Самое настоящее проклятие

      По дороге в Большой Зал я определённо сходил с ума. Вот что нового я надеялся узнать, замедляя шаг у неработающего туалета и прислушиваясь к рыданиям Миртл? Потом ещё — уже недалеко от мраморной лестницы — эти четверо из хора...       «...агой, и веселись! О-о, вестью утешься благой!»       ...и только когда эхо голосов растаяло в холле, а вокруг начали хлопать поющим, я вернул себе прежнюю решимость — выбрался из толпы зрителей и, свистнув мантией, поспешил к дверям Большого Зала. Думал, наверное, что Булстроуд появится там с первым ударом колокола. Ну, конечно. Прямо в ту же секунду. Просочится, к примеру, сквозь сидение стула, точно призрак! Я успел коснуться золочёных ручек на дверях до колокола... Смейся теперь над моей спешкой, если, конечно, хватит духу смеяться надо мной! Чёртовы беспорядочные мысли! Прикусив губу, я попытался взять их под контроль или, по крайней мере, убедить себя, что сидящий рядом со мной парень знать ничего не знает о моём дурацком поведении. Затем спросил резко и зло:       — Часто она так? После совершенно невыносимой четверти часа, потраченной на ожидание, спросить что-нибудь — что угодно — выглядело всё же лучше, чем прямо сейчас встать и молча уйти.       — Прорицания пропускает? — уточнил Булстроуд, расправляя мантию. Остановив свой выбор на сэндвичах с ветчиной, он пододвинул к себе блюдо и через некоторое время задумчиво продолжил: — Вообще-то, заядлой прогульщицей её не назовёшь. С Имаго найти общий язык несложно, и, ну, знаешь же? Он, конечно, не выделяет Грэйс так, как эту, с Когтеврана, но... Эм, прошу меня простить. Пробормотав, как будто машинально, последние чопорные слова, Булстроуд сосредоточился на еде. Я хмуро смотрел на него, сжимая вилку с застрявшим между зубцами куском жареной рыбы, доедать которую не было никакого желания — кусок не лез в горло. Другой рукой непроизвольно царапал колено. Это всё? Вот так бездарно, бесполезно моё сотрудничество с Булстроудом и закончится? Лёгкая противная слабость расползлась по телу, наверное, в отместку возбуждению, едва не подкинувшему меня с сиденья минуту назад. Если б только я не повёлся на те его обещания! Или просто не пришёл бы сегодня на обед? Если бы я... Честно говоря, все эти «если бы» — чушь собачья! Пока в уговоре с Булстроудом мне виделся шанс — как мог я упустить его? Передёрнувшись, я вдавил в колено ладонь. Не прийти вовсе я бы не посмел, разумеется... Но что насчёт попыток — пускай заведомо провальных — «опоздать»? Мои остановки по пути — рядом с туалетом, четверкой поющих — не такие уж и бессмысленные, если подумать. Сейчас-то я понимал, что часть меня — та, которая обладала острым внутренним чутьём — уже тогда знала, что ничего путного из этой придурочной затеи «с посредником» не выйдет.       — Напомню, что я на Прорицания не хожу, — наконец, после некоторого колебания, негромко произнёс я. — И с Имаго никаких дел не имею. А что я мог сделать? Притащить Яксли на урок? И как бы я предвидел это?! Удушливому разочарованию, захлестнувшему меня, однако, было плевать на все обстоятельства...       — Да я о том, что девочки из него обычно веревки вьют, — ответив, Булстроуд слегка нахмурился, словно ему в голову пришла какая-то мысль... потом довольно равнодушно, как мне показалось, пожал плечами. — Ничего он ей не сделает, он же не МакГонагалл.       ...