Дама треф

      В машине стояла сосредоточенная тишина. Улицы вдали от исторического центра столицы были похожи одна на другую: узкие, с кирпичными пятиэтажками, с сигающими на проезжую часть в десяти метрах от пешеходных переходов подростками и мальчишками, играющими в коробках.       Макс ровно вёл, чётко зная, куда им надо. Только голубые глаза, моргающие слишком уж часто, подсказывали девушке о сдающих нервах водителя. Пёс пробрался из багажника в салон через откидную спинку и обосновался между сидений, вытянувшись во всю длину. Его карие глаза равнодушно смотрели на мелькающие за окном дома. Софья рассматривала новообретённого напарника, следила за каждым его движением и эмоцией, пытаясь понять, о чём человек может думать в такой ситуации.       Вариантов было не так чтобы много, но всё равно следить за Максом было интереснее, чем смотреть на уже знакомый пейзаж за окном. До боли знакомый. В самом прямом смысле сего высказывания. Максимов иногда сжимал руль так сильно, что белели костяшки пальцев, но зелёных глаз сбоку не замечал. И хорошо!       Софа не понимала, почему решила поехать с ним. Почему вызвалась помочь, когда все от него отвернулись или почему рассказала правду о поджоге минутой после того, как поняла, кто он такой. Она кристально ясно осознавала, куда они едут, к какому человеку и зачем, как и то, что Алов прав. Бутон точно не оставит её в живых, а уж когда увидит в компании с ментом... Её, которая знала слишком много подробностей их работы!       Тяжёлый холодный металл рукояти пистолета заставлял нервничать только сильнее с каждой минутой. Чего таить, своего «папу» Александрова боялась, как огня, но и заговорить со следователем она не решалась. Не знала, с чего начать, да и стоит ли вообще говорить на эту тему, когда они уже почти подъехали к речному порту, где базировался Бутон.       Главарь треф никогда не обделял себя охраной, девушка старалась сосредоточиться. Краны, когда-то ярко жёлтые и грузившие на баржи грузы, теперь выцвели и стояли без дела, покрываясь ржавыми проплешинами. Когда-то, давным-давно, она пряталась там, где-то наверху, рассматривая процессию, прибывшую к трефовому королю. А ведь в ту ночь живым из доков не вышел ни один человек... Странно было спустя столько лет оказаться на их месте.       Макс резко вжал педаль газа в пол. Его более опытный и намётанный на нахождение мелких деталей взгляд уловил угрозу быстрее, чем её заметила блондинка. — Пригнись! — крикнул он, и Софа наклонилась к бардачку, закрывая голову руками.       Машина начала петлять из стороны в сторону так резко, что Пёс кубарем покатился между сидениями. Потом прозвучал выстрел. И ещё один, и ещё. На двадцатом раздалась автоматная очередь, попавшая в бок со стороны пассажира. Александрова сбилась и начала считать заново, стараясь опустить голову как можно ниже. Макс напряжённо сжимал баранку, вертя её то в одну, то в другую сторону, ощущая, как мышцы под одеждой с каждым выстрелом на мгновение сводит. Если их убьют сейчас, ещё на подъезде, то это будет весьма прискорбная и глупая смерть.       Стреляли по ним с улицы, с каких-то вышек, судя по всему. Решив, что другого выхода из ситуации нет, Максимов направил автомобиль прямо в железные ворота, врезаясь в них, сминая и выбивая с петель. Резко затормозив, машина встала, как вкопанная внутри ангара. Из-под капота повалил пар, мотор не был рассчитан на подобные гонки. — На выход! — окрикнул всех Макс, хотя это было и не нужно.       Софа, стоило им остановиться, тут же выскочила и взвела курок на пистолете, снимая его с предохранителя, а Пёс нетерпеливо ждал хозяина возле задней двери, чтобы тот её открыл и выпустил его.       И блондинке просто чертовски повезло, что она додумалась пригнуться и не уходить далеко от машины. Пуля ударилась аккурат о крышу, где была её голове. Двумя выстрелами Макс уложил того, кто стрелял из автомата — и вот им не жарко в балаклаве летом ходить? — и наконец открыл собаке дверь. — Иди сюда, — скомандовал он псу. Когда тот подошёл, Макс потрепал его по мохнатой голове и подтолкнул к выходу. — Давай, Лёну найди и вперёд за подмогой дуй, пошёл!       Полицейский участок был не так чтобы далеко, Жаров с овчаркой частенько туда наведывались, потому Пёс вряд ли заблудится. А дочь Николая Степановича частенько его подкармливала вкусненьким, так что её запах был знаком овчарке лучше многих.       Сам Максимов направился в глубь здания.       В тайне он надеялся, что девушка воспользуется шансом и трусливо последует не за ним, а за собакой, но надежда так же быстро растаяла, как и появилась. Упрямая девчонка шла за ним след в след, готовясь в любой момент пустить оружие в ход. — Лёна, значит? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Соня шёпотом. — Всем отделом её так называли, — кивнул ей Макс вперёд. — Когда-то давно.       Ржавая железка, играющая роль двери, громко скрипнула, когда её совсем не деликатно постарались открыть ногой. Зайдя внутрь, Максимов внимательно огляделся по сторонам. Пути назад у них точно нет. А опасность нарастала в геометрической прогрессии с каждой секундой. Успокоив нервы, Максимов посмотрел на Александрову, обращая внимание на то, что пистолет та явно держала не в первый раз.       Зелёные глаза были прищурены, а её голова настороженно крутилась, пытаясь услышать шорохи. Явно боялась, блондинку заметно потряхивало, однако внутреннее чутьё подсказывало — в любом тире она без проблем выиграет любую игрушку.       Кивнув друг другу, они одновременно пошли вперёд.       Шаг, ещё шаг, и мужчине показалось, что он знает девушку уже много лет. Как Лёшу в своё время! Он знал, куда она посмотрит, подсознательно чувствовал, что именно сейчас она напряжётся и замедлится. Будто они уже очень давно много раз ходили в такие вот места.       В одной из комнат они одновременно застыли. Что-то не так, в воздухе чувствовалась опасность. Та самая, которую они оба за всю жизнь привыкли угадывать по одному зову интуиции.       Огромный то ли цех, то ли ангар, просто увешанный со всех сторон всевозможными инструментами и какими-то станками на пару с механизмами. По центру — два старых, давно списанных корабля, в которые ржавчина въелась даже больше, чем в краны на въезде. Днище судов было сплошь покрыто острыми ракушками. Ни души, ни звука, слышно было только их тихое дыхание. Оба устремили глаза в сторону угла, за которым должна была по логике располагаться дверь.       Пара быстрых шагов, мгновенный разворот на девяносто градусов. Макс просто вытянул руку в сторону и выстрелил, не целясь. Пуля лишила жизни стрелка, наивно посчитавшего, что за углом он в полной безопасности. Экономить патроны Максимов не планировал. Если его убьют, оружие будет уже ни к чему. Внутри девушки всё похолодело, настолько безразлично выглядело лицо мужчины ко всему происходящему. — Зачем его было убивать? — прошептала она, тут же оглядываясь по сторонам, прекрасно зная, что звуки выстрелов эхом прошлись по всему ангару. — Мёртвый в спину не выстрелит, — ответил он ей, — нам с тобой это в данной ситуации сыграет лишь на руку.       Подойдя к трупу, смотрящему пустыми глазами в грязный потолок, Макс наклонился и взял его оружие, проверяя патроны. Магазин был полный и идентичный тому, что находился сейчас в его пистолете. — Ты же мент! Ты должен спасать людей, а не убивать их! Или я что-то путаю? — Во-первых, полицейский, — погрозил пальцем в небо Макс, — во-вторых, бывший полицейский, а, в-третьих, спасают людей пожарные, врачи и святые отцы. Ни к кому из них отношения я не имею.       Спрятав находку в карман куртки, сыщик поднялся с корточек. И не заметил успевшего на звук человека, уже наставившего на него дуло.       Выстрел, слишком громкий и слишком близко прозвучавший, заставил Максима дёрнуться и резко выпрямиться, прицеливаясь. Вот только целиться уже было не в кого, упавшее с помоста мёртвое тело было отчётливо видно. Посмотрев на лишь пожавшую плечами девушку, что опустила оружие снова стволом вниз, мужчина качнул головой в сторону освободившегося прохода. По дорожке на втором этаже шёл охранник, но будучи замеченным ещё на подходе, он даже не успел выхватить из кобуры оружие.       