Цветущая лихорадка

      Шёл тримиллионапятьсотседьмой день экспедиции в далёкие земли. Солнце поднялось высоко над горизонтом, тёплый весенний ветерок шевелил занавес из плюща. В лесной чаще кричали диковинные тропические птицы, бродили невидимые хищники. Камушка и Соболь продирались сквозь густые джунгли в поисках неизученных видов. Не так давно они наткнулись на стадо высокогорных снежных дикобразов и едва не наступили на хвост смертельно ядовитому кокосовому сцинку.        — Очень любопытный экземпляр, — Камушка указала на растущий из трещины в камне ствол молодой сосны с жёлтым одуванчиком, приклеенным на смолистый побег. — Северо-восточный подсолнюшневый кедр. Зарисуйте, коллега.        Соболь взял в лапки уголёк и принялся калякать на обрывке пергамента, сосредоточенно мигая радужным воротником.        — Ага-а-а! Кто это тут у нас?        Взвизгнув, Соболь распластался у Камушки под животом. Из тёмной пещеры высунулась острая медно-рыжая морда. Из ноздрей чудища валил дым. Оно поползло навстречу заплутавшим исследователям, оскалив белоснежные зубы.        — Это гигантская огненная саламандра, — ахнула Камушка.        — Именно, — прошипел монстр, подкрадываясь ближе. — И я ужас как люблю кушать маленьких дракончиков.        — Так, так, — остановила гигантскую огненную саламандру Камушка. — Последний раз повторяю. Мы не дракончики, мы учёные.        — Мы в эпспедиции, — добавил радужно-ночной, прижимаясь к каменному полу.       — А-а-а! Так что вы сразу не сказали, что вы учёные? Это же ещё лучше! А ну, как я сейчас вас поймаю и съем ваши большие и вкусные мозги!        Камушка с воинственным писком кинулась на гигантскую огненную саламандру и мощным ударом опрокинула её на пол.        — Аыа! Никакого уважения к редким видам! — прохрипело чудище за секунду до того, как Камушка отточенным ударом коготков вспорола гигантской огненной саламандре брюхо.        — А теперь пойдём спустимся вниз к подземному озеру, — прошептала Камушка. — Там обитает морское чудище!       — Карапакса-то хоть пощадите.        — Цыц, — шикнула маленькая земляная на огненную саламандру. — Мы тебя убили.        — Может, вам с Миротворцем заняться чем-то кроме того, чтобы сеять хаос по всей академии? — Беда перевернулась на лапы и стряхнула с себя пепел от сгоревшего одуванчика.        — К примеру?       — Может, пойдете в пещеру искусств и полепите что-нибудь? А я потом запеку ваши поделки?        Камушка скептически прищурилась. Сидеть до вечера в пещере?        — А потом вы с Глином и Надеждой пойдете гулять в лес. После того, как у него закончатся лекции, — добавила Беда.        — Ла-а-адно, — нехотя согласилась Камушка. — Где эта, пещера ваша?       Беда махнула кончиком хвоста, приказывая малышам идти следом. Камушка шла впереди на случай, если Беда резко затормозит. Они поднялись по просторному коридору выше, почти на самую вершину горы. Оттуда, через занавешенные плющом окна, открывался вид на заснеженные вершины, густой лес и даже на клочок пустыни.       Камушке в академии сразу понравилось. С самого утра, ещё до начала занятий, они с Глином и друзьями Беды обошли учебные пещеры, поймали несколько рыб в подземной речке и закусили яблочным вареньем, которое приготовила для них небесная. Камушка познакомилась и с другими учителями: принцессами Цунами и Солнышком, Ластом, и библиотекарем Звездокрылом.        Миротворец тоже остался в академии, наотрез отказавшись возвращаться во временный лагерь радужных. Его мама, Надежда, была вовсе не против того, чтобы он водился с Камушкой, даже оставляла их под присмотром Беды и её компании.       Небесная дракониха со всей ответственностью приняла на себя обязанности старшей сестры, с помощью Карапакса расписала полноценное меню и занятия на день. Камушке сперва было непривычно наблюдать за тем, как совершенно незнакомая небесная выполняет обязанности, от которых отказалась родная мать. Если Глин играл с малышами, развлекал их, то Беда в то время сидела чуть поодаль, как орлица над гнездом, охраняя свою семью. Стоило кому-то косо посмотреть или обменяться нелестными комментариями о лапках маленькой земляной, как они тут же ловили на себе горящий гневом взгляд голубых глаз. Несмотря на гиперопеку Беды, в Академии царила атмосфера спокойствия. Может, дело в том, что злодеи, пожирающие драконят, оказались плодом фантазии Камушки. А может и в том, что присутствие самих малышей разрядило напряжённую обстановку. Так или иначе, никто не был против новых, хоть и шумных, маленьких соседей.       Пещера искусств была самой большой и светлой из всех, что Камушка видела, за исключением главного зала. Под потолком между цветочными горшками висели гирлянды из светящихся стеклянных шаров. На окнах кроме плюща качались украшения из стеклянных фигурок. На полу стояли деревянные бруски, каменные глыбы и вёдра с густой голубой глиной.        — Вон, берите и лепите, — Беда указала на вёдра. — Вот там — гончарные круги. Лапой давите на педали и крутите.       Камушка села на лавочку у круга и нажала лапкой на качающуюся досочку. Круг слегка провернулся, но доска тут же ушла из-под лапок. Слишком короткие.        — Об этом я не подумала, — призналась Беда.        — Помочь?        Из коридора выглядывал Тритон, опасливо косясь на огне чешуйчатую.       — Ты чего не на занятиях? — нахмурилась Беда. — Ты не участвовал в поисках.        — У меня жар, —  земляной пожал плечами и шумно шмыгнул носом. — Переохладился во время экскурсии в тундру. Глин сказал, воспаление носоглотки. Отправил посидеть с Камушкой, раз она всё равно сопливит.       Камушка в подтверждение его слов пустила из ноздри пузырь. Тритон сел на лавочку рядом с крохой и надавил на педаль мощной лапой. Гончарный круг начал плавно вращаться.       — А теперь, значит, обмакни лапки в эту кадку с водой, — он указал когтем на бочонок справа от Камушки. — Это для того, чтобы они скользили лучше. Так, подержи-ка еë лапой.        Камушка положила лапы на быстро вращающуюся бледно-голубую кучку. Скользкий ком глины легко крутился под когтями.        — Отлично, а теперь плавно надавливай в центр, — Тритон смотрел за тем, как на комке появилась ямка. — Защипни краешек и очень медленно вытягивай вверх. Защипни по всей толщине. Можешь придерживать другой лапой.       Камушка сосредоточенно сжимала края чашечки, которая быстро росла, превращаясь в горшочек. Тритон смотрел за малышкой, одобрительно кивая.        — Надо же! Ну-ка, признавайся, ты раньше лепила? — он остановил круг и быстрым движением срезал изделие тонкой ниткой.       — Кругом? Неа. Только так, просто, — маленькая земляная соскребла с круга липкий комочек и лепила из него дубовый листик. — Давай ещё крышечку сделаем?        — А ты? — Беда внимательно смотрела на земляного. — Ты что, гончар?        — Ученик, — уточнил Тритон, шмыгнул носом. — Мама в столице держит лавку. Наша посуда даже у Ибис во дворце стоит. Мы с мамой и тëтей лепим, дяди обжигают и готовят краску, а мои сестры расписывают. Ты, это… — замялся он, обращаясь к Камушке, — извини, мы не хотели тебя обидеть вчера. Лично мы считаем, что твои шрамы на лапках очень крутые.        Камушка повернулась, чтобы посмотреть на бледные звёздочки, оставшиеся от колотых ран.       — Крутые?        — Ну, шрамы означают, что ты прошла через что-то страшное и выжила.       — Ага, — подтвердила Беда. — Ты видела Листопад? Мы уже встречали её в Мечте. Она хотя и притворялась бедной-несчастной, но в то же время в ней такая мощь ощущалась, что мне аж не по себе стало. У меня на это чуйка. Вот Глин, к примеру, как свет от факела, мягкий и тёплый. Цунами — как яркий костёр. А вот Листопад, — Беда присвистнула, — ни дать ни взять лавовый поток! Вроде медленный, неторопливый, но коль встал на пути — прихлопнет, даже не думай остановить. Не смотри, что лапа всего одна.       — А какой ты меня видишь? — спросила Камушка.       Беда села, задумавшись. Между зубами она зажала каменную насадку стеклодувной трубки.       — Пожалуй, маленькой искоркой, которую нужно защищать, чтобы не затушил ветер. Но у этой искорки есть потенциал и зажечь свечу, и распалить лесной пожар.        — Угу, — прогудел Тритон. — Боевые шрамы — признак большой силы.        — Силы, как же! Я пыталась защитить сестёр и братьев от воришек, — вздохнула кроха. — Но не справилась. Они вырубили меня и убили всех.        — Но ведь ты пыталась! Ты могла убежать или спрятаться, но встала на их защиту, рискуя собой. — Тритон сел на пол, чтобы их глаза были на одном уровне. — Бывают обстоятельства, перед которыми даже самые могучие воины бессильны. Не стоит себя винить, этим уже ничего не исправишь. Возможно, твои братики и сестрички сейчас где-то в другом месте, присматривают за тобой. Как ты думаешь, они хотели бы, чтобы ты росла счастливой или убивалась из-за того, что не справилась с воришками?       Камушка наклонилась вперёд, прижавшись макушкой ко лбу Тритона. Внезапно раздавшийся прямо над ухом звонкий писк заставил кроху вздрогнуть. Она подняла голову и посмотрела на окно. На каменном карнизе сидели четыре пухлых зяблика. Птички мелодично переговаривались между собой, осторожно поглядывая на драконов.       — Двое моих старших братьев погибли на войне, — шепнул Тритон. — И вот что сказала мама. Согласно древнему поверью, души погибших драконов могут посещать живых родственников, по которым соскучились, обращаясь в птичек. Представь себе, наша сестра ужасно горевала по братьям, и где-то через пару дней к нам в сад прилетели два дрозда, сели прямо на край еë столика, пели и не улетали, пока она не перестала плакать.       Камушка спрыгнула с лавки и медленно подошла к окну,  пытаясь не спугнуть пташек.        — Думаешь, это правда? — шепнула она Тритону.        Один из зябликов, громко пикнув, вспорхнул и приземлился на рог Камушки.        — Возможно, — улыбнулся земляной, глядя на пташек, по очереди запрыгивающих на лапку Камушки.       Зяблики чирикали, глядя на кроху, будто пытаясь с ней разговаривать или спеть весëлую песенку. После этого все четверо, один за другим, выпорхнули в окно.        — Пока! — пропищала малышка им вслед.       — С кем ты там разговариваешь?        В пещеру искусств, держа на весу больную лапу, вошёл Глин. На его боках висели плетёные корзинки.        — Это секрет, — хитро улыбнулась маленькая земляная, переглянувшись с Тритоном.        — Смотри, я слепил изюма, — Миротворец протягивал Глину похожую на оленя фигурку. — А Камушка сделала горшочек!        — Молодец, только не изюма, а изюбря. Ну что, пойдём и подышим воздухом?       — А мама?        — Надежда отдыхает в лазарете.       На круглых глазенках дракончика тут же заблестели слезы.        — Мама заболела?       — Мама просто устала, — спокойно ответил Глин. — У неë болят лапы, она говорит, что застудила их годик назад и время от времени они дают о себе знать.       Миротворец серьёзно посмотрел на целителя, будто пытаясь определить, обманывает он или нет.        — Давай мы наберём для твоей мамы ягодок? А ещё мы можем нарвать одуванчиков, и Беда сделает из них варенье.       — Да! — взвизгнул Миротворец. — Пойдём, нарвëм целую кучу земляники!       Он с разбегу запрыгнул в корзинку, неловко кувырнувшись через бортик.        — Беда, ты идëшь с нами?       — Неа, — махнула лапой небесная. — Слишком сухо. Я лучше подую светильники. Сколько ты там выспорил у Метели с Щуком? Или Метель тебя обогнал по сальтухам?       Тритон смущённо уставился на свои лапы.        — Щук обогнал по сальтухам. Метель обогнал по разбитым светильникам.       — Тогда помогай дуть, спорщик.

