Крылья

      И вот он снова бежит в апартаменты, в полной темноте, под проливным дождём, периодически поскальзываясь и чуть не падая в огромные лужи, что успели образоваться за каких-то пару часов. Кофта прилипла к телу, мокрые волосы лезли под протез, но страх был сильнее всех прочих неприятных ощущений. Счёт шёл на минуты.       Растолкать Эшли не получилось. Кажется, она более чем перебрала на их преждевременной вечеринке. Какие же они все идиоты! Нельзя было расслабляться! Главная опасность всё это время была у них прямо под носом, а они обрадовались при первой удачной случайности.       Всё могло бы решиться ещё тогда, на его шестнадцатом дне рождения, когда Теренс Эддисон подарил ему якобы своё перо. Нужно было просто сдать его на анализ и узнать, кому оно принадлежит на самом деле. Владелец апартаментов всё это время держал всех за дураков. Кривил улыбку, а на деле видел в каждом постояльце расходный материал! С этим пора заканчивать раз и навсегда.       На подходе к зданию Сал попытался дозвониться до Трэвиса и Фила, но никто из них не брал трубку ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза. Тогда Сал быстро напечатал им обоим сообщения и на всякий случай включил диктофон на своём телефоне.       Стоя перед входом в апартаменты, он ощущал себя так, будто находится перед порталом в ад. Руки так сильно тряслись, что едва смогли ухватиться за ручку двери, но тщетно — здание было закрыто на ночь. Значит, оставался единственный вход.       Обходя апартаменты вокруг, Сал всё же поскользнулся на грязи, испачкав свою одежду сбоку, но он даже не обратил на это внимание. Всё, о чём он думал, так это о Ларри. Лишь бы успеть, лишь бы не опоздать, лишь бы его не лишиться.       Этот раз может стать последним.       Он миновал комнату Джонсона, коридор его старой квартиры, вышел в подвал и вновь оказался у стеллажа, где ещё вчера днём они думали, что максимально близки к разгадке. Они были правы так же сильно, как ошибались.       Вся работа уже была проделана за Фишера: стеллаж отодвинут, дверь в заброшенную квартиру открыта, но стоило лишь немного углубиться в едва озарённую светом прихожую, как у Сала внутри всё похолодело.       На полу, из комнаты, где они нашли призрака Джима, в соседнюю, освещённую больничным светом, тянулся кровавый след.       Только не это!       Ноги словно сами пошли туда, откуда тянуло страхом, кровью, гнилью и смертью. Руки больше не тряслись, сердце не отдавалось тревожным гулом в ушах. Чтобы спасти самого лучшего друга и возлюбленного в одном лице, Сал готов пожертвовать многим, и для этого страх ему не нужен.       Говорят, чем ближе злодей к триумфу, тем слабее его бдительность. Сал понял это по открытой двери, которая с лёгкостью поддалась, стоило лишь потянуть за ручку. После тёмного коридора, яркий свет, как в больнице, ослепил его, а затем… дальнейшие наблюдения исчислялись секундами.       Первое, что он увидел, — огромная койка, на которой, раздетый по пояс и туго привязанный, лежал лицом вниз Ларри. Его крылья ещё были на месте, но с плеча по кушетке, а затем в стоящее на полу железное ведро капали капельки крови.       Фишер подлетел к Джонсону моментально. Прощупав у Ларри пульс, он выдохнул с облегчением — живой. Но, кажется, спит.       — Пс, Ларри… — тихо попытался разбудить друга Фишер, но его голос достаточно шумно отскакивал эхом от кафельных плит в полупустом помещении. — Очнись, ну же!       Он принялся трясти его, но это тоже не помогало. Всё же ничто не может быть вернее доброй пощёчины. Смачно отвешенный «лещ» — и Джонсон сразу начал подавать признаки жизни.       — Где… че происходит? — вяло промямлил он, первым делом пытаясь встать, но тугие ремни ему помешали. — Какого хрена?       — Тише, тише, сейчас я тебе помогу, — засуетился Фишер, пытаясь расстегнуть ремни, но безрезультатно — они были закреплены слишком плотно. — Нам надо сваливать отсюда.       Оглядевшись по сторонам, Сал сразу заметил рядом с койкой поднос, на котором лежала уйма острых инструментов. Страшно было подумать, что такое чудовище, как Теренс, собиралось делать этим оборудованием. Явно ничего хорошего.       Схватив небольшую хирургическую пилу, Сал принялся освобождать Джонсона из плена.       — Ты как, идти можешь? — обеспокоенно спросил он, едва расправившись с ремнём, туго фиксирующим огромные чёрные крылья Джонсона в закрытом положении. Видимо, чтобы не брыкался. Сал по своему опыту знал, насколько тяжёл удар этими громадинами.       Стоило только освободить оперение, как Ларри тут же раскрыл крылья, потягиваясь.       — Не знаю, чел, меня тошнит жёстко, — проныл Джонсон, освободив руки и потерев запястья. — Он мне что-то вколол, когда я от удара очнулся… Сказал, что хочет снять крылья живьём, и для этого нужно ввести меня в сон. Я в какой-то момент огрел его по ебалу крылом… кажется? Нихуя не понимаю…       Он попытался встать с койки, как вдруг снова улёгся обратно, ухватившись за голову. Он кричал, словно пытаясь сопротивляться чему-то, а перья на его крыльях издавали шелест, содрогаясь.       — Он идёт сюда, чел! Помоги мне! — закряхтел Ларри, скрипя зубами то ли от боли, то ли от напряжения. — Помоги мне, Сал!       — Я здесь, я тебя одного не брошу! — тут же подсуетился Фишер, собираясь разрезать последние ремни, как вдруг мощный порыв ветра отбросил его в стену с такой силой, что плитка за его спиной пошла трещинами, а пила отлетела в другой угол помещения, звонко лязгая по такому же кафельному полу.       — Что ж, господа, печально, что ваш жалкий план провалился, — этот голос звучал странно. Фишер даже сказал бы, что это не один голос, а смесь самых разных. До боли знакомых. Отчасти он звучал, как обычный голос Теренса, но Сал узнавал в нём лёгкость и небольшую картавость миссис Сандерсон, а также хрипоту миссис Розенберг. В комбинации это создавало зловещее сочетание чего-то столь жуткого и неестественного, что от этого действительно хотелось блевать.       Ещё хуже стало, когда сам Теренс Эддисон вышел из-за шторки, ведущей в другую часть комнаты, на яркий свет. Его тело выглядело очень плохо: кожа цвета трупной зелени, пожелтевшие белки глаз с радужкой, переливающейся различными цветами. Почти выпавшие, сухие и ломкие волосы. На оголённом по пояс теле виднелись бинты, обмотанные вокруг груди. Запах мертвечины от его тела был столь силён, что у Фишера слезились глаза, а к горлу подступал ком.       А самое страшное — две пары крыльев. Одни шевелились вполне нормально, а вот другие, снятые с трупа старушки, едва ли дёргались, но тоже были в относительно приличном состоянии. Уму непостижимо, как, будучи оторванными от мёртвых тел, они продолжают функционировать. От комбинации всего увиденного Сала всё же вывернуло на пол, он едва успел расстегнуть лямку и оттянуть протез с лица. Он явно по-другому представлял себе результат возможности пересадки крыльев, но теперь, глядя на Теренса, он даже рад, что не додумался принять тот же выбор, что и он. Но его всё же мучала уйма вопросов…       — Салли, мальчик мой, эту рвоту ты будешь вытирать своими волосами. Хоть где-то они тебе пригодятся для дела, — пренебрежительно фыркнул Теренс, обходя койку, на которой лежал Ларри, и подбирая с подноса для инструментов большой ампутационный нож. — А хотя, Кеннета здесь больше нет, так что никто не станет волноваться о стерильности.       — Зачем… что вы с ним сделали? — Сал отплевался от остатков рвоты и попытался подняться на ноги.       — С Кеннетом? Я ничего с ним не делал. У него самого кишка была тонка закончить начатое, я здесь ни при чём, — отмахнулся Эддисон. — На самом деле я даже рад, что всё так вышло. Он оставлял слишком много улик, это был лишь вопрос времени, когда он выйдет из игры.       — Так для вас это всё игра? — держась за стену, Фишер постепенно выпрямлялся. — Все эти люди, которых вы убили, неужели вас не мучает совесть хоть немного?       В ответ на его слова Теренс закатил глаза и покачал головой.       — Послушай, мальчишка, мне нет дела до других людей. Всё, чего я хочу — закончить начатое. На что ты надеешься? Воззвать к совести? В этом нет смысла.       Его слова звучали слишком спокойно, лишь изредка в голосе мелькало раздражение.       — Я не понимаю…       — Нет, как раз ты мог бы меня понять. Ты ведь тоже бескрылый, таким и я был когда-то. Слабый, больной, меня стыдилась собственная мать, держала в этой самой комнате, лишь бы никто не видел моего уродства, — он начал медленно обходить стол, на котором корчился от головной боли Ларри. Сал пошёл от него в противоположную сторону, тоже обходя стол вокруг и стараясь не делать резких движений, чтобы не провоцировать Теренса. — Разве тебе не хотелось перестать быть изгоем? Не стыдиться себя, найти любовь?       — По вам не скажешь, что вы достигли того, чего хотели, — Сал ненавязчиво придерживал рукой кушетку, будучи наготове, в случае чего, резко откатить её в сторону.       — О, я хотел совершенно не этого, — по его мерзкому лицу расплылась ужасная улыбка, а голос стал сильнее издавать «помехи», смешиваясь с голосами жертв. — Сначала я хотел провести эксперимент. И в этом мне любезно помог Кеннет. Тридцать лет назад он был юным, но многообещающим врачом. Правда, много болтал и нечаянно поставил меня в известность о своей исследовательской работе.       — Тридцать лет назад? Это же год первого убийства…       — О, да. До сих пор с яростью вспоминаю об этом. Бедные Холмсы. Честно сказать, мне нужен был только один из них, а Кеннет так испугался свидетелей, что избавился от целой семьи, — Теренс разочарованно покачал головой.       — И неужели жизнь целой семьи стоит одного эксперимента? — с явным презрением в голосе поинтересовался Сал, чувствуя, как ужас сменяется на гнев.       — О, несомненно, это было даже кстати. К сожалению, крылья Стейси не прижились к моей спине. А вот крылья Люка очень даже подошли. Как говорится, случайности неслучайны. И эксперимент вышел более чем успешным, мы обнаружили столько нового! Моё сознание смешалось с сознанием Люка, и я обрёл нечто большее, чем просто крылья, — он вновь подошёл к койке, взявшись за неё обеими руками. — Я почувствовал, что могу влиять на разум окружающих и черпать эмоции из воспоминаний тех, чьи крылья ношу. И мне захотелось большего. Три пары крыльев дали мне возможность испытать всё то, чего я был лишён, посредством чужого опыта, а способность к управлению разумом помогала заниматься своими делами и не вызывать подозрений.       