Александрова уложила его так же, как и первого. Одним выстрелом с двадцати метров. — Япона мать, в сторону!       Резко схватив помощницу за рукав, Макс рывком увлёк её за собой под одну из дорожек. Над их головами послышались шаги ещё одного телохранителя, перешедшие на бег. Секунда. Сыщик замирает, сбивая тишиной противника с толку. И тут же поднимает пистолет, стреляя остановившемуся человеку по ногам. Со стоном накренившись в бок, тот падает с высоты, ударяясь головой о торчащий кусок железа.       А Сонька дыхание задерживает. От Максимова лесом пахнет, хвоей и листвой опавшей. Осенью. — Дура, у тебя уши от выстрела что ли закладывает?! — встряхнул Макс резко девушку. — Ты перед ним почти как на ладони была! — Ты и его убил, да? — тихо спрашивает она, хотя уже знает ответ. Её глаза смотрят туда, где на железном выступе осталось ярко-красное пятно.       Макс плотно, почти до боли сжимает зубы. Ругаться лучше не здесь и не сейчас. — Его убила гравитация, Сонь. Идём.       И больше не говорит ничего.       Проглотив липкий комок из страха и тошноты обратно, Софа молча последовала за мужчиной туда, откуда пришёл упавший. Она никогда не была в этой части базы. На корабле было так же тихо, как и везде. Но стоило выйти из-за разбросанного мусора и коробок, как на встречу выбежали ещё двое. Александрова среагировала быстрее и выстрелила несколько раз, чёткая попадая прямо в грудь убийцам.       В том, кем являлись прислужники и пешки Бутона она даже не сомневалась. Людей, что не убивали, в его окружении не водилось. С сегодняшнего дня и она перестала являться исключением. Да уж, вот Бутон обрадуется. Неужели дочка наконец-то вступила на кривую дорожку следом за ним и теперь может составить конкуренцию его сыну. Ах, как интересно! Господа, делайте ваши ставки, кто кого убьёт первым?       Тихо поднявшись по трапу на следующую палубу, Макс завернул в сторону каюты. Интуиция завопила так, что даже думать не пришлось, и он выстрелил, вытянув руку над своей головой, даже не поднимая глаз. Человек в чёрном пиджаке с винтовкой наперевес упал куда-то вниз, не успев подняться и прицелиться.       В свете солнца на пиджаке упавшего на мгновение мелькнула золотая искорка, из-за чего руки Александровой задрожали. Отмечать себя позолоченным символом короля можно было только его личной охране, а это означало то, что любимый папа был не так уж и далеко. Он был дома. Накаркала, идиотка!       В каюте горел свет, покачивалась люстра, словно корабль плыл по волнам.       Макс недолго думая пинком открыл дверь и прицелился в... Краснова, который в отделе полиции работал уже не первый год и был ему хорошо знаком. Тот же, кинув привлёкшую до этого его внимание подушку на диван, на звук вытащил из кобуры табельное и прицелился в Макса. — Твою ж, — пробубнил Максимов, опуская руку и показывая оружием на когда-то сослуживца, но всё ещё товарища и друга. — Чуть тебя не... того. Было бы на труп больше, да? — Угу, — раздалось недовольно в ответ.       Софа, стоящая за дверью, не спешила входить. Голос третьего действующего лица показался ей знакомым, но вот увидеть его хозяина из-за мутного от грязи иллюминатора было попросту невозможно. — А ты какого здесь? — спросил Макс, нахмурившись. — Так ты ведь сам меня позвал, — пожал плечами собеседник, вновь рассматривая интерьер каюты, будто вообще впервые был в подобных местах. — А-а-а, — протянул Максимов. — Это хорошо, что ты приехал.       Подойдя к столу и спрятав пистолет за полой куртки, он начал рассматривать старые, выцветшие и пришедшие в негодность изрисованные морские карты, которые скорее были похожи на что-то мятое и непонятное, чем на то, что могло указать дорогу. И тут, в один миг, его мозг сопоставил между собой два факта: Краснов был здесь, и охрана короля его не тронула. Не заметила, как он вошёл или... — Знаешь, мне даже напрягаться не пришлось. Я никуда не уходил.       Макс замер, всё ещё старательно делая вид, что заинтересован морской навигацией и маршрутами данного судна, словно не слышал его. Александрова сжала пистолет. Говорившего она узнала одновременно с озарением, посетившим сыщика. Очевидно, Максимов хотел потянуть для неё время. Чёрт! Как же сильно они влипли, раз он надеется на её помощь! — Мы с тобой отсюда разговаривали.       Дальше всё происходило как в замедленной съёмке. Голубоглазый не успел обернуться на слова предателя, как тот брызнул ему перцовым баллончиком прямо в глаза. Сбитый с толку столь неожиданной переменой обстановки, Макс пропустил удар. Колено отозвалось нестерпимой болью, он опустился на пол.       Краснов воспользовался заминкой и, отбросив использованный баллончик в сторону, вытащил из кобуры на поясе недавно убранный туда пистолет. Холодный металл застыл у виска Макса. В тот же момент дуло другого пистолета коснулся затылка опера. — Дёрнешься — пристрелю, тогда точно будет трупом больше. А ты ведь знаешь, валет, я не бросаю слова на ветер, — злой голос племянницы босса обжёг кареглазому ухо. И вдруг вызвал довольную ухмылку. — Терпеть не могу предателей, Сонька. — Это взаимно.       Краснов отлично понимал, что после помощи Максимову девчонка не жилец. Охрану свою Бутон холил, лелеял и тренировал, как собственных детей. Как её и Алова. Едва ли он спустит ей с рук убийство хотя бы одного из таких, как они.       Гадко улыбнувшись, опер поднял руки в верх, хотя никто его об этом не просил. Держа в одной из них пистолет, он показывал, что готов сдаться, надеясь на то, что девушка попадётся на его когда-то проделанный трюк во второй раз. И быстро развернулся.       Но Александрова умела учиться на своих ошибках. Держа всё время руку с пистолетом вытянутой, она не пропустила выпад полицейского и отпрыгнула назад, а потому его ладонь поймала вместо женского локтя лишь воздух. Пока тот заносил руку для нового удара, девушка поднырнула под неё и толкнула ногой предателя в живот. — Ты туп так же, как и всегда? Или сегодня особо запущенный случай?       Краснов отлетел в сторону стола, чудом не сломав его. И буквально зарычал от ярости! Поменяв положение, Софья поняла, что находится в крайне невыгодной ситуации. Макс всё ещё лежал на полу и, судя по всему, в баллончике было что-то ещё помимо перца. Возможно, снотворное.       Пока Краснов приходил в себя от поцелуя с деревянной поверхностью, девушка быстро кинулась к Максимову и выхватила из-под его одежды то, что он забрал у убитого на входе. Ей он, конечно, в замкнутом пространстве вряд ли пригодится, срикошетит ещё от чего-нибудь, но и противнику оружие не достанется. Толкнув пистолет и запасной магазин ногой под диван, она приготовилась защищаться руками.       Сделав пару шагов, Краснов занёс руку, а она уже выставила блок, но драке не суждено было случиться. В комнате появился четвёртый пистолет, что принадлежал седому, пухлому мужчине в сером итальянском костюме. И направлено дуло пистолета было именно на Александрову. Зелёные глаза затравленно всмотрелись в хозяина оружия. — Ну надо же, как тесен наш мир! Наконец-то! — насмешливо произнёс Бутон, а девушка тяжело сглотнула. — Я всё думал, когда же объявится наша маленькая беглянка. — Я могу объяснить, пап. — Ой, вот уж чего точно не стоит делать! — махнул рукой король.       В жировых складках на лице чёрные глаза-бусинки прожигали её очень недобрым взглядом, не предвещая ничего хорошего. Король треф был в курсе того, что девчонка снюхалась с мусором. Того, которого он приказал ей сжечь на той даче, пусть и умолчав, что она будет не пустая. Более того, она ещё и на Сашеньку напала, когда тот исполнял его приказ. И как бы Бутон не лелеял надежды на вступление родной дочери в ряды треф, закрыть глаза на такие помехи и неподчинение он не мог. — Помнится, давал я тебе шанс, много раз давал. Жаль, что ты головой так и не научилась думать, — с напускным сочувствием сказал он и приказал, уже обращаясь к Краснову. — Уведи её отсюда, валет. Раз мозгов нет, пусть за Лисой последует, нам такие не нужны.       