Да не умер он в конце сюжета

Окна в библиотеке Академии узкие и высокие, заканчивающиеся ломаной аркой. Когда через разноцветные стекла проходит солнечный свет, пыль так красиво преломляется в лучах, что невозможно оторваться. Раньше Авантюрина не заботили вопросы архитектуры, но теперь он знал, что такие окна называются «ланцетовидными» и характерны для готического стиля, в котором выполнен корпус библиотеки. Это все рассказывает ему Рацио. Рацио, что сейчас размашистыми толчками долбит его зад. Авантюрин закусил губу и прикрыл глаза. Он сильнее ухватился пальцами за столешницу, на которую опирался, оставляя царапины на старом дереве. Раннее утро, в библиотеке еще никого нет. По пустому помещению раздавались лишь непристойные шлепки от соприкосновения бедер и стоны Авантюрина. «Интересно, — думал он, — если смотритель сейчас зайдет сюда, какое у него будет выражение лица? Уважаемый профессор занимается сексом со своим студентом в таком месте. Что за святотатство!» — Эй, док, — Авантюрин обернулся через плечо. Только одной силой воли он сохранял на губах наглую усмешку. — Нельзя ли немного нежнее? Ты же сейчас меня растерзаешь. — Хм? Доктор замедлился. Теперь Авантюрин в полной мере чувствовал, как член растягивал его стенки, плавно входя и выходя, дольше проезжаясь по простате. Было невозможно сдерживать дрожь блаженства. Чёрт, каким только образом он находил способы делать себе хуже и выглядеть еще глупее? Авантюрин зажмурился, стиснул зубы и опустил голову, чтобы не захныкать от желания. Выражение лица доктора оставалось холодно-невозмутимым. Только ставши ярче глаза, цвета расплавленной меди, пристально наблюдали за корчащимся в судорогах удовольствия Авантюрином. — Вы просите быть нежнее? — произнес он, а сам в это время массировал сладкое местечко Авантюрина и в такт водил рукой по его члену, удваивая ощущения до белых звезд перед глазами. — Но хотите ли вы этого на самом деле? Свободной рукой Рацио коснулся щеки Авантюрина. Погладил кончиками пальцев и, скользнув к подбородку, приподнял его выше. Авантюрин распахнул глаза, но сквозь подступившие слезы образ ученого расплывался. — Что… ты несешь? — через силу выдавил из себя ответ Авантюрин, смаргивая влагу. Доктор резко отстранился. Когда его член покинул нутро Авантюрина, тот от внезапного опустошения почувствовал себя очень некомфортно. Его ноги долгое время были широко расставлены и напряжены, так что без опоры в роли Рацио, он рухнул вниз на колени. Опираясь рукой о пол, Авантюрин хотел подняться, но стоило ему приподнять голову, чтобы бросить укоризненный взгляд в сторону доктора, как внезапно перед его лицом оказалось нечто другое: раскрасневшаяся головка члена, лоснящаяся от смазки и предэякулята. Авантюрин забыл все оскорбления, что вертелись у него до этого на языке. Он как дурак уставился на чужой член, будто не понимая, что от него требовалось. Внимание Авантюрина вернулось только когда Рацио холодными пальцами ног коснулся его яиц и слегка надавил. От мнимой опасности те поджались, а член возбужденно дернулся, выдавая, что Авантюрин вовсе не был против. Даже наоборот. Веритас с исследовательским интересом наблюдал за противоречивой реакцией его тела, а затем поднял взгляд к лицу Авантюрина: — Помните наш спор? — как ни в чем не бывало, спросил он, глядя как Авантюрин облизывает головку и медленно, но с силой водит рукой по его естеству. — Вы сказали, что я нудная заучка и все это от того, что в моей жизни мало секса. А еще: если б я чаще кого-то ебал, то окружающим было бы проще находиться рядом со мной. — И в чем я был неправ? — спросил Авантюрин, кончиком юркого языка снимая остатки прозрачной жидкости с губ. — Разве не чувствуешь, как каждую клеточку твоего тела отпускает напряжение? Обычно ты выглядишь так, будто готов разорвать любого, кто вступит с тобой в спор, а сейчас спокоен, словно монах. Хотя даже во время секса продолжаешь зачитывать мне лекции об архитектуре. — Я всего-навсего любезно провожу для вас ликбез, — Веритас опускает руку Авантюрину на голову и зарывается пальцами в растрепанные светлые волосы, ласково гладя. — Однако суть нашего пари в том, что вы предоставляете мне свое тело для эксперимента и, если совокупление с вами действительно произведет… — доктор усмехнулся, — чудотворный эффект, то я во всеуслышание признаю