Крылья

      Быстрее самого сильного ветра Ларри летел в апартаменты Эддисона, подхватив Сала на руки. Они не летали вместе уже очень-очень долго, а у Фишера не было времени даже окунуться в воспоминания — воздушные потоки били в лицо, заглушая мысли, и от этого не спасал даже наспех натянутый протез.       Тишина на первом этаже словно предупреждала — хороших новостей ждать не стоит. Они миновали несколько квартир и лифт, прежде чем оказались у двери миссис Розенберг. С подобным ужасом в сердцах парни ещё никогда к ней не приходили. Хотелось верить, что вот-вот они постучат к ней в дверь, а она своим скрипучим голоском пригласит гостей войти. Как раньше, как в старые добрые времена. Сал сразу постучал с силой, но стоило только заметить, что дверь от прикосновения податливо приоткрылась, сердце от волнения ушло куда-то в пятки.       Миссис Розенберг никогда не оставляла дверь открытой. И, разумеется, никакого ответа на стук не последовало.       Они вошли внутрь осторожно, словно беспокоясь, что могут кого-то потревожить, хотя оба знали — никого живого, кроме них, в этой квартире уже нет. Свет был выключен, но сколько бы Ларри не щёлкал переключателем, лампа никак не загоралась. Пришлось включить фонарик на мобильном телефоне, чтобы хоть как-то разглядеть обстановку в квартире. Всё было на своих местах, за исключением кресла-качалки, что одиноко лежало посреди гостиной.       — Непохоже, что здесь происходило убийство, — отказывался верить в свои догадки Сал. Он уверенным шагом прошёл вглубь квартиры, обошёл все комнаты и даже туалет, но вернулся абсолютно понурым. — Её нигде нет.       — Чел, сейчас только семь утра. Может, она куда-то уехала с утра пораньше? Она ведь уезжала в город периодически, — почесал затылок Ларри. Он из последних сил цеплялся за ускользающую ниточку надежды, пусть и не выдавал своего отчаяния напрямую.       — Её здоровье уже не то, что было три года назад. Она больше не покидает квартиру, а продукты ей привозят наши родители, когда выезжают в город.       — Так может её, ну… Скорая ночью забрала?       — Если так, то это очень плохо. Больница — последнее место, где ей стоило бы находиться! — в панике Сал схватился за волосы. У них был такой шанс спасти оставшихся людей, но они снова всё проебали! — А что, если Кеннет уже…       — Так, чел, спокойно! Поехали в больницу, может, за это время с ней ещё ничего не сделали? Не может же Кеннет отхерачить ей крылья прямо в приёмном отделении? — пытался успокоить друга Ларри, хотя у него самого перья на крыльях тряслись, как листва на ветру. Джонсон попытался потянуть друга за локоть к выходу, но выключенная лампочка вдруг замигала.       Знакомый холодок словно приклеил Сала к полу, и он принялся озираться по сторонам. То же самое происходило всегда, когда он ощущал присутствие Меган. Вскоре и миссис Розенберг явила им свою призрачную бескрылую натуру, а парни от этого испытали весьма двоякое чувство. С одной стороны, они были рады видеть её: она улыбалась так же, как и всегда. Разве что немного более грустно, чем прежде. А с другой стороны, признавать поражение никак не хотелось.       — Зря вы сюда пришли, милые мои, — проскрипела она, качая головой. — Особенно ты, Ларри. Для тебя находиться здесь опаснее, чем для любого из живых.       — Вы что-то знаете, миссис Розенберг? Если да, прошу вас, расскажите! Если мы найдём вещественные доказательства, мы сможем остановить убийцу! — настаивал Сал.       — Всё, что могу вам посоветовать — бегите. Забирайте отсюда всех и спасайтесь, пока не стало поздно. Вы не сможете его остановить, времени совсем мало. Да и негоже вам, молодым, играть в сыщиков.       Невозможно. Казалось бы, ответы на все вопросы у них на ладони, но ребят усердно стараются уберечь от правды. Желание наконец распутать этот клубок дурманило голову, а страх неизведанного окутывал колючим одеялом. Что же на самом деле тут происходит? Что именно скрывает миссис Розенберг? От всех этих вопросов голова закипала, как чайник.       — Послушайте, миссис Розенберг, — выступил вперёд Ларри, положив ладонь на плечо Фишера. — Побег ничего не исправит. Кеннет продолжит убивать, даже если в апартаментах никого не останется. Не можем же мы ждать, пока убийца умрёт естественным путём? Мы уже слишком много знаем и в наших силах прекратить это.       — Ларри, мальчик мой, ты не должен был возвращаться. Я так радовалась, когда узнала, что ты ушёл отсюда очень далеко. После меня он собирается забрать тебя, понимаешь? — старушка указала на него трясущейся худощавой рукой, и в ответ на это заявление Джонсон злобно нахмурился, что-то несвязно рявкнув, а затем потащил Сала к двери, пока они и вовсе не вышли в коридор.       Повисла давящая тишина. Сал напряжённо пытался обработать информацию, а Ларри отрешённо копался в дневнике отца, делая вид, что что-то ищет. Фишер исподлобья наблюдал за ним, не веря тому, что услышал. Так Ларри следующий? С одной стороны, это радует — будет проще уберечь его от беды, но с другой… Ох, придётся приложить немалое количество усилий, чтобы предотвратить страшное.       Ларри с хлопком закрыл дневник и тяжело вздохнул.       — Так значит, я следующий… — протянул он задумчиво, а затем кинул взгляд на Фишера. Тот отвёл глаза в сторону.       — Прости… Ты, наверное, пожалел, что вернулся, — вздохнул Сал, перебирая кончики волос. Они так торопились утром, что он даже не успел завязать свои любимые хвостики. Годы прошли, а привычки так и не поменялись.       Ларри усмехнулся, отмахнувшись.       — Пожалел? Чел, да я теперь ещё больше хочу надрать зад этому грёбаному Кеннету! Чем быстрее закончим, тем быстрее мы все сможем спокойно жить обычной жизнью. Пойдём, нам надо найти место, о котором писал мой отец, — Ларри кивнул в сторону лифта, и вскоре парни покинули коридор.       А всё это время почтовая накладка на соседней двери была приподнята, словно кто-то изнутри подслушивал чужой разговор.       Спустившись в подвал, Ларри ненадолго завис. Знакомый с детства запах и вид этого коридора больно ударил ностальгией. Сотни и тысячи раз он проходил здесь и с родителями, и с друзьями, и с Салом. Жужжание вечно пустого торгового автомата со снеками — а если точнее, без них — словно дополняло картину, погружая в воспоминания всё сильнее. Как же давно Ларри не был здесь. Настолько давно, что это место почти перестало быть ему домом. Однако эти чувства крайне быстро возвращаются.

***

      — Я так рад, что твой батя согласился устроить тебя в нашу школу, чел! — воодушевлённо хихикал Ларри, остановившись у торгового автомата со снэками. Они только что вернулись с прогулки после неожиданно начавшегося ливня и собирались провести время в комнате металлиста.       Прошёл лишь месяц с тех пор, как Сал поселился в Апартаментах Эддисона со своим отцом, но Джонсон уже словно знал этого парня всю жизнь.       — Это точно, — пыхтел Фишер из-под протеза. — С тобой я очень быстро адаптируюсь!       — У нас в школе нормальные челики, — уверял Ларри. — Ну, почти все. Разве что Трэвис Фелпс не слишком дружелюбный. Но не переживай, я этого чертилу даже на метр к тебе не подпущу.       — Даже если я окажусь с ним в одном классе? — рассмеялся Сал. — Смотри, не лопни от такого рыцарства.       — Уж я-то не лопну, — с улыбкой закатил глаза Джонсон и, набрав побольше разных вкусностей из автомата, кивнул в сторону двери.       Ларри был настолько рад и воодушевлён перед началом нового учебного года, что он даже не замечал падающих с кончиков волос капель и насквозь мокрой футболки. Он ведь отдал свою кожаную куртку Фишеру, чтобы тот использовал её вместо зонта. Вспомнил Ларри об этом лишь в тот момент, когда Сал сам принялся вытирать его голову полотенцем.       — Ты простудишься, — бормотал он под протезом, отчаянно вытирая чужую промокшую макушку и промакивая кончики длинных волос, пока Джонсон не знал, как на это реагировать. — С кем же я тусить буду, если ты заболеешь?

