Beyond the edge

             Магнус Бейн лежал на кровати в номере «люкс» довольно роскошной гостиницы рядом с какой-то малознакомой женщиной, с которой неплохо провел время накануне, и поймал себя на одном внезапном желании — чтобы эта особа проснулась, собрала вещи и ушла, оставив его одного. Это его не удивило и не огорчило. Магнус давно закрыл себя в плане чувств и отношений, довольствуясь коротенькими и мимолетными интрижка, не отказывая себе в удовольствиях плоти. Сейчас, глядя на обнаженную красивую женщину, которая так вольготно и совершенно без стыда раскинулась рядом с ним на большой и роскошной кровати, Магнус не испытывал ожидаемого восторга. Упругая грудь третьего размера, роскошные бедра, осиная талия, длинные красивые ноги… этим можно и нужно любоваться и восхищаться — любой мужчина на его месте делал бы именно это, возможно, даже бы кто-нибудь на его месте сделал бы ей предложение. Только вот… Магнус испытывал лишь скуку, а еще на кончике языка слишком явственно осело горчащее разочарование. Он уже ее больше не хотел. Да, она была красива, роскошна, шикарна… Но это лишь только тело. Начинка же разочаровала. А какой смысл в конфете, если ты не можешь толком насладиться ее вкусом? Нет… Вкус у нее был. Абсолютно пресный — такое обычно вызывало лишь именно что разочарование и глухое раздражение. Поэтому если он и расщедрился на комплименты и восхищения, то сегодня все уже было не настолько привлекательно, не настолько, чтобы быть с нею после ее пробуждения. Не настолько… Возможно, кто-то бы на его месте, наоборот, хотел бы продлить этот момент, повторить то, что было ночью и даже не один раз. Но нет… Магнус подобного не жаждал. Ему хватило. Азарт прошел. А без него употреблять эту особу по назначению — слишком… скучно? Да, пожалуй, так. Она уйдет, и он останется один? Ну, и? Дальше-то, что? Магнус всегда оставался один — закономерный итог, который пришлось принять.       — Доброе утро… — женский, немного хриплый ото сна, голос вернул Магнуса в реальность. — Давно проснулся? «Натали», кажется? Впрочем, он не был уверен в этом на все сто процентов. И все-таки… «Наташа» не была такой же недостижимой богиней, которой казалась, когда спала. Стоило ей только открыть рот и заговорить, как она становилась обыкновенной женщиной, пусть и красивой, которая с удовольствием раздвигала ноги в стороны, заметив на горизонте кого-то подходящего под ее запросы. Было бы смешно, если бы не оказалось столь предсказуемо и до тошнотворного скучно… А так… Изящная блондинка. Хотя этот ее блонд… Крашеная блондинка с черными корнями. Помады на полных губах больше не было, от чего они как-то поблекли. Ресницы оказались накладными, а те, что были ее, какие-то редкие, короткие. Глаза, покрасневшие от выпитого вчера. Фигура пусть и шикарная, но вот все остальное было каким-то обычным, тусклым и безжизненным. Очередная «Натали» никак и ничем не отличалась от других, таких же.       — Трудно сказать, — уклончиво ответил Магнус, протягивая руку к тумбочке за сигаретой. — Такое ощущение, что я вообще не спал, — сигарета быстро оказалась зажата между зубами. — Хотя это не так уж и далеко от истины, — хохотнул он, хотя в этом смехе не было какого-то особого веселья, скорее, лишь горькая ирония над самим собой и ситуацией в целом. — А ты как спала? Магией зажег сигарету. Магнус с каким-то садистским наслаждением затянулся, пропуская едкий дым напополам с никотином глубоко в глотку, пищевод, легкие. А вопрос… Магнуса на самом деле не интересовало, как спалось этой даме рядом. Снились ли ей кошмары? Или, быть может, хорошие сны? Был и такой вариант, что спала она настолько крепко, что вместо каких-либо снов была затягивающая чернота. Нет, его все это вовсе не интересовало. Спросил он лишь из вежливости, не более того. «Натали» так ничего и не ответила. Лишь как-то неопределенно пожала плечами. Потом она изогнулась, как кошка, приподняв голые упругие ягодицы так, чтобы Магнус все