Издательство «Альянс». Дом на холме

+++

Дейдара

+++

Почему-то чем дольше Дейдара думает о произошедшем, тем больше глупостей совершает. Она и сама прекрасно это понимает, но остановиться не может. В ней разом кипят обида, злость на саму себя и на Сасори, а ещё осознание того, что ей не всё равно. Кажется, Дейдара мало того, что поддалась слабости и переспала с коллегой, нарушив все свои запреты, но и умудрилась при этом влюбиться. В кого?! В скучного старикашку, чью жизнь можно ёмко описать одним-единственным словом: «тухлятина». Или нет? Тухлятина теперь у неё, потому что, несмотря на показную радость, жизнь у неё как-то катится по наклонной. Периоды веселья и воодушевления сменяются тоскливой тоской, Дейдара никак не может собраться на работе и корит себя за то, что все её амбиции скатываются в мусорку. И из-за чего?! Точнее, из-за кого?! «Из-за тебя, дура тупая, да», — ехидно подсказывает внутренний голос. Дейдара от него отмахивается ровно до тех пор, пока Карин — Карин! — не решает в открытую высказать своё недовольство. Дейдара не думает, что соседка вдруг переедет, ведь и в курсе её ситуации, и проблем со средствами на аренду — иначе бы Узумаки тут не было. Холм «Хокаге» расположен в старой, исторической части Конохи, это почти центр, так что жильё тут вообще-то не дешёвое, исключение составляет их конкретный дом и, возможно, парочка по соседству, которые, в отличие от этого, нуждаются не просто в капитальном ремонте, а в сноске. И исключение только для тех, кто каким-то образом знаком с владельцами. На вечеринку идти и хочется, и не хочется. Дейдаре страшно сидеть за одним столом с Сасори, хотя, если подумать, поводов его звать у Карин никаких нет, так что, может, его и не будет. С тех пор, как он вернулся из Кири, Сасори пару раз пробовал заговорить с Дейдарой как ни в чём не бывало — сначала про пойманных маньяков, потом про полученную, наконец, камеру, про работу, в конце концов, но Дейдара вежливо отвечала и спешила обрубить диалог на корню. А он и не настаивал на продолжении, мудила. Из-за этого Дейдара стала брать больше больничных, впрочем, её терапевт даже посоветовал обратиться к психологу, только вот она не спешила. Не хватает столкнуться в кабинете Катсуи-сан с Саске! А к кому-то другому она не пойдёт, да. Не потому, что остальные не профессионалы, просто, судя по отзывам, эта самый лучший специалист, и если уж и обращаться к кому-то, то к тому, кто сможет поставить её мозги на место. На вечерние посиделки Сасори приходит и притаскивает с собой Тоби. Для таких выгулов он самолично приобрёл клетку поменьше, чем та, что стоит в его двухэтажном пентхаусе. Дейдара тут же злобно думает о том, что жако к арендодателю попал только благодаря ей, и очень странно, что от попугая он так и не избавился. Дейдара подавляет порыв пошутить на эту тему. Кажется, после того, как Тоби атаковал одну из сталкеров, Сасори даже к нему проникся. Ну конечно, он ведь Эбису номер два: бдит за тем, чтобы в округе ничто не мешало его размеренным и скучным будням. Суйгетсу и Сай тут же заводят диалог с пернатой звездой вечера. Краем глаза Дейдара замечает, что Шиё-баа тут как тут со своей настойкой. Неужели у неё всё ещё не иссякли запасы? Или она начала подпольную деятельность по производству незаконного бухла? Только где бы?.. От фантазий Дейдару отвлекают улыбающиеся Котетсу и Изумо, хором заявляющие, что инициаторше сбора стоит сказать речь. Карин выглядит весьма растерянно, а Суйгетсу так, словно он разом горд собой и виноват. Если Карин рассказала ему что там за новость, а он успел разболтать этим сплетникам — жди беды. Узумаки-рыжая точно выйдет из себя. Но, на удивление Дейдары, не выходит, лишь смущается, словно отличница-школьница, только