***

      Помотав головой, чтобы вернуться в чувства, Джонсон опустил взгляд на страницы дневника, а затем взглянул на стеллаж с «потеряшками». Подойдя к нему, он ухватился за край и принялся тянуть. Фишер, не теряя времени, стал помогать, встав с другой стороны и толкая стеллаж в сторону. Железные ножки противно скребли по полу, неохотно поддаваясь, и от парней потребовалось немалых усилий, чтобы отодвинуть эту конструкцию, не уронив ничего с полок.       Прямо за стеллажом находилась дверь, которую, казалось бы, никто никогда не замечал. Не было даже намёка на то, что этой дверью пользовались — на полу не было царапин от частого передвижения мебели, а дверная ручка выглядела пыльной, да и в целом давно не использующейся.       — Не знал, что здесь есть ещё одна комната, — хмыкнул Сал, разглядывая дверь.       — Когда я был совсем мелким, отец лично перекрыл её. Говорил, эта квартира никем не используется, а делать из неё подсобку мистер Эддисон запретил. Поэтому мы просто нахрен перекрыли её полками, на которых маме было удобно хранить всякие чистящие средства и прочую лабуду.       Сал осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. Там было абсолютно пусто. Искать маленькую флэшку в этой квартире — всё равно, что искать иголку в стоге сена. Однако это проще, чем искать её в целом многоквартирном доме, чем Фишер безуспешно занимался целых три года.       — Так, давай я осмотрю комнаты, а ты проверь гостиную и кухню, — распорядился Сал. — Вместе мы быстро…       — Погоди-ка, чел, — перебил его Ларри. Он пару раз повертел дверную ручку, заметив, что она не слишком-то крепко держится.       И тут его осенило.       Как раз кстати на стеллаже с потеряшками лежал ящик инструментов, откуда Джонсон вытащил отвёртку. Непонятно каким чудом ему с первого же раза попался инструмент идеального размера и формы, и, вернувшись к двери, Ларри принялся ковырять ручку. Его руки двигались с ловкостью умелого взломщика, металлический наконечник скрежетал по шурупам, на которых держался механизм. Сал наблюдал за ним с нескрываемым интересом, но без лишних вопросов — просто знал, что если Ларри молча что-то делает, то он делает это с полной уверенностью в своём поступке.       Вскоре дверная ручка, скрипнув скорее от старости, чем от настойчивых манипуляций Джонсона, свалилась в его свободную руку. Ларри встряхнул её, приложив к уху, словно это его рождественский подарок, и, услышав звон металла о металл, которого явно быть не должно, удовлетворённо хмыкнул.       — Ай да батя, — хихикнул он, взяв Сала за запястье и протянув его раскрытую ладонь к себе, а затем вытряхнул из ручки ту самую флешку, на поиски которой ушло так много времени. От шока Фишер просто позабыл все слова, которые только можно было произнести в данной ситуации, даже нецензурные, поэтому он просто обнял Ларри, стараясь поблагодарить его хотя бы так. Джонсон и не знал, как реагировать на такое выражение признательности. Всё, что он смог сделать — неловко приобнять друга одной рукой, а второй, спрятав в карман отвёртку, похлопать его по синевласой макушке. Кажется, будет сложно снова к такому привыкнуть. — М-м-м… Может тогда наведаемся к Тодду и узнаем, что за тайны хранятся в этом ящике Пандоры? Что-то мне подсказывает, что уже сегодня вечером мы сможем наведаться в полицию.       Наконец Сал отпрянул, неловко почесав затылок. Снова он забывается. Но если предположение Ларри верно, то уже завтра они проснутся другими людьми. Людьми с новыми возможностями и новыми горизонтами. Смогут выспаться, разобраться в отношениях, вздохнуть спокойно, жить полной жизнью и позабыть о тревогах, страхе и смерти. По крайней мере на ближайшие несколько десятков лет.       