Безумные будни Учиха

      Прячась за створкой, Сарада уже готова была атаковать. Прислушалась. Незнакомец поспешно возвращается в прихожую. Видимо, уловил звуки открывающейся двери и решил, что не запер за собой дверь как следует.       Едва рука вторженца потянулась к ручке, девушка попыталась ударить, пригвоздив запястье к дереву, тот мгновенно разорвал дистанцию, будто прочитав её намерение. Будущая куноичи плавно проскользнула внутрь, опасаясь, как бы враг не прикрепил к ручке леску и не дёрнул на себя, одновременно обезоруживая и травмируя руку. Пальцы левой руки уже нащупывали в подсумке сюрикены…       Конечно, остальные взрослые из поколения её родителей неодобрительно или с удивлением относились к привычке дочери Саске всюду носить с собой набедренный подсумок и ножную кобуру с оружием. Естественно, боевым. До выпуска ей оставалось около года, но Учиха уже щеголяла атрибутами настоящего шиноби, правда, без протектора.       На этой привилегии для неё в обход законов настоял лично её отец в разговоре с Хокаге. Аргументируя это тем, что «она уже достаточно взрослая, чтобы постоять за себя, и достаточно сдержанная, чтобы не применить оружие в пылу ссоры». На возражение, что, мол, за ней, её братьями и поместьем Учиха постоянно следит целый батальон лучших АНБУ, «Теневой Хокаге» презрительно хмыкнул.       — Я бы нынешним АНБУ даже миссию ранга В не доверил.       В ответ со всех сторон кабинета зафонило раздражением, даже от невозмутимого Сая, но тут же всё затихло, едва встретившись с небольшим давлением «ки» наследника шарингана. Седьмой мысленно вздохнул. Его лучший друг неисправим. Но его можно понять.       — Отведёшь Сараду к менталистам, пусть проверят стрессоустойчивость. Будет ей право на ношение оружия.       Бывший отступник только кивнул. Мир, который они построили, был совсем не таким, как старый, где всё решалось правом силы. Теперь другие порядки. Это иногда раздражало. Но, может, это и к лучшему?       Вот таким образом она и получила возможность встретить возможного врага не с голыми руками.       Быстро окинув взглядом противника, наследница Учиха на мгновение опешила…       И, выронив кунай, с радостным визгом повисла на шее у рослого мужчины с густой непокорной шевелюрой. Было видно, что у него нет левой руки.       — Папа!!!       — Я тоже рад тебя видеть, дочка, — ответил тот, неумолимо расплываясь в сдержанной улыбке.       — А где братья?       — Отправил за покупками. Пусть сегодня у нас будет небольшой праздник.       — Я и не надеялась тебя увидеть, — хозяйка вспомнила, что дверь так и осталась открытой, поэтому отправилась её закрывать, чтобы не всполошить наблюдателей. Она, конечно, не видела АНБУ, охраняющих её, братьев и их дом, но догадывалась об их наличии.       — Надо же кому–то присмотреть за вами, пока мамы нет дома. На тебя и так слишком много свалилось.       — Это верно, чёрт возьми.       — Как они? Не бедокурят?       — Более или менее терпимо. Но ты же знаешь Шисуи — у него будто шило в заднице. А Итачи всегда действует заодно с ним, даже если не одобряет, — решила с чистой совестью наябедничать Сарада.       — Я сам в детстве был любознательным, хотел многое испытать и попробовать, если мне это казалось интересным, — улыбнулся своим мыслям старший Учиха. — Так что парням было в кого удаться.       — Вот же занозы.       — Зато ты — вся в маму. Не по годам правильная и серьёзная.       — Неужели?       — Да. Смотрю на тебя и вижу её в твоём возрасте.       — Ну, тебе, конечно, виднее, — смутилась девушка.       Их разговор прервал звонок в дверь.       — А вот и парни вернулись, — дочь Теневого Хокаге подняла с пола кунай и, сунув в футляр, отправилась открывать. Против всех ожиданий она встретила на пороге Хинату.       — Здравствуйте, Хината–сама. Рада вас видеть.       — Привет, Сарада–чан. Разреши войти?       — Да–да, конечно!       — Кто там, дочка? — раздался голос Саске из кухни.       — Это Хината–сама!       — Здравствуй, Саске–кун, — поприветствовала его супруга Хокаге. — Только что вернулся?       — Да, я сразу зашёл домой. Приведу себя в порядок с дороги, и только потом навещу Сакуру, иначе Шизуне–сан меня точно прямиком с порога госпиталя прогонит. Кстати, как она?       — Весела и здорова. Твоё возвращение очень её обрадовало и успокоило.       — Я рад это слышать. Как мои дети? Не замучили ещё всех? — тем временем отец семейства орудовал на кухне, готовя рис, крайне сноровисто управляясь единственной рукой.       — Что ты! Очень милые ребята. А твоя дочь — вообще очень ответственная и взрослая. Больше месяца управляется почти самостоятельно. Извини, что не можем помочь в полной мере…       — Брось, я великолепно понимаю. У каждой из вас своя семья и работа. И тем более ценю вашу поддержку.       — Мы же друзья.       — Спасибо. Что там Наруто?       — Весь в работе. Недавно запустили совместный проект со страной Ветра по строительству завода по выращиванию особо чистых кристаллов для электроники и других отраслей. Теперь деревня Песка обогащается за счёт полезных ископаемых пустыни. А мы помогаем им с постройкой теплиц и ферм, чтобы она была независима от внешних поставок продовольствия.       — Надо же, ты в курсе происходящего…       — Муж часто упоминает всё, что касатся его работы.       — Даймё совсем обленился. Хокаге не должен заниматься такими вещами.       — Дело в другом… К постройке привлекли шиноби, плюс они обеспечивают охрану. В пустыне всё ещё укрываются банды отступников или разбойников, что не прочь украсть материалы для продажи на чёрном рынке, а воду и продукты — для себя, похитить рабочих или инженеров ради выкупа. Там ведь будет не только производство, но и рабочий городок, куда будут проводить железную дорогу, строить теплицы и ветровую электростанцию. Комплекс строят недалеко от руин Роурана, там множество неисследованных укрытий.       — У Альянса всё руки не доходят до того, чтобы вычистить огнём это бандитское гнездо.       — Ты там был?       — Периодически наведываюсь. Чтобы тамошнее отребье не забывало, что они под присмотром.       — Пожалуйста, Саске–кун, будь осторожен!       — Конечно, Хината. У меня есть ради кого.       При этом разговоре присутствовала и Сарада, усадившая гостью за стол и поставившая чай и печенье. Ну и кое в чём помогавшая отцу — хоть он и появлялся дома очень редко, но во время своего пребывания полностью отстранял супругу от домашних хлопот, будь то готовка, стирка или уборка. Дочь же помогала ему в этом, понимая практически без слов, с полувзгляда. Вот и сейчас двое Учиха действовали как одна команда. Несмотря на то, что это была кухня, а не поле боя.       Супруга Хокаге умилилась, глядя на эту картину.       «Надо же, я не подозревала, какой Саске–кун на самом деле хороший хозяин и отец. Жаль, конечно, что он появляется дома редко… Не понимаю, из–за чего его так не любит тёща?».       Это была больная тема, которую часто затрагивала Сакура, когда они изредка собирались на девичники.       Харуно Мебуки вечно ворчала на зятя, почти всегда визит дочери к родителям оборачивался упрёками в адрес «непутёвого муженька».       — Вот скажи мне, доченька, почему у всех — мужья как мужья, работают в деревне, приходят домой, а твой вечно где–то шляется? И дома появляется хорошо, если раз в полгода. Чтоб заделать тебе очередного ребёнка.       — Мама, я уже миллион раз объясняла, что это — его работа. Он расследует подозрительные явления и выявляет всевозможные опасности до того, как они начинают представлять настоящую угрозу. Угрозу тебе, папе и твоим внучке и внукам, между прочим!       — Пусть бы АНБУ этим занимались, им за это деньги платят и тренируют ради этого.       — Есть случаи, когда АНБУ ничем помочь не могут, это может сделать только Саске.       — Это какие такие случаи?       — Я не обязана отвечать на этот вопрос.       — Опять эти ваши тайны. Да к любовницам он бегает, кобелина.       — Мама!       — Дорогая, вот только этого не надо! — повысил голос молчавший до этого Кизаши. — Наш зять — порядочный мужчина.       — Тебе–то почём знать?       — Я доверяю выбору нашей дочери. Если бы она не была в нём уверенна, то ни за что бы не согласилась выйти за него замуж.       Дочь с немой благодарностью посмотрела на отца.       — Да просто влюбилась она в него без памяти ещё девочкой… Ох, чувствовало моё сердце, что не кончится это добром.       — А я всегда знал, что наша девочка разглядела в нём что–то, что не видели другие. Иначе давно бы встречалась с другим. Да и вспомни тех, кто за Саске бегали в Академии. Кто его ждал? Кто хотел ради него стать сильнее? Все разбежались. Одна она осталась.       — Вот поэтому её и выбрал. Потому что другие бы отказали. И правильно сделали.       — Мам, я знаю Саске–куна всю жизнь. И гораздо лучше, чем ты. И всегда понимала, что просто рядом с ним никогда не будет.       Даже появление на свет Сарады, Итачи и Шисуи не прибавило единения, а лишь дало повод для новых ссор.       — Господи, ну зачем же твой муж так назвал детей? Ладно дочь, но старшего наследника? Именем убийцы и предателя?       — Мама, у него были для этого свои причины.       — Ну почему не Араши, Райдо, а именно Итачи?       — Вот сама у него и спросишь.       — А если он откажется говорить?       — Значит, просто знай, что так надо.       — Твой муж — эгоист.       — Значит, я вышла замуж за эгоиста и люблю эгоиста. И знаешь, что самое смешное?       — Сломанная жизнь и загубленная молодость — это, по–твоему, смешно?       — Самое смешное, что я научилась быть счастливой. Даже с таким неидеальным, как для тебя, человеком.       И вот такое почти каждый раз. Ничего не исправляли даже гостящие у бабушки и дедушки внуки.       Хината, конечно, понимала одноклассницу. Её отец тоже одно время ворчал, глядя на зятя, что ещё только получил ранг джонина после многочисленных экзаменов и тоже почти не ночевал дома. В первые годы мира была пропасть работы — из–за гибели большого количества шиноби на войне активизировались всякого рода людские отбросы, почувствовавшие ослабление центральной власти. Дело усложнили и всевозможные сепаратистские группировки, что отказались принимать новый миропорядок, и отступники, решившие, что жить грабежами и террором мирных граждан легче, чем выполнять приказы старших и довольствоваться выданной на руки зарплатой. Даже она, после замужества и первых родов оставившая профессию шиноби, иногда возвращалась в строй. Иначе никак. Хочешь мирной жизни для детей — делай так, чтобы на их долю осталось как можно меньше проблем. Но после рождения Боруто и особенно Химавари Хиаши подобрел и их отношения с Наруто наладились. Здесь же было никак. Видимо, дело было в упрямстве и неуступчивости Мебуки. Хотя… Сама наследница бьякугана ловила себя на том, что у матери и дочери очень много общих чёрт характера. Разве что Сакура более спокойная и отходчивая, в этом она немного в Кизаши–сана, своего отца.       — Саске, разреши помочь?       — Нет, спасибо, Хината. Мы с Сарадой сами.       — Хорошо, — гостья допила чай и поднялась.       — Передавай привет Наруто, если он будет дома. Дочка, проводи, пожалуйста.       — Да, папа.       Всё же дочь Саске и Сакуры была особенной. Сдержанная и невозмутимая, как и отец, на которого очень сильно походила внешне. Но при этом общительная и весёлая, как и мать. Бывшая Хьюга улыбнулась. Эта девочка ничем не напоминала холодных и надменных Учиха, которых она запомнила ещё до резни клана, когда отряды из двух–трёх полицейских с неизменными клановыми гербами на спинах патрулировали улицы. Её братья, которых она видела мельком, были ещё более непохожими на тех, прежних Учиха.       «Молодая поросль. Новое поколение, не замаранное в крови и грязи прошлого. Их души не гнетут обиды и давние счёты. Пусть так будет и впредь».       — Хината–сама? Что–то случилось?       Голос девушки вернул её к реальности.       — Нет–нет, ничего, просто задумалась. Рада была повидаться.       — Приходите ещё, мы всегда вам рады.       Гостья и хозяйка раскланялись у калитки, пропустив внутрь вернувшихся близнецов. Те вежливо кивнули, ибо кланяться с тяжёлыми сумками в руках и рюкзаками за плечами было неудобно, синхронно поприветствовали «Хинату–сама» и скрывшись в доме.       Сарада вернулась на кухню, чтобы застать ожидаемую картину — сыновья уже осаждали отца просьбами посмотреть их спарринг и оценить их навыки по метанию кунаев и сюрикенов. Впрочем, не забывая при этом распределять всё купленное в напольные и настенные шкафы, а всё скоропортящиеся прятать в холодильник. Старшая метнула грозный взгляд в Шисуи, который потянулся было к купленному на сдачу леденцу, украдкой показав кулак. Тот сразу сжался, но тут же нашёл выход — сладость перекочевала из рук в задний карман шорт.       «Не забудет–таки, как только наестся. Чтобы ты так про оружие во время боя помнил, братик».       В семь рук всё прошло куда более успешно. Отец семейства уже настолько привык к своему увечью, что отсутствие одной руки совершенно не ощущалось. Вскоре все четверо уже насыщались наскоро приготовленным обедом. После еды просьбы мальчишек стали ещё более назойливыми.       — Так, все соревнования — потом. Я купаюсь и иду навещать маму. После возвращения будете мне показывать всё, чему научились.       — Пап, это так долго!       — Шисуи, если я посчитаю, что ты ленился — будешь беспрекословно слушать сестру. Или же останешься бессменным дежурным по дому целый месяц.       — Только не это! — вихрастого тут же словно ветром сдуло.       — Папа, зачем ты так — он опять или порежется, или подвернёт себе что–то, — деланно вздохнул прямоволосый и последовал за младшим.       — Мальчишки… — выдохнула Сарада.       — Присмотри за ними, будь добра.       — Конечно, папа, кто же как не я… — старшая Учиха подхватила книгу и ушла.       Саске, довольно усмехнувшись, прошествовал к шкафу, где, найдя свежие вещи, отправился в ванную. Вечные странствия научили его получать огромное удовольствие от того, что люди осёдлые зачастую воспринимали как должное. Например, от домашней еды. Или от омовения в ванной с тёплой водой и возможностью наконец–то вымыть голову.       После, чистый и посвежевший, он уже облачился поверх своей обычной одежды в светлый плащ, который никогда не надевал за пределами Листа. Чёрное он носил только в странствиях. Чёрный — цвет немаркий, на нём не видны грязь, плохо отстиранная кровь или зашитые прорехи от оружия. Светлая одежда как нельзя лучше подходила для мест цивилизованных. Таких, как госпиталь.       Зайдя в здание, он повернул к регистратуре и коротко справился о том, где находится Учиха Сакура. Молоденькая медсестра, пряча покрасневшее от смущения личико, назвала этаж и палату. Уже трижды отец вежливо поблагодарил её и направился в указанное место.       Несколько раз его просканировали незримо присутствующие АНБУ. Мирные времена — мирными временами, но госпиталь, как стратегически важный объект, охранялся особо тщательно. Даже подступы к нему были обнесены барьером, препятствующему телепортации и призыву. А специальные сигнальные печати поднимали тревогу, как только кто–либо использовал чакру, отличающуюся от медицинской. Не говоря уже о том, что любая техника превращения была запрещена и служила мгновенным поводом для ареста.       Намного больше постов охраны было на подходе к палатам для беременных, молодых матерей и родильному залу, а также педиатрическому отделению. Будущее Скрытой Деревни следовало защищать, не считаясь с потерями.       Вот он перед дверью той самой палаты. Стучится и, слыша условленное «Войдите!», открывает дверь.       Она полулежит на кровати, поставленной близко к открытому окну. Рядом на тумбочке стоит свежий букет. Значит, кто–то из подруг навещал. Саске тут же спохватывается, понимая, что не купил цветов. И краснеет, словно нашкодивший мальчишка. Уже, казалось, сколько лет прошло, а он ведёт себя… так же глупо, как в свои семнадцать. Так и не научился нормально общаться с супругой, как с женщиной. И никаких оправданий тут быть не может. Но одновременно с досадой на себя он чувствует прилив нежности и благодарности к этой женщине, что стойко держит на своих хрупких плечах неустроенный быт без жалоб и нареканий. Растит его детей, умудряясь при этом ещё и руководить госпиталем. Это, на мгновение, работа, по ответственности сравнимая с должностью Каге. А ещё любит и прощает своего непутёвого мужа, который не может жить так, как живут мужья всех остальных женщин. Просто не умеет.       — Здравствуй, дорогой, — Сакура будто почувствовала его присутствие. Обернулась к нему. Улыбнулась своей скромной и немного стеснительной улыбкой. Сверкающие счастьем изумрудные глаза, казалось, затопят излучаемой ими радостью весь окружающий мир.       — Привет, милая. Как самочувствие? — он подошёл и, склонившись над ней, поцеловал жену в лоб. Так, как никогда бы не поцеловал никакую другую женщину.       — Толкается. Видимо, почувствовал тебя рядом.       — Да, наверно, — мужчина опустился на колени и приложился ухом к животу, услышав толчок. Улыбнулся.       «Надо же… Мы, шиноби, можем творить чудеса, одним ударом разрушая горы или превращая пустыни в моря. Но это только техники. А настоящее чудо — вот. Будущий человек. Наш сын».       — Знаешь, как назовешь?       — Может, ты выберешь имя?       — Нет–нет, ты главный.       — Хорошо. Тогда пусть будет Обито.       — Обито?       — Да. Ведь именно он тогда помог нам. Несмотря на все свои грехи, он искупил их своей смертью. Я верю, что он творил зло не только от бессердечия и ненависти, а ради того, что сам считал благом. Ты ведь знаешь, что я и сам долгое время поступал именно так. Поэтому я понимаю его… как никто другой.       — Хорошо.       Вот всегда так. Никому другому его супруга не позволяет согласиться с собой так беспрекословно. Только ему. Своему первому и единственному мужчине. Его размышления прервали слова жены:       — Как там дети?       — Всё хорошо. Сарада присматривает за ними и отлично справляется.       — Ну–ну. Будущая Хокаге Скрытого Листа не может по-другому.       Оба улыбаются. Хотя, узнав о мечте дочери, Саске испытал шок. Понятно, если бы подобное вдруг выдал Боруто — старший ребёнок его соперника, чьи отец и дед тоже Хокаге. Но принцесса Учиха… С другой стороны, вечный странник понимал наследницу. Её идеалом был не он, а другой отец — его друг. Который своей заботой, словно солнце, освещает каждый листок на ветвях Скрытой Деревни. Который всегда рядом, который защитит, наставит, поможет. Нельзя сказать, что его дети его не любили. Любили, уважали, побаивались, ибо Саске был строг и не спускал тех глупостей, на которые иные родители закрывали глаза. Но не обожали. Трудно обожать человека, что годами пропадает на краю мира, забираясь туда, куда и обычные письма не доходят, не то что новейшие электронные послания или телефонные звонки. Они ещё маленькие, для них возвышенные идеалы — пустой звук. Для них важно другое — чтобы папа был рядом. Постоянно, а не месяц–несколько недель раз в год или даже дольше. И осуждать за это детей было бы верхом глупости.       Они говорят долго, очень долго, запоем. Обо всём на свете. Перескакивают с одной темы на другую, бросают, возвращаются. Делятся новостями: она — Скрытого Листа, он — всего остального мира. Приносят обед. Саске бросается кормить Сакуру. Она смотрит на него недовольно, но, видя его умоляющий взгляд, принимает эту заботу. Процесс кормления превращается в забавную игру с лёгкими поцелуями и игривыми взглядами. Оба смотрят друг на друга и краснеют. То ли от стеснения, то ли от счастья. Процесс уничтожения еды завершён. К уже трижды матери являются врачи и выставляют супруга вон на время процедур и осмотра. Он терпеливо ждёт, чтобы потом устроить Шизуне и её ассистенткам допрос с пристрастием. Из вала непонятных ему медицинских терминов уясняет только одно — всё хорошо и предстоящие роды пройдут благополучно — к этому есть все предпосылки. Шизуне критически осматривает посетителя, удовлетворённо кивает и молча тыкает на наручные часы — мол, не задерживайся. Режим превыше всего. Ему остаётся только покорно склониться.       Они продолжают прерванный разговор обо всём — от домашних мелочей до мировых проблем. Наконец Саске спохватывается, помня, что обещал заместителю главы госпиталя, что сейчас заменяет свою начальницу, находящуюся рядом с ним. Сакура чувствует лёгкую грусть, и не понимает, почему время рядом с любимым столь скоротечно. Но её утешает его обещание заглядывать ещё.       — Ладно, я пойду. Если что — я оставлю здесь одного из ястребов, им можно будет передать весть.       — Недавно рядом с госпиталем построили базу для посыльных птиц, оставь его там.       — Спасибо, Сакура. Позаботься о себе и о нашем сыне.       — Обязательно. До встречи, Саске. Береги себя.