что выпустившаяся с высшим возможным баллом. Суйгетсу готовит открывать бутылку шампанского, а Наруто с Сакурой поспешно вытаскивают из гаража коробки, про которые Накику говорит, что там должны храниться хрустальные фужеры её бабки. Сидящий рядом Канкуро что-то лениво шутит, опрокидывая в себя стопку наливки Шиё-баа, Акеми пихает в бок сидящего рядом с ней задумчивого Сая и шепчет ему что-то такое, отчего у художника видок становится ещё озадаченнее. На улице прохладно, но безветренно, и от соседних домов слышатся обрывки разговоров и смеха — они не одни такие, решившие провести приятный вечер на свежем воздухе. Это дарит какое-то ощущение уюта, и взгляд Дейдары невольно скользит к Сасори, расположившемуся в плетёном кресле возле куста ежевики. Сасори выглядит как никогда умиротворённым: на лице ни единой морщинки, уголки губ приподняты, линия плеч не напряжена, а изящные кисти рук расслабленно покоятся на подлокотниках. У Дейдары теперь имеется совершенно ненужное ей знание того, что они у мужчины не только красивые, но ещё ловкие и умелые. Настолько, что трудно было даже представить. Перед глазами тут же встают воспоминания о том, как он ласкал её тонкими пальцами, заставляя поскуливать от восторга. Только-только приподнявшееся настроение начинает стремительно опускаться. Почему она единственная, кто переживает и страдает, в то время как Сасори, как всегда, остаётся спокойным и сдержанным? Неужели, ему совершенно всё равно? Дейдара понимает, что вообще-то это только к лучшему: они переспали только потому, что напились, до этого у них и в мыслях не было вдруг заняться с другом сексом. Так что забыть обо всем — правильно и верно. Просто правильным и верным это почему-то совсем не ощущается. Дейдара вздыхает и отрывает взгляд от мужчины, стараясь прислушаться к разговорам остальных. Ей пора перестать киснуть. Пора успокоиться, а не зацикливаться на отношениях, ведь их нет даже. И не было. — Нравится наливочка, деточка? — допытывается у Канкуро Шиё-баа, потому что он тут единственный, кто её пьёт. — А если к ней остренького, перчиков, например, то и вовсе пальчики оближешь! Мой-то дед так любил, так любил! Как-то, скотина этакая, порешил мне все перцы, так я его чуть там же и не прикопала, в огороде-то, паскуду. Перцы на зиму были, а он, скотина сожрал все! — Это ж сколько он их съел? — спрашивает Акеми, мило округляя глаза. — Да сколько-сколько… много! Столько, что пришлось жениться, хе! — Я не поняла, он… — Да это ещё при мамке моей было! Перцы, огурцы; всё мать солила, бабка её научила, а ту прабабка! А муж мой, кретина кусок, залез к нам в погреб, нажрался наливки, заел перцами. Ох я его метёлкой тогда отходила. — Шиё-баа смахивает слезу, только непонятно, расчувствовалась ли от воспоминаний, или на публику играет. — Впечатлила. Женщина должна быть с огоньком, девка! Дейдара невольно улыбается, легко представляя себе сцену. Правда, Шиё-сан в ней всё равно старенькая, молодой её представить никак не выходит. Надо будет как-нибудь спросить, может, покажет фотоальбом какой? У неё же должен быть хоть один? — А потом стал примерным семьянином, хотя деток нам Ками не послал. Мужики-то они чё, в браке меняются. Если их лупить и кормить. — Я слышал, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — подаёт голос Сай с неким сомнением. — Или через оральный се… Накику зажимает ему рот ладонью, при этом даже не отвлекаясь от диалога с Наруто и Сакурой, которые уже помимо фужеров нашли металлическую пепельницу в форме какой-то страшной рыбы, — её тут же забрал себе Суйгетсу, — мотор для надувной лодки и старый, пожелтевший со временем вексель. Откуда у Накику последнее, она сама знать не знает, что, впрочем, неудивительно. Дейдара