вас своим возлюбленным. К сожалению, вы пока проигрываете, дорогой Картёжник. Рука ученого внезапно сомкнулась на прядях Авантюрина. Тот поморщился от боли, когда его притянули за волосы ближе. У него не оставалось другого выбора, кроме как открыть рот и вобрать в себя член Рацио. Авантюрин прикрыл глаза и, помогая себе рукой, задвигал головой. — Неплохо, — прокомментировал Веритас и ослабил хватку в чужих волосах. Свободной рукой он утер слезы с лица Авантюрина, а той, что была на голове, возобновил ласку. — У вас еще есть шанс выиграть этот глупый спор. По крайней мере, рот нравится мне больше, чем ваша попользованная другими мужчинами дырочка. Авантюрин бросил взгляд из-под опущенных ресниц, на наслаждающегося своим положением Рацио. Он бы ему что-нибудь ответил, да вот беда — рот занят. Пока Авантюрин старательно сосал и облизывал член ученого, слюны стало так много, что теперь та текла по подбородку, а когда головка упиралась в глотку — на глазах выступали слезы. Но, несмотря на неудобства, Авантюрин не собирался отступать и просить пощады. Он не был так уж искусен в постельных делах, как навоображал себе Рацио, однако, он полон решимости сохранять лицо при плохой игре. Авантюрин втянул щеки и заглотил член настолько, насколько это было возможно. Отступил. Затем рукой сдвинул кожицу и прошелся языком по выступающим венкам. Не забыл о головке и даже кончиком коснулся уретры. Наградой ему стал судорожный вздох Рацио и чуть дрогнувшая на голове рука. Как бы в отместку, чтобы Авантюрин не сильно радовался, доктор снова прижался ступней к его эрекции. — Видели бы вы сейчас себя со стороны, Картёжник, — нравоучительным тоном произнес Веритас. Он вцепился Авантюрину в волосы на загривке и стал резче толкаться в его рот, не обращая внимания на последовавший скулеж и то, как чужие ногти впились в бедра. — Стоите тут передо мной на коленях. Обливаетесь слезами и слюной, а ваше тело трепещет, стоит мне наступить на вас или начать вести себя грубо. Откуда такая тяга к мазохизму? Авантюрин даже если бы хотел, не смог ответить на этот вопрос. Должно быть, он и правда сейчас выглядел со стороны как дешевая шлюха, однако его эта картина не отвращала, а даже наоборот — возбуждала. Он бы хотел попросить доктора быть еще грубее. Дать ему пощечину, как женщине, к примеру. Но, может, этим они займутся в другой раз. Спустя некоторое время Авантюрин понял, что выносливость Рацио превышала его собственные лимиты. Из-за того, что в него только вколачивались и не давали вздохнуть воздуха, Авантюрин чувствовал, что начинает задыхаться, но, как ни парадоксально, его возбуждение в этот момент достигло своего апогея. На ощупь, Авантюрин ухватился за свой член, и хватило несколько резких движений дрожащими руками, чтобы он кончил, запачкав ноги и сандалии Рацио. Упс! Доктор остановился. Он сначала посмотрел на свои перепачканные лодыжки, а затем бросил укоризненный взгляд на Авантюрина. Тот виновато улыбнулся, но глаза были лукаво прищурены. Мигом распознав его блеф, Веритас прошипел сквозь зубы: — Чёртов Картёжник, ты… Однако Рацио далеко не был так зол, как хотел показать. Авантюрину даже особо стараться не пришлось, чтобы довести его до разрядки. Сомкнув веки, он подавил тошноту и послушно проглотил все, что ему было предложено. Авантюрин облизнул губы и хотел посмотреть вверх, чтобы сказать доктору что-нибудь едкое по поводу его пристрастий, как вдруг… — Проснись, картёжник! Библиотека, затопленная лучами утреннего солнца, высокие книжные стеллажи, гребанные ланцетовидные окна — все закружилось спиралью, а затем выцвело до черноты. Авантюрин почувствовал, как что-то сильно хлопнуло его по спине, и он проснулся, вскидываясь на месте. — О, неужели, — ядовитым тоном произнесли рядом. — Сайфер, ты слышал, что я сказал? Ты тут весь день проспал. Здесь тебе не мотель. Авантюрин потер глаза, еще некоторое время соображая, что произошло и где он сейчас находится. Обстановка казалась смутно знакомой. Точно. Он посмотрел на разложенные в хаотичном порядке карты и фишки. Это же его подпольное казино. Рядом стоял Фандуэй Инци. Авантюрин периферией видит, как лис нервно притопывает ногой и как дергается его хвост. Бумажный стаканчик с крепким кофе грубо ставят перед его лицом поверх карт и лишь чудом капли не забрызгивают обтянутый зеленой