и я сомневался, что пустая болтовня способна ослабить этот узел в груди. Поджав губы, с коротким «звяк!» отложил вилку и всё-таки встал. Может быть, поладить с профессором Прорицаний действительно несложно. Но поверить, что кто-то без труда находит «общий язык» с Яксли? С этой приставучей, склочной, вздорной... Немыслимо. А ведь пример такого «невероятного случая» сидит, похоже, прямо у меня под носом. И до смерти раздражает. Не то что бы я теперь избегал смотреть на Булстроуда, однако был бы счастлив сверх всякой меры, не попадайся он мне на глаза всю следующую неделю. Или две. Или... Замечтался? Ага, давно, знаете ли, мечтаю накопить на губозакатывательный аппарат: только я вышел из-за стола, как Булстроуд — чтоб он проёбанный СОВ по Трансфигурации нагадал себе на кофейной гуще! — оторвался от наполовину истреблённого сэндвича и с удивлением уставился на меня.       — Уходишь? Подожди! Я же ещё не сказал, что на входе... — умудрился выпалить он более-менее разборчиво, потом прервался и гигантским усилием сглотнул, быстро выставив ладонь. — Так вот, в дверях я столкнулся с Пе... Не договорив, закашлялся. Секунду я мялся в нерешительности, потом вернулся на пару шагов и врезал Булстроуду кулаком меж лопаток. Не знаю, помог ли мой удар или, гм... «Анапнео!», кинутое Вудом — Булстроуд прекратил давиться непрожёванным куском. А пока он вытирал слёзы и медленно переводил дух, я отступил на полшага и постарался не думать, что лучше было бы, по примеру старосты, воспользоваться волшебной палочкой... А не кулаком бить, как маггл.       ...и что в досаде я, кажется, ударил Булстроуда сильнее, чем было нужно. Наверное, он охнул бы от боли, не будь так занят отчаянной попыткой не задохнуться. Сохраняя на лице непроницаемое выражение, я уже хотел спросить, о чём же он так торопился мне рассказать? Но вовремя заметил, что Вуд, подойдя ближе, остановился и через стол внимательно разглядывает Булстроуда... Я скрипнул зубами, невольно опустил глаза на руку, в которой Вуд держал волшебную палочку.       — Вот почему не стоит разговаривать с набитым ртом, — волшебная палочка старосты отправилась обратно в карман, а сам он скроил крайне неодобрительную физиономию. — Не говоря уже о том, что это некрасиво. Мне Вуд — свали уже... самодовольный придурок, даром, что палочку спрятал! — ничего не сказал, но как-то подозрительно хмыкнул, прежде чем ущипнуть себя за подбородок и зашагать дальше вдоль стола.       — Я, быть может, и благодарен ему бесконечно, но... Профессором, что ли, себя воображает? — буркнул Булстроуд ему вслед сипло и смущённо. — Ну, пусть вон первокурсников воспитывает!       — Тебя волнует мнение обморочного тупицы? — процедил я сквозь стиснутые зубы. Поймав на себе взгляд Булстроуда, быстро убрал руку, которая, хоть и была опущена, находилась всё ещё подозрительно близко от его спины. — Вероятно, его испортила власть, когда он стал старостой школы... Ничего удивительного, — добавил чуть громче, складывая руки на груди. — Так что ты хотел... «Обморочного тупицу» я не собирался комментировать, даже... Даже если бы Булстроуд попросил меня.       — Ах да... Пегги. Если тебя это утешит... Перестав на меня глазеть, Булстроуд кивнул на Харрисон, сидевшую неподалёку с ножом и зелёным яблоком в руках. Меня посетило острое желание снова ударить неудачливого «информатора» — на этот раз полностью контролируя и осознавая свои намерения. К счастью (или, может быть, к сожалению), о моих свирепых мыслях Булстроуд ничего не знал — невыносимо долго отпивал из кубка и только после того, как ополовинил его, пояснил:       — Я спросил у неё, обедала Грэйс или нет, и Пегги предположила, что ещё нет. Так что, если мы немного подождём... — он поставил