Они уже хотели уходить, как вдруг в глубине квартиры что-то щёлкнуло и заскрипело. Этот звук привлёк внимание парней, заставив заглянуть внутрь. Одна из комнат была заманчиво приоткрыта, приглашая зайти и исследовать тайны, что прятались в непроглядной темноте заброшенного помещения.       Сал многозначительно взглянул на Ларри из-под прорезей протеза. Тот красноречиво пожал плечами и кивнул в сторону открытой двери.       Решено. Ни один секрет этих апартаментов не ускользнёт от команды молодых детективов.       Минуя первую дверь, Ларри сразу направился к следующей, что так заманчиво открылась, а вот Сал, пройдя в квартиру, замер у другой комнаты. Из щёлки под дверью, казалось бы, лился лёгкий зеленоватый свет и доносился ощутимый холодок, почти как от призраков, но более… леденящий. Словно в этой комнате находились духи всех убитых жителей апартаментов разом. Однако, по неведомым причинам, Фишер тоже миновал эту дверь, заходя в соседнюю вслед за Джонсоном.       Стоит ли говорить, что увиденное заставило его не столько впасть в ступор, сколько чуть ли не поседеть?       Посреди пустой тёмной комнаты тусклым светом сиял призрак Джима Джонсона. Он будто бы тоже был жутко удивлён увидеть Сала и Ларри и смотрел на обоих с немыслимым ужасом в глазах. Но, кажется, Фишер улавливал в этом взгляде и готовность к встрече. Словно он знал, что рано или поздно это произойдёт, но не думал, что именно сейчас. Или, возможно, надеялся, что этого не случится никогда?..       — Вам нужно убираться отсюда… — пробормотал Джим, и его голос эхом разнесся по пустой комнате. Его бескрылый облик подтверждал ранние догадки Сала о судьбе мужчины. Всё то же самое… Кеннет Фелпс поплатится за это.       Один только Ларри, казалось бы, до сих пор не мог вернуть себе дар речи, но слова отца словно дали ему жёсткую пощёчину.       — Серьёзно? — по нахохлившимся перьям Фишер понял, что его друг сейчас неимоверно зол. — После стольких, блять, лет первое, что ты делаешь — прогоняешь меня?       Его голос дрожал от смеси восторга и ярости. Казалось бы, он встретил отца и наконец может пообщаться с ним, сказать всё то, чего не мог по очевидным причинам. Неужели он один это испытывает? Неужели Джим даже чуточку не скучал по своему сыну?       — Мистер Джонсон, не волнуйтесь, мы нашли вашу флешку! — решил вступиться Сал, чтобы разрядить обстановку. — Мы изучим её, отберём самое нужное для полиции, и с Кеннетом будет покончено! Больше не нужно за нас бояться. Вы можете поговорить.       — Вы понятия не имеете, во что ввязываетесь! — стоял на своём Джим, лишь отдаляясь от парней вглубь комнаты. — Ларри… твоя мама точно не хочет для тебя такой участи, пожалуйста, улетай отсюда как можно дальше. Пока ты здесь, вы не отсрочите неизбежное. Всё, что здесь происходит, это… Это же...       Он пытался что-то сказать, но ему словно мешала какая-то сила. Губы шевелились, а звука не исходило. Может быть, кто-то на той стороне не хочет, чтобы всплыло что-то важное?       Так или иначе, Ларри сейчас явно волновало не расследование. Он буквально побагровел от злости и, прорычав что-то бессвязное, вышел из комнаты, а затем и вовсе покинул квартиру. Салу ничего не оставалось, как пойти следом за другом. Он повернул голову, чтобы напоследок взглянуть на призрак, увидеть его истинные эмоции, но Джим растворился в холоде заброшенной комнаты так же быстро, как появился.

