Русская сирень

01.11.1929 год, г. Берлин, Веймарская Республика:       Период между 1925 годом и началом экономического кризиса 1929 года оказался неблагоприятным для нацистского движения и Николауса Адлера, но он хотел проявить себя человеком, который никогда не отчаивается и не теряет уверенности. Несмотря на повышенную возбудимость, нередко приводившую к припадкам истерии, он умел терпеливо ждать и был достаточно умён, чтобы понимать, что политический климат, сложившийся в эти годы в Германии вследствие экономического подъёма и ослабления напряжённости, но способствует достижению поставленных им целей.       Рейх не был удивлён, что хорошие времена для Германии закончились. Её благополучие, как утверждал он, зависело не от её собственной силы, а от силы других, прежде всего Америки, из переполненной казны которой текли займы, призванные обеспечить Германии стабильное процветание. Займы, получаемые республикой, шли на платежи по репарациям и на расширение дорогостоящей социальной сферы, служившей образцом для всего мира.       Клаус довольно скоро перебрался из Мюнхена обратно в Берлин. Наивного амбициозного мальчика больше не было, на его место появился умный 19-летний парень, знающий как и куда надавить, чтобы люди поверили твоей правоте. Природный дар, которому Пруссия нашёл достойное применение. Клаус как бы невзначай надавливал на Веймара, раз за разом давая ему усомниться в его политических деяниях. И Адлеру как будто бы и вовсе не было жалко брата. Рейх всегда был рядом с братом, хотел получить власть, но рука не поднималась убить брата, его останавливал взгляд мёртвого отца. Столько прошло времени и лет, а Клаус никак не мог забыть. Но это не мешало ненавидеть брата и портить ему его работу. То невзначай прольёт кофе на важные документы, то окажется, что у автомобиля, который должен довезти республику до вокзала, проколоты колёса. Николаус злорадствовал. Клаус веселился до того момента, пока Веймар не захотел отыграться.

***

На следующий день:       Веймарская Республика шёл по коридору Рейхстага, ему изрядно надоел его завистливый младший брат и его дурацкие выходки. Отворив дверь комнаты Николауса, он осмотрелся. Веймар здесь был крайне редко. На стенах тёмно-серые обои, сужавшие комнату, так же здесь висел портрет Ницше. Деревянный шкаф с кучей книг и Матцельсбергер знал, что брат прочёл всех их. А там их было по меньшей мере больше трёхсот. В углу комнаты стоял мольберт, а у противоположной стены фортепиано. Веймар не знал, что брат умеет играть. Кровать слева от окна, там же шкаф для одежды, на шкафу холсты. У окна писменный стол, на котором были листы бумаги с нарисованными очертаниями людей. Кисти стояли в баночке, рядом баночки акриловой краски. Пол в комнате был деревянным, прикрытый белым ковром. Веймар здесь за кистями и вообще вещами Клауса, которые ему были дороги.

***

24 декабря 1927 года. г. Минск, БССР:       В результате победы Великой Октябрьской Революции возникло несколько национально-государственных образований принципиально нового типа в виде советских республик, но осязаемые формы имели лишь две из них: РСФСР( Михаил Рябинин) и УССР (Софья Рябинина). СССР нужно было это исправлять.

Белорусская Советская Социалистическая Республика.

      Посетив Белоруссию, Ивана настигли определённые мысли: для создания определённой республики нужен будет расходный материал c определённой национальность, в нашем случае с белорусской.       Такой женщиной для СССР стала Александра Корчагина. Исходя из фамилии можно посчитать, что она вовсе не белорусска, а русская, но фамилия "Корчагина" всего-лишь большевистский вариант. "Лейбович" - настоящая фамилия дамы.       Она была опрятна и добродушна. Улыбка мягка, как и взгляд.       Ивану была приятна эта женщина. Он мог часами смотреть за тем, как она работает.       Глаза ярко-зелёные, волосы русые, рост чуть больше метра 60-ти. Александра Корчагина быстро освоилась в доме Ивана Рябинин, сумев завоевать даже доверие Михаила. Саша не была замужем за СССР но её это и не волновало вовсе. Ещё маленькая УССР приняла даму, как родную мать. РСФСР же всё-таки старался быть с женщиной осторожным. 31 августа 1927 года родилась красивая девочка с голубыми глазами. Михаил нянчился с ней с удовольствием, в отличии от того времени, когда ему приходилось сидеть с УССР. Наталья Ивановна Рябинина с рождения была спокойным ребёнком. Михаил не знал, как относиться к новым двум жителям в доме, но никакой неприязни к обеим не испытывал. - Мишенька, подай соль, пожалуйста. - говорила Александра. РСФСР передал стоявшую на столе баночку соли в мягкие руки дамы. Сама республика сейчас игрался с девочкой, на щеке у которой был красивый флаг с преобложающими красным и зелёным цветом. Михаил глянул в окно. Осень. Чувствовал я какой-то негативный настрой. Что-то произойдёт.