***

      На небе почти не было облаков. Установилась, наконец, по-летнему жаркая погода. Лес гудел от птичьего пения, а вода в лужах пожелтела от обилия пыльцы. Солнце щипало глаза даже через закрытые веки, но Камушка особо не жаловалась. Всяко лучше, чем холодная сырость, от которой болят лапы. Маленькая земляная ныряла в маленьком, одиноко плывущем облачке, хватая лапками белые завитки пара. Над ней в синеве летали ласточки. Миротворец ехал на спине Глина, ухватившись лапками за ремешки, на которых крепились корзинки. Ну прям всадник на верном скакуне!       — Эй, погоди, куда ты так мчишься? — окликнул Камушку старший брат. — Мы за тобой не успеваем.        Камушка сбавила скорость, почувствовав тревогу в голосе Глина. Они с Бедой наверняка ещё беспокоились по поводу Листопад и её компании. А если и правда они могли им с Миротворцем навредить? Почему тогда отпустили?        Вскоре внизу появилась полянка, усыпанная белыми цветами. Сладкий аромат земляники защекотал нос. Камушка опустилась на ветку голой сосны и скатилась в траву. Большие сочные ягоды прятались под цветущими кустиками, и приходилось ползать на брюшке, чтобы ненароком не раздавить их. Миротворец лëг рядом и тоже принялся набивать рот земляникой. Глин поставил на траву свои корзинки и аккуратно отодвигал листья, выбирая когтями красные ягодки.        — Помните, не уходите далеко, — напомнил он дракончикам. — Может, те подозрительные личности ушли, но тут могут быть воришки или медведи. Медведи — это такие большие мохнатые животные, похожие на больших собак, с куцыми хвостами и широкими ступнями.        — Я знаю, — кивнула Камушка. — Меня однажды заставили залезть в берлогу.        — И ты дралась с медведем? — ахнул Миротворец.        — Нет, просто убежала. Вход в берлогу закрыло горящее дерево, и я по нему вылезла.        Миротворец с уважением посмотрел на маленькую земляную и повёл носом.        — Чуешь? — шепнул он, навострив уши.        — Чую что?        Глин тоже прекратил собирать землянику и оглянулся, что-то высматривая в лесной чаще.        — Не уходите далеко, — сказал он. — Где-то рядом воришки.       Камушка прижалась к траве и прищурилась, пытаясь рассмотреть хоть что-то среди кривых стволов. С писком над её головой пролетели четыре зяблика. Птички, сделав круг над полянкой, сели на цветущую яблоню. Следом за ними из густой травы на дерево вспорхнули четыре длиннохвостые синички. Белые птички, почти невидимые среди цветов, переговаривались с зябликами, перескакивая с ветки на ветку.        — Надеюсь, вы не собираетесь их ловить? — раздался из-под дерева незнакомый голос.        Над кустиком таволги поднялась персиково-оранжевая голова с длинными рожками и голубыми глазами. На полянку вышел миниатюрный небесный с походной сумкой на груди. По росту вроде не старше лет пяти, но, судя по заострившимся чертам мордочки, уже взрослый. И до чего же он был похож на Беду! Будто их отлили по одной форме, разве что Беда была чуть крупнее. На спине у небесного сидела, обхватив шею руками, воришка.       — А почему ты тут? — обратился дракон к Глину. — Мы вроде договаривались, что ты к завтрашнему дню меня догонишь.       — Не думаю, что мы с тобой встречались, — земляной наклонил голову набок. — Ты, должно быть, от Брусничника? Ну, того, что с пятнами на груди.        Небесный смущённо провёл лапой по задней стороне шеи.       — Да, от него. Я слышал, по всей Пиррии ищут небесных без огня. Велели мне к нему подойти. Мол, Брусничник мою сестру видел. Но он послал меня сюда.        Глин мельком переглянулся с Камушкой. Кажется, он тоже заметил сходство странного небесного с его подругой.       — Меня зовут Небо, — представился дракон, виляя хвостом.       "Небесный по имени Небо!" — Камушка тихо фыркнула. — "Родители без фантазии — горе в семье."       — Я Глин, — ответил земляной. — А это Камушка и Миротворец.       — Какие хоро-о-ошенькие, — мурлыкал Небо, шагнув ближе.        Воришка слезла с его шеи и вытащила из-за пазухи маленькую пшеничную лепёшку. Протянув её дракончикам, она причмокнула губами, подзывая их, как щенков.        — Они уже достаточно большие, Ласточка, — обратился Небо к воришке. — Можешь с ними поговорить.        Воришка села на корточки и подползла ближе.        — На, малыш, кушай. Нас Брусничник угостил. В сумке ещё есть.        — Ты научил воришку разговаривать? — удивился Глин. — Как?       — Я с детства умею говорить, — Ласточка уперла руки в бока. — Просто у нас разные языки.        Камушка глядела на воришку с недоверием. Она вспомнила пеплогрива, за которым следил Миротворец, и его ручную воришку, говорившую на драконьем. И это не прибавляло ни капли доверия по отношению к новым знакомым. Камушка взяла из лапы воришки лепёшку и покрутила в коготках. Сверху на ней была косичка из теста и несколько сушёных фиалок под сахарной глазурью. Да, именно такими угощал всех её племянник. Она осмотрела изделие на предмет дырок, в которые воришка могла засунуть отраву, но лепёшка была целой. Откусив кусок и подождав несколько секунд, она оторвала половинку и протянула Миротворцу.        — Ещё они передали это. — Небо вынул из сумки связанные верёвкой цилиндры из толстой бумаги с фитилями и длинными палочками внизу. К связке прилагалась свернутая вдвое записка. — Брусничник прилетит до завтрашнего утра с Сапропелем и Лужицей. Это для остальных, — объяснил небесный. — Тут написано, какой сигнал что означает. Из мечты тоже будут запускать такие после заката.       Глин принял связку странных цилиндриков и поднёс ближе к мордочке, рассматривая.        — У Бруснички всё хорошо?        — Ну…  он сильно хромает. Рана вся зелёная.        — Это очень плохо, — нахмурился Глин.        — Поэтому он и летит сюда. В Мечте остался только ученик Мухи, и тот понятия не имеет, что делать.       — Посмотрим, — кивнул Глин. — Может, Карапакс что-нибудь придумает. Ты говоришь, самой Мухи нет?       — Ходят слухи, что она пропала, — шепнула Ласточка       — Ученик говорит, что она в отпуске, но мне кажется, что он темнит, — добавил Небо. — По глазам видно, что волнуется. Конечно, может, это из-за эпидемии.        — Эпидемии? — вытаращила глаза Камушка. — Бешенства?        — Нет, — мотнул головой Небо. — Две семьи земляных и несколько небесных одновременно слегли с какой-то болячкой. Озноб, жар, ломота в мышцах ужасная, на свет смотреть больно. И ещё в горле от обычной воды болит, будто стекло глотаешь. Я сам на неделе переболел. Муха всё понять не могла, что это, потому что внешне горло ни у кого не воспалилось. Прямо в пути задихорадило, пришлось в Мечте пожить. Ещё двое песчаных жаловались на озноб, Муха ходила к ним домой. А что она там видела — не сказала, потому что на следующий день на работу не вышла. Ученик к ним сам не ходил. Почему-то... Во-о-от. Потом я выписался и не знаю, чем дело кончилось. Ледяные все летят на родину, боятся, что эта зараза для них плохо обернётся. Это и хорошо. Говорят, болезни в холоде хуже распространяются. А я не могу на север. Замерзну.        — Так разведи костёр, — посоветовала Камушка. — Мы зимой у печки грелись.        — Я не умею дышать огнём, — вздохнул Небо. — Нет его у меня, совсем.       — Пошли, — Глин подтолкнул небесного крылом. — Отведем тебя в академию, разберёмся. Беда говорила, что у неё был брат без огня. Только она считает, что его убили. Его матери нужно было выбрать между ней и её братом.       Он поднял корзинку с горсткой ягод на дне и закинул на плечо. Туда же вскарабкался по лапе Миротворец.       — Вы допускали возможность того, что их мать не убила сына, а сделала вид, что убила? Как она выглядела? — Спросила Ласточка, усаживаясь на плечи небесного.       — Красная с рыжим, сердитая, со следами  ожогов от когтей на ладонях и щеке.        — Та, которая жила в пещере с маленьким отверстием сверху? С пятью…        — Да, с нами, с пятью дракончиками.        — Я видела её в тот день, когда нашла Небо. Но ожоги на ней были свежие.       Камушка заметила, что кончик хвоста ее брата задрожал от волнения. Самой ей не очень нравилась идея приводить к ним домой едва знакомого дракона, да ещё и сдружившегося с воришкой. От мысли о том, что может натворить зверюшка Неба, у Камушки заныли лапы.       — Но мы хотели набрать пуха на подстилку! — запротестовала она. — И ягод.        — Давай сначала проводим Небо, — мягко ответил Глин. — Он наверняка устал и голоден.       Камушка сердито фыркнула, но возражать не стала. Однако, всю дорогу до Яшмовой горы буравила Ласточку взглядом.       "Только попробуй что-то учудить, ух! Сама тебе лапки пооткручиваю, почувствуешь, каково на брюхе ползать!"       — Стой, кто летит!       Из-за облачка вынырнула Беда и преградила путь Небу.        — А ты кто? — прищурилась она, разглядывая персикового дракона.        — Брусничка нашёл, — Глин протянул лапу Небу, делая знак оставаться на месте. — Это единственный небесный без огня, которого мы нашли.       — Так это моя сестра? — Небо плавно спустился и сел на каменный выступ. — А мы правда похожи.       Беда приземлилась на расстоянии прыжка, глядя на Небо с подозрением. Ласточка на всякий случай спрыгнула с его спины и спряталась за крылом севшего рядом Глина.        — Все говорят, что Кречет убила моего брата, — огнечешуйчатая почесала подбородок. — Пурпур, Ястреб и Кречет погибли, Хамелеон неизвестно где. Так что свидетелей нет. Но ты прав, мы выглядим как родственники. Может, попросить Карапакса зачаровать ещё один камень?       Камушка переводила взгляд с Неба на Беду. Она понимала, что должна радоваться, что еë новая подружка тоже нашла себе братика, но в глубине шевелились подозрения. Что, если он самозванец, подосланный злыми дракомантами? Но если Небо и играл, то делал это очень убедительно. Безогненный небесный весь сиял, широко улыбался и вилял хвостом, как Чилим, когда ей кидали угощения.       — Я даже не подозревал, что у меня есть сестра-близняшка!       Он протянул к Беде лапы, но та резво отскочила, плотно прижав к спине крылья.        — Не лезь, дурак, сгоришь! Думаешь, почему меня Бедой назвали?        