В паутине чувств

Февраль 2022

«так мы и жили — рядом, но каждый в отдельности»

      «Сегодня был день другой девушки?» — я закатываю глаза, читая сообщение от тебя.       Сессия полноправно забрала меня в свои объятия, и теперь я привычно провожу время в институте. Январь выдался очень сложным в эмоциональном плане. Ты слегка охладела ко мне — долго обижалась за то, что я не доверился тебе.       Я до сих пор не могу понять, почему тогда поступил именно так, а не иначе. Почему без сомнений поверил человеку, которого не видел последний год, и почему не задал тебе ни единого вопроса. Единственное, что двигало мной тогда — застилающая глаза ревность и желание крушить все на своем пути.       Спустя месяц после того инцидента ты, вроде, слегка остыла, но все равно продолжаешь с сарказмом напоминать мне о том, что помнишь, что я не доверяю тебе. И меня дико это бесит. Настолько, что иногда я срываюсь, ругаясь на тебя.       Иногда наши ссоры переходят в настоящие скандалы, и хотя я не перехожу на личности и не позволяю себе дурно отзываться о тебе, ты все равно каждый раз закрываешься в спальне или в ванной и плачешь, не пуская меня внутрь, говоря, что видеть меня не хочешь. Выползаешь оттуда час спустя, залезаешь ко мне в объятия и, тихо шмыгая носом, шепчешь, что любишь меня. Я целую тебя в макушку, прижимая к себе, и говорю, что люблю тебя сильнее.       Перемирия хватает на пару дней, а потом ты снова язвительно интересуешься у меня, какая девушка сегодня занимала мое внимание, и все начинается по-новой.       Сегодня я был занят на учебе, поэтому не отвечал на твои сообщения целый день. Ты язвишь, когда я говорю, что весь день думал только о тебе, а потом спрашиваешь, чего я хочу на ужин.       Мы настолько привыкли друг к другу, что стали вести себя, как женатая парочка, и наши друзья не перестают шутить о том, что, видимо, их всех забыли пригласить на свадьбу. Но проблема в том, что у такой «привычки» есть и минусы. Например, из жизни практически пропала романтика. Мы не были на свидании уже Бог знает сколько недель, ограничиваясь лишь вечерними прогулками вокруг дома и в магазин за продуктами после работы. И если меня это вполне устраивает — мне больше нравится сидеть дома с тобой в обнимку, то в твоих словах периодически проскальзывает печаль по этому поводу.       — Я уезжаю на выходные, — как бы между прочим говоришь ты, когда мы ужинаем вместе.       В чате моего учебного курса идет активное обсуждение предстоящего экзамена, так что я читаю сообщения и не поднимаю глаз с экрана.       — Ладно, — закидываю в рот помидор-черри и строчу сообщение в чат.       Ты молчишь минуту, а потом добавляешь:       — С Алиной поедем навестить сестру бабушки.       Я отрываю взгляд от телефона и перевожу его на тебя. Твои руки опущены под стол, порция не съедена даже наполовину. Уголки твоих губ опущены, брови слегка нахмурены, но глаза смотрят прямо на меня. По спине неожиданно пробегает холодок.       — Хорошо, — повторяю я, пытаясь понять, какой реакции ты от меня ждешь.       Видимо, отреагировал я все же не так, как тебе хотелось, потому что ты вдруг выходишь из-за стола.       — Уберешь посуду? Я очень устала, пойду спать, — направляешься в спальню, а потом останавливаешься на полпути, услышав мой голос.       — Что с тобой не так? — Думаю, тебе кажется, что мой тон звучит обвиняюще, потому что когда ты оборачиваешься, грустное выражение твоего лица уже сменилось на возмущенное.       — Что со мной не так? — Скрещиваешь руки на груди. — Со мной все в порядке, спасибо, что спросил.       Я откидываюсь на спинку стула.       — Тогда почему ты вечно недовольная?       Ты задыхаешься от возмущения и даже не сразу находишься, что ответить. Молча смотришь на меня, медленно закипая. Предвкушаю бурю.       — Я серьезно, — поднимаюсь со стула и подхожу к тебе, — последний месяц я сижу будто на пороховой бочке и жду, когда она взлетит в воздух. Это очень напрягает, знаешь ли.       Ты фыркаешь, и на губах расползается истеричная улыбка.       — Мне очень жаль, что я тебя напрягаю, — разводишь руками, — но если бы ты уделял мне хотя бы немного внимания, всем было бы проще.       Я закатываю глаза, а потом сжимаю ладони в кулаки. Теперь закипать начинаю я.       — Я учусь, Саша! — Повышаю голос. — У меня сессия, и ты прекрасно знаешь, что у меня вечером нет сил ни на что!       — А, может, у тебя просто кто-то появился?! — Я удивлённо замираю. Чего-чего, а такого обвинения я не ожидал.       Ты усмехаешься, обходя меня и останавливаясь около барной стойки.       — Может, — говоришь чуть более спокойно, — я уже давно тебе неинтересна? У тебя очень симпатичные одногруппницы.       Взрываюсь.       — Что ты несешь?! — Мои брови настолько сильно сдвинуты к переносице, что начинают болеть. — Я никогда не изменял тебе! И никогда не сделаю этого!       — И я должна тебе верить?! — Твой голос срывается на крик, и в нем слышатся предательские слезы. — Ты постоянно где-то, с кем-то, совсем не обращаешь на меня внимания! Я что для тебя, пустое место?!       — Ты знаешь, что это не так! — Тоже практически кричу, подходя чуть ближе к тебе. — Ты весь прошлый месяц сначала выносила мне мозг, а потом просто ударилась в работу! И я ни разу даже мысли не допустил о том, что ты можешь изменять мне с кем-то!       Усмехаешься, скрестив руки на груди. В глазах застыли слезы, но ты не даешь им скатиться по щекам.       — Ты допустил эту мысль! Ты поверил в то, что я тебе изменила! И знаешь, что самое обидное? Ты даже не заметил, как мне было некомфортно в компании этого человека!       Я чувствую, как сердце ухается в пятки. Если это правда — то я действительно не заметил ничего такого. Я был так ослеплен тем фактом, что наконец-то встретился с друзьями, что даже не обратил внимания.       Уязвленный, я ляпаю первое, что приходит в голову:       — Я заметил.       — Не ври мне! — Слезы все-таки вырываются наружу, и ты хватаешь первое, что попадается под руку, чтобы запустить в меня.       Либо твой прицел сбился, либо ты специально промахнулась, но стакан пролетает мимо меня, ударяясь об стену и разбиваясь на сотни мелких кусочков. Я оборачиваюсь, прослеживаю за ним взглядом, а потом снова смотрю на тебя.       — Не смей мне врать, — слезы окончательно захватили тебя, поэтому голос срывается.       Хлопает входная дверь, и в квартиру вбегает мой брат, замирая посреди комнаты.       — Что у вас тут происходит?       Тонкие стены. Единственный минус квартир в этом доме. Не играют на руку при написании музыки и ссор с девушкой.       — Ничего, — проходишь мимо меня, направляясь к двери. — Я ухожу.       — И куда ты пойдешь? — Разворачиваюсь, смотря на тебя, но не осмеливаюсь пойти следом.       Знаю, что ты хочешь сказать что-то вроде «не твое дело», но ты лишь молча выходишь из квартиры.       В гостях бабушкиной сестры вы с сестрой задерживаетесь на неделю. Ты отключаешь телефон, и я не могу связаться с тобой. Алина просит меня дать тебе время остыть, а я начинаю переживать, что ничем хорошим это не закончится.       В следующую субботу я приезжаю на вокзал за полчаса до прибытия поезда и с ужасом жду встречи с тобой. Я не знаю, как должен вести себя. Упасть на колени, вымаливая прощение? Холодно отвечать на вопросы? Игнорировать факт ссоры?       Ты рада меня видеть. Обнимаешь, вставая на носочки, а потом оставляешь на губах мимолетный поцелуй. И хотя мы практически не разговариваем по пути домой, мне становится немного легче.       — Мне нужно уйти на студию, — говорю я тебе через час после приезда домой.       Ты не отвлекаешься от разбора своего чемодана и даже не поднимаешь на меня головы.       — Ладно.       