В паутине чувств

Декабрь 2021

«сломать можно почти кого угодно, было бы желание

зато привести сломленного человека в порядок — тяжкий труд, не каждый за такое возьмётся»

      Ты врываешься в комнату, словно фурия. Сначала хлопает входная дверь, а потом раздаётся твой недовольный голос.       — Ты говоришь, что любишь меня, а сам ведешь себя, как эгоист!       Я удивлённо распахиваю глаза. Мой брат хмыкает, не отвлекаясь от экрана компьютера, а Дима, друг и по совместительству видеооператор, занимающийся съемкой промо-роликов к моим работам, заходится смехом.       — Что я сделал?!       Ты останавливаешься в двери, ведущей из коридора в гостиную, где мы и заняты работой, выглядя при этом очень комично. Первое, что привлекает мое внимание — тканевая маска на твоем лице, которая смешно сжимается, когда ты хмуришься. Дома достаточно холодно, поэтому на тебе надето мое худи темно-синего цвета, которое я имел неосторожность забыть у тебя в квартире в те печальные дни, когда мы ещё не жили вместе, и длинные черные леггинсы, низ которых теряется в высоких меховых тапках, закрывающих щиколотки. Волосы собраны в неаккуратный пучок на голове, но пара прядей все же спадает на лицо.       — В смысле «что ты сделал»? — Шлепаешь вглубь комнаты и останавливаешься рядом с Димой, сидящим в кресле. — А кто съел мою булочку?       Я хлопаю ресницами, не понимая, о какой булочке идет речь, а потом перевожу взгляд на друга, стыдливо втягивающего голову в плечи.       — Я был очень голоден! — Оправдывается он, и слегка вздрагивает, когда ты отвешиваешь ему показушный легкий подзатыльник.       — Из-за тебя я теперь злая, — снова хмуришься, а потом осматриваешь комнату. — Когда вы уже закончите?       Мы съехались в ноябре, и с того момента в съемной квартире я бываю только в дни, когда нужно записать очередную аранжировку или текст. В остальное время здесь обитает мой брат, периодически заглядывая к нам в соседнюю квартиру на ужин.       — Будь немного терпеливее, заюш, — говорит тебе Дима, наблюдая, как ты подходишь к окну и, поставив локти на подоконник, впериваешь взгляд в окно, — у нас тут, вообще-то, серьезная работа работается.       Ты поворачиваешься, недовольно смотря на него, а потом запрыгиваешь на подоконник и принимаешься болтать ногами.       — Ты должен мне две булочки.       Друг возмущается.       — Я съел только одну!       — А моральный ущерб мне кто возместит?       — Твой парень!       Я усмехаюсь, откладываю гитару и, поднявшись с насиженного места, подхожу к тебе и ставлю руки на подоконник с двух сторон от твоих бедер. Ты смотришь на меня огромными грустными глазами, и только из-за склизской маски на лице я сдерживаю себя и не целую тебя.       — Ты обещал мне, что мы куда-нибудь сходим, — тихо бубнишь ты, чуть опустив голову, и я касаюсь твоего подбородка.       — Мы сходим, но чуть попозже. Мы почти закончили аранжировку.       Ты киваешь, а я оборачиваюсь, услышав, как снова хлопнула входная дверь. Наличие общей тамбурной двери, всегда запертой на ключ, очень облегчает ситуацию — можно не запирать дверь в квартиру. Наличие этого самого ключа у всех друзей эту ситуацию усложняет.       — У вас было не заперто! — Слышу я крик Алины, а следом раздаётся шуршание пакетов, верхней одежды и звук резиновой подошвы ботинок, встречающейся с полом.       Подруга заходит в комнату в компании Никиты, и я пытаюсь вспомнить, когда эти двое делали что-то поодиночке. Оба сильно привязались друг к другу, умудрившись при этом не испытать романтических чувств, так что стали лучшими друзьями.       — Мы принесли еды! — Оповещает нас Ник, поднимая вверх пакет, набитый продуктами.       