Дама треф

I know that the clubs are weapons of war…

(Sting, «Shape of my heart»)

      Как это принято говорить среди молодёжи, он был на адреналине.       Ночь выдалась тяжёлая, мужчина ни разу не прикрыл глаза. Впрочем, так прошла не только ночь, но и весь предыдущий день. И последние несколько лет в целом.       Вся жизнь бывшего сотрудника правоохранительных органов постепенно рушилась, как домик, построенный из игральных карт, на которые обрушился поток ветра. Так же быстро и в самый неподходящий момент. И он ничего не мог с этим сделать. Да и не хотел, чёрт его возьми!       В девятнадцать он женился на своей первой любви, красивая была история. Её звали Елена. Хотя, почему «звали», если она всё ещё жива? Лена жива и здравствует. А вот все чувства Макса к ней уже много лет как мертвы. Да, первые два года их брака были донельзя счастливыми, вот только позже майор сам всё испортил. По крайней мере, он так считал.       Макс начал «работать на результат», шёл с каждым месяцем на новое повышение. И ценой этому стало свидетельство им всех ужасов, что происходили на улицах с невинными людьми. Начал пить после тяжёлой нервной работы, чтобы хоть чуток расслабиться, забыть тот кошмар, что видел изо дня в день вживую, и жена его очень быстро ушла. Не от него ушла, а ушла к другому. Существенная разница, да!       Что испытывал тогда опер не передать словами. Поймёт только человек, прошедший через такое же предательство. Он просто не смог смириться с потерей любимого человека! Макс окончательно спился, только теперь забил большой болт ещё и на любимую работу. И вот, ему почти двадцать шесть, а он уже остался ни с чем, вся жизнь его была заранее загублена на корню. По крайней мере, мужчина больше не видел в ней ни единого проблеска надежды на светлое будущее.       Сейчас навалилась ещё целая куча проблем, и Макс теперь вообще не знал, выберется ли. Желание малодушно пустить себе пулю в висок всё чаще звучало заманчивой идеей.       Во-первых, отчасти, виноват в этом был найденный труп.       Нет, не он убил почившего прокурора, непостижимым образом оказавшегося прямо в его квартире. Тело подкинули, так бывает. Благо была возможность, ведь крайне «вовремя» после очередной пьяной драки с соседом, после которой тот наконец съехал и перестал делать свой бесконечный ремонт, они сломали входную дверь в его квартиру. И зайти туда мог кто угодно.       Полиция в том числе.       Словно в дешёвой комедии, едва он переступил порог своего дома, почти сразу то же самое сделал Гнездилов, — дебил дебилом, вот честное слово! — и к стенке его прижал с обвинениями. Вернее, к стулу. Привязал и избил после того, как труп увидел. Может думал, что самый умный и на месте допрос проведёт, но скорее всего причина была иной. Там много старых обид накопилось, Игорь отыграться решил. Максимов даже понимал своего бывшего коллегу, но вот обвинений внятных, как и доказательств, не дождался. И из квартиры сбежал едва возможность выдалась.       Сплошной беспредел какой-то. И он — единственная ниточка, ведущая к разгадке.       Дача Жарова, его наставника, с убийства которого и стартовал этот снежный ком, тоже могла сегодня ночью сгореть вместе с ним. Выбравшись из капкана в собственной квартире, бывший опер решил поискать улики там, где всё и началось. За пару дней до обнаружения тела прокурора ему пришло сообщение с номера Жарова, на тот момент они не общались уже больше двух лет.

«Голубая Роза»

      Два слова. Всего два слова! И больше никаких зацепок, всё по нулям.       Видимо, когда пришло осознание, что появляться у себя Макс в ближайшее время не намерен, по его следам отправились несколько человек. Те самые, что потом и заперли его на даче, которую подожгли. Лишь счастливое стечение обстоятельств позволило молодому мужчине выбраться живым. А вот отцовские часы, снятые кем-то с его руки, погибли в деревянном здании.       Успокоился ли Максимов после? Отнюдь! Случившееся только больше подстегнуло его искать правду.       Мужчина пытался пересечься с Леной, поговорить. Во всём случившемся он подозревал Алексея — её недавно ставшего официальным мужа. И своего бывшего друга по совместительству. Даже косвенные доказательства его предательства у Макса имелись, и они вполне сопоставлялись в его голове друг с другом. Вот только Жарова-Леонидова не стала слушать. Лена Лёшу любила, и Максимов плюнул на это. Пусть любит, он и без её помощи обойдётся. Научился.       Немецкая овчарка Жарова, которую опера так и не смогли прогнать с дачи, была тем самым «счастливым стечением обстоятельств», благодаря которому Макс не остался в горящем здании. И сейчас питомец Жарова был зверски голоден. Как и сам Макс. И почему-то упрямо шёл за ним, подметая хвостом листья.       Поесть в ресторане не удалось.       На этот раз помешало чрезмерно прогрессирующее желание справедливости, играющее в одном известном месте. Причём, у не только у бывшего опера. Завтрак был отложен, а машина хозяина ресторана, в итоге, спасена от угона громким звонким лаем.       Раз их до сих пор не поймали, значит хозяин и официантка сказали приехавшему по вызову патрулю что-то не то. Специально или нет, Максим не знал, однако он всё ещё был на свободе. А это уже немало.       Итого что они имели?       И следователь, и увязавшаяся за ним немецкая овчарка были голодные, убийство Жарова, чья смерть представлялась Максу неразрешимой загадкой, по непонятным причинам висело на нём, тело прокурора тоже за неимением доказательств пока висело на нём же, а сгоревшая дача не дала ни малейшей подсказки. И никакой Розы, что являлась единственной зацепкой, исходя из предсмертной СМС-ки наставника. Господи, ну почему в этом мире всё всегда так сложно?!       Район с новостройками, где по воскресеньям не работали строители, сварщики и прочие их сотоварищи, а сегодня было, если Макса не подводила его память, именно воскресенье, показался прекрасным вариантом для недолгого укрытия. Им нужно было время отдохнуть и подумать, как действовать дальше.       Воровато оглядываясь по сторонам, Максимов нашёл лазейку в заборе и проник на территорию, как и многие подростки по ночам. Только те пили алкоголь без ведома родителей и хвастались перед друзьями, а Макс с употреблением и выпендрёжем искал повод завязать. На улице была не ночь, обычно скрывающая в спасительной тьме путников, потому двигаться пришлось быстрее обычного.       