Я удивлённо смотрю на тебя. Я ожидал, что ты снова будешь скандалить, говоря, что я не уделяю тебе внимания, но вместо этого получаю абсолютно противоположную реакцию.       — Ладно? — Переспрашиваю, и ты поднимаешь голову, смотря на меня.       — А что ты ожидал услышать? — Складываешь руки на коленях с зажатой в пальцах футболкой. — Я не хочу выяснять отношения. Если ты хочешь уйти — иди, я не стану тебя держать.       И хотя моя импровизированная студия находится в соседней квартире, и я зову тебя с собой, ты идти отказываешься, а я не настаиваю. Воскресенье я тоже провожу на студии, а в понедельник начинается новая рабочая неделя.       Когда я возвращаюсь после пар, ты уже спишь, и мы успеваем переброситься парой фраз только по утрам, когда я просыпаюсь, а ты уже допиваешь свой кофе и уходишь на работу.       Ты не приходишь на мой экзамен в середине февраля, хотя я зову тебя на протяжении недели, но мы встречаемся в кафе этим же вечером, куда ты приезжаешь после работы. Ты выглядишь как всегда потрясающе, однако я вспоминаю, что в последнее время ты не одевалась так на работу — платьям и каблукам предпочитала удобные брюки и кроссовки. В голову начинают закрадываться самые разные мысли, но я сжимаю руки в кулаки и заставляю себя не думать о том, что ты можешь изменять мне с кем-то.       Проходишь мимо диванчика, на котором я сижу, стуча каблуками по плитке, а потом садишься рядом с Алиной, — вопреки обыкновению — не рядом со мной, а напротив — кинув на меня лишь один краткий взгляд. Никита смотрит на меня, приподняв бровь, когда ты занимаешь все внимание своей сестры, принимаясь шептать что-то ей на ухо, а в моей голове появляется навязчивая мысль о том, что если кто-то и знает о твоих новых увлечениях, то точно она.       Ты как будто где-то не здесь — не поддерживаешь диалог, да и вообще увлечена своим телефоном больше, чем беседой. Я тянусь к мобильнику, который ты положила на стол экраном вниз, пока твое внимание приковано к Никите, который рассказывает про девушку, с которой познакомился накануне. Ты, кажется, даже не замечаешь этого, пока Алина удивлённо не вскидывает брови.       — Что это ты делаешь?       В моих пальцах уже зажат телефон, и ты переводишь на меня свой взгляд. Я жду, что ты начнешь ругаться и будешь отбирать у меня гаджет, но ты лишь подносишь к губам чашку с чаем.       — Это у него очередной приступ недоверия, — подруга удивлённо смотрит на тебя, отмечая, с какой легкостью и ненавязчивостью ты говоришь об этом, а потом переводит взгляд на меня.       Телефон начинает звонить в тот самый момент, когда я собираюсь разблокировать его — интересно, ты поставила пароль? — и прежде, чем ты успеваешь протянуть руку, чтобы взять его, я нажимаю на кнопку принятия вызова и прикладываю мобильник к уху.       Ничего не говорю, лишь слушаю мужской голос на том конце провода, и ты вскакиваешь с места, чтобы, наконец, забрать его назад. Выходишь на улицу, взяв свое пальто, а я выскальзываю следом, медленно, но верно закипая изнутри.       Бросаешь на меня взгляд, когда я встаю около тебя и нервно закуриваю сигарету. Слушаю, как оптимистично ты разговариваешь с собеседником, кажется, даже не переживая о том, что я могу тебя подслушать, а сердце начинает предательски колотиться с бешеной скоростью.       — Выглядишь счастливой, — замечаю я, когда ты заканчиваешь разговор, выдыхая дым, который пробрался слишком глубоко в легкие.       Хмуришься.       — Не начинай, пожалуйста.       — С кем ты говорила?       — С клиентом. Это по работе.       Я усмехаюсь, делая очередную затяжку.       — Чего ты смеешься? — Смотришь на меня, кутаясь в синтепоновое пальто, которое не застегнула, нос и щеки покраснели от мороза.       Я стряхиваю пепел в урну и прислоняюсь к ледяной стене здания. Ты недоверчиво смотришь на меня, а потом засовываешь телефон в карман.       