Сал посмотрел на Эддисона непонимающе, но его кулаки всё сильнее сжимались.       — Какой в этом смысл, если в итоге вам надоели старые крылья? Вам захотелось сменить стиль? Зачем Вы снова начали убивать?!       — Если бы всё было так просто, юноша. Через тридцать лет пришитые крылья отсохли. Просто отвалились.       — И тогда вы не придумали ничего лучше, чем насобирать новые?       — Я не мог отказаться от тех способностей, которые обрёл. Представь себе слияние из четырёх различных человек, объединённое общим сознанием и способным влиять на действия и мысли других людей! Ты даже не представляешь, что в себе несут наши крылья! Я в прямом смысле Бог во плоти!       — Да вы просто поехавший псих!       После этих слов Теренс безумно рассмеялся.       — Ты так думаешь? Знаешь, ты мог бы хоть попытаться понять меня. Я знаю, тебе знакомо это чувство безнадёжности и безысходности, когда все вокруг живут свою жизнь, даже не задумываясь, каково приходится таким, как мы. Я бы мог поделиться с тобой своими знаниями. Помочь увидеть больше. Ты же хочешь заполучить Джонсона, я прав? Я знаю все твои грязные мысли. Я могу сделать вас единым целым, как ты и хотел. Ты получишь его, он всегда будет рядом с тобой и больше никуда не улетит…       Сал неосознанно перевёл взгляд на Ларри. Он был в замешательстве от всего того, что услышал, мысли путались в голове, и он находил безумным то, что отчасти соглашался с чужими словами. На поверхности всё это звучало очень заманчиво. Но, когда на одной чаше весов лежит твоё эгоистичное желание, а на другой — жизнь другого человека, тут даже и думать нечего. Крылья ему не нужны, чтобы понять, как брать от жизни максимум.       В какой-то момент Теренс упал на колени и согнулся в приступе кашля, а крылья на его спине беспорядочно бились, словно отвергая владельца. Абсолютно ясно, что он уже не справлялся с тем потоком силы, что давала ему посторонняя жизненная энергия. Лампы в комнате одна за другой мигали, откликаясь то ли на нестабильное состояние владельца апартаментов, то ли на другие потусторонние силы. На мгновение Сал ощутил страшный холод, словно в самую морозную зиму, и ему подумалось, что все призраки в этом здании слетелись сюда, чтобы стать свидетелями итога этих разборок.       Ненароком Эддисон задел крылом лоток с инструментами, из-за чего оставшиеся в нём скальпели и шприцы разлетелись по полу, едва не втыкаясь в тела находящихся в помещении людей. Сал сумел разглядеть кровоточащую спину Теренса, и ему стало очевидно, что крылья миссис Розенберг пришиты буквально несколько часов назад.       Пытаясь не упустить момент, Фишер быстро подскочил к Эддисону и со всей силы ударил его ногой в спину, после чего послышался страшный хруст, а затем — душераздирающий крик из смеси голосов. Теренс был слишком слаб, чтобы физически дать отпор Фишеру — вскоре после удара он распластался по полу, перестав подавать признаки жизни.       Через пару минут после этого с койки наконец поднялся Ларри. Сал подбежал к нему, пытаясь убедиться, что с ним всё в порядке, помимо раны в плече.       — Ты цел? Как твоя голова?       — Уже лучше. Не понимаю, что со мной творится, но хочу как можно быстрее съебаться отсюда, — прокряхтел Ларри, пытаясь не упасть на пол. — Давай позвоним копам, когда выйдем на улицу?       — Подожди, надо сначала его обезвредить, — сообразил Сал, быстро найдя среди оборудования в помещении тугую верёвку.       Трогать это существо совершенно не хотелось, но это было необходимо на случай, если оно осталось в живых. Фишер подошёл к нему и коснулся плеча, собираясь перевернуть тело на спину, как вдруг…       Что-то резко схватило за плечо его самого и прижало к стене с такой силой, что перед глазами всё заискрилось. Это был Ларри. И, судя по его лицу, он совершенно не контролировал самого себя. Одной рукой он со всей своей силой прижимал Фишера за горло к стене, а в другой держал скальпель, поднятый с пола.       — Как же ты меня заебал, малолетний урод, — прокряхтел Теренс, еле поднимаясь с пола. Одно из «его» крыльев с тошнотворным хрустом свалилось на пол, заливая кровью светлую плитку. — С самого начала, когда ты только сюда переехал, твоё любопытство выводило меня из себя, а с учётом того, что ты бескрылый, воздействовать на тебя я мог не так, как на других. Ну ничего, сейчас вы, голубки, сами с собой и расправитесь.       Выглянув через плечо Ларри, Салли увидел Эддисона, отхаркивающегося кровью. По всей видимости, он мог каким-то образом контролировать разум Джонсона, и на это уходили все его жизненные силы. Он взмахнул рукой, приказывая Ларри замахнуться, и тогда Сал понял, что Теренсу уже не было дела до завершения своего начинания. Он желал лишь расправы.       Плохо, что металлист не реагировал ни на слова Сала, ни на пощёчины, и лишь в тот момент, когда от нехватки воздуха и крови мозг начинал отключаться, а Ларри был в секунде от того, чтобы раскроить Фишеру шею, послышался выстрел. Почти сразу после этого хватка Джонсона ослабла, а сам Сал рухнул вниз, хватаясь за горло и откашливаясь.       