На этаже эдак на пятнадцатом они остановились. Разбросанные повсюду мешки показались Псу превосходной подушкой. Да, Максимов не стал заморачиваться с кличкой нового друга. Да и если бы стал, чем «Пёс» не кличка? Ёмко и по-мужски лаконично.       Даже здесь, в безопасности, присесть Макс был просто не в силах — его мозг активно работал, применяя давно забытые методы анализа и аналитики происходящего. Дедукции, которую он использовал, казалось, в прошлой жизни — настолько давно это было. Молчавшая всю ночь и первую половину дня, овчарка вдруг решила напомнить о своём присутствии, обиженно заскулив. Не поднимая морды от вытянутых вперёд лап, она сверлила взглядом спину любимого ученика своего хозяина и тем самым успешно привлекла его внимание. — Ладно-ладно! Да, наорал тогда, прости, — повернулся Максим на звук спустя минуту. — Но, брат, мы бы тогда сгинули там, давай по чесноку.       Извиняться перед собакой он в действительности не планировал, однако на данный момент Пёс был его единственным защитником и... последним напоминанием о Жарове. Это малость, но утешало. Словно наставник находился рядом и поддерживал его авантюрное желание жить. — Слышишь меня?       Пёс на реплику нового хозяина, который после пожара в какой-то подворотне вытащил из него одну из тех пуль, что не достигли Николая Жарова в момент его убийства, вздёрнул уши к верху и неожиданно потянулся к руке Максимова. Тот опасливо протянул её на встречу, боясь, что собака в любой момент может её откусить. Но Пёс лишь обнюхал конечность, легонько пощекотав мокрым носом мужскую ладонь. Уголки губ Макса приподнялись в умилённой улыбке. А ведь если бы не раненый Пёс, прибежавший из ниоткуда на звук и развязавший в последний момент узлы верёвки, на даче Жарова обнаружили бы на труп больше. — Спасибо, что вернулся тогда за мной, — погладил он его по голове. — О! Бутерброды будешь?       Пёс заинтересованно завилял хвостом, почуяв съедобный запах, позволяя бывшему сыщику сесть рядом и достать пакет с небольшим перекусом. Макс взял его с собой ещё день назад и благополучно о нём забыл. Стоило фольге заманчиво зашелестеть, как оба услышали голос из-за бетонной колонны и одновременно посмотрели в сторону источника звука. Гостей здесь не ждали. — Собаке мясо нужно, а не эта хрень! — Было бы мясо, я бы «хрень» не предлагал! — язвительно крикнул в ответ бывший полицейский неизвестному, но вместе с тем облегчённо выдохнул.       Не начали стрелять, голос не принадлежал какому-нибудь «шкафу», значит опасности относительно нет. Пёс, что удивительно, вообще не рычал. Ему было странно фиолетово на человека за колонной. Крайней необычно. Он был молод и любопытен, кидался на всех и вся при первой возможности по крайней мере преследуя цель понюхать и потереться боком о чью-то ногу. — Выходи давай, не бойся, — позвал Макс человека, удобнее устраиваясь на мешке, ещё больше пачкая чёрные брюки бетонной пылью. — Мы сегодня вроде бы не кусаемся.       Из-за колонны показались бледная золотистая макушка, длинные волосы вились чуть меньше, чем на метр. А вскоре стала видна и вся девушка. Выглядела незнакомка... нетипично для подростка. Почему она показалась ему подростком, Макс не знал. Возможно, свою роль сыграла угловатость точёной фигуры и отсутствие макияжа. А ещё было видно, что она давно не брала в руки расчёску, так как волосы, словно после дождя, высохли как придётся и топорщились у лица в разные стороны.       Внутри у Макса что-то оборвалось, когда он увидел её. Впервые за последние несколько дней он широко и искренне улыбнулся. Захотелось смеяться. Возможно, это нервное, но отливающие золотом в свете солнца, словно венец, пряди у щёк незнакомки вызвали ассоциацию с большим пушистым одуванчиком. — Можно? — спросила она, немного смутившись его улыбки. Её голова повернулась в сторону собаки, и Макс не сразу понял, что она хочет. Потом дошло. Спрашивала разрешения погладить животное. — У него и спроси, — флегматично ответил он и жадно откусил от бутерброда кусок.       Девушка настороженно приблизилась к найденной на «её» районе парочке, присела и медленно протянула руку в сторону собаки, легонько улыбаясь и жестом подзывая ту подойти. И тут произошло нечто!       Пёс принюхался, дал женским пальцам слегка коснуться шерсти, а потом резко вскочил на лапы и начал бегать вокруг блондинки и вилять хвостом, норовя подставиться под её руки. Девчушка звонко рассмеялась, продолжая почесывать немецкую овчарку то в одном, то в другом месте. — А вот вокруг меня так не вьётся, — немного обиженно пробормотал себе под нос Максимов, внимательно смотря на девушку.       Кивнув ей и обведя взглядом этаж, он бесшумно спросил, что она здесь забыла. — Прячусь, — ответила она, не смотря ему в глаза. Потерявший надежду и несправедливо обвинённый сыщик выдохнул. Он тоже прячется, вот так совпадение. — Есть сосиски... Правда, они холодные. Можно ему дать? — Наверно, — пожал плечами Макс, отправляя в рот второй бутерброд.       Что ели собаки и чем питались, когда жили в городе, помимо сухого корма, он не знал. Однако, по его разумению, в сосисках было мясо, поэтому навряд ли они принесли бы овчарке много вреда. — А вы... от кого тут прячетесь? — тихо спросила девушка, когда первая сосиска оказалась в собачьей пасти.       Смелая была, однако, если спрашивала у незнакомых людей такие вещи. Или глупая. Или наивная. Мужчина не знал, что именно ей двигало, но ему не понравился ни один из вариантов. Не вязались они с этими настороженными зелёными глазами. — От полиции, — медленно произнёс Макс, наблюдая за реакцией собеседницы, но та только понимающе хмыкнула и пожала плечами. — Ты? — От всех, — ответила она, усмехнувшись себе под нос.       Либо девушка была прекрасной актрисой, либо действительно не боялась их. Бывший сыщик всегда умел подмечать детали и потому немало удивился её спокойному тону. Понять, что прячется блондинка здесь не от такого, как он, было легко. Но сей факт порождал вполне закономерный вопрос: а кто мог быть страшнее Максимова, коего раньше боялись почти все криминальные авторитеты столицы?       Потянувшись к рюкзаку за ещё одной упаковкой из четырёх сосисок, девчушка невольно откинула косу с лица. Макс резко замер, стоило ему увидеть большой синяк тёмно-фиолетового цвета в виде пятерни у неё на скуле. Пара прядей у уха была обуглена. Почему-то кулаки сами собой сжались, а в голове проплыла статья об избиении несовершеннолетних. К слову... — Тебе лет-то сколько, мелочь? — Двадцать мне. Ещё раз назовёшь мелочью и получишь по зубам, — ничего себе заявленьице! Мужчина театрально поднял руки, признавая поражение. Но вот взгляд его всё возвращался и возвращался к тёмному следу, вновь скрывшемуся за светлыми волосами. — А зовут тебя как? — осторожно поинтересовался он. — Софья Александрова, — тихо выдохнула она. — Максим Максимов, — не дожидаясь вопроса, ответил мужчина и протянул ей руку для рукопожатия. На удивление, хватка у хрупкой девушки была что надо, да и фамилия что-то всколыхнула внутри. Звучала знакомо. — Кто это был?       