снова смотрит на Сасори, гадая, что же должно случиться, чтобы он изменился. Уж точно не внезапный брак. Да хрен его знает, на самом деле. В постели он ведь был очень активным, значит не совсем уж монотонный робот, непонятно только, почему эту свою страстную сторону не показывает. Боится слететь с катушек? От странных размышлений Дейдару отвлекает вибрация телефона. На экране высвечивается имя Хидана. Зачем она могла ему понадобиться сегодня вечером непонятно, но Дейдара решает ответить. Она заходит в коридор подъезда, чтобы было потише, и уже там отвечает на звонок, прислоняясь к стене, слушая полупьяный гогот Хидана и пытаясь понять, что ему нужно. Чтобы она приехала с ним покутить, что ли? Невольно Дейдара усмехается, а потом и вовсе начинает смеяться, когда понимает, что говорит он не только с ней: этот болезный попутно флиртует с официанткой и срётся с каким-то мужиком у барной стойки. Дейдара ему, видимо, нужна в качестве группы поддержки, но она, понятное дело, никуда не сорвётся. Она здесь сегодня ради Карин, да и напиваться в барах ей уже надоело. — Удачи с мужиком! — нараспев тянет Дейдара и вешает трубку. Она ещё посмеивается, когда оборачивается и натыкается на Сасори. Он стоит слишком близко и выглядит недовольным, только чем конкретно? Неужели так громко разговаривала, что он ради этого с улицы примчался её отчитать? Она же вроде всего пару комментариев кинула. — Что он хотел? — заговаривает Сасори, кивая на телефон, зажатый у неё в руке. — Это же Хидан звонил? Что ему нужно на этот раз? — Звал в бар. Но я не понимаю, какое тебе дело, — Дейдара приподнимает брови и тоже начинает беситься. Чего это он вдруг подорвался-то? Прежде Сасори никакого интереса не проявлял ни к ней лично, ни, тем более, к тому, с кем она общается. — От Хидана сплошные проблемы, ты же знаешь. И он относится ко всем… — Ты мне нотации пришёл читать, папочка? — издевательским тоном спрашивает Дейдара, гневно сверкая глазами. — Я под твоей опекой, что ли, что ты вдруг взялся за меня? Сасори делает глубокий вдох и на секунду прикрывает глаза. Это Дейдаре знакомо: он всегда берёт паузу, когда злится, но не хочет терять над собой контроль. Ей же, наоборот, хочется, чтобы он хоть раз полностью потерял над собой контроль. Только тогда она сможет разобраться в себе и заодно в нём. — Мне не нравится, что вы начали проводить вместе столько времени, — после небольшой паузы и с видимым усилием произносит Сасори. — А мне плевать, что тебе нравится, а что нет. Мне вот не понравилось, что ты сбежал от меня, едва только открыл глаза! — не выдерживает и рычит Дейдара, так крепко сжимая в руке телефон, что он только чудом не ломается. — Мне не нравится, что ты делаешь вид, что всё как прежде, и ничего между нами не было! Ну вот и всё, она смогла выдавить из себя то, что её так тяготит. Где обещанное всеми психологами чувство облегчения? — Дейдара, послушай… — Не хочу я ничего слушать! Что ты мне скажешь? Ничего, потому что тебе легче притворяться, ведь так твой идеальный спокойный мирок будет в целости и сохранности! Хочешь иметь право мне что-то говорить? Тогда, блять… Как закончить эту фразу Дейдара не знает. Она толкает его плечом и возвращается к остальным, нацепив на лицо самую широкую и довольную улыбку, на которую способна. Карин замечает фальшь, хмурит брови, но Дейдара качает головой и одними губами говорит ей «потом». Видимо, пришло время с кем-то поделиться переживаниями, но явно не сегодня и не сейчас. Карин заслужила весёлый праздник, не омрачённый никакими неприятностями, и Дейдара не собирается его портить. Всё-таки она её любит, эту рыжую серьёзную девчонку, которая, кажется, впервые по-настоящему счастлива и чувствует себя комфортно.