***

      Сал нагнал друга лишь в их общем доме. Джонсон стоял над кухонной столешницей, напряжённо опираясь на неё руками. Кажется, кроме них в кухне-гостиной никого не было. Вероятно, Лиза и Генри ещё спят, Тодд на учёбе, Нил на работе, а Эшли в сарае, опять читает заметки о расследовании. Фишер даже немного боялся подойти к Ларри поближе — его вспышки гнева всегда заканчивались плохо либо для окружающих его предметов, либо для людей.       Но помочь справиться с эмоциями было необходимо.       — Хэй… я могу сделать что-то для тебя? — осторожно начал Фишер, неспеша подойдя к Джонсону и положив руку ему на плечо.       — Хах… ты можешь исправить слова моего бати, что он из себя выдавил полчаса назад? Нет? Ну так не пизди, — голос Джонсона дрожал, словно он пытался сдержать себя от истерики и едва ли удерживал слёзы.       — Оу, я… прости, Ларри, — Фишер даже опешил. Считывать эмоции друга спустя столько времени стало слишком сложно, несмотря на то, что ситуация мало чем отличается от того, что было раньше. Сал просто не совсем понимал причину такой реакции. — Ты же понимаешь, что он не прогонял тебя, а лишь пытался уберечь?..       — Да я знаю, знаю, прости, что повёл себя так, я просто… — Ларри сжал кулаки, но затем постарался сосредоточиться, сделал глубокий вдох и выдох, успокаиваясь. — Просто, когда я его увидел, был в таком шоке! И я реально был очень счастлив увидеть его, пусть даже бескрылым призраком. Но когда он сказал нам убираться, я так разозлился… И до сих пор злюсь! Почему нельзя было хотя бы поздороваться, сказать, что скучал?       — Наверняка он просто беспокоился, — Сал погладил друга по плечу, пытаясь приободрить. — Значит, мы подобрались до опасного близко. Согласись, твой отец бы не хотел, чтобы ты оказался вместе с ним по ту сторону, верно?       Джонсон шмыгнул носом и расстроенно кивнул.       — Ну вот, — улыбнулся Сал. — Не волнуйся, у вас будет масса времени поговорить обо всём на свете, когда мы разберёмся с Кеннетом и пойдём освобождать души. Тогда за твою жизнь никому не нужно будет переживать.       Кажется, Ларри принял эти слова, и его ярость понемногу отступила. Сал понимал, как ему тяжело — если бы он в подобных обстоятельствах повстречал свою маму, был бы точно так же зол и расстроен. Но сейчас именно ему необходимо быть голосом разума.       Сделав перерыв на поздний завтрак с ромашковым чаем, парни успокоились окончательно. По крайней мере сейчас можно немного расслабиться — они уже знают, что Ларри следующий, и, пока он под присмотром в их общем доме, то волноваться бессмысленно. Других тем для разговора нашлось немало. За три упущенных года им нужно было рассказать друг другу о многих вещах. Сал рассказывал о событиях, происходивших в апартаментах, не считая расследования, например, о свадьбе Пыха и Мейпл и о малютке Соде. А Ларри — о людях, которых встретил за время своего странствия по стране. О богаче в доме на колёсах, о кучке студентов с самой разной судьбой, но очень крепкой дружбой. Фишер был очень благодарен всем тем, кто помогал Джонсону в путешествии. Ему было безумно радостно узнать, что Ларри не бродил в одиночку. Но кое-что его всё ещё волновало…       — Слушай, Ларри…       — М?       — Можно задам неловкий вопрос? — Сал склонил голову, снимая протез и откладывая его в сторону.       — К-конечно… — Джонсон слегка напрягся. Даже думать не надо, чтобы понять: этот вопрос коснётся их взаимоотношений. — Спрашивай.       — Почему ты всё же решил вернуться? — осторожно начал Сал. — Казалось бы, ты ушёл навсегда и не хотел возвращаться. Даже сменил номер, чтобы никто не мог с тобой связаться. Так почему?..       — Ну… — он помедлил несколько секунд, явно подбирая слова. — Так получилось, что я…       Внезапно их беседу прервал телефонный звонок. Сал был готов бесконечно проклинать мир за эти случайности. Сколько раз их уже прерывали на чём-то важном? Однако предчувствие щекотало спину — это явно не к добру. Поборов желание проигнорировать звонок, Фишер снял трубку.       — Да? — спросил он немного устало.       — Сал, вы смотрите новости? — раздался на той стороне встревоженный голос Филлипа.       Фишер на мгновение замешкался и взглянул на экран телефона. Звонок шёл с номера Трэвиса, но почему звонил Фил?       — Сегодня ещё не включали телевизор. Не волнуйся, мы знаем о миссис Розенберг. Только что вернулись из апартаментов.       — Я не о старушке тревожусь. Включите телек. Сейчас же.       Салу ничего не оставалось, кроме как подняться из-за кухонного стола, пройти пару метров до телевизора в гостиной и нажать на кнопку включения на пульте.       «… был найден мёртвым в своём собственном доме в личном кабинете. Признаков насильственной смерти не установлено. Поблизости не было обнаружено прощальных писем или записок, обстоятельства, ставшие причиной такого поступка, до сих пор устанавливаются. По уликам, найденным неподалёку от тела, стало известно о причастности Кеннета Фелпса в убийствах, произошедших в Апартаментах Эддисона. Его жена, Фелиция Фелпс, задержана по подозрению в сокрытии серии преступлений».       — Охренеть… — раздалось за спинами Сала и Ларри, отчего те, взвизгнув, подлетели чуть ли не до потолка. В гостиную вернулась Эшли, застав последнюю часть репортажа. — Так он что, сам сдох? Это как понимать?       — Бля, Эш… — пытался отойти от испуга Ларри. Он даже потерял несколько пёрышек. — Честно, я и сам в шоке. Что это вообще значит? Убил бабуську и покинул сервер от депрессии?       — Фил, — вновь поднёс телефон к уху шокированный Фишер. У него в голове словно всё взорвалось. — Как там Трэвис?       — Наматывает круги перед телевизором, весь трясётся, ни на что не реагирует. Не понимаю, он скорбит или просто в шоке от ощущения полной свободы…       — Скорее, второе, — безучастно хмыкнул Сал. — Что говорят в участке?       — Мой отец ликует от возможности закрыть столько незаконченных дел сразу, — усмехается Филлип. — Сначала полиция хотела просто повесить на Кеннета все эти преступления, но после осмотра дома оказалось, что он действительно виновен во всём этом. Его гараж просто кишит перьями, некоторые пролежали в уголках помещения десятки лет. Я лично смотрел результаты экспертизы. Холмсы, Грегори Монтегю, Джим Джонсон, Сандерсон… он убил их всех.       — А у тебя есть возможность сохранить перья? От каждого убитого, — вдруг опомнился Сал. — Буду благодарен, если ты сможешь передать их мне сегодня, это срочно.       — Без проблем, дружище. Давай только ближе к вечеру? Мне нужно успокоить Трэвиса. Позвоню как буду свободен, удачи!       Убрав телефон обратно в карман, Сал даже не был уверен в том, что думать и чувствовать. Конечно, он рад, что с Кеннетом покончено. Он мёртв, а значит, Ларри в полной безопасности. Но что-то будто бы не складывалось. Или просто пока ещё не пришло осознание сладкой победы?       — Я считаю, это нужно отпраздновать! — рассмеялась Эшли, обняв Сала и Ларри. Её маленькие крылышки воодушевлённо порхали. — Сбегаю в магазин за пивом и закусками. От души повеселимся!       По пути к выходу она набрала Тодда, чтобы сообщить ему радостную новость, а когда скрылась за дверью, Фишер и Джонсон вновь остались в гробовой тишине.       — Чел… мне одному кажется, что всё как-то… Слишком просто? — нахмурился Ларри.       — Мне тоже так кажется. Хотя, возможно, это из-за того, что всё разрешилось без нашего вмешательства? — задумчиво пожал плечами Сал. — Я надеялся, что мы сами сдадим Кеннета полиции со всеми уликами.       — Звучит разумно, — вздохнул Ларри. — Что ж, возможно, оно и к лучшему. Пожалуй, я сегодня не в настроении больше о чём-либо париться. Лучше помогу Эшли подготовиться к вечеру, догоню её, пока далеко не улетела. А ты забери у Филлипа перья, лады? К твоему возвращению всё будет готово.