Оцепенев от ужаса, Софья даже не заметила, как Краснов зашёл ей за спину. Специально заломив побольнее руку, чтобы Александрова даже пошевелиться лишний раз не могла, он увёл её по той же дороге, по которой они и пришли с Максом в каюту.       Очнулся сыщик от сильного запаха нашатыря. В глазах стояла пелена, которая потихоньку рассеивалась, превращая цветные пятна в предметы. Обе руки были намертво приклеены скотчем к подлокотникам стула, на котором он сидел, поэтому попытка протереть глаза рукой не увенчалась особым успехом. Человек, что держал в руке баночку с нашатырём, всё вглядывался в лицо Максимова, обдавая его противным запахом перегара.       Поняв, что тот проснулся, человек отошёл. За спиной мужчины за многострадальным столом сидел Бутон, подпирая одну из щёк кулаком и с интересом разглядывая бывшего лучшего следователя Москвы. — Лену отпусти, — потребовал Макс немного сиплым после длительного молчания голосом, внимательно подмечая детали, изменившиеся в каюте, пока он был без сознания.       Особенное внимание уделил телохранителю короля треф и отсутствию в помещении Александровой. Последнее привело его в ужас. Он боялся себе даже представлять, что со слабой девчонкой могут сделать люди мастей. И ведь виноват в этом будет он! — Ещё будут пожелания? — равнодушно бросил Бутон в ответ. Его тёмные глаза на круглом жирном лице на удивление напомнили Максу хомячьи. — Рюмку водки и того, кто убил Жарова.       Глаза Короля еле заметно дёрнулись из стороны в сторону. Максимов, всегда умевший подмечать мельчайшие изменения в мимике собеседников, а в его внимательности нашему читателю не стоит сомневаться, саркастично искривил губы. Бутон сам же себя только что и выдал. — А тебе зачем? — Убью, — процедил Макс в ответ холодно, хотя в душе его бушевал ураган из ненависти.       Знал бы Король, как хотелось Максиму заехать по одной жирной физиономии прямо сейчас! И чтобы он лежал и корчился от боли, умоляя простить ему убийство наставника, который после матери и отца был единственным родным для Макса человеком. — Так он уже мёртв, несчастный случай на производстве, — напомнил король об исполнителе.       Вот только в убийстве Жарова Топором было много неувязок, которые Макс с самого начала отметил, но которым не придал должного значения. Выстрел был произведён внутри дома, хотя Жаров, зная, что на него открыли охоту, никогда бы не впустил постороннего в дом. Жаров рассказывал об опасности всего двум людям.       Однако «предатель» Лёша сейчас был в отделе и раскрывал убийство, а здесь был Краснов. И это означало, что именно Краснов убил Жарова, а потом выпустил Топора не без помощи прокурора для отвлечения внимания. Теперь всё сходилось.       Жаль, что понял Макс сие слишком поздно. — Тот киллер, который с собой покончил. А прокурор просто мог проболтаться, поэтому вы его убрали и решили подкинуть мне, чтобы убить двух зайцев разом, — утверждает Макс, а Бутон довольно улыбается и, издеваясь, медленно хлопает в ладоши, изображая бурные овации его дедукции. Дешёвая комедия, устроенная королём, изрядно нервировала. — Совершенно верно. Ты действительно был лучшим следаком в нашем городе. — Ну, раз пошла такая пьянка, зачем ты Жарова заказал? — вопрос Макс в лоб.       Бутон на долю секунды отвёл взгляд, а затем откинулся на спинку кресла и начал задумчиво рассматривать потолок, поглаживая жирными пальцами гладкую поверхность стола. — Жаров всегда вставлял мне палки в колёса. Такова наша жизнь, я привык и даже, честно, испытывал удовольствие от интеллектуальных баталий с ним. Кто победит: он или я? Добро или зло? Прямо как в комедиях! Но он начал слишком глубоко копать. Там, где не надо, а я на тот момент занялся очень выгодным бизнесом — оказывал незаконные услуги политикам, депутатам. Здесь нужны серьёзные связи и не нужны очень любопытные и очень честные.       От того, на сколько равнодушным и циничным был тон главаря четырёх Мастей, у Максимова свело мышцы шеи. Он едва не задохнулся от накатившего гнева. — Урою, — глухо прорычал он, одаривая Бутона самым убийственным взглядом. — Фу, как грубо звучит... Но я тебя прощаю, — мужчина лишь продолжал наслаждаться своим превосходством, картинно хихикая и вновь снисходительно улыбаясь, что злило Макса ещё сильнее. — Видимо, сказывается недостаток воспитания. Ты же по жизни кто? Мусор? — Но и ты вроде Гарвард не заканчивал, Бутон, — саркастичная кривоватая улыбка, больше похожая на звериный оскал, была ему ответом. — Да, я действительно Гарвард не заканчивал, но ты упомянул кличку Бутон... Меня давно так никто не называл, всё Цветаев или король, — Макс внимательно вслушивался в каждое его слово. — А! Ну разве что Жаров, но теперь это дело прошлое.       От такого слащавого тона и улыбки у Максимова возникло нехорошее предчувствие. Он непроизвольно вновь сжал кулаки, отчего неудобные подлокотники в который раз заскрипели, грозя оторваться. Кстати, это значило, что кресло не такое уж крепкое. Можно было этим воспользоваться, только бы выждать момент.       Ох и зря король решил вывести его на эмоции! — А ты смелый человек, — неожиданно произнёс Бутон, резко склоняясь к нему ближе и прищуриваясь, рассматривая в глубине голубых глаз что-то очень для себя интересное. — Я уверен, что в других обстоятельствах мы бы с тобой отлично сработались. — Так развяжи. Сразу сработаемся, гарантирую! — пообещал Макс будничным тоном, привычно усмехаясь. Бутон в ответ залился хохотом, откинувшись на спинку стула, картинно протирая глаза от слёз. — Нет-нет, не думаю. Ты слишком большой идеалист, — просмеявшись, он теперь безразлично взглянул на Максимова, и тот от такой резкой смены настроения почувствовал себя загнанным в ловушку. Ситуация явно выходила из-под контроля. — А в нашем бизнесе идеалистам нечего делать. Идеалистами у нас занимаются специально обученные люди.       На последних словах короля группировки дверь в каюту открылась и внутрь вошёл Краснов, громко и тяжело ступая по полу. Поравнявшись с бывшим коллегой плечами и развернувшись так, чтобы видеть его лицо, опер довольно осклабился, наслаждаясь бессилием того, кто всю жизнь был лучше него во всём. — Ах ты ж мразь какая, даже не ожидал, — Максимов разочарованно посмотрел на бывшего сослуживца, чьи карие глаза почти прожигали в нём дыру своим взглядом. — А чего ты хамишь? — Краснов криво ему улыбнулся. — У меня же есть дочь, её нужно на что-то кормить, образование у нас в стране, к слову, тоже не дешёвое. Надо как-то крутиться.       Подойдя к нему чуть ближе, он театрально торжественно поднял руку, чтобы Макс заметил шприц с янтарной жидкостью. Подозрительно похожий на тот, что был вещдоком в одном из последних раскрытых дел Жарова. Делом, на первый вызов по которому вместе с Николаем поехал, тогда ещё, капитан Максимов. Проследив за его реакцией, Краснов кивнул и с каким-то любованием провёл сбитыми в кровь костяшками по пластиковому корпусу. — Гнездилов назвал это всего лишь «укольчиком». Но я очень надеюсь, что ты хорошо помнишь, какую мучительную смерть способна обеспечить эта дрянь, попав в организм человека.       Макс замер. Да, он отлично помнил, как они не успели спасти свидетеля, приехав с Жаровым на предполагаемое место преступления всего на пару минут позже.       Ему до сих пор иногда в кошмарах снился тот здоровый рослый парень, который корчился, лёжа у него и Краснова на коленях, пока к ним ехали Леонидов и скорая. Помнил, как парень просил убить его и избавить от мук, помнил его предсмертный леденящий душу крик и пену, просачивающуюся сквозь сжатые в уже мёртвом оскале зубы. Это было одно из тех дел, после которых его собственная жизнь пошла под откос.       Макс всё помнил, но заставило его мозг бешено работать нечто совершенно другое.       