+++

Канкуро

+++

Подлянку мироздание подкидывает тогда, когда Канкуро уже было решает, что всё у него хорошо. Ничто не предвещает беды: они с Хинатой дописывают книгу и вот-вот отдадут её на редакцию, сам он параллельно с этим начинает работать над новой серией; дома тоже всё спокойно и размеренно. Канкуро не тот человек, который может творить в стрессовых ситуациях: он слишком отвлекается на решение навалившихся проблем, поэтому сейчас, когда у него всё стабильно, он пользуется возможностью успевать как можно больше. Но, разумеется, как только он расслабляется, случается очередной локальный пиздец. Поначалу Канкуро кажется, что всё не так плохо. Просто Гаара умудряется загреметь в больницу с пищевым отравлением, которое какой-то горе-врач почему-то считает медикаментозным, из-за чего разворачивается целое дело. Темари звонит Канкуро и требует как можно скорее приехать в больницу; от её тона ему сразу становится дурно, и он срывается, ничего толком не объяснив Акеми. Та в последний момент успевает заскочить к нему в машину и обувается уже в салоне, на ходу выпытывая что стряслось. Канкуро гонит и скупо объясняет, что Гаару в больницу привёз Ли, потому что тому внезапно стало плохо. Темари бледная и перепуганная, меряет шагами коридор и подлетает к Канкуро, едва только они с Акеми поднимаются на нужный этаж. Она никак не может дозвониться до Джирайи, у которого выключен телефон, из-за чего нервничает ещё больше. А у Рока и Шикамару, незнамо как оказавшегося тут, не выходит её успокоить. Нара, впрочем, особо и не старается, видимо, считая, что девушка сама должна с этим справиться. А, может, не хочет попадать под горячую руку. Что следует дальше Канкуро помнит смутно, потому что всё сливается в какой-то блядский калейдоскоп кошмара. Врач с умной миной втирает им с Темари об опасности такого рода отравления, а Шикамару вставляет свои скептические замечания в монолог «специалиста». В какой-то момент этот балаган надоедает даже Акеми, и она делает звонок деду. Тот, несмотря на поздний час, дёргает кого-то ещё, и вскоре появляется заведующий отделением, начиная разбираться в чём сыр-бор, и почему в коридорах так шумно. Где-то посреди разборок отзванивается Джирайя. В больнице он появляется спустя полчаса с Тсунаде-сама, выглядящей заспанной и злой. Не на них, к счастью: весь свой гнев директриса «Альянса» обрушивает на персонал больницы, настаивая, чтобы Гаару перевезли в клинику Орочимару. Младший брат, ни разу, к счастью, не умирающий, вообще предпочёл бы избежать суеты и отправиться домой, но его худо-бедно уговаривают провести под присмотром следующий день. Писать, понятное дело, после такого Канкуро не может. Акеми, Рок и Темари получают от Тсунаде-сама выходной, потому что из больницы все они уходят только под утро. Тут ни о каком продуктивном рабочем дне не может идти речи. Перед Хинатой Канкуро извиняется, и та, услышав путанные объяснения, тут же просит ни о чём не переживать. Ну, да, от того, что он пару-тройку дней отдохнет, вряд ли что-то поменяется, книга-то почти дописана, да и никто на них не давит и не заставляет спешить. Канкуро надеется, что после такой встряски ничего больше не случится, но ошибается. Сора, будь она трижды неладна, встречает его в издательстве, куда он заезжает по делам. Она снова пытается с ним поговорить незнамо о чём, но получив грубый ответ меняется в лице и шипит, что он у неё ещё попляшет. Через пару часов она отправляет ему скрин её переписки с Акеми и какую-то старую постельную фотографию, на которой его легко узнать. Канкуро понимает, что пиздец только начинается. Никаких больше походов налево — заявила ему Акеми, когда согласилась съехаться и устроить нормальное знакомство с её семьёй. Канкуро с этим условием легко согласился: раз у них официальные отношения, то никаких измен. Ему, честно говоря, было и за прошлые совестно, потому что они причиняли Акеми боль; но и сама девушка тоже хороша. Они оба играючи друг друга кусали, что его вины, конечно, не умаляет. Любящие друг друга люди не должны так поступать, и он правда хочет быть лучше. Дома его встречают два чемодана. Канкуро тупо