Самое настоящее проклятие

Морген, морген, нур нихт хойте…* В детстве я из округлой ножки стула и оторванного прикроватного шнурка делал что-то вроде лука. Принцип такой: чем сильнее оттягиваешь «тетиву», тем громче скрипят «плечи», тем хлеще и звонче получится удар. К чему это я? Чем больше оттягиваешь… Понятия не имел, чем мне поможет ещё один короткий день вне Хогвартса. Я провёл его с нормальными людьми, но в итоге всё равно не знал, что делать с… Дом Тонксов — небольшое кирпичное здание с чёрным козырьком у белой двери и аккуратным огороженным садиком — стоял на окраине Карлайла и был последним в длинной череде домов, похожих друг на друга, как две капли. Я вывалился из Ночного Рыцаря, не обращая внимания на хлюпанье под ногами. С удовольствием вдохнул свежий морозный воздух вместо вони тухлых слизняков, от которой не могли избавиться даже все открытые окна — она въелась в сиденья, в оконные занавески. Даже в одежду и длинные, на манер популярных певцов, волосы кондуктора. Я едва успел отскочить в сторону, чтобы заревевший и завизжавший на сто голосов автобус не обрызгал меня грязным снегом с дороги. Если бы мамочка узнала, что я воспользовался этой «ужасной повозкой, грязной и шумной, как свора неупокоенных духов», то, наверняка, уже лопнула бы от злости… Кстати о ненормальных — вечером наткнулся в газете, которую дядя выписывал, кажется, единственно, чтобы вдоволь посмеяться: «Богатство Влечёт За Собой Экстравагантность? Новости Из Мира Волшебников-миллионеров: Переполох в Министерстве Магии» Я закинул ногу на ногу и пролистал статью, следующую за заголовком, не вчитываясь. Только задержался на слегка размытой колдографии родителей: отец, потирая подбородок, будто в глубочайшей задумчивости, стоял на заднем фоне; мамочка, чуть впереди, повернулась и, демонстрируя надменный профиль, попыталась выбраться из поля зрения. Но исчезая за левым краем снимка, она тут же появлялась с его правой стороны. И, судя по её темневшему лицу, бесилась. Дядя Альфард возник в дверях веранды с двумя кружками чая и что-то сказал мне. Я рассеянно провёл по краю колдографии — стальной клетки. Мамочка, словно почувствовав невесомое прикосновение, повернула голову и раздражённо посмотрела прямо на меня. Белое лицо и неестественно-чёрные глаза. Ей пришлось выдержать нападки папарацци и, к тому же, заплатить за испорченный летучий порох. Поморщившись, я быстро смял газету, отложил её в сторону и как ни в чём не бывало взглянул на дядю Альфарда.  — Говоришь, в этом доме не найдётся ничего крепче чая? — протянул руки к кружке — Ну-ну, так я тебе и поверил! Я и не подумал скрыть от кондуктора свою фамилию — жизнь, считай, прожита зря, если хоть раз не попал на первую полосу (правда, я не придумал какой правдоподобный повод отправил бы мою улыбающуюся физиономию на обложки абсолютно всех газет). Хотя, думаю, всем кроме моих родителей давно плевать, передвигаюсь ли я по стране с помощью каминных труб или на «маггловской повозке». Удовольствие, кстати, почти одинаковое. Я заглянул через забор, посмотрел на тускло блестящие окна дома, хотел постучать по воротам — я никогда здесь не был, но, думаю, это был тот самый дом — и остановился, потому что в мою голову пришла идея маленькой шалости… По-настоящему с Дромедой мы стали близки, пожалуй, после её свадьбы с магглорождённым, хотя и видеться стали с того дня гораздо реже. Однако я помню, как смешно она надувала щёки, когда я разыгрывал её в детстве! Дромеда всегда была страшная чистюля. Как-то раз на одном из семейных обедов я дождался, пока она отопьёт из фарфоровой чашки и прошептал ей на ухо, что вижу, как в её чае плавает большой усатый таракан — Дромеда выпучила глаза и плюнула прямо на сидящую напротив Беллатрису! Белла всего на год или на два старше Дромеды, но тогда она казалась почти взрослой. Обрызганная, она