Сбитые костяшки на правой руке Краснова. Сбитые в кровь, почти до мяса. А кроме Лены в заложниках у них была разве что только Александрова. Неужели... Нет, он отказывался воспринимать увиденное, отказывался верить, что это связано с Софьей. Краснов не посмел бы её тронуть. Она ведь была совсем не при чём! — Погоди, — он равнодушно пригвоздил предателя к месту и взглянул в глаза королю треф.       Нужно что-то спросить, чтобы они отвлеклись. Пусть он знает ответ на этот вопрос, пусть это больше не является правдой, пусть он ехал за Леной лишь чтобы не дать ей погибнуть, не из глубоких чувств. Бутон-то об этом не знает! — Просто ради интереса, Лена-то вам зачем? — Елена Николаевна? — Бутон лениво подпёр жирный подбородок кулачком, словно о чём-то задумываясь. Макс застыл, выжидая момент. Ещё, ещё чуть-чуть. Ножка уже ощутимо хрустит, ещё пару секунд! — Лена нам нужна была только для того, чтобы тебя сюда заманить. Все знают, что ты до сих пор влюблён. Так получилось, что твоя любовь её и сгубила.       Мужчина саркастично искривил губы. И толкнул Краснова ногами в живот, не дав следователю совершить задуманное. Он не умрёт, пока не будет уверен, что Софа в безопасности. Правда, надежда на то, что она не пострадала, с каждой минутой таяла, как утренний туман, но это мысль словно второе дыхание открыла.       Подлокотники так и остались прикрученными скотчем к его рукам, мешая свободно ими двигать. Охранник сбоку от Бутона тут же встрепенулся и, обойдя стол, угрожающе сжал кулаки, приходя на смену тут же бросившемуся вон из каюты Краснову. С телохранителем Максимов не церемонился, один быстрый удар в солнечное сплетение, отточенный до автоматизма ещё во время тренировок в боксёрском клубе, и мужчина мешком падает на пол.       Макс был зол. Беспокойство за Лену, но ещё большее — за Александрову, не выходили из головы, настойчиво раз за разом напоминая о своём присутствии ударами в висок. Спрятавшись за диваном от звука взводимого курка, как за единственным предметом интерьера, сыщик отругал себя за невнимательность. Как можно было забыть о присутствии в каюте короля? — Теряешь хватку, Максимов!       Выстрел, за ним другой, потом тут же прозвучал третий. Трефовый король явно отступал к двери, стараясь обеспечить себе оружием безопасный побег. Высунув голову из-за дивана, чтобы это проверить, Максим вновь вжал её в плечи и спрятался — пуля прошила насквозь кожаную чёрную подушку в сантиметре от его кожи. Следующая серия выстрелов снова попала в никуда.       Максимов воспользовался перезарядкой Бутона и перебрался к столу. Обстрел пришёлся в чашу с фруктами и на голову бывшему следователю упал апельсин вместе с воткнутым в него ножом для фруктов. Да ему везёт! Схватив найденное оружие, Максимов вновь спрятался за диваном, изо всех сил стараясь быстрее распилить скотч.       Справившись и наконец освободив руки, он начал думать, какие у него есть варианты действий. И за секунду до того, как его голова вновь оказалась бы на мушке у Бутона, он наткнулся рукой на что-то железное под диваном. Пощупав и вытащив предмет на свет, Макс удивлённо присвистнул. — Ах ты ж Бог мой! — пальцы сомкнулись вокруг рукояти того самого пистолета. С полным магазином.       На мгновение уголки его губ дрогнули в умилённой и гордой улыбке. Вот умница, надо же было додуматься до такого! Как в воду глядела. Теперь Максимов просто обязан был её найти. Софья ему этим пистолетом жизнь спасла. О левое плечо Макса потёрлась знакомая мохнатая голова, которая за несколько секунд пролезла из довольно большой для собаки, но маленькой для человека щели в полу. — Ты-то откуда здесь взялся, морда? — задал Макс вопрос и тут же мысленно ответил на него. Значит, спецназ не так далеко. — Ищи девчонок, вперёд!       Пёс скрылся в той же щели, из которой появился. Очередной выстрел Бутона заставил бывшего следователя прийти в себя и снова прикрыть рукой голову. Казалось бы, магазин должен был уже давно закончиться, но выстрелы всё равно продолжались. В классических брюках два кармана, в пиджаке ещё один, из чего следовало, что у короля три магазина. Два из них, судя по паузам, пока он перезаряжался, уже были использованы. Оставался один.       Равное количество возможностей выстрелить у обоих. Взведя курок, Максимов выглянул из-за своего укрытия, на мгновение замечая дорогие итальянские туфли, скрывающиеся за дверью каюты. Грузные шаги на старой прогнившей палубе говорили лишь об одном — Бутон решил поменять позицию.       Внизу были слышны звуки перестрелки отряда спецназовцев и охранников базы Бутона, вот только слышно это было издалека. Надеяться на помощь было нельзя. Бутон спрятался за опорой, на которой когда-то стоял кран. Макс тут же приметил железные ящики, сквозь которые пули не должны были пройти. Выстрелив, чтобы король спрятался за тумбой и втянул изо всех сил живот, Максимов смог благополучно перенести туда место дислокации.       В зеркале, висящем на стене, Макс отчётливо увидел маленькие злые чёрные глаза, прожигавшие его голубые. Задорно подмигнув, он вновь выглянул и тут же спрятался, а Бутон потратил ещё несколько своих выстрелов по собственной же глупости. Счёт снова сравнялся. Почти.       Пять против четырёх. «Не торопись!» — прошелестел в голове голос наставника, Макс на миг смежил веки, воскрешая образ генерал-майора, с улыбкой пьющего чай на своей веранде вместе с Леной. Голубые глаза открылись. Максим поклялся себе, что не проиграет. Выстрелив, он спровоцировал Бутона, и тот парой точных выстрелов разбил зеркало, лишая его способности видеть.       Четыре. Эта мысль заставила двигаться. Резко выскочив из-за угла, Макс сменил позицию. Они выпускают друг в друга патроны, те задевают дверной косяк, палубу, коробки — всё, что только можно, но не самих мужчин. Остаётся один патрон. Шанс, что это пуля попадёт в Максимова равна полсотни процентов. Но всё равно это слишком опасно.       Неожиданно слышится громкий шум и приближающиеся шаги. Макс встречается с чёрными глазами прямо над своей головой! Быстрее, чем успевает подумать, он вскидывает руки и жмёт на курок, попадая куда-то в район живота короля. Тот тоже стреляет, но промахивается, и пуля лишь по касательной задевает кожу на шее Максимова, чудом оставляя того в живых.       Бутон валится в бок, хрипит, лёжа на спине, и пытается зажать рану. С ненавистью смотрит на Макса, который пинком ноги отбрасывает его оружие в сторону, как только видит, куда тянутся жирные толстые ручонки. Максим искренне наслаждается той агонией, в которой находится трефовый король. Он не чувствует ничего, кроме жажды смерти этого человека. Голубые глаза, всегда яркие и чистые, затуманиваются, становятся едва ли не безумными. — Это за Жарова, — замогильным ледяным голосом говорит Макс и видит неподдельный страх в чёрных глазах-бусинках.       Но ему точно его не жалко. Этот человек испортил жизнь многим сотням других людей. В одно мгновение он нажимает на курок, при этом сдавливая железную рукоять пистолета так, как будто она могла заменить внезапно напомнившую о себе пустоту в груди. Жизнь короля треф навсегда обрывается, и Макс замирает вместе с ним. На его лице нет эмоций, словно с выстрелом они все отключились, сломались.       Он отворачивается и кидает использованный пистолет в сторону, потому что теперь тот бесполезен. Слышит лай Пса и быстрым шагом направляется к нему. Макс уверен, что и Краснов скрывается там же. Слишком он трусливый, чтобы не спрятаться за спинами женщин. Холодный воздух, в котором присутствует запах пороха и железа — поистине тошнотворная смесь! — заставляет лишь поплотнее запахнуть кожаную куртку с успевшим поистереться дешёвым мехом у шеи.       Двенадцатый? Семнадцатый? Двадцатый? Она уже давно перестала считать. Удар прилетает куда-то в подреберье, вызывая жгучую боль, от которой Софа бы скрутилась, не будь руки так крепко связаны за спинкой стула.       