кубок и развёл руками. Пока я осмысливал, что, собственно, означали эти его слова, продолжил: — кстати, насчёт предположений, раз уж ты интересовался... Мне кажется, Грэйс не было на Прорицаниях, потому что на прошлом уроке Макгонагалл её довела. Слышал, да? «Постарайтесь понять, что на моём уроке вас должны украшать знания и ум, а не слой штукатурки на лице». Штукатурка, серьёзно? Она, знаешь, прямо так и сказала, но… Причём тут вообще штукатурка? Нет чтобы просто забрать пергамент, если... Я подумал, что, оказывается, привык к неразговорчивости Эйвери. Интересно, каким именно словом я дал понять Булстроуду, что сгораю от нетерпения узнать, почему, по его «экспертному» мнению, Яксли не пришла на урок Прорицаний? Переборол нелепое желание поковырять мизинцем в ухе, скривился. На счёт своего умения в любой ситуации чувствовать себя как рыба в воде я не питал иллюзий…       — ...мой взгляд, то, что у Грэйс на лице — вовсе не похоже на штукатурку!       …но подозреваю, кто угодно бы выглядел полным идиотом, топчась на одном месте и не смея ни снова сесть за стол, ни двинуться к выходу! В этот момент Булстроуд опять отвлёкся на кубок.        — А на мой взгляд, — немедленно воспользовался я паузой, — вместо того, чтобы защищать и жалеть эту дрянь, тебе стоит... Язвительная фраза о том, что Булстроуду стоит сначала пожалеть самого себя, потому что Макгонагалл чудом не накинулась на него. И этим «чудом», между прочим, оказался никто иной как... Она так и замерла на кончике языка. Проследив за моим изменившимся взглядом, Булстроуд шумно втянул воздух.       — Я же говорил. Видишь? Даже если ты расстроен, это не повод пропускать обед! Я с трудом подавил дрожь и искоса торопливо посмотрел на него, убеждаясь, что... правильно понял те его слова про «немного подождём». И то, что Булстроуд намеревался сейчас (или чуть позже) сделать. Наверное, моё лицо в эту секунду выглядело донельзя противоречивым, и мне повезло, что Булстроуд не вздумал ответить на мой взгляд. Я действительно растерялся. Затем вновь исподлобья взглянул на Яксли, которую считал безмозглой сукой и большой проблемой, а Булстроуд, видимо, моего мнения о ней не разделял. Мне даже показалось, я различил в общем гуле звонкий стук каблуков, когда белобрысая зубоскалка проходила мимо. Мантия слегка вздувалась с каждым её шагом, и обтянутые чёрными колготками икры Яксли... Учитывая выплеснутый вчера мне на штаны ледяной кубок, даже думать в эту степь — ужасная глупость. И, разумеется, глупость вдвойне, если бы кто-то заметил.       ...они будто призывно крикнули мне: «эй, ты, посмотри на нас!» — я и смотрел, точно потеряв собственную волю, пока их омерзительная хозяйка не села за стол. Когда это произошло — поморщился, как от боли, и, освободившись, поднял глаза. Яксли, рассеянно потирая локоть, что-то говорила Харрисон, у которой Булстроуд, помнится, разжился информацией на её счёт, сдула с лица тонкую белёсую прядь, повернула голову... я сделал глубокий вдох и немедленно отступил от стола. Булстроуд на этот раз не стал меня останавливать. Или просто не успел? В любом случае, я был уверен, что это разумное решение — уйти. Чтобы не мешать ему разговаривать с «Грэйс».... Главным образом, чтобы у меня не возникло соблазна подслушать их разговор. Оставшись в Большом Зале, я бы точно не сдержался: сотрудничество сотрудничеством, конечно, но болтуну с расплывчатыми мотивами не очень-то доверишься. Секунда-другая, и я уже влился в поток выходящих из Большого Зала. И до приоткрытых дверей было примерно с дюжину шагов...

