Midday vēzos [полуденное солнце]

      Когда яркое солнце сменила луна, Висенья уже вовсю готовилась к встрече с драконом. Несмотря на то, что всадницей она не была, среди её одеяний был кожаный костюм для полётов. Обтягивающие брючки, хлопковая рубашка и закрывающий её чёрный плащ вдруг сделали из девочки настоящую воительницу. Но с помощью одного лишь костюма с драконом не подружиться, ведь самым сложным был путь до логова.       Висенья попросила сира Эррика позвать к ней её служанку. Причина была совершенно обычная: помочь расчесать волосы и проводить до покоев Хелейны. Спустя несколько минут сонная Мариэлла появилась в комнате принцессы.       — Проводи меня до драконьего логова. — шёпотом, с искренней надеждой попросила Висенья.       — Принцесса, Вам не дозволено так поздно покидать стены замка. Тем более без стражи. Зачем Вам туда? — девушка с тёмными волосами вскинула брови и ближе подошла к юной леди.       — Я хочу кое-кого увидеть. Меня там ждут.       — Ждёт? Кто? Неужели у Вас уже есть любовник?! — ахнула Мариелла, закрывая алые щеки руками.       — Да нет же, ты что! Меня ждёт дракон, — Висенья взяла ладони служанки и замолила: — Мариелла, прошу! Если рядом со мной будешь ты, ничего плохого не случится. И никто не узнает.       — Как дракон может Вас ждать? Насколько я знаю, Вы не всадница.       — Да, но… Это сложно. Просто проведи меня туда, умоляю!       Висенья долго упрашивала свою служанку. Но та в итоге согласилась, когда девочка начала угрожать, что больше не притронется к еде. Поведав свой план Мариэлле, принцесса накинула халат, чтобы скрыть свои одеяния, и вышла из покоев. Сир Эрик, конечно, ничего не заподозрил. Ведь он и подумать не мог, что тихая и прилежная Висенья додумается ночью сбежать из замка.       Служанка провела принцессу через узкий проход за стены замка. Он был только для крысоловов и слуг. Там они сменили ночные халаты на накидки с широкими капюшонами, которые стащила Мариелла, и отправились вдоль улицы Ткачей.       Ночная дорога окутана тишиной и мраком, нарушаемым лишь редким светом факелов, закреплённых на стенах домов. Узкая мостовая едва различима под ногами, и каждый шаг отдаётся гулким эхом в тишине. Дома, построенные из камня и дерева, возвышаются по обеим сторонам улицы, их тёмные силуэты сливаются с ночным небом. На карнизах отсвечивают бумажные разноцветные гирлянды, напоминая, что в городе праздник. Редкие окна, освещённые изнутри, кажутся маленькими островками света в темноте. В воздухе витает запах дыма и жареного мяса, доносящийся из далёких таверн, где ещё кипит жизнь. Лишь звуки шагов редких прохожих и лай собак нарушают тишину ночи.       Оставив позади себя длинную улицу, девушки пересекли место, откуда доносился сладкий аромат выпечки. Вероятно, он никогда отсюда не выветривается. За пекарней взору открывался огромный купол с множеством широких окон. Дойдя до высоких ворот, Висенья приказала Мариэлле ждать ее здесь, а сама зашла в темное тихое помещение.       Пустота эхом разносила звук шагов принцессы, от чего ее спина покрылась мурашками. Лишь факелы на стенах показывали примерное очертание просторного зала. Висенья была здесь когда-то. Братья притащили ее с собой, когда им было велено начинать дрессировать своих драконов. Девочка ловко выудила железную палку с огнем из толстой проволоки и направилась ко входу в пещеру. Снизу ее ждали мрак и неизвестность, но отступать было поздно. Отважная Висенья осторожно, освещая себе путь светом, проникала вглубь длинного коридора, оставляя позади страх и неуверенность. Дойдя до конца, девочка оказалась в каменной шахте, откуда было 4 выхода: назад, налево, прямо и направо. Куда идти дальше, она не знала и решила действовать по наитию. Правый проход был самым узким и неровным, этим и заинтересовав принцессу. Дорога была мучительно долгой. Тянущее чувство в животе впервые посетило Висенью. То было наивное предвкушение своей второй победы.       Девочка много раз спотыкалась о бугры, разглядывая неровные каменные стены. Длинный коридор то сужался, то расширялся. Проходя по нему, девочка встретила еще одну развилку и, прислушиваясь к своему нутру, снова повернула направо. Наконец, за углом она увидела то, ради чего проделала свой длинный путь от Красного замка. Точнее, она ничего не увидела. Дальше была только пустота, поскольку стены были так далеко, что свет огня до них не доходил. Неровную бугристую землю под ногами сменила широкая каменная площадка. Висенья со всей своей осторожностью проделала пару шагов и постаралась вглядеться в темноту. Ничего.       — Qilōni's konīr? Vagar? — пожалуй, подобные слова в ее ситуации были самыми бесполезными из всех, что она могла сказать. Пройдя еще немного вперед, ее напугал звон камней, которые вылетели из-под ее ног.       Шорох.       Грохот.       Тихий рёв.       И яркое, горячее пламя возникло из темноты. Оно обжигало стены и потолок огромной пещеры, из-за чего валуны посыпались вниз. Всего на пару секунд представилась возможность увидеть всё пространство: оно было даже больше купола над Драконьим логовом. Тепло дошло до лица Висеньи, и капли пота проступили на ее щеках. Казалось, мир вокруг нее умер, оставляя лишь огненное облако высоко над ней.       Только после этого показалась огромная темная морда с витиеватыми рогами и двумя жёлтыми глазами. Дракон ещё раз издал глубокий рёв, и горячее дыхание сбросило накидку с плеч.       Впервые животный страх сковал Висенью. Она пожалела о всех своих наивных мыслях, что привели её сюда. Хотелось бросить факел и сбежать, но ужас парализовал её ноги. Ни единый мускул в теле юной воительницы её не слушался. Веки до боли раскрылись настолько, насколько вообще возможно. Древнее существо заставило схожую по происхождению кровь внутри забурлить. Принцесса уже не понимала, как долго она так стоит под пристальным взором двух жёлтых огней.       — Nyke Visenya Targārien — Velaryon! Nyke gryves se brōzi hen rōvēgrie ābra-azantys! — Прокричала она в пустоту, где виднелись два глаза. Ничего больше она сделать не могла.       Дракон никак не отреагировал и снова открыл пасть, готовый сжечь своего полуночного гостя.       Висенья судорожно вспоминала все уроки с Деймоном. Как он подчинил своего дракона? Как это сделали матушка и братья? Что, в конце концов, нужно говорить? В голове возникло множество непонятных слов и… песня. Красивая песня, которую напевал Деймон, когда вместе с Висеньей искал нужные книги на валирийском. Перевода она не знала, лишь некоторые слова. И Деймон говорил, что придет пора, и она сама откроет тайну происхождения этих четверостиший.