***

      Чувство чего-то незавершённого витало над Фишером весь последующий день. Всё было словно в тумане — вот он принимает душ, созванивается с Филом, едет в участок, там даёт несколько показаний, забирает перья — по одному в отдельном подписанном конверте — и возвращается в дом Тодда и Нила, где уже во всю шумит музыка и пахнет вкусной едой и пивом. Похоже, Лиза тоже приобщилась к подготовке и приготовила один из своих кулинарных шедевров.       — Пс, Сал… — подозвал вернувшегося домой Фишера Ларри, и они вместе отошли на крыльцо дома, где было тихо и свежо. Ларри нужно было покурить.       — Какие-нибудь новости, пока меня не было?       — Маме позвонили из полиции, — спокойно рассказывал Джонсон, поджигая сигарету. — Рассказали всё и выслали по почте материалы дела теперь уже об убийстве моего отца. Она полдня проплакала.       На несколько минут между ними повисло молчание. Крыльцо освещалось лишь одной лампой, подвешенной к крыше. На свет слетелось множество мошек и мотыльков, что безвольно бились о нагретое стекло. Наблюдая за этим, Сал чувствовал себя точно так же. Словно яркий источник света, новость о самоубийстве Кеннета привлекла их маленькое детективное агентство. Быть может, это лишь приманка? Или Сал просто свыкся с тревожным чувством в груди и теперь отказывается принимать беззаботные времена, вернувшиеся к ним? Привыкнуть к нормальной жизни будет непросто, как и перестать искать во всём угрозу жизни.       — Бедная Лиза… — вздохнул Фишер. — Тем не менее, она заслуживает знать правду.       — Я рад, что твой отец помог ей справиться с этим. Она сейчас даже улыбается и смеётся вместе с остальными. Если бы не Генри… Кто знает, быть может, она снова закрылась бы в себе на долгое время.       Сал улыбнулся, взглянув на Ларри. Наконец он постепенно обретает спокойствие, потерянное ещё в тот момент, когда пропал его отец. Теперь у них есть шанс исправить множество вещей, наверстать упущенное время. А на данный момент… просто расслабиться на их маленьком домашнем торжестве победы.       Они вернулись в дом как раз к ужину. Барбекю, выпечка, с любовью приготовленная Лизой не без помощи Генри, верные друзья, которых можно смело называть семьёй… Жаль, что Пыха, Мейпл и Соды нет с ними, но они обязательно получат весть о том, что в апартаменты уже можно вернуться. Трэвис и Филлип тоже отказались от вечеринки, но пообещали прийти, когда Фелпс придёт в норму.       Так прошло несколько часов, и друзья, весёлые и подвыпившие, постепенно разошлись отдыхать. Только Сал и Ларри всё ещё дотягивали последние баночки пива, вороша прошлое и смеясь, как в старые добрые. Они выпили не так уж и много, достаточно, чтобы расслабиться и повеселеть, но мало, чтобы валяться на диване в дрова, как Эшли. Кажется, Рауль не во всём стал для неё хорошим примером.       — Слушай, Сал. Можно тебя попросить? — вдруг стал серьёзным Ларри.       — О чём?       — У тебя же есть с собой перо моего отца? Может я, типа… Сам отправлю его душу на покой? — он спрашивал осторожно, словно боясь, что ему откажут.       — Ох, чел, ты хочешь пойти прямо сейчас? Ночь ведь на дворе, давай подождём утра и пойдём вместе? Я не стану вам мешать.       — Я знаю, просто… — начал было повышать тон Ларри, но вовремя выдохнул, успокаиваясь. — Я не могу ждать до утра, меня словно… тянет туда. Не могу себя контролировать. Не делай вид, будто не понимаешь мои чувства.       Сал прекрасно понимал. По одному взгляду этих щенячьих глаз всё было ясно, как день. Ну разве Фишер может ему отказать?       — Хорошо, — он поднялся со стула и быстрым шагом ушёл в свою комнату, покопошился там пару секунд и вернулся на кухню с бумажным конвертом в руках. На нём чёрным маркером было выведено: «Джим Джонсон». — Надеюсь, вы как следует поговорите на этот раз.       Он протянул конверт Ларри, но тот, прежде, чем взять, крепко обнял Фишера. Сал поначалу застыл на месте, но вскоре неспеша обнял Джонсона в ответ. Их объятия длились явно дольше положенного, и за это время Сал пообещал себе, что, когда Ларри вернётся, они поговорят. Друг о друге, о чувствах. О тех самых истинных чувствах, которые Сал был вынужден скрывать столько времени.       