Цветущая лихорадка

      Дорогу, которая в норме заняла бы один день, пришлось растянуть почти на неделю. Камушка, хоть и была прекрасной летуньей, была совсем маленьким дракончиком, нуждающимся в хорошем отдыхе. Тем более, что большую часть дня бушевал ураган, и Охр, чувствуя ответственность за малышку, заставлял её прятаться от непогоды. Как оказалось, напрасно.       На третий день Камушка стала чувствовать себя странно. Хоть дождь и прекратился, а солнце светило и грело, она всё равно чувствовала холод на чешуе, а дышать стало тяжело. Кроме того, в мордочку дул ещё холодный весенний ветер. Кроха останавливалась чуть ли не на каждом дереве, чтобы прокашляться.       Охр в ответ на её жалобы ткнулся мордочкой в шею, определив, что у Камушки был сильный жар. Немного поработав с ремешками шлейки, он сумел соорудить из них удобную нагрудную переноску. В воздух он с ней не поднимался, предпочитая прятаться от непогоды под деревьями.       Вися в переноске, Камушка показывала лапкой по сторонам, рассказывая о всех травках, о которых узнала от Соболя. По дороге они накопали целебных корешков, но, так как кипятить их было негде, Камушке пришлось их разжевать. Горькие, но ничего, терпимо. Зато после них остался сладковатый привкус. Иногда, оставляя Камушку в укрытии, Охр отлетал на пару часов, возвращаясь с молодым сайгачонком или дрофой в зубах.       На пятое утро, проснувшись, Камушка обнаружила, что Охр пропал. Выглянув из дупла, она увидела причину. Высокие, изогнутые клыками вершины возвышались над низко плывущими облаками. Вокруг гор в небе мелькали разноцветные пятнышки. Вот она, академия!       Тяжесть в груди земляной крохи удвоилась, словно в придачу к воспалению туда ещё и опустилась ледяная глыба. Ну что ж, осталось дождаться Звездокрыла. А вылетает ли он вообще из академии? Если да, то кто-то должен его сопровождать, и застать его одного будет проблематично. Придется ждать долго, надо найти укрытие.       Подходящее для лагеря место нашлось быстро. Это был толстенный, выгоревший изнутри дуб. В его корнях было достаточно места даже для Охра, а уж для маленькой Камушки это был полноценный домик, да ещё и двухэтажный: чуть выше ствол изгибался, образуя выступ, с которого можно было перебраться на толстую крепкую ветку. Укрыв полость еловыми лапами на случай дождя, малышка вскарабкалась на свой «балкон» и стала наблюдать за озерком неподалеку. Шлейку, чтобы не гремела и не привлекала внимание, она спрятала под моховую подстилку, на которой спала.       Так она провела несколько дней: при свете она искала взглядом Звездокрыла, тихо сидя на наблюдательном пункте, в сумерках спала, а глубокой ночью выбиралась из укрытия осмотреть окрестности. Вскоре голодный желудок позвал её на охоту. Тут-то обнаружилась проблема. Ловить рыбу её любимым способом было нельзя: ночью теней под водой видно не было, а днем над озером носились взрослые драконы. Как только солнце заходило, от воды поднимался туман. Он скрывал Камушку от посторонних глаз, но также и прятал от неё добычу.       На третью ночь она умудрилась наступить на хвост гадюке, за что была укушена. Впрочем, это была не драконья, а обычная, болотная гадючка, и терпеть их больнючие укусы Камушка привыкла. Поэтому в качестве оплаты за моральный и физический ущерб змейка заполнила собой пустой желудок. Укушенная лапка, правда, опухла и болела всю оставшуюся ночь. Чуть ближе к утру на пути к дубу встретилась дикая яблоня. Плоды на ней были мелкими, кислыми и ни в какое сравнение не шли с яблоками Соболя. Но что-то есть было нужно.       Когда Камушка доползла до убежища и шлепнулась на моховую подстилку, какой-то необычный звук привлек её внимание.       Пцсс! Тссс! Пшссс!       