— Drakari pykiros,

Tīkummo jemiros,

Yn lantyz bartossa

Saelot vāedis…

      Дракон медленно сощурил глаза, не желая скрывать своих клыков. Висенья, оцепенев, сглотнула ком в горле и продолжила вспоминать слова песни.

— Hen nuhā elēnī:

Perzyssy vestretis,

Se gēlȳn irūdaks

Ānogrose.

      Голос принцессы был тихим, но пустота позволяла ему разноситься по всей огромной пещере. Дракон встряхнул шеей, но звука бьющихся о пол огромных цепей не прозвучало. Девочка, сумев совладать со своим телом, сделала один шаг вперёд, освещая перед собой пространство. Темная гигантская морда блекло приобретала очертания в тусклом свете огня. Ноздри опасно расширялись, и каждый выдох доходил до коротких прядей принцессы. Змеиные зрачки сужались, но смотрели только вперёд.       Очередная наивная мысль посетила светлую голову. Кажется, дракон пока не хотел сжигать Висенью. Неожиданная отвага позволила ей сделать еще один шаг вперед.       — Qilōni issi ao? Ao issi daor Vagar, — удивлённо прошептала Висенья, разглядывая таинственный ужас перед собой. — Kostilus ȳdra daor ossēnagon issa. Nyke jaelagon naejot mazverdagon raqirossa. — Она знала, что все драконы в логове имеют своих всадников, потому подчинить никого не получится. Но не надежда приручить великого змея привела её сюда. Страсть к крылатым существам никогда не соблазняла Висенью. По рассказам братьев она вспоминала примерные размеры и окраску каждого дракона. Этот был гигантских размеров, но точно не Вхагар. Ее зелёная чешуя заблестела бы грязным изумрудом под светом огня.       Дракон издал лишь скрежет, кажется, собираясь скрыть свои ужасающие челюсти.