тканью стол. Авантюрину стоило бы возмутиться, сказать что-нибудь про порчу его драгоценного имущества или про то, что он волен падать без сознания, где захочет, но сил просто нет. Его мозг прибывает в каком-то мороке в последнее время и виной тому наверняка недосып. Авантюрин осоловело моргает и пялится на пузырьки бедной пенки, что постепенно исчезали, оставляя мутный след. Теперь кажется, будто в кофе просто смачно плюнули, однако, Авантюрин не жалуется. Он берет горячий стакан в руку и залпом выпивает содержимое. — Эй, Сайфер. Оседлав стул спинкой вперед, Фандуэй Инци пристально вглядывается в изнеможенное лицо этого обычно шумного и энергичного человека. Было так непривычно видеть его без лукавой усмешки. — Что с тобой происходит? А что с ним происходит? Авантюрин крутит в руке пустой стакан и давит ногтем мокрую каемку. Пожалуй, во всем виноват Роберт и его любовное увлечение. Это из-за них он потерял сон, а если и отрубался, то снились ему эротические сны с неизменным участием гребанного доктора. Вот что на самом деле беспокоит Авантюрина. Роберт часто приводил Стефани к ним в комнату. Они мило хихикали, и когда приходило время сна, Роберт говорил, что они еще немного посидят и разойдутся. Однако они никогда не расходились. Роберт не мог знать, что Авантюрин, наученный тяжелой жизнью, чуток к даже самому малейшему шуму. Всякий чёртов раз, лежа на боку спиной к соседской кровати, он слышал каждое их движение, каждый влажный поцелуй, каждый приглушенный рукой стон. Про скрип кровати и шуршание одеяла можно промолчать. В такой обстановке Авантюрин просто не мог спокойно заснуть. Все, что ему оставалось, это просто лежать тихо, как мышь и пялиться в стену. А после этого ему стал грезиться Рацио. В самый первый раз доктор отымел его в своем кабинете в качестве награды за расследование в школе Канделяграфии. В том сне их едва не застукала ассистентка Веритаса, но тот громко послал ее, даже не сбавив хода. Бедняжка обо всем догадалась, и Авантюрин с садистским наслаждением упивался ее всхлипами. Во второй раз Рацио нежно занимался с ним любовью в кровати. Авантюрин утопал в этой щемящей ласке и в воздушных подушках. Он прижимал к своей груди голову доктора и думал, что еще никогда не чувствовал себя более счастливым. Тьфу! Авантюрин чувствовал, как натянулась ткань его брюк, и как стало мокро в трусах. Благо, стол скрывал этот неловкий аспект. Ему искусно удавалось заниматься самообманом, он смог убедить себя во многих вещах, однако в то, что все это просто естественная реакция организма и фантазия проецируемая мозгом из-за сексуальных похождений его одногруппника, поверить не мог. Раньше, когда Авантюрин был сотрудником КММ, он не мог много думать о романтике и любви. Последнее для него вообще табу, а заводить даже свободные отношения не имеет смысла, ибо его жизнь — игра. Так или иначе, все сводится к тому, что он делает ставку и хоть удача на его стороне, это не может длиться вечно. Авантюрин понимает, влюбленность будет просто тянуть его вниз, да и, откровенно говоря, кому он нужен? Хотя нет, постойте. Все-таки кое-кому он интересен… «Хах, — грустно усмехнулся Авантюрин. — Похоже, эта беззаботная жизнь студента совсем меня разбаловала». Из круговорота мыслей его вывело мельтешение перед глазами: это Фандуэй Инци щелкает пальцами, пытаясь привлечь внимание. — Эй, ау! — мрачно нахмурился лис, отстраняясь, когда Авантюрин поднял на него взгляд. — Если у тебя проблемы, лучше обратись к врачу. Ну уж нет! Авантюрин на автомате выдавил из себя слабую улыбку: — Ты такой заботливый, мой друг, — хохотнул он. Фандуэй Инци еще сильнее нахмурился и раздраженно шлепнул хвостом по полу. Его щеки слегка покраснели. — Раз ты теперь простой крупье, а я здесь главный, мне полагается интересоваться твоим самочувствием, чтоб ты не сильно пугал клиентуру. — Неужели? — Авантюрин поставил локоть на стол и оперся щекой о ладонь. — Прошла всего пара недель, а ты так хорошо вжился в роль. Лис сложил руки на груди и невпечатленно хмыкнул. — Лучше сходи в общежитие и приведи себя в порядок. От тебя воняет. Это не было правдой. Уж за чем-за чем, а за гигиеной Авантюрин следил. — Так и сделаю. Смяв стаканчик, Авантюрин наудачу запульнул его в урну, что находилась на приличном расстоянии у него за спиной и, конечно, попал. Хоть это радует.