Перед собой он увидел лежавшего на полу Теренса, из-под головы которого стремительно расплывалась лужа крови. А позади, в дверном проходе, стоял Трэвис с пистолетом в руке. Он застрелил эту тварь. Со злом в апартаментах Эддисона наконец покончено.       — Вы целы? — уточнил Фелпс, оглядывая друзей и параллельно зажимая нос свободной рукой. Видимо, гнилостный запах распознал не только Сал. — Если бы я хоть на секунду опоздал…       — Всё в норме, — сипло ответил Фишер, поднимаясь с пола на ватных ногах. Шея ужасно болела после хватки Ларри. Должно быть, останется синяк. — Спасибо, что подоспел.       — Придётся пробыть здесь ещё некоторое время, я отправил Фила за полицией. И обзвонил всех друзей, кого смог, чтобы они тоже сюда подошли. Ларри, ты нас вообще слышишь? Хей…       Со стороны выглядело странно, что Джонсон стоит над Фишером с острым скальпелем, к тому же, обнажённый по пояс и будто готовый сиюминутно его зарезать. Это и пытался осмыслить Ларри, он абсолютно не помнил, что с ним происходило, но одна лишь мысль, что он мог только что своими руками убить Сала, заставляла его трястись от ужаса.       Джонсон отбросил скальпель в другой угол комнаты так, словно на инструменте была какая-то зараза.       — Простите, я… Извините меня, — он с ужасом смотрел на свои руки, не в силах осознать всё то, что только что происходило.       Сал не стал медлить — просто подошёл к Ларри и обнял настолько сильно, насколько мог. Они оба тряслись от пережитых эмоций, но сейчас опасность миновала, и никто не мог до конца в это поверить. Трэвис хотел было что-то спросить у них, но ему в глаза бросилась рана на плече Ларри. Хорошо, что здесь было несколько не распакованных пачек бинтов, а Фелпс прекрасно помнил, как делать перевязки, так что он быстро остановил кровотечение, провёл обработку и наложил повязку. Ради этого даже не пришлось прерывать объятия двоих потерпевших. Стоило Трэвису закончить своё дело, как он тут же отошёл в сторону, чтобы не мешать.       — Он управлял тобой, это был не ты, — старался успокоить друга Фишер, осторожно поглаживая его по маленьким перьям на спине. — Всё в порядке.       — Я не должен был поддаваться влиянию.       — Всё уже позади, я цел, всё хорошо, — Сал повторял это, словно заклинание, пока не почувствовал влагу на макушке, что заставило его поднять голову. Выражение лица Джонсона с глазами, полными отчаянных слёз, разбивало ему сердце. Сняв протез, Фишер обхватил его щёки ладонями, нежно поглаживая большими пальцами и вытирая ненужную влагу до тех пор, пока Ларри не обнял его своими крыльями, огораживая их двоих от всего вокруг.       Лишь спустя пару минут этих взаимодействий Трэвис понял, что лучше и вовсе оставить эту парочку утешать друг друга наедине. По крайней мере, сейчас у него есть дела поважнее — надо осмотреть место как следует на предмет улик. Хотя, чего тут осматривать, человек с пришитыми крыльями недавно убитых людей послужит куда большим доказательством, чем что-либо ещё.       Трэвис с презрением обошёл труп Теренса, стараясь не запачкать обувь в крови. Приоткрыв шторку, он увидел вторую часть комнаты, где были лишь дополнительные медицинские инструменты, среди которых Трэвис узнал некоторые личные вещи из арсенала его отца, какие-то тряпки и швабры. В общем, это место было очень похоже на подсобку. На полу валялась разорванная и перепачканная в крови толстовка Ларри. Похоже, пока что Джонсону придётся побродить по апартаментам полураздетым. А к одной из стен была привинчена лестница, ведущая, судя по всему, в квартиру выше. И, если Трэвис не ошибался, то там жил сам Эддисон.       Чем выше Трэвис поднимался, тем сильнее он чувствовал мерзкий запах чего-то то ли тухлого, то ли затхлого. Стоит ли говорить о том, в каком состоянии Фелпс обнаружил квартиру владельца апартаментов, когда забрался внутрь? Ужасно темно, повсюду летают мухи, и это только в одной из комнат. Трэвис быстро достал свой телефон и, включив фонарик, прошёлся лучом света по помещению, чтобы осмотреться. Судя по всему, здесь у Теренса был кабинет — на столе стояла пара компьютеров, на каждый из которых выводились небольшие экранчики, отображающие прямую трансляцию с камер видеонаблюдения в коридорах. Так же некоторые трансляции велись прямиком из квартир некоторых постояльцев. Пожалуй, полиции это понравится…       На стене, рядом с выходом из кабинета, была привинчена панель с шестью кнопками, а рядом с ними горели зелёные огоньки. Только рядом с самой верхней кнопкой выделялась ярко-красная лампочка. Трэвис догадался, что это — он помнил рассказ о том, как однажды мистер Эддисон отключил доступ к пятому этажу в лифте. Трэвис нажал на кнопку, и рядом с цифрой «5» тоже загорелась зелёная лампочка.       В коридоре жуткий запах ощущался ещё сильнее. Здесь, очевидно, мистер Эддисон постоянно беседовал с постояльцами через почтовую щель в двери, а также принимал звонки со стоящего рядом телефона. На полу были разбросаны перья разных цветов, местами виднелись пятна крови и использованные шприцы. Рядом с входной дверью стоял стул, тоже перепачканный давно окислившейся красной жидкостью. Дышать в этой квартире было невыносимо. Трэвис уже понял, чем это так пахнет, но всё равно открыл дверь во вторую комнату, чтобы убедиться. И он нашёл там далеко не только то, что ожидал.       