— Hae mērot gierūli…

Gevī dāerī…

      Конец песни Висенья помнила отрывками. Её произношение от страха стало чуть ли не идеальным. Тихо пропевая последнее, что она помнила, девочка очень осторожно вытянула ручку вперёд. Она предательски содрогалась, каждая мышца была напряжена от ужаса.       Висенья сделала ещё пару шагов и почувствовала ладонью горячее дыхание. Зрачки, следующие за ней, начали расширяться, а острые челюсти скрылись от взора юной глупой принцессы.       Прикрыв глаза, Висенья отважно потянулась вперёд, не желая смотреть, если рука скроется в огромной пасти. Но в следующую секунду под ладонью оказалась грубая чешуйчатая кожа. Немного пошевелив пальцами и приводя сбившееся дыхание в норму, она открыла глаза. Чёрная морда была совсем близко. Под рукой был огромный нос дракона, а жёлтые, яркие глаза скрывались под тяжёлыми веками. Висенья восхищённо открыла рот, не желая больше двигаться. Теперь не казалось, что любое движение вдруг приведёт дракона в ярость. Вместо этого хотелось запомнить чувство тихого воссоединения с древней жизнью, что проживала все те истории, которые рассказывал деймон.       — Ты же… — Висенья не успела договорить свое предложение. Её прервал громкий звук быстрых шагов позади, из узкой пещеры.       — Как ты смеешь, вшивое отродье!       Принцесса не могла поверить своим ушам. Это был голос Эймонда.       — Ao jāhor sagon ossēntan tubī!       Рядом с ним было несколько драконоблюстителей, которые яростно что-то выкрикивали на валирийском. Висенья, не отрывая руки от огромной морды, повернулась и увидела своего дядю, окружённого тремя драконьими смотрителями. Мужчины резко отшатнулись, и длинные деревянные палки выпали из их рук, шумно ударяясь о землю.       Висенья Таргариен-Веларион стояла под светом двух огромных глаз. Прерывчатое дыхание древнего бронзового существа развивало её волосы. В пещере под Королевской Гаванью впервые за 26 лет оказался Вермитор — второй по размерам дракон из ныне живущих.