***

Авантюрин просушивал волосы махровым полотенцем, когда эта полубезумная мысль пришла ему в голову. Достав телефон и найдя в списке контакт Рацио, он некоторое время просто пялился на скучную официальную фотографию доктора. Затем быстро набрал текст и, не давая себе времени передумать, отправил сообщение:

Я скучаю по тебе.

Вдогонку он добавил дурацкий стикер, чтоб уж совсем не выглядеть жалко. Вздохнув и устало прикрыв глаза рукой, Авантюрин самоуничижительно рассмеялся. Веритас вряд ли станет его подкалывать, но будет хуже, если просто проигнорирует. Честно говоря, Авантюрин не против перейти с доком на иной уровень отношений. Да, жизнь научила его быть осмотрительным и никому не доверять, однако Рацио уже не раз доказывал на деле, что он действительно стоит того, чтобы стать исключением из правил. К тому же, сердце Авантюрина не было столь каменным, как он хотел всем показать. Проявленная в его сторону искренность и доброта не могли оставить равнодушным. К удивлению Авантюрина, ответ пришел быстро. Будто, Веритас только сидел и ждал, когда ему напишут. Все внутренние органы задрожали от нервов напополам с предвкушением. Он ухватил телефон двумя руками и поднес экран ближе к глазам, внимательно вчитываясь в каждую букву: Картёжник, если вам нечем заняться, советую прочитать эту книгу: Файл: Адриан Спенсер-Смит, «Притчи о звездах» отправлен Что ж, доктор был в своем репертуаре. Но не успел Авантюрин ему ответить, как пришло следующее сообщение: А лучше — сходите на занятия. Хоть я не в Академии, это не значит, что мне не поступает информация о студентах. Вы отсутствуете пятый день. Авантюрин тонко улыбнулся. Стоило ли рассказать доктору о своей «проблеме»? Наверное, в этом нет особо смысла. К тому же, интересней походу рассказа видеть лицо и эмоции Рацио.

О! Док, у меня есть для тебя интересная история по этому поводу. Оборжаться просто. Когда ты вернешься обратно?

До полной готовности к отбытию экспедиции осталось немного. Полагаю, я еще на несколько дней задержусь. Несколько дней? Авантюрин мученически застонал. Это слишком долго! Картёжник, берегите себя и не заставляйте никого беспокоиться о вас. Улыбка Авантюрина застыла искусственной маской. Рацио, и правда, всегда остается в своем стиле.