Она молчит, упрямо стискивая зубы из последних сил, Краснов от этого лишь ещё больше бесится, вновь замахиваясь. Когда сжатый кулак снова прилетает по рёбрам, Александрова не выдерживает и глухо стонет. Внутри зелёных глаз так и плещутся невысказанные слова, от её имени обещающие оперу все круги ада. Особенно восьмой и девятый. По Данте.       Краснов отыгрывается на блондинке за обиды, накопившиеся спустя много лет службы плечом к плечу с Максимовым. Лена под действием снотворного, нанесённого на платок, которым ей при похищении закрыли рот, всё ещё находится без сознания. Трогать её Краснов не стал бы, ведь можно было с её помощью получить выкуп от Алексея, её мужа. Этого хватило бы на то, чтобы спокойно убраться из страны и зажить нормально. А дочь… Большая уже, сама на ноги встанет, а мамка ей поможет. Да и не видел он их уже лет пятнадцать.       К сожалению, на наследницу босса милосердие не распространялось. А учитывая, что девушка всё время, что они виделись в доме короля, бесила его и бесконечно дерзила, ненависть к Александровой росла в геометрической прогрессии. Услышав посторонний шум где-то недалеко, Краснов оглянулся и, прошипев себе под нос какое-то нецензурное ругательство, вспомнил, зачем вообще сюда прибежал, когда смог выбраться из каюты. Вытерев вспотевшую руку об куртку, он схватил последнюю коробку, стоящую возле машины и положил её в багажник. — Смотри не споткнись, медвежонок! — хриплый насмешливый голос резанул по ушам, напоминая, из-за чего он потерял контроль пару минут назад.       Краснов кинул взгляд на белокурую макушку, хозяйка которой теперь с трудом сдерживала стоны от боли в рёбрах. Она совершенно беззащитна, люди Бутона добьют её, когда будут покидать доки. Но Краснову хочется самому разделаться с ней. Довольно усмехаясь содеянному, он игнорирует Лену, которую до этого собирался с собой. — До свидания, Сонька, было неприятно познакомиться, — улыбается он и медленно передёргивает затвор. — Было неприятно, согласен.       Краснов замирает. От страха он, казалось, забыл, как дышать. Тяжёлые шаркающие шаги принадлежали Максу. Живому Максу, совершенно расслабленной походкой вошедшего внутрь через открытую, обычно скрипящую дверь, поэтому он не сразу его заметил. И Краснов вдруг понимает, что живым отсюда не уйдёт. — Руки от неё убрал. — Вали, пока цел, Максимов, — с любезной улыбкой предлагает Краснов, всё же надеясь разойтись. — Руки убрал, — повторяет майор стальным голосом и подходит ближе. — Пистолет на землю.       На смену страху пришла ненависть. Раз было суждено умереть, он с превеликим удовольствием прихватит с собой на тот свет ещё и Александрову. Макс себе убийство невинного никогда не простит, он знает это! — Ты больше не мент! — кричит Краснов и в один миг подскакивает к Соньке. Путается пальцами в её волосах, резко дёргая голову вверх, а другой приставляет оружие к виску. — Ещё шаг, Максимов, и твоя очаровательная помощница отправится на тот свет. А Лена следом. — Какой-то ненадёжный ультиматум, — абсолютно спокойно говорит Макс. Руки его сжались в кулаки в карманах куртки.       Голубые глаза тем временем медленно обводят помещение, не упуская из виду ни одну деталь. Сложенное в коробки оружие, стеллаж с бытовой химией. Цепкий взгляд скользит по начавшей приходить в себя на стуле Лене. Испуганная, но вполне себе целая-невредимая. А стоит внимательным глазам всё же двинуться дальше, как бы Макс себя заставлял не смотреть, он забывает слово «воздух».       Александрова. Она сидит, вытянувшись по струнке, удерживаемая от падения только связанными за спинкой руками и пятернёй Краснова. Её тихого дыхания в образовавшейся тишине не слышно, глаза закрыты, на лице испарина. Из горла вырываются рваные хрипы. Как минимум ушибы рёбер! Полный ненависти взгляд голубых глаз возвращается к Краснову, но в сознании Макса по-прежнему стоит картинка девушки, повисшей на стуле безвольной тряпичной куклой. — Её смерть тебя не касается, — Краснов тяжело сглатывает, стоит ему увидеть реакцию Макса на внешний вид дочери Бутона. — Твою Лену я не трогал. — Вижу, — равнодушно отзывается мужчина, но за этим напускным безразличием скрывается лишь огромное самообладание, которое позволяет Максу не сорваться и не броситься на Краснова прямо сейчас, чтобы закатать бывшего коллегу в асфальт и ещё глубже, если получится. — Но у нас с тобой работа такая была, людям помогать. Отпусти девчонку, Краснов. — А ты не мешай мне уехать, — Краснов убирает пистолет, Сонька с тихим стоном кренится вперёд. А предавший закон опер пытается скрыться от неподвижного сыщика, который отчётливо, будто хищник, чувствует его страх, граничащий с агонией. — Договорились, — протягивает Макс, опираясь перебинтованными руками на крыло маленького белоснежного параплана, стоящего сбоку.       В доках какого только барахла не было! Барабанит по крылу ритм. В его целях вывести Краснова. Ситуация накалённей некуда. Опера от срыва удерживает только крохотная тоненькая ниточка доводов разума. Но и та может порваться в любой момент, оба это знают. — Ну вот уйдёшь ты, а Бутон-то мёртв. Тебя никто не защитит, — уничтожает Максимов его своим спокойствием и равнодушием, словно острым лезвием, что проехалось по льняным волокнам. — Тогда смысл бежать? Оставайся, поговорим, пока Леонидов не подъедет. — Отправляйся к Жарову!       Раз! И всё, тишины как ни бывало. Операция по выведению предателя из душевного равновесия успешно выполнена. Краснов кричит и прицеливается в следователя.       Лена, пришедшая в себя секунду назад, испуганно дёргается и что-то мычит, Макс же быстрым шагом уходит в сторону с линии огня и скрывается за колонной. Раздаётся череда выстрелов, ни один из которых не попадает в цель. Пока Краснов перезаряжает пистолет, вставляя новый запасной магазин, Максимов выходит из-за своего импровизированного убежища и направляется к нему. Рука сама по себе тянется к ближайшему средству защиты — груде кирпичей, хватая кусок побольше. Голубоглазый подходит почти вплотную и кидает орудие в руку Краснова, попадая тому в запястье. Это вынуждает мужчину бросить пистолет на пол.       Хук с правой — первое, что влетает предателю от Макса, когда начинается схватка. Во время завязавшейся драки в ход идёт всё. Голова, руки, ноги, бочки из-под бензина, в которые падает полицейский, стойки с тряпками и средствами, что летят в Максимова с завидной регулярностью. Поровну избытые, противники выходят в центр ангара, готовясь снова сойтись. И, несмотря на то, что у Краснова масса тела больше, он проигрывает, лишь изредка успевая наносить удары. В Максе кипит адреналин и ярость, да и он более опытен, ведь на всех задержаниях бывал лично. А мастерство, как известно, не пропьёшь.       Елена волнуется, испуганно косится на открывшиеся вновь раны на голове, висках и скулах бывшего мужа. А тот вновь перестаёт контролировать себя, боль в ссадинах и только что разбитой губе раззадоривает, отключает мозги. Повалив Краснова и нанеся ему пару ударов, Макс профессионально заламывает ему руку и начинает душить его ногами.       В последний момент совесть просыпается и не позволяет убить человека, а потому, как только Краснов отключается, Максимов отпихивает его от себя и встаёт. Медленно выдыхает, стараясь взять под контроль резко разбушевавшиеся за сколько лет затишья чувства, но затем натыкается взглядом на Соню, чья внешность с первой секунды их знакомства напоминала летнее солнце.       Израненное, избитое золотое солнце, готовое закатиться в любой момент. Волна гнева с новой силой, теперь уже полностью застилает мужчине разум, давая кровожадному зверю выйти на волю. Как Краснов вообще посмел её тронуть? Как у него только рука поднялась? Макс хватает пистолет с того места, где его выронили, и идёт к лежащему без сознания противнику, вырастая над ним громадной скалой.       