***

Смерть всегда настигнет незаметно, она как самый страшный зверь, от которого никто не сможет убежать, не существует такого человека. Существуют бессмертные страны, но настолько ли они бессмертны? Откуда знать? Может они полусмертны, но их смерть что-то столь сложное, чего в целом никогда не сможет случиться? А люди. Люди умирают всегда. А в нашем веке чаще всего от туберкулеза. Александра, ваш век не был долгим.

***

Тем временем Николаус гулял по улицам Берлина с... с самим Берлином или же Берхардом Бранденбургом. Угрюмый мужчина. То был блондин с серыми глазами и носом-крючком, на который идеально садились его очки. Он чем-то напоминал еврея. Берлин как столица Германии повидал в своей жизни достаточно, посему был серьёзен, хмур и недобор. Но справлялся тот со своеуц работой на "ура", поэтому Рейх не планировал смешать того с должности столицы в будущем. Они гуляли около Люстгартен. Прекрасный зелёный ландшафт окружали их. Их встречало яркое солнце, которое мягко освещает зелёные лужайки и цветущие клумбы. Деревья, раскинувшие свои ветви, создают приятную тень, где можно укрыться от жары. Парк наполнен звуками природы: щебетанием птиц и шорохом листьев на ветру. Они прогуливались по аккуратно вымощенным дорожкам, наслаждаясь видами на величественные здания, окружающие парк, такие как Берлинский собор и музейные комплексы. На лужайках часто можно увидеть людей, отдыхающих на пледах, играющих в игры или просто наслаждающихся пикником. Пройдя к фонтану, где вода искрится на солнце, создавая освежающий эффект, они наконец перешли к разговору. - Вы ведь что-то от меня хотели. - заметил Рейх. - Хотел. - подтвердил Бернхард. - У меня когда-то была сестра... Кельнн.Её звали Бернадет. Она умерла после объединения наших городов ... и сейчас, смотря на тебя, я вижу твою нелюбовь к герру Веймарской Республике, как сильно ты хочешь его сместить собой. Но знай, что более родного человека, чем он, у тебя не осталось. Как только речь зашла о Веймаре Рейх прослушал, глядя на то, как течёт вода в фонтане. Николаус знал; он не будет жалеть. *** Михаил вновь сидел один с сестрой. УССР бесилась с куклой, а РСФСР глядел в окно, особо не следя за ней. На него снова накотило тупое чувство безнадежности. За окном был красивый вид Москвы, но перед глазами стоял Архангельск. Такое предчувствие ещё поганое. Совсем недавно похоронили Александру, но... как будто бы что-то ещё должно случится. *** И Михаил был прав. - Кто вы? - удивился РСФСР, открывая дверь. Перед парнем был невысокий мужчина грузинской внешности с пышными усами. - РСФСР, верно? - спросил он. Миша настороженно кивнул. Мужчина перед ним знал о существовании стран. - Где СССР? - фыркнул тот в усы, без разрешения входя в дом. - Он уехал... - тихо ответил парень, закрывая дверь. Мужчина сразу нашёл Софью. - Дядя Иосиф! - воскликнула та. Миша сразу понял, сестра знала его. Наверное очередной большевик. - Привет, Софочка. - улыбнулся мужчина. Михаил это смутило, но он молча, как в целом и всегда при встрече с большевиками. "Иосиф" повернулся в сторону РСФСР. - Когда СССР приедет, передай, что товарищ Ленин скончался. *** Следующей целью Николауса стали - Саксония и Кёльн. Эти две федеральные земли стали шоком для Рейха. Саксония(Вернер Мейссенский) на вид молодой парень с чуть отросшими темно-русыми волосами. Вернер чем-то напоминал Вильгельма. Оба разгельдяи. Кёльн (Вальдемар фон Рим) же на вид был похож на мужчину, которому и в самом деле 2000 лет, в глазах вселенская мука. Фон Рим был высоким, даже наверное, выше Николауса, серьёзным и скучным мужчиной с ясным взглядом. А на лице была небритая щетина. Клаус быстро нашёл с обоими общий язык, хотя для них обоих он открывал совершенно разного Рейха. - Почему мы здесь? - поинтересовался Клаус. Он раньше ни разу не бывал в Дрездене. - Ты вроде у нас типо как бы художника. - усмехнулся Саксония. - Дрезденский театр. - представил наикрасивейшее здание Вернер. - Приглашаешь на свидание? - усмехнулся Адлер. (Кёльн в свою очередь, являясь очень набожным, посоветовал сходить в Кёльнский собор) *** Рейх открыл дверь своей комнаты, снимая пиджак, сначала даже не замечая того, что его ждало. Комната погрязла в беспорядке, в котором её Адлер точно не оставлял. Холсты разрезаны, краски разлиты, книги порваны... Камин работал летом. Рейх спокойно подошёл к своему столу, открывая один из ящиков. Пуст. Все картины, зарисовки и наброски были в топке. Нельзя было передать ту ненависть, которая плескалась в глазах Николауса. *** - Ты специально подговорил Бернхарда, чтобы это сделать. - спокойно констатировал факт Николаус перед братом. Отношения были в крах испорчены. - Даже не подходи ко мне. - Рейх был спокоен как удав. Но он был зол. Адлер ходил из стороны с сторону. Рейх взял со стола ножницы, пелена злости окутала мозг и глаза и, даже не обдумав, врезал братику в глаз. Николаус сначала и не понял, что сделал. "Блять.." - подумал Клаус, видя эту картину. Самое время чтобы вернуться в Мюнхен.