успел разглядеть с наиболее удачного ракурса. Он и рассмотрел все, в деталях, но его тело уже никак не отозвалось на эти ее манипуляции. В глазах «Натали» тут же мелькнуло разочарование, но поделать с этим она уже ничего не могла. Женщина грациозно и как-то тягуче встала с кровати, ничуть не стесняясь своей наготы, блаженно потянулась после сна, заодно устраивая тем самым внеочередную открытую демонстрацию своих достоинств. Попытки были тщетны и успехом не увенчались. Бейн уже все это видел и оценил. Так к чему ему лишний раз дергаться? Недостатков у этой «Натали» всё равно оказалось больше, чем всех этих, казалось бы, бесконечных по началу достоинств.       — А тебе сегодня никуда не надо? — как бы между делом поинтересовался Магнус, выдыхая горький и одновременно сладковатый сигаретный дым, так и не поднявшись с все еще теплой кровати. — На работу, например? Или еще… куда-нибудь?       — То есть? — не совсем поняла «Натали».       — То и есть, — Бейн снова с некоторой ленцой затянулся.       — Ты меня… выставляешь? — кажется, она была шокирована таким развитием ранее до более знакомого ей сюжета, который внезапно пошел по совершенно иному сценарию, а реплики она не выучила в срок. — Просишь уйти? — неверяще уточнила.       — Если бы просил, то вызвал бы шофера или открыл портал, — отозвался он. — А я не настолько щедр и благороден, — хотя на деле мог бы быть таким, но настроение было ни к черту. — Поэтому просто ставлю тебя перед фактом, — мужчина откинул одеяло в сторону с намерением, наконец-то, встать с постели. — Ты уходишь. Прямо сейчас. «Натали» сейчас почему-то очень напомнила ему рыбу, выброшенную на берег. Чем же? Такие же очумелые, расширенные до невозможности, глаза навыкате. А еще она забавно шлепала губами друг о дружку, силясь сказать что-нибудь, но нужные слова, видимо, отчаянно не находились. Поэтому она только изумленно таращилась на Магнуса, открывая и закрывая свой рот, которым еще ночью так самозабвенно ласкала его член.       — Ты серьезно? — наконец, обрела дар речи «Натали», похоже, до сих пор надеясь на то, что он скажет, что все это шутка юмора такая. — Ты это… серьезно?       — Не имею привычки шутить такими вещами, — последовал короткий ответ, а сам Магнус как-то по-особому грациозно продирижировал сигаретой в воздухе. — А вот если ты не поторопишься, то номер покинешь голой. Так что… Как видишь, совесть у меня еще есть. Я щедро тебе даю время, чтобы одеться и собрать свои вещи, — он задумчиво покрутил зажженную сигарету между пальцев. — А ведь вполне мог и этого тебе не позволить, — он с наслаждением вновь затянулся, заполняя свой организм еще одной порцией никотина. — У тебя десять минут. Время пошло, — поставил жирную точку в этом бессмысленном для него разговоре Бейн. «Натали» ничего не сказала на это. Только метнула гневный и убийственный взгляд в сторону мужчины. Но, судя по всему, «патроны» ее были холостыми. Потому как с Магнусом, вопреки всем ее самым смелым и кровожадным ожиданиям, ничего не случилось, он даже не был ранен или задет. Ему было совершенно всё равно, такое создавалось ощущение. Наконец, осознав, что своими вывертами и сценами она ничего не добьется, «Натали» принялась быстро собирать разбросанные повсюду вещи. Ей совершенно не хотелось быть вышвырнутой из номера голой, ведь угроза казалась почти реальной — в конце концов, Верховный Маг Бруклина был известен своей непредсказуемостью. Рисковать и проверять не было абсолютно никакого желания. Наверное, именно поэтому с ее стороны не последовало никаких возражений или пререканий, только покорность и послушание, если не считать жалящих взглядов, конечно. Но это были уже мелочи.       — Ты еще пожалеешь! — прошипела она напоследок, словно рассерженная гремучая змея перед тем, как уйти, когда все вещи уже оказались собраны, а сама женщина была полностью одета.       — Сомневаюсь, — сухой и безэмоциональный ответ. — Удачного дня. Дверь за «Натали» захлопнулась.