Небо сжался, повесив лапы.        — Тогда почему я раньше не сгорел?        — Раньше? Мы не встречались раньше.       — Когда мы были маленькими. Ты вылупилась с избытком огня, или он появился раньше?        Беда повела ушами.        — Вылупилась. И что?        — Ведь правда, — вмешался Глин. — Раз избыток огня появился у тебя ещё в яйце, то твой близнец, находившийся с тобой под одной скорлупой, должен был тоже сгореть, как сказала Пурпур.       — Думаешь? — Беда нахмурилась, несмело протянула лапу, но тут же отдернула. — Нет, я не хочу тебя обжечь. Погоди секунду, — она взмыла в воздух и помчалась ко входу в академию. — Карапакс! Ка-ра-па-а-акс! Тащи свой камень!       Из пещерки у подножия горы выскользнул пузатый зелёный морской. Перекинувшись с Бедой парой фраз, они моментально очутились рядом с Небом. Морской тяжело дышал, сжимая в лапах камешек, похожий на чаячье яйцо.       — Так, Карапакс. Сейчас я дотронусь до Неба когтем. Ты поднеси к нему камень и, если появятся ожоги, сразу лечи их, понял?       Беда села напротив Неба и протянула лапу указательным когтем вперёд. Небо тоже потянулся к ней, но остановился в половине когтя от её лапы.        — Готов? — шепнула Беда морскому. Тот в ответ потряс лапой с зажатым в ней камнем. — Поехали!        Она зажмурилась и ткнула когтем вперёд. Он столкнулся с преградой. Послышалось тихое "ой!" и Небо резко отдернул лапу. Беда открыла глаза, ожидая увидеть на ладони бедняги ожог третьей степени.       Небо сидел, разглядывая целую и здоровую лапу, затем снова потянулся к Беде и ухватил еë за запястье. Ни дыма, ни рассыпающихся в пепел когтей. Небесный нырнул под крыло огне чешуйчатой и по-кошачьи потëрся о еë горящий и дымящийся бок. И тут внезапно прыгнул, повалив еë на спину и крепко обхватив за шею передними лапами, задними — за пояс, обернул вокруг неë оба крыла и даже хвост.       — Я не горю, — завопил он. — Мне даже не больно! Только немножко щекотно! — добавил он, скатываясь с сестры на её крыло.       Беда лежала на клочке сгоревшей травы и широко улыбалась. Она была счастлива, и Камушка это чувствовала. Но сама земляная малышка ощущала только обиду. Зачем теперь Беде мягкая подстилка, если она может валяться в кучке с братом, как это делают земляные? И зачем ей она, если есть Небо с его воришкой. 

***

      Как она и ожидала, весь вечер Беда и Глин провели с новым знакомым. К ним же присоединились Солнышко и Ласт, который ужасно хотел своими глазами увидеть внезапно воскресшего сына Кречет. Миротворец спал в лазарете с мамой, а сама Камушка, сердито нахохлившись, просидела весь вечер в библиотеке. Она даже не пошла смотреть на запуск "сигнального огня" Сапропеля.       — Посмотрел земляной на воришку и говорит: "В мои сети угодил крокодил и запутал их. Коль сможешь их распутать, подумаю"! — Торф водил когтем по бумаге. — Взял воришка сети в лапы, а пальцы у него маленькие и тонкие, хорошо между верëвочек скользят. Быстро он распутал сети и отдал дракону.       Камушка, раздражённо дëргая ушами, нехотя слушала историю. Уже стемнело, но сна не было ни в одном глазу.       — "Так и быть, полезай ко мне на спину"! Сел на него воришка и схватился лапками за шипы. Прыгнул земляной в болотную топь и поплыл. Все крокодилы тут же бросились в рассыпную. Глазом воришка моргнуть не успел, как они уже пересекли болото и оказались у подножия высокой скалы.       Камушка подогнула лапы под брюшко и трагично вздохнула. Всë внимание теперь принадлежало Небу, а она ужасно хотела поиграть с Бедой в прятки.        — "Дальше не могу, погода не лëтная. Попроси небесных, они и не в такую бурю летают", — продолжал Торф, полностью погружённый в свиток. Кажется, его чтение заинтересовало намного больше, чем младшую сестрëнку. — Пошёл воришка вдоль скалы, смотрит вверх и видит двух небесных…        — Хочу кушать, — жалобно проскулила Камушка.       Торф оторвал коготь от бумаги и вскочил на лапы.       — Ладно, погоди, сейчас принесу, — шепнул он, накинув на Камушку лёгкое цветастое покрывало.       Наверно, её семья решила, что хлопковым одеялком можно заменить крыло старшего брата. Небо до сих пор с ними, это точно. Позовут ли они еë спать или так оставят в библиотеке? Даже Звездокрыл ушёл в свою пещерку!        — Налетай!       Торф вернулся с деревянной миской, наполненной овощным супом. Беда настояла на том, чтобы рацион Камушки был максимально разнообразным, поэтому кормили еë самыми неожиданными блюдами. Так, на завтрак были варëное пшеничное зерно с рубленым мясом и красная рыба на камне, на полдник — фруктовая нарезка и жареная ящерица с молоком, а на обед — здоровенный кусок свинины и придуманное Метелью с Ледоставом лакомство: мякоть фруктов, взбитая с молоком,  яйцами и ванилью, замороженная на палочке, а затем вывалянная в ореховой крошке. Маленькой земляной достался десерт с питахайей и персиком, а Миротворцу — с земляникой и бананом.        