Midday vēzos [полуденное солнце]

      Неделя прошла с тех пор, как Висенья впервые поговорила с Эймондом. За это время не произошло ничего примечательного: принцесса, как и раньше, каждое утро занималась уроками, а днём гуляла и лакомилась фруктами, которые росли на деревьях.       К счастью, Деймон стал уделять ей больше внимания. Пару раз он приглашал её к себе, усаживал за широкий стол капитана королевской гвардии и заводил лёгкую беседу на валирийском языке. Висенья с удовольствием отвечала на все вопросы, стараясь подобрать наиболее подходящие слова.       — Damon, skoros «geralbar keli» nūmāzma? — Висенья сидела на столе, свесив ноги, и казалась хрупкой, как куколка на полке.       — Это значит «уличная кошка». Skoriot gōntan ao pikībagon bisa? — До этого Порочный принц лениво листал книгу о доблестных рыцарях королевской гвардии. Однако сейчас он поднял голову и посмотрел на Висенью, прикрыв ладонью пожелтевший лист.       — Isse nykeā tembyr bē uēpa Valyrio. — Висенья солгала. Она не хотела признаваться, что дядя назвал её именно так. Возможно, ей было стыдно и тревожно.       Ей было стыдно говорить, что её валирийское произношение сравнили с кошачьим мяуканьем на улице. К тому же она знала, как её Деймон не любит Эймонда. Если бы он не счёл это высказывание о её произношении достаточным поводом для стыда, то ветерка в другую сторону было бы достаточно, чтобы он начал войну с племянником. А уж оскорбления своей падчерицы ему и подавно было бы достаточно.       — Сегодня же закончились твои уроки со Старой Леди. Впереди заслуженный отдых. Как тебе путь становления первой принцессой Вестероса? — По-доброму поинтересовался Деймон и снял Висенью со стола.       — Порой интересно, а порой жутко утомительно. Зачем мне знать, какая борода у лорда Баратеона? Я все равно его не отличу от, например, Фрея. — Висенья активно жестикулировала руками, явно переняв эту особенность у Эйгона.       — Поверь мне, когда увидишь их, будешь отличать не только по бородам, но и по запаху. — Деймон искренне улыбнулся, когда маленькая принцесса рассмеялась. Словно перезвон колокольчиков заполнил все помещение. Не имея власти над своими мыслями, он вспомнил маленькую Рейниру, чьей копией была Висенья.       Деймон не жалел о своём прошлом. Ни об одном поступке. В конце концов, все его деяния привели к тому, что он имеет сейчас. Рейнира всегда была приятна и привлекательна для Порочного принца, пусть он и не смел признавать этого долгое время. К Леди Лейне он относился с искренним теплом и до конца своих дней будет благодарен ей, что спасла его в самый трудный период. На самом деле, Деймон Таргариен не был настолько жестоким, каким кажется. В глубине своей тёмной души он хранит свет семейного очага, ведь это то самое сокровище, потеря которого сравнима со смертью. Прекрасные Бейла и Рейна уже выросли, но он навсегда останется для них отцом и защитником. Рейнира теперь королева, и присутствие дяди рядом ей необходимо, как никогда. А по вечерам он превращается в доброго мужа. Висенья — ангел, которого послали боги дому Таргариенов за то, что они исполнили указ почившего короля Визериса. Так думал Деймон. Она во многом напоминала всех своих родственников, и в то же время сильно отличалась от них своим характером и привычками.       Но боль каждый раз сковывала его сердце, когда он вспоминал, на что согласилась Рейнира. Порой он думал, что беспокоится о будущем Висеньи больше, чем её родная мать. Но это было не так, разумеется. Маленькая девочка стала воплощением всех жертв, которые были принесены во благо процветания семьи и королевства. И оставалось только гадать, какой будет её реакция, когда Рейнира Таргариен объявит о помолвке. Осталось совсем немного.