И тут же сильно пожалел о своих словах. Вопрос, вертевшийся в лысой голове, вызвал в глазах собеседницы злые слёзы. Она отвернулась, чтобы не показывать их, и у Макса возникло неожиданно острое желание обнять её и спрятать от всего мира. Хотя... А откуда вообще взялись подобные мысли? Она ему кто? Никто. Вот именно. — От него здесь прячешься? — спросил Максимов как бы между прочим. — От всех, сказала же! — Софа замолчала, глядя в даль, на крыши кирпичных хрущёвок.       Поняв, что большего признания от девушки не добьётся, мужчина встал и подошёл вплотную к деревянным доскам, играющим роль заграждения у края строящегося здания. Посматривая на чавкающую наевшуюся собаку, он сосредоточенно думал. Девушка тоже встала, но её внимание привлекли газеты, что валялись на бочке то ли из-под бензина, то ли из-под ещё чего-нибудь воспламеняющегося.       «Криминальная жизнь» рассказывала о зверском убийстве известного прокурора. На фотографии был изображён шатен с выстриженной бородкой в хорошем костюме. Только его улыбка Софье не понравилось — слишком неестественная. И почему-то знакомая. Девушка тут же отмела эту мысль, гари наверно надышалась. Ниже расположилось объявление о розыске человека, что подозревался в его убийстве. Удивлённая, Софья могла только бесшумно открывать и закрывать рот, как выброшенная на землю рыба.       Человек на фото стоял в пяти шагах от неё!       Но не это её поразило. За спиной бывшего лучшего следователя столицы, как это выяснилось из подписи к фото, стояла изба, которую она собственноручно подожгла не далее, как этой ночью. Но там же никого не было! Блондинка медленно перевела затравленный взгляд на Максима, Пёс продолжал жевать где-то неподалёку.       Вот только на убийц ни мужчина, ни его Пёс похожи не были. Избитые и уставшие, немного подгоревшие, как край куртки Макса с одной из сторон, но они явно никого не убивали. Убийцы после содеянного вели себя совсем по-другому. Софья знала, немало повидала таких в своём доме, чей хозяин, казалось, с младенчества вращался в криминале.       А ещё она была наслышана о бывшем лучшем следователе столицы. Не знала ни как он выглядит, ни как его зовут, но слышала очень многое. Она знала, кто перед ней. Знала и то, что, как только он узнает о её поджоге избы с ним внутри, она на свободе вряд ли останется. Бывших ментов не бывает. Особенно если они лучшие. — Поздравляю, вы оба в розыске, — она с нервным смешком вручила Максу газету, старательно смотря куда-то в стену. — Ты только глянь, дядь! — обратился тот к овчарке. — А я и не знал, что мы так популярны.       Пёс понюхал газету и вновь вернулся к сосискам, сочтя их намного более привлекательными и интересными, нежели бумагу, которая ещё вдобавок и пахла отвратительно. — Сдашь? — спросил Максимов Софью. — Не трепло, — она поправила рукой волосы, раздуваемые ветром. Макс повернулся в ожидание объяснений. Дворовая манера речи тоже настораживала. Ещё эти обугленные пряди у виска... — Чего так смотришь? — Откуда я тебя знаю? — Ниоткуда, — язвительно ответила она.       Но Макс не поверил. У него было много подобных ей людей среди знакомых. Обладатель хорошей памяти и ещё большей интуиции, Максимов помнил всех поимённо, а даже если не помнил — всегда знал или хотя бы догадывался, кто перед ним. Александрова стала первым за много лет исключением. Александрова... Где он мог слышать эту фамилию? — У тебя нет денег даже на ночь в отеле, — начал размышлять Макс, ловя глазами каждую эмоцию на её лице. — И ты не сдашь меня за вознаграждение? С чего бы?       Сонька молчала. Молчала и смотрела на него такими глазами, будто была безмерно виновата. — Я задал вопрос, — рявкнул Макс, чьи нервы были расшатаны в последние дни особенно. Прозвучало резче, чем он планировал. Девушка задрожала. Пыталась собраться с силами и выглядеть безразличной, но плохо у неё это получалось. — Просто считай это услугой за услугу.       Не врёт, но явно боится ему прямо сказать. — В плане? — нахмурился он. — Я... Я... — замялась она, явно не зная, куда себя деть. Не под бетонный же пол провалиться, ей-Богу! А потом поняла, что терять нечего. Даже если посадит за поджог, в тюрьме будет крыша над головой. И еда. Бесплатная. — Чёрт, я не знала, что в той избе кто-то был! Мне деньги были нужны, вот и всё. — Опа-па, — только и смог выдавить мужчина спустя минуту. — Интересно девки пляшут. И что, добить меня пришла? — Больно ты мне нужен, — насупилась девушка и обняла себя руками, на продуваемой всеми ветрами высотке было ощутимо прохладнее, нежели на земле. — Я правда не хотела, прости. Если сможешь.       Максимов не нашёл, что ответить. В тишине ветер, казалось, завыл сильнее. Такая хрупкая, напуганная. Настороженная, как загнанный в угол дворовыми мальчишками маленький ёжик. Вздохнув, Макс вдруг потянул куртку с плеч и шагнул к найденной случайным образом на заброшке одной из причин его не случившейся погибели. Блондинка тут же дёрнулась в сторону. — Не бойся ты так, — шикнул он на неё и вдруг задорно улыбнулся, специально напуская на себя серьёзный вид. — Солдат ребёнка не обидит. Да и изба не моя была.       Сонька фыркнула, но когда ей на плечи опустилась чужая куртка, поражённо замолчала. Он только что... дал ей свою куртку? После того, как она его чуть не убила? — Поджигательница хренова, — пробормотал Макс тихо и с какой-то грустной улыбкой добавил: — Вот бы все проблемы решались так просто.       А после развернулся и молча пошёл к выходу. — Постой! — раздалось из-за спины неожиданно звонко. — Это же не ты был? Ну, я про прокурора. — Не я, — согласился Максим и остановился, повернувшись к ней боком. — Но думают все именно на меня. — Шляясь по таким заброшкам ты виновного не найдёшь. Чтобы заказчика найти, нужно сначала выйти на исполнителя, так что попробуй вспомнить какие-либо странные детали. Возможно, в голове что-то да всплывёт.       