В паутине чувств

Июнь 2020

«и вдруг, внутри тебя словно что-то щелкает

и ты начинаешь понимать, что с этого момента всё изменится»

      В кофейне около дома непривычно пусто. По небольшому помещению приглушенно разносится музыка, заставляя расслабленно болтать ногой в такт.       Колокольчик над дверью звякает, когда я захожу внутрь, снимая с глаз солнцезащитные очки. Мое внимание привлекает один-единственный посетитель — взгляд цепляется за ярко-рыжую копну волос, небрежно собранную в пучок на макушке.       Бариста приветливо улыбается, называя меня по имени, и принимает заказ. Карие глаза встречаются с моими голубыми, и я ловлю на себе женскую улыбку. Сердце будто подпрыгивает в грудной клетке, однако объяснить причину этого я, как ни странно, не могу. Обычно это я заставляю женские сердца колотиться. Не наоборот.       Девушка кажется до одури знакомой, однако вспомнить, где именно я ее видел не представляется возможным — в голове будто образовалась черная дыра, которая засасывает в себя любой намек на воспоминания, однако перед глазами маячит женский силуэт, до которого я не могу дотянуться.       Она делает глоток из своего стаканчика, а потом снова прячет взгляд в экране ноутбука, стоящего перед ней, принимаясь набирать текст. Экран бликует на стеклах ее круглых очков, но она не спешит снять их.       Бариста ставит на стойку стаканчик с кофе и желает хорошего дня, тоже кидая взгляд на посетительницу и отворачивается, решив очистить кофемашину.       Как назло времени задержаться совсем нет, поэтому я выскальзываю за дверь, позволяя ей мягко закрыться за спиной.       Рыжая макушка снова привлекает мое внимание на следующий день, когда я вновь заглядываю за кофе навынос.       Удивлению нет предела, когда я обнаруживаю вчерашнюю девушку, одетую в униформу, за кассовым аппаратом. Незнакомка кидает мне заговорщицкую улыбку, приветствуя. Принимает заказ и начинает выводить имя на стаканчике прежде, чем я успеваю произнести его.       Времени сегодня вагон, посетителей нет, поэтому я позволяю себе нарушить чужое личное пространство, облокачиваясь локтями на тумбу, куда бариста обычно выставляют готовые заказы.       Рыжеволосая, обернувшись, кажется, даже не удивляется.       — Ваш капучино, Святослав.       Мне приходится выпрямиться, чтобы она могла поставить стаканчик на тумбу.       — Вы здесь новенькая? — Интересуюсь, добавляя сахар в свой кофе и кидая на неё краткие взгляды из-под челки. — Ни разу не встречал Вас.       Девушка искренне улыбается, прислонившись поясницей к столешнице, на которой установлена кофемашина. Ее пушистые рыжие волосы в свете этого помещения слегка отливают медным. Они собраны в пучок на макушке, однако несколько непослушных прядей все же выбивается из прически. Кожа на лице кажется слишком бледной — на ее фоне россыпь веснушек на носу и щеках выделяется ещё более отчетливо. Пушистые ресницы слегка подкрашены тушью, а карие глаза с интересом оценивают обстановку.       Очки снова на месте — они придают ее образу некий шарм, отлично вписываясь в его концепцию. Из-под униформы, состоящей из фартука черного цвета с белыми нашивками, выглядывает белая футболка с рукавами «три четверти». На шее болтается подвеска — серьги точно такого же стиля можно обнаружить в ее ушах.       Сердце вдруг начинает отплясывать чечетку в грудной клетке, словно норовясь выскочить из груди. Все мысли, до этого переполняющие голову, исчезают, заставляя меня чувствовать себя уязвимым — вчерашняя история повторяется.       Я сжимаю и разжимаю пальцы в кулаке, пытаясь привести себя в чувство, но бариста, кажется, не видит в этом жесте ничего особенного.       — Давно забытая старенькая, — хихикает рыжеволосая, я уверен, отмечая, как дрожат мои руки, которыми я пытаюсь закрыть крышку на своем стаканчике. — Я уезжала из города, меня не было несколько недель. А вот Вы явно новенький тут.       Попала в самую точку — с момента моего переезда прошло чуть больше трех недель, и я все ещё пытаюсь влиться в жизнь этого района, где постоянно кипит жизнь. Единственное, что привычно — эта кофейня, в которую я захожу каждый день с того момента, как открыл для себя это заведение ещё в тот день, когда приезжал смотреть квартиру.       Колокольчик над входной дверью оповещает о новом посетителе, и бариста отвлекается, переключив своё внимание на клиента. Она оказывается предельно вежливой, общаясь с гостем, улыбается и смеется, когда мужчина средних лет отпускает ненавязчивую шутку касательно месторасположения кофейни, а потом со скоростью и ловкостью профессионала за считанные минуты готовит кофейный напиток со сложным названием.       — Это было впечатляюще, — она искренне удивляется, услышав комплимент, едва мы снова остаемся вдвоем.       Ее щеки слегка трогает румянец, а на губах расползается улыбка.       — Ну, это моя работа, я должна делать ее хорошо, — она отворачивается, чтобы убрать рабочую зону, а потом кидает взгляд через плечо, — Вы делаете свою работу хорошо.       Я, если честно, так и не понял, прозвучало это как вопрос или как утверждение, но резкий наплыв посетителей вынудил попрощаться и покинуть маленькое уютное заведение, где помимо барной стойки разместилось всего два стола для посетителей.       Мы снова встречаемся этим же вечером, когда я выхожу из дома, чтобы направиться на встречу с друзьями. Я буквально теряю дар речи, увидев ее около своего подъезда. Сначала не понимаю — может, обознался?       Но это точно она — рыжие волосы все также собраны в пучок, белую футболку теперь не скрывает униформа, джинсы слегка порваны на коленях, а стопы упрятаны в замшевые сапожки на невысоком каблуке.       Она сидит на лавочке, облокотившись на спинку и закинув ногу на ногу. В ее изящных пальцах зажата тонкая сигарета, и она то и дело прикладывает ее к губам, делая затяжки.       — Меня ждете?       Кажется, она даже не удивляется, увидев меня. Лишь поднимает голову, слегка прищуриваясь. Губы расползаются в улыбке.       — М-м-м, не хотелось бы опускать Вашу самооценку, но нет, — усмехаюсь, засовывая руки в карманы джинс и слегка склоняя голову вбок.       В голове — каша. Какой-то важный кусок пазла ускользает из пальцев, не позволяя собрать картинку полностью. Кажется, мое недоумение написано на лице, потому что девушка хихикает.       — Я живу в квартире напротив.       И тут я понимаю, что мы не виделись с того самого дня, когда ты едва не перебудила своими ругательствами весь район. Но тогда ты выглядела иначе. Эта девушка совсем не похожа на ту, что запечатлелась в моей памяти. От неё остались разве что сигареты.       Я запомнил тебя как стервозную девчонку, которая прожигала меня холодным взглядом каждый раз, когда наши пути пересекались. Но сейчас ты и правда больше смахивала на «Шурочку», как тебя окрестила хозяйка квартиры, которую я снимаю. Никакого яркого макияжа, пирсинга в ушах и в носу, темного лака на ногтях. Нет и длинных прямых волос темного цвета, вместо них — одинокие кудряшки, выбивающиеся из высокой прически.       Но самое важное — это глаза. Сейчас они карие, почти медовые, с какой-то непонятной искоркой. Однако я отчетливо запомнил холодный взгляд серых очей, пробирающийся под самую кожу.       «Линзы», — догадка мгновенно проскакивает в голове, и почему-то кажется, что сегодня ты действительно была собой.       Ситуация сюр. Такое бывает только в кино. Или в дурацких книжках о любви.       — Ты что, меня преследуешь? — Слова вырываются изо рта быстрее, чем я успеваю подумать, однако ты лишь заливисто смеешься, прикрывая рот рукой.       — Так мы уже перешли на «ты»?       Я закатываю глаза, улыбаясь.       — По-моему, это ты преследуешь меня, — улыбаешься.       — Чушь.       Ты игриво приподнимаешь изящную бровь, тушишь сигарету и выкидываешь ее в мусорку.       — Да? Тогда зачем ты постоянно тусуешься у меня на работе?       — Я приходил всего два раза, — я скрещиваю руки на груди, начиная проявлять интерес к этой шутливой перепалке.       — Ты приходишь каждый день, практически в одно и то же время. Заказываешь капучино, высыпаешь туда два пакетика сахара, а потом идешь в сторону метро.       — А говоришь, что не преследуешь меня.       — Я просто умею наблюдать, — ты тоже скрещиваешь руки на груди, откидываясь на спинку лавочки. — А вот ты не очень-то и наблюдателен. Даже не помнишь лицо своей соседки.       Эта колкость, кажется, брошена специально, однако никаких отрицательных эмоций она в себе не несет.       Видимо, заметив виноватое выражение моего лица, ты усмехаешься, поднимаясь с лавочки. Направляешься в сторону подъезда и принимаешься набирать код на домофоне.       Открываешь дверь и только тогда оборачиваешься.       — Ещё увидимся, Святослав.       Надо ли говорить о том, что весь оставшийся вечер я не мог выкинуть тебя из головы?       Взгляд снова зацепляется за копну твоих волос неделей позднее, и это не может не удивить.       Я выступаю в небольшом баре, куда меня пригласил один знакомый. Ему нужно было развлекать гостей, а мне — набирать аудиторию, так что мы решили, что это будет продуктивное сотрудничество. Посетители заведения аплодируют, когда я выхожу петь, надевая ремень от гитары через плечо.       Аудитория представляет собой по большей части мужчин в возрасте, решивших отдохнуть после изнуренной рабочей недели в пятницу вечером. Женщин, а тем более молодых девушек, можно пересчитать по пальцам.       Виртуозно перебирая пальцами струны гитары, я осматриваю помещение. Мягкие диванчики выстроились в ряд вдоль невысокой перегородки, разделяющей помещение на две части — с одной стороны, ближе ко входу, все пространство занимают столики на двух и трех человек, с другой стороны зала установлена длинная барная стойка с десятком барных стульев вдоль неё.       Именно там я и замечаю тебя. Ты сидишь в одиночестве, повернувшись к сцене лицом, а к бармену — в профиль. Твои ноги, облаченные в голубые обтягивающие джинсы, скрещены между собой, а кроссовки зацепляются на подножку барного стула, на котором ты сидишь. Изящные пальцы левой руки постукивают по столешнице в такт звучащим аккордам. Ярко-зеленая кофточка ярким пятном выделяется среди пастельных тонов заведения.       Ты усмехаешься, поймав мой удивлённый взгляд, машешь пальцами в знак приветствия и делаешь глоток из стакана, зажатого в правой руке, не отводя взгляда.       К моему огромному удивлению, когда я спускаюсь со сцены, чтобы убрать гитару в чехол, со мной заводят разговор две девушки, которые знают меня из социальных сетей. Мы болтаем какое-то время, и хотя у меня ещё нет выпущенных песен, мне очень льстит тот факт, что у меня начали появляться первые поклонники.       Десять минут пролетают как одна, и когда я снова бросаю свой взгляд на бар, сердце разочарованно ухается вниз. Ушла. Ушла и даже не сказала и слова.       — Не меня ищешь? — Голос за спиной заставляет обернуться.       Ты ненамного ниже меня — всего на десяток сантиметров. Губы непроизвольно расползаются в улыбке, и я довольно щурюсь.       — Это смахивает на преследование, — мои слова заставляют тебя улыбнуться.       — Может, это судьба? — Ты игриво приподнимаешь бровь, — я собиралась уходить, когда Герман, — ты указываешь на бармена, — упомянул твое имя, сказав, что сегодня ты будешь выступать тут впервые. Я не могла пропустить это.       Улыбкой, которая озарила мое лицо, кажется, можно осветить путь домой не хуже, чем фарами. Ты улыбаешься в ответ, поправляя сумку на плече, а потом переводишь взгляд куда-то за мою спину.       Оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом со своим знакомым, который работает здесь администратором. Он тепло приветствует тебя, и я вдруг осознаю, что вы явно являетесь хорошими приятелями.       Я так увлекаюсь разговором с администратором, что даже не замечаю, как ты исчезаешь. Взгляд привычно зацепляется за твои волосы. Ты стоишь около панорамного окна, роясь в сумочке, висящей на плече.       Схватив свои вещи, я буквально вылетаю из помещения, заворачивая за угол и стремясь добраться до тебя прежде, чем ты уйдешь.       — Саша!       Ты оборачиваешься, хитро улыбаясь. Терпеливо ждёшь, пока я сокращу расстояние между нами, а потом засовываешь руки в карманы расстегнутого пальто и делаешь шутливый реверанс.       — Свят, это уже смахивает на преследование, — практически цитируешь меня, и я не могу не закатить глаза.       Улыбаюсь, закидывая лямку от чехла с гитарой на плечо.       — Не хочешь выпить? — Бокал шампанского в хорошей компании после удачного концерта кажется мне отличным завершением вечера, однако ты мотаешь головой.       — Я за рулем, — приподнимаешь на уровень глаз ключи от машины, которые, видимо, и искала в сумочке. — Но я могу подбросить тебя до дома.       В машине разговоры не замолкают ни на секунду. Кажется, что нет темы, которую мы не обсудили за время поездки.       — Чем ты занимаешься?       Этот вопрос кажется слегка бестактным и не в тему, однако ты улыбаешься, на секунду отвлекаясь от дороги, чтобы кинуть на меня быстрый взгляд.       — Работаю в кофейне.       Я хмыкаю, поставив левую руку на подлокотник между сидениями.       — Я имею в виду, какое у тебя дело всей жизни?       — Дело всей жизни? — Скептически приподнимаешь бровь, останавливаясь на светофоре.       — Ну да, — ловлю на себе твой взгляд, продолжая, — я вот занимаюсь музыкой, а ты?       Хихикаешь.       — Я варю кофе.       Закатываю глаза, отворачиваясь и вперивая взгляд в стекло. Машина плавно трогается с места, поворачивая направо под ритмичный звук поворотника.       — Я люблю фотографировать, — вдруг произносишь ты, мастерски перестраиваясь из одного ряда в другой.       Я оказываюсь заинтересован, поэтому моментально перевожу на тебя взгляд. Моя попытка углубиться в эту тему проваливается, когда ты уточняешь:       — Это не дело всей моей жизни, просто хобби.       Я смотрю на тебя ещё пару мгновений. Ты выглядишь расслабленно — одной рукой держишь руль, второй берешь бутылку из подстаканника и мастерски открываешь её одной рукой, не отвлекаясь от дороги.       Радио тихо бормочет прогноз погоды, который сменяется очередной премьерой, и я замечаю, что буду стремиться к тому, чтобы мои песни тоже звучали из колонок.       Ты улыбаешься, смотря на меня, и говоришь, что это обязательно случится.       Парковка около дома встречает перегоревшей лампочкой в фонаре и практически полным отсутствием свободных мест. Хлопают дверцы автомобиля, и мы направляемся к подъезду.       — У меня есть вино, — как бы между прочим замечаешь ты, изучая потолок лифта, когда мы поднимаемся на восьмой этаж.       Удивлённо смотрю на тебя, и механический голос оповещает о прибытии на этаж. Ты поднимаешь на меня широко распахнутые глаза.       — Если твое предложение выпить ещё в силе.