***

      Что такое «скука»? «Скука» — это вид отрицательно окрашенной эмоции или настроения; пассивное психическое состояние, характеризующееся снижением активности, отсутствием интереса к какой-либо деятельности, окружающему миру и другим людям. Скука, в отличие от апатии, сопровождается раздражительностью и беспокойством. Состояние скуки может быть вызвано как внешними причинами — монотонная работа, недостаток общения, сенсорная депривация, так и внутренней опустошённостью и неспособностью к эмоциональным переживаниям, вызывающим радость, ощущением отсутствия цели и смысла жизни», но это лишь официальное толкование, которое можно с легкостью найти в словаре или в некоторых справочниках по психологии. На деле же всё чуточку иначе… Хотя так со всеми эмоциями и чувствами. Сухими словами и терминами невозможно передать всю полноту понятия слова «скука». Подобное надо именно прочувствовать полностью. И лучше… на себе. Именно это испытывал Магнус, с удобством расположившись на удлиненном диване собственного клуба в компании фейри и вампиров. Первый коктейль заменил собой второй, а после и третий, который сейчас переливался в бокале, подсвеченный неоновыми всполохами. Грохочущая музыка не раздражала… даже наоборот, позволяла не погружаться в собственные мысли слишком глубоко. Или только так казалось? Бейн покачивал в такт ногой, улавливая ритм. Внутри словно бы тлела одинокая искра, царапающая ребра, вынуждающая сделать хоть что-то, чтобы развеять тягучее марево скуки. Вот только мага, что видел войны, крушения целых империй, слишком сложно было чем-то удивить, казалось, в мире уже не осталось ничего из того, что он не пробовал. От того скука и оплетала его неразрывным жгутами, не позволяя толком вдохнуть живительного кислорода, издевательски вторя погоде за окном. Погода снаружи, надо сказать, была премерзкая. Натянутая до предела, и от того дрожащая, нить из тускло-серых дней — колючая и режущая — опутывала весь Нью-Йорк и окрестности, подобно паутине, из которой не сбежать, не выбраться, сколько ни пытайся. Шипящая почти-дождем реальность нависала над городом небом цвета пустоты и тяжелых свинцовых туч. Настолько влажно, казалось, воздух можно было пить вместо воды — по земле уже целые сутки стелился влажными комками туман, забираясь сейчас своей невозможной сыростью под одежду, приходилось задерживать дыхание, чтобы не чувствовать этого аромата прелой листвы, которым пропитался, казалось, все вокруг. Раньше Магнус склонен был винить в своей невзаимности с этим промозглым июлем погоду, которая совершенно не соответствовала лету, вступая в своеобразный сговор с внутренним состоянием мужчины. Но, к сожалению, погодой все не ограничилось… Нет, у него с этим июлем совершенно точно не взаимно, тот бредил каким-то «неМагнусом». Хотелось заклеймить этот месяц раскаленным железом, выжечь из календаря… и если тот не расплавится под давлением температуры, то хотя бы немного потеплел бы к магу. Невзаимный июль. Совершенно невзаимный. Вот Магнус и ждал хоть чего-то, что позволит ему… нет, не вдохнуть полной грудью, хотя бы отвлечься было достаточно. Потому что алкоголь, музыка, неон и относительно приятная глазу компания совершенно не справлялись с этой задачей. А если подумать… что такое это «ожидание»? Нет, правда. Сам мужчина частенько философствовал — прекрасно помогало занять голову и переключиться с чего-то более реального и предметного. О том, как воспринимать «ожидание», Магнус раньше не задумывался. Но сейчас, кажется, мог подобрать подходящую ассоциацию. Это… это как ограниченный обрывок времени. Невольно вспоминалась точная наука чисел, а именно начерченный отрезок с буквами «А» и «В» на концах, где сам Бейн — лишь точка, что стремилась от одного конца к другому. И… Вроде хотелось побыстрее, но максимальная скорость пересечения ограничена слишком многими обстоятельствами и факторами так, что увеличить ее не было возможности, хотя и хотелось до ломоты в костях и какого-то трепета где-то внутри, под рёбрами. Да, пожалуй, это и было «ожидание» в его понимании. И маг не любил ждать, пусть ему и пришлось выдрессировать в себе терпимость к ожиданию, но любви к подобному это не прибавило. Магнус скользил скучающим взглядом по посетителям, что битком набили его клуб. Честно? Даже не рассматривал их лиц — они все для него словно бы превратились в одну сплошную, бесконечную и совершенно безликую массу. До саднящего неприятно, тошно. Вдруг… …взгляд споткнулся обо что-то. Как если бы зацепился за что-то. Словно… словно на безупречно ровном полотне скучной безликости появилась неожиданная шероховатость. Магнус не придал значения. Можно сказать, заранее записал в раздел «не слишком важное». Ведь не могло быть ничего особенного или хоть сколько-нибудь из ряда вон выбивающегося. Вот только взгляд, вопреки его воли, вновь скользнул. Более цепко, внимательно. В безотчётной попытке найти ту самую «шероховатость». И… Честно? В какой-то момент даже почти уверился, что ему и вовсе показалось, просто почудилось, навеялось парами алкоголя и невыносимостью ожидания чего-то… неизвестного. Игра воспалённого разума, не более. Магнус поскрёб ногтем тонкую и изящную ножку бокала, даже не замечая за собой этого движения, которое было буквально олицетворением задумчивости И именно тогда, когда взгляд уже готов был с налетом разочарования скользнуть обратно к собственному бокалу, как вдруг остановился на барной стойке, которая маячила в отдалении. Это даже ввело в некоторое подобие ступора. Магнус не понял, что именно привлекло его внимание. И лишь спустя с десяток секунд осознал, что это и была та самая шероховатость. А именно… обычный и ничем не примечательный парень с довольно-так длинными, стянутыми в хвост, густыми, темно-русыми волосами, совсем ещё мальчишка, особенно если учитывать, сколько лет самому магу. Барная стойка хоть и находилась на расстоянии, но и не так уж и далеко. Со своего места Магнус прекрасно мог разглядеть его профиль и не только. И не понимал, что именно заставило его взгляд остановиться. Глаза мужчины затопило расплавленное золото, зрачок вытянулось — хотелось увидеть в деталях, понять, разобраться. Средний рост. Жилистый — не было необъятного разлета плеч и чрезмерной маскулинности, как, собственно, и излишней хрупкости. Русые волосы уходили своим цветом больше во тьму, нежели в свет — во мраке клуба, вспарываемом неоновыми огнями, те казались почти чёрными. Черты лица ровные, немного тонкие, даже мягкие. Его можно было бы назвать мрачным. Но вся тяжеловесность темного цвета, идеально подходящего к оливковой коже, покрывалась трещинами из-за светло-серых глаз, которые ему не подходят, не вписывались и воспринимались совершенно неправильно, как если бы на черно-белой картине появилась гротескная и лишняя, искрящаяся насыщенностью чего-то светлого, клякса, растекаясь по холсту неровными краями. Он весь будто бы был этой самой кляксой, что невольно притягивала взгляд.

Кто он?

Честно? Первой мыслью было: «нефилим». Слишком узнаваемой была выправка. Однако пришлось отмести. Энергия, которую с такого расстояния можно было ощущать лишь зыбко и «по касательной», играла против этого поспешного вердикта. Да и… извечных атрибутов не наблюдалось: эльфийского клинка, к примеру, или рун на открытых участках кожи.

Так… кто же он?

Магнус смотрел долго, практически не отрываясь, чтобы не потерять из виду — тот даже пару раз поднимал взгляд на мага, но скользящий, невидящий, словно думал о чём-то. Видел, как тот поднимал свой бокал… коктейль узнать не сложно — «Розита». Подносил к родным губам. И, казалось, делал глоток. Вот только алкоголя в бокале меньше не становилось. Мужчина не был дураком. Понимал, что заказанный напиток не более, чем способ слиться с толпой, не выбиваться из общей массы, не привлечь внимание. Но юноша крупно просчитался, даже не подозревая, что тем самым привлёк больше внимания, чем мог бы, не будь в его руках бокала вовсе.

Зачем он здесь?