Жаль, что объятия не могли длиться вечно. Ларри вскоре всё же взял конверт и спешно покинул дом. Оставалось надеяться, что всё пройдёт хорошо. Оставшись единственным среди бодрствующих, Сал решил, что спать он не особо хочет. После лёгкой уборки он вернулся в свою комнату, размышляя, чем же заняться, чтобы наработать сонливость. Как раз кстати он недавно одолжил рабочий ноутбук отца, и на нём можно было посмотреть материалы флешки, которую они нашли сегодня утром. Да, расследование уже завершилось, но можно ведь утолить свой интерес?       Усевшись на кровать и скрестив ноги, Фишер сложил на них ноутбук и щёлкал мышью, переключаясь между файлами содержимого. Про каждую жертву Кеннет вёл отдельные записи, пронумеровывая их, а не подписывая именами. Конечно, раз эта флешка была обнаружена Джимом, в ней описаны всего две жертвы. А точнее, четыре. Семья Холмсов числилась под номером один. Скорее всего, целью была именно Стейси. Кеннет даже написал, что она была наиболее простой жертвой, поскольку даже не работала и всё время проводила дома, а двери в квартиру не запирала. Люк и Меган просто подвернулись под руку, свидетелей, по записям Кеннета, оставлять было нежелательно.       От прочтённого Сал впадал в ярость. Судьба невинной семьи, что лишь искала надёжное, тихое место для спокойной жизни, встретила такой трагичный конец…       Под номером два шли записи о Грегори Монтэгю. Его одиночество сыграло убийце на руку. Тоже крайне печальная история, как чуткого и до невозможного доброго человека сгубили во имя бесчеловечной, аморальной и извращённой науки.       А вот последний файл под названием «Проект "Полиморф"» вызывал у Сала странную тревогу. Документ открылся с трудом, поскольку содержал в себе огромное количество страниц, в основном за счёт того, что содержал в себе копии данных о жертвах и бесконечного количества анализов перьев, крыльев, крови и кожи. Однако одна схема вызвала у Фишера леденящий ужас.       Схема человека с шестью крыльями.       Тварь, которую Сал много лет видел в своих снах. Неужели именно это было целью Кеннета? Создание сверхсущества? Но если он не задавался целью превратить в Полиморфа самого себя, то кто же стал его подопытным?       Пролистав дальше, он хотел найти имя, но в записях оно скрывалось под, казалось бы, насмешливым «испытуемый». Подробное описание опытов и их последствий Сала увлекало и ужасало одновременно. Но что интересно — подопытный Кеннета был бескрылым молодым человеком. Изначально бескрылым, в возрасте старше двадцати лет. Неужели был человек, точно такой же, как Сал?..       Далее указаны странные данные: способность мимикрировать, обретать воспоминания и качества характера жертв, потенциал к управлению чужим сознанием при длительном контакте. Это всё похоже на способности, но как подобное существо всё ещё не было обнаружено людьми?       Вскоре записи об эксперименте обрываются. Печально, что на этой флешке лишь записи старых исследований до убийства Джима Джонсона. Но в конце документа, спустя несколько десятков пустых страниц, Сал обнаружил ещё одну запись. Запись, которая заставила его после прочтения резко вскочить с места и, даже не переодеваясь, бежать на улицу в сторону Апартаментов Эддисона. Запись, которая так напугала его, что кровь застыла в жилах. Сал не верил в бога, но теперь он молился. Молился как никогда, лишь бы не случилось непоправимого.       Запись, в которой написано:       «Я больше не чувствую, что мой разум принадлежит мне. Изначально это был научный интерес, но теперь это безумие, которое я не могу остановить. Он заставляет меня молчать. Он заставляет меня убивать, делать то, что он говорит, делать всё, чтобы дать ему больше контроля и власти. Он больше не тот, кем я знал его раньше, в нём смешалось два сознания, и теперь это три разума в одном, но эта масса абсолютно бесчеловечна. Он умеет притворяться, улыбаться, делать вид, что он такой, как все, но всё, чем он является — апогей безумия, сама преисподняя. ТЕРЕНС ЭДДИСОН — САМО ВОПЛОЩЕНИЕ ДЬЯВОЛА».