В паутине чувств

Сентябрь 2021

«не жди, что станет легче, проще, лучше. не станет. трудности будут всегда. учись быть счастливым прямо сейчас.

иначе не успеешь»

      Утром я пропускаю первую пару, и мы едем в аэропорт. Твое предложение съездить со мной сэкономило кучу времени, и я даже успею в университет. Нам пришлось подгадать время и приехать практически к самому приземлению самолета — нет никакого желания оплачивать дополнительное время на парковке.       В зоне прилета мы проводим около двадцати минут, и все это время ты не можешь найти себе места — то нервно листаешь ленту новостей, то убираешь телефон в сумку, то снова достаешь его. Я по-доброму усмехаюсь и, закинув руку на спинку стула, на котором ты сидишь, наклоняюсь к твоему уху.       — Волнуешься?       — Нет, — мотаешь головой, а потом вздыхаешь, — ну, немного. Вдруг я не понравлюсь твоей маме?       Я касаюсь пальцами твоего плеча и мягко целую тебя в висок.       — Ты уже ей понравилась, забыла?       Ты закусываешь губу.       — Мы виделись всего раз, вдруг этого недостаточно?       Мама выглядит уставшей, но счастливой. Она стискивает меня в объятиях, не желая выпускать. Мой брат уже интересуется у тебя, когда ты сможешь приготовить для него лазанью, и я, не разрывая объятий, шутливо советую ему оставить тебя в покое. Саня идет впереди рядом с тобой, везя небольшой чемодан, я же сопровождаю маму. К моему удивлению, она не заваливает меня вопросами о тебе, лишь интересуется, почему я не на учебе.       В багажнике твоей машины еле-еле находится место для чемодана — все место занимают коробки с фотооборудованием.       — Могу забросить тебя в универ по пути, — говоришь ты, когда мы выезжаем с территории аэропорта.       Навигатор сообщает, что время в пути до ГИТИСа составит пятьдесят минут, и я пытаюсь прикинуть, к какой паре я успеваю вернуться.       Твой телефон начинает звонить одновременно со звуковым сигналом, который издает аудиосистема, оповещая о входящем вызове, и ты чертыхаешься, увидев имя абонента.       — Заранее прошу прощения за тот бред, который вы сейчас услышите, — произносишь ты, прежде чем нажать на кнопку принятия вызова.       На том конце слышится копошение и шуршание.       — Привет моему самому любимому сотруднику! — Жизнерадостный мужской голос разлетается по всему салону.       Перевожу на тебя взгляд. Твое лицо выражает лишь раздражение к своему начальнику, я полагаю.       — Если у тебя нет хороших новостей, то я отключаюсь.       — Нет-нет, лапулечка, подожди!       Лапулечка?       Ты вздыхаешь, откидывая голову на подголовник сидения, не отрывая взгляда от дороги.       — Нам придется перенести сегодняшнюю съемку, — в голосе начальника не слышится ни одной нотки сожаления.       — Хорошо, — включаешь поворотник, и машина плавно перестраивается из одного ряда в другой.       Копошение стихает. Мужчина молчит пару секунд.       — Хорошо? — Переспрашивает с ноткой удивления в голосе, будто ты из тех людей, которые никогда ни на что не соглашаются.       Ты усмехаешься, явно довольная собой.       — Да, не проблема, — пожимаешь плечами, будто отмена фотосессии — в порядке вещей, — но я напоминаю тебе, что в пункте пять точка семь нашего договора прописано, что в случае отмены фотосессии ты обязан выплатить мне неустойку в размере пяти процентов цены договора за каждый день просрочки.       — Рыбка моя…       Ты прерываешь его на полуслове.       — Ян, — на экране он тоже записан как «Ян», однако я даже внимания на это не обратил, — из-за твоих организаторских способностей, а точнее полного их отсутствия, я теряю время и деньги. Я здесь и так всего на несколько дней, не хочется тратить их впустую. Я притащила для тебя оборудование, и теперь оно катается у меня в багажнике, хотя ты обещал забрать его, как только я приеду. Будь добр, реши вопрос со студией, своими моделями и помощниками. И найди кого-то, кто заберет у меня твои коробки, пока я не отдала их на благотворительность. Иначе наше сотрудничество будет завершено.       