В паутине чувств

Август 2022

«я держал твою руку, когда ты мне сказала, что это еще один фильм про разлуку

и я кричу - остановите пленку, это кино я уже смотрел

эй,

режиссер,

заканчивай съемку

а он смеется в объектив, как в прицел»

      Люси ходит за мной хвостом по квартире, и я не перестаю шутить о том, что меня она любит больше. С момента твоего короткого побега из дома прошла неделя, и за это время Люси плотно обосновалась в нашей квартире, заставляя всех её обитателей бесконечно радоваться её присутствию здесь.       Каждый раз, когда я уделяю собаке свое внимание, ты смотришь на меня своим фирменным взглядом «а я же говорила!», напоминая мне о том, что я был не прав. Признаю, в тот вечер усталость не сыграла мне на руку, и я совершил ошибку, когда решил, что собака — это плохая идея. В конце концов, нам даже удалось уладить этот вопрос с хозяином квартиры — он хотя и был он слишком доволен появлением нового члена нашей семьи, но возражать не стал и даже не поднял оплату.       Мы с братом смогли снять небольшую студию звукозаписи, — в нашей маленькой квартирке записывать музыку не представляется возможным — поэтому теперь всё своё свободное время — а его не так уж и много — проводим там. На паре в субботу мне удалось накидать отличный текст, так что вечером сразу после учебы мы отправились на студию и провели там всю ночь. На протяжении всего рабочего процесса сна не было ни в одном глазу, но около девяти утра усталость начала накатывать, и было принято решение отправиться домой отсыпаться.       Первое, за что зацепляется взгляд, когда мы заходим в малюсенькую прихожую — огромный чемодан, стоящий у входа. Я не помню наличия у нас такого чемодана, поэтому кидаю на Саню вопросительный взгляд.       — Лора вернулась?       Брат лишь мотает головой, устало стаскивая с ног кроссовки.       — Я бы знал.       Я предполагаю, что ты точно знаешь, кто пожаловал к нам в гости, поэтому направляюсь в нашу комнату, но ни тебя, ни Люси там не обнаруживаю. Ваше местоположение определяется минутой позднее, когда я захожу на кухню и обращаю внимание на ярко-голубой квадратный листочек, прикрепленный к холодильнику.       «У ветеринара», — гласит записка, и я комкаю её, отправляя в мусорку. Оформлением справок и документов для Люси ты собиралась заняться на неделе, но это дело каким-то образом переместилось на единственный день, когда мы можем побыть вдвоём. За прошедшую неделю мы, кажется, даже не говорили ни разу. Я активно занимаюсь написанием новой песни, совершенно не похожей ни на одну другую, поэтому времени на личные дела не остаётся — работа кипит и после окончания учебы тоже.       — Искрометный текст, — заметила ты лишь однажды, увидев на кухонном столе тетрадь с написанными на ней строчками, — я пропустила тот момент, когда ты разлюбил меня?       Ты смотрела на меня со скрытой издевкой во взгляде, держа в руке тетрадь. Я, сидящий за столом с гитарой наперевес с другой стороны, поспешил отобрать у тебя листы с текстом.       — Не говори ерунды, — кинув на тебя краткий усталый взгляд, я снова вернул его на струны, — это новое задание — написать песню на заказ для одногруппника, исходя из описанных им эмоций.       Ты, кажется, тогда не слишком мне поверила, но я говорил правду. «Чувства на мели» оказались непохожи ни на один мой сингл, и это заметили все, кому я успел показать его. Конечно, я опирался и на собственные ощущения, вспоминал тебя и наши отношения, но по большей части — все эти строчки не имеют ко мне никакого отношения.       После этого разговора мы перестали пересекаться в нашей маленькой квартире. Ты предпочитала просыпаться поздно, а ложиться — рано, поэтому о твоем времяпрепровождении я мог узнавать только из общего с друзьями чата, куда ты каждый день отправляла фотографии красивых мест города и пригородов, которые вы посещали с Люси.       Решив не тратить время на ожидание впустую, я решаю вздремнуть, а когда просыпаюсь, создается ощущение, что я проспал по меньшей мере сутки. Люси лежит у меня в ногах, и заинтересованно поднимает голову, когда я принимаю вертикальное положение. Провожу рукой по её голове, а потом выхожу в коридор, где отчетливо слышится какое-то копошение.       В гостиной царит настоящий хаос — на всех горизонтальных поверхностях разложены стопки вещей, пакеты и коробки. Ты сидишь на полу напротив раскрытого чемодана и тихо обсуждаешь что-то с Саней, развалившимся на диване.       — Что здесь происходит?       