Мужчина удивлённо повернулся и посмотрел на незнакомку более осознанно. Откуда знает такие подробности? Он работал в полиции, ему это знать было просто положено, но что понимала в этом молодая девчушка? — Чего? — переспросил он. — Ничего, — спародировала его Софья, состроив гримасу, и развела руками в стороны. — Я прячусь здесь как раз... от подобных личностей. Думала и от вас держаться подальше, но... — Ты и так в любой момент можешь себе это позволить, — криво усмехнулся Макс. В голове мысли были абсолютно о другом. — Особо не побегаешь, когда вся полиция города тебя только и ищет. — Помочь? — предложила мисс Одуванчик, как окрестил её голубоглазый про себя. — Да чем ты поможешь? — усталый голос разнёсся гулким эхом по недостроенному зданию. — Чем захочешь, мне терять уже нечего. Ты знаешь, как меня зовут. Если захочешь посадить, то найдёшь. Пользуйся возможностью! — невесело усмехнулась она и подошла к Максу близко-близко. — Если оставишь где-нибудь собаку, например, со мной, то выиграешь себе драгоценное время. И примет меньше для опознания.       Её глаза ярко зелёного цвета с оранжевым ободком ближе к зрачку смотрели ему прямо в душу. Неуместные от слова «совсем» мысли, что девушка красива, посетили голову бывшего сотрудника полиции. Отогнав их подальше, как и всё прочее, что могло помешать рационально думать, Максимов присел на корточки возле Пса и почесал того за ухом. — Всё, брат, здесь придётся расстаться. Собака слишком большая примета, вон, специалист так сказал.       За его спиной громко хмыкнули.       Бывший следователь обернулся к девушке, та уже успела взвалить на спину рюкзак. Знала, что он согласится? А у Макса вообще был выбор? Он устал бояться и задумываться обо всём подряд, так что даже появись здесь волшебник и скажи ему, что зимой снег чёрный, Макс поверил бы. — Только аккуратно. — Без этого никуда. Рядом! — ответила та, и хлопнув по ноге, как это неосознанно всегда делал Макс, пошла в сторону одной из двух лестниц с Псом.       Овчарка расстроенно заскулила, но послушно отряхнулась от пыли и пошла за временной хозяйкой, всё время оборачиваясь на вторую лестницу, по которой ушёл Максимов.       По ходу их движения многие дети тянули свои руки, прося погладить «собачку». Пёс разрешал. Соне приходилось так часто ради этого останавливаться, что как-то мысли самой собой переносились к любимому фисташковому мороженому, которое также любили лето облеплять мухи, как их самих — дети за каждым поворотом.       Она постоянно озиралась в поисках полиции или людей «папули». Особенно она боялась именно второго, ведь он наверняка знает о её побеге. Найдёт и всё! Со свободой можно будет попрощаться на всю жизнь, да и с жизнью, в принципе, тоже. Она уже научена опытом.       К счастью, вокруг было спокойно. Александрова и Пёс прогуливались по разным перекрёсткам и дорогам, останавливаясь для того, чтобы девушка налила воды себе в ладонь, и собака попила из неё, как из миски. Удивительно, но пёс не протестовал.       Пройдя почти с десяток километров, они наткнулись на чёрную машину с синей мигалкой. Завидев её, овчарка бросилась наутёк, а Софья поспешила за ней, доверившись звериному чутью. Благо за свою недолгую, но опасную жизнь прятаться и быстро бегать она научилась. Из машины с криком: «А ну, стоять!» выскочил некто в шляпе, направляя пистолет в сторону скрывающихся в местных дворах беглецов. — Гнездо, ты дебил что ли?! Эта не та овчарка! — крикнул некто из машины выскочившему.       Но тот не слышал. Глупый полицейский думал только о том, что заденет кого-нибудь из двух сбежавших, вынуждая их остановиться. А там допрос, ему расскажут, где Макс и... Раздался выстрел, ещё один. Александрова возблагодарила всех святых, в которых никогда не верила, что этот человек не отличался меткостью. Ни одна из пуль их не задела. — Гнездилов! — рявкнули вдалеке. — Спокойно, граждане, — крикнул Гнездилов проходившим мимо людям, которые начали кричать и разбегаться от него в разные стороны. — Просто пёс бешеный!       И устремился в ту подворотню, где скрылась Софа. Это было удивительное совпадение, но впервые в жизни этот человек оказался прав, хотя он об этом никогда не узнает.       Воспользовавшись паузой, Софья успела спрятаться за одним из мусорных контейнеров, утянув за собой собаку Максимова. Воняло так, что нельзя было вдохнуть. И у Пса, и у девушки от неприятного запаха тут же слезились глаза и нос, но они продолжали тихонько сидеть, тесно прижавшись друг к другу. Гнездилов походил возле помойки и, ничего не найдя, решил уйти, оставляя последнюю надежду на обманный манёвр.       Девушка повелась на тишину и хотела уже вылезти, но Пёс вцепился зубами в её рукав, утягивая назад. В тот же момент коробку, за которой секунду назад мелькнула белокурая макушка, прошили насквозь десяток выстрелов. — Спасибо, хороший мой, — выдохнула она.       Стук сердца от испуга гулял в ушах и набатом отзывался в висках. Она отсюда никогда не вылезет больше.       Дождавшись, пока некто по имени Гнездилов окончательно уйдёт, собака начала лапами разгребать противный мусор и остатки пищи. Соне рвотные позывы удалось подавить с большим трудом. Проводив машину полицейского взглядом, Пёс направился в противоположную сторону. Глядя на испуганную девушку с белым, как мел, лицом, он ворчливо тявкнул и скрылся за поворотом. Сама от себя этого не ожидая, девушка устремилась за ним.       Макс тем временем вышел на связь с одним своим знакомым, информатором. Ну, как сказать информатором. У Шерлока Холмса была своя «беспризорная» сеть, а у Максимова — своя. Состоящая из карманников и вот таких ребят.       Информатором торговец травкой в местных бараках стал в своё время совершенно случайно, когда в прямом смысле был пойман за шкирку. Он поделился с Максимом по телефону соображениями и, — ура! — паззл потихоньку начал складываться.       Первое, что удалось выяснить: найденный в квартире сыщика прокурор был посредником между заказчиком и исполнителем в деле Жарова. Вот почему на Макса и это повесили. К слову, если допустить, что слухи, озвученные «информатором» — правда, прокурор сам же исполнителя и нашёл.       Убийцей оказался известный примерно лет пять назад киллер по кличке Топор, он вышел недавно из тюрьмы. А Максу много ранее начальством было сказано, что Топор повесился в камере. Что-то здесь, очевидно, не вязалось.       Загадкой всё ещё оставались некие «ключ» и «Роза». Вторая была упомянута в предсмертной СМС-ке от наставника, а про первый упомянул Гнездилов при встрече с Максимом в его квартире, сказав, что Жаров схоронил «ключ у Макса», когда его к стулу привязывали. Не первому в его жизни. Мания у всех вокруг, что ли? Как раз после того недолгого разговора и драки, после которой он поехал на дачу наставника, и произошёл пожар по вине Соньки.       