***

Все карты розданы, а кости брошены. Ставки сделаны, охлаждающие напитки приготовлены. Обычный вечер в казино, ничего предвещает беды. Как и думал Авантюрин, студентов манит сюда ни сколько желание поживиться легкими деньгами, сколько то самое чувство, от которого бурлит кровь, когда делаешь что-то, что строго запрещено. Они чувствовали себя эдакими искателями приключений: под самым носом руководства, сбегая с территории Академии через дыру в заборе к близстоящей пристройке, затерявшейся в бурной растительности. «Это дети. Что с них взять? — думал про себя Авантюрин, усмехаясь уголком губ». В последние дни у Авантюрина было много свободного времени, чтобы, наконец, осознать, как круто изменилась его жизнь. Уже не верится, что еще буквально несколько месяцев назад он был высокопоставленным сотрудником КММ, одним из Десяти каменных сердец. В те времена покой Авантюрину только снился. Да и не нужен он ему, по крайней мере он себя в этом мастерски убеждал. Ему нужна была тихая и размеренная жизнь, когда он жил со своей семьей на пустынной Сигонии. После того, как Яшма сообщила, что спасать уже некого и он — последний выживший авгин, Авантюрин потерял все ориентиры. Он как труп просто плыл по течению и не было никакой разницы, к каким берегам его в итоге прибьет. Краткий миг неизвестности, когда он ставил на кон себя, свою пустую жизнь и материальные блага, возвращал миру краски. Но только на мгновение он ярко вспыхивал, а потом погружался в привычную серость. Подобное чувство воскрешения, вне покерного стола, Авантюрин испытал когда начал работать в паре с доктором Рацио. Веритас не был ни на кого похож, кого Авантюрин знал ранее. Причем, поначалу, Авантюрин смотрел на доктора со снисхождением умудренного жизнью старца. Ему казалось, что такой человек идеально бы вписался в команду к Топаз, потому что было в их поведении и размышлениях нечто общее. Позже, к своему удивлению, он понял, что Рацио оказался далеко не так прост. Со своим умом, он мог обыграть Яшму, Опала, Алмаза и подмять под себя весь мир, однако, по какой-то причине ему это не нужно. Всякий раз, когда КММ сталкивала их вместе, Рацио грозился бросить напарника, уйти или сдать противнику, но никогда этого не делал на самом деле, держась на расстоянии вытянутой руки. Док, который демонстрировал чудеса микровыражения на их встречах, подарил ему новую жизнь. Теперь Авантюрин обычный студент и ему не надо из кожи вон лезть, чтобы доказать, что он заслуживает топтать эту землю. — А какое тебе вообще до меня дело? — Буду честен, ваша привычка использовать свою жизнь в качестве разменной монеты причиняет мне боль. — Я сочувствую вам и, не буду скрывать, привязался… Рацио был и остается первым человеком, кто увидел в нем, сигонийском рабе, личность. Он единственный, кого вообще волновал Авантюрин и то, что с ним будет дальше. Когда Авантюрин только занял пост одного из Десяти каменных сердец и стал хоть сколько-нибудь значимым человеком, он искал встречи с Жуань Мэй, будучи наслышан о ее достижениях в науке. Эта женщина была его последней крохотной надеждой, и когда он все-таки смог ее отыскать на космической станции «Герта»… — Прошу! Помогите… Авантюрин стоял на коленях, склонив голову к полу и касаясь лбом холодного покрытия. В его кулаке, до дрожи, сжато ожерелье сестры и амулет, подаренный матерью. В дорожной сумке лежит аккуратно сложенная рубашка отца, что он до сих пор хранит, хотя та напоминает больше грязную половую тряпку, чем предмет одежды. — Нет, — безапелляционно заявляет Жуань Мэй. Молодая женщина сидела за столом, закинув ногу на ногу. Ее выражение лица апатично. Она даже не подняла взгляд от рабочего терминала, будто нет ничего особенного в том, что высокопоставленный сотрудник КММ стоит перед ней в такой унизительной позе и умоляет о помощи. Авантюрин зажмурился и до скрежета сжал зубы. Он хотел накричать на эту надменную ученную, оскорбить последними словами. Жуань Мэй, она же гений, признанная Нус! Ей ничего не стоит озеленить целую планету, она создает органических существ просто по щелчку пальцев. К тому же Авантюрин знал, что все родные Жуань Мэй мертвы и этот факт не последнюю роль сыграл в ее решении изучать жизнь. Она должна его понимать. Так почему?!.. — Вы пришли сюда, потому что слышали о моем эксперименте с Лямбдой, — Жуань Мэй вздохнула и прикрыла глаза. — Вот что я вам скажу: мертвые по жизни не скучают. К тому же, процесс воскрешения