смотрит на них, внутри холодея от ужаса. Неужели, поверила? Блять, блять, блять! На кухне Акеми он не находит, нет её и в их спальне. Обнаруживается девушка в ванной. Канкуро даже не обращает внимания на то, что она только вылезла из душа, подлетая к ней и хватая за плечи. Ему нужно убедить её, что эта долбанная фотография сделана сто лет назад и не имеет никакого, мать его, значения! — Куро, можно… — У меня ничего нет с Сорой! — на духу выпаливает он. — Было, но уже давно нет! — Слушай, я… — Блять, Ако, я не изменял и не буду изменять, я помню, что пообещал. Я знаю, что не идеален, но хочу… — Ты можешь… — Я хочу, чтобы у нас всё было хорошо. Можешь злиться, но я тебя никуда не отпущу. Лучше дома тебя запру, пока ты не успокоишься и не простишь меня! Акеми смотрит на него, хлопая глазами, и Канкуро едва не рычит от злости. — Да скажи что-нибудь, блять! — Ты помнишь все родинки, которые у меня есть. — Теперь уже Канкуро непонимающе моргает. В неё что, Сай вселился, что она рандомные вещи говорит? — И я видела тебя голым столько раз, что легко могу сказать, что у тебя вот тут… — она ведёт пальчиком от его груди вниз к животу, — шрам от аппендицита. — Я не понимаю. — Тебе сделали операцию год назад. Я знаю, что фотография старая, потому что на ней нет шрама. Хотя… — Акеми внезапно щурится, и вспорхнувший было духом Канкуро снова сжимается. — Странные, конечно, у вас приколы, фоткаться голыми в кровати. Ладно бы ещё как-то красиво… Она фыркает, смеётся и отходит, мягко отталкивая его руки. — А чемоданы? — Какие? — искренне недоумевает Акеми, потом внезапно вспоминает. — А, эти два, которые в коридоре? Ты их только заметил, что ли? Они там уже неделю ждут своего звёздного часа, чтобы вернуться к Кику-анэ. Совсем забыла их отдать, из-за всей этой истории с Гаарой… Канкуро кивает, теперь уже задумчиво. Точно, они же стояли как раз там, где висело его тяжёлое зимнее пальто. Сегодня утром он его надел, потому что резко похолодало, и, видимо, не заметил под ним чемоданы. Ладно, прождали неделю, подождут ещё, пигалица, наверняка, и не в курсе даже, что Ако собиралась ей что-то везти обратно. После всех волнений, Канкуро и сам заползает в душ, пытаясь утянуть с собой Акеми. Но та только смеётся и говорит, что лучше пока приготовит им ужин. Поэтому Канкуро стоит под горячими струями один и думает. Это хорошо, что Акеми не повелась на уловку — а могла бы и не обратить внимания на какой-то там шрам, это ведь в её духе, не замечать иногда очевидных вещей. С другой стороны, это показывает насколько он для неё важен. Может, им стоит перейти на следующий этап? Ему уже двадцать шесть, Акеми — двадцать четыре, самое то, чтобы пожениться. Они, конечно, не так давно съехались, официально, по крайней мере, да и семейка Акеми явно будет против, но… но Канкуро кажется, что это хорошая идея — сходить в ювелирный и найти такое кольцо, которое будет красиво смотреться на её безымянном пальце. Только бы согласилась! Хотя бы на помолвку — им ведь не обязательно сразу устраивать пышное торжество. Да и Канкуро хочет сам вложиться в праздник, а не ждать помощи «свыше», и уж тем более не от Икимоно и Шимура. Значит, стоит открыть какой-нибудь дополнительный накопительный счёт в банке, спросить совет у Джирайи… Он всё думает и думает об этом, и книгу они с Хинатой заканчивают несколько сопливее, чем он предлагал вначале. Но, неожиданно, ему даже нравится их относительный хэппи-энд, пусть и с открытым финалом. Писать вторую часть никто из них не собирается; хотя работать вместе в итоге им понравилось, так что они не исключают идею продолжить соавторство уже в новом романе. — Я не думала, но мне, действительно, помогло! — с тихим восторгом заявляет Хината, смотря на отпечатанный на обычных листах А4 ещё не отредактированный вариант их совместного творчества. — У меня даже появилось много идей на следующую книгу! Спасибо, Канкуро-са… — она осекается, и смущённо краснеет. Да, ей сложно и тыкать ему, и звать по имени. Иногда, в запале, она, конечно, делает как он просил, но обычно всё равно срывается на вежливость. Впрочем, чего можно ожидать от скромной наследницы