Магнус не знал, сколько именно прошло времени, пока он концентрировал своё внимание на неизвестном юноше. В какой-то момент все же отвлёкся — рука одной дочери ночи довольно фривольно легла на его бедро, поднимаясь выше… хватило одного взгляда, чтобы это рука испарилась сама собой без каких-либо либо лишних просьб. Взгляд почти сразу направился по уже знакомой траектории, прямиком к барной стойке. Вот только… За то время, когда маг отвлёкся, все изменилось. Больше не было бокала и отрешенной задумчивости на лице — он даже самого парня больше не видел, за двумя широкими спинами, что были обтянуты деловыми чёрными пиджаками. Может, что не поделили? Между представителями Нижнего Мира такое частенько случалось. Впрочем, уже через мгновение Магнус замечает знакомые клейма на шеях, которые всегда отличали последователей Валентина от всех прочих Охотников. Злость поднимается внутри удушливой волной. Глаза мага опасно сузились, становясь темными, почти человеческими — единственное свидетельство того, что он испытывал, ведь лицо даже не дрогнуло. Одним литым движением мужчина легко поднялся с дивана, направляясь к барной стойке — толпа перед ним расступалась, не создавая лишних помех. Ещё несколько шагов…       — Членам Круга в моем клубе не рады, — обманчиво спокойно. Скользящий взгляд невесомо прошёлся по парню, что все ещё был прижат к барной стойке — для того, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. И уже через незримую и совершенно не ощущаемую секунду внимание снова было возвращено так не осмотрительно посетившим «Пандемониум» членам Круга.       — Маг, не волнуйся, — проговорил один из них. — Это уже давно забытая история, — все это прозвучало раздражающе небрежно, расслабленно, словно тот забыл, где именно находился и с кем разговаривал.       — Серьезно? — губы Магнуса растянулись в усмешке, больше похожий на холодное и остро заточенное лезвие за мгновение до того, как вонзиться в плоть. — Я и глазом не успел моргнуть, — зрачок вновь по-кошачьи вытянулся, а глаза затопило золото, что буквально горело в этом мраке и отблесках неона. Магнус живет слишком долго и слишком хорошо знает, когда на него смотрят — чувствует нутром. Взгляды шестёрок Круга — жалкие в своей озлобленности. А ещё… ещё он видит в их глазах страх. Страх, который парализует, учащает дыхание, заставляет сердце биться быстрее, а кровь стремительнее растекаться по венам… Но были ещё глаза, которые смотрели на мага иначе, буквально обжигая возникшим контрастом. Взгляд мальчишки заворожённый и удивлённый. Казалось, он даже не моргал. И это сбивало столку того, кто уже видел и попробовал в этой жизни практически все и даже больше. Однако ни единая капля пустившей корни давно позабытой за годы бессмертной жизни растерянности не пролилось, не выплеснулась через край, оставляя лицо Бейна обманчиво спокойно. Со стороны, могло показаться что мужчина и вовсе забыл про существование юноши.

Кто он? Откуда? Зачем он здесь?

Быстрое и резкое движение руки вверх отточенное, от того кажущееся невесомым, обманчиво лёгким и простым, даже неуловимым. С двух вытянутых и соединенных вместе пальцев, указательного и среднего, срывается сизая дымка. И стоило этому только произойти, как тот, кто до сих пор удерживал юношу, запрокидывает голову. Лицо искажается от испытываемой боли, что пронзает тело. А рот приоткрыт в отчаянной и совершенно тщетной попытке сделать хотя бы один вдох — не сможет, ведь магия Магнуса проникла в его тело, заполняя собой легкие, вероломно и по-беспощадному жестоко вытесняя из них кислород. Кадык нефилима с клеймом судорожно дёргается, пока тот поднимается над полом, будучи не в силах противостоять чужой магии, что заполнила его тело. Бейн на этом не останавливается. Он даже не смотрит на того, кто извивается в воздухе, нет. Его взгляд направлен на второго, как и усмешка, больше похожая на оскал. Пальцы в массивных перстнях расходятся в стороны, от чего зависший в паре сантиметров от пола стонет.       — Переживали и худшее, — надсадно прохрипел в удушающей хватке чужой магии мужчина.       — И причиняли тоже, — парировал Магнус. — Вон. Коротко. Режуще. Явственная точка, приказ, которому нельзя не подчиниться. И они… подчиняются. Ожидаемо. В конце концов, их только двое, и они на чужой территории, а значит, заранее в меньшинстве и в невыгодных условиях. К тому же, перед ним был Верховный Маг, а это что-то да значило. Учитывая все это, начинать открытый конфликт глупо и не имело смысла. Магнус проводил их взглядом. И стоило тем только покинуть клуб, как его внимание плотным коконом сконцентрировалось на юноше, который, судя по всему, собрался сбежать. Но, пойманный взглядом мага, буквально застыл на месте. Даже забавно. Честно? Сейчас этот мальчишка до боли сильно походил на оленёнка, застигнутый врасплох светом автомобильных фар, когда пытался перебежать дорогу.       — Ждёшь благодарности? — резко, по-своему обозлённо. — Ее не будет. Я не просил помощи. И прекрасно бы справился и сам. Мужчина не жаждал благодарности, но действительно ждал ее, ведь это было чем-то закономерным… из того, что должно было прозвучать. Даже не удивился бы стенаниям и жалобам о том, какой мальчик бедный и несчастный, а эти дети ангела напали на него без повода. Но юноше удалось его удивить — не в первый раз за ограниченный и довольно короткий отрезок времени. Вместо всего ожидаемого и возможного получил оскалившегося зверька, который рычал на него и едва ли не клацал зубами у самого горла. В голове Бейна невольно проскочила мысль о том, что этого юнца следовало бы поучить хорошим манерам. Но это не то время и не то место, где можно было провернуть нечто подобное. К тому же, тот так старался успокоиться и взять себя в руки, что мужчина сжалился, понимая… парень просто перенервничал — со всеми бывало.       — Я Магнус, — усмешка уступила своё место невесомой и располагающей улыбке. — Вряд ли мы были представлены друг другу. Парень медлил. Не называл своё имя. Маг буквально видел, как внутри него велась борьба. Но…       — Самаэль, — прозвучало рублено и, как на взгляд Бейна, как-то даже жестковато, можно было даже обидеться. Но мужчину больше заинтересовало больше не это. Что же? Его имя… Оно было библейским. Подобное отлично подошло бы нефилиму, правда, только в случае жестокой и бессердечной шутки. Если Магнус верно помнил Библию и многочисленные мифы и легенды, то… «Самаэль» — фигура весьма противоречивая в мире мифов. В нем сосредоточено и зло, и добро. Именно поэтому Самаэль выступает то в качестве ангела, то в качестве демона. Кто он на самом деле, загадка. Древние писания также разделялись во мнениях. Одни называли его творцом и Богом, а другие царем преисподней. Бытует мнение, что Самаэль это ангел-смерти и главный карающий ангел Бога. «Яд Бога» — так в переводе звучит это имя. Даже любопытно, кто так назвал этого юношу…

Кто же он такой?