Камушка окунула мордочку в миску, ожидая отведать наваристого супчика, но…  Он был холодным, будто стоял в тëмной холодной пещере пару часов. Малышка подняла глаза на Торфа, как бы спрашивая, почему он не принёс хотя бы фруктов? Почему именно холодный суп?       — В чем дело?       Торф ещё и делает вид, будто всë нормально. Чем она заслужила такое отношение? Маленькая земляная нехотя стала лакать, давясь слезами и ледяным супом. Противный Небо, это всë из-за него!       — Камушка!       В библиотеку заглянула Беда, а за ней Небо, Солнышко и Глин.        — А-а-а, ты кушаешь, золотце! — Беда заметила влажные дорожки на мордочке земляной, и в глазах небесной отразилось беспокойство. — Что-то случилось? Ты плакала?        — Ничего не случилось, — накуксилась Камушка.        — Супом обожглась, что ли? — спросил Торф. Он ещё и издевается!        Камушка встала на лапки, не закончив еду, встряхнулась, как мокрый птенец, и выскочила из библиотеки, шмыгая носом. Солнышко не отставала, идя рядом.        — Ты себя плохо чувствуешь? Может, у тебя что-то болит?        — Ничего у меня не болит, я просто устала. — Камушка демонстративно смотрела в противоположную от песчаной сторону и споткнулась, попав лапой в трещину на камне. Раздражённо рыкнув, она царапнула пол коготками. Лапа ныла, пульсирующая боль разливалась от запястья до плеча.        — Ты не вывернула еë? Дай, посмотрю. — Глин протянул сестре лапу, но та отскочила, припав на больную сторону.        — Не надо, я в порядке. Отстань! Ты же оставил Небо на целых две минуты! Иди, а то он с горя растворится в своих слезах.       — Вот оно что… — Солнышко обняла маленькую земляную крылом. — Ты обиделась, потому что вы мало погуляли?       — Мы можем завтра вместе погулять, — несмело подал голос небесный.       — Завтра нет занятий, мы можем взять еду и пойти на целый день купаться на озеро, — добавил Глин. — И да, мы шли сюда, чтобы сказать тебе: в пещерке Кинкажу и Луновзоры тебя ждёт сюрприз.        Камушка быстро залезла на спину Солнышко, положив всë ещё ноющую лапку ей на крыло. Песчаная, стуча коготками о каменный пол, посеменила по коридору. Маленькая земляная оглянулась, ожидая увидеть следующих за ними Беду, Торфа и Глина, но те столпились вокруг Небо и что-то оживлённо обсуждали.        — А вы с нами не пойдëте? — крикнула малышка.        — Нам нужно ещё кое-что… решить, — Небо смущённо уставился на свои когти.       Камушка сердито фыркнула и едва удержалась от того, чтобы привычно шлёпнуть хвостом, но вовремя вспомнила, что под ней другой дракон. Солнышко быстро поднялась к пещеркам крылышек и завернула в уже знакомую Камушке спальню, где она утром знакомилась с друзьями Беды. У Луны и Кинкажу были гости. Кроме песчаного Вихря, морского Карапакса, его младшей сестры Анемоны, Ледостава и радужной из другого крылышка, к ним пожаловали двое земляных. Услышав шаги Солнышко, один из них обернулся, уставившись прямо на Камушку. Дракончик с карими глазами, бурыми крыльями и пятнышками на груди.       — Брусничка!       Камушка взлетела со спины песчаной и упала прямо в лапы племяннику. Сидевшая рядом Лужица закрутилась вокруг, виляя хвостом.        — Как мы по тебе соскучились, — Брусничник крепко стиснул маленькую тëтю в объятиях, — Ты так выросла! Гляди-ка и летать, поди, уже умеешь?        — Лучше любого небесного, — хихикнула Солнышко. — Нет, я серьезно. Беда за ней еле успевает! Луна, ты собиралась передать свитки в библиотеку. Давай, я их отнесу.        Взяв у Луновзоры несколько потëртых свитков об истории Пиррии, принцесса песчаных удалилась.        — Эй! Обязательно расскажи всë обо всëм! Где вы побывали, кого встретили? — Брусничник усадил Катушку в гамак рядом с Кинкажу. Тут он настороженно вытянул шею и потëр щеку крохи подушечкой пальца. — Что стряслось?       — Неважно, — отмахнулась Камушка.       — Очень даже важно, — настаивал Брусничник. — Кто тебя обидел?       — Небо, — мрачно ответила малышка. — Все только вокруг него вертятся, мне даже еду не погрели. Даже если меня похитят, то этого никто не заметит.        — Не говори глупостей! — ужаснулась сапфирово-синяя радужная, жёлтый воротник которой был похож на огромную фиалку.       Луновзора развернула на полу чистый свиток и обмакнула коготь в чернила.        — Просто Небо тоже часть вашей семьи, Глин и Беда стараются, чтобы он чувствовал себя комфортно. Возможно, они слишком сильно стараются, но они всë равно тебя любят, — мягко сказала она, выводя буквы в строчку. — Им будет проще, если ты тоже уделишь ему внимание.        Уши Камушки зажгло от стыда, а коготки от возмущения.        — Но мне не нравится Небо!        — Я тоже ему не доверяю, — признался Ледостав. Дракончик достал из нагрудного мешка маленькую бутылку с желтоватой жидкостью и резким запахом. Какой-то травяной отвар.       — Нам действительно нужно быть начеку, — принц Карапакс лежал рядом с сестрой и лепил на деревянном подносе что-то вроде глиняного кирпичика с железной рогаткой. — Но Луновзора смогла прочитать мысли новенького, значит нам нечего его бояться.       — Небо не может быть братом Беды, — Ледостав шлепнул лапой о пол. — Камушка, тебе говорили, откуда берутся дракончики?       — Из яиц.       — А яйца?       — Из семени.       Кинкажу, свернувшаяся было в своём гамаке, подскочила, выпучив глаза.       — А Соболь не спешит с такой информацией?!       — Мама и папа берут семена, закапывают в землю, и там растут яички, — продолжила Камушка.       — Так вот, — продолжил ледяной. — Чтобы появилось одно яичко, требуется одна мамина и одна папина семечка. В них заложена вся информация о том, как будет выглядеть дракончик, какого будет пола и даже чем он может заболеть. Но бывает так, что из одного яичка вылупляются сразу два малыша. Не забывай! Они появились из одних и тех же семян, а это значит, что у них одинаковые характеристики. Так, из одного яичка не могут появиться один земляной и один небесный. Или один рыжий, а другой тëмно-красный, — Ледостав многозначительно обвëл своë Крылышко взглядом. — Точно так же из одного яйца не могут появиться дракончики разного пола.       — Ну так завтра проверим Небо, — пожал плечами Карапакс. — Я думаю, Глин тоже это знает, разберёмся.       Камушка слезла с лап Брусничника и шагнула к морскому, разглядывая его проект.        — А что ты лепишь?        — О! — просиял Карапакс. — Это наше с Анемоной изобретение! Но оно ещё хрупкое, надо будет его запечь. Это декодер заклинаний!        — Декодер? — Брусника тоже навис над принцем. Тот, оказавшись в тени земляного, невозмутимо зажёг светящиеся чешуйки.        — Мы ещё работаем над ним, но, в теории, если между железными усиками попадёт зачарованный предмет, на табличке появится дословная формулировка заклинания. Снизу в выемке будет ползунок, стирающий написанное. Если в академии найдут подозрительный предмет, мы в первую очередь проверим его на наличие тëмной магии или заклинаний с подвохом. Вроде того медальона Беды, стирающего ей конкретные воспоминания. Хамелеон всë ещё на свободе, возможно, он попытается вернуть себе своё "оружие".       — Знаешь что? — Вихрь притянул Камушку крылом к себе. — Почему, по-твоему, пеплогривы выболтали тебе информацию о своём племени?        — Потому что они решили, что мне никто не поверит, — угрюмо ответила Камушка.        — Вот именно! Но мы-то тебе верим. А это делает тебя незаменимой, — песчаный понизил голос до шёпота, — шпионкой! Если ты так не доверяешь этому, якобы, брату Беды, ты должна втереться к нему в доверие, тогда он расслабится и разболтает все свои зловещие планы. Как главный советник королевы Тëрн, приказываю немедленно же этим заняться. Понятно?        Камушка приставила лапку ребром ко лбу.        — Так точно! — пискнула она, вытянувшись по стойке смирно.       — Исполнять приказ! — Вихрь толкнул её кончиком хвоста. — Чтобы завтра были результаты!       Камушка развернулась и поскакала, гордо расправив пëстрые крылышки, упираясь о пол внутренней стороной лапок и размахивая хвостом с серым кончиком.       — Ну вот, — Вихрь проводил маленькую земляную взглядом и повернулся к Луновзоре. — Проблема решена. Пусть сама поймет, что Небо — не злодей. На боковую?        — Пошли, — Ледостав уцепился когтем на крыле за крыло Брусничника. — Покажу тебе нашу пещерку.

***

      Ветер пролетал над пляжем, покачивая высокие стройные пальмы. Свет лун плясал на морских волнах, серебристые брызги отлетали от прибрежных камней, орошая чешую и крылья. Тëмноводица стояла на берегу, еë взгляд прикован к точке на горизонте.        — Исчез, — пробормотала она.        — Как видишь, — Хамелеон опустил подзорную трубу. — Отвела взгляд на секунду, а он испарился.        — Остров точно там, но как туда попасть? Если лететь напрямик — отводит глаза.       — Не пробовала просить Алосвету? — с мало скрываемым раздражением предложил радужный.        — На острове защита от магии. Старик принял все меры, чтобы Мракокрад до него не добрался, если план провалится.       — Де фавик?       У лап Хамелеона сидели два тëмно-рыжих земляных дракончика, похожих друг на друга как две капли воды. Сëстры-двойняшки.       — Улетел твой шарик, — резко ответил радужный. — И не шарик, а зонд.       — Да-а-ай? Фавик? — попросила вторая малышка.       — Ач-у-у! — проскулила вторая.       — Перехочешь, Клëня. Они нужны для экспериментов, — пробормотала Тëмноводица, глядя вдаль. — Придём в лагерь — попрошу, чтобы папа накачал вам мячик. Мы и так отстаём от расписания из-за того земляного. Он считал, что его сын мог сбежать на этот треклятый остров. Как, интересно, он без крыльев туда добрался, если мы уже неделю даже с самолëтом не можем его отыскать?       Тëмноводица взяла в когти эластичный и светящийся в темноте мешочек, приложила его отверстием к носику металлического баллончика и нажала рычажок. В мешочек с гулким свистом начал поступать воздух, и тот на глазах стал увеличиваться. Дождавшись, когда он станет размером с крупный арбуз, полукровка закрутила узелком "хвостик" с отверстием и отпустила сферу в воздух. Светящийся зонд поплыл над водой, похожий на четвëртую Луну. Малышки-земляные с драматичным видом провожали шарик взглядом.        — Фу-у-у садина, — наморщила мордочку одна из близняшек и демонстративно отвернулась. Ей на глаза попался круглый предмет, качающийся на волнах. Он был коричневым и слегка мохнатым, но им в теории можно было поиграть. Она тихонько толкнула сестру крылом. — А! Фавик!        Она пригнулась ниже и подползла к берегу. Круглый мохнатый шарик качался на волнах перед самым еë носом. Кажется, такие же штуки росли на высоких деревьях. Кроха протянула лапку, чтобы схватить игрушку, но не дотягивалась. Наклонившись ниже, она поставила лапу на торчавший из воды камень. И он был покрыт чем-то очень мокрым! Настолько мокрым, что лапка соскользнула с опоры, и дракончик упал в холодную воду! Погрузившись, земляная рефлекторно задержала дыхание и, вынырнув, огласила пляж громким писком. Тут же с боков еë схватили костлявые пальцы.        — Как выходит так, что именно ты постоянно попадаешь в неприятности? — прорычал Хамелеон, держа дракончика в одной лапе. — Ты знаешь, что со мной будет, если с тобой что-то случится? Мне твоя мать три лапы оторвёт и себе приставит, а четвёртую заставит сожрать!        — Фавик! — малышка торжественно подняла свою находку и кинула спасителю. Вместо того, чтобы упруго отскочить, круглый предмет с различимым "пум" тюкнула радужного по голове.        — Это кокос! — проревел зелёный дракон, потирая лоб. — Им не играют!        — Изини, — виновато прощебетала маленькая земляная.        — Хамелеон, греби к берегу! — крикнула Тëмноводица.        — Есть одна проблема, — голос радужного был насквозь пропитан сарказмом. — Даже две. Первая — я не чувствую песка под лапами. Вторая — кажется, меня уносит течение.       — Лежи на спине, экономь силы, я сейчас тебя вытащу!        Тëмноводица устало закатила глаза и ухватила вторую близняшку в охапку и бросилась в воду. Радужного уносило всë дальше, но она очень быстро его догнала. Хамелеон лежал, как и приказала полукровка, растопырив крылья. Маленький ржаво-коричневый дракончик сидел на его животе, опустив когти в воду.       — Быпки, — сообщила она сестре.       — Куы, — уточнила вторая.        — Она только что сказала "акулы", или мне померещилось? — Хамелеон повернул голову, но видел только чëрные волны. — Те самые акулы?       Под водой проплыло что-то огромное, коснувшись лапы полукровки. Она зажгла свои чешуйки, чтобы увидеть шершавую пятнистую спину.       — Это китовые акулы! — рассмеялась Тëмноводица. — Мегалодоны обычно встречаются ближе к "хвосту" континента. Хмм? Мне кажется, или вода потеплела?       — Я еë не утеплял, — процедил Хамелеон. — Не проецируй.       — Нет, она определённо теплее. И течение слабее, — она снова посмотрела вниз. — О, Луны! Они тут! Греби быстрее! Греби!       Хамелеон судорожно забил лапами и крыльями, спасаясь от невидимого преследователя. Быстрее, еë быстрее! Вокруг бурлила чëрная вода, будто он тонул в целом море яда. Ещё немного, и он поглотит его, растворит без следа! Острые зубы царапнули его хвост. Радужный взвыл и начал барахтаться усерднее. Земляная, сидевшая на нëм, соскользнула в воду и радужный потянулся, чтобы достать еë. Крыло натолкнулось на что-то твёрдое. Мегалодоны! Они его окружили! Он ощутил лапой шершавую склизкую чешую. Вот и конец!       Тут он услышал Тëмноводицу. Она громко и заливисто хохотала, запрокинув голову и…  сидя на песчаной отмели. Близняшки-земляные плавали вокруг, брызгая друг на друга солёной водой. Под его хвостом лежал старый щербатый кирпич, а сам радужный прижимался спиной к замшелому подводному камню.        — Очень смешно! — проорал радужный, держась за грудь. — Очень! Ты мне прям с десяток лет жизни прибавила! Давно так не веселился!       — Фа-а-авик! — радостно пропела одна из близняшек.        Тëмноводица подняла голову, чтобы увидеть покрытый светящейся краской гелиевый зонд, запутавшийся в ветвях дерева под скалой. Прямо за ним в листве что-то чернело. Пещера? Осторожно приблизившись, полукровка заметила, что трещины в серой, поросшей плющом скале, составляют геометрический рисунок, подозрительно напоминающий кирпичную кладку. Затаив дыхание, полуморская отодвинула в сторону пышный цветущий куст, открыв взору остатки сгнившей деревянной двери на ржавых петлях. В нос ударил подозрительно знакомый запах.       — Ну да, я дура, — усмехнулась Тëмноводица. — Хах? Интересно, как же морской дракомант мог спрятать потайной вход на свой остров? Конечно, подводное течение! Она шлëпнула себя по плоской голове.        — Святые Луны! — воздел лапы к небу радужный. — Наконец-то!        — Ничего не трогай без спроса, — предупредила полукровка. — На некоторых предметах может быть магическая защита.       Она уверенно толкнула трухлявую дверь. Наружу сразу же вырвался запах сырости и гнили. Мебель, если таковая была, давно превратилась в труху. Внутри был только мох и снующие по полу мыши.       — У-фу! — фыркнула Тëмноводица, обмахиваясь крылом. — Извини, что без приглашения, старичок Глубин, но тут нужно навести порядок.