Леонидова понимает, что задумал её бывший муж, тут же начинает кричать нечто нечленораздельное, пытаясь его остановить. Вот только Максимов её не слышит. Лену слышал влюблённый, мечтательный парень, с которым она познакомилась в полицейской академии, но никак не мужчина, которого она предала в самый трудный период жизни, убежав к богатому и ничем не обременённому Алексею Леонидову. Их общему лучшему другу.       Макс поднимает руку, уговаривает себя, что это лишь очередное убийство, он же столько раз убивал преступников, когда пытался их задержать. Даже Бутона он убил, не моргнув и глазом. Но он колеблется. И в этот самый момент, когда совесть и принципы в голове Максимова напоминают о себе, он слышит тихий, едва различимый в наступившей тишине шёпот. — Максим.       Звучание собственного имени заставляет голубоглазого резко обернуться, сталкиваясь глазами с двумя зелёными омутами. Александрова словно гипнотизирует его, успокаивает одним своим видом. Она садится ровнее, вытягиваясь в струнку, не обращая внимание на боль в районе рёбер.       И Макс не может от неё оторваться, от той силы воли, что плещется в её зелёных глазах. Лена замолкает, внимательно наблюдая за интересной реакцией бывшего мужа на блондинку. Из горла девушки вырывается хриплый, но от этого не менее твёрдый голос. — Ты не он.       Ты не убийца. Ты не один. И этого хрипа достаточно, чтобы кровожадный зверь, появившийся после смерти Жарова жалобно заскулил и исчез. Мужчина облизнул губу, а затем развернулся и направил пистолет в стену, а не на Краснова, нажимая на курок. Раздался громкий выстрел, Лена кричит что-то, но следователь не обращает на неё внимания. Её мнение его уже давно не интересует.       Боль в груди от нескончаемого одиночества перестала ноющими толчками отдаваться в сердце не когда он пришёл на кладбище. Нет, болеть сердце перестало тогда, когда Макс увидел переливающийся огненными искорками зелёный ободок в глазах Софы. Да, именно тогда, когда она предложила ему свою помощь. Девчонка спасла его, сама того не зная.       Медленно, будто всё ещё находился в трансе, сыщик подошёл к стульям и развязал узел на руках Лены. Та встала и, забыв обо всём, кинулась на выход, где её должен был ждать муж и спецназ. При этом всем своим видом даже в такой ситуации показывая обиду. С узлами на руках Александровой пришлось повозиться подольше. Но как только последний из них перестал сжимать руки девушки за спиной, она закатила глаза и с тихим стоном опасно накренилась в бок.       За секунду до её падения Максимов сделал шаг в бок и, присев на колено, успел её подхватить и как можно аккуратнее прижать к себе. В таком положении, голова к голове, кожа к коже, девушка показалась ему ещё более маленькой, хотя Макс и так был выше неё на целую голову. — Зачем ты... за мной...       Слова Соньке даются с трудом, от боли ей даже дышать не хочется. Макс это видит и недовольно цыкает на неё. Потом поговорят. А пока он по сторонам поглядывает в поисках выхода и руки поудобнее под отданной ей курткой устраивает, чтобы рёбра не задеть. Как ещё сознание не потеряла? Шок должен был давно наступить. — Держу тебя, только не засыпай, — предупреждает он и встаёт.       Пока он быстрым шагом двигался в направлении скорой, вдруг поймал себя на мысли, что девушка её возраста и роста не может так мало весить. Ни одна из его знакомых, а девушек у Макса было много и отрицать это было бы глупо, не весила так катастрофически мало! Однако в один миг все проблемы резко отошли на второй план, когда на полпути Софа больно вцепилась пальцами в его тёмную кофту, а навстречу им в ту же секунду вышел... Алексей.       Макс оторвался от созерцания капельки пота, плавно скользнувшей по виску совсем рядом со светлой прядкой и, будто в бреду, увидел, как лучший друг достал из-под пальто оружие. Ему даже считать не надо было, Макс знал — между ними ровно десять метров.       Воспоминания перенесли его в прошлое, когда они разыграли дуэль Пушкина на актовом зале военной академии. Просто ради прикола. Ради Лены, на её день рождение, ведь она так любила литературу. И стреляли они тогда холостыми. А вот сейчас всё было по-настоящему. Макс отчётливо видел, как Леонидов целится прямо в него. И он знал, что Алексей не промахнётся. Он не промахивается. Ведь стрелять его учил Максимов.       Могло быть так, что убийство означало торжество справедливости? Вполне.       Жизнь бывшего опера отнюдь не была безгрешной. Он был влюблён, у него были друзья и была любимая работа. Но вместе с этим он познал и смерть родителей, и измену жены, и предательства тех же друзей, и увольнение оттуда, куда стремился попасть всю жизнь. Макс не понаслышке знал, что такое беспробудное пьянство, что это за состояние, когда мозг плавится холодом изнутри и не соображает. Знал, что такое нищета, когда купить батон хлеба представлялось настоящей проблемой. Если уж совсем честно, то его вполне даже можно назвать убийцей. Убийцей плохих людей, безусловно. Но сам факт это не отменяло.       Максимов жмурится, он всегда втайне боялся увидеть собственную смерть. Сердце в его груди на секунду замерло вместе с остальным миром. Мужчина прижался лбом к светлым волосам, которые пахли чем-то летним. Полем, цветами. Пожалуй, это лучшее последнее воспоминание, которое он хотел бы запомнить перед своей кончиной. Жаль только, что выстрел скорее всего унесёт не одну, а две жизни. Ведь Сонька буквально задыхается от боли и вряд ли доползёт до скорой самостоятельно. — Прости, — шепчет он еле слышно.       Выстрел, как раскат грома после молнии, прокатился по всему помещению, но Макс не почувствовал боли. И удивлённо открыл глаза. Софья всё так же хрипло, трудно дышала, однако пока что отправляться на тот свет не спешила. Ещё выстрел. Макс смотрит на пистолет Алексея, возле дула которого ненадолго вспыхивают остатки пороха. Вроде стреляет-то не холостыми...       И тут позади слышится звук падающего тела. Максимов медленно оборачивается и видит уже мёртвого Краснова, которому одна из пуль Леонидова попала чётко в лоб, а другая застряла в груди. Значит, всё это время предатель был за его спиной, а Макс даже не заметил?       Всё ещё не отошедший от шока, бывший следователь медленно перевёл взгляд на Лёшу, которого до последнего считал предателем. Лучший друг опустил оружие и подошёл ближе, серые глаза осуждающе посмотрели в голубые. Разве он способен выстрелить в того, кто много раз спасал ему жизнь? Макс в душе всегда знал, что ответ отрицательный. И был рад, что не ошибся. Хотя и сильно засомневался под конец.       Лена кинулась к мужу на шею, обнимая. И пусть он строил из себя обиженного подозрениями, Максимов знал, что скоро он отойдёт. И всё будет как раньше. Просто был уверен в этом, он знал Леонидова. Послав тому благодарный взгляд, он продолжил свой путь к карете с красным крестом.       Покидать место происшествия не позволили никому, хотя хотелось. Даже очень. На город опустились холод и ночь. Конец декабря, как никак. Макс стоял, прислонившись спиной к какой-то бетонной колонне, смотря на машину перед собой. Уже около получаса там находилась девушка, которая не позволила себя увезти в больницу, на что уставшие после нескольких бессонных смен врачи лишь пожали плечами, сказав, что «отказ от госпитализации — это ваше право».       Максимов поймал себя на мысли, что переживает. Сейчас, когда ситуация разрешилась, подозрения сняли и больше ничто не угрожало его жизни, ему хватало времени, чтобы заново прокрутить в голове ближайшие пару дней и переосмыслить свои действия. Причём ключевой фигурой всех этих связанных между собой событий был не Жаров и не его дочь, не Бутон и группировка мастей, а Александрова, к которой его мысли возвращались с завидной регулярностью.       Макс никогда не верил в любовь с первого взгляда.       Со стопроцентной уверенностью он мог заявить: однозначно и бесповоротно в блондинку он влюбиться просто так он не мог. Но стоило вспомнить, какой слабой и беззащитной она была, когда он нёс её на руках, как в сердце разливалась непонятное ему самому сострадание. И сожаление о том, что не защитил. И желание защищать впредь... А ведь только рядом с ней он впервые искренне улыбнулся за много лет одиночества, на которое он сам себя обрёк после ухода Елены к Алексею.       