Вскарабкавшись на ветку, Камушка огляделась. Туман бурлил и поднимался вверх столбом, будто в потоках горячего воздуха. Тут на полянку вышла молодая небесная дракониха. До чего у неё была красивая чешуя! Медно-красная, блестящая! А между отдельными чешуйками сочился теплый свет, словно внутри неё горел огонь. Проходя мимо веток деревьев, небесная задевала капли росы, и те шипели, превращаясь в облака пара, а сами ветки тут же обугливались, но, благодаря сырости, не загорались.       Секунду спустя из тумана выскочил дракон покрупнее, крепкий, с широким лбом. Он игриво скакал вокруг небесной, держа одну лапу на весу. В исходящем от драконихи свете Камушка увидела глубокий шрам на его бедре. Вот он! Тот, о котором Соболь говорил!       Камушка хотела было сорваться с места, но передумала. Во-первых, он был не один, а от небесной неизвестно что можно ожидать. Туманница говорила, что они — те ещё ворчуны. Во-вторых, а так ли он надежен? Если он выдаст её не из вредности, а из страха? Кто мог оставить такой жуткий шрам? Кого боялись даже Огонь и Ожог? Вот именно!       Нужно быть терпеливой и разведать обстановку получше! Вот бы найти потайной ход внутрь Академии!       Следующим утром она увидела, как стайки драконов, одна за другой, поднимаются в небо и разлетаются в разные стороны. Ни вечером, ни после заката они не вернулись. Это шанс!       Ночью Камушка осмелилась приблизиться к подножию горы и принялась ползать в поисках норы, в которую можно было спрятаться. Она прекрасно знала, что с пещерами шутить опасно. Встречаются такие коварные лазы, по которым вперёд проползаешь как по маслицу, а вот назад тебя уже не пустит.       Кипрей рассказывал, как одного приятеля, исследователя пещер, прижало в таком тоннеле, который вскоре начал заполняться водой. Слава Лунам, он был морским и через пару часов смог выцарапать себя из ловушки. А бывает и так, что сдавит все четыре лапы, и не шелохнёшься!       Поэтому Камушка искала максимально надёжную пещерку с ровным полом и, желательно, незаметную. Тут краем глаза она заметила какое-то движение. Нет, не дракон.Что-то маленькое шелестело папоротниками между двумя валунами.       Из кустов показался чёрный острый носик, за ним осторожно выглянула рыжая мордочка. Лисичка! А лисички живут в норах. Может, у неё хватит места? < tab>Лиса вышла из зарослей, держа в зубах крупного зайца, вскарабкавшись по камням, нырнула в тёмную расщелину в скале.       Камушка спряталась за гранитной глыбой, наблюдая за пещеркой. Прошло несколько минут, и лиса снова показалась наружу. Дождавшись, когда пушистый хвост растворится в чёрных тенях лесной чащи, маленькая земляная осторожно спустилась и протиснулась внутрь.       В пещере было темно и тепло. И очень просторно. Слишком просторно для лисьей норы. Не было тут мягкой подстилки, не чувствовалось молочного запаха лисят. На стене дымился догоревший факел, в углу лежал свиток. Но самого хозяина пещеры видно не было. Только куча камней на полу.       Только когда глаза привыкли к темноте, стало видно, что куча едва заметно шевелится, словно под ней находится что-то живое. И правда, обойдя горку, она увидела присыпанную щебнем голову старого ночного.       Недолго думая, Камушка кинулась на помощь. Упёршись крыльями в пол, она поднырнула под один из камней на шее дракона и изо всех сил попыталась его откатить. Он не шевельнулся. Камень был частью чешуи.       — Еда? — прошелестело у Камушки над ухом. Дракон проснулся, но, кажется, с трудом мог повернуть голову, чтобы посмотреть на кроху-земляную. Она медленно отошла в сторону, надеясь, что ночной не сможет пошевелиться и достать её.       — Еда? — повторил ночной. Его взгляд остановился на маленьком дракончике.       Истошно взвизгнув, Камушка вылетела из пещеры. Сначала Беда с Глином, теперь этот полудракон-полустатуя. Да тут целое общество каннибалов! Нет, нет и ещё раз нет! Ни на коготь она больше к академии не приблизится!       