***

      Спустя два дня в столицу начали прибывать члены семей лордов Вестероса. В Красном замке завершалась подготовка к их приезду: были открыты все коридоры, подготовлены покои для самых знатных гостей, залы украшены с королевским размахом. Слуги, няни и уборщики были заняты тем, что доводили всё до совершенства. Стражи в золотых плащах занимали свои посты по всей Королевской Гавани, обеспечивая порядок на улицах и безопасность прибывающих карет.       Все были очень взволнованы. Самым младшим принцам и принцессам велели оставаться в покоях Хелейны, чтобы никто не сбежал. Эйгон и Эймонд остались в зале совета со своей матерью, которая то и дело поправляла их праздничные костюмы.       Она нежно проводила пальцами по красным воротникам, укладывая их ровно и симметрично, а также по золотым цепочкам, которые пересекали плечи и грудь. Взгляд Алисенты был полон тревоги, но она пыталась скрыть это неловкой улыбкой.       Эймонд тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Во-первых, таких событий уже очень давно не происходило в Красном замке. Во-вторых, он переживал, что Деймон может разозлиться, когда королева объявит о помолвке с Висеньей на весь тронный зал. От дяди можно было ожидать чего угодно, особенно когда дело касалось его падчерицы.       Ближе к середине дня замок наполнился людьми из разных уголков страны. Семьи лордов и их стража громко ступали по коридорам, создавая шум от стука обуви, восхищённых разговоров и звона брони. Всем было велено пройти в тронный зал, где уже собрались Таргариены. Впервые они были вместе, плечом к плечу.       Эйгону, как деснице королевы, было отведено особое место рядом с железным троном. Алисента, будучи королевой-вдовой, стояла напротив него. В нескольких метрах от неё находилась Хелейна со своими детьми. Близнецы были рядом, а Мейлора она держала за ручку. Дальше стояли Эймонд, Джекейрис, Люцерис и Джоффри.       Одноглазому принцу было неприятно находиться здесь, но в этой ситуации ему оставалось только сохранять достоинство и ни в коем случае не замечать темноволосых племянников. Бейла и Рейна стояли чуть позади, а Висенья с младшими братьями — перед принцами.       Безусловно, картина была впечатляющая. Долгое время все Таргариены не были так близки друг к другу, и теперь они готовы показать всему королевству, что нет и не будет никого сильнее и сплоченнее Дома Дракона.       Но это была лишь картина.       Спустя полчаса тронный зал был набит людьми. Никто не мог скрыть своего восхищения красотой Красного замка и величием железного трона. Дочери лордов перешептывались между собой, смотря на статных королевских принцев, которые являлись мечтой чуть ли не каждой молодой девицы. А некоторые старики усмехались, когда представляли, что сейчас выйдет женщина и назовёт себя королевой.       Висенья с интересом рассматривала всех гостей. Каждый и каждая были в своих самых лучших одеяниях. Сыновья лордов выглядели так величаво, грозно стоя возле своих родственников. И девушки были словно на подбор: красивые, сложные причёски украшали их головы, разноцветные праздничные платья струились радужными волнами в ногах, прикрывая элегантные туфельки. Даже голову вскружило от такой красоты, ведь подобное событие Висенья проживает впервые.       Сама же принцесса ничем не уступила гостям. На ней было строгое черно-красное платье с серебряной вышивкой. Оно делало её на несколько лет старше, чем она была. Длинные белоснежные волосы собраны в сложную косу, которая начиналась с заколки в виде дракона. Две короткие прядки падали на лоб и глаза девочки, немного мешая обзору. Висенья не имела возможности убрать их руками, ведь стоять было необходимо ровно, словно статуя, ожидая свою королеву. Она встряхнула головой, чтобы прядки разлетелись к ушам, и почувствовала, как длинная коса ударяется о что-то.       Ровно позади Висеньи стоял Эймонд. Резкое движение девочки отвлекло его от своих дум, и он, не опуская головы, посмотрел вниз. Принцесса снова стояла ровно. Странное ощущение возникло на тыльной стороне ладони. В том месте, где белоснежная коса прошлась по коже. Принц незаметно протер это место большим пальцем, но вдруг до носа дошёл запах лаванды и жасмина. И Эймонд понял, что на неё надели не только платье, которое делает её старше, но и обмазали маслами, которыми пользуются девушки, готовые стать невестами.       Открылись широкие двери тронного зала, и все стихли.       — Приветствуйте королеву Рейниру Таргариен, первую своего имени. Королеву андалов, ройнаров и первых людей, леди Семи Королевств и Защитницу Государства. — Деймон вошёл в зал первый, и речь его заставила покрыться мурашками всех присутствующих.       После недолгой паузы раздался громкий стук каблуков. Рейнира прошла неспеша вдоль всех гостей, которые кланялись ей вслед. Платье её было алым, словно кровь. Рукава украшали узоры из золотых нитей, и на голове она несла корону своего отца. Энергия дракона, который наконец добился своего, заполнила все помещение. Одно её присутствие заставило мужчин убрать свои насмешки подальше и больше о них не вспоминать.       — Приветствую вас, дорогие гости. Благодарю за проделанную дорогу, — сильный, поставленный голос разнесся по всему тронному залу и эхом ударился о стены. — Двадцать лет назад многие из вас присягнули мне в верности. Я рада видеть, что сейчас вы находитесь в моем замке. Уверяю вас, пока я на троне, все ваши просьбы будут услышаны, и необходимая помощь будет оказана, — Рейнира самоуверенно улыбнулась и скрестила пальцы в замок. — Вы все были приглашены на праздник в честь моего коронования и начала долгого лета. Вас ожидает охота в королевских лесах, множественные пиры и балы в стенах моего замка. Вы познаете доброе гостеприимство моей семьи, самые лучшие блюда королевства и всевозможные забавы. Потому прошу вас с честью принять это. — После сказанного, лишь на один момент, на лице Рейниры возникла несвойственная ей эмоция. Этого почти никто не заметил, но Деймон и Алисента лишь поджали губы и устремили свой взгляд вниз. Подобная неуверенность — их знак понимания, как родителей. Следующие слова королевы они уже много раз представляли в своей голове. — И начать столь грандиозное событие я бы хотела с замечательной новости, — Рейнира сглотнула ком в горле, который препятствовал её речи. — Мой дорогой младший брат, ваш принц—Эймонд, возьмёт в жены принцессу Висенью. Мою дочь.       Зал наполнился шумом аплодисментов и множественных поздравлений. Кто-то лишь разочарованно, но в знак уважения к королеве, хлопал в ладоши. Кто-то, разделяя чувства Рейниры, как матери, лишь понимающе кивал головой. Конечно, это были такие же матери, как она. Каждая женщина рано или поздно познает это горькое чувство. Матерям всегда приходится выбирать между желаниями своих детей и укреплением своей семьи способом, который разрывает их сердца. Но все, все до единого в миг перевели свой взгляд в сторону, где стояли королевские дети.       Эймонд, слушая речь Рейниры, безэмоционально стоял, кажется, думая о скором полете на Вхагар. Нахождение здесь было пыткой, ведь строгий праздничный камзол не был его привычным костюмом с плащом, и бастарды Рейниры рядом не имели права стоять вместе с ним. Все это стало будто клеткой для молодого дракона, которому пришлось поступиться своим характером и нравом.       Но последние слова словно выудили его из своих мыслей. Он тяжело вздохнул, и, кажется, губы скривились в отвращении к такой новости. Но все смотрели на них. Нельзя было позволить им хоть на секунду увидеть действительное отношение Эймонда к своей новой семье. С детства ему вбивали правила поведения в обществе, и он очень хорошо им следовал.       Эймонд оторвал взгляд от каменной кладки и повернул голову к королеве. Она непоколебимо улыбалась, но смотрела только на Висенью. Принц поклонился Рейнире, хотя все его нутро было против такого действия. Когда белоснежные волосы коснулись макушки принцессы перед ним, он рукой постарался незаметно надавить на плечи Висеньи, чтобы она вышла из ступора и вместе с ним оказала знак уважения и благодарности королеве.       Девочка дёрнулась, когда почувствовала тёплую ладонь на своем плече. Она низко присела в реверансе, наклоняя голову вниз, ощущая недалеко от себя торс мужчины.       — Когда королева к тебе обращается, нужно кланяться ей. Неужели ты не знаешь? — недовольно прошептал Эймонд так, чтобы услышала только Висенья. Но она ничего ответить не могла.       Бедная принцесса была скована будто тысячей взглядов на ней. Все чего-то ожидали. Они, словно стервятники, следили, когда Висенья подаст хоть один признак того, что ей было страшно. Им хватило бы даже одной неловкой улыбки, чтобы усомниться в правильности решения королевы. Но Висенья ровно, молча стояла, не имея сил поднять взгляд на матушку. В голове эхом отдавалось частое сердцебиение, а горькое чувство беспомощности, которое зародилось где-то внутри, с каждой секундой поглощало её, словно огонь дракона. Колени под длинным платьем задрожали, и Висенья вдруг подумала, что вот-вот упадёт. Пальчиками она сжимала подол, оставляя неровные складки на нем, и те две прядки, которые снова упали на глаза, ощущались прозрачной тюлью, неспособной укрыть её ото всех.       Приветственная церемония закончилась. Гости были свободны до завтрашнего дня. Немногие отправились в свои покои в стенах красного замка, которые им заранее были уготовлены, а остальные — в свои дома в самом центре столицы, которые сняли за немалую сумму. В зале стало тихо, практически безжизненно. Словно озвучили новость о смерти родственника, а не о предстоящей помолвке королевских детей.       Алисента махнула рукой Эйгону и Хелейне с Эймондом, желая поскорее избавиться от чувства, будто все это огромная ошибка. Её дети быстро зашагали за ней, а Джейхейра и Джейхейрис практически бежали за ними. Эймонд, когда уходил, даже не смел смотреть на свою невестку. То ли из-за той же неприязни, то ли не желая видеть, как огонек в глазах Висеньи постепенно тускнеет.       Деймон взглядом дал понять остальным принцам и своим дочерям, что им стоит отправиться вслед за семейством Алисенты, хотя сам хотел помочь Рейнире и падчерице всем, чем сможет. Но он ничего не мог. Он никакими словами не мог избавить девочку от поступающих горьких слез. И подобное ощущение беспомощности он терпеть не мог.       Джейс и Люк напоследок нежно погладили светлые волосы Висеньи, а Бейла запечатлела на них лёгкий поцелуй. После этого тронный зал опустел. Вся стража тоже ушла, оставив мать и дитя наедине с их общим горем.