Послышались тихие шаги и в поле зрения Макса возникла Лена, отвлекая его своим появлением от созерцания белой двери с нарисованной на ней красной полосой. Легка на помине! — У тебя кровь. Вот здесь, — произнесла тихо шатенка, проводя рукой по своему виску, показывая, где именно, тем самым стараясь завязать разговор.       Вот только в глаза Максу она смотреть избегала. Да и сам Макс знал, что кровь у него не только там, а вообще везде, где только можно. За последние несколько дней наверстал все четыре года с момента увольнения из органов, если не больше.       В ответ он смог лишь вяло усмехнуться. Усталость от погони, что длилась несколько дней, сейчас давала о себе знать. Тело превратилось в один большой синяк, раны саднили, да и кормить здесь никого, естественно, не собирались, а желудок, не получавший нормальной пищи несколько дней подряд, отчаянно её требовал. — Благодарностей от тебя мне не нужно, Лен.       Пару долгих мгновений они смотрели друг на друга, смотрели в глаза той жизни, где все были счастливы. И если Макс сейчас не испытывал к женщине абсолютно ничего, кроме дружеской симпатии, то Лена подошла на пару шагов ближе и наградила его ответным взглядом, в котором перемешалось что-то непонятное. Но равнодушия там не было совсем. А стоило ей посмотреть за его спину, как она прошла мимо, слегка коснувшись его плеча своим. Как будто он — пустое место.       Сонька внимательно наблюдала за ними, сидя в машине. Макс едва заметно ей улыбнулся, поведение бывшей жены его не задевало. Повернувшись ей вслед, он увидел Леонидова, который раскрыл навстречу женщине объятия и сейчас улыбался счастливее, чем кто-либо, кого Макс имел честь знать. Его руки поглаживали женскую спину. Если раньше, ещё каких-то пару недель назад, глядя на них, голубоглазого душила чёрная ревность, то сейчас всё выгорело. Он неожиданно поймал себя на мысли, что просто рад за Елену и за то, что Лёша нашёл в ней своё счастье.       Он заслужил быть счастливым. И она наверно тоже.       Пёс, уловив повеселевшее настроение хозяина, встал на задние лапы и сровнялся с ним ростом, закидывая передние на его плечи. Будто тоже обнимал. А Максимов и не был против! Он потрепал собаку по голове и улыбнулся, глядя в преданные карие глаза. Вот, кто действительно всегда будет рядом, что бы не случилось. — Хоть ты и не мой, но я ревную, — раздался звонкий голос рядом.       Она стояла, немного придерживая рукой бок, где, на удивление, врачи констатировали только сильные ушибы рёбер. Опасения, что есть переломы, так и остались просто опасениями. На лице у неё были два пластыря, которые, стоило ей выйти, девушка тут же отклеила и раздражённо выбросила в ближайшую канаву. Под облегающей тонкой кофтой проглядывались бинты, которыми было закреплено правое плечо, на левой руке был приклеен ватный диск — туда вкололи обезболивающее.       Обращалась она ни к следователю, а к овчарке, которая вновь начала виться вокруг неё, стоило собачьему носу учуять знакомый запах летних луговых трав. Макс мысленно посмеялся над собой. На что он надеялся? На то, что девушка после первого дня знакомства бросится ему на шею, как это сделала Лена, подбежав к мужу? Вот наивный! — И куда ты теперь? — спросил он, подходя ближе и протягивая ей куртку, которую забрал во время врачебного осмотра. Ту куртку, которую отдал ей на заброшке, другая была уже на нём.       Софа, немного помедлив, позволила лёгким кивком накинуть ей предмет одежды на плечи. Шевелить руками было ужас как больно и неудобно. — Ты мне скажи, — она неожиданно запрокинула голову назад, отчего свет фонаря, отражённый в его глазах, показался изумрудным. — Это ведь ты моего папулю собственноручно устранил. — Чего? — Макс в шоке смотрел на неё, про себя гадая, сошла ли она с ума или просто попыталась неудачно пошутить.       Не убивал он её родственников. Убил только одного из королей группировки и многочисленных охранников, но последних они положили вместе. Макс прокрутил последнюю мысль в голове ещё раз, а Софа бесшумно рассмеялась, наблюдая за его мыслительным процессом. От осенившей догадки брови мужчины поползли вверх. — Цветаев? Кх-кхм! — он запахнул куртку, закашлявшись от холодного воздуха. — Цветаев твой... кто, прости? — Интересно получается, да? — она вновь улыбнулась, слегка щурясь.       Макс провёл рукой по лицу, совершенно не ожидая такого поворота событий. Теперь было понятно и почему она стрелять умеет, и почему сбежала, и почему вопросов у неё не возникло по дороге в доки. Всё встало на свои места. — А почему ты мне ничего не сказала? — спросил он, пусть и прекрасно понимал, что не поверил бы Софье тогда, до всего случившегося. Да такой мысли даже не возникало в его голове! — Может, тебя тоже надо арестовать? — У тебя нет доказательств, а ещё я не имею отношения к его делам. За поджог я с тобой расплатилась тем, что помогла с Псом, — она равнодушно поджала губы, отвечая ему тем же спокойным тоном, которым он задал ей вопрос. А потом развела руками в стороны, показывая на себя. — К тому же я больше отношусь к пострадавшим от его рук. — Тут не поспоришь, — согласился бывший следователь, оглядываясь.       Не дай Бог ещё услышит кто-нибудь, что она состоит в родстве с Бутоном, житья же девчонке тогда не станет. Бесконечные допросы, показания... Вряд ли она оценит пристальное внимание к своей персоне. Но вокруг них, на их счастье, никого не оказалось. Все настоящие полицейские стояли далеко или бродили по этажам заброшенных ангаров на причале, а врачи поголовно занимались пострадавшими. Последних, к сожалению, в итоге было немало. — Так что ты будешь делать, Цветаева? — Александрова, — поправила она его и тут же скорчилась от резко стрельнувшей боли в районе бока. — И без понятия я.       Макс любезно подставил ей плечо, придерживая девушку за спину и давая опереться, на что она благодарно кивнула. Выдохнув, она выпрямилась и задумчиво начала смотреть на Пса, который бегал туда-сюда змейкой между их ногами. — Скроюсь на время от папиных дружков, которые теперь наверняка точат на меня зубы, и от его сыночка, который должен сказать тебе «большое спасибо», — передразнила она поросёнка из одного советского мультика, — за предоставленную ему возможность возглавить группировку. В маминой квартире в сейфе деньги лежат. А дальше... я пока не придумала. — Ты сбежала, у тебя был план действий. Был же? — спрашивает Макс, слыша в голосе напарницы сомнения, но Софа лишь отрицательно трясёт головой. — Какой там! Когда живёшь, как в тюрьме, хочется убраться побыстрее и подальше, вот и весь план. Об остальном на тот момент я даже не помышляла, — призналась она и вдруг тихо добавила. — Я ненавижу их, Макс. Всем сердцем. Лучше быть в бегах бесконечно, чем жить... так. — А потом появился я, ты решила мне помочь, потому что терять уже было нечего, — продолжил он за неё, поправляя рукой чуть съехавшую с женского плеча куртку, вспоминая встречу на стройке. — Аэропорт далеко, да и дорого, уехать можно было на поезде, но ты, как я понимаю, благополучно опоздала на единственный рейс в пригород, потому что, судя по новостям, в твои планы вмешалась декабрьская непогода и обледенение рельсов. Всего один вопрос: на стройку тебя каким ветром занесло? — Люди — сентиментальные существа, не способные порой мыслить разумно, — отзывается Софа философски, в душе ругая себя за проявление слабости. — Испытывая чувство сильной тревоги или страха некоторые из них бегут туда, где чувствуют себя в безопасности, а некоторые... наоборот спешат в то место, которое приходит к ним в кошмарах. Чтобы убедиться, что большая хрень в жизни точно не может случится. — Но случилась же? — Пока не знаю.       