***

      Глубокая миска, похожая на кастрюлю, показала липкое мутное дно, когда дерево, наконец, начало подавать «признаки жизни». Парочка лукотрусов — если не приглядываться, то их легко можно было принять за сухие коричневые сучки́ — с хрустом пробились сквозь снег, высунулись из-под корней и принялись резво ползать по шершавому стволу вверх и вниз. Они выглядели слабыми и трусливыми. Совершенно безобидными. Ощутив мимолётный порыв снять перчатку и коснуться волшебной палочки в кармане, я без труда подавил его. Заслуга, впрочем, принадлежала вовсе не моему «идеальному» самообладанию. Просто мысленно я был сейчас далеко от Запретного Леса и лукотрусовых повадок. Даже о Булстроуде, о своих сомнениях и надеждах на его счёт не думал больше. Не глядя, я достал из миски очередную мокрицу и, сжав её до хруста, с сомнением спросил себя: может, стоило тогда обернуться?

***

      — ...а-а-а! Сука! Гриффиндорский стол — определил я, не оборачиваясь и не задерживаясь даже на мгновение — сраный выпендрежник Поттер, кто ж ещё. Десять шагов, делов-то...       — Мерлинова... В задницу себе поори, Сохатый! В чём дело?! Думосбор, о котором Булстроуд будет говорить с Яксли. Воспоминания. Тот ужасный, сумасшедший день. Да, ёбаная ты мразь… Идущий за мной человек вполголоса ругнулся, чуть не врезавшись в меня.       ...ещё немного, и я выясню. Я всё про тебя выясню!       — Что такое? — где-то за моей спиной вторил Блэку Люпин. Человек сзади буркнул что-то вроде сконфуженных извинений и обогнул меня, слегка задев плечом. «Каких-то девять шагов до выхода из Зала...» — возникла в голове неуверенная мысль и тут же превратилась в пепел. Наверняка, будь вспыхнувшая во мне злость реальным пламенем — сожгла бы стол Гриффиндора напрочь. От ножек до скатерти и салфеток.       — У тебя ещё хватает наглости спрашивать, Римус? Думал просто сбежать?! Перед отъездом мы обязательно... Поттер чуть понизил голос, и конец его фразы заглушился звоном посуды в стороне. Однако ничто не могло меня отвлечь, ни шум, ни голоса обедающих — обернувшись, я разглядывал жестикулирующего ублюдка. Затем в несколько стремительных шагов оказался у края гриффиндорского стола. Скользнул взглядом по девушке с двумя косичками, похожими на крысиные хвосты (та сидела, склонившись над книгой), и заинтересовался лежащим на боку пустым кубком. Щурясь, я протянул к нему пальцы и в то же время разобрал, наконец:       — ...этого твоего хоккея. На озере всегда полно народу, — неторопливо говорил Блэк, обращаясь... как и Поттер, к Люпину, вероятно? — думаю, многих заинтересует маггловская игра со шлюшками. Ой. С клюшками. Пальцы дрогнули, словно в мгновенной судороге. Внезапно МакДональд смахнула одну из кос со страницы, подняла голову и посмотрела на меня. Разумеется, в её глазах я выглядел, мягко говоря, незаурядно. И конечно же, она и не думала возвращаться к своей книге! Я прекрасно понимал: ещё немного задержусь — и все сидящие за гриффиндорским столом с изумлением уставятся на меня, но почему, уходя из Большого зала, я... Закусив губу, я подался вперёд и всё-таки взял кубок с чужого стола. Гром над моей головой не грянул, а металл, конечно, не обжёг мне руку.       ...к примеру, не мог вдруг вспомнить, что меня мучает жажда?!        — ...