Саня с Димой воспринимают эту новость с энтузиазмом, поэтому все четверо направляются на кухню и начинают греметь тарелками. Я снова перевожу на тебя свой взгляд.       — Может, они купили тебе булочку?       Ты снова хмуришься.       — К черту булочку, когда мы уже пойдём на свидание?       Действительно, с тех пор, как мы съехались, романтика почти полностью пропала из нашей жизни. Мы настолько привыкли, что проводим целые сутки рядом друг с другом, вместе готовим, ходим за продуктами и делим одну постель, что свидания как вид досуга совершенно пропали из нашей жизни. И меня, в принципе, все устраивает — мне достаточно того, что ты рядом. Ты, очевидно, моей точки зрения не разделяешь.       — Закончу с работой, и сразу пойдём, — клятвенно обещаю я и предлагаю присоединиться к друзьям на кухне.       Ты говоришь, что придешь через минуту, когда снимешь маску, и я выхожу из комнаты в гордом одиночестве. Ребята притащили три коробки с пиццей, которые я почему-то не заметил сразу, так что я с удовольствием беру себе кусочек.       Мы обсуждаем предложение пойти на каток, когда Алина прерывается на полуслове, прислушиваясь. Из комнаты доносится мелодия, исполняемая синтезатором, и подруга слегка наклоняется к нам и зачем-то шепчет.       — Разве вы используете клавишные в своих аранжировках?       Действительно. Мы не используем клавишные, когда пишем аранжировки. По крайней мере пока что. Поэтому игра синтезатора никак не может звучать из колонок, подключенных к компьютеру. Впятером мы протискиваемся в дверь, ведущую в гостиную, и замираем.       Ты сидишь на табурете, стоящем около синтезатора, подогнув под себя одну ногу. Пальцы не слишком уверенно, но с большим энтузиазмом бегают по клавишам, создавая известную только тебе одной мелодию. На лице все также сияет маска, и разобрать эмоции почти невозможно.       Маленькими шажками на протяжении почти трех месяцев ты шла к тому, чтобы без паники в глазах снова играть на клавишных. Тебе давалось это с трудом — пару раз ты не могла сдержать эмоций, и мне приходилось сидеть рядом с тобой на полу, успокаивая. Но в основном все попытки были успешными. Сначала мы играли вдвоем — мои ладони лежали поверх твоих и служили своеобразным щитом между твоими пальчиками и несуществующей крышкой от фортепиано. Потом мои руки с клавиш исчезли и переместились на твою талию — я старался невесомо касаться тебя, чтобы ты чувствовала, что я рядом. Это помогало, но в одиночестве играть ты не рисковала. До сегодняшнего дня.       Ты играешь быструю мелодию, попадая во все ноты и следя за своими пальцами глазами. Алина изумленно ахает, закрывая рот руками. Закончив свое импровизированное выступление, ты оборачиваешься к нам и сразу же оказываешься в объятиях сестры, которая радостно щебечет тебе на ухо.       Вечером мы гуляем в сквере около дома, держась за руки. Ты прячешь лицо в шарф, боясь замерзнуть, а потом вдруг говоришь мне, что я стал твоим счастливым талисманом, после появления которого все в жизни начало налаживаться. Говоришь, что благодаря мне однажды сможешь снова заниматься музыкой и уже не можешь дождаться этого момента.       — А ещё, — дополняешь предыдущее наблюдение, — у меня не было адреналиновых приступов с февраля.       Я и забыл, что такой недуг тоже периодически дает о себе знать. А забыл я об этом, потому что последние несколько месяцев ты действительно не срывалась и даже не пыталась лихачить, катаясь на роликах.       — Ты очень хорошо на меня влияешь, — улыбаешься, обнимая меня за талию и смотря снизу вверх.       Шапка смешно сползает на глаза, и я спешу поправить её. Чмокаю тебя в нос, и мы продолжаем идти по дорожке, пока снежинки падают на плечи.