знаниях.       — Тогда позвольте мне, — мастер теней кивнул, давая разрешение. — То, что мы видели, весьма впечатляет, и даже очень, но я категорически против того, чтобы нарушать правила, единые для всех учащихся. Мы создадим опасный прецедент, и тогда уже другие родители будут требовать от нас, чтобы их детей зачисляли на старшие курсы Академии, минуя этапы начального обучения.       — В этом есть своё здравое зерно, — Ито просиял, не смотря на то, что многие его коллег нахмурились. — Но не спешите радоваться. Мы ещё не выслушали других. Кто желает возразить? Да, Анко–сама.       — Господин Хацури не учёл, что совсем не все дети, даже почитаемые своими родителями гениальными, являются таковыми на самом деле, — несмотря на прошедшие годы, отразившиеся на стройности её фигуры, взгляд элитного джонина и ученицы Орочимару оставался таким же холодным и цепким. Её оппонент невольно поёжился. — Можно установить достаточно высокую планку для отбора подобных талантов. Хотя бы основываясь на том уровне, который показали близнецы Учиха, — многие преподаватели, услышав это, одобрительно закивали.       — Но это же Учиха, их тренировки и домашнее обучение…       — Уж не думаете ли вы, что Учиха рождаются с пробуждённым шаринганом? — Ито смешался, не зная что возразить. — Вы должны понимать, что клановые дети развиваются и растут быстрее сверстников из обычных семей.       — Но Академия как раз и создана для того, чтобы уравнять в своих стенах всех, вне зависимости от происхождения!       — Вы правильно сказали — уравнять. Если изначальный уровень этих мальчиков равен более старшим детям, не имеет смысла учить их с младшими, основываясь лишь на критерии возраста. Это может породить конфликты с соучениками и испортить самих вновь поступивших, внушив им представление о собственном превосходстве и бездарности окружающих. Зло, посеянное в детской душе, потом даст очень горькие плоды в зрелом возрасте. Я знаю, о чём говорю.       Все замолчали. Имя человека, которое подразумевалось, но не было озвучено, знал каждый. Один из учеников Третьего, что также с младых лет считался гением своего поколения, затем оказался замешан в тёмных делах и преступных опытах. Бежал от наказания, став отступником, а затем вернулся в родное селение во главе объединённой вражеской армии. Только ценой гибели пожилой наставник смог остановить падшего гения, чьи амбиции вышли за пределы здравого смысла. И лишь ценой слишком многих жертв Лист смог устоять и разбить агрессоров.       — А, уверив этих, несомненно, способных ребят в их силе, не сделаем ли мы того же самого?       — Не сделаем. Мой учитель не видел вокруг себя тех, кто мог бы его превзойти по силе или сразиться на равных, и поэтому стал таким. Кстати, пример отца этих детей в этом плане тоже показателен — мы не учли своей ошибки и дважды попали в ту же ловушку. А вы, Ито–сан, предлагаете сделать глупость в третий раз и превратить совпадение в закономерность. Тогда какое право мы имеем называться учителями, если сами совершаем детские ошибки, недостойные взрослых людей?       — Но тогда нас просто завалят требованиями о переводе детей на старшие курсы!       — Повторяю — пусть дети сначала покажут достойный уровень на практике. Если же хоть в чём–то провалятся — в переводе обоснованно отказать. С подачей апелляции не ранее чем через полгода после неудачи.       — Вы не понимаете! В таком случае в распределении и формировании команд возникнет полный хаос!       — А может, наоборот — мы получим сильные команды без «балласта», что тянет их на дно и разрушает командную работу? Нужно видеть не только риски, но и возможности.       — Но классическая схема формирования команд работала многие десятилетия и оправдала себя!       — Всегда ли? Сколько ошибок приходилось на один удачный состав, когда команда гибла в полном составе чуть ли не на первой серьёзной миссии?       — Значит, это была вина наставника!       Начинающийся разгораться спор был прерван требовательным постукиванием подсигара по столешнице.       — Это очень важная проблема, разбору которой нужно будет посвятить отдельное время, но мы слишком уклонились от темы, — председательствующий сурово поглядел на распалившегося поборника традиций. — Возможно, вслед за новыми техниками и новой идеологией последует и новая система подготовки кадров. Не всё старое — хорошо.       Ито состроил кислую мину, будто сжевал целый лимон, впрочем, тут же взял эмоции под контроль и вновь начал доброжелательно улыбаться. Анко же осталась невозмутимой.       — Разрешите дополнить, — попросил слова директор Академии.       — Разумеется, Ирука–сенсей.       — Госпожа Митараши вполне резонно заметила, что к необычным детям необходим нестандартный подход. Тем более к таким, как Учиха. Они — будущие главы больших семей, и от того, как мы отнесёмся к ним сейчас, зависит отношение будущих поколений Учиха к Скрытому Листу. Не следует забывать, что перед нами за партами сидят не просто дети, а будущие взрослые. Будущие отцы и матери, которые, не успеем мы оглянуться, приведут в эти стены уже своих детей. Своими словами и поступками мы создаём будущее Скрытого Листа. Поэтому опрометчивость в суждениях и поступках может слишком дорого нам обойтись. Выносите своё решение, руководствуясь данным убеждением. Благодарю за внимание.       Глава клана Нара удовлетворённо кивнул. Пусть Умино и не был профессиональным шиноби, но прирождённым психологом, тонко чувствующим настроения окружающих и читающий людей словно открытую книгу, был отменным. Особенно сейчас, с опытом прожитых лет. На дружеских посиделках, где бывшие выпускники вспоминали прошедшее детство, все с теплотой вспоминали Ируку–сенсея и его наставления, сожалея о том, что не прислушивались к его словам тогда, своими шалостями добавляя ему седых волос. И тем более были благодарны классному руководителю за его бесконечное терпение и любовь, с которыми он пытался донести до них то важное, что пригодилось им во взрослой жизни, особенно в юности, что совпала с последней мировой войной. И теперь ленивый мальчик, любящий дремать на лекциях и любоваться облаками, что стал взрослым мужчиной, главой клана, советником Хокаге и отцом, был полностью согласен со словами пожилого учителя.       — Итак, можем приступить к голосованию. Кто за то, чтобы принять Учиха Итачи и Учиха Шисуи в А класс второго курса?       Через минуту почти все за столом подняли руки. Исключением был Хацури и ещё три преподавателя, в числе которых был чунин, которого так неожиданно припёрли к стенке двое сопляков с гербом огненного веера на одежде.       — Кто против? — четверо несогласных дружно подняли руки.       — Воздержавшихся нет. Похвально. Шино–сенсей, занесите, пожалуйста, в протокол собрания.       Глава клана Абураме молча кивнул и начал усердно заполнять черновик, чтобы потом начисто перенести на бланк протокола.       — Прошу слова.       — Конечно, Митараши–сама.       — Я не согласна с предложением о переводе на второй курс. Может, лучше сразу на третий? Помнится, старший брат Саске–сама закончил Академию почти за год, самостоятельно одолев всю программу, включая практические навыки. Да и отец нынешнего Хокаге тоже не засиделся за партой.       — Возражаю, — тут же откликнулся Умино. Все взоры невольно пересеклись на нём. — Это были гении из гениев, равных которым не было ни до, ни после них. Но тогда были другие времена — беспрерывная вражда всех со всеми вынуждала детей забывать о том, что они дети, и сражаться наравне со взрослыми с малых лет, а также готовить себя к будущим войнам ради защиты родных и близких. Но у этого была своя цена — Учиха Итачи–старший не вынес упавшего на него бремени чужих ожиданий и повредился рассудком, что привело к самой ужасной трагедии после атаки Девятихвостого. Мы не можем допустить подобного ещё раз. Тем более — сейчас совсем другие времена и другой миропорядок. Благодаря усилиям господина Седьмого и его непоколебимой вере новое поколение не знает взаимной вражды и живёт в дружбе и доверии. Несмотря на то, что отдельные рецидивы тёмного прошлого ещё имеют место. Посему я не вижу причин отнимать у этих славных ребят детство.       — Будем голосовать?       — Полагаю, это стоит отдельного волеизъявления присутствующих.       Шикамару кивнул.       — Итак, кто против того, чтобы Учиха Итачи и Учиха Шисуи были переведены сразу на третий курс?       Дружный лес рук. Даже ученица змеиного мудреца, поколебавшись, подняла руку.       — Принято единогласно. Попрошу занести в протокол.       — Уточнение хочу внести я, если позволено сказать мне будет.       — Разумеется, Шино–сенсей.       — Действительно неразумно было бы детей столь малых переводить сразу на третий курс. Почему? Слишком велики физические нагрузки там, как и умственные, не полезно для здоровья их это будет. Пусть развитие их идёт в ногу с ростом.       — Разумный довод, кроме того, за четыре года они могут сформировать более прочные и разносторонние привязанности с сокурсниками, чем за три. Это тоже очень важно, — неожиданно заметил Хацури.       — Рад, что в этом вы единодушны с коллегами.       — Главное — общность в целом, а не разногласия в частностях. Кстати, можно оформить эту мысль как обоснование решения по предыдущему голосованию. Проголосуем, чтобы всё было согласно процедуре.       — Принимается. Ставлю на голосование.       Ещё одно голосование, на сей раз короткое.       — Ни у кого нет предложений, дополнений или возражений? Общее молчание.       — В таком случае, на этом могу официально завершить расширенный педагогический совет. На основании вынесенных решений прошу оформить официальный приказ по Академии и вручить его копию главе клана Учиха через его дочь. И ещё одну копию для Хокаге, пожалуйста.       — Будет сделано, — ответил Шино. Когда он говорил кратко, его странная манера речи исчезала как по волшебству.       — Благодарю, — обращаясь к остальным. — Можете быть свободны. Хацури–сан, Митараши–сама, задержитесь, пожалуйста. Хочу попросить вас о маленьком одолжении…       Распрощавшись с подругами, Сарада пошла домой. Зайдя в особняк, она с удивлением не обнаружила отца и братьев — видимо, мальчишки уговорили главу клана отпраздновать столь замечательное событие, как сдача вступительных экзаменов. А заодно устроить запоминающееся прощание с беззаботным детством.       Девушка вздохнула, внимательно осматривая фотографии, висящие на стенах в столовой. На них в основном были запечатлены родители — в свадебных нарядах вместе, затем — мама с подругами и отец — с друзьями. Затем уже простые бытовые снимки — папа и мама в простой одежде пьют на кухне чай, мама моет посуду, отец — сидит за столом, хмурясь и перебирая какие–то бумаги. Несколько фотографий уже с ними — вот сама новорожденная Сарада, совсем кроха, на руках у матери, а рядом с ней — неожиданно широко улыбающийся отец. Вот счастливо улыбающиеся бабушка и дедушка и она, одетая в распашонку, сидящая между ними с умильно–серьёзным выражением пухлого личика. Вот снова она, уже старше, в платьице и сандалиях, неловко делающая первые шаги… Фотографии с братьями, где Итачи всегда серьёзен и даже иногда хмур, а Шисуи постоянно улыбается или корчит рожи в объектив. Фотографии отдельно с братьями, где они играют, складывая дома из детского конструктора, или вместе рассматривают книгу с картинками. Снимок, где она читает близнецам книгу… Большой семейный фотопортрет, где она стоит между братьями, а родители — на заднем плане, обнимая их.       «Интересно, почему у нас нет фотографий папиных родителей? Да, я слышала что папа — сирота, единственный выживший из целого клана. Но почему я, да и братья, почти ничего не знаем? Мама рассказывала о нашей силе, объясняя, почему папа почти не бывает дома, а нам нужно быть очень острожными и не доверять незнакомым людям, а также знать, где и как вызвать помощь… То, что я читала в книгах — это умещается в несколько предложений — ничего другого я узнать не смогла, как ни пыталась. Вся остальная информация была засекречена указами предыдущих Хокаге, а Седьмой продлил их действие».       