несколько минут штрафа, а вот выбитый клюшкой зуб тебе придётся отращивать у Помфри, — пробился сквозь болтовню и шум непринуждённый голос Люпина. — Ну, это так, Сириус. На будущее. Его последние слова — мне пришлось о них догадываться. Схватившись второй рукой за первое, что попалось на глаза — большой блестящий кофейник на гнутых ножках — я зачем-то поднял его перед собой. Будто действительно планировал защищаться его отполированным боком от любопытных взглядов. После мрачно и холодно посмотрел туда, где сидела четвёрка болтающих парней. Петтигрю, сняв крышку, заглядывал внутрь маленького чайника из фарфора. Кажется, задал какой-то вопрос Люпину — тот ответил, слегка повернувшись, чтобы взять салфетку. Губы рисующего что-то пальцем на скатерти Поттера растянулись в усмешке и тоже зашевелились. Вот только... из всего, о чём эти трое могли трепаться, я слышал целое нихера. Зато придушенный смех распластавшегося на столе, между тарелок, Блэка звучал так ясно, так громко и назойливо, как если бы сумасшедший извращенец стоял рядом и, прислонившись, бесцеремонно хихикал мне прямо в ухо! Длилось это несколько странных, растянувшихся до невозможности секунд. Затем, проржавшись, Блэк приподнялся, вздохнул и, указав на Люпина вилкой, что-то тихо сказал ему. Судя по мелькнувшему в выражении смазливого лица удовольствию — вершину, как он себе думал, остроумия. Верх похабщины, как я подозревал. Наверное, что его вариант «игры» — в разы привлекательнее. Меня бросило в холодный пот. Отчего — не понял. Стиснув зубы (чтобы не стучали), опустил глаза и плеснул немного из кофейника в кубок. Удивительно, что не пролил ни капли. А едва я поставил кофейник на место — осознал, что сбоку доносится тонкое дрожащее:       — ...Северус, ты... ты ведь… — пыталась привлечь моё внимание МакДональд.       «Помолчи... дура грязнокровая!» — собирался шикнуть я, бросив на неё короткий злой взгляд, но не успел.       — Значит так, мои юные любители гнутых продолговатых предметов — вновь заговорил Поттер, весело и воодушевлённо. Я тут же вскинул глаза и увидел, как он трогает Блэка за плечо, — завтра, до ЗоТИ, идём и...       — ...меня ненавидишь, да? На мгновение я потерял связь с реальностью. Поэтому произнёс куда громче, чем следовало:       — Чего? — уставился на МакДональд. — С какой это стати? Но МакДональд, словно примёрзнув к сиденью, больше ничего не говорила. Только глазела на меня, до побелевших пальцев и смятых страниц вцепившись в свою книгу. Да... Да какого хера эта трусиха с Гриффиндора всегда цепенеет и таращится, таращится и цепенеет — разве я что-то ей сделал?!       …Уже сильно после, размышляя об этом случае, пришёл к странной мысли, что со своими огромными, вылезшими из орбит глазами МакДональд выглядела скорее страшно шокированной, чем просто до смерти испуганной… В конце концов, мне стало не по себе под молчаливым взглядом МакДональд. Вспомнив о своей «легенде», я сосредоточено поднёс чужой кубок ко рту и как раз в этот момент краем глаза уловил… Уронил кубок. Он глухо зазвенел, содержимое, наверняка, разлилось по столешнице, но этого я уже не увидел — кинулся к дверям, не дожидаясь, пока чёртов Петтигрю медленно поднимет руку и подёргает Поттера за край рукава. Сколько? Дюжина шагов? Расстояние до выхода из Большого Зала, мне показалось… Надеюсь, только показалось! Не хотел я, чего доброго, выставить себя трусом перед… От одной мысли об этом к горлу подкатила тошнота. Перед гриффиндорским ублюдками (их, конечно, не обманул ни кубок, ни кофейник). Перед МакДональд. Перед всеми, кто в этот момент случайно посмотрел на меня.        …я не прошёл — пролетел, со свистом, точно бутылочная пробка. В голове — полный беспорядок. Беззаботная болтовня Поттера и Люпина, смех Блэка, ошеломлённый взгляд МакДональд. Меня точно что-то подгоняло, порывом ураганного ветра толкало в спину, чтобы я со всего размаху…       — Ох-х! — как из-под земли выросшая между мной и дверями девчонка в синем галстуке зажмурилась и торопливо вскинула руки.       …наступил на те же грабли?! Резко затормозив, я в последний миг избежал второго за этот день столкновения. Пронзительно чиркнул ботинком по полу и отскочил от когтевранцев, как от огня…       «Кому, блин, там срочно понадобилось выпрямить ноги?!»       …не в них самих, конечно, дело — это воспоминания о прошлой стычке с Поттером, прежде даже приятные, отозвались внезапной болью. Столкновения не было, но мне — всё равно что врезали под дых. Борясь с накатывавшим чувством стыда и сожаления, я стиснул кулаки: что же, собственно говоря, надеялся подслушать, задержавшись у гриффиндорского стола?! Знаю я что. Только услышанное в итоге — не оправдало надежд. Наоборот, расстроило. Тяжело перевёл дух — теперь, по крайней мере, я больше не походил на умалишённого — и уже без нелепой трусливой спешки…       — ...ух ты! С чего это твой Блэк уставился…       …шагнул к порогу. И снова замер. Поспешно, как если бы кто-то вдруг дёрнул меня за плечо, оглянулся на когтевранцев. Где-то внутри смутно защемило. Причина этому, если рассуждать здраво, была глупее не придумаешь: среди компании, в которую я только что едва не врезался на полном ходу, неожиданно разглядел подружку Блэка. Гм. Бывшую подружку. Последнюю. Какая, однако, самоуверенность при всём при этом называть его… Поразмыслив, я решил, что те слова, должно быть, произнесла не сама МакКиннон, а когтевранка, которая шла с ней рядом — помладше, со светло-русыми прямыми волосами, собранными в хвост. Я вновь перевёл взгляд на МакКиннон, но почти сразу же изменился в лице и отвернулся, решительно преодолевая оставшийся до порога фут. Прежде, чем кто-либо успел… Ну, конечно. Думает пересечься со мной глазами, а не если получится — прожечь в моей спине дыру?! Эти когтевранки могут удивляться, но я-то знаю, или... Или?! Мысль ещё не успела сформироваться до конца — я вдруг похолодел и лихорадочно огляделся. Мгновение спустя горькое, отчётливо неприятное предчувствие достигло пика, накрыло меня с головой. Вот! Совсем рядом! Они бросились мне в глаза — блеснувшие в тусклых лучах рыжие волосы… Я прижался спиной к косяку, чувствуя, что сердце колотится, совершенно как бешеное — и дал Бабблинг выйти. После — сквозь дверной проём какое-то время затравленно смотрел ей вслед. С чего бы Блэку пялиться на профессора Древних Рун? Значит, всё-таки он пялился... На самом деле, аргумент так себе, ведь если б это и правда оказалась Лили — я точно так же был бы без понятия, какого хера ему на неё пялиться!       ...и, может быть, до сих пор глазеет со своего места за столом... Нервно сглотнув, я отлепился от дверного проёма, затем досадливо мотнул головой и вышел в холл. Вот ведь. Не до него сейчас. Самое главное, почему, несмотря на утреннюю перебранку, Поттер всё ещё в таком отличном настроении?!

***

      Обернуться и посмотреть… Не умер бы я от этого, а у младшей когтевранки был такой непонятный тон, будто Блэк сделал что-то странное. Наверняка он привлёк не только её внимание, и лучше бы мне знать о подобных вещах — теперь-то остались одни подозрения и догадки. Вот о чём я напряжённо и уныло думал, глядя сквозь и мимо лукотрусов, копошащихся среди мокриц и яиц докси. А ещё — с долей раздражения и недоумения — о том, что если бы МакДональд не отвлекла меня дурацким вопросом, я, может, вовремя бы заметил, что Петтигрю потерял интерес к маленькому чайнику и вот-вот оглянется на меня!       «Ты ведь меня ненавидишь, да?» Чушь какая-то. Возможно, я додумался бы до какого-нибудь объяснения этой, связанной с МакДональд, странности... Но вдруг лукотрусы (а их повыползало уже штук десять) прервали свой «пир». Некоторые из них шмыгнули под корни, другие — вернулись на дерево и замерли, моментально сливаясь с тёмной корой. Шаги. Нахмурившись, я повернулся им навстречу… Совсем скоро, впрочем, стало ясно, что хмурился и недовольно поджимал губы я только для того, чтобы скрыть охватившее меня жуткое волнение.