корпорации «Хьюга». — Мне тоже, — решает пооткровенничать Канкуро. И хитро ухмыляется. — А тебе только с литературой, или, ну?.. Хината непонимающе смотрит на него, откладывая книжку в сторону. И тянется за пончиком, которые Акеми притащила из кондитерской. Сама девушка убежала в дом, чтобы он спокойно обсудил последние вопросы с Хинатой, так что она сейчас наслаждается компанией Гаары и Темари. Вроде как и пигалица с ними, которая после фестиваля подозрительно часто выбирается из своей берлоги. — Я про Наруто, — уточняет Канкуро. Ему любопытно, хотя обычно в чужую жизнь он не лезет, хоть и собирает сплетни, которые обычно сами его находят в лице Кибы и Ино. Кстати, она же просила его там какой-то служебный роман со страстями по начальнику. Надо не забыть, концерт любимой группы Акеми «AEC» уже в марте, шансов достать билеты всё меньше, тем более с автографами и бэкстейджем. А Яманака точно палец о палец не ударит, если он не предоставит ей хоть какие-то доказательства того, что начал работать над её идиотской идеей. Или не такой уж идиотской? Она же подробностей не давала, тут Канкуро есть где развернуться… — А что с ним? — Он тебе всё ещё нравится? — Я… Наруто… — Хината теряется; бедная, видимо, не в курсе, что все в курсе её чувств к Узумаки. Ну, кроме Саске, конечно, которому вообще ни до кого дела нет, кроме себя любимого, брата, немного Наруто и… Ши Кодоку. Не, это чисто какой-то скетч в реальной жизни! — Он мне нравится. Как человек. Канкуро красноречиво улыбается и вдруг несильно хлопает её по плечу. — Нет, на самом деле я уже давно о нём не думаю, — неожиданно твёрдо говорит Хината и вздыхает. — Это так глупо смотрелось, да? — Ну… глупо — не знаю, но не заметить твои взгляды было сложно, так что Котетсу с Изумо, конечно, всё растрепали всем. Твои, наверняка, тоже уже в курсе. Я про родаков. — Я сама не знаю, почему мой взгляд к нему тянулся. Они с Сакурой мне оба нравятся, и они действительно счастливы вместе. Мне не нужны отношения, но… иногда мы все чувствуем себя одиноко, правда? Но, честно, я больше не думаю вообще об этом. Благодаря нашей работе в том числе. Это было интересно! — И не так депрессивно, — хохочет Канкуро, тоже цепляя пальцем липкий сладкий пончик. Последний он милостиво оставляет девушке. — Что ты так на меня смотришь? Ты сама знаешь, как тебя называли с подачи Ино, ещё когда гадали кто такая… — …Какумирала, — заканчивает Хината за него и неожиданно широко смеётся. — Ну, если я однажды буду писать в жанре чёрного юмора, почему бы и такой псевдоним не взять? — Ты? Чёрный юмор? — ухмыляется Канкуро и качает головой. Потом они ещё минут десять обсуждают финальные правки и присоединяются в большом доме к остальным. И проводят замечательный вечер за настольной игрой.

+++

Накику

+++

Выходные перед днём рождения Сая начинаются со скандала. Скандалит, как ни удивительно, сам будущий именинник, причём у неё в квартире. Накику терпеть не может с кем-то выяснять отношения, потому что это муторно, и в детстве она привыкла решать такие ситуации просто: кулаками. Но не будет же она бить Сая, ещё и непосредственно перед праздником? — Что ты от меня ещё хочешь? Я сказала, что сейчас у меня нет на это времени. — Ты огорчишь Риру-сан. — Каким образом? Я уже обещала взять отпуск в феврале, а она и сама может приехать, не развалится. — Ты такая чёрствая! — Правда? — Накику и сама начинает кипеть. А ведь она ему уже и подарок выбрала. — Тогда вали заниматься своими делами, а не занимай тут место. — Я занимаю куда меньше места, чем весь твой повсеместный хлам. Сай говорит как всегда — монотонно и тихо, но при этом выглядит по-настоящему злым. Накику начинает сомневаться, что его сеансы у Катсуи-сан дают положительную динамику, скорее, превращают его в какого-то другого, незнакомого человека. Или это он на самом деле такой, а из-за неё ещё в детстве похерил характер и попытки самостоятельности? Разбираться ей, конечно, во всём этом совершенно не хочется, особенно в субботнее утро, когда она еле вытащила себя из кровати в душ. И теперь стоит мокрая в одном полотенце, потому что зачем-то открыла дверь на слишком уж