не так прост, как вам кажется. Оно того не стоит. — Я возмещу любые затраты! — вскинулся Авантюрин. Взгляд его необычных глаз горел фанатичным огнем и сдерживаемым гневом. — Просто скажите, что вам нужно и я найду это, каким бы редким или дорогим ни был артефакт. Жуань Мэй усмехнулась и покачала головой. — Вы не понимаете, господин Авантюрин. В данном случае, принцип равноценного обмена не сработает. Нус не заинтересована в жизни заурядных людей. — Ясно. Авантюрин встал с колен и, не попрощавшись, покинул лабораторию ученой. После того разговора, Авантюрин разочаровался в гениях и ученных, в принципе. Они могли творить добро, предотвращать катаклизмы, находить лекарства от тысячи болезней, но делали они это все не ради простых людей, а ради одобрения своего Эона. Их милосердие находилось в четких рамках и никогда не выходило за пределы. Может, из-за этой непокорности, Нус не признавала доктора Рацио? Если это так, то Авантюрин готов просить для него благословения у Треокой Гаятры. Авантюрин нежно усмехнулся, представив, как он обучает Рацио ритуалу, касаясь своей ладонью его. Однако, мечтая о светлом будущем, Авантюрин в который раз забыл, что несправедливая судьба не даст ему радоваться слишком долго. Словно маленького ребенка, она манила его сладкой конфетой, чтобы в последствии отобрать ее в самый последний момент. Атмосфера праздника в казино была разрушена бесцеремонным вторжением. Входные двери с силой распахнулись, едва не слетев с петель. По залу пронесся гневный рев: — СТЕФАНИ!!! Все присутствующие замолчали и обернулись на какого-то парня, что загнанно дышал на входе и сверлил башенным взглядом окружающих. Белая майка без рукавов обтягивала мощное и сильное как у быка тело, черные джинсы едва не лопались на накаченных бедрах. Этого персонажа Авантюрин определено видел впервые. В воцарившейся мертвой тишине послышался быстрый перестук каблуков по деревянным ступеням лестницы. Стефани выбежала навстречу к вторженцу и обхватила своими маленькими ладонями его напряженные от той силы, с которой он сжимал кулаки, запястья. — Арнольд, что ты здесь делаешь? Уходи! Последующие события разворачивались слишком стремительно. Позже, Авантюрин еще не раз задумается: мог бы он что-нибудь изменить, если б чуть серьезней относился к чувствам подростков? Пока все тихо смотрели за драмой в прямом эфире, Роберт вышел к парочке и оттеснил свою девушку от незнакомца. По сравнению с ним, одногруппник Авантюрина не производил впечатления. Однако Роберт, упрямо поджав губы, уверено смотрел на соперника снизу вверх. — Оставь ее в покое, — произнес он, слегка дрожащим голосом. — О, так ты и есть тот самый ее новый возлюбленный? — парень гаденько усмехнулся. И уперев одну руку в бок, оценивающим взглядом окинул тщедушную фигуру Роберта. — Тем лучше, что ты тоже здесь. Решим вопрос, кому будет принадлежать Стеф по-мужски! — Нет, ребята, не надо! Не делайте глупостей! Стефани попыталась вмешаться, но ее грубо оттолкнули в толпу громогласным: «Не лезь не в свое дело, дура!» После этого начался сущий кошмар: студенты загалдели как потревоженные птицы. Роберт накинулся с кулаками на Арнольда, и они кубарем покатились на улицу в темноту ночи. Авантюрин подскочил на месте и с остальными студентами выбежал на улицу. Однако людей было слишком много, они плотным кольцом окружили дерущихся парней, и Авантюрин никак не мог пробиться через них. Он только слышал звуки влажных ударов и треск суставов. Едва ли этот бой можно назвать равным, однако, студенты подбадривали Роберта, мотивируя его раз за разом подниматься с земли, несмотря на то, что кровь рекой хлестала из разбитого носа. Утерев ее рукавом, он шмыгнул и дерзко посмотрел на своего противника. Тот насмешливо хмыкнул, хотя на его физиономии тоже красовалась пара кровоподтеков. Когда Роберт на шатающихся ногах подбежал к Арнольду, то не успел уклониться от летевшего в его сторону кулака. Этот удар был намного мощнее всех предыдущих. Роберт упал спиной на землю и замер. Кровь медленной лужей растекалась из-под его затылка, шея вывернулась в неестественном положении. Когда это произошло, Авантюрин, наконец, смог растолкать застывших в шоке студентов. Впрочем, увидев открывшуюся перед ним картину, он и сам замер, тупо пялясь на то, как алая лужа распространяется все дальше и постепенно впитывается в почву. Всеобщее молчание длилось лишь мгновение, а затем раздался пронзительный женский крик.