Возле полицейских машин раздались недовольные голоса, оба повернули голову в сторону звуков. Алексей на пару с Вахтангом отчитывали какого-то нерадивого сотрудника за то, что тот сделал смазанные фотографии, на которых ничего не понятно. Александрова беззлобно усмехнулась, сочувствуя несчастному сотруднику, у которого, по словам Лёши, руки росли не из нужного места.       Макс стоял рядом, всё ещё придерживая блондинку таким образом, чтобы та могла на него опереться, и обдумывал раз за разом её слова. Александровым был и Бутон, пока не сменил фамилию. Значит, фамилия у Соньки эта уже давно, а значит по базам пробить её не трудно. Ещё он понял, что переночевать этому зеленоглазому недоразумению было негде. Да и куда она вообще может пойти?       В доках сейчас работают полицейские, на квартире Бутона, наверняка, происходит то же самое. В квартире матери? Судя по всему, на ночь она оставаться там не планировала. На вокзале или в аэропорту ночевать не получится — там круглосуточно дежурит охрана, ещё больше проблем и вопросов возникнет. На счёт других родственников не знал, но раз она их не упомянула в планах, то значит, что и к ним ехать она не собиралась.       Повернув голову и внимательно на неё посмотрев, Макс с удивлением понял, что хочет немного с ней побыть, пообщаться, попить элементарно чай в квартире. Привязался он к ней за этот день, чего греха таить. Холостяцкая и одинокая жизнь больше не казалась ему такой уж привлекательной. — Есть предложение, — медленно подбирая слова, начал он, на что Софа заинтересованно развернулась, внимательно слушая. — Ты поживёшь немного у нас, придумаешь, что будешь делать дальше, а потом уйдёшь. — Поживу у тебя? — переспросила она, на что Максимов усмехнулся. — У меня и Пса, — поправил он, на что овчарка, сидящая рядом, утвердительно гавкнула. — И с чего вдруг ты такой добрый? — зелёные глаза подозрительно прищурились, ожидая подвоха. — Я не люблю быть в долгу, а ты спасла мне жизнь, оставив пистолет под диваном, — ответил Максим первое, что пришло ему в голову.       Вообще, причин оставить эту девчонку у себя с каждой минутой находилось всё больше, и фантазия красочно обрисовывала самые разные варианты досуга. От невинных, вроде тех, в которых друзья смотрят фильмы, ржут и едят вместе пиццу, до тех, от одного отклонения мыслей в сторону которых становилось трудно дышать. Видимо, он действительно очень сильно устал, раз вообще размышляет о подобном. — У меня есть время подумать? — уточнила Александрова, отвлекаясь на снежинку, которая медленно кружась в своём танце упала на её чёрный кожаный рукав и через пару-тройку секунд растаяла. — Пока я окончательно не замёрз, сколько твоей душе угодно! — великодушно разрешил мужчина, поплотнее запахивая куртку. — Вариантов у меня не так чтобы много, — Софа невесело улыбнулась, а затем оценивающе прошлась по собеседнику взглядом. Рядом раздался радостный лай, овчарка крутилась вокруг неё, окончательно склоняя решение в пользу своего хозяина. — С вами хотя бы веселее будет. — Не представляешь, на сколько, — усмехнулся Макс, играя бровями, на что блондинка шутливо ткнула его локтем в бок и звонко рассмеялась. — Да ну тебя, Максимов!       Однако улыбка на губах Александровой начала стремительно таять, когда она повернула голову в бок. Макс, настороженный такой переменой в её лице, тоже посмотрел в ту сторону и ненароком прижал девчонку ближе к себе, поджимая губы. Хоть подлости от идущих в их сторону Лены и Лёши он не ждал, ему было спокойнее, когда Софья стояла чуть за ним.       От взгляда следователей манёвр Макса не ускользнул. Леонидов тактично промолчал, улыбаясь другу. Он не собирался вспоминать старые обиды. А вот Лена быстро отвела взгляд от руки Максимова на талии блондинки, с немой претензией смотря ему прямо в глаза. Александрову, стоящую вплотную к бывшему сыщику, она намеренно игнорировала. — Выпить не хотите? — спросил Лёша, переводя серые глаза с друга на девушку. Он сомневался, что Макс согласится, ведь тот недавно завязал с употреблением, но всё же взятие одной из частей самой крупной группировки хотелось отметить в компании знакомых лиц. — После такого не грех. — Согласен, — лысый кивнул шатену, подтверждая правоту его слов.       Александрова тем временем заинтересованно смотрела за работой Игоря Гнездилова, который, судя по всему, не смыслил в полицейском деле абсолютно ничего. Так бестолково болтать о мелочах, упуская из вида самое главное... Как его только на работу-то взяли? Судя по взглядам его коллег, они задавались тем же вопросом. — Поехали к нам? — предложил Алексей, имея в виду свою квартиру.       Оторвавшись от созерцания глупого капитана, девушка вернулась к беседе и вопросительно посмотрела на Макса. Отдохнуть бы не помешало, но и отказываться от столь щедрого предложения не хотелось. Алексей был явно умным человеком и эрудированным, а с такими всегда было интересно общаться. Да и друг Максимова, как никак. Им точно есть, что обсудить. Наверно. — Можешь взять с собой пса, если захочешь, — добавила к фразе мужа Лена, складывая руки на груди и делая шаг вперёд, наконец посмотрев на блондинку рядом. Ведь не её позвала к себе!       Соня в ответ выпрямилась и склонила голову в бок. Поджав потрескавшиеся на морозе губы, она улыбнулась чему-то своему. Лёша явно не услышал в словах жены подтекста: то ли слишком наивен был, то ли просто не хотел акцентировать на этом внимание, но от цепкого взгляда Макса женские «гляделки» не укрылись. Голубые глаза в свете фонаря предупреждающе сверкнули, смотря чётко в серо-синие. Он ответил прежде, чем Александрова успела открыть рот. — Выпить можно, но мы, к сожалению, сегодня не пьём, — дополнил он свой предыдущий ответ, а затем, увидев, что Лена обиженно надула губу, как ни в чём не бывало обратился Леонидову, разводя руками в стороны. — Лучше по домам, сам понимаешь, нормального сна давно не было. — Понимаю, конечно, о чём речь? — Лёша коротко кивнул и на прощание пожал Максимову руку, как в старые добрые. Обещая скорую встречу.       Развернувшись к Софе, протянул ладонь и ей, и та с радостью её пожала. Серые глаза, стоило им столкнуться с зелёными, наполнились симпатией. — Ты молодец.       Приобняв Лену за плечи, он потянул её в сторону их чёрной блестящей иномарки. Софа еле слышно фыркнула ему вслед, вновь резко цепляясь за руку Макса, как за спасительную соломинку, потому что рёбра слишком неожиданно дали о себе знать. Следователь насмешливо сверкнул глазами, не без труда выдерживая сильную хватку. Если бы не ушибы, подумал бы, что Софа таким образом удерживается от порыва броситься на Елену Николаевну. — Что-то холодно становится, — обратился к блондинке Макс, инстинктивно передёргивая плечами. Время, данное ей на раздумья, подошло к концу. И намёк был быстро понят. — Пойдём греться и есть, — в тон ему ответила Александрова и, как только заметила, что её рука всё ещё лежит в ладони мужчины, тут же выдернула её и спрятала в карман. — А куда пойдём-то? — К тебе или... не знаю, просто подальше отсюда.       Макс скосил на её светлую макушку глаза и хохотнул. Вела себя как ребёнок, честное слово! — Дамы вперёд, — он галантно протянул руку, указывая на узкую протоптанную в снегу дорожку, ведущую к дороге, где через пару километров должна была быть автобусная остановка. — Вау, да у нас тут джентльмен, — Софа смущённо улыбнулась и поправила куртку на плечах.       Рядом с ней потрусил Пёс, выполняя роль охранника-телохранителя. Или конвойного, кто овчарку разберёт? Макс немного постоял на месте, оценивающе глядя на эту странную спевшуюся парочку. Всё казалось таким правильным, будто так и должно быть. Признался он себе почти сразу — это ему хотелось бы, чтобы так было.       Он вдруг понял, что этот день перевернул страницу в его жизни, и Макс пообещал себе, что начнёт жить с чистого листа. Сняв с пальца обручальное кольцо, которое находилось там все эти дурацких четыре года, мужчина бросил его заледеневший местами асфальт и без всякого сожаления ушёл, догоняя в несколько широких шагов девушку с глазами цвета лета.