настойчивые звонки. — Я никуда сегодня не поеду с тобой, потому что у меня дела. Если тебе так принципиально вернуться в Косен, едь на поезде, я не такси. — Мне принципиально, чтобы ты поехала, а на чём — это не главное. И у тебя в последнее время постоянно какие-то дела. — Знаешь, что? С какой стати ты решил, что вообще имеешь какое-то право лезть в мою семью и мои с ней отношения? Ты мне вообще никто. Накику произносит это ледяным тоном. Больно бить она умеет не только кулаками. Сай отшатывается, и она пользуется возможностью толкнуть его в коридор и захлопнуть дверь, оперативно провернув в замке ключ. Позорище, она надеется, что эти разборки никто из соседей не услышал. Впрочем, если и да, то похер вообще. Почему она должна задумываться над такой хернёй? К тому же, дела у неё действительно есть, иначе с хера ли ей подрываться в такую рань в выходной день? Причём, не ради близких людей или работы, а косвенно из-за девушки её коллеги, — Рока Ли, — Тентен. С ней Накику виделась пару раз и разговорилась. Та большая поклонница холодного оружия, а ещё в сфере её интересов — всякие опасные создания. Так вышло, что она знакома с каким-то парнем, который продаёт всяких экзотических и не очень питомцев, которых держит в своём огромном доме на окраине Конохи, недалеко от базы Нара. На фотках Накику внезапно приглянулись крабы, она переделала террариум в аквариум и решила скататься за новым питомцем. Всё-таки, с тех пор, как переехала Ако-имото, стало скучновато. Накику не большой любитель шума и постоянной движухи, как та же Дейдара, но квартира ощущается уж слишком пустой, хотя освободившуюся комнату она решила переоформить во что-то типа кабинета-библиотеки. Осталось ещё найти уютный диванчик… и пару дополнительных шкафов под её, как выразился Сай, «повсеместный хлам». На улице солнце и мороз, характерные для конца ноября, у неё час до запланированной встречи. Накику натягивает штаны с начёсом, пуховик и обматывается любимой шалью, которую связала бабуля пять лет назад. Когда Накику выходит в коридор, попутно вытаскивая ключи от машины, то встречает хмурого Сая у почтовых ящиков с посылкой в руках и еженедельным журналом «Альянса», который выписывает тут только она. — Спасибо, — Накику протягивает руку, но Сай не торопится отдавать её имущество. К слову, откуда у него вообще ключ от её почтового ящика? Не Акеми же свой дубликат отдала?! — Ты куда? — Я не обязана тебе отчитываться. Эти слова окончательно выводят Сая из себя. Таким злым она ещё его не видела никогда. Сай щурится и выглядит так, словно готов силком утащить её обратно в квартиру для продолжения скандала. Удивительно; он, оказывается, очень даже способен проявлять чувства и эмоции. Всего-то надо перестать щадить его душевное равновесие. — Я не имею права знать? — Ты мне не отец, не брат, не парень. Никто, — повторяет Накику, уже собираясь уточнить, что даже это не означает, что она бы отчитывалась. Она — взрослый и самостоятельный человек, имеет право ходить туда, куда захочет. К тому же, она Сая старше, а не наоборот. Накику собирается продолжить, но не успевает. Сай кладёт всё, что держал в руках прямо на пол и делает шаг вперёд. Видимо, сегодня он задался целью потрясти её до самой глубины души, потому что делает то, что она от него никак не ожидает: резко притягивает к себе за талию и прижимается своими губами к её. Сказать, что Накику охреневает, значит ничего не сказать. Она застывает, не зная, что с собой делать и судорожно вспоминает, уж не приложилась ли она где головой и не словила ли галлюцинации. Ну не может Сай так себя вести, просто не может! Это же Сай: вечно неловкий, неумелый, сомневающийся, и вдруг — поцелуй! Не дождавшись от неё реакции, он ещё и прикусывает её нижнюю губу так, что на автомате Накику приоткрывает рот, невольно отвечая. — Давай встречаться, — отстранившись, выдаёт Сай как что-то само собой разумеющееся. Накику только и может, что вылупиться на него, словно впервые видит. — Слушай… — Нет, это ты меня послушай! — перебивает он с самым решительным видом. — Ты мне нравишься. Не как старшая сестра, а просто нравишься, и я хочу с тобой встречаться. Мы