Вы синхронно поворачиваете головы, смотря на меня, а потом брат удаляется, по-дружески хлопнув меня по плечу. Через минуту хлопает входная дверь, и в квартире мы остаёмся втроем — я, ты и Люси, уже оказавшаяся около моих ног.       Ты молчишь, снова устремив взгляд в чемодан и продолжая аккуратно складывать туда вещи.       — Саша, я с тобой разговариваю, — я так и стою в дверном проеме, и ты поднимаешь голову, театрально удивляясь.       — Не может быть, ты что, вспомнил о моем существовании? — Хмуришься. — Отмечу эту дату в календаре красным цветом.       Я закатываю глаза, предчувствуя ссору.       — Перестань язвить, — делаю два шага, оказываясь рядом с тобой, — куда ты собираешься?       Я предполагаю, что ты решила последовать примеру Лоры и отправиться в небольшое путешествие. Оборачиваюсь и обнаруживаю, что большой чемодан все ещё занимает половину прихожей. Два чемодана слишком много для «небольшого путешествия».       — Домой, — поднимаешься на ноги, вперивая в меня взгляд, — я еду домой.       Я вдруг чувствую, как ноги стали ватными. Паника накрывает меня с головой. Дыхание учащается, заставляя грудь тяжело вздыматься, а воздуха катастрофически не хватает. В глазах на мгновение темнеет, а голова вдруг становится такой тяжелой, что кажется, будто она сейчас свалится с плеч.       — Ты уходишь от меня? — Мой голос звучит слишком жалобно.       Я не могу поверить в то, что ты действительно сейчас собираешь вещи, чтобы уйти от меня. И я даже предположить не могу, что заставило тебя решиться на это. Мы же любим друг друга, разве нет? И я, кажется, не давал повода для расставания. В голове каша.       — Называй это как хочешь, — я вижу, что ты пытаешься не показывать своих истинных эмоций, и выходит это у тебя практически идеально, но я знаю тебя слишком хорошо, чтобы не заметить того, как тебе больно.       — Что произошло? Почему мы расстаемся?       Я обессилено опускаюсь на диван, смотря на тебя снизу вверх. Ты убираешь волосы с лица, на мгновение поднимая голову вверх, а потом вздыхаешь.       — Потому что я устала, — садишься на колени на пол, не прерывая зрительного контакта, — я устала пытаться заслужить твоё внимание. Я не должна этого делать, понимаешь?       Внимание? О чем вообще идет речь? Мысли запутались, образовывая клубок, и я действительно не могу понять, о чем ты говоришь.       — Мне казалось, что всё хорошо.       Тот, кто сказал, что мужчины не плачут, явно не ощущал боли, которая разбивает сердце и ломает ребра. Боли, которую причиняет самый любимый человек.       — Ну, наверное, у тебя все хорошо, — пожимаешь плечами, и я замечаю, что твой голос вдруг стал похож на мой собственный — такой же хриплый и надломленный, — ты занят любимым делом, общаешься в интересными людьми, ты не просидел несколько недель в четырех стенах, ожидая жениха с учебы до поздней ночи, прежде чем решился на прогулки по незнакомому городу в одиночестве.       Я был уверен, что тебе нравится исследовать город. Ты присылала столько фотографий в общий чат, писала о том, что видела и посещала, и мне и в голову не могла прийти мысль о том, что тебе не нравится это.       — Тебя никогда нет рядом, — слезы уже катятся по твоему лицу, но ты даже и не думаешь стирать их, смотря на меня измученным взглядом, — ты приходишь поздно ночью, когда у меня уже нет сил ждать тебя, уходишь рано, а в течение дня даже и не думаешь о том, чтобы написать или позвонить мне, ты даже на мои сообщения не отвечаешь.       Каждое твое слово пронзает моё сердце острой стрелой, потому что я знаю — ты говоришь правду. И эта правда обрушивается на меня лавиной, с каждой секундой заставляя меня чувствовать себя все более и более виноватым. Я опускаю взгляд, чувствуя, как намокли от слез ресницы.       — Я всегда одна, понимаешь? Ты говоришь мне, что всегда будешь рядом, а в итоге я всё равно остаюсь одна. Мои друзья слишком заняты, чтобы найти пару минут в день для разговора со мной, и ты даже не представляешь насколько плохо мне в те моменты, когда мне даже поговорить не с кем, — шмыгаешь носом, — мне слишком тяжело признать тот факт, что в конце дня вместо положительных эмоций и новых впечатлений всё, что у меня есть — это грёбаные мысли о том, что я, похоже, никому не нужна.       Я успеваю подумать о том, что ты неправда, потому что я всегда нуждаюсь в тебе. Впрочем, своих мыслей я озвучить не успеваю.       — Ты снял студию звукозаписи и даже не сказал мне об этом, — твой шепот звучит слишком громко в напряженной тишине этой квартиры.       