В первую очередь надо было взять свою шлейку с пропуском, иначе, если она решит вернуться в Песчаное королевство, могут быть проблемы с патрульными. Во-вторых, надо найти безопасный путь отхода. Точнее, отлёта. Какое-нибудь лесистое ущелье, где при внезапной опасности можно спрятаться в дупле или пещерке. В-третьих — набрать трав и покушать.       Погруженная в мысли, Камушка не заметила, как все звуки леса внезапно затихли. Было только слышно, как ветер качает высокие сосны. Камушка шмыгнула носиком, принюхиваясь. Повела ушами. Кто-то плелся через овраг, чавкая по грязи. Громкие, грузные шаги.       Осторожно, от дерева к дереву, кроха подползла к краю оврага. Внизу, взвалив на спину перевязанные толстой верёвкой мешки, плелся чёрный земляной в блестящей серебристой накидке с белой меховой оторочкой. Соболь! Жив и здоров!       Камушка глубоко вдохнула, готовясь закричать, кинуться в объятия брата, но дракон повернул массивную голову в её сторону. На неё уставилась пара серо-стальных глаз, будто в них отражалось грозовое небо. Дракон прищурился, всматриваясь. Кажется, он смотрел на Камушку, но не понимал, что видит — настолько хорошо она слилась с бурым сосновым стволом.       Мордой дракон хоть и смахивал на земляного, но ноздри, которым полагалается находиться наверху морды, были расположены спереди и представляли собой две узкие щели, раздувающиеся в такт дыханию.       Странный чёрный великан переступил с лапы на лапу, покачивая задом, возвращая на место съехавшие до поясницы мешки. Тут под накидкой что-то зашевелилось, и наружу показалась ещё одна пара лап! Подëргав верёвки и проверив их на прочность, дракон поправил свой плащ и двинулся дальше.       — Мр-вяв-яв! Рррм-ч! Рав-прр? Камушка повернула голову в направлении звука и увидела бегущего по краю оврага воришку. До чего же чудной! Мех на голове длинный, серебристый, а бледная кожа в свете лун так и сияет! Голос тоже отличался: в то время, как пиррийские воришки курлыкали и щебетали, эта щелкала, тявкала и рычала. На ней, а судя по фигуре это была самочка, был пёстрый зелёный костюм, а за спиной висел мешок из грубой ткани. Чёрный дракон остановился и тоже наклонил голову, глядя на зверька.       — Мпррпрф, — внезапно ответил он.       Воришка бесстрашно подскочила к великану и забралась по хвосту на его спину, указывая лапой в сторону зарослей таволги и щебеча без умолку. В руках она держала металлическую коробочку с длинным металлическим штырем наверху. Воришка встала прямо на голову дракона и подняла коробку вверх, словно пытаясь зацепить железной палкой облака. Вдруг коробочка зашипела и ни с того ни с сего заговорила по-драконьи!       — Шипшшшпшшшр… пшшшлышно… Да пшшшшшпшш мать! Шишпшшшца пшвторите, — пытался перекричать шипение голос невидимой драконихи. — Пшшчегон! Каксшщшпшшш! Как сшшшшшно, Тучегон?! Шиповница? Повтошшште!       — Паршиво слышно, Листопад! — рыкнул чёрный дракон. — Слишком далеко.       — Минуем а-я-гэ! — сообщила воришка. — Движемся навстречу Ледоставу и Темноводице. Пока больных не встречали, только какой-то мелкий дракончик за нами наблюдает.       Камушка ещё сильнее распласталась между корней сосны. Ей стоило большого труда сохранять спокойствие, когда сзади неё кто-то завозился, заскрёбся когтями по трухлявому пню. "Это просто лисичка, просто лисичка!"       — Стоит заодно зайти к местному целителю? — предложил дракон.       — Продолшшшште путь, — твёрдо решила коробочка. — Студешшты разшшшшлись на пракшпшческие занятия по всему контипшшнту. Гшшпшш пшшдели в Мечте сегодня утрпш. Им зашшпшштся Мёдобок. Конешц шщязи.       — Как скажешь, — пожала плечами воришка. Сложив длинный штырь, она убрала коробочку в заплечный мешок.       