Магнус подошёл ближе. На шаг. Не больше.       — Кто же ты, Самаэль? — протянул с некоторой долей задумчивости маг. — Точно не примитивный. На охотника, оборотня или фейри тоже не похож… — продолжал говорить он. — Может, демон? — очередное предположение. — Нет, это вряд ли, — тут же отмёл. — Вампир? И все же… что он такое? Нефилим? Только если выправкой, этими рубленными ответами. Но на этом все. Ни клинка, ни рун на теле, да и вполне узнаваемых волн энергии от него не исходило. Не маг точно. В конце концов, знал всех магов в городе, да и за его пределами многие ему тоже были известны, слишком многие. Фейри? Нет, те слишком изворотливы в речи, даже в таких маленьких и коротких разговорах. Ауру демонов Магнус чувствовал слишком хорошо — тоже не подходит. Оборотни без сопровождения хоть кого-то из стаи перемешались редко — что ещё взять со стайных существ? Да и… Не стоило забывать о весьма специфическом «собачьем душке». Так что, не то. На джинна тоже не похож — те слишком редки, от того и узнаваемы. Так методом исключения и оставался лишь один вариант — вампир.       — И что меня выдало? — вместо ответа, Самаэль сделал едкий выпад, будто бросая вызов.       — Ничего, — Магнус провёл рукой по воздуху, перебирая длинными пальцами так, словно те скользили по клавишам фортепьяно. — Всего-лишь предположение, выдвинутое методом исключения, — предпочёл честный ответ. — Но ты мог все упростить, сразу показав клыки, — к заигравшей на губах усмешке присоединился лукавый прищур.       — Мог бы. Но уж точно не первому встречному, — Бейн не мог не заметить сжатые в кулаки руки юноши. Мужчина сделал ещё шаг, оказываясь ближе, почти вплотную. Буквально слышал, как в собственной голове прозвучало «о-о-о». И это «о», застрявшее внутри черепа, своевольно и упрямо превратилось в прописную, разрослось, завершаясь жирным и ярким восклицательным взглядом. Самаэль пытается отступить, но тщетно. Вжимается спиной лишь в барную стойку. Будто бы каменеет. Почти дышать прекратил — точнее, это делал тихо, осторожно и через раз. Магнусу даже любопытно, что мальчишка сможет учуять. Сигареты? Коктейли? Одеколон? Благовония? Ту чудную лазанью, что он съел пару часов назад, призвав ее из одного небольшого, но любимого маленького ресторанчика?       — И к слову… — все же заговорил маг, одним литым движением подавшись вперёд. — …в следующий раз… — шепотом, на грани слышимости. — …когда будешь брать коктейль «для видимости»… — казалось, ещё чуть-чуть и его губы скользнут по самому краю ушной раковины юноши, но нет, едва уловимая граница не оказалась пересечена. — …сделай хотя бы пару глотков, Самаэль. Если не хочешь, конечно, привлечь внимание… Бейн наблюдает за Самаэлем, который, сам того не ведая, пробудил в маге интерес ещё больше. Взгляд мужчины скользит по шее парня, прослеживает нервное движения кадыка, дёрнувшегося под кожей, под аккомпанемент сладковатого на вдохе аромата дождя, смешанного с более глубоким, насыщенным и мягким запахом объятых беспощадным пламенем брёвен — никогда раньше не удавалось столкнуться с подобным сочетанием. Магнус позволил себе сделать глубокий вдох, словно бы в попытке впитать в себя, задержать внутри, сохранить, чтобы потом… много позже разобрать ароматы на мельчайшие ноты и отзвуки. Маг отступает на шаг, возвращая им обоим немного личного пространства. Но, похоже, Самаэль этого даже не заметил. Кажется, желание немного встряхнуть мальца, «подшутить» по-своему принесла неожиданный эффект — по крайней мере, Магнус подобного не ожидал. Ещё более неожиданным оказалось то, что юноша вдруг сжал пальцами бокал и приник к самому его краю губами. Пил алкоголь жадно, будто воду… лишь едва заметно морщился, когда очередная небольшая порция горячительного омывала огненной волной горло, проникая глубже. И все это время не отрывал взгляда от Бейна. Ох… этот взгляд… Он обжигал ничем не прикрытым, обнаженным до оголенных нервов вызовом, отчаянным упрямством юности. Магнус с трудом удержался от того, чтобы скользнуть кончиком языка в каком-то голодном предвкушении по враз пересохшим собственным губам. Настолько захватывающим, завораживающим было это неожиданное зрелище. И только через несколько долгих секунд, которые вполне походили своей протяжённостью на маленькую замкнутую в слишком уж знакомых петлях бесконечность, юноша оторвался от бокала, шумно, с жаром выдыхая.       — Браво, Самаэль… — по-искреннему восхищенно. — Умеешь удивлять, — кончики пальцев несколько раз нарочито медленно похлопали по собственной распахнутой ладони левой руки, имитируя показательные аплодисменты, звук которых полностью заглушался громкой музыкой. От этих беззвучных хлопков юноша дрогнул. Едва заметно, но все же.       — «Розита»… и практически залпом? — склонил голову набок Магнус. — Очаровательная храбрость… или все же безрассудство? Впрочем, Самаэль не ответил. Бейн бы сказал что-то ещё, но…       — Прошу меня… простить. Мне… мне пора. Меня ждут. Да, меня ждут, — проговорил юноша. Слишком сбивчиво. Чересчур поспешно. Голос, пропитанный концентрированной и ничем не разбавленной нервозностью, подрагивал, даже пару раз сбился. Самаэль хотел уйти. Причём, чем быстрее, тем лучше. Маг видел это отчётливо — слишком долго жил на этой земле, поэтому довольно-таки легко мог читать примитивных и сумеречных существ, вне зависимости от их вида, будучи внимательным к деталям, буквально цепляясь за них. Конечно, Магнус хотел немного продлить эту встречу понять, что же именно его зацепило в этом юноше. Он бы понял, если бы тот был обладателем смоляных волос и холодным сапфировых глаз, но ничего этого не было. Самаэль был одет в чёрную одежду, что ему на два размера больше, от чего создавалось ощущение хрупкости. Густые волосы, чуть ниже плеч, темные, но до цвета вороного крыла им далеко. И его взгляд, который смотрел, куда угодно, только не на мужчину, был словно бы олицетворением зимнего неба, затянутого свинцовыми тучами. Ничего из того, что могло бы с первого же мгновения привлечь внимание Бейна. И все же… привлёк, заставляя скуку, что опутала мага плотным и непроницаемым коконом, отступить. Так что, да. Хотелось задержать, продлить это случайное столкновение, что узнать не только имя и вид. И Магнус мог бы это сделать. Вот только удерживать кого-то насильно… не лучшая идея, только испортит вкус произошедшего, что было сродни преступлению. Поэтому мужчина лишь смотрел в след стремительно удаляющегося парня, который довольно скоро окончательно затерялся в толпе у самого выхода. Бейн уже хотел было развернуться и уйти — правда, к той компании, что так жаждала его общества, возвращаться уже не хотелось. Впрочем, кто сказал, что он должен был возвращаться к ним? Можно было открыть портал и отправиться в свой лофт — это звучало в разы лучше. Магнус даже сделал шаг в сторону, а меж его пальцев заискрились сизые искры, как олицетворение зарождающейся магии, но… …именно в этот момент заприметил в толпе знакомое лицо. Искры истаяли в воздухе, так и не обретя задуманную форму. Что тут скажешь? Видимо, сегодня день неожиданных встреч… В груди мага разлилось приятно согревающее, почти ласкающее, тепло. Перед ним стоял никто иной, как Рафаэль Сантьяго. Если подумать, не виделись они давненько. Кажется, в последний раз этот вампир, бывший ему самым близким другом, появлялся на пороге его лофта пару месяцев назад. Что ни говори, а ускользнуть от Камиллы не так уж и просто — ее не слишком радовал какой-либо вид взаимодействия между ее правой рукой и Магнусом Бейном, ее бывшим возлюбленным. Впрочем, согласно негласной договоренности имя «Камиллы» никогда не упоминалось без необходимости — словно была угроза того, что стоило его произнести, и она обязательно окажется рядом.       — Что я вижу? Неужели это приподнятое настроение, caro mío? — уголок губ Рафаэля приподнялся, украсив черты его лица с жарким латиноамериканским колоритом. — Случилось что-то занимательное?       — Как знать… — проговорил с явственными нотками загадочности Магнус. — Ты ко мне? Или… просто развлечься, провести время в приятной компании?       — Думаешь, это нельзя совместить? — ответил вопросом на вопрос он.       — Значит, ко мне?       — К тебе. Магнус, в любом случае, больше не планировал задерживаться в клубе, а Рафаэль и вовсе был не любителем неона и громкой музыке. Так что, уже через пару мгновений магия послушно сорвалась с кончиком пальцев Бейна, образуя портал, в завихрениях которого исчезли оба. И лишь одинокий полупустой бокал с коктейлем «Розита» так и остался стоять на стойке…

