Цветущая лихорадка

      — Шутки у вас! Ну совсем не смешные, — оскалился Соболь, вскочив на ствол поваленного бурей кедра, и оглянулся.       Следом за ним дюжина молодых ночных тащила носилки с Искром, Камышом и Пламень. Впереди, подпрыгивая, бежала светло-розовая радужная с белым брюшком и чёрными пестринами на груди.       — Не знаю, мне было смешно, — весело ответила она.       — Меня уже сегодня один мохнатый разыграл, заодно и Камыша с Искром.       Ночная с раздвоенным хвостом и белым пятном на груди толкнула радужную крылом.       — Мне разбудить Потрошителя, Питахайя?       Розовая радужная отмахнулась от неё.       — Да он недавно вернулся! Пусть спит, я лично этого чëрненького знаю, — она кивнула в сторону Соболя. — Родня Оцелота. Это он нас тогда с Циветтой и Папайей "украл", чтобы изучать нашу чешую.       Пока они добирались от тугайного леса к лагерю, солнце уже поднялось над горизонтом. Вокруг шелестела густая ореховая роща, огороженная оврагом, на краю которого густой стеной росли колючие кусты и молодая поросль. В верхушках деревьев были растянуты гамаки и подвесные гнезда, украшенные цветочными гирляндами. В центре лагеря, на поляне, усеянной фиолетовыми цветами, стоял огороженный сеткой манеж, где дремало около десяти дракончиков разного возраста. В углу, привалившись боком к сетке, полудремал чёрный дракончик с глубоким сморщенным шрамом на лапе, самый старший из всех. В другой половине манежа стояла бамбуковая клетка с пятью  яйцами. Одни были полностью переливающимися, как опалы, а на других виднелись чёрные кляксы.       — До сих пор от пеплогривов прячетесь? — Соболь сел, оглядываясь.       — Не прячемся, а прячем наших драконят и яйца, — ответила Питахайя. — Чужаки в последнее время не попадались на глаза, но оставшиеся в королевстве драконы натыкаются на следы их деятельности.        — Какие именно следы?        — Вырытые ямы, металлические жёлоба, вставленные в деревья, — дракониха неопределённо махнула лапой. — Красавчик говорил, что раньше тоже находил порченые деревья. Давно, когда сам был дракончиком. Но считал, что это дело лап воришек. Теперь нам как-то неспокойно. Похоже, чужаки уже давно тут.       — Они собирают сок дерева? Какого-то конкретного?       — Да, сок гевеи. Понятия не имею, зачем он им.       — Мы захватили инопланетянина, — заверещал хромой ночной дракончик. — Так тебе!       — Это не инопланетянин, — розовая радужная хихикнула. — Это мой внучок!        — Внучок? — шепнул Охр. — Вы с ней ровесники!        — Она супруга моего двоюродного деда по маминой линии, — шепнул Соболь. — Я не виноват, что его на молоденьких потянуло. И мы не ровесники. Она старше меня на десять лет.       — Да, Соболь... — попросил младший, уцепившись хвостом за лапу и уводя его в сторону. — Называй нас, — он кивнул на Стерх, — другими именами. Пусть будет... Лилия и Чибис. Ты помнишь, почему.       Соболь кивнул и прибавил шаг, догоняя ускакавшую вперёд Питахайю.       — А что за слово такое — инопланетяне?       — Звездочёт решил, что эти драконы с другой планеты, — Питахайя указала кончиком хвоста на ночного малыша. — Мы ж знаем, что Солнце — звезда. И он сделал вывод, что рядом с другими звёздами тоже есть планеты, на которых есть жизнь.       Драконята в манеже зашевелились, разглядывая гостей. Самые маленькие радужные распустили воротники и сердито шипели на чëрного гиганта. Хромой ночной малыш наблюдал за ними, цепляя крылом особо шустрых, пытающихся вылезти на свободу. Фиолетовый радужный с оранжевым брюшком фыркнул, как сердитый котёнок, одним прыжком взобрался на сетку, но только он оттолкнулся лапками от края, ночной сцапал его за хвост и вернул на место.       Патрульные расстелили носилки в тени орехового дерева. Двое пастельно-голубых радужных спустились с деревянного помоста неподалёку и принялись обрабатывать плечо Камыша, горло Искра и царапины на чешуе ещë спящей Пламень.       — Привет, Соболь! — перед земляным сел один из целителей и помог снять шлейку с сумками.       — Давно не виделись, Жаб, — Соболь устало плюхнулся на траву, позволяя радужному лучше рассмотреть то, что осталось от крыла.       — Тяжёлый путь выдался? — Целитель оценивающе окинул взглядом культю, покрытую жёлтыми корками. — Какао, принеси клей для ран!       С помоста выглянула сонная мордочка полуземляного дракончика. Увидев знакомую фигуру, Какао махнул Соболю лапой и тут же скрылся в висящем рядом гнезде. Через пару секунд он уже нëс бутыль с соком лианы. Жаб, тем временем, втирал в культю настойку из местных трав.       — Ты взял Какао в ученики? — усмехнулся Соболь.       — Он смышлёный дракончик, — Жаб на секунду отвлёкся от процедуры. — Наверно, это у вас семейное.       — А что за раны у него? — Какао кивнул в сторону Камыша.       — У пеплогрива было оружие. Вроде ваших трубок, только вместо собственного дыхания он использовал взрывчатку. Мякоть кактуса, наверно! А вместо дротика — металл. Мягкий. Кажется, свинец.       — Оно при тебе?       — Нет, вроде он его потом забрал. А как та тяжёлая пациентка? Та, что без сознания поступила. Она до сих пор спит?       — Ты про Кинкажу? Она как-то сама пришла в сознание, — Жаб развёл лапами. — Просто бац — и выздоровела! Давно уже вернулась в академию. Странно, что такие тяжёлые раны прошли за ночь. Поди Мракокрад наколдовал? Э!       Радужный снова развел лапами и с помощью хлопкового шарика принялся толстым слоем наносить сок из бутылки. Тот пошёл не только на культю, но и на мелкие царапинки, оставленные пеплогривом или полученные при совместном с Хамелеоном падении с холма. Почувствовав, как сок щиплет под чешуёй, земляной скривился.       Когда с процедурами было окончено, Соболю указали на место рядом с манежем. Чёрный земляной, едва переставляя лапы, добрался до укрытой сеткой площадки и плюхнулся рядом. Находившиеся внутри драконята повскакивали, разглядывая шрамы на угольной чешуе и культю от крыла. Охр, Стерх, Фазан и Кипрей легли рядом, закутав Соболя в клубок из лап, хвостов и крыльев. Камыш, дождавшись, когда целители перевяжут ему плечо, доковылял до сестёр и братьев. Уткнувшись под здоровое крыло Соболя, он замер.        Малыш Охр протиснулся под голову старшего брата и перевернулся на спину. Слушая дыхание и стук сердца, великан расслабился. Ему было тепло и спокойно, вокруг сопели и копошились любящие его драконы. Солнце мягко грело чешую, свежий ветер с ближайшей речушки, пахнущий цветущей водой и таволгой, напоминал о родных болотах. Уставший от путешествий, не столько физически, сколько морально, чëрный земляной весь день провёл в полудреме, вставая только для того, чтобы дойти до сетки с фруктами, до ручья или до ямы с песком. Остаток времени он валялся, положив голову на грудь Охра, или наблюдал за Камышом. Шок у того прошёл, и он, хоть и хромал, вполне самостоятельно передвигался, помогая себе крыльями. Его аппетит постепенно рос, и к ужину он уже съел полторы своих обычных порции, завалившись спать.