О ней информатор ничего не знал, да и не мог. Но когда Максимов отошёл от их места встречи на пару метров, послышался выстрел. Бывший полицейский прибежал обратно довольно быстро, однако застал лишь гробовую тишину. И труп. Только на крыше ближайшего гаража показались смутные очертания человеческой фигуры в тёмной одежде. Высокой фигуры, широкоплечей, как запомнил сыщик.       Делать что-то надо было быстро. Макс не придумал ничего оригинальнее, кроме как оставить «пасхалку» на ближайшей стене для Леонидова, Леонова и Краснова. Послушают ли его следователи и, по совместительству, бывшие друзья — это только их дело, но он хотя бы дал им подсказку, где продолжать поиски убийцы. Быть может им удастся прижать его?       На следующее утро Максимов, переночевавший по договорённости с охранниками на вокзале и перекусивший на последние деньги в ближайшем ларьке шаурмой, пробрался в участок. Ставшее родным здание, в котором он когда-то работал, Макс знал, словно свои пять пальцев. Знал, куда смотрят камеры. И помнил, как попасть куда ему было нужно, не заходя внутрь с парадного входа.       Через окно он без труда забрался в бывший кабинет Жарова в надежде найти хоть какие-то упоминания о «голубой Розе». Менее радикального пути выяснения информации уже не имелось. Генерал-майор ФСБ! Кто бы мог подумать, что его ученик будет вынужден незаконно проникать в его вотчину.       И какого было удивление Макса, когда в кабинет за какими-то документами вошёл Громов. Лучший друг и в далёком-далёком прошлом сослуживец Николая Степановича Жарова, с которым они вместе шагали по карьерной лестнице. Только Степаныч выбрал путь в федеральную службу безопасности, а вот Борис Борисович под его крылом создал свой отдел, в котором и работал раньше Максим.       Они оба должны были быть не здесь. И наверно только по этой причине, из чисто мужской солидарности, полковник не вызвал охрану, а майор не достал припрятанного за поясом под кофтой оружия. Они знали друг друга, однако разговор наладить сие не помогло. Громов, как и все, не верил в то, что Леонидов предатель. Макса он откровенно послал на три весёлых буквы, даже не став слушать логическую цепочку рассуждений бывшего лучшего следователя Москвы.       Которая, кстати, была очень даже верной за исключением одного нюанса: личности предателя.       Максимову ясно дали понять, что если он сунется в это дело ещё чуть глубже, то либо целым уже не выберется, либо помимо убийства прокурора на него так же, теперь уже официально, повесят и убийство его наставника. Сыщик упрямо поджал губы и молча вышел в окно. Пусть вешают, для этого нужно время, а он раскроет дело. Обязан, иначе смерть Жарова напрасна.       На кладбище было тихо. Среди безмолвия и каменных надгробий на лавочке одиноко сидела Елена Николаевна. Внешне всё та же, но больше не его Лёна.       В груди Макса нестерпимо заныло. Да уж, печальная картина горечи и смерти. У Жарова было так много друзей, но на его девять дней с ним пришли попрощаться только единственная дочь и любимый ученик. Диалог не клеился, молодые люди сидели по разным краям чугунной лавки, изредка перебрасываясь фразами.       Женщина заботливо попросила Макса бросить дело. Тот усмехнулся, изо всех сил сдерживая в себе порыв съязвить. Ленка отлично его знала. Он не мог не заняться расследование смерти её отца. Её неожиданную заботу можно было понять, она скучала по отцу и тем временам, когда всё ещё было хорошо. И эта привязанность к прошлому частично перенеслась на то единственное живое напоминание о её отце, что у неё осталось. На бывшего мужа. Вот и отгораживала от этой грязи как могла.       Максим конечно же пообещал, что попробует, но в голове стоял образ девушки с заброшки. Она предложила ему помощь. Она, незнакомая с ним совершенно, сейчас где-то ходила с Псом, кормила его на свои деньги и давала ему, Максу, время восстановить справедливость. А женщина, которую он знал больше пяти лет, которую он любил когда-то до беспамятства, предлагала бросить дело об убийстве её же отца. Не понимал Максимов Леонидову, вот вообще.       Спустя несколько часов после той встречи на кладбище Макс всё-таки решил сделать паузу и залечь на дно. Выбросил симку, обменял подаренный когда-то Леной телефон на палёную куртку в местном секонде и теперь бродил в размышлениях по дворам-колодцам. Посему, дорогие читатели, мы на время оставим главного героя наедине с его мыслями и понаблюдаем за событиями в жизни его бывшей пассии.       Елена Николаевна, приехав на работу, узнала о пропаже собаки отца с дачи и отправилась на поиски животного по встроенному в того чипу. Семь часов езды и наматывание кругов по городу, и она увидела овчарку. Собака радостно носилась по газону за палкой, которую снова и снова кидала какая-то девушка. На Леонидову пёс не зарычал, но и не помчался к ней навстречу сломя голову. Более того, усадить в машину Пса, — дурацкая кличка, как сразу же решила про себя Лена, — удалось лишь тогда, когда Софа при виде удостоверения женщины первая залезла в салон и поманила собаку за собой.       Как оказалось, овчарку Жарова забрал именно Макс и, вот удивительно, без собаки Софа отказалась куда-либо уходить. Объясняться с малолеткой не хотелось, у Лены и без того было проблем по горло. Потому женщина оставила в своей новенькой жёлтой машине незнакомку вместе с псом, как бы ей неприятно не было. Впрочем, и сама Александрова не стремились идти на контакт. Девушка молча смотрела в окно, не называя своего имени и возраста.       От телефонной трели вздрогнули все. Лене позвонил некий Громов и сказал, что Макс не сгорел на даче Жарова вместе со зданием, как они думали раньше. ДНК и часы Макса там нашли, а вот тело бывшего следователя нигде не было. Женщина тихо всхлипнула, не обращая внимания на фырканье за спиной. Она знала, что он жив. Но это ничего не меняло. Стало больно, словно последний кусочек её души полетел в пропасть вслед за отцом и Максом, который больше не признавал в ней... её.       