медленно повернула голову и хмуро уставилась на нас двоих. — П-прости, э-это всё С-сириус! — проблеяла Дромеда, вжимаясь в спинку стула, и я почувствовал как под столом она мокрой ладонью коснулась моего колена и цепко схватила меня за руку. Наверное, чтобы не убежал и не бросил её одну с разгневанной сестрой. Белла, казалось, молчала вечность, со страшной силой сжимая вилку в руке. Я только и мог думать: «почему вилка ещё не сломалась?!» Потупился, чтобы случайно не рассмеяться, увидев коричневые капли чая на волосах и бледном лице кузины, пробормотал какие-то извинения и сам уже впился пальцами в руку Дромеды. А потом Белла так же беззвучно отвернулась и зашелестела салфеткой. Я же остался с ощущением, что моя жизнь только что висела на очень тонком волоске. Думаю, и Дромеда, и Цисси в детстве терпеть меня не могли, не сосчитать сколько раз Цисси презрительно фыркала, а Дромеда грозилась открутить мне уши! С Беллой — когда я стал постарше и немного потерял интерес к мелкому доставанию сестёр — какое-то время я даже… дружил? Если можно назвать дружбой то странное молчаливое и горячее желание соперничать между десятилетним ребёнком, готовящимся поступить в Хогвартс, и молодой девушкой, которое возникало у нас при каждой встрече. В игре в волшебные шахматы, плюй-камни, метании смятой бумаги в мусорное ведро или в Кричера. И если один из нас выигрывал, то другой неизменно приходил в бешенство. Беллатриса однажды что есть силы швырнула набор плюй-камней в огонь и, глядя, как камни шипят и вспыхивают, рассмеялась. Жуткий, на самом деле, смех и… немного безумный. Потом Белле исполнилось семнадцать, она действительно стала взрослой волшебницей, через несколько месяцев и я поступил на Гриффиндор. И всё закончилось. Присев за забором, я щедро зачерпнул снега, наскоро скатал комок размером чуть больше кулака и… Шварк! Он разлетелся на куски, врезавшись в то окно, где должна была располагаться гостиная Тонксов. Стекло зазвенело от удара. Представил себе: в комнате — Дромеда подскочила и удивлённо посмотрела на окно «Что это, дорогой?!» — спросила встревоженно у Теда. «Не знаю, милая! — Тед покачал головой, должно быть пребывая в таком же изумлении.— Может, сова? — проговорил он. — Я сейчас же схожу на улицу и посмотрю!» «Подожди, дорогой… Мне почему-то страшно! — Дромеда вцепилась ему в рукав, и, понизив голос, трагично пролепетала: — Я боюсь, вдруг это ловушка и там тебя подстерегает убийца?! В маске! О Мерлин!» Тедди, конечно, похлопал её по руке и плечу, потом аккуратно, но настойчиво выдернул рукав. «Любимая, не бойся! У меня волшебная палочка! — состроив мужественное лицо сказал он и достал палочку — И, если кто попытается навредить тебе, дорогая, то, клянусь, я…» Однако, возможно никто и не услышал, как снежок ударился в окно. Возможно, Дромеда и Тед сидят не в гостиной, а на кухне или в спальне? Я шмыгнул носом и размахнулся, чтобы запустить ещё один снежок, как вдруг услышал резкий окрик со стороны. — Эй, мальчик! Что это ты собрался делать? А ну прекрати, разбойник! Я опустил руку, повернулся, поднял голову и увидел: в тёмном прежде пустующем окне смежного с Тонксами дома появилась маленькая седая старушка в чёрной кружевной шали. Пожилая леди очень благообразного вида. Она, сложив руки на конце шали, жёлтыми совиными глазами уставилась прямо на меня из-под кустистых бровей. Впрочем, я ещё надеялся, что она не заметила первый кинутый снежок и постарался принять самый невинный вид. — Э-э… Что, мэм? Старушка мигнула и будто прочитала мои мысли. — Скажешь, что я ничего не видела? — продолжила она громким дребезжащим голосом, будто хотела, чтобы её услышала как минимум вся улица, наклонила голову и саркастично хмыкнула. — А я видела, что ты кинул снежный комок вон в то окно! Если меня потом спросят: «Что вы, уважаемая мисс Дарпл, видели тем утром?» — я отвечу, что точно, своими глазами видела, как один гадкий мальчишка швырялся в окна! Мне, конечно, не очень-то понравилось, что меня назвали «гадким мальчишкой», однако — ради Дромеды, ведь эта женщина, по всей видимости, являлась её соседкой — я в мирном жесте поднял руки.  — Вы всё неправильно поняли, — посмотрел на кулак, где был зажат второй снежок и быстро отбросил его в сторону. — Это дом моей кузины… — Да, да, да, — тут же закивала пожилая леди, но обрадоваться я не успел. — Сначала вы говорите, мол, это моя кузина или тётя. А потом из дома пропадают серебряные ложки и ножи! На последних словах она стукнула кулаком по подоконнику, словно давила клопа.  — Какие лож… — я резко опустил руки и сделал шаг вперёд и уже серьёзно повысил голос, — Мэм, подождите! Не думайте обо мне плохо! Это действительно дом моей кузины Дромеды Бл… Андромеды Тонкс! — Всё, всё, всё, мальчик! — старушка надменно запахнулась в шаль, отвернулась от окна. — Я сейчас же сообщу о хулиганстве куда надо! А, может быть, не только о хулиганстве: кто знает, что он задумал против этой семьи?! — её пронзительный голос доносился изнутри комнаты. Я, задрав голову к окну, беспомощно открывал и закрывал рот. Она глухая? Или издевается?! Но Дромеде точно не понравится, если прямо возле её дома произойдёт какой-нибудь скандал!  — Я ничего не задумывал, слышите? Это просто смешно! — крикнул я в пустое окно. — Это была шутка для моей кузины, мэм, я не вор и не хулиган! Послушайте, не надо… Никому сообщать! — из проёма доносилось неразборчиво бормотание. — Эй! Вы там… Вы слышите меня?! Ты… Старая упрямая карга…  — Погоди, погоди, — не успел я договорить, как морщинистое лицо, обрамлённое седыми волосами, словно кучевым облаком, тут же опять появилось в окне. — Я стара, мальчик, но я, слава Мерлину, ещё не глуха… — ПОСЛУШАЙТЕ! МЭМ! —…брое утро, мисс Дарпл! Что за шум… Я повернулся на пятках и увидел белую дверь открытой, а рядом с ней стояла невысокая молодая женщина с тёмно-каштановыми волосами, тонкими чертами лица и большими глазами.  — Доброе утро, Медочка, — старуха из верхнего окна мгновенно изменилась, даже голос, который только что звенел у меня в ушах, растёкся патокой. — Сыровато сегодня для прогулок, верно, мой ангел? Я поймал недоумённый взгляд Дромеды (в её глазах сверкнуло мгновенное узнавание, и они ещё больше увеличились, едва ли не в пол-лица) и ткнул пальцем в вверх.  — Сириус, ты…  — Дромеда! Скажи этой… Ей! Ну, скажи ты ей, что я не вор! А твой кузен! — не сдержавшись, завопил я. — Ах ты ж, как раскричался, как раскричался, — услышал я быстрое сердитое бормотание старухи, она качала головой и куталась в шаль. — Словно это его грабят… — Эй, мисс, я же говорю, я никого тут не граблю! Я просто… Дромеда! — я посмотрел на неё умоляющим взглядом — Да… — у Дромеды было всё ещё глубокое недоумение в лице, но, мгновение помолчав, она сказала спокойным вежливым голосом: — Мисс Дарпл, извините, этот… Шумный юноша действительно мой кузен.  — Ах, что ты говоришь, Медочка, дорогая? Он… Правда твой родственник? — проговорила милая старушка тоном искреннего соболезнования, хоть смейся, хоть плачь. — Да, Сириус, он младше меня на несколько лет и ещё учится в школе… В знак благодарности я прижал руку к сердцу, задрал голову и прокричал в окно:  — Вот видите, мисс?! Я не врал! Это правда моя кузина! И вовсе я не…  — Почему ты кричишь, Сириус?! — удивлённо воскликнула Дромеда, кивнула на дверь в заборе. — Заходи, если ты к нам… Я громко хмыкнул, подавляя опрометчивое желание показать настырной старушенции средний палец. Открывая ворота, за скрипом петель я слышал ворчливый голос: — Что за странная молодёжь пошла, кричат, хулиганят, ходят растрёпанные… Да ещё нацепят на себя не пойми что! Пронзительные глаза пожилой леди скользнули по моей мантии.