У юной куноичи был ещё один, тайный мотив, когда она желала стать главой Скрытого Селения — приняв титул, она наверняка получила бы доступ к запретной информации и наконец смогла бы узнать, что же скрывалось за молчанием и недомолвками родителей, а также за грифами секретности официальных документов.       Мысленно вздохнув, девушка направилась на кухню — понимая, что родные вернутся ещё не скоро, а пообедать нужно. Кроме того, выпал редкий шанс насладиться тишиной и одиночеством.       Покончив с едой, она поднялась к себе, где смогла, наконец, достать учебники и приняться за домашние задания, но сосредоточиться не получалось. Абзацы книг и формулы никак не желали устранить из головы слова одноклассника и его образ. Особенно его ярко–голубые, совсем как у Седьмого, глаза.       — Шаннаро! — ни в чём не виноватый учебник по физике полетел в угол, а кулак, ударивший по столу, обожгла боль. Стало немного легче — образ несносного блондина чуть потускнел. Ученица Академии встала из–за стола и всё же решила убрать несчастную книжку на полку. Было чертовки лень, но она же Учиха. Папа никогда не позволял себе беспорядка, мама тоже. Тому же они учили и детей. Естественно, она, как старшая, тоже должна подавать пример.       «Потренируюсь, а там пройдёт».       Переодевшись в тренировочную тунику и бриджи, она вышла на полигон. Обмотав руки бинтами, принцесса клана принялась избивать специальный ростовой манекен, представив на месте головы лицо самого бесящего её парня в классе. После этого несчастный снаряд в прямом смысле испытал на себе гнев дочери Саске.       Было слышно, как вернулись отец и братья. Мальчишки чисто из любопытства заглянули на полигон. Шисуи хотел было подойти, но Итачи молча перехватил его за руку, жестом показав в дом. Старшая из нового поколения Учиха была ему благодарна — старший из близнецов без слов, по одному взгляду мог читать её эмоции и всегда тормозил младшего, который всегда его слушался, в отличие от неё. Некоторое время спустя девушка без сил уселась на принесённый с собой коврик. В голове царила приятная гулкая пустота, а тело приятно ныло.       Некоторое время спустя на заднем дворе появился глава семьи. Дочь при появлении отца вскочила было, но тот позволительно махнул рукой, призывая не утруждаться. Будущая куноичи просто кивнула в знак приветствия.       — Что–то случилось?       — Ничего, папа, всё хорошо… правда.       — Вот только врать не надо.       Щёки девушки предательски вспыхнули.       — Сарада, можешь обманывать кого угодно, но не меня. Я тоже Учиха.       «Да, он прав».       — Так что произошло?       — Это всё Боруто, — затем последовало изложение всего, что произошло в кафе.       — Я, кажется, недавно просил не отвергать чужую помощь.       Было мучительно стыдно. Настолько, что хотелось провалиться сквозь землю.       — Или ты действительно считаешь, что утолённое самомнение стоит того, чтобы подвергнуть опасности близких? — последовал добивающий вопрос.       — Я не хотела… просто…       — Если бы подобное предложил кто–то другой из этой же компании, ты бы согласилась?       — Да… согласилась…       — Понимаю, это сложно. Пересилить неприязнь к человеку, который предлагает тебе помощь. Но это тоже путь шиноби.       — Спасибо за наставление, отец… Но…       — Обоснованы ли опасения твоего одноклассника? Обоснованы. Любая сила, что превосходит привычный уровень, порождает страх, а страх, усиленный незнанием, порождает ненависть.       — Тогда почему…       — Мы должны принять эти страх и ненависть, перебороть и жить дальше. Кроме того, не все могут поддаться этим чувствам. Нужно только найти этих людей. Они и будут теми, кого мы сможем назвать друзьями.       — Но…       — Верь — они есть, они — будут. Те, кого можно назвать друзьями, есть всегда, как всегда есть солнце. Даже если солнце закрыто тучами или зашло за горизонт на время ночи. Как у меня есть Наруто и твоя мама. У тебя есть друзья?       — Да… Есть. Акимичи Чо-Чо.       — И ещё один.       — Он дурак, и он меня бесит! Нахал, придурок и выпендрёжник! — девушка набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы продолжить награждать сокурсника нелестными эпитетами.       Выслушав внушительную характеристику сыну лучшего друга, Саске улыбнулся. Что–то никогда не меняется, сколько бы лет ни проходило…       — Знаешь, в твои годы я тоже характеризовал его отца почти теми же словами. Но в то же время в глубине души знал, что он поддержит и поймёт меня, как никто другой. Правда, мне пришлось очень много пережить и испытать, чтобы признать те вещи, которые очевидны для меня сейчас.       — Ой, да враки это всё… Ты и Седьмой — лучшие друзья. Несмотря на то, что очень разные.       — Ты и Боруто тоже очень разные. Просто вам нужно время.       — Время для чего?       — Время понять и принять друг друга.       — Пф.       «Интересно, если бы я сам сказал это маме или отцу — они бы ответили мне так же? Наверное…».       — Тем не менее, просто не отталкивай его и присмотрись внимательнее. Люди не всегда таковы, какими являются на первый взгляд, верно?       — Попытаюсь, — сказала девушка, понимая, что в словах родителя есть резон.       — А с ребятами из компании Боруто всё же поговори. И извинись перед ним.       — Разумеется. Но не преувеличиваешь ли ты неприязнь к мальчишкам?       — Не преувеличиваю. Просто спроси у них как–нибудь, как относились к ним в детских компаниях во время совместных игр. Узнаешь много нового.       — Никогда не задумывалась. У нас разные интересы.       — А вот это уже промах. Мы ведь семья. А ещё ты хочешь стать Хокаге. Хокаге должен интересоваться проблемами подчинённых. И разрешать их в меру сил. Похоже, Боруто может послужить тебе в этом примером.       — Но он не хочет им быть! Но при этом поступает так, будто он в классе главный, и все его слушают. По крайней мере, парни.       — У него, должно быть, есть свои мотивы для этого. Ну а что касается лидерства… видимо, харизма и умение заводить друзей достались ему от отца и деда. Хотя… имея в подчинении такого человека и договариваясь с ним, можно стать неплохим всеобщим лидером, ты так не думаешь?       «А ведь верно!».       — Смотри на мир шире, ищи новые возможности. Мир на самом дела намного более сложен, чем описано в книгах. Книги — это только база.       — Тогда как действовать, если не по книгам?       — Ошибаться, исправлять ошибки, делать выводы… и доверять друзьям.       — Но… — Сарада взволнованно поправила очки.       — Люди неидеальны, у всех есть недостатки. Нужно учиться терпеть чужие и стараться не уязвлять остальных своими. Для шиноби это тоже важно. Иначе о командной работе можно забыть.       — Откуда ты всё это знаешь?       — Из опыта, дочка, из опыта. «      А ведь скольких ошибок, за которые мне до сих пор мучительно стыдно, я бы не совершил, если бы мой собственный отец сказал мне подобные слова! Видимо, это — тоже моё искупление: предостеречь своих детей от моих собственных ошибок».       — Папа, скажи, а ты можешь повлиять на распределение составов команд?       — Нет, но даже если бы мог, я бы этого не сделал.       — Почему?       — Команды подбирают по силе бойцов и по связкам их навыков, чтобы они были наиболее эффективны. Психологическая совместимость тоже важна, но в последнюю очередь. Иначе пострадает боевой потенциал.       — То есть…       — Да, тебе придётся работать вместе с людьми, которых, быть может, ты не сразу примешь и поймёшь, но по–другому никак. Команды создаются для выполнения миссий, а не для чьего–либо душевного комфорта.       — Как же это сложно…       — Жизнь вообще — вещь непростая. И каждый, кто решит соблазниться лёгким путём, в конце концов, может погубить и себя, и тех, кто ему дорог. Поэтому никогда не избирай лёгких путей. Сама суть шиноби — это преодоление трудностей и собственных недостатков и слабостей. Особенно теми, кто желает стать Хокаге.       Оба ненадолго замолчали, думая каждый о своём.       — Идём в дом, уже поздно. И ты уже сделала уроки?       — Шаннаро! Точно, как я могла забыть!       — Но только после ужина.       — Хорошо.