Чёрный дракон проворчал что-то невнятное и потопал дальше по хлюпающей грязи. Обогнув поваленную ель, он исчез за холмом.       — Страхово! — раздался над ухом крохи незнакомый шепот.       Камушка едва удержалась, чтобы не перебудить испуганным визгом пол Пиррии, но, пересилив страх, вскочила в боевую стойку.       Из-под перевёрнутого пня выкатились нечто маленькое и чёрное. Крошечный ночной дракончик. Худенький, головастый, чуть ли не вдвое её ниже. Если он был и старше Камушки, то едва ли на пару месяцев. На шее за ушами у него был переливающийся воротник, будто выточенный из лунного камня.       — Вот ведь… — с досадой протянул ночной, глядя туда, где исчезла странная компания. — У нас в деревне жуть как перепугались. А я — нет! Я хотел посмотреть, где их секретная база, — он сёл на кучку хвои и трагично вздохнул. — Мама меня при-бьет. И логово не нашёл, и дорогу обратно не помню.       — А зачем искать дорогу, по которой ты пришёл? Ты же можешь перелететь горы!       Ночной виновато уставился на лапки.       — Я… это… пока не летаю, — он раскинул маленькие крылышки с россыпью разноцветных звёздочек.       — Ты шёл за ними пешком?!       — Угу. — Малыш показал заднюю лапку, покрытую трещинами и лопнувшими мозолями. — Лапки болят.       Камушка почесала макушку. Похоже, этот дракончик теперь будет её ответственностью.       — Куда тебя девать? — пожала плечами земляная и протянула широкую лапку. — Помогу тебе найти маму. Меня Камушка зовут.       — Миротворец!       Овраг огласил низкий утробный рык. Миротворец тут же свернулся клубком, перекатившись под крыло Камушки, только чтобы понять, что рычание исходит от её живота. Маленькая земляная попыталась скрыть досаду. Сама она в последнее время себя не баловала вкусностями. Теперь на её совести ещё и дракончик, которого нужно прокормить.       — А еды у меня нет, — вслух сделала вывод Камушка. — Могу предложить только лесную землянику. Она ме-е-елкая!       — Люблю землянику, — согласился дракончик. Ну что ж, хоть не привередливый.       Пока Миротворец уплетал за обе щеки ягоды, Камушка теребила во рту горсть мягких и смолистых сосновых побегов, пытаясь представить, что это манго или, на худой конец, та же земляника.       — На, — Миротворец протянул Камушке несколько ягод, нанизанных на стебель тимофеевки. — Эх, мама сама собиралась лететь сюда вместе с остальными. Королева сказала, что маленьким в лесу оставаться опасно. Поэтому нас собирались перевезти в лесной лагерь недалеко от Яшмовой горы.       — То есть, этих двух они испугались. А Глина они не испугались, — Камушка закинула ягоды в рот вместе со стеблем. Живот продолжал распевать китовые серенады, недовольный скромным подношением.       — А фто он? Кофоефа Офеова гофоива, ффо, — Миротворец проглотил ягоды и облизнулся. — Что ему нравятся всякие пиры, вкусная еда…       — Не сыпь соль на рану, или я тебя укушу, — простонала Камушка.       — И ещё что он хороший и любит маленьких дракончиков.       — Ага, так и поверила. Я разговаривала лично с его братом. Его боялись даже песчаные принцессы, вот!       — То есть это что, получается…       — Получается, он любит дракончиков так же, как ты — землянику!       Миротворец замер с приоткрытым ртом, из которого вывалилось несколько ягод. Он с ужасом глядел на них, словно перед этим загубил несколько десятков мелких розово-зеленых драконят. Мордочка малыша сморщилась. Кажется, он был готов разрыдаться от страха.       — Не бойся! — Камушка ободряюще похлопала его по спинке. — Скоро вернётся Соболь, он нас спасёт. Он ещё никогда никого не боялся. А если кто-то нас обидит, то он такой… Хья!       Оттолкнувшись лапками и крылышками, она подпрыгнула, ударив плечом ствол молодой берёзки. Деревце задрожало, зашаталось. Хлоп! И на лбу земляной крохи оказалось старое птичье гнездо. Она ожидала, что Миротворец будет над ней смеяться, но дракончик только поднялся на задние лапки и навалился на ствол.       — Уф! Какой толстый! Откуда у тебя столько сил?       — Соболь сказал, что я — самая крупная в кладке. — Маленькая земляная стряхнула гнездо с головы и бросила в кусты. — И, если бы мои братья и сестры выжили, я была бы их хранителем.       — Это как?       — Н-ну, — Камушка неопределённо развела лапками. — Обычно драконы нашего племени не воспитывают потомство.       — Как и радужные, их воспитывает вся деревня!       — А земляные дракончики сами по себе. За нами никто-никто обычно не ухаживает. Если бы Соболь меня не вылечил, я бы умерла. Так вот, самый старший из кладки сначала помогает остальным вылупиться, а потом ухаживает за ними, как мама или папа. Обычно он самый большой и сильный из своего гнезда. — Камушка мрачно нахмурилась, глянув на вывернутые лапки. — Обычно, но не всегда.       Миротворец печально покрутил в когтях сухой стебелёк с нанизанными на него ягодами.       — А если он оказывается один?       — Обычно одиночки, такие, как я, собираются в группы с другими сиротами или прибиваются к какой-нибудь семье. Я, например, росла с папой и братом из другой кладки.       — О! А давай! — Миротворец весь засиял и сунул Камушке под нос очередную порцию земляники. — А давай, я как бы тоже буду твоим приёмным братом? У меня своих нет, только мама.       — Валяй, только твоей маме потом придётся ещё усыновлять и Соболя. Он такой большой, что вам в хижину не поместится.       Ночной дракончик потянулся и широко зевнул, демонстрируя острые белые зубки.       — Та же история, — согласилась Камушка, зевнув ещё шире. Туман уже таял, предвещая скорый рассвет. — Пожалуй, с ужином пора заканчивать. Пора на боковую.       Протиснувшись в норку между корнями, не чувствуя лап от усталости, малыши плюхнулись на мягкую моховую подстилку. Миротворец долго не мог успокоиться, то сворачиваясь в тугой клубок, то вытягиваясь и обнимая себя лапками. Уставшая от шороха Камушка сгребла его в охапку и закутала в крылья.       Она долго лежала, вслушиваясь в звуки снаружи, крики ночных птиц, журчание ручья и скрип сухих ветвей дуба. Ей постоянно казалось, что кто-то ходит вокруг их убежища, острые когти скребут по древесине, крылья задевают молодую листву, кто-то сопит, принюхивается в поисках добычи.       — Камушка?       — Хм?       Миротворец тоже не спал, выглядывая из-под крыла на позолоченные восходящим солнцем верхушки сосен снаружи.       — А если Соболь нас не найдет?       — Не говори глупостей, он нас не оставит.       — Я имею ввиду, откуда он узнаёт, что мы именно тут. Мы с мамой всегда договариваемся, где мне ждать, если я потеряюсь.       — Он сказал, чтобы я нашла земляного дракона со шрамом на бедре. Только я не знаю, как встретиться с ним так, чтобы другие не видели.       — Соболь его знает?       — Когда мы последний раз были в Академии,он разговаривал с Кипреем.       — А Кипрей — это что?       — Не что, а кто. Мой папа.       — Нет, — дракончик вывернулся из-под крыльев и высунул мордочку из норы, — в честь чего он назван?       — Кипрей — это такая высокая трава с розовыми цветами и дли-и-инными листьями. А что?       — Мы оставим тому дракону зашифрованное послание, вот что! Оставим ему несколько подсказок в разных местах вокруг академии, чтобы он пришёл на встречу в нужное место и время. — Миротворец положил крыло на спину Камушки, когда та попыталась встать. — Займёмся этим, когда отдохнём!       Маленькая земляная не стала сопротивляться. Мышцы болели после беспокойной ночи, а укус на лапке до сих пор слегка ныл. Устроившись поудобнее рядом с ночным дракончиком, она закрыла глаза с мыслями о том, что её приключение, наконец-то, подходит к концу.