***

- Николаус, что случилось? - обеспокоино спосил Вильгельм. Того разбудили в пять часов утра настойчивые удары в дверь - Ничего. - тихо ответил Рейх. В глазах Адлера всё ещё было какое-то непонятное для Вильгельма беспокойство. Что-то случилось у Николауса в Берлин?.. Николаус никогда бы не сказал, что он доволен своею жизнью. Скорее наоборот. - Что случилось, Николаус? - старался добиться ответов из своего друга НРП. - Ты же должен был следить за Веймарской республикой. - негодовал партия. Николаус молчал, не зная, что ответить. - Я... - и тут Клаус понял, что не может ему рассказать, просто не повернулся бы язык рассказать что-то такое. Не мог... Шло время, и Рейх понимал, что всё меньше и меньше может рассказать НРП. Лучшему другу... Клаус смотрел в это обеспокоиное лицо и понимал, что что-то пошло явно не так, как планировалось. Рейх погряз в работу над за хватом власти, сам всё сильнее отдалялся от друга. В руках так снова и не появиться кисть. Адлер бросит это, как казалось, плачевное дело. Николаус чувствовал себя отвратительно. Он не знал, куда себя деть и что сделать, просто, чтобы ему было не так плохо Перед глазами встала белая дымка, а привкус на языке был блевотно-отвратительным. На душе было неспокойно, как будто Рейха что-то ещё ждало. Что-то оно плохое.

***

Среди неразберихи тогдашней Германии появилась любопытная и противоречия личность, которой суждено было вырыть могилу стране. Этот человек станет на короткое время её надеждой и по иронии судьбы на одном из последних виражей своей удивительной карьеры предпримет отчаянную попытку спасти её, когда спасать будет уже поздно. Отчаяние доводит до крайности. - Hallo, Österreich... - произнёс тихий голос Рейха. Девушка обернулась на кузена. -Николаус... - удивилась Австрия. - Я слышала и о заключении, и о случае с Веймарской республикой...Что же с тобой стало, кузен?.. -Понимаешь не всегда мы в силах контролировать наши действия и по... - Клаусу не дали договорить. -За что ты так с ним поступил!? - истерично спросила Гели. - Неужели он в чем-то пред тобой провинился? Ты понимаешь, что ты никто, что тебе вообще не следовало... -Гели, могу тебя так называть? Девушка остановила свою пылкую речь, чтобы кивнуть. -Гели, хочу тебе кое-что рассказать.. Ты такая красивая, нежная... Люблю тебя. - Николаус наконец-то признался своей детской любви. Австрия посмотрела на Рейха, как на дурака. -Как кузину, дурочка. - улыбнулся Рейх, вставая с места, чтобы обнять страну. -Мне просто нужно было выговориться.

***

Вильгельм следил за Рейхом, разузнал у других партий что СДПГ пустил намёк, что это как-то связано с Веймарской республикой, а Вильгельм лишь сам провёл параллель с забинтованным лицом босса и охуеть каким плохим состоянием Адлера. Да и такое чувство что произошло что-то ещё после этого случая что резко заставила Рейха не вылезать из баров. НРП как преданный друг всё-таки беспокоился. 10.10. 1931 года через три недели после признания любви к Гели Раубаль, кузины и возлюбленной Рейха ,он был впервые принят президентом Гинденбургом. Встречу эту устроил Шлейхер, будущий канцлер республики, занявшийся очередным плетением новой сложной интриги. В жизни Николауса Адлера бывали моменты, когда, оказавшись, перед трудным выбором, он как будто не мог ни на что решиться. Именно так обстояло дело сейчас. Вопрос стоял так: выставлять или не выставлять свою кандидатуру в президенты? Победить Гиндегбурга казалось невозможно. Вильгельм Харрер тем не менее советовал ему баллотироваться. 19 января они вместе отправились в Мюнхен, и в тот же вечер Харрер записал в дневнике: "Обсуждался вопрос о президентсве фюрера. Решение ещё не принято. Я настойчиво рекомендовал ему выставить свою кандидатуру." На протяжении последующего месяца дневник Харрера показывает, как резко менялось настроение Николауса. 31 января: "Решение будет принято в среду. Дольше уже нельзя колебаться." 2 февряла казалось, что он окончательно решился: "Он склонен баллотироваться." -Страна баллотироваться! Абсурд! Меня в случае победы не только Веймар загрызет, но и другие страны. - фыркал Адлер, но баллотироваться всё-таки был настроен. -А кого ты хочешь поставить? - злился НРП. - Неотёсанного австрийца!? - рявкнул партия. Клаус нахмурился: -Конечно нет, что за бред. Я планировал поставить личность Адольфа в прошлом, сейчас же... Этому не бывать ни за что. - Рейх в последнее время ходил хмурый, вечно недовольный. И только слепой не мог этого заметить. Вильгельм предложил прогуляться.