Он мямлит что-то в ответ, придумывая для тебя новое прозвище, заставляя морщиться не только меня, но и тебя, а потом обещает все-таки организовать фотосессию. Тем не менее, твой сегодняшний рабочий день плавно превращается в выходной.       — Придурок, — ругаешься, едва линия разъединяется, — ничего не боится.       Твое настроение оказывается испорчено, и остаётся только надеяться на то, что оно хотя бы немного улучшится к вечеру. Неожиданно отменяют две последние пары, так что я возвращаюсь домой намного раньше обычного. Не сказав никому ни слова.       Мама очень удивляется, когда я захожу домой. Уже отдохнувшая от перелета, встречает меня с улыбкой на губах и сообщает, что ты пригласила их с братом на ужин.       — Здорово, — кидаю я, направляясь в сторону дивана.       Хотя я и предполагал, что в этот освободившийся вечер мы поужинаем вместе, сейчас, приехав домой, я осознал, что сил у меня не осталось ни на что — вместо них появилось огромное желание лечь в постель и проспать до завтрашнего утра.       Этот месяц оказался чуть более сложным, чем я себе представлял. Во многом из-за того, что ты занимаешь все мои мысли. А точнее — одна мысль о том, что я не могу уделять тебе достаточно времени. В конце концов, отношения, где времени друг на друга категорически не хватает, всегда обречены на провал.       Мама хмурится и садится рядом.       — Что случилось, дорогой?       Я делюсь с ней своими переживаниями, зная, что она точно даст мне правильный совет. Мама всегда умела найти правильные слова и поддержать меня. Вот и сейчас она заботливо улыбается и кладет ладонь мне на коленку.       — Скажи, учеба приносит тебе радость?       Я удивлённо смотрю на неё.       — Конечно.       Она одобрительно кивает.       — Тебе нравится учиться? Нравятся пары, преподаватели?       Я, словно болванчик, начинаю кивать головой.       — Тогда почему ты не позволишь себе наслаждаться учебой? Заниматься тем, что тебе нравится? Находить вдохновение и мотивацию писать новую музыку? Зачем ты сам себя накручиваешь?       — Я не накручиваю, — начинаю оправдываться я, пытаясь осознать смысл слов.       — Но ведь Саша не давала тебе поводов думать о расставании? Между вами же не было конфликтов?       Я понимаю, что повода так переживать действительно не было. Ты ни разу не давала мне причин предположить, что что-то идет не так, что ты готова все бросить и уйти в закат. Даже сейчас, когда нам так трудно дается разлука.       — Перестань жить иллюзиями, — мама два раза хлопает меня ладонью по коленке, — живи настоящим, радуйся тому, что Саша рядом, что она влюблена в тебя по уши, что готова жертвовать своей работой ради твоих близких. Цени это и перестань заморачиваться по пустякам.       Мне и правда становится легче, голова разгружается, и я, наконец, могу мыслить позитивно.       Мы отправляемся к тебе в гости на десять минут раньше положенного времени, и почему-то мне в голову не приходит мысль о том, что мы можем увидеть что-то, что видеть нам не положено.       Я замираю прямо около входной двери. Будто вкопанный. Ты накрываешь стол, — я даже не знал, что у тебя есть стол, обычно мы едим за барной стойкой — поставленный в гостиной. Из колонки, установленной на подоконнике, доносится музыка, и ты поешь громче исполнителя, при этом ещё и пританцовывая.       Я влюбился в тебя снова. Эта мысль проскакивает в моей голове также стремительно, как сердце падает вниз, а потом делает кульбит.       Ты замечаешь нас, и даже не перестаешь танцевать. Лишь приветливо машешь рукой, приглашая войти, а потом немного убавляешь громкость музыки, чтобы можно разговаривать, не срывая голос.       Мне действительно стоит переживать. Я сойду с ума, если мы расстанемся.       Но я решаю отодвинуть выдуманные проблемы на второй план и начать наслаждаться настоящим.       Наслаждаться тобой.