Страшный запах выдавал оставленный в квартире труп. Конечно, на полу Трэвис увидел только нечто, накрытое тканью, но, судя по запаху и огромному количеству копошащихся насекомых, это было именно то самое. До прихода полиции трогать это было нельзя. Но больше его удивили не чьи-то останки, а витрина, висящая на стене. Всё бы ничего, но, подойдя поближе и подсветив объект фонариком на телефоне, Трэвис с ужасом отошёл назад, чуть не споткнувшись о тело на полу.       В витрине находилось чучело чьих-то крыльев.       — Парни! — с паникой в голосе позвал Трэвис. — Идите сюда, срочно!       Сал и Ларри не заставили себя долго ждать — буквально через пять минут они забрались в квартиру, но перейти порог комнаты решился только Сал. Джонсон остался стоять в коридоре, едва сдерживая рвотные позывы.       — Твою мать… — Сал скривился от отвращения.       — Вот и я о том же. Как думаешь, чьё? — спросил Трэвис, взглянув на Сала и кивнув на витрину.       — Судя по виду и по рассказу Эддисона, это крылья Стейси, — покачал головой Сал, развернувшись и направляясь на выход из комнаты, а затем и из квартиры. Оставаться здесь он уже не мог, да и, тем более, с улицы послышался вой сирен — нужно открыть дверь для полиции.       Трэвис и Ларри поспешили покинуть квартиру следом.       — А что сказал Теренс? — спросил Джонсон, тут же цепляясь за руку Сала, не желая больше надолго отпускать его.       — Сказал, что крылья Стейси ему не подошли. Видимо, вместо того, чтобы отправить ненужный материал в мусор, он сделал из него экспонат, — от осознания такой мерзости, Фишер поёжился, сильнее сжимая ладонь Джонсона.       Вскоре в апартаменты действительно прибыла полиция. Они оцепили целое здание, а всех оставшихся постояльцев потребовалось эвакуировать из дома, чтобы они не ходили по коридорам и не смотрели на работу офицеров. Троице пришлось снова спустится в подвал, чтобы дать показания. К сожалению, телефон Сала был разбит, когда Теренс откинул его в стену, но в квартире хозяина апартаментов нашлось достаточно улик, чтобы запись с диктофона не потребовалась.       Хорошо, что поступок Трэвиса был расценён как самооборона, иначе друзьям пришлось бы волноваться, что его самого посадят за убийство. Целый час Сал и Ларри давали показания отцу Филлипа, и всё это время они держали друг друга за руки. Лишь когда их выпустили из квартиры по своим делам, парни заметили это. Неловко расцепив запотевшие руки, они неуверенно помялись на месте. Нужно было что-то сказать, но никто не знал, что говорить.       Больше часа назад их двоих чуть не убили, от такого сложно быстро отойти. Однако у них есть ещё одно дело, которое требовало быстрого решения, чтобы раз и навсегда закончить этот страшный детектив. Сал отправил Джонсона домой, чтобы тот принёс конверты с перьями всех тех, кого убили Кеннет и Теренс. Это не заняло слишком много времени, и уже через десять минут парни решали, к кому пойти первым.       — Итак, — выдохнул Сал, пересчитав, все ли конверты на месте. — С кого начнём?       — Давай по порядку? — предложил Ларри. Конечно, он не пытался склонить Фишера начинать обход призраков именно с его отца, но самого себя не обманешь — Ларри не успел освободить душу Джима и хотел как можно скорее с ним поговорить. — С подвала и к пятому этажу.       Сал понял его без лишних вопросов.       — Без проблем.       Спускаться в заброшенную квартиру вновь было тяжеловато. Сал вспоминал, как бежал сюда, как боялся потерять человека, который ему очень сильно дорог. Но сейчас им нужно собраться с силами, чтобы закончить всё на хорошей ноте. Нет повода для печали — здесь и сейчас все те, кто лишился жизни раньше срока, наконец-то обретут долгожданный покой.       Джим уже ждал их в комнате. Он смотрел на сына мутным взглядом и плакал, улыбаясь. Ларри плакал тоже. Наконец они смогли спокойно обняться, чтобы им никто не мешал. Сал в этот момент лишь молча стоял в стороне, подпирая плечом дверной косяк и с трепетом наблюдая за воссоединением и скоропостижным прощанием. После того, как Джим получит своё перо, неизвестно, будет ли у них время на душевный разговор.       — Прости меня, сынок, я так боялся за тебя… — вздохнул Джим, отстраняясь после долгих, но практически неощутимых объятий. — За вас всех. Я не хотел, чтобы вы разделили мою судьбу.       — Ты тоже меня прости, — опустил взгляд Ларри. — Всё это время я так злился на тебя, не зная, в чём была реальная причина твоей пропажи.       — Нет, нет, ты не должен извиняться за это, твой гнев абсолютно оправдан, — Джим положил руку на плечо сына. — Может быть, мне не стоило лезть в это дело одному, а просто позаботиться о своей семье и забрать вас отсюда… Но теперь, глядя на то, каким ты стал и сколько рядом с тобой надёжных людей, я могу перестать винить себя за всё это. Я горжусь тобой, сын.       Со слезами на глазах, Ларри хотел было уже передать своему отцу перо, как вдруг опомнился.       — Ох, чёрт, а как же мама?.. — он обернулся на Сала, и тот тоже засуетился. — Она, наверное, тоже хотела бы попрощаться с тобой!       — Не переживай, — хрипло и немного печально посмеялся Джим. — Твоя мама уже давно перестала жить прошлым. Она счастлива в новой жизни, и я знаю, что мы друг про друга никогда не забудем. Я бы не хотел, чтобы она расстраивалась, увидев меня таким. Я уйду, запомнив её очаровательную улыбку, которой она одарила меня в тот последний день. О большем я не смею и мечтать.       Шмыгнув носом, Ларри принял этот ответ и всё же передал отцу перо. В это же мгновение за плечами призрака появились голубиные крылья, те самые, которые помнил Ларри. Джим оглянулся на спину, а затем умиротворённо улыбнулся, снова окинув взглядом парней.       — Спасибо вам, ребята. И спасибо тебе, Сал. Позаботься о моём сыне, ладно? — успел напоследок сказать Джим, после чего его призрак растворился в воздухе, а в комнате внезапно потеплело. Дух Джима Джонсона упокоился с миром.       Тяжело вздохнув, Ларри повернулся к Фишеру, едва сдерживая слёзы, чтобы не заплакать снова. Он не знал, печаль это или радость, но в одном он был уверен точно — в кои то веки он готов двигаться вперёд, оставив позади все сожаления прошлого.       — Ты в порядке? — Сал заглянул в его лицо из-под чёлки, а Джонсон в ответ с улыбкой кивнул.       — Я рад, что мы нашли его. Теперь я за него спокоен.       Парни ещё раз обнялись в знак поддержки, а затем пошли обхаживать остальные квартиры с призраками. С миссис Розенберг они тоже очень долго и душевно разговаривали. Разумеется, не без пререканий — старушка была очень недовольна, что ребята её не послушались и подвергли себя опасности, но всё же поблагодарила за возможность упокоиться с миром. Такой радостной, как в момент повторного обретения своих крыльев, Фишер и Джонсон никогда не видели старушку. Она дала им последние напутствия, поцеловала в макушку каждого из них, тепло попрощалась и испарилась так же, как Джим.       Прощания с Грэгори Монтегю и миссис Сандерсон были недолгими, но такими же эмоциональными. Первый очень радостно пожимал парням руки. Пусть касания и не ощущались физически, кроме холода, но сила, с которой Грэгори сжимал их ладони, чувствовалась на каком-то фантомном уровне.       Миссис Сандерсон очень много плакала. Она рассказала, как за эти пару дней она видела своего мужа Германа, который приходил в квартиру и долго рыдал над местом, где обнаружили тело его покойной жены. Она не хотела показываться ему, но как только увидела, что он намеревался последовать за ней на ту сторону, явила ему свой призрачный облик. Им обоим тяжело было это пережить, но Кассандра смогла убедить мужа продолжать двигаться дальше.       Переглянувшись, Фишер и Джонсон безусловно подумали об одном и том же. Ларри быстро спустился на первый этаж, вышел на улицу и, найдя Германа, позвал его с собой. Если кто и должен проводить Кассандру на покой, то это он. Мужчина испытал столько стресса, что его перья начали опадать, из-за чего в коридорах и лифте постоянно можно было найти следы пребывания Германа. Жильцы апартаментов просто молча подбирали их и выбрасывали, не осуждая вдовца за его состояние. В квартире Сал передал перо с крыльев Сэнди её мужу, а затем он вместе с Джонсоном отошёл к двери, наблюдая, как супруги прощаются. Так много горьких слёз… Хоть и Сал, и Ларри, оба хорошо общались с семейством Сандерсон, они никогда не видели их такими печальными.       Вскоре Герман нехотя передал призраку Сэнди перо, она вновь обрела свои крылья и, поблагодарив всех присутствующих за помощь и поддержку, навсегда исчезла. Минуту они стояли в тишине, разделяя скорбь Германа.       — Вы в порядке? — осторожно поинтересовался Сал, подойдя к мужчине и положив ему руку на плечо.       — Да, да, простите, парни, — он громко шмыгнул носом и потёр глаза тыльной стороной ладони. — Спасибо за то, что вы для нас сделали. Если вы не против, я бы хотел немного побыть один.       Сал слегка встревоженно переглянулся с другом, а Герман, заметив их замешательство, печально усмехнулся.       — Я буду в порядке, обещаю ничего с собой не делать, — он поднял ладони вверх и помахал ими в знак капитуляции. — Я дал обещание и Сэнди тоже. Встречусь с ней на той стороне, когда придёт моё время.       Убедившись, что Герман не натворит глупостей, парни вышли в коридор и к удивлению, обнаружили там Эшли и Тодда. Заметив Сала и Ларри, цапля буквально подлетела к ним, обнимая обоих.       — Ай! Чувиха, аккуратно, плечо болит, — шикнул на неё Ларри, отшатнувшись в сторону.       — Ничего, потерпишь. Я, вообще-то, чуть с ума не сошла, когда мне позвонил Трэвис! — возмущённо хлопнула крыльями Кэмпбелл. — Мы полчаса бегали в поисках вас по апартаментам.       — Трэвис сказал, что твою толстовку порвали, так что я принёс тебе футболку, — Тодд протянул Ларри ту самую футболку, в которой он ходил, сколько себя помнит. Вся рваная, растянутая и с выцветшим логотипом на груди, но такая до боли родная. — Извини, я торопился, так что взял первое, что под руку попалось.       — Ничего, эта идеально подойдёт, — довольно хмыкнул Ларри и наконец-то оделся.       — Ну так что? — спросила Эшли. — Кажется, вы оба в порядке после того, что случилось. Чем вы вообще занимаетесь?       — Освобождаем души умерших. И у нас осталось последнее место, куда нам обязательно нужно сходить. Всем вместе, — Сал показал последние два конверта, на одном из которых было написано «Люк», а на другом — «Стейси».       И вот они снова у ветхих дверей квартиры 504. Кажется, ещё вчера Сал пришёл сюда впервые, ведомый своим любопытством, а сегодня он здесь вместе с друзьями, чтобы навсегда закрыть страницу тёмного прошлого апартаментов Эддисона и открыть возможности для чего-то светлого и нового.       — Поверить не могу, что спустя столько лет мы всё же увидим призраков, — шепнула Эшли Тодду.       Тот в ответ лишь согласно промычал, наблюдая, как Сал открывает дверь в квартиру ключом, спрятанным когда-то давно под одной из деревянных досок.       Внутри всё такое же, как пять лет назад: всё та же пыль, те же газеты, те же самые доски, которые Сал и Ларри оторвали от двери в спальню. Джонсон, как и в первый раз, зачем-то пощёлкал трухлявым выключателем, чтобы убедиться в отсутствии электричества. Медлить было бессмысленно: друзья сразу же протиснулись в ванную, чтобы поговорить первым делом с Меган. По центру помещения всё так же лежала доска Уиджи, позабытая здесь давным-давно.       — Меган? — позвал призрака Сал. — Ты здесь? Мы хотим поговорить!       Не успел он произнести эту фразу, как сквозь стену к ним выбежала девочка. Та самая, она ничуть не изменилась за все те годы, что Фишер её не видел. Она плакала, роняя на старый кафельный пол призрачные слезинки и сразу же вжалась в Сала, утыкаясь лицом в его толстовку. Теперь он гораздо выше, чем раньше: голова девочки теперь находилась примерно на уровне его живота.       — Салли-и-и! — хныкала она, стараясь зацепиться за ткань чужой кофты, но пальцы проходили сквозь неё. — Где ты был? Я так скучала-а-а!       — Прости, Меган. Мистер Эддисон не дал нам навещать тебя.       Пока Сал и Ларри пытались успокоить девочку, Эшли и Тодд переглянулись, но на их лицах уже не читалось то удивление, какое они испытали бы, увидев Меган будучи подростками. Они, скорее… просто убедились на все сто в том, что призраки действительно есть, и это не больная фантазия их друзей.       — Мы пришли, чтобы освободить вас и выполнить обещание моего отца, — улыбнулся Ларри, попытавшись потрепать Меган по голове. Рука прошла сквозь макушку. — Только вот… у тебя ведь нет крыльев, как мы сможем…       — Не волнуйтесь об этом, — выдохнула она, наконец успокаиваясь и поворачиваясь ко всем остальным. — Когда вы отдадите перья моим родителям, я упокоюсь вместе с ними. Лучше сперва расскажите, что случилось за всё это время? Я хочу знать!       И они рассказали. Рассказали всё с того момента, когда связь с призраками на пятом этаже была оборвана. О школьных буднях, о выпускном Ларри, о его внезапном побеге, — как только разговор зашёл на эту тему, Эшли всё же отвесила Джонсону мощный шлепок по заднице в отместку — а самое главное, они рассказали о расследовании и его итогах. Меган была просто в ужасе с последней части. Она очень любила разговаривать с мистером Эддисоном, и осознание, что именно он причастен ко всему, вызывало у девочки тревогу.       — Но теперь всё в прошлом, — завершил трёхчасовой рассказ Тодд. — Мистера Эддисона больше нет, у нас ваши перья. Теперь вы будете свободны.       — Значит… пришло время прощаться? — с долей грусти в голосе спросила Меган, оглядывая всех присутствующих. Кажется, к её глазам снова подступают слёзы.       — Не грусти, Меган, — утешал её Сал. — Зато теперь не будет унылой ванны и бесконечного холода. Будет только покой и лёгкость. И… ну, кто знает, быть может, мы ещё встретимся, когда придёт время?       — Обязательно! Я буду по вам всем очень скучать! — она обняла каждого из ребят, стараясь не заплакать снова. Сал попросил Эшли и Тодда побыть с девочкой, пока он вместе с Ларри упокоит души Люка и Стейси.       — Хей, Меган, — подошла к ней Кэмпбелл немного неуверенно, присаживаясь на корточки. — Знаешь, я шла познакомиться с тобой в тот день, когда мы узнали, что больше не сможем попасть в эту квартиру. И тогда я хотела подарить тебе браслетик, который сплела сама. К сожалению, этой фенечки у меня с собой нет, но позволь отдать тебе мою в память о всех нас.       Эшли загнула рукав кожаной куртки, оголяя запястье. Браслет, состоящий из четырёх цветов, олицетворяющих каждого из их четвёрки, девушка носила уже 6 лет. Она снимала его только для того, чтобы не намочить, принимая душ или посещая бассейн. Ловко развязав верёвочки, Эшли протянула фенечку Меган на раскрытой ладони, и девочка, в попытке взять украшение, вытянула из него призрачную копию. Точно такой же браслет, но прозрачный, который она могла полноценно трогать и даже надеть на своё запястье. Девочка не спускала завороженного взгляда с украшения.       Конечно, Эшли не ожидала, что фенечка, подаренная Меган, в своём физическом амплуа останется при ней. Оглядевшись по сторонам, цапля заметила рядом с ванной достаточно тонкую трубу, чтобы завязать на ней браслет. Теперь это место всегда будет напоминать о Меган.       — А тот, что я делала для тебя когда-то, я буду носить взамен, — Эшли тепло улыбнулась, но её улыбка заметно дрожала. Этот момент так растрогал её, что даже перья на её крылышках тряслись от напряжения. Цапля изо всех сил держала себя в руках, чтобы не заплакать.       Прощание с родителями Меган выдалось недолгим, и вскоре Сал и Ларри вернулись в ванную. К тому моменту девочка тоже постепенно начинала исчезать.       — Нет, я не могу на это смотреть, мне слишком грустно, — всё же всхлипнула Эшли и вышла из квартиры. Следом за ней удалился Тодд — лучше не оставлять цаплю грустить одну, тем более, что Тодду казалось, будто он тоже вот-вот заплачет. В конце концов, рядом с исчезающей Меган остались только Фишер и Джонсон.       — Ларри, — обратилась к нему девочка. Её ладошки уже были настолько прозрачными, что почти не проглядывались. — Можно попросить тебя о последней услуге?       — Конечно, малая, проси о чём хочешь, — уверенно кивнул Джонсон, ни секунды не раздумывая.       — Не мог бы ты оставить нас с Салли наедине? Я бы хотела кое-что ему сказать.       Ларри неуверенно переглянулся с Салом, но возражать не стал. Он похлопал друга по плечу, подмигнул Меган и скрылся за дверью ванной. Лишь когда послышался хлопок входной двери, ведущей за пределы квартиры, девочка обратилась к Фишеру:       — Вы с Ларри всё так же не решили проблему в ваших отношениях? — с улыбкой спросила она. Времени ей осталось немного, но, судя по выражению лица, ей была очень интересна эта тема.       Сал от удивления поперхнулся воздухом. Он и забыл, что когда-то давно рассказал ей об этом.       — Ох, ну… ещё нет. Да и я не знаю, стоит ли. Я всё ещё боюсь того, что может произойти непоправимое, хоть и старался признаться в чувствах, когда Ларри вернулся, — Сал покачал головой. — Кажется, что с того момента прошло несколько лет, а не пара дней.       — Знаешь… Я уверена, всё будет совсем не так, как ты ожидаешь, — Меган выглядела слишком уверенной в своих словах. — Я слышала кое-какие истории от своих родителей, пока мы сидели тут одни и вспоминали о вас. Рассказать их у меня не хватит времени, но одно я могу тебе посоветовать — рискни и ни о чём не пожалеешь. Всё будет хорошо.       Сказать, что Фишер ничегошеньки не понял из её слов — это вообще ничего не сказать, но это немного помогло ему успокоиться. Всё же все их проблемы теперь решены. Все, за исключением этой, и Сал теперь знал, что лучше что-то сделать вместо того, чтобы целую вечность ждать подходящего момента.       Фишеру хватило времени улыбнуться и поблагодарить Меган за всё совместно проведённое время, прежде чем девочка исчезла без следа. В ванной стало теплее и будто бы даже светлее, и с этого момента апартаменты Эддисона можно было считать совершенно обычным зданием без призраков, без тайных заговоров, без мрачной чернухи и отчаяния, что успели пропитать стены. От осознания этого даже стало легче дышать.       Сал неспеша вышел из квартиры и увидел в коридоре одного только Ларри, что терпеливо ждал, лишь слегка подёргивая ногой. Увидев Сала, он широко улыбнулся и подошёл ближе. Глядя на него, у Фишера защемило сердце. Было ощущение, словно ничего и не произошло, а они всё такие же беспечные школьники, играющие после занятий в охотников на приведения.       Сал снял с себя протез, чтобы видеть Джонсона лучше.       — Тодд и Эшли вышли подышать свежим воздухом, — он кивнул в сторону лифта, сложив руки в карманы штанов. — Наверное, нам стоит догнать их. Как всё прошло с Меган?       — …люблю, — едва слышно пробормотал Сал, не сводя глаз с Джонсона. Тот на мгновение завис.       — Ч-что?.. Что ты сказал?       — Я тебя люблю, — повторил Фишер уже громче, и через долю секунды схватил Ларри за ворот футболки, одним резким движением притягивая к себе и целуя. А у Джонсона не было ни капли желания этому сопротивляться.       Их поцелуй плавно перетекал из поначалу неловкого в жадный, а затем, словно по убывающей, в нежный и чувственный. Сал острее чувствовал горький запах сигарет, которые курил Ларри, ощущал на губах вкус мятной жвачки, которую он жевал, чтобы скрыть этот запах. И хоть Салу никогда не нравилось увлечение Джонсона сигаретами, сейчас все эти ощущения казались настолько родными, что по-другому словно и быть не могло.       Прошло лишь несколько минут, но для них двоих это тянулось вечность. Отлипнув друг от друга, они ещё долго стояли молча, уткнувшись лбами. Кажется, нужно что-то сказать, пошутить, разбавить обстановку, но никто из них не знал, что говорить. Ларри не был готов к такому повороту, но вопрос их взаимоотношений висел в воздухе с момента его приезда. Как-никак, покинув Сала, Джонсон оставил ему своё перо на прощание, выражая глубокие чувства. Так странно получить на них ответ лишь спустя три года…       — Так что? — вдруг прервал тишину Сал, отпрянув.       — Что? — недоумённо повторил за ним Ларри, всё ещё опьянённый случившимся.       — Можно считать, что мы в отношениях? Как твои крылья? Ничего не чувствуешь?       — Эй-эй-эй, погоди-ка, чувак, — тихо хихикнул Ларри. Такого он явