Издательство «Альянс». Дом на холме

+++

Сай

+++

Сай хорошо помнит, что пишут в книгах о возвращении домой: кто-то испытывает чувство радости, а кто-то некую горечь. У людей много разных воспоминаний, связанных с местом, где они долго жили. Где были или даже остались знакомые, друзья и родственники. А вот у Сая в Кири и в Косен никого, кроме Риры-сан и Ичи, нет. Ему некого навестить, кроме них: он не хочет заходить в приют, в котором вырос, у него нет желания посмотреть на школу и ВУЗ, в которых он учился. Всё, что было с ним до переезда в Коноху, — за исключением знакомства с семьёй Ритсуми, — словно вообще было не с ним. Поэтому, когда выдаётся свободная минутка, он решает воочию увидеть именно свою благодетельницу, о чём предупреждает её по sms. Всё-таки Сай прекрасно знает, что о визитах нужно сообщать заранее. На примере того же Саске, который беспардонно врывается к Наруто когда ему вздумается, Сай понял, что это очень неудобно и неприятно, хотя в курсе, что сам грешит тем же. Просто если говорить обо всём Накику заранее, то она, как ему кажется, найдёт способы его избегать, а Сай этого не хочет. Что он действительно хочет — это проводить с ней как можно больше времени и, кажется, и дальше с ней жить. Не в соседних квартирах, а в одной. Разобраться в себе Саю ужасно сложно. С помощью Катсуи-сан он начинает постепенно разматывать тот клубок, в который с рождения спутались все его эмоции. Делать это тяжело и муторно, порой у него буквально опускаются руки. Намного проще было бы просто забить и жить так, как он жил до этого. Тогда не придётся ни о чём думать, не придётся переживать и можно плыть по течению. Накику ведь никак не показывает того, что в любой момент может испариться: переехать, как Акеми, или просто сказать, что он её уже достал. Но совершенно внезапно такой спокойный уклад жизни Сая больше не устраивает. Он то ли взрослеет, то ли что, но ему становится мало того, что у него было. Люди вокруг него не существуют, а живут. Наруто и Сакура встречаются и выглядят ужасно счастливыми; Акеми ни с того ни с сего — по мнению Сая — решает съехаться с Канкуро; к Анко-сан зачастил Гай-сан; даже Суйгетсу с Карин сходятся. Сай прекрасно осознаёт, что в отношениях может быть плохо: у него перед глазами был пример Мизуки и его несчастной забитой невесты, которую почти не видели в доме, но которая всегда казалась только тенью человека. Но по нормальному, адекватному сценарию, в них должно быть хорошо, и именно это он видит у своих знакомых. Понимание, что он тоже хочет нечто подобное с Накику, приходит далеко не сразу и оставляет его крайне растерянным. Что ему делать теперь? Сай перестаёт звать её старшей сестрой, которой она никогда и не была, но от этого если и становится легче, то только чуть-чуть. Они слишком давно знакомы, и она его совершенно не рассматривает как потенциальный романтический интерес. — Привет! — Ичи окликает Сая с приветливой улыбкой, появляясь на углу улицы, ведущей к их с Рирой-сан домику. Он явно возвращается с работы и выглядит уставшим, но в целом радостным. — Я думал, ты позже придёшь. — Я могу подождать, если слишком рано. Прогуляюсь до озера. — Не говори глупостей. Пойдём, — Ичи качает головой и кивает на коробку с пирожными, которую Сай держит в руках. — Бабушкины любимые? Из Кири? — Конечно. О том, что нравится Рире-сан Сай прекрасно помнит, поэтому зашёл в её любимую кондитерскую. В накинутой на плечо сумке у него ещё один для неё подарок — нарисованная им картина, уже вставленная в рамку. Небольшая, но на светлой кухне, там, где раньше висели часы, будет смотреться хорошо. Он давно об этом думал, но только на днях сумел закончить работу. Сай больше работает с планшетом, а краски в руки последний год почти не берёт, да и в Конохе у него глаза в магазине разбегались, когда он в первый раз пришёл пополнить запасы и купить холсты. — Как дела у Накику и Акеми? Моя поганка-сестра буквально пару слов написала о маньяках, но без подробностей, как всегда. А по голосовой связи вообще отказалась на эту тему говорить. Я скоро Акеми буду звонить, чтобы нормальные новости получать. — Акеми переехала, — коротко сообщает Сай. — Но звонить можно мне, если писем Рире-сан недостаточно. — Ну, я-то их не читаю. Так что у вас там произошло? Сай кратко отчитывается — не так кратко, как Накику, но всё же — и предлагает Ичи спросить у Суйгетсу. Он прекрасно знает, что брат Кику общается с обоими братьями Хозуки, и младший из них может более красочно описать произошедшее, учитывая, что он был непосредственным участником. Риры-сан всё нет и нет, и Сай начинает беспокоиться, что так её и не увидит, хотя не представляет, где может быть пожилая женщина. Для семидесяти пяти лет она всё ещё резвая, конечно, настолько, что язык не поворачивается называть её старушкой или бабулей, как ту же Шиё-баа. И, всё же, в Косен не так много мест, куда она могла бы отлучиться. Впрочем, Ичи не выглядит обеспокоенным, так что и Сай расслабляется, следуя за братом Накику в огород. Несмотря на то, что уже октябрь, а солнце клонится к горизонту, довольно тепло, и морской бриз приносит ощущение чего-то давно забытого. Забавно, как сильно различается погода в Кири и Косен — если в Кири постоянно туман и дождь, то тут словно микроклимат, хотя расстояние между поселениями не такое уж большое. Рира-сан появляется среди цветущих клумб почти в десятом часу и, широко улыбаясь, заключает Сая в объятия. — Извини, что не ответила на твоё сообщение. Я же как раз из приюта, там новенький ну точь-в-точь ты… — Рира-сан осекается и смотрит уже как-то печально. — Пойдём чай пить, Ичи тебя накормил, надеюсь? На это замечание Ичи закатывает глаза, в это мгновение как никогда напоминая младшую сестру. Рира-сан громко радуется картине, которую тут же самостоятельно прилаживает к стене, выуживая молоток не откуда-то, а из кухонного ящика, и блаженно жмурится, закидывая в рот одну пироженку за другой. — Бабуль, тебе не стоит так много есть сладкого на ночь, — вздыхает Ичи. — Ой, зануда, отстань, я же не каждый день их ем, — парирует Рира, облизывая пальцы и до ужаса напоминая Саю Акеми. А вот бабушка рыжей соседки, которую Сай видел пару раз, напоминает ему Накику. Очень забавно! Когда Ичи удаляется в свою комнату, Рира впивает в Сая пристальный взгляд, от которого он непроизвольно вздрагивает. Не из-за страха и не из-за чего-то неприятного, просто Рира-сан словно оценивает изменения, которые в нём произошли за те месяцы, что они не виделись. Только личный разговор с ним она начинает очень неожиданным образом: — Ну как там моя колымага, ещё не развалилась? — Вы про машину? — уточняет Сай после небольшой паузы. — Нет, про старую калошу Мэйко, — хихикает женщина. — И про свою внучку. Шучу, Сай, да, я про машину. — С ней всё в порядке, — неуверенно отвечает Сай. — Накику на ней возит меня на сеансы к Катсуе-сан. — А могла бы уже приехать и меня повидать, — фыркает Рира-сан. — Я так и помру, а её не увижу. — Не говорите так! — Сай сам не замечает, как повышает голос. Ему неприятно думать, что женщина, заменившая ему семью, может в скором времени умереть. — Я привезу её. Если понадобится, — тут он вспоминает про манекен Чиву-шишо и заканчивает не так, как хотел: — то свяжу и в багажник засуну. Только надо права получить. Некоторое время в кухне звенит напряжённая тишина, а затем Рира-сан громко хохочет, ударяя ладонью по столу, да так, что Ичи прибегает на шум. — Что случилось?! — Ничего, — между приступами смеха, утирая выступившие на глазах слёзы, выдавливает Рира-сан. — Просто наш маленький Сай научился шутить! Ичи выдавливает что-то вроде «удивительно, рядом с Кику-то» и удаляется обратно в свои покои. Дальнейший разговор проходит в нейтральном русле, хотя что-то внутри Сая зудит, подталкивая задать неудобный вопрос. Только для кого неудобный — ему непонятно. Рира-сан предлагает заночевать у них, и Сай, конечно, соглашается — добираться до Кири поздновато, автобусы уже не ходят, а такси оттуда вызывать дорого. К тому же, ещё днём Джирайя-сан, Сасори-сан и Чиву-шишо заявили, что придётся остаться с ночевой. Канкуро по этому поводу поворчал, а Кабуто просто кивнул, уточнив, что тоже хотел заглянуть в приют. Интересно, зачем. Орочимару-сан собирается ещё одного ребёнка себе взять? Интересно, а они столкнулись там с Рирой-сан? Все эти вопросы, конечно, не те, которые он хочет задать, но смелости ему не хватает. Рира-сан помогает ему достать и постелить чистые простыни на кровати Накику. Сай оглядывает бывшую комнату своей соседки новым взглядом: здесь он не был очень давно, лет семь точно, и какие-то элементы кажутся ему знакомыми, а какие-то то ли новыми, то ли просто теми, что раньше он не замечал. Например, жуткая деревянная белка с диким оскалом. Видимо, это задумывалось игрушкой, но… — Это Ичи в детстве смастерил для Кику, — перехватывая его взгляд, замечает Рира-сан. — Она звала это чудовище птицекрокодилом. — Но это же белка. — Вообще-то, это бурундук… — Рира-сан опять хохочет, хоть и тише, потому что Ичи уже спит. Видимо, сегодня был сложный для него день. Потом смех женщины стихает, и она берёт Сая за руку. Тёплая маленькая рука, от которой у него сердце начинает щемить, но чувство совсем не такое, как когда его держит Накику. Хотя в чём-то похожее. Это всё ужасно сложно, настолько, что Сай чувствует, что вот-вот заплачет по непонятной причине. Наверное потому, что он ужасно благодарен Рире-сан за то, что его детские годы не стали полнейшим ужасом, а он никогда не знал как её отблагодарить. Никогда не находил слов. И прекрасно осознавал, что Накику до него особо-то дела и не было, это он ей всегда докучал своим вниманием просто потому, что она его однажды защитила от жестоких ровесников и была обязана терпеть его компанию из-за бабушки. — Ну чего ты опять такой унылый, а? — Рира-сан щипает его за щёку и наклоняет голову к плечу. Её волосы давно седые, хотя всё такие же волнистые, как и Кику, но Сай помнит то время, когда они отливали золотом. — Послушай, если ты думаешь, что был для этой поганки грузом, это совсем не так. — А как? — спрашивает Сай, с усилием проглатывая ком в горле. — Ты тоже был её единственным другом в детстве, — как само собой разумеющееся говорит женщина. И ухмыляется совсем по-ребячески. — А остальных она лупила. Какая тут дружба? — Потому что они были хулиганами? — Потому что ты ей нравился, болван. И ей хватало твой компании и Ичи. Всё, спи давай, а я пойду доем пироженки, пока внук не совершил ночной рейд на холодильник. — Ичи-нии же не любит сладкое? — Угу, это когда он не устаёт в своей ветклинике. А когда устаёт, у него ночной дожор углеводами. Сай тихо улыбается, вдыхает запах деревенского мыла, которым пахнут простыни, и достаёт телефон, быстро скидывая «спокойной ночи» Накику, почти уверенный, что она уже спит. Но спустя ровно пять секунд ему прилетает ответ: «И тебе. Позавтракать не забудь перед отъездом, бабуля тебе оставит одну пироженку на верхней полке в пакете из-под молока».

+++

Обито

+++

Обито совершенно не планировала возвращаться в Коноху и уж тем более становиться актрисой озвучки аудиокниг. Тем более, в том же издательстве, где работал её бывший парень. К её большому сожалению, выбора особо не было: после того, как она рассорилась в пух и прах с главной звездулей «Юки» путь в кино для неё был закрыт. Видите ли, Казанаха Коюки располагает связями, взять только её отца, великого режиссёра Казахана Сосетсу, а у Обито ни именитых родственников, ни влиятельных друзей с её-то взрывным характером. Да, она Учиха, но фамилия её не так уж много значит, да и тем же Саске с Итачи она приходится очень дальней родственницей, её собственные родители никогда не достигали таких же высот, как Фугаку и Микото, так что Обито приходится у жизни всё брать самостоятельно, даже вырывать с боем. Она всегда мечтала о славе. О том, что станет известной, о том, что сможет пробиться наверх, и настанет её час сиять. Именно их непохожесть с меланхоличным и не особо амбициозным Какаши в своё время уничтожило их и так хрупкие отношения. И всё же, иногда Обито с сожалением вспоминает их крупный скандал — тот самый, после которого она собрала вещи и, едва получив диплом о высшем образовании, покинула Коноху. Нужно было поддержать Какаши, у него только-только погиб отец, — не просто умер, а покончил с собой, оставив сыну кучу вопросов, — но она уже не могла выслушивать замечания парня о том, что ей бы повзрослеть. Ха, ей едва исполнилось двадцать два! У неё вся жизнь была впереди, и проводить её в тоскливой тоске Обито точно не планировала. А Какаши… Какаши её тоже никогда не поддерживал в её мечтах и устремлениях. Так что это было вопросом времени когда они расстанутся. Обито думает об этом и сейчас, внутренне кипя от гнева и украдкой кидая взгляды в висящее на стене зеркало. Она не жалуется на свою внешность — потому что она красивая, и её гетерохромные глаза только добавляют изюминку, благодаря которой её заметили и в «Юки», но эту привычку свою не любит. Обито всегда смотрит в зеркала, всегда пытается разглядеть что-то в красно-карем, словно в один прекрасный день он сам по себе начнёт прекрасно видеть. — Ты не хочешь записаться к Орочимару-сан? Вдруг… — Нет, — отрезает Обито и переводит взгляд на Итачи. Они сидят в столовой их с Саске поместья и пытаются вести себя так, словно они настоящие родственники. На самом деле до переезда Обито в Коноху они не виделись уже лет… сколько? Наверное, в последний раз как раз на похоронах Фугаку и Микото, когда Саске и Итачи совсем детьми были. — Ты же знаешь, тут уже всё испорчено… и это моя вина. Её, потому что Обито, когда поняла, что слепнет на один глаз из-за дурацкой генетической болезни Учих, испугалась и захотела поскорее избавиться от дефекта. У неё ни средств тогда не было, ни возможности найти хорошего специалиста. И в итоге она сама всё испортила. Такое уже не исправить. — Ладно, — Итачи пожимает плечами и делает глоток чая из своей кружки. — Ты нормально обустроилась? — Да, — Обито мнётся, но в итоге добавляет. — Спасибо за то, что приютил и помог с поиском квартиры. — Мне не сложно, — Итачи слегка улыбается. — К тому же, я неплохо знаю риэлтора, так что не стесняйся ему звонить в случае чего, он порядочный мужчина. Как… на работе? — Прекрасно, — язвительно выплёвывает Обито и тут же пытается усмирить свой характер. Итачи не сделал ей ничего плохого, это она всё ещё зла на Какаши, который, сволочь такая, нифига не изменился за все эти годы. Какое счастье, что в «Альянсе» помимо него работает Рин! С их университетской подругой Обито все эти годы не теряла связь, как и с Ирукой, хотя дружба с этим парнем помладше была более чем неожиданная. — Нормально. Я подписала контракт. Если всё получится, а всё получится, мне дадут больше книг. Пока так… Пока так, а когда утихнет обсуждение её скандала с Коюки, возможно, ей удастся вернуться в киноиндустрию, ну или хотя бы в шоу-бизнес. Сдаваться Обито не намерена, поэтому убеждает себя, что непременно найдёт способ снова взлететь. Ну и что, что она поругалась с этой дивой несчастной? Все скандалы забываются, забудется и этот, а Обито ещё будет купаться в лучах славы. Нужно просто набраться терпения. Ждать она умеет очень хорошо, хоть и терпеть не может. — Насколько я знаю, актёры озвучки тоже неплохо получают, — примирительно говорит Итачи. Обито кивает, невольно кривя губы. Если бы дело было только в деньгах! Кое-какие сбережения у неё, конечно остались, просто она привыкла уже жить на более широкую ногу. Но это далеко не главная причина её раздражения. — Неплохо. Но их никто не знает и не видит… — она вздыхает и качает головой. — Не обращай на меня внимания. Всё нормально. Расскажи лучше, как у вас дела. Обито соврёт, если скажет, что ей это интересно, потому что собственные переживания волнуют её больше. Тем не менее, разговор она поддерживает, и Итачи слушает, даже в какой-то момент начинает посмеиваться над рассказом о страданиях Саске по Ши Кодоку. Рабочие слухи долетели даже до Обито, хотя она ума не приложит, что же такого младший братец Итачи нашел в этой писательнице. И как так вышло, что его собственный брат не в курсе этого его загона. Обито романы Ши Кодоку не читала, но со слов секретарши Джирайи-сан, с которой они разговорились, поняла, что чтиво там крайне депрессивное. Под стать Какаши, невольно думает Обито. У него тоже вся жизнь в тоске и драме, и Обито устыдилась бы таких мыслей, если бы характер её бывшего парня не был таким с самого начала их знакомства. Да, смерть отца на него повлияла, но Какаши всегда был слишком серьёзным, сухим и надменным. Противоположности притягиваются, это правда, только почему-то никто не знает как этим противоположностям жить потом. Обито не понимает как они должны были друг друга дополнять и даже сейчас, столько лет спустя, при виде Какаши испытывает раздражение. Может, ещё и обиду, потому что отпустил он тогда её слишком легко. Ну, да, ему-то вообще ничего нужно не было, и встречался с ней он чуть ли не из жалости. Кажется, Обито во время их скандала ему так и сказала, а он не стал отрицать. Или стал, а она попросту забыла за давностью лет? Так или иначе, это совсем неважно. Всё уже давным-давно в прошлом. Саске появляется дома когда Обито уже собирается отчаливать. Он здоровается с ней, перекидывается со старшим братом парой слов и спешно поднимается в комнату. У него случился приступ вдохновения, поэтому он не желает тратить время на светские разговоры и запирается наедине с собой, своими мыслями и ноутбуком. Обито это никак не комментирует, только отмечает про себя, что Саске чем-то ужасно напоминает ей Какаши. Может быть тем, что он до невозможности занудный, точь-в-точь как Хатаке. Да почему, блин, все её мысли о нем? Раньше такого не было: она прекрасно жила и ни разу не возвращалась к воспоминаниям об их отношениях! Всему виной, видимо, то, что Обито снова дома и вынуждена общаться с ним. Нужно просто взять себя в руки и перетерпеть, потому что в ней говорят обида и раздражение, не более. Всё пройдет, всё давно уже прошло. До дома Обито добирается на автобусе. Итачи предлагает подкинуть её на байке, но она отказывается; хочет побыть в тишине и подумать. Ей везёт, что сейчас не час пик, даже удаётся устроиться на свободном месте у окна. Рядом садится пожилая женщина, что-то проворчав под нос, но Обито на неё не оборачивается. Она мажет безразличным взглядом по проносящимся мимо улицам, которые ей разом знакомы и незнакомы. Вот тут она гуляла в детстве; вместо банка тогда был магазин хозяйственных товаров. На углу продавали самые вкусные пончики, а светофор поставили уже после её отъезда. К сожалению, в её мысли опять пробирается Какаши, ведь часть воспоминаний связана и с ним тоже. Ему нравилось постоянство, поэтому они частенько обедали в одном и том же кафе, со временем сменившем лишь окраску фасада. Оно как раз открыто, успевает заметить Обито прежде, чем автобус перестраиваясь в левый ряд, сворачивает на другую улицу. Эту Обито, к счастью, знает уже не так хорошо, что наконец-то отвлекает от мыслей о прошлом. На сегодня ещё полным-полно дел, нет времени на глупые размышления. В паре минутах от остановки, как раз по пути домой, есть продуктовый магазин. Обито готовит не сказать, что хорошо, но кое-что умеет. Сейчас лучше не тратиться на обеды из доставки, лучше закупиться. Что лучше взять на ближайшие дни? Рис, овощи и мясо? Всё это должно быть в минимаркете, хотя овощи, наверное, лучше купить на рынке в субботу. Главное, суметь встать пораньше, чтобы успеть до того, как раскупят лучшее. Обито как раз подходит к кассе, когда телефон в кармане плаща начинает вибрировать. «Первая запись во вторник в десять. Пожалуйста, не забудь и не опоздай, как ты умеешь». Номер незнакомый, но сама манера письма и так жирно намекает о том, кто отправитель. Из рук Обито едва не выскальзывает стеклянная бутылка кетчупа, такой волной злости её накрывает. «Без тебя разберусь!» Потому что она разберётся. Со всем, как и всегда, и точно без вмешательства Какаши.

+++

Карин

+++

— Ты стала куда меньше задерживаться на работе допоздна, — говорит Орочимару-сама, когда Карин заносит ему результаты анализов, которые он просил ранее. Начальник сидит за своим столом; перед ним открытый ноутбук, фарфоровый стаканчик на блюдце и распахнутая записная книжка, вся испещрённая записями, сделанными убористым, но аккуратным почерком. Орочимару-сама представляет собой образец благообразия и собранности; Карин иногда украдкой мечтает о том, чтобы так же смотреться со стороны. Образ выходит очень солидным и внушающим уважение. Но сейчас она думает не о нём, а о словах Орочимару-сама. Карин действительно перестала уходить с работы совсем уж поздно. Она всё ещё не всегда отправляется домой сразу, едва заканчивается рабочий день, и уж тем более не отпрашивается пораньше, но всё же. Карин нравится то, чем она занимается, поэтому принцип «отстреляться и свалить, как можно скорее» — это не про неё. Перестает торчать на работе допоздна она только из-за Суйгетсу, которого ей совестно заставлять ждать у клиники подолгу, даже если он никогда не жалуется. Внутрь он предпочитает не заходить, а сейчас, к тому же, давно не весна и не лето; совсем скоро, того и кажись, может даже снег выпасть. Домой она приходит раньше, времени со своим парнем проводит больше, и Карин неожиданно сильно нравится, как проходят теперь её вечера. Дело далеко не в сексе, пусть и он хорош, потому что хорош рыбина, а в том, как ей с ним комфортно. Их отношения ничем не похожи на ту ванильную хрень, которой наслаждаются Наруто и Сакура, но Карин такое более, чем подходит. Ей нравится пререкаться с Суйгетсу, ворчать и самой как-то его нервировать, а ещё то, как легко они перестают дурачиться, переключаясь на серьёзные темы. Если бы ей кто-то сказал, что именно с младшим Хозуки она затеет что-то серьёзное, она бы в жизни не поверила. И либо очень долго смеялась бы, либо просто в ужасе сбежала подальше. Ладно, кому она врёт? Карин привыкла жить в этом доме, на холме «Хокаге», и никуда отсюда деваться не хочет. Ведь помимо странного парня, у неё, оказывается, тут ещё и друзья появились. — Да, — наконец, нарушает затянувшуюся паузу Карин, кивает и сцепляет перед собой руки в замок. Ей вдруг становится тревожно: а что, если Орочимару-сама счёл такое поведение несерьёзным и теперь недоволен? — Но на мою работу это ведь никак не влияет? — С этим всё в порядке, — подтверждает Орочимару-сама и смотрит на неё поверх очков. Изящных, с тонкой серебристой оправой и продолговатыми стёклышками. — Не думай, что я недоволен. Как раз наоборот, это хорошо, что ты больше отдыхаешь. Карин удивлённо моргает, не понимая, к чему он клонит. Она вроде не выглядела уставшей и точно не совершала никаких ошибок, чтобы начальник делал замечания по поводу её состояния. Ну, не считая того короткого периода, когда она загонялась из-за поцелуя с Суйгетсу, но с тех пор ничего из ряда вон выходящего с ней не происходило, не на работе точно. Или это ей так со стороны кажется, а на деле всё по-другому? — Я вас не понимаю, Орочимару-сама. — Что тут непонятного? — приподнимает он слишком изящные для мужчины тёмные брови. — Мои сотрудники обязаны быть прекрасными специалистами, а чтобы такими оставаться, им нельзя забывать об отдыхе. Я думал, мне опять придётся напоминать тебе о необходимости брать перерывы, но вижу, ты взялась за ум. — Спасибо. — Наверное. Карин неуверенно улыбается. — Кабуто тоже отметил изменения, я говорил с ним о расширении штата. Закончишь с документацией и возьми неделю отпуска. В следующем году твоя практика подойдёт к концу, но я уже сейчас могу обещать тебе место, так что об этом волноваться тебе не стоит. Сердце Карин пропускает удар, а затем заходится частым и восторженным стуком. Да, да, да! Она получила что хотела, ей не придётся никуда уходить и ничего искать, всё сложилось именно так, как она надеялась! Конечно, пока это на словах, но Орочимару-сама не тот человек, который разбрасывается пустыми обещаниями: он сделает именно так, как говорит. Причин переживать у неё, конечно, было не так много, ведь она старалась и всегда выкладывалась по полной, — и собирается продолжать в том же духе, — но как же приятно наконец-то точно знать, что всё было не зря, и её будущее не такое расплывчатое, каким могло казаться. — Хорошо, Орочимару-сама, большое спасибо, — снова благодарит Карин, кусая губы, чтобы те не расползлись в самой широкой и глупой улыбке, на которую она только способна. — Я могу идти? — Иди, — кивает начальник, опуская взгляд к экрану ноутбука. — Хотя, подожди. Сделай одолжение, до вечера напиши рекомендательное письмо для Кабуто, о котором я просил вчера. С моего согласия он выступил на несколько месяцев волонтёром в одном из детских домов, для отчёта нужны отзывы начальства и коллег. Хорошее место, и получает финансирование государства по новой программе, так что там тщательный отбор кандидатур. Карин согласно кивает. Она сейчас так счастлива, что напишет всё что угодно и даже для этого скользкого, неприятного типчика. С другой стороны, Карин уловила в словах Орочимару-сама намёк, что Кабуто высказался за её принятие в штат. Точно не ради любви к ближнему; видимо, увидел в ней самую достойную соперницу, пусть они и работают в разных отделах. Удивительно, что Кабуто нравятся дети! На радостях Карин отправляет сразу две sms — одна улетает Суйгетсу с просьбой купить выпить что-нибудь особенное, а второе — соседке с вопросом, свободна ли она вечером. «Смотря по какому поводу» — тут же отвечает Дейдара. Что у неё там такого случилось Тсукури так и не рассказала, но после того, как они кратко посрались с Карин по поводу присутствия Хидана в их доме, немного угомонилась. Проводить меньше времени с этим невыносимым типом не стала, но делала это где-то в другом месте, а не в их совместной квартире. Карин не понимала как Дейдара вообще могла с ним спеться, мало того, что у Хидана был мерзкий характер и заёбы по поводу роли женщин в обществе, так ещё и Дея раньше сама на него постоянно жаловалась. «Расскажу, если составишь нам компанию, только без этого твоего» «А кто ещё будет?» Почему-то вопрос Дейдара отправляет без своих обычных смайликов. «Я, ты и Суйгетсу, зачем кого-то ещё…» — сообщение Карин не заканчивает и не отправляет, замирая с приподнятыми над экраном большими пальцами. У неё неделя отпуска, а ещё это по-настоящему важное событие в её жизни, так почему бы, действительно, не пригласить кого-то ещё? Её ведь постоянно зовут на разные посиделки. Тех же Сакуру и Наруто точно стоит позвать — мало того, что сама Карин была на новоселье Харуно, пусть и помогала с коробками, так и Наруто ей частенько таскает её любимые окономияки, и не всегда только потому, что хочет что-то попросить взамен. И Накику с Акеми стоит позвать — за то время, что они живут в одном доме, обе девушки не раз выручали Карин: Акеми непосредственной помощью, потому что она очень открытый и добрый человек, Накику своими запасами, которыми щедро делилась со всеми, кто успеет их первыми забрать из гаража. Да и из их с Икимоно квартиры, что уж тут. Сай идёт в довесок — хотя, Карин не может не признать, что и он всегда был готов предоставить помощь, если его попросить. Хаятэ и недавно въехавшая в квартиру Мизуки Югао тоже уже привычны, а Гекко им с Деем не раз помогал с компьютерами. Можно даже позвать Изумо с Котетсу, пусть они и сплетники, но с ними бывает весело, это даже Карин может признать. Поэтому незаконченное сообщение она стирает и пишет короткое «соседи». Дейдара долго молчит. Карин успевает закончить с документацией и даже накатать что-то приличное для Кабуто, получить кучу фоток бутылок шампанского от Суйгетсу с вопросом на какую сумму она оценивает свою «новость-сюрприз», и только когда уже вешает рабочий халат на вешалку, переодевая обувь, получает от неё ответ. «Пожалуй, я пас» И тут Карин ужасно злится. Ну нет, эта идиотка не испортит ей настроение в такой прекрасный день! Что бы у неё там ни случилось, Карин твёрдо настроена выбить всё из подруги, и начинает со звонка, как только вылетает на улицу. Сегодня она заканчивает ещё до сумерек, так что Суйгетсу просила не забирать её, а сосредоточиться на покупке необходимого. — Это как понимать? — без приветствия пыхтит Карин, едва Дейдара сонно что-то шелестит в трубку. Низкими широкими каблуками новых сапог Карин отбивает по тротуару громкую недовольную сонату. — Ты мне вообще подруга, или так… соседка? — Я чёт устала, заболела, вы же всё равно будете собираться… — Ты уже месяц почти болеешь! — рявкает в трубку Карин, и идущая ей навстречу женщина с ребёнком спешит отпрянуть в сторону. Карин мажет злым взглядом по мальчишке — светловолосый, с интересными глазами: вроде бы голубыми, но сердцевина янтарного цвета, красиво. Злость её утихает, во-первых, потому что ребёнок смотрит в ответ не испуганно, а даже с каким-то восхищением, задерживая взгляд на её каштаново-рыжих волосах, а во-вторых напоминает ей разом Суйгетсу и Мизуки. К подопечному — сыну — Орочимару-сама Карин успела слегка привязаться, хоть и видит его теперь куда реже, ведь он начал ходить в школу. — Если ты не хочешь со мной делиться, а продолжать вести себя как последняя слабачка и дура, можешь съезжать, — ледяным тоном продолжает Карин, потому что Дейдара только молчит и вздыхает по ту сторону связи. Карин этого не хочет, но по-другому вывести на разговор её взрывную, якобы вечно оптимистичную и незапарную подругу не получится. — Я слабачка?! — Ты слабачка! Не знаю, что у тебя там произошло, но притворяться больной и при этом пытаться пить и тусоваться с мужиком, который тебя ни во что не ставит… это не та Дейдара, которую я знаю. — Хидан не такой плохой на самом деле, — вздыхает Дейдара в трубку спустя пару секунд. — Козёл, мудак и дебил, это точно, но он профессионал, и, как ни удивительно, не берётся за сомнительные дела, да и цену не заламывает. Хотя, попробовал бы, и Конан бы его давно выставила за дверь. Или прибила. — Дейдара… Карин вообще наплевать на Хидана. — Я поняла тебя, — недовольно, но куда более живо ворчит соседка. — Давай не по телефону это обсудим, и не сегодня, ага? Чё-то надо прикупить или твой справится сам? — Он не… — Карин резко обрывает сама себя. Она привыкла постоянно говорить, что Суйгетсу не её, но это ж бред. Её, чей ещё? Ну, свой собственный тоже, но как-то совсем по-детски то отрицать их связь, то, наоборот, говорить, что они вместе. — … не справится, скорее всего. Я не говорила, что нас будет больше ожидаемого. — Ага… — Дейдара умолкает, и Карин слышит какое-то шуршание. — Ладно, я ща соберусь и смотаюсь в один ресторанчик тут, возьму вкусняшку на вынос. И вина, да. Настойку Шиё-баа пить не будем. Карин вообще-то не собиралась звать старушку, но теперь ей вдруг становится совестно за это. Почти всех собрала, так что, может, собраться в общем дворе хотя бы пропустить стаканчик всем вместе? В том числе с суровым Эбису и его неожиданно приятным отцом? — Я тебе потом верну… — Да ладно, пустяки, — слышится другой странный звук, но Карин тут же понимает, что Дейдара застёгивает молнию на своей балоньевой курточке. — Мы же типа подруги, потом меня угостишь. Если я выиграю следующее дело, да. Блин, ты права, чёт я совсем расклеилась, а у меня осталось две недели… Пиздец, если я провалюсь, тебе придётся меня содержать, да! Какой тут переезд? Они болтают ещё минуту, потом Дейдара отключается, Карин запрыгивает в удачно остановившийся автобус, который как раз проходит мимо холма «Хокаге» и теперь уже позволяет себе широко и от души улыбнуться.