Софа же всё так же неподвижно и молча сидела на заднем сиденье. Лишь собака видела, как по лицу блондинки скользнула улыбка. Поразительно, как долго порой до полицейских доходила информация! На стройке часов у Макса не было. Сей факт чётко отпечатался в памяти Софы, которую воспитала улица. Значит, если исходить из скорости сообщения, форы у него ещё часов шесть в запасе. Не густо. Но блондинка была уверена, что у него всё хорошо. — Так, заканчиваем реветь, — скомандовала она мягко, но твёрдо, и кивнула женщине на пассажирское сиденье рядом с водительским. — Уступи руль, поедем забирать нашего... горе-сыщика. Кажется, я знаю его местоположение.       То ли Лена всё ещё отходила от смерти отца, то ли её так поразила прямолинейность и уверенность в своих словах блондинки, но Леонидова тихо вышла. Спрашивать, откуда она всё это знает, не было ни малейшего желания. Говорить с Александровой ей по-прежнему не хотелось и противно было просто о того, что девушка чего-то касается в её машине. Но умом бывшая Жарова понимала, что водить ей сейчас нельзя. Не в том она состоянии.       Знакомая заброшенная стройка проплыла в окнах машины. Пёс, узнав здание, гавкнул, начиная радостно вилять хвостом в предвкушении встречи. Александрова подмигнула ему в зеркало заднего вида, глуша любые другие воспоминания об этом месте. Не сейчас. Правое плечо вспыхнуло резкой болью и так же внезапно прекратило беспокоить. Софа на миг зажмурилась.       Возле торгового центра было очень многолюдно, но стоило проехать за него, в сторону леса, как на первой же лавке обнаружился Максимов. Скрестив руки на груди, он смотрел в одну точку перед собой и о чём-то сосредоточенно думал. Не в силах больше выдерживать пробирающий до костей взгляд Лены, Софа крутанула руль в сторону бордюра и бегом выскочила на свежий воздух. А к Лене только что пришло осознание, что прав у этой девчонки наверняка нет. — Максим!       Мужчина мигом оказался на ногах. Рука его потянулась к кобуре, готовясь в любой момент вытащить оружие и «прошить» угрозу, но стоило голубым глазам посмотреть в зелёные, как он выдохнул и застегнул куртку обратно. К слову, она ему очень шла. Александрова засомневалась, что в мире есть вещь, которая может ему не подойти. С его-то привлекательной внешностью и атлетическим телосложением. — Можно просто Макс. Всё в порядке? — Относительно, — она пожала плечами и сочувствующе улыбнулась. Выглядел Макс ещё хуже, чем на стройке: висок в крови, скула подбита. — Это кто тебя так? — Наткнулся в некотором торговом центре на одного ревнивого мужа, — он послал осуждающий взгляд за её спину, Лена сконфуженно опустила глаза. — Скорее всего, именно он убил Жарова, а она мне всё не верит.       Софья рассмеялась, в голосе мужчины сквозила такая искренняя обида, словно у ребёнка конфету отобрали. Пофигизма старика, умудрённого жизненным опытом, там было примерно столько же. — Во-первых, «скорее всего» не доказывает причастность. А во-вторых, она его любит, а влюблённые... не всегда рациональны, — ответила она, смотря через лобовое стекло на мини-войну, в которой овчарка отворачивалась от старающейся достать до него рукой женщины. — Кстати, что-то очень долго ты горел, аж часов десять. Часом, не вампир? — Ещё какой, не сомневайся, — подмигнул Макс ей в ответ, тоже удивляясь скорости поставки сведений в его отдел. Неужели с его уходом всё стало настолько плохо? — Поехали, дела ещё есть, помощь твоя может понадобиться. — Кто бы сомневался, — не обращаясь ни к кому конкретному, произнесла блондинка. — Язва, — тут же с насмешкой прилетело в ответ.       Бывший полицейский галантно открыл перед девушкой дверь, на что Леонидова совсем неэтично вытаращилась, а после все вчетвером они направились к той самой Розе, местонахождение которой, как оказалось, Лена прекрасно знала. По её словам, она не сказала об этом сразу просто потому что «а ты не спрашивал, Максимов!».       Из-за этого всю дорогу Макс всячески пресекал попытки Елены Николаевны завязать разговор, стараясь не вслушиваться даже в то немногое, что она говорила. Женщину это изрядно бесило, обиженному мужчине становилось ещё больше всё равно с каждым новым вопросом. Чаще всего, отрываясь от однообразного ландшафта за окном, он смотрел в зеркало заднего вида на девушку с золотистыми волосами. Пёс по-хозяйски устроился на её худых коленках, и она его медленно поглаживала по носу. Картина эта успокаивала и завораживала одновременно.       Пёс... Всё же престранная кличка! Но чёрно-жёлтой морде явно нравилось, как и самой Соньке. И самому Максу почему-то теперь казалось случайно выбранное имя для питомца погибшего наставника приятным.       Который раз они удивлённо переглянулись, не понимая, зачем приехали на стоянку парусников рядом с заброшенной пристанью. Всё то время, что мужчина расследовал дело Жарова Роза представлялась ему некоей особой, способной пролить свет на произошедшее убийство. Возможно, в голубой куртке или с голубыми волосами. Но чтобы так называлась яхта... Да ему это в голову не приходило! — Она там, — Лена кивнула головой в нужном направлении. — Синие борта, белая каюта, обычно не заперто. — А ключ? Что это за ключ, про который меня все спрашивают? — спросил её Максимов.       Елена Николаевна воззрилась на блондинку в поисках пояснений, но та только раздражённо цыкнула и развела руками в стороны. Уж извините, она не была в курсе всего на свете. — Какой ключ? — нахмурилась Леонидова. — Жаров, твой отец, кому-то сказал, что «ключ у Макса», — объяснил он и развёл наскоро перевязанными в машине после драки с Лёшей руками в стороны идентично Софье. — Ну, так его ведь тоже Максом зовут, — Лена кивнула на собаку с затаённой грустью в серо-синих глазах. — Папа в честь тебя назвал.       Пустая парковка погрузилась в молчание. Александрова раньше всех сообразила, что надо делать, и наклонилась к собаке, начиная ощупывать ошейник. В районе шерсти на груди висело нечто металлическое. Мужчина удивлённо воззрился на девушку и собаку и на мгновение растрогался, забирая из маленькой ладошки тот самый ключ. Жаров никогда не забывал о нём. Даже после того, как после Лена подала на развод, а его перевели из ФСБ в ОВД. Что ни говори, это было приятно. — Есть? — спросила его бывшая жена. — Есть, — кивнул Макс, сжимая в руке разгадку мучившей его тайны. — Если что — сразу уезжай. — Максимов! — позвала его Лена, когда троица, состоящая из Софы, Пса и Макса двинулась в сторону «Розы». Он обернулся. — Я рада, что это не твоё тело нашли на даче. — А я-то как рад, — усмехнулся он и... ушёл.       