***

      За дверьми, одной из множества комнат лофта Бруклинского Верховного Мага, был небольшой и уютный зал с выкрашенными в изумрудный цвет стенами. На одной из них висела древняя африканская маска. На встроенных полках из черного дерева стояли античные статуэтки, одна из них напоминала черную кошку, богиню Древнего Египта Бастет. В центре потолка блистала таинственным огнем роскошная хрустальная люстра с небольшими изумрудами, которая сегодня не горела, уступая свою роль пламени в камине. Окна были наглухо задернуты окаймленными бахромой и кистями многослойными бархатными шторами с драпировкой густого темно-зеленого цвета. То тут, то там можно было заметить серебряные и металлические мечи, щиты, копья. Может, днем все это и вызывало неподдельное восхищение, но при приглушенном свете атмосфера создавалась на редкость гнетущая. Впрочем, магу и вампиру тут было вполне комфортно. Магнус так и вовсе расположился с удобством на диване, устроив свою голову на коленях друга. Сантьяго же самыми кончиками пальцев поглаживал его плечо. Со стороны они могли показаться парой, но… нет. Просто Бейну всегда было спокойнее в обществе вампира, которого однажды спас — он всегда дарил некоторую устойчивость, когда ее так не хватало. Поэтому сейчас маг просто позволил себе расслабиться, прикрыв глаза, наслаждаясь тем, как чужие холодные пальцы невесомо касались его без каких-либо намеков или скрытого подтекста.       — От тебя разит ангелом, а еще костром, ты в курсе? — Рафаэль качнул бокалом, делая глоток рубиновой жидкости, что походила на вино, но была значительно гуще.       — Ничего не путаешь? — Магнус даже приоткрыл глаза. Первой мыслью было: «Самаэль все-таки нефилим?». Правда, уже вскоре эта мысль снова отлетела в сторону, помеченная, как «ошибочная». За эту ночь маг пересекался не только с ним. Просто тот короткий разговор с тем необычным юношей вытеснил многое другое. Та же стычка с последователями Валентина отошла на второй план, став совершенно незначимой, а потому Бейн даже не сразу про нее вспомнил.       — Ничего примечательного, на самом деле, — прозвучало даже немного скучающе. — Щенки Валентина заглянули на огонек. Указал им на дверь, — пояснил. — Как и говорил, ничего примечательного.       — Так, все дело в этом? В старом-добром мордобое? — бровь Рафаэля вопросительно приподнялась, выражая сомнение.       — Ты это о чем?       — Я об улыбке на губах и взоре горящем, — ответил вампир, делая глоток из бокала. — Ты давно не выглядел таким живым. И я ни в жизнь не поверю, что все дело в Круге и в его последователях. Магнус на это лишь вздохнул, устремляя свой взгляд в потолок. На самом деле, хоть мужчина и ждал чего-то, что могло встряхнуть его, отогнать скука. Но именно, что «чего-то», а «не кого-то». После Камиллы он закрыл свои чувства, довольствуясь лишь короткими интрижками. Их хватало. Интерес, пробившийся в тот момент, когда взгляд споткнулся об Самаэля, когда поговорил с ним…не просил его, не хотел этого. Встреча с тем вампиренышем не должна была попасть в раздел «значимые» или «хоть сколько-нибудь запоминающиеся». Не было ничего особенного, из ряда вон выбивающегося. По сути, подобное даже встречей назвать было нельзя. Столкновение. Случайное столкновение, не более. Оно не должно было запомниться или врезаться в память. С чего бы вдруг? Однако Магнус соврал бы, если бы сказал, что не вспомнит обо всем на утро и позже — себя знал слишком хорошо. Картинка с силуэтом Самаэля, что стоял у барной осталась в голове где-то на периферии, ловко балансируя на границе между «полностью вычеркнуться из памяти» и, наоборот, «въесться в подкорку так, что не выкорчевать», словно мираж, появляющийся перед глазами, когда на то не было ни повода, ни желания. Все это было совершенно не вовремя. Впервые за столь долгое время Магнус чувствовал смятение, которое стало невольным послевкусием испытанной заинтересованности.       — Встретил одного вампира, — отозвался маг. — Совсем юный. Но по какой-то неизвестной причине, он смог заинтересовать Круг настолько, что те едва не выступили против меня в открытую на моей же территории… Еще одна загадка… Нет, Круг был опасен для всех — Магнус знал это слишком хорошо. Нападения с их стороны на обитателей Нижнего Мира тоже не были чем-то неожиданным. Вот только так нагло и в открытую они не лезли никогда, тем более, на территории, что им не принадлежала. В этот же раз… Неужели им настолько был нужен этот мальчишка? Да, Бейн не был глупцом, чтобы сложить «два» и «два». Самаэль представлял для них ценность. Ведь они даже не попытались отнять его жизнь, нет. Это был захват. Он нужен был им живым. Все это маг понимал. Вот только все равно информации трагически не хватало, чтобы из всех кусочков сложить цельную картинку и во всем разобраться.       — Ну, похоже, он заинтересовал не только их, — Рафаэль усмехнулся. После слов Сантьяго вообще повисла молчаливая пауза. Но она была на удивление уютной, комфортной.       — Как его имя? Быть может, я его знаю… — все же заговорил вновь вампир, спустя некоторое время. Что-то неуловимое проскользнуло на лице Сантьяго, подобно тени. Бейн заметил это. Заметил, что усмешка была не слишком естественной, а словно бы натужной. Но не задавал вопросов. Он мог прочесть этого вампира, как раскрытую книгу, но порою сознательно не делал этого. Рафаэль расскажет все сам, если посчитает нужным. А что до имени… по какой-то неясной причине Магнусу не хотелось раскрывать его, называть его вслух, даже другу. И дело не в недоверии. Просто хотел оставить это имя только для себя, сохранить его, разобраться во всем самостоятельно. Эгоистично? Собственнически? Быть может. Но маг никогда и не отрицал в себе этих качеств.       — Думаю… Я хотел бы разобраться в этом сам, — наконец, сказал Бейн. — Ведь как получить удовольствие от поисков ответа, если не сделать все своими силами? — риторический вопрос. Холодные пальцы Рафаэля поднялись выше, к шее и дальше… к скулам. Едва касаясь кожи. Невесомо. По телу пронеслась приятная легкая дрожь. Магнус выгнул шею, открываясь для прикосновений. Позволяя провести самыми кончиками пальцев по краю скулы, прочертить пути к виску и замереть у кромки волос. Пальцы Магнуса буквально кололо от желания прикоснуться в ответ. Провести ладонью по коже цвета кофе с молоком с едва уловимым бронзовым отблеском, замереть ею на крепкой шее, впиться в нее черными ногтями до следов полумесяцев. Придвинуться ближе, чтобы между телами не осталось ни грамма воздуха. Скользнуть языком по нижней губе, впиться в нее зубами, чуть оттягивая, поймать чужой судорожный выдох на грани слышимости… Мага всегда тянуло к Рафаэлю на каком-то глубинном, непостижимом уровне, что в свое время отметила даже Камилла. Сдерживать эту тягу порою было до невыносимости сложно, особенно когда от желания сводило нутро до тупой боли. Но у Магнуса, который славился тем, что не отказывает себе ни в чем, все же были границы, который тот не пересекал. Одной из таких границ был… Рафаэль Сантьяго. И вроде мог бы нарушить, преступить через нее, но… Бейну не хотелось марать их отношения постелью. Он не был уверен, что увлеченность и интерес продляться больше одной ночи, что был готов к чему-то «серьезному». Поэтому поддаться тяге — сокрушительная ошибка, которая испортит все… маг не мог пойти на нечто подобное. Слишком высоки были ставки. Слишком ужасала возможная потеря.       — Не все загадки стоит разгадывать, caro mío, — проговорил на это вампир. — Тебе ли этого не знать? Маг шумно вздохнул. Может, Сантьяго был и прав…