Я поднимаю глаза и встречаюсь с твоим обиженным взглядом. Твои веки слегка опухли от слез, нос и щеки покраснели, а губы слегка дрожат. Мне так хотелось поскорее заняться созданием аранжировки к написанному тексту, что я даже не подумал о том, чтобы написать тебе.       — Я думала, что ты мне изменяешь, — вдруг хмыкаешь, поднимаясь на ноги и принимаясь скидывать оставшиеся вещи в чемодан, совершенно не заботясь о том, что они могут помяться.       Я распахиваю глаза в удивлении. Ты знаешь, что я никогда бы этого не сделал. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Знаешь, что я никогда не смог бы посмотреть на другую девушку.       — Я бы никогда не изменил тебе, — хрипло отзываюсь я, наклоняя корпус и упираясь локтями в колени.       Приступ паники начал отступать, и на его месте осталось лишь смирение с происходящим. Я сам виноват, что в очередной раз не смог показать тебе, как сильно дорожу тобой.       — Вот и я об этом подумала, — киваешь, вытирая слёзы ладонью, — и всё же, мне было интересно, на что ты меня променял, а потом Лора рассказала мне о студии, и всё встало на свои места.       Ну конечно Саня рассказал своей жене обо всем. Ему совмещение работы и личной жизни всегда давалось проще, поэтому я совершенно не удивлен дому, что Лора в курсе каждого его передвижения. Мне стоило бы поучиться у него.       Хлопок крышки чемодана вырывает меня из размышлений. Ты действительно уходишь. Уезжаешь в другую страну, а я точно знаю, что не смогу поехать с тобой — моё будущее стоит на кону. Но и ты — моё будущее, разве нет?       — Ты никогда не сможешь полюбить меня больше, чем музыку, — слезы снова катятся по твоим щекам, останавливаясь на подбородке и падая на футболку.       — Ты знаешь, что не права, — я сползаю с дивана, оказываясь рядом с тобой, — ты же знаешь, как сильно я люблю тебя.       Ты плачешь, смотря на меня, и закусываешь губу. Нам обоим больно, но ты, наверное, не видишь другого выхода. По крайней мере, пока.       — Я устала бороться за твоё внимание, и я устала быть одна, — касаюсь твоей дрожащей руки и слегка сжимаю пальцы, — я не хочу чувствовать себя ненужной тебе.       Я готов взвыть от абсурдности этой ситуации. Ты нужна мне, словно воздух. Я дышать без тебя не могу. Мысль о том, что ты ускользаешь буквально сквозь пальцы убивает меня изнутри. А ты уверена в обратном.       — Ты нужна мне, Саша, — я чувствую, как слёзы начинают катиться по щекам, и даже не собираюсь останавливать их.       Моё чертово сердце прямо сейчас разбивается на миллион кусочков. Мы сидим на полу друг напротив друга. Два дурака, поймавшие счастье за хвост и тщетно пытающиеся удержать его.       — Я не смогу без тебя, — обессилено шепчу я, шмыгая носом, а ты мотаешь головой, будто стараешься отмахнуться от моих слов как от назойливых мух.       — Нам придется научиться жить друг без друга, — твои слова режут мою душу на части, а я вдруг понимаю, что не могу поверить в реальность происходящего, весь этот разговор кажется мне ночным кошмаром.       — Но зачем? Зачем нам расставаться, если мы можем попытаться починить всё? Пожалуйста, Саша, не руби с плеча, давай всё обдумаем.       Ты вдруг взрываешься, и я даже вздрагиваю.       — Мы не сможем спасти эти отношения, как ты не понимаешь?! — Злые слёзы бегут по твоим щекам, а плечи то и дело вздрагивают. — Мы каждый раз пытаемся починить один механизм, но потом ломается другой, сколько можно тешить себя пустыми надеждами?       Я не могу поверить своим ушам. Мне казалось, что мы оба счастливы в этих отношениях, казалось, что у нас получается сохранять баланс и работать над ошибками. Казалось, что у нас получается с каждым днём делать друг друга чуточку лучше. Видимо, только казалось.       — Я не хочу ничего чинить, — наконец тихо говоришь ты, смотря мне в глаза ледяным взглядом теплых карих глаз, — я хочу поставить точку.       Мне хватает сил лишь на то, чтобы кивнуть, соглашаясь. Отползаю к дивану, облокачиваясь на него спиной и ставя стопы на пол, сгибая ноги, а потом кладу запястья на колени. Ты наблюдаешь за мной десяток секунд, — думаю, мой остеклевший взгляд не выражает ровным счетом ничего — а потом поднимаешься на ноги, ставя чемодан вертикально.       Люси сидит между нами, переводя взгляд с меня на тебя и обратно, будто пытаясь решить, с кем она хочет прожить свою собачью жизнь, но когда замечает поводок в твоих руках, понимает, что выбор был сделан за неё.       — Так значит, это конец? Собираясь выйти из комнаты, ты оборачиваешься, задержав на мне печальный взгляд всё ещё мокрых от слёз глаз.       — Ты сам оттолкнул меня, — я хмыкаю, — так что да — это конец.