взрослые люди и можем попробовать! Как Наруто с Сакурой. Накику открывает рот, закрывает и беспомощно хлопает глазами. Мозг отказывается с ней сотрудничать, не успевая обрабатывать информацию. Она нравится Саю — но это, наверное, не что-то удивительное и неожиданное. Только как вообще отвечать на такое заявление, сделанное с бухты-барахты? Накику к такому жизнь не готовила, она и отношений-то не искала, здраво понимая, что от них обычно сплошные проблемы. Посмотреть только на Акеми и Канкуро, ну вот не понимала Накику всех этих плясок с бубнами. У неё, конечно, был Суй, с которым было удобно просто трахаться, но встречаться ей он, слава Ками, никогда не предлагал. В своей «влюблённости» в Мангетсу она и вовсе начинает сомневаться; с тех пор, как Сай появился в этом доме, она про старшего Хозуки и не думала почти — времени не было. Откуда Сай вообще знает как целоваться? Пробовал с кем-то, или в книжках своих вычитал? Почему-то этот вопрос пока единственный, который бьётся у нее в голове в такт с пульсом. — Я знаю, что тоже тебе нравлюсь, — заявляет Сай, в очередной раз удивляя её, хотя казалось бы дальше некуда. — И откуда, позволь спросить? — Ты бы не стала проводить со мной столько времени, если бы это было не так. Я… — он запинается и отводит взгляд в сторону, но в итоге возвращает его обратно к её лицу и даже слегка улыбается. — Я умею наблюдать, и знаю, как ты себя ведёшь, когда тебе всё равно. — Ладно, — удивляясь сама себе, кратко бросает Накику. Сай приподнимает брови, словно это не он ей тут собирался выкатить список аргументов почему они должны быть вместе. — Давай. Но если тебе не понравится, ты не будешь жаловаться. — Не буду. Взгляд у Сая значительно теплеет, а вот руки, которые он так и не убрал с её талии, слегка подрагивают. Накику прислушивается к окружающим звукам: лучше бы их тут не застали в таком виде. Признания в симпатии в подъезде дома, где недавно словили трёх маньяков, что может быть романтичнее? И интереснее для тех же сплетников Изумо и Котетсу. — Так куда ты? — За новым питомцем, — вздохнув, признаётся Накику. — Хочу краба, хотя они тоже недолго живут. — А. Вернёшься поздно? — Не думаю. — Скинь мне адрес на всякий случай. После обеда сходим куда-нибудь. На свидание. Судя по тону, это не вопрос. Сай разворачивается, чтобы уйти к себе, но вдруг возвращается и клюет её в губы ещё раз. После этого он зачем-то взбегает вверх по лестнице, оставляя Накику в растерянных чувствах осмысливать произошедшее. Ладно, они жили вместе, наверное, их новая «связь» не так сильно будет отличаться? Накику припоминает оборванный ею комментарий Сая на вечеринке Карин, чувствует, как лицо начинает гореть и спешит убраться из дома, предпочитая об этом аспекте пока не думать. Секс её не смущает, но Ками-сама, это же Сай! «Кажется, у меня появился парень», — пишет она Акеми, когда прибывает на место. Ладно хоть в аварию не попала: всю дорогу Накику так и эдак крутила в голове мысль о возможность физической близости между ними. Он же девственник! Он вообще сам о таком думает? Наверняка же думает. «Сай?» — тут же прилетает ответ. Накику тяжело вздыхает. «Ну не Хозуки же», — строчит она, ухмыляясь. Акеми отправляет забавный стикер умилённой ящерки, из того набора, который на сама ей подарила пару месяцев назад. Ящерка анимированная, вокруг неё появляются и исчезают сердечки, а розовый язык лижет экран. Акеми и Сай как-то быстро сдружились, и имото искренне ему симпатизировала. Наверняка, если бы Накику ему отказала, она бы, поди, даже на его сторону бы встала, с неё станется. «Ты за Крабсом-кун поехала? Часа через два с половиной свободна уже будешь?» «Думаю да, а что?» «С меня кофе, с тебя сэндвичи. Расскажешь, как там у вас всё приключилось, а я тебе об этом» Акеми скидывает фотографию ладони с аккуратным колечком на безымянном пальце. Накику растерянно моргает. «Ты же не залетела?» «Ты звучишь как моя мать! Нет!» Тут же сыпется спам из возмущенных стикеров. Накику не выдерживает и начинает тихо посмеиваться, потом закрывает чат и выходит из машины, вытаскивая миниатюрный аквариум, в котором повезёт домой нового питомца.