***

      С того времени прошло несколько дней. Даже не так. Чуть больше недели. И образ Самаэля так и не выветрился из головы мага, хотя и притупился — слишком уж насыщенным выдался этот отрезок времени. Что же случилось? Валентин проявил себя. На подавляющее большинство подобная новость обрушилась сбивающей с ног волной, подобной девятому валу. Но не на Магнуса. Он, как некоторые другие, знал, что подобное случится рано или поздно — вопрос времени, не более того. Сумеречный мир буквально гудел. Джослин оказалась похищена. Ее дочь пропала — ее разыскивал Круг. Но самый сокрушительный удар пришелся по магам… их убивали одного за другим — искали того, кто мог разбудить Джослин из колдовского сна. Внутри Магнуса клубилась злость. Ведь он понимал, что если сам и готов встретиться с Валентином в бою с шансом выжить, то не другие, а значит… их жизнь в опасности. Как итог, клуб… его клуб… «Пандемониум» стал не просто местом для грандиозных вечеринок, но идеей. Местом, объединяющим весь Нижний мир. И его пришлось закрыть, а магам предоставить убежище. И все вроде получилось. Одуматься не заставила даже Дот. Вот только… Со всеми этими заботами так и не удалось выкинуть того мальчишку из головы. Ведь даже попытался навести справки, аккуратно расспрашивая некоторых своих знакомых а вампире с именем падшего ангела. Но… Ничего. Пустота. Магнусу уже постепенно начинало казаться, что он придумал себе Самаэля или… тот ему попросту приснился, после навечно канув в бездну неизвестности. А что? Изморенный скукой разум вполне мог сыграть с ним жестокую шутку. И все же была одна вещь, когда не позволяла окончательно увериться в том, что все это было чем-то далеким от реальности. Что же? Слова Рафаэля: «От тебя разит ангелом, а еще костром, ты в курсе?» — именно костром пах Самаэль. Однако шансы на вторую встречу так или иначе сводились к нулю, особенно учитывая то, что «Пандемониум» теперь был закрыт на неопределенный срок. В любом случае, на данный момент эта загадка не имела первостепенного значения. Для начала следовало уберечь своих людей и залечь на дно самому. И все бы получилось, если бы не огненное послание пришедшие от Охотников — его Магнус ждал меньше всего и очень удивился, получив. Честно? Первым порывом было отказаться от «приглашения» из соображений безопасности, но желание вернуть ожерелье, обошедшееся ему ценой Лондонского таунхауса, чтобы украсить шею Камиллы и защитить ее, оказалось сильнее. «Не ходи на вечеринку! Не важно, что предлагает Охотник! Валентин приближается! Тебе опасно покидать логово! Неужели ожерелье стоит риска?!» — и даже слова Элиаса не смогли его остановить. Это ожерелье стоило. К тому же, из-за такого количества красного кирпича, а именно его он видео за окном, маг начинал постепенно чувствовать себя загнанным зверем — не любил ограничения… они словно бы отнимали у него возможность свободно дышать, делать то, что хочется, и жить так, как привык. В итоге, Магнус явился на встречу. Надо сказать, что Клэри превратилась в красивую молодую девушку и была очень похожа на Джослин. К сожалению, вернуть ей память было не так просто, ведь маг скормил воспоминания демону памяти на хранение. И раз украшение уже было у него, он решил предложить то единственное, что мог, ведь был за равноценный обмен. Что именно? Убежище. Вот только Клэри отказалась. И тогда… С рук Бейна сорвалась магия, открывая переливающийся всполохами портал. Но заходить в него мужчина не спешил. Обернулся, протягивая руку, давая дочери Джослин последний уйти отсюда с ним… в безопасность, ведь каждая секунда вне логова приближала к ним Валентина.       — Пойдем со мной, — сказал Магнус. — Запомни, больше предлагать не буду…       — Нет, — припечатала упрямая девчонка с копной огненно-рыжих волос. — Я не буду прятаться! И тебе не советую! Магнус уже хотел было ответить, но над его плечом просвистела стрела, заставив невольно уклониться. А потом был отчаянный крик. Маг тут же обернулся, увидел упавшего замертво, сраженного стрелой, человека из Круга. Глазами невольно скользнул дальше, замирая на другом теле, что соскользнуло со светящего ангельского клинка. Взгляд Бейна медленно поднимался вверх, фрагментарно выхватывая увиденное. Сначала были руки — именно они сжимали клинок. Потом черная водолазка, что обтягивала крепкое тело — что-то вроде поло. Выше. Кожаная куртка. Еще немного выше. Оливковая кожа. Черты лица ровные, немного тонкие, даже мягкие. Светло-серые глаза, так напоминающие зимнее небо. Русые волосы. Светло-серые глаза схлестнулись с темно-карими. И последние распахнулись шире в узнавании. Перед ним был Самаэль. И ангельский клинок не жег его руки, а был идеально зажат в живом капкане из пальцев. Резкий и глубокий вдох. Но казалось, живительный кислород так и не попал внутрь полностью, лишь его мизерное количество. Причем, тот будто бы поступал не через нос или рот, а через крохотное отверстие в груди — невесть откуда там взявшееся.       — Ты… — прошептал пораженно Магнус на выдохе. Огни неона скользили по знакомому лицо, которое маг ожидал тут увидеть меньше всего...