Ладно, признаюсь, в последнее время я все чаще позволял себе шпильки в твой адрес, которые пришлись тебе не по вкусу. Если ты всегда в шутку интересовалась у меня, какая из девушек занимает мое время в тот или иной день, то я на полном серьезе мог практически обвинить тебя в том, что ты встречаешься с кем-то за моей спиной.       Причины так думать у меня были разные — ты могла по несколько часов не отвечать на телефон, хотя я прекрасно знаю, что ты никогда с ним не расстаешься, пару раз ты задерживалась на работе и приходила гораздо позже обычного — даже позже меня — и вела себя подозрительно несвойственно себе, все время улыбаясь и то и дело отвечая на смски.       Несколько раз даже доходило до ссор — случалось это в те моменты, когда ты уставала терпеть мои претензии и срывалась на меня первой. Я в долгу не оставался, и слово за слово мы оказывались по разные стороны баррикад и стен — я ночевал у брата, а ты оставалась дома одна.       — Серьезно, Свят, что смешного?       Ты редко называешь меня по имени, никогда не называешь полным именем, и ещё реже — одновременно с этим смотришь на меня таким серьезным взглядом. Выбрасываю окурок в мусорку и засовываю заледеневшие руки в карманы куртки.       Я не знаю, почему моей первой реакцией на эту ситуацию стала усмешка. Наверное, потому что для меня она кажется безвыходной — мои собственные мысли сводят меня с ума. Или из-за того, что волнует она только меня — ты, похоже, чувствуешь себя в своей тарелке.       — Просто я давно не видел тебя такой счастливой, — пожимаю плечами, — вот и радуюсь.       Ты закатываешь глаза.       — Очень остроумно.       Делаю два шага, чтобы оказаться рядом с тобой, а потом смотрю на тебя сверху вниз.       — Что мне сделать, чтобы ты была так же счастлива со мной?       Теперь приходит твоя очередь усмехаться. При этом ты сначала опускаешь голову вниз, а потом поднимаешь её и смотришь на меня.       — Не показывать свой паршивый характер, — ты говоришь это абсолютно беззлобно, но я моментально вспыхиваю.       Мы снова начинаем ругаться, привлекая к себе внимание не только прохожих, но и посетителей кафе, чьи столики расположились около панорамных окон. Я знаю, что друзья наблюдают за нами, но я так занят выяснением отношений, что этот факт совершенно не волнует меня в настоящий момент.       — Так чего ждать?! — Выпаливаю я, когда ты говоришь, что надеешься, что со временем я смогу научиться держать свои эмоции при себе. — Давай расстанемся прямо сейчас! Я же вижу, что ты несчастна со мной!       Ты ни секунды не сомневаешься, когда в ответ произносишь:       — Хорошая идея!       Разворачиваешься, поднимаешься на крыльцо заведения, хватаешься за дверную ручку, а потом смотришь на меня глазами, полными слез:       — Лучше бы ты видел, как можно это исправить.       Я не могу думать, эмоции затуманили мой рассудок. Я даже не успеваю понять, что ты нужна мне, словно воздух. И я точно не смогу провести без тебя и дня. Да, мы много косячили в последнее время. По большей части, косячил я, доводил тебя своим раздраженным настроением, но это расставание — это слишком.       Я должен остановить тебя. Вцепиться в тебя и никуда не отпускать. Но я просто захожу внутрь следом за тобой, а потом молча наблюдаю, как ты забираешь свои вещи и прощаешься с друзьями.       — В чем дело? — Никита смотрит с подозрением, пока ты надеваешь шапку. — Вы опять поссорились?       — Потом, ладно? — Я слышу, что в твоем голосе застыли слезы, и скрещиваю руки на груди, стоя за твоей спиной.       Ты разворачиваешься и натыкаешься на меня. Пару секунд смотришь в мои глаза, а потом пулей вылетаешь за дверь.       — Что ты натворил опять? — Нахмурившись, спрашивает у меня Алина, пока я сажусь на свое место.       Осознание вдруг накрывает меня с головой, и я откидываюсь на спинку диванчика, гипнотизируя стол. Мне требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и сказать это.       — Я бросил её.