***

      Поляна была залита лунным светом. Радужные легли спать, только несколько ночных во главе с Питахайей и Властой сидели на деревянном помосте в кроне самого высокого дерева.  Соболь аккуратно вылез из-под спящей Фазан, потянулся, вытянув задние ноги и прижав грудь к земле, таким образом почти коснувшись хвостом носа. Мышцы отозвались едва ощутимой приятной болью, голова — звонким писком, который тут же прекратился. Как только доберётся до Яшмовой — начнёт бегать утром и вечером, а то так можно и в обморок упасть, встав слишком резко. Встряхнувшись, земляной спустился вниз по склону в овраг, на противоположном берегу которого стоял камень. Когда-то тут было русло реки, но сейчас о нëм напоминал только ручей, текущий из скалы. Тëк он тонкой ровной струйкой, и казалось, что вода висит на месте.       Полакав, чёрный великан не спешил возвращаться. Он наслаждался обманчивой тишиной леса, ветром, доносящим запахи притаившийся зверей, журчанием воды и ночной прохладой. Подняв голову у небу, он увидел россыпь звёзд, протянувшуюся от одного края земли до другого. Три полных луны серебрили всë вокруг своим сиянием. Три полных луны?!        — Кипрей! Кипрей!       Соболь ворвался в лагерь, бешено сверкая глазами и вывалив язык.        — Кипрей!        Отец вяло зашевелился под кучей вылезших из манежа годовалых дракончиков. Трое ночных и радужный скатились с земляного, зевая.        — Чего орешь среди ночи? — пробасил Кипрей.        — Трëхлуние! Почему сейчас трëхлуние?!       Соболь поднял голову, чтобы указать на небо, но луны на нём было только две. Третья тонким серпом касалась пиков гор.        — Но я только что видел! — выдохнул он.        — Это не луна, а судно планетянев, — пропищал из манежа крошечный ночной. — Звёздочëт сказал!        — Инопланетян, — поправил сидевший между крыльев Кипрея дракончик со шрамом на передней лапе. — Это те, от которых мы прячемся! Они прилетели с лун, а может даже с другой звезды! Они летают на больших светящихся штуках. Я сам одну видел, когда дома был, но мама сказала, что это болотные огни.        — В оборонительные позиции! Всем выстроиться вокруг манежа!        Соболь вскочил, услышав крик. Из густой листвы к центру поляны высыпало с десяток ночных и пятеро радужных. Некоторые из драконов спрятались внутрь круга, а остальные встали к ним хвостами. Внимательно посмотрев на тех, кто спрятался за спинами товарищей, Соболь увидел, что все они — либо беременные драконихи, либо тяжело раненые.        — Питахайя! — зарычал тëмно-фиолетовый радужный. — В центр круга! Быстро!       Розовая радужная фыркнула и встала перед старым хромым ночным.       — Питахайя! — шепнула такая же бело-розовая дракониха, но с мятно-зелеными пятнами. — За меня, сейчас же!        — Я в состоянии защитить себя, Орхидея, — огрызнулась Питахайя.        — Что случилось? — непонимающе смотрел на ночных и радужных Соболь.        Тот дракон, что поднял тревогу, указал наверх.       В небе плыло нечто. Идеально круглой формы, на вид плотное, ослепительно белого цвета, будто одна из лун решила слететь со своего места и прогуляться.        — Планетяне атакуют! — завизжали сразу несколько малышей.       Цветок вылезла из-под крыла спящего Искра и громко зачирикала. Охр и Фазан встали в ряд с ночными, прикрывая слепого старика.       Соболь смотрел на неопознанный летающий предмет внимательно. Он летел довольно быстро относительно высоких облаков. Это ж с какой скоростью он передвигается? Раз в десять быстрее небесного! А вот если посмотреть относительно верхушек деревьев…       Соболь сорвался с места и помчался вперёд, виляя между стволами деревьев. Так и есть, светящаяся сфера оказывалась от него то по левую сторону, то по правую, хотя он делал зигзаги не шире двух хвостов. Не так уж и быстро летит, просто свечение не позволяло точно определить расстояние до неë. И размером всего с большой арбуз!       Вот впереди показался достаточно высокий валун. Соболь с разбегу взобрался на него, оттолкнулся, отлетев к толстому стволу дерева, вцепился в кору когтями, подскочил на самую высокую ветку и прыгнул. Его лапы схватили лëгкую липковатую материю. Неопознанный летающий объект хоть и плыл достаточно быстро, в когтях Соболя тут же остановился. Земляной на секунду отпустил сферу и она снова поплыла вверх. Засунув находку под крыло, он аккуратно спустился.       Радужные и ночные настороженно разглядывали странный предмет.       — Что это? — хромой дракончик  перелетел через бортик манежа и подполз ближе, навострив уши.        — Это не судно планетянов! — заверещал другой из манежа. — Чего он такой мелкий?!       — На ощупь гладенький, как лягушачья шкурка, — отметила Питахайя, трогая предмет подушечками пальцев. — Что это? Небесная медуза, что ли?       Маленький ночной подскочил к Соболю и указал когтем на низ неопознанного объекта.        — Медузья попа, — весело оскалился он.        — Это какой-то мешочек, — Охр подëргал завязку, обмотанную вокруг эластичного хвостика. — Интересно, как он летает?        — Газ, — проскрипел один из стариков. — Газ, который легче воздуха!        — Думаешь, он ядовитый?       Соболь взял сферу из лап Питахайи.       — Сейчас узнаем.       Он аккуратно потëр кончиками когтей завязки, пока они не размочалились и не спали. Поднеся шар ближе к морде, Соболь принюхался. Пахло резко, но не сказать, что противно. Разжав хвостик, но поднёс отверстие к морде. Выпустив немного газа, он вдохнул. Кроме странного химического запаха, ничего нового. Глаза, как от дыхания пеплогривов, не жжёт. Взяв хвостик в рот, он затянулся. Обычный воздух?       — Вйëде наймайно.        Охр отшатнулся от старшего брата, в ужасе выпучив глаза. Чëрный земляной закашлялся, схватившись за горло.       — Сë с моим гоëсом? — пропищал он. — Посему я говорю голосом старой бабк…  Фу-у-у! Отпустило.        — И в этом его опасные свойства? Он заставляет драконов пищать, как воришек? — Фазан тоже приложилась к хвостику. — Оцень стьясно.       — Я весëенький воишка, подтяни мои штанишки, — пропел Охр и захохотал. Под воздействием газа его смех был комически высоким, больше напоминающим кудахтанье, что заставило его истерически кататься на влажной от росы траве. Его поддержали Соболь, Фазан, Кипрей и даже обычно мрачная Стерх.       Чёрный земляной взял в рот хвостик и снова глубоко вдохнул, стараясь не смеяться.       — Вопрос в том, каково предназначение у этой штуки, — раздался за спиной Соболя голос. Он поспешно вынул изо рта клапан и закрутил хвостик. Обернувшись, он встретился взглядом с бирюзово-зеленой радужной с оранжевыми крыльями. На ней, обхватив шею, ехал ленивец.        — Васе Веисество! — проблеял земляной, упав.       Его брат и сëстры поклонились, раскинув крылья, но всё равно сотрясались от беззвучного смеха. Рядом с королевой Ореолой стоял еë верный телохранитель, Потрошитель. Ночной взглядом указал на сферу, как бы спрашивая, можно ли ему затянуться. Королева мигнула красным на воротнике, заставив Потрошителя вытянуться по стойке смирно.       — Ей пьетполосение, — Соболь прокашлялся, глотая свежий воздух. — Есть предположение, что это, эммм…  этот предмет служит для визуализации потоков воздуха. Ну, отпускаешь его в полёт и видишь, куда ветер дует.        — Понятно, — крякнул Кипрей. — Это с Глубинова залива прилетело.        — Откуда? — переспросила Ореола.        — Ну, Вашество…  С Южного побережья. Там кокосовый залив, по середине этого залива, согласно легендам, стоит остров.        — Ты говорил про него! — вспомнил Соболь. — Когда я был маленький. Разве это не просто сказка?        — Возможно да, а возможно и нет. Никак не проверить. Когда ты напрямую с суши туда летишь, тебя окутывает туман, и следующее, что ты видишь — пляж на территории песчаного королевства. Я пытался его найти, думал, что Соболь туда уплыл. А нет, меня выкинуло к Облачным горам. На следующую ночь туда вернулся, хотел проверить, есть ли туда течение, накидал туда кокосов, потом пришли двое спелеологов и мы разговорились.        — С этого момента — поподробнее, — потребовала радужная. — Как выглядели, кем представились?        — Одна — гибрид морской и земляной. Тëмно-бурая с желтоватыми светящимися чешуйками. Мелкая, года два ей от силы. Зовут Тëмноводица.        Королева Ореола безразлично кивнула. Кажется, это описание ни о чем ей не говорило.       — А другой — убогенький такой радужный. Тощий, чешую менять не умеет. Немножечко с приветом. И морда у него тож кривая. Только верхняя часть, в районе носовых пазух. И щель в мягком нëбе. Пластиной металлической закрыта.        Королева ночных и радужных оцепенела       — Хамелеон, — процедила сквозь зубы дракониха.        — О, вы знакомы?        — Хамелеон — дракомант королевы Пурпур, — объяснила королева Ореола. — Ну, не совсем дракомант. Он нашёл свиток, который исполняет всë, что на нëм напишут. Так и колдовал. Теперь его этого свитка лишили. — Она сердито постучала когтями по куску коры под лапами.       — Хамелеон! — С верхушки дерева соскользнул Жаб. — Хочешь сказать, его морду начали лечить? Пластины при нас не было!       — И у небесных такой технологии я не припомню, — добавил Потрошитель.       — Так ясно как день, что залатали щель пеплогривы! — воздела лапы кверху Питахайя.       — А что за остров такой и почему над ним происходят странные явления? — вернулась к теме Ореола.       — Не могу сказать точно, Вашество, — Кипрей лизнул высохшую губу и кривые зубы. — Из легенды от товарища слышал, что дракомант Глубин на этом острове с семьёй жил. Мол, очаровано то место, чтобы больше никто их не беспокоил. Платидорас сам его искал, говорил даже, что видел, как в море дымок курится, беленький, будто труба печная. Плавал всë там… Да так и сгинул. Вынесло его на берег радужного королевства. Из пещеры затопленной он вылез, значит, да в родном море через месяц упокоился. На спине его след нашли, будто от когтей, да только странный какой-то. На зубы не похоже тоже. Его будто одним когтем каждой лапы попеременно царапали снизу вверх, — Кипрей отогнул указательные когти и аккуратно прочертил на спине Соболя параллельные линии, чтобы на чешуе остался беловатый след. — Я подобное только раз видел, когда мельнику лапу зажевало в механизме и отошедшей железякой крутящейся несколько раз по плечу попало. Только какие механизмы посреди моря?        — Что требовал от тебя Хамелеон?        — Просил показать пещеры, которые я знаю. Я в парочку до войны лазил.       Ореола села на свёрнутый кольцом хвост, еë чешуя стала глубоко синей с коричневыми завитками.        — Они либо ищут логово для бескрылого племени, либо подземный ход к дому Глубина. Там наверняка остались артефакты, интересующие Хамелеона.        — Странно, но их интересовали пещеры именно в Облачных горах и в глубине континента. До одной мы даже специально летали. Мол, поблизости видели дракона, похожего на тебя по описанию. — Кипрей ткнул хвостом Соболя и замер, глядя на окруживших компанию драконов. — Они…  Да они меня отводили от острова! — Кипрей хлопнул себя по лбу. — Остров точно где-то там, и они не хотели, чтобы я нашёл его первым!       — А этим летающим предметом они изучали, как ведут себя воздушные течения, и есть ли возможность обойти пространственный тоннель, защищающий остров, — закончил Соболь.       — Поймать их, и всего делов, — плюнул Потрошитель. — Пусть Гению компанию составят.        — Ты внимательно слушал Глина? — рыкнула королева. — Камушка узнала, что это не случайные уродцы, а целое племя. Они пришли с севера, у них там целый остров. И ты посмотри, что они сделали с Камышом! Если мы поймаем тех, за ними могут прийти сотни вооружённых драконов.        — Остался последний вопрос, — Питахайя кинула быстрый взгляд на Соболя. — Оцелот говорит, что в их краях ничего странного не видели. Если они с севера, то как оказались на юге?       — Мы с... Лилией... видели большую летающую штуку, — Охр опасливо оглянулся. — Вылетевшую из облаков на юге. Как будто две длинных доски, скреплённых вместе, сзади странный неподвижный хвост, между досками корзина с винтом крутящимся.        — Винтом, э? — пробасил Кипрей. — Не тем ли винтом, котором беднягу Платидораса искромсало?        Охр пожал плечами и  взял в когти наполовину сдутый мешочек, зажал между губами и подул, возвращая ему первоначальный размер. Завязав шар, он взял из потухшего костра уголëк и нарисовал на шелковистой поверхности схематичное изображение Пиррии.        — Вот тут мы. Вот тут, — он начеркал сверху овал, — якобы гнезда пеплогривов. — Лети-и-им-летим!       Он провел линию по обратной стороне неопознанного уже-не-летающего объекта, закончив маршрут на юге Пиррии.        — Прилетели, — хлопнула лапами Фазан и кинула шар драконятам. Годовалые ночные тут же кинулись пихать его мордочками, перекидывая друг другу.       На востоке, тем временем, забрезжил рассвет. Оранжевая полоска протянулась под чернильными облаками и над пиками Облачных гор. В кустах закричала птица, а цикады, наоборот, начали постепенно умолкать. Соболь, Охр, Фазан и Стерх сбились в кучку вокруг Камыша, укрывая его теплом.        Ореола сидела на поваленном дереве и рассматривала шар прыгающий от одного малыша другому, задумавшись.        — Вулкан, Ваше Величество? — шепнула Питахайя, лежавшая над ней в гамаке       — Вулкан? — Соболь отвлёкся от наблюдения за игрой.       Ореола взяла игрушку у недовольно пищавших драконят и указала пальцем на море к северу от земель небесных.        — Лететь через всë западное полушарие слишком долго. Итак, что мы знаем? Пеплогривы невосприимчивы к огню. А вот этот остров, где раньше жили ночные, поглотил вулкан. На острове есть магический тоннель, ведущий в Радужное королевство. Вот сюда, — она указала на центр земель радужных. — Мы думаем, что пеплогривы могли попасть на юг через этот портал. А летучка попала сюда уже из залива!       —Тогда нужно проверить, — согласился Соболь.        — Одна проблемка, — скривилась Ореола. — Дерево-то упало. А бревно с дуплом исчезло.        Кипрей и Соболь переглянулись.       — То есть, они умыкнули портал? — морда Кипрея сморщилась, как печëное яблоко. — Но они ведь вряд ли его уничтожили!       — Верно, — поддакнула Фазан. — Они спрятали его, чтобы больше никто им не воспользовался.        — Как бы надëжно его ни спрятали, рано или поздно их найдут патрульные, — холодно ответила Ореола.        — Если они не спрятали его там, куда не всякий дракон может добраться, — Фазан несколько раз подмигнула. — Они его решили сплавить в гнездо Глубина! Пеплогривам артефакты не нужны! Им нужен перевалочный пункт, чтобы выводить оттуда свою армию, и таким образом, окружить племена со всех сторон максимально незаметно!        — Ледяное? — напомнила Ореола.        — Утес защищает их с юга. Пеплогривы наступят с севера. Они, морские и небесные попадут под удар первыми.       — В Радужном же королевстве есть портал сразу к крепости Тëрн! — подхватила  Питахайя. — С Земляным сложнее, если не считать территорий морских, водным путям оно открыто только "под хвостом" континента. До столицы добираться дольше всего. Это патрульным кажется, что они затихли, — зарычала дракониха, меняя розовый на кроваво-красный. — Это затишье перед бурей. Они скоро начнут войну, быстро и втихаря!        — Но как мы будем им противостоять?       — Нужно, хотя бы, попытаться, — печально молвил Кипрей. — Можно приготовить взрывчатку из кактусов и насовать им в дупло. Ночные могут сделать нажимные пластины с механизмом внутри? Так, чтобы он высекал искры, если на него наступить? Спрятать их по всему королевству, замаскировать. Мы-то можем летать между деревьев, избегая ловушек, а им приходится топтать пешком. Враг ступит на такую пластину, она высечет искру и активирует взрывчатку. Ба-бах, и ноги нет.       — Погодите! — вскрикнул Охр. — Не надо ничего взрывать, не разобравшись. Возможно, это всё просто недопонимание!        — Ты о чем? — белые пятнышки над глазами Питахайи поползли кверху.        — Возможно, Пеплогривы не хотят войны! Может, они действуют втихаря, потому что сами боятся нас?       — В чём-то ты прав, — согласился Камыш. — Мы встретились с одним из этого племени. Он сначала напал на нас, но, как оказалось, это потому, что у нас были шкурки, которые сняла Огонь с его соплеменников. Потом он вернулся, забрал шкурки, забрал свою огненную штуку и просто ушёл. Если бы он желал нам смерти, то прикончил бы на месте. Да и зачем он нам носилки с аптечкой подкинул? Мы же были одни, ближайший город в нескольких часах полёта…        — У них самих проблемы, — печально продолжил Охр. — Они ищут не перевалочный пункт, а новый дом. Эй, вы всегда равно не используете этот остров. Какая разница?       — И Камушку с Миротворцем они не тронули, — напомнил Потрошитель. — Драконята — уж попробуй найти добычу легче! Тем более, одна из них — кале…       Встретив горящий гневом взгляд Соболя, ночной шлепнул кончиком хвоста по своей морде.       — А что насчёт Глина? — спросила Фазан. — Зачем он им?       — Думаю, надо спросить у них самих, — Охр поковырял когтем кустик цветов. — Возможно, они хотят, чтобы пеплогривов включили в состав АЯГ? А с Цунами говорить по этому поводу боятся? "Попытка похищения" Кинкажу и Луны также могла быть простым недопониманием, Мëдобок просто стеснялся, нападение песчаных было совпадением.       — Думаю, Ох… — королева радужных покосилась на вылезающих из гнёзд драконов.       — Думаю, твой брат прав. Надо проследить за тем побережьем и, если они не будут пытаться напасть, оставим их. Но надо предупредить их о Хамелеоне! Сотрудничая с ними, он рассчитывает прикарманить магические артефакты, если такие остались после Глубина. Пеплогривы сами могут не подозревать, что пригрели на груди драконью гадюку.       — Только где их искать по джунглям? — назвал лапами Соболь.       Пламень привстала с носилок и прокашлялась.        — Когда Снежноягодник гнался за мной, он был только с этой огнестрельной штукой. Но вернулся минут через десять уже с носилками. Летать он не умеет. Значит, его гнездо где-то по эту сторону гор.       — Не думал, что скажу это, но Пламень дело говорит, — согласился Потрошитель. — Я поищу по ущельям на побережье.        "Ну, один вопрос решен!" — Соболь снова потянулся и встал на задние лапы, почесывая спину о дерево. — "Можно ещë немного понежиться на подстилке."       — Я не хочу снова быть Мракокрадом, — зашипел из манежа Звёздочëт. — Давай, ты им будешь!       — Ты больше нас всех, значит, ты — Мракокрад! — заявил оранжевый радужный с зелёными крыльями.       — Я был им три раза подряд! Пусть будет Маргай!       Оранжевый покосился на угол манежа, где сидел, тараща глаза на гусеницу, крепкий пухлый радужный. Соболь сразу приметил в нëм необычно широкий лоб и отличающий малыша от радужных узор чешуи. Ай да Оцелот! Старей всех в селе, а до сих пор драконят штампует!       — Маргай неделю назад вылупился! Он даже ещё не разговаривает!       — Давай, она будет! — фиолетовый дракончик указал на ветку, на которой лежала крупная ночная.       — Тшшш! — зашипел Звёздочëт. — Говорят, Мракокрад на самом деле не умер. А переродился в одного из его потомков!       — Он исчез несколько месяцев назад, — донеслось с ветки. — А мне уже пятнадцать лет, дурень!       — Тогда давай выбивать камешки, — предложил другой ночной малыш.       — Ага, так не честно, ты самый сильный! — возмутился фиолетовый радужный.       — Это игра на меткость, Морфо! Никто не виноват, что ты косолапый шлепок птичьей какашки!       — Эй! — завизжал Морфо, обнажив острые зубки.       Лежавшая на ветке над манежем ночная закрыла голову лапами.       — Ох, шо ж я маленьким не сдох? — простонала дракониха. — Бромелия! Бромелия, тащи сюда свой хвост, мелкие опять расчирикались!       Из кроны орехового дерева показалась красная морда радужной, но тут же скрылась. Судя по запаху забродивших фруктов, донесшемуся до Соболя, красная радужная уже пару часов как была синей. Ночная зашипела, выгнув шею, на спине поднялся воротник из хаотично разбросанных шипов, похожих на чёрные сталагмиты.       — Кумин! — странная ночная дёрнула ветку над головой. С неё тут же соскользнула песчано-желтая миниатюрная дракониха с мятно-зелëным за ушами и чёрным на кончике хвоста. Присмотревшись, Соболь увидел хищно загнутое скорпионье жало. Радужно-песчаная медленно потянулась и спрыгнула к манежу.       — Ну что, ваша нянька опять с утра хороша? — проворчала Кумин. — Опять вкалывать мне. Тогда бы и порцию еды за неё давали. Катали бы вы меня вместо шарика. Чем хотите заняться, мелкие?       — Давай драться! — взвизгнули одновременно Морфо и пара ночных.       — Ты будешь Мракокрадом! — поддержал идею оранжевый радужный.       — Хочу вышибать камешки! — продолжал Звëздочет.       — Хочу спать! — взвизгнул голубой дракончик с белыми пятнышками.       — Ты всегда спишь, Жасмин!       — Давайте лучше рисовать!       — Почитай нам свиток!       — Камешки!       Песчано-радужная с потерянным видом повернулась к земляным.       — Вы, это, если пеплогрива вашего увидите, одолжите его огненнную штуку, — попросила она. — Чего-то вдруг резко захотелось застрелиться.       — Может, мы поможем? — предложил Охр.       — Застрелиться?       — С маленькими нянькаться. Нас шестеро, плюс Пламень.       — Я могу почитать, — кивнула песчаная, присаживаясь на циновке. Еë царапины затянулись тëмными корками, но крыло до сих пор плохо двигалось. — Или поиграть в прятки.       — Уя! — пропищал Маргай — Фпяпки!       Кумин разбила дракончиков на пять групп. Звëздочет и Жасмин сели играть в камешки с Охром, оранжевый дракончик и Морфо брорлись с лапой Соболя, Стерх принесла несколько ненужных кусков свитков и банку чернил, Камыш объяснял малышам, как рисовать утку на воде. Кипрей рассказывал двум ночным о похоже в пещеру, а Пламень ходила вокруг дерева, делая вид, что на замечает спрятавшегося в дупле Маргая, несмотря на то, что его хвостик болтался в полукогте от её носа.       — Ласточка! — крикнула Кумин, окинув взглядом драконят.       Странная ночная снова заворчала и привстала, едва разлепив глаза. Её хвост, раздвоенный посередине, яростно хлестал ветку под ней.       — В что дело, Кумин?!       — Ты видела вчера Онциллу? Питахайя забрала её к себе?       — Тогда бы и Маргая забрала! Пересчитай!       — Дракончиков десять! — нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, продолжала Кумин. — Должно быть одиннадцать! Онциллы нет!       — Игает фпяпки! — раздалось из дупла над головой Пламень.       — Онцилла играет в прятки? Погоди! Вы вчера вечером ходили за ограду лагеря с Бромелией! Она тогда от тебя спряталась?!       — Да! — заявил Маргай.       — Бромелия! — завизжала Кумин.       — От неё толку не будет, — выдохнула ночная, спрыгивая с ветки. — Надо искать её самим!       — Оставайтесь с Камышом, мелкие! — приказала Кумин. А вы, — она ткнула когтем в земляных, — все за мной!       — Я тоже помогу! — вышел вперёд Звëздочет. — Мне уже год, по правилам я могу покидать лагерь!       — У тебя больная лапа, — напомнила Кумин.       — А у него нет крыла, — ночной указал на Соболя. — Но он же гуляет сам!       — Ладно, — согласилась Кумин. — Но держись рядом с Соболем. Будешь его крыльями.       Соболь выскочил из лагеря впереди всех, втягивая ноздрями воздух и приглядываясь к протоптанной траве. Звëздочет порхал над его головой, нарезая круги.       — Какого она обычно цвета? — спросил его чëрный великан.       — Немножко синий, немножко зелёный. Как море.       — Бирюзовый, это называется бирюзовый, — подсказала снизу Кумин. — С розовыми крыльями и жёлтым брюшком.       Охр шёл следом за старшим братом, на спине его висела шлейка Соболя с привязанной к ней аптечкой из носилок пеплогрива. Потрошитель, Какао и Жаб парили над верхушками деревьев, разглядывая ветки, на которых могла застрять малышка.       — Онцилла! — крикнула Питахайя. — Онцилла!       Уловив движение впереди, Соболь преградил крылом дорогу следовавшим за ним драконам. Перед ним лежала груда замшелых камней, но в щели между ними мелькнуло что-то розовое. Из норки высунулась сонная тëмно-бирюзовая широкая мордочка с жёлтыми глазами. Кажется, Онцилла даже не искала маму. Она просто заснула, играя в прятки.       Маленькая радужная, зевая, соскочила на камень ниже и громко фыркнула, когда травинка защекотала ей нос.       — Чивячок! — пролепетала она, указывая коготком в траву. — Бшой чивяк!       — Слава Лунам, Онцилла! — с облегчением вздохнула Кумин. — Я торжественно клянусь оторвать голову Бромелии!       — Фыф! — Онцилла подскочила на камешке, указывая на найденного червячка.       — Не двигайся! — вдруг взвизгнул Звëздочëт.       Питахайя сделала ещё шаг в сторону дочери, как вдруг из-за груды камней с рёвом вылетело что-то чёрное исполинских размеров. Это был крепкий шестилапый дракон с белым пятном на сизой гриве. Снежноягодник прыгнул на радужную, откинув её в сторону, затем кинулся к маленькой полукровке. Схватив её передней запой, пеплогрив поднял кроху над головой. Радужно-земляная пронзительно завизжала, хватаясь за лапку.       — Порву, урод! — заревел сверху Потрошитель. Ночной собирался вцепиться в шею пеплогрива, но путь ему преградил Звëздочëт.       — Не трогай его! Смотрите! Смотрите на его переднюю лапу!       Соболь сделал шаг ближе и увидел извивающееся между когтями чëрное тело с бледным узором. Снежноягодник когтем надавил на голову гадюки и с хрустом раздавил змеиный череп.       — Бо-о-о! — завыла Онцилла, протягивая переднюю лапку. Один из бирюзовых коготков почернел. Тëмнота медленно расползалась.       — Ты, земляной! — пеплогрива указал на Охра. — Ремни!       Охр без промедлений скинул шлейку и затянул ремень на лапке дракончика.       — Теперь соси коготь! — приказал пришелец. — Быстрее!       Пеплогрив снял с шеи квадратную, обшитую тканью шкатулку, и принялся рыться в ней, перебирая звенящие колбы.       — Делай, что он говорит! — поторопил Охра Жаб. — Попробуй отсосать яд. При приёме внутрь он безвреден. Ты уверен, что ей можно помочь? — обратился он к Снежноягоднику.       — Можно, — резко ответил он. В его когтях была маленькая баночка с серой, знакомо пахнущей крышкой. — Радужная, держи её!       Питахайя взяла Онциллу на лапы, но та крутилась и визжала, вырывая лапку из пасти Охра. Вся её лапа вплоть до ремня почернела, чëрные щупальца начали проползать дальше. Чешуя малышки стала белее снега.       — Слушай меня, — промурлыкал Снежноягоник, склонившись над плачущей крохой. — Сейчас я позову волшебную пчëлку, она поцелует твою лапку и боль пройдёт. Только тебе надо не шевелиться и закрыть глаза!       Онцилла, полузакатив глаза, обвисла в объятьях матери. Снежноягодник крепко ухватился за лапку полурадужной. В его когтях блестел стеклянный цилиндр с поршнем и длинной и тонкой иголкой. Проколов мягкую крышку банки, пеплогрив втянул в стекляшку желтоватое содержимое. Отодвинув Охра, он ополоснул лапку жидкостью из аптечки. Спустив воздух из иглы, он защипнул шкурку на лапке и ввёл иглу между чешуйками. Стоило ему надавить на поршень, как чëрные щупальца дëрнулись, будто от боли, и спрятались под ремень. Вытащив иглу, Снежноягодник уколол малышку ещё раз, но уже в почерневшую лапку. Затем с другой стороны. С каждым уколом темнота съеживалась, пока не скукожилась до маленькой точки на месте укуса. Уколов лапку ещё раз и полив на неё отвратно пахнущей жидкостью, он надавил на коготок, выдавив остатки яда вместе с кровью.       — Можешь смотреть, пчёлка улетела.       Снежноягодник снял ремень и погладил исколотую лапку, восстанавливая кровообращение. Онцилла вяло наблюдала за чужаком, который снова порылся к нагрудной шкатулке. В его когтях была стеклянная фигурка в виде золотой рыбки. Как ни странно, но фигурка пахла фруктами. Малышка потянулась лапками к рыбке и взяла её в рот. Её бледная чешуя стала приобретать цвет спелого банана.       — Это мармелад, — пеплогрив мягко оттолкнул лапу Питахайи, попытавшейся вырвать подарок прежде, чем дочь откусит от него. — Ну, фруктовый сок, но в жевательной форме. Он мягкий. Пока вы гуляли, она уже три штуки схомячила.       — Ты всё это время был с ней? — удивился Соболь.       — Ждал, пока за ней вернутся. Кто его знает, как вы отреагируете, если я припрусь к вам в лагерь?       — Где остальные? — прорычал Потрошитель. — И что ты делаешь рядом с нашим лагерем?       — Это вы разбили лагерь рядом с мои гнездом, — невозмутимо ответил пеплогрив. — Я уже пару месяцев тут! А остальные на Студëном.       — Вата и Листопад. Я знаю, что они с тобой.       Снежноягодник вздрогнул и вытаращил глаза.       — Листопад здесь? Ничего не понимаю!       — И они ищут Глина! — добавил Охр. — Зачем он вам?       Снежноягодник пожал плечами четырёх лап и полез в шкатулку. Соболь обратил внимание на длинный текст, написанный спереди. Это было похоже на рекламу, но с кучей незнакомых Соболю выражений. Надпись гласила:

"Праздничное агенство

КОНФЕТТИ

УКРАСИМ ВАШ ПРАЗДНИК!

Фигуры из воздушных шаров

Цветочные композиции

Пиротехника, салюты

Освещение

В продаже сладкие подарки!

Выступление живых музыкантов: ансамбль "Полнолуние", Вранокрыл, Ежевика

Дымогорье, Магнитный бульвар, д. 5"

      "Живые музыканты? Ну, жабе понятно, как они мёртвые петь будут?"       Пока Соболь представлял группу певцов, бездыханно лежащих в обнимку с инструментами, Снежноягодник заговорил.       — Кто его знает? Может она его приревновала?! Каждый пëс в округе знает, что жена у него гулящая! Да ему в постели курить нельзя, потому что это общественное место!       — Это Беда гулящая?! — удивился Потрошитель.       — Мусковита, дурень, — Снежноягодник закинул в рот мармеладку. — Ему Ряба говорил её бросить, но этот идиот всë-таки не поймёт, что женушке нужна не его любовь, а денежки его бати. Да и бесплоден он, у него синдром этого, как его... — дракон пощелкал когтями на средней лапе. Получается, после него наследство получит жена.       — Чего? — голос Кипрея сорвался на писк. — Какие мои денежки?! Какое наследство?       Пеплогрив глянул на старого земляного, вскинув брови.       — А, так вы не про сына Совопëра? Ну, владельца консервной фабрики? Их там двое близнецов, то ли Рябобрюх и Глинохвост, то ли наоборот. Серые такие, в рыжих пятнах.       — Нет, речь о земляном.       — Ну, такого не знаю. Значит, обидел он её чем-то.       — В том и дело, — медленно произнёс Охр. — Что он никого намеренно не обидит!       — Ну, значит, её обидел его тëзка. Я ж сначала подумал, что вы о консервных близнецах? Много ли в Пиррии драконов с одинаковыми именами? Вот на Студëном достаточно. У нас имена сокращать можно, поэтому иногда путаница выходит. Например, в нашем институте на пятом курсе учится Снежноцвет. Кто там на очереди на медосмотр? Снеж из токсикологов. Захожу в кабинет. И бздых с ним лбами!       — О, я знал двух Луней. Оба были небесными, — Кипрей презрительно хмыкнул. — Чтобы не путать, одного из них сожгла Беда. Не то чтобы это было связано с тем, что он — маньяк-насильник...       — У няньки, Ласточки, тëзка аж воришка! — поддержала разговор Питахайя. — А у Жаба — земляной.       — А у папки моего тëзка моим учителем математики был. Причём, полный, — взгляд пеплогрива затуманился печалью. — Тоже Дымослед.       Охр придвинулся к пеплогриву, осторожно заглядывая ему в глаза.       — С твоим папой что-то случилось?       — Его убили. Вместе с женой и нерожденными дочерьми, двойняшками. Отравили, — холодно бросил шестилапый дракон. — По официальной версии, имя убийцы, находящегося в бегах, — Снежноягодник.       — Тоже твой тëзка?       — Нет, я сам, — вздохнул пеплогрив. — Но я никогда и не думал убить папу! Я любил его. Даже мачеха ко мне хорошо относилась! Это сделали Листопад и Вата. Вата хочет себе моë место, чтобы жить припеваючи и ничего не делать. Она воспользовалась тем, что я отучился на криминалиста-токсиколога, достала где-то ядовитое зелье, убила папу и свалила на меня!       — А кто такой коксиколог?       — Ток-сиколог это дракон, изучающий яды, — он кивнул на труп змеи. — И преступления, с ними связанные.       — Звучит ужасно сложно. Неужели Вате нужна такая профессия?       — Это не, кхм, основная моя должность, — смутился Снежноягодник.       — А какая основная? — сощурился Потрошитель.       — Ну, просто я в изгнании и, технически, не занимаю эту должность. Но если я добьюсь заключения Ваты...       — Не тяни ящерицу за хвост! — прикрикнул ночной.       — Ну, к-король. Моих сестёр убила Огонь, а другие не родились, так что я — единственный наследник.       Глаза Потрошителя медленно поползли на лоб.       — Кровный, по крайней мере, — уточнил Снежноягодник. — Вата приёмная, так что она может претендовать на трон только если других конкурентов не будет.       — Самцы могут быть королями? — уточнил Потрошитель.       — Ага. Это ещё со смерти Матери повелось.       — Твоей мамы? — переспросил Охр.       — Нет, Матери. А, да! Знаете, пару тысяч лет назад произошло землетрясение?       — Падение Агатовой горы, — твëрдо сказал Потрошитель. — Знаю.       — И от этого же землетрясения рухнул дворец, убив всю королевскую семью кроме одного новорождённого дракончика, — пеплогрив подогнул лапы под себя, устраиваясь удобнее. — Но тот оказался замурован в самой дальней комнате замка. Завалы разбирали пять дней и уже мысленно его похоронили. Добравшись до детской, они нашли принца, живого, хоть и обезвоженного. А рядом с ним — мëртвую женщину. Ну, самку воришки, которую держала королева. Она на днях потеряла своего ребёнка. Придворный лекарь осмотрел воришку и дракончика, заключив, что малыш не умер от обезвоживания только благодаря тому, что женщина сцеживала ему в рот грудное молоко. Для него это была пара глотков, но именно она и отделяла его от верной смерти. Все звери жить хотят, но не все ставят жизнь потомства превыше своей. С тех пор мы называем воришек людьми и живём в мире. Это Ромашка, моя нянька.       Пеплогрив снова полез в шкатулку. Оттуда он достал книжку с вложенными в неё бумажками, похожими на счета в кафе, но вместо блюд в них были записаны длинные непонятные названия. Полистав страницы, он вынул блестящий плотный прямоугольник. На нëм был слегка мутный портрет маленького, головастого и неуклюжего шестилапого дракончика, покрытого белым пушком. Рядом лежали двое угольно-черных пеплогривов, один — с довольно внушительных размеров животом. А на лапе у него, точнее, у неë, беременной самки, сидела молодая самка воришки с пушистыми каштановыми волосами.       — И ты — последний потомок того принца? — Соболь внимательно разглядывал дракониху. Похожий хвост он видел в Песчаном королевстве, когда Тëрн позволила ему изучить коллекцию Огонь. Чëрный, с завитками пуха. И воришка. Он точно видел именно ту воришку в витрине! Земляной сердито замëл хвостом по траве.       — Как видишь, — печально заключил Снежноягодник.       — Каким нужно быть чудовищем, чтобы выпотрошить новорождённых малышей и их мать? — ахнул Кипрей. — А я ещё думал, что Рогоз и Рябчик — твари без родительских инстинктов.       — Могу даже представить, в какой очерёдности это происходило! — процедил Соболь. — И Ибис, собака, ещё надеялась получить косточек от обеда Огонь!       Питахайя крепко прижала к груди заснувшую Онциллу. Малышка ровно и глубоко дышала, ранка на её лапке перестала кровоточить. Снежноягодник вытянул шею, в очередной раз убедившись, что с радужно-земляной всë в порядке.       — Пойдём в лагерь, — холодно приказал Потрошитель. — Поговори с королевой лично.       — Поговори-те! — пропел Охр. — И не забудь "Ваше Величество!"       — Мы ещё не имеем доказательств того, что он не брешет, — процедил телохранитель.       — Так же, как и доказательств моей вины, — скривился пеплогрив.       Ночной хлестнул себя хвостом по боку и полетел ко входу в лагерь. Снежноягодник раздражённо фыркнул, смотря ему в след. Соболь наблюдал за мимикой и движениями чужеземца. Он держался уже не так уверенно, как при их первой встрече. Было видно, что он нервничает, вступая на территорию враждебного к нему племени. Шёл пеплогрив медленно, сначала пропуская вперёд радужных и земляных.       — Хочешь нести еë? — Питахайя протянула Снежноягоднику спящую дочь. Тот настороженно поводил ушами, но аккуратно взял дракончика передними лапами, встав при этом на средние. Выражение его морды смягчилось, взгляд потеплел.       Соболю только и оставалось удивляться анатомии пеплогривов. Целых четыре рабочих лапы, а не две, как у него. Берёшь одной лапой книжку, другой — уголёк, сидишь, делаешь заметки. Вот Снежноягодник может при этом и ходить, сидя — даже писать в двух книжках одновременно! Вот это производительность!       — Эй, Снежноягодник, — окликнул Соболь пришельца. — Ты что-то слышал по поводу сока гевеи?       — Гевеи? — переспросил пеплогрив. — Гевеи...       — Такое тропическое дерево, выделяющее белый сок. В них навтыкали жёлоба.       — А! Я понял! Мы собираем каучук с этих деревьев. У меня на родине солнце раз в год встаёт, света нет. И деревьев нет тоже. Поэтому мы плаваем сюда. Вы, радужные, всё равно никак эти деревья не используете, в то время, как их паразиты точили. Мы едва спасли местную популяцию!       — А каучук зачем?       — Для изготовления латекса, резины... Ну, это очень эластичный водонепроницаемый материал, — он спохватился и вынул из сумки использованную баночку от противоядия. — Вот, крышечка сделана из него. При желании резину можно растягивать в несколько раз. Она не пропускает жидкости и газы, после использования может восстанавливать размер, близкий к первоначальному. Полезная штука. Используется для изготовления перчаток, крышек, пипеток. Ещё из неё делают мешочки, которые наполняют воздухом, и украшают ими помещения. А если накачать их гелием, то они будут летать.       — Мы поймали такой этой ночью. Светящийся.       — Метеорологический зонд? С чего бы ему тут взяться?       — Его запускали прихвостни Листопад, — ответил Кипрей. — Темноводица и Хамелеон.       — Хамелеон, — эхом повторил Снежноягодник. — Такого я не знаю. А Темноводица это приёмная дочь Ваты. Ни за что бы на неё не подумал. Она была единственной, кто не поверил в мою причастность к отравлению.       Пеплогрив переложил спящего дракончика в другую лапу и наклонил голову, закрывая её глаза от солнца. Держась рядом с Соболем, он ступил в арку из плюща, отделяющую лагерь от окружающего леса. Радужные, сидевшие на изогнутых ветвях, позеленели и сбились в кучку. Ночные встопорщили шипы на спинах при виде великана, но выстроились вокруг манежа, прикрывая драконят и стариков.       — Он не несёт для нас угрозы! — крикнула Питахайя. — Этот дракон только что спас мою дочь!       — Это король племени пеплогривов, — добавил Охр. — Он хочет поговорить с вашей королевой!       Из подвешенного на дереве гнезда выскользнула гибкая зелено-       — По поводу чего? — воротник Ореолы нетерпеливо вспыхивал красным.       — Ваше Величество! — Снежноягодник подогнул средние и передние лапы, склонившись. — Я пришёл просить у вас помощи!       — Занятно. Помощи в чëм?       — В возвращении моего трона, — тихо сказал Снежноягодник. — Но прежде всего — моей репутации.       — Я не буду отправлять своих подданных на войну, не имеющую к ним отношения, — отрезала королева.       — Мне не нужна армия. Корни злодейки, Листопад, лежат в Пиррии. Мне нужна информация о его прошлом, о том, что она замышляет, какие планы на Пиррию.       Онцилла на лапах пеплогрива закопошилась, и он подвинулся ближе к манежу, чтобы посадить её рядом с братом. Но малышка внезапно замахала лапками и запищала.       — Ни-и-и! Нь на-а-ад!       — Ты чего? — Снежноягодник указал на сидевшего в углу Маргая. — Разве это не твой братик?       Он посадил кроху на пол манежа, и второй полукровка тут же подскочил к ней, шлепнув лапкой по бирюзовому хвосту.       — Насëл!       В ответ Онцилла разразилась душераздирающим криком. Бедняга потерялась, провела всю ночь с жутким пришельцем, была укушена драконьей гадюкой и чуть не умерла, но самое страшное — она проиграла брату в прятки!       Королева радужных внимательно смерила пеплогрива взглядом.       — Посмотрим. Информация за информацию, — холодно сказала она. — Зачем ей Глин?       — Да, копать-колотить через колено! — воскликнул Снежноягодник. — Да я о нём даже не слыхивал! Кто он вообще этот Глин?       — Наш брат, — напомнил Охр.       — А ещё? Ну, кто он по профессии? Не зря же к нему прицепились! Наверняка он разрабатывает тайное оружие, или у него есть доступ к важным документам? Или он дракомант? Или он долбаный принц?! — пеплогрив нервно зажестикулировал лапами.       — Он целитель и учитель самообороны в академии Яшмовой горы, — ответила Ореола.       Внезапно Охр выскочил вперёд, размахивая хвостиком.       — В академии учатся Карапакс и Анемона! А ещё там работает Солнышко, единственная наследница Тëрн! Ей и правда нужен доступ в академию, только не за тем, зачем мы думали! Она хочет взять заложников!       — Имеет смысл, — прорычал Снежноягодник. — Она захватила мой трон, теперь тянет лапы к соседним королевствам.       Королева Ореола поднялась на четыре лапы и махнула хвостом в сторону шалаша на противоположном краю лагеря.       — Пройдëм туда. Расскажешь мне всë, что знаешь о пеплогривах, что можно от них ожидать... И откуда взялась вообще эта Листопад. Соболь. Собирайтесь. Вам нужно добраться до академии как можно скорее. Мы приглядим за Искром и Пламень.       — Меня подождите! — спохватился Снежноягодник. — Я тоже пойду! У меня тут ружьё спрятано! И лодка!       Шестилапый вскочил и посеменил следом за Ореолой. Проводив его взглядом, Охр свернулся клубком у лап Соболя. Сам чëрный земляной тоже не мог не беспокоиться. Если Поток сейчас где-то там, ей угрожает опасность. Но самое главное — Листопад может навредить Камушке! Любопытная малышка точно попытается сунуть мордочку в её дела.       — Тебе нужно отдохнуть перед дорогой, Соболь, — Охр пихнул старшего брата мордочкой.       — Надо собрать вещи в дорогу. Аптечку, фрукты...       — Мы соберëм. Выспись лучше.       — Я уже достаточно поспал! — запротестовал Соболь.       — И достаточно поработал. Ради чего так надрываться?       Соболь фыркнул и мотнул хвостом.       — Он доказывает, что нужен вам, иначе вы его бросите.       Чëрный земляной оглянулся на манеж. На нëм сверху сидел маленький ночной. Встретившись с ним взглядом, малыш развёл лапками.       — Опять за старое, Соболь? — закатила глаза Стерх.       — Ты наш брат, а не слуга, — поддержал Охр. — Ты кормил нас, спас от бешеного песчаного, помог Камышу, защищал от стрелялки пеплогрива... Мы тоже хотим о тебе позаботиться.       — Я и так виноват! Если бы не я, вы бы были уже у Яшмовой горы! Я только мешаю вам!       — Не говори так, Соболь, — мягко, но строго сказал Охр. — Отсутствие крыла не делает тебя хуже. Вот у Глина...       — Хромота и оторванное крыло — разные вещи! Ты хоть раз видел нелетающего дракона?!       Охр молча указал на шалаш, в котором скрылся Снежноягодник.       — Причём, заметь, их технологии куда продвинутее наших, — Стерх нарисовала когтями квадрат. — Противоядие, эти шары, летающий аппарат, этот странный портрет... От крыльев большой пользы нет, если котелок не варит. А если варит, то и без них обойтись можно. Придумаем выход из положения!       — Здесь неподалёку есть пещера с подземной рекой. Она принесёт нас точнëхонько к Яшмовой, — пробасил Кипрей. — Мы поплывëм.       — И Снежноягодник обещал помочь, — Охр погладил Соболя крылом. — У него наверняка есть супер-технологичная штука, чтобы быстро плыть или лететь. Как-то он без крыльев добрался же до нас.       Соболь улыбнулся, лёг на бок и игриво боднул младшего брата в лоб.       — Уговорил, но только в этот раз!       — Ваше величество! Ваше величество!       Подняв голову, Соболь увидел жёлтого радужного, спускающегося с неба. Растопырив воротник, он неловко приземлился в центре лагеря и снова завопил.       — Ваше Величество!       Изумрудная мордочка Ореолы выглянула из шалаша.       — Что ты тут делаешь, Ананас?       — Ваше... — жёлтый радужный приобрёл цвет плесени, крылья его тряслись. Присмотревшись, Соболь увидел кровоточащую рану на его лапе. — Убили! На... напали!       — Кого убили? Говори медленнее, — потребовала королева, но в её голосе чувствовалась тревога.       — Бывшие королевы, — Ананас упал плашмя на траву, — подняли восстание!