***

      Эймонд наконец смог освободиться от взоров своей родни. Не имея никакого желания участвовать в охоте, которую организовала Рейнира, он предпочёл посвятить последующие сутки путешествию в Старомест. Дейрон уже заканчивал свои уроки военного мастера и работу виночерпием у лорда Ормунда Хайтауэра, и вот-вот должен был отправиться в столицу. Эймонд хотел дождаться того момента и вместе с братом объявиться у ворот Драконьего логова через неделю. Матушка, вероятно, была бы в ярости из-за такой выходки, но это только подогревало желание улететь. Принц еще днем позаботился о том, чтобы драконьи стражники оставили ворота логова этой ночью открытыми.       Эймонд не нуждался в каких-либо вещах. Лишь удобный кожаный костюм и меч в ножнах. С наступлением полуночи он без проблем пересек главные ворота замка на своей лошади. Это получилось сделать так легко, потому что никому уже давно не было дела до ночной жизни второго сына вдовствующей королевы. Эймонд отправился в драконью яму. Вхагар было велено оставить там, чтобы она не пугала гостей у стен Королевской Гавани. Но у огромного входа виднелся стан стройной девушки, которая то и дело заглядывала внутрь. Принц не признал в ней служанку своей племянницы. Решив, что она в сговоре с каким-нибудь бастардом Деймона, который решил претендовать на дракона, он лишь прорычал ей убираться отсюда.       В огромном помещении он приметил, что на стене не хватает одного факела. Картина вырисовывалась сама собой. Покои драконоблюстителей находились здесь же, и Эймонд своевольно и с грохотом вломился в первые на пути. Прокричав что-то на валирийском, он сорвал со стены ещё один железный факел и быстрыми шагами направился в пещеру. Дойдя до конца, он прислушивался к любым шорохам, к любому стуку камней. Ждал он недолго: справа раздался далёкий грубый рёв, и уже в следующий момент трое мужчин спустились к принцу. Он зашагал, нет, побежал навстречу шумному звуку, представляя, как без раздумий срубит голову вору, если он к тому моменту не будет сожжен древней стихией.       Рёв постепенно стихал. И, подходя всё ближе к драконьей пещере, он слышал неразборчивый тихий голос. Неужели дракон, имеющий всадника, признал бастарда? И Эймонд замолился всем семерым, чтобы звук раздавался не из пещеры Вхагар. Ответ Богов ждал принца за углом.       Фигура ребёнка виднелась вдалеке, освещаемая светом тусклого огня.       — Как ты смеешь, вшивое отродье! — принц со звонкой песней достал меч из ножен и направил его в сторону вора.       Но вдруг поражённые драконьи стражники позади него выпустили свои орудия из рук. Меч тоже оглушающе упал на каменный пол. Светло-бронзовые глаза резко открылись из темноты и будто прожигали своим взором. В свете остатков огня стояла девочка с белоснежными волосами по плечи. Эймонд не знал, что обрушилось на него больше: дракон, которого не видели более двадцати лет, или то, что его ненавистная племянница стояла возле него. Лучше бы это был бастард.       — Глупая, маленькая, несносная идиотка! — Эймонд кинул в сторону факел и быстро подался в сторону Висеньи. Дракон возле нее встрепенулся и зарычал, что заставило резко остановиться на месте. — Немедленно подойди!       — Не кричите, дядя. Сейчас он всех нас сожжет. — Боязливо пискнула девочка.       — Сожжет он только тебя, если продолжишь там стоять, mittys! — Единственный глаз принца гневно расширился, и желваки на скулах сильнее оттенились.       — Я с ним подружилась!       — Если ты немедленно не подойдёшь ко мне, при следующей встрече я скормлю тебя Вхагар! — Яростный рёв дяди заставил бедную Висенью напоследок что-то шепнуть монстру позади себя. И, подняв накидку, она осторожно зашагала к выходу.       Эймонд схватил племянницу за хрупкое плечо и поднял меч. Рука парня сильно сжимала плоть и кости, заставляя девочку хныкать под собой. Но она смотрела прямо в глаз принца, что окончательно сорвало все оковы самообладания. В сапфировых зрачках виднелись слезы и страх, но почему-то она лишь сжимала губы и не опускала головы.       — Если так желаешь быть убитой драконом, я могу тебе помочь. — сквозь зубы процедил Таргариен и поднес лезвие к шее племянницы.       — Ydra daor gaomagon bisa… — прошептала Висенья и подняла голову ещё выше.       — Тогда какого чёрта ты сюда пробралась?! Неужели твоя глупость настолько огромна, что затмила все благоразумие? — Эймонд опустил меч и второй рукой сжал челюсть племянницы.       — Но Вы ведь сделали так же. — с трудом смогла выговорить племянница и прикусила губу от боли в скулах.       — Ты — не я. Doru-borto hāedar, ты считаешь, что отныне можешь творить все, что взбредет? Знаешь ли ты, перед кем стояла?       — Вермитор меня принял! Я докажу! — Висенья начала вырываться из рук дяди, но тот повёл её на себя, прижимая головой к торсу.       — Если это так, то мы вместе с твоей матерью скоро в этом убедимся. — Эймонд с тихим лязгом поместил меч в ножны и перекинул тело племянницы через плечо. Он так крепко сжал её талию, что двинуться не было возможно. Принц уверенно и быстро зашагал по пути, что вел наружу. За спиной послышались возгласы драконоблюстителей, которые очень давно не видели старого Вермитора.       — Не рассказывайте матушке. — прервав молчание, тихо прошептала Висенья, неудобно висевшая на плече дяди.       — От чего же? Раз ты получила дракона, она будет очень рада, — прошипел Эймонд, уже дойдя до подъема наверх. — Та служанка пришла вместе с тобой?       — Какая служанка?       — Сейчас увидишь. — Эймонд был уверен, что девушка в капюшоне не сбежала. Парень с девочкой на плече вышел в просторное помещение. Из окон, наконец, просачивался свет луны, по которому Висенья успела соскучиться. Звук шагов снова заполнил все пространство. Но у ворот никого не было. Эймонд недовольно прошипел, а Висенья незаметно выдохнула. Принц посадил девочку на лошадь и ловким движением забрался на седло, устраиваясь позади.       Путь до красного замка верхом был намного короче, чем пешком. Ветер обдувал вспотевшее лицо юной воительницы, и вот она почувствовала вкус своей второй победы. Тело лишь немного содрогалось каждый раз, когда торс дяди бился о спину девочки.       Стражники недоверчивым взглядом провожали Эймонда, когда он пересек на лошади ворота замка. Они привыкли к полуночным гуляниям принца, но он никогда не возвращался с добычей. Под широким капюшоном мантии не представлялось возможности разглядеть, кого именно он смел притащить с собой. Будь то воришка или миниатюрная проститутка, доблестным рыцарям было поровну. Главный указ они знали: матушка ни за что не должна прознать.       Покои Эймонда, к удивлению, выглядели совершенно не так, как себе представляла Висенья. Не то чтобы она много думала о них, даже наоборот. Но когда тебя везут, словно пленницу, ты все равно будешь размышлять, какой окажется твоя клетка.       Знойное лето уже наступило, но некоторые части замка ещё не успели прогреться под солнечными лучами. По середине одной из стен был встроен камин, где тихо трещали поленья. То был единственный источник света, не считая тусклого факела в углу комнаты. Два кресла симметрично располагались возле прямоугольного стола с множеством свитков. Подальше, в темноте, виднелось очертание широкой дубовой кровати с балдахином. Длинные плотные шторы наглухо перекрывали свет луны.       Эймонд протолкнул свою племянницу в комнату, не желая сдерживать свой нрав и силу. Дверь с глухим щелчком заперлась на замок позади Висеньи, и позабытый страх перед неизвестностью снова волной накрыл с головы до ног.       Висенья протерла углом плаща щеки в надежде смыть с них пот, но лишь размазала пыль по лицу. Она гостем стояла где-то по середине комнаты, подмечая каждое действие Эймонда: сперва он подкинул ещё дров в камин, и мелкие искры осыпались по полу, вылил остатки вина из кувшина в единственный бокал, сел в кресло и только после этого обратил взгляд на племянницу. Казалось, в привычной обстановке он смог собрать остатки самообладания, однако следующих намерений на родственницу он не показывал.       — Skorkydoso gōntan ao gaomagon ziry? — принц процедил терпкое вино сквозь зубы и недоверчиво сощурил глаз.       — Я была ведомой кровью своих предков.       Висенья по привычке сжала ткань под своими ладонями. Лишь остатки былой уверенности держали её на ногах. Сон неожиданно начал подкрадываться, и все мечты были о мягкой постели.       — Nyke addressing ao isse se udrir hen aōha muñar. Kostilus udligon hēnkirī.       — Mijegon nykeā zaldrīzes nyke jāhor emagon daor rigle. Se mijegon rigle nyke daor gryves issa brōzi. — Висенья с трудом вспоминала слова, которые в полной мере могли бы описать причину своего поступка.       — Как тебе, столь слабохарактерной девице, удалось приручить Вермитора? Дракон Джейхейриса двадцать лет провел в одиночестве, не желая больше всадников. Но именно сегодня он оказался в пещерах логова, и именно сегодня ты нашла к нему путь, — Эймонд с грохотом поставил бокал на стол и за один шаг преодолел расстояние между собой и племянницей. — Пока ты мне не поведаешь, как это произошло, ты будешь лишена всякой свободы.       — Хелейна сказала, что мне нужно познать дракона, прежде чем познать Вас, — Висенья до последнего желала оставить их разговор с тётей личным и сокровенным. Чтобы только они двое знали, о чем была их беседа. Но пугающая настойчивость Эймонда не давала и шанса на сохранность тайн. — Я думала, что нашла Вхагар.       Эймонд заметно вздрогнул, когда с губ племянницы сорвалось имя его сестры. Последнее, что он ожидал, это участия своей прекрасной Хелейны в глупом поступке Висеньи.       — Skoro syt gaomagon ao jorrāelagon Vagar?       — Я не желала претендовать на нее. Я хотела лишь подружиться…       Эймонд поднял голову и звонко рассмеялся. Наивная девочка перед ним была не только глупа, но и безумна.       Принц наклонился и накрыл ладонями грязные щеки Висеньи. Его губы скривились в ухмылке. Он орлиным взором одного глаза пытался заметить хоть каплю неуверенности племянницы в своих словах. Однако та искренне верила во все, что сказала.       — Daor zaldrīzes jāhor sagon aōha raqiros, hāedar. Naejot aōha rōvēgrie biarves ao ūndan Vermithor, qilōni gōntan daor jaelagon naejot zālagon ao. Lo Vagar istan isse zȳhon dīnagon, se azantys ivestretan aōha muñnykeā, se udir hen doru-borto morghe tala. Хотела стать достойной? Своей выходкой ты лишь доказала обратное.       Висенья с ужасом смотрела в лицо Эймонда. Его рёв на валирийском завораживал и пугал. Не все слова она понимала, и дядя это знал. Нарочно он говорил быстро, практически неразборчиво. С каждой фразой он подавался вперёд, и в конце концов тяжёлое дыхание Таргариена доходило до мокрых щёк племянницы.       — От чего же я вижу слезы?       — Вы меня пугаете.       — Подобное — комплимент для меня, — Эймонд большими пальцами вытер влажные дорожки на щеках Висеньи. — Полагаю, тебе больше нечего сказать.       Всё было так. Ком обжигал горло и не давал возможности даже что-то прошептать в ответ. Изнеможенная нравами двух драконов, Висенья желала лишь поскорее избавиться от чувства унижения собственным дядей. Эймонд так и останется непреодолимым препятствием перед ней.