Едва мужчина отвернулся от бывшей жены, как с лица той тут же слетела улыбка. С нескрываемой за привычной маской ревностью она следила за тем, как Макс притянул к себе Софу за плечи рукой и что-то сказал ей на ухо. Блондинка, одетая в его куртку, залилась смехом и легонько ткнула его в плечо. С Еленой в бытность её Максимовой мужчина никогда такой раскованности себе не позволял. — «Роза», — озвучил бывший полицейский название на борту яхты. — Если хочешь, я могу пойти с тобой, — Александрова озиралась, нервно потирая ладони. Не нравилось ей это место, для засады оно подходило слишком уж идеально. — Не надо, сам управлюсь, — ответил мужчина и ловко зацепился рукой за перила узкой заржавевшей лестницы. Соня оставила собаку под яхтой, начиная обеспокоенно кружить по соседним рядам парковки.       Внутри каюты включился свет. Благодаря желтоватой лампочке Ильича Макс смог осмотреть пространство, на мгновение воскрешая перед собой облик своего наставника. Всё внутри каюты так и дышало Жаровым, манило рассмотреть и потрогать каждый сантиметр, чтобы мозг и душа, наконец, успокоились. Но чем дольше Макс ходил от стены к стене, от стола к комоду, тем больше понимал, что скучает по мужчине, научившего всему, чем Макс жил последние десять лет.       Фотографии семьи и сослуживцев Жарова висели на стенах. На столе стоял стакан в подстаканнике из нержавейки, в такие раньше чай наливали в поездах. Макс ещё помнил, как долго они с Леонидовым ржали, когда узнали, что припрятанный ранее в чемодан им же, Максом, подстаканник Жаров конфисковал, надавав им обоим подзатыльников. А сослуживцам каждый раз при случае хвастался, что смог охмурить проводницу, которая на самом деле строила глазки молодому, тогда ещё, лейтенанту Максимову. Рядом с подстаканником лежала забитая окурками пепельница. Всё выглядело так, будто хозяин ушёл совсем недавно и ненадолго.       От осознания того, что он больше сюда не вернётся, становилось не по себе. Разве можно было поверить, что Степаныч больше никогда не улыбнётся, не поедет на рыбалку? Разве его могло больше не быть?       Макс подошёл к дальней стене и увидел там ту же схему расследования, какую держал у себя в голове. Только если у него не хватало заказчика, то у Жарова заказчик имелся, но не хватало исполнителя, коим был Топор. Имя Бутона было обведено в круг ярким красным фломастером и украшено восклицательными знаками. Значит, Жаров подозревал Бутона. Не Лёшу.       Это имя было знакомо всему отделу уже много-много лет. Бутон, или Сергей Цветаев, один из четырёх королей опаснейшей, огромной преступной группировки четвертей и, как ещё они сами себя называли, мастей, славился своей жестокостью. Даже коллеги-главари побаивались его, чего уж тут говорить об остальных. Интересно, чем Жаров так насолил ему? Старые счёты? Видимо, ответ на этот вопрос узнать уже не суждено.       На телевизоре обнаружилась кассета, приклеенная куском скотча. Под телевизором лежал проигрыватель. Недолго думая, следователь всунул её туда, в надежде что-либо увидеть. Старый экран, раз в секунду покрывающийся мишурой... показал Жарова. Тот записал это для Макса на крайний случай. Знал, что ученик не отступится, пока не докопается до правды.       В своей излюбленной позе с локтем на колене, Жаров обратился к смотрящему его Максимову так, будто они просто сидели у него дома, пили чай и обсуждали раскрытые очередного дела. Словно ничего не случилось. — Если ты смотришь эту кассету, значит я уже мёртв. И, как бы это не выглядело, чтобы не случилось, это — убийство!— подтвердил он ранее выдвинутые теории сыщика. Только Макс решил сесть, как диктор продолжил. — А сейчас открой ящик, который за телевизором, там найдёшь все улики. Бутона ты знаешь, где он живёт тебе тоже прекрасно известно. Я нашёл доказательства того, что он с помощью прокурора выкупал из тюрьмы людей.       Макс открыл один из многочисленных ящиков с помощью того самого ключа, найденного на ошейнике Пса, достал лежащую сверху папку, к которой были прикреплены фото. Под монолог Жарова он начал их рассматривать, отмечая знакомые лица. — Иногда навсегда. Ну, имитируя гибель или смерть от болезни. А иногда на время, чтобы они вскрыли сейф или убили кого-нибудь. Прекрасный план, правда? — обратился он к ученику со смешком. — У преступников идеальное алиби! Они во время преступления сидели в тюрьме. Всё, что тебе надо — это забрать документы и отнести их Громову. Я боялся держать их дома. И, раз ты смотришь эту кассету… значит, я боялся не зря.       За бортами, о которые когда-то ударялись волны, началось действие. Софа изо всех сил впилась зубами в палец, чтобы не закричать. Сердце её ушло в пятки при виде людей с золотистым знаком треф на груди и автоматами наперевес. Команда из четырёх доверенных лиц Бутона медленно, но верно окружала лодку.       В голове каждая клеточка мозга вопила в панике, оставляя после себя безумную надежду на то, что её не увидели, не узнали. Однако стоило двинуться в поисках укрытия, как надежда эта разбилась вдребезги. В висок отчётливо ткнулось холодное дуло глушителя. — Какая встреча! Мы тут не за тобой, но, уверен, папа будет рад тебе не меньше меня, принцесса. — Отпусти, Алов, ты же потом сам пожалеешь, — её голос во мгновение ока стал убийственно холодным, хотя руки заледенели от страха. За спиной хмыкнули и, она была уверена, гадко улыбнулись.       Она всегда специально называла его чужой фамилией, всякий раз показывая, что между ними нет и не может быть ничего общего. Как и со всеми делами отца. — Не-а, — «братик» говорил нарочито мягко. — Прошлый побег, по видимости, ничему тебя не научил, как жаль! Думаешь, он оставит тебя в живых на этот раз? А что сказала бы тётя Лиса, узнав, что её дочь так упорно нарушает данную ей на смертном одре клятву? — Пёс, фас! — крикнула Александрова овчарке, не ведясь на психологическое давление и параллельно надеясь, что Максимов услышит её голос. Но в лодке было тихо.       Пёс, казалось, только и ждал команды. Бросился с громким рычанием на парня, вгрызаясь зубами в его ногу. От боли Алов вскрикнул, роняя из рук оружие, которое Александрова тут же подобрала и скрылась под днищем одной из многочисленных яхт. Взведя курок, — этот идиот даже не думал утруждать себя стрельбой, — она затихла. Овчарка с громким лаем принялась бегать, пытаясь привлечь внимание хозяина, погружённого в мир дедукции. — Но, раз меня убили, значит, меня кто-то сдал, — продолжала запись голосом Жарова. — А я ведь рассказывал об этом расследовании только двум людям.       Двум? Значит, не только Леонидов был в курсе? Сам Макс был в курсе именно со слов Лёши, после которых и начал подозревать друга. Сложив фотографии обратно в папку, Максимов в кои-то веки вслушался в возню на улице. И тут же упал на пол. Голос диктора заглушили выстрелы.       Закрыв голову руками, майор пополз к выходу, стараясь следить за теми частями бортов, из которых патроны делали решето, чтобы понять, где противники и сколько их. Внизу, под лодкой, рычала его собака, петляя по парковке и не позволяя автоматной очереди коснуться себя. Выстрелы повредили проводку, а потом на пол упал и так шатко стоящий до этого телевизор. Вокруг заискрило, огонь попал на старые газеты. За секунду «Роза» вспыхнула. — Когда же у вас патроны кончатся-то, а? — пробубнил Макс, вжимаясь в пол и закрывая рот рукой, чтобы не дышать угарным газом.       Выстрелы стихли. Мужчина оперативно поднялся и бегом выскочил на палубу, ведь оставаться внутри было чревато. Пёс отвлёк лаем нападающих, сыщик воспользовался этим и приземлился на них сверху, вырубая ударами по голове. Тем временем из-под соседней лодки показалась Софья. Не став объяснять, она бросилась в сторону, где они оставили своего «водителя». — Лена! — крикнула на ходу, и Максимов тут же устремился следом за ней.       Они не успели.       Раздались два выстрела и характерные звуки прокалывания шин. Всё, что увидели Максимов и Александрова, когда прибежали — это закрывшуюся на ходу дверь белого фургона и брошенную машину лимонного цвета, которая уже вряд ли кому-то могла пригодиться. — Да япона ж мать! — ругнулся Макс, тяжело дыша после непривычной физической нагрузки, опираясь ладонями о колени.       Оглянувшись, он подбежал к охраннику стоянки, который до этого слушал музыку в наушниках. Теперь понятно, почему нападение никто не остановил. Предъявлять деду шестидесяти лет претензии — лишняя трата времени, не поймёт. Бывший следователь решил действовать иначе. — Мужик! Мужик, дашь телефон позвонить?       Старенький Самсунг был предоставлен ему вкупе с очень подозрительным взглядом. Избитый мужчина и повалявшаяся на песке девушка доверия не вызывали. Набрав вызубренный за годы работы номер, Максимов приложил аппарат к уху, сосредоточенно смотря в хмурые зелёные глаза напарницы, теперь больше похожие на лес перед грозой, чем на поле, залитое солнцем. — Краснов слушает, — раздалось на том конце провода. — Это я, — Макс всё пытался восстановить дыхание и пока что это у него не особо получалось. — Я видел документы и... и фотографии, они... они все были в лодке, а... а лодка как раз и называлась «Роза». Помнишь, я говорил об СМС-ке? Ну вот, теперь понимаешь? Жарова заказал Бутон. — Угу. Улики у тебя? — Не, сгорели вместе с этой «Розой», — раздосадовано закусил Макс губу.       Что теперь делать? Как быть? Не на штурм же крепости одного из четырёх криминальных гениев идти в одиночку ради одних только доказательств? Хотя... А разве у него был иной выбор? Там Лена! — А вот это плохо. — Нет, самое ужасное, что Лёнку похитили. — Чёрт! — выругался Краснов на той стороне трубки.       Судмедэксперта, как единственную женщину в мужском полицейском коллективе, любили и уважали. Хоть та порой и бесила своей беспринципностью и строгостью. Однако причинять ей вред никто бы не осмелился, уж слишком к ней все были привязаны. — Ты их видел? — Да, это были трефы. Ну люди Бутона. Я знаю, где он может быть, пойдёшь со мной? — Послушай, если Громов узнает, он пустит на мыло пса, а потом тебя. А потом, вместе с вами, и меня. Понимаешь ты это или нет? — тут же взвился Краснов.       Макс разочарованно закатил глаза. Зря он ему позвонил. Думал, что бывший напарник, с которым они на пару раскрывали опасные дела, поддержит его. Но в то же время Краснова можно было понять. У него дочь, других родственников нет, он не мог просто так взять и рискнуть жизнью. — Ладно, значит я один, — Макс сбросил вызов и повернулся к охраннику. — Спасибо, мужик, очень выручил.       Кинув тому телефон, он спустился из кабинки наблюдательного поста и устало привалился спиной к одной из проржавленных со временем колонн. Он не мог пойти в одиночку против отряда трефов. Не мог, это безумие! Раздражение на собственное бессилие убивало изнутри лучше любого яда. — Но ты же не один, — женский голос за спиной заставил выплыть Макса из чертогов угрызений совести и внимательно посмотреть на собеседницу своими голубыми глазами. — Нас трое. — Прости, но ты не в числе участников, — категорично заявил он и усмехнулся. Овчарка в любом случае отправится с ним по своей воле, оба успели друг к другу привязаться, так что... — Пёс не считается. — А почему это я и не участвую? У меня есть оружие, тебе нужна помощь... — Оружие ты отдашь мне и не будешь в это лезть, — закончил со скепсисом Макс, оглядывая её с ног до головы. Худенькая, слабенькая. Да, она быстрая, но в логове Бутона слишком опасно для такой юной особы. — Помогла? Спасибо! Теперь можешь гулять. — Возьму и не уйду. И ты ничего мне не сделаешь, я в это ввязалась, когда познакомилась с вами, — Софья упрямо сложила руки на груди и пожала плечами. — Сейчас мы просто тратим время на болтовню. У тебя всего два варианта действий, выбирай: либо мы героически погибаем, либо действуем командой и тогда у нас есть малюсенький призрачный шанс выбраться из этого живыми. Решать тебе.       Макс что-то прошипел себе под нос, но правоту в её словах признал. Времени у них не было, Бутон редко оставлял заложников в живых. Отговаривать и объяснять, почему девушка сейчас не должна с ним идти — себе дороже. Тем более раз она так рвётся помереть.       Проверив магазины пистолетов, оба оглянулись в поисках транспорта, в итоге одновременно остановившись взглядами на единственной машине с нормальными колёсами, у которой ненормальным было всё остальное. Старый жигуль был их единственной надеждой. — Это твоя, мужик? — спросил Макс, указывая на машину, что стояла рядом с домом охранника. Тот высунулся в окно и кивнул. — Ну, допустим, что моя.       Значит, и приехал он на свою смену сегодня на ней. Потому что в понедельник в гаражном кооперативе Макса тоже охрана менялась. Стоило это услышать, как девушка по команде майора тут же открыла багажник, показывая Псу залезть внутрь. Максимов тем временем сел за руль на переднее сиденье. Увидев такое, охранник опешил, выдавливая из себя лишь возмущённое: — Слышь, ты чего? Я сейчас ментов вызову! — Вызывай! — равнодушно крикнул в ответ Макс и дал по газам, не оборачиваясь.       Автомобильчик резво понёсся в сторону заброшенных доков на другом конце реки. В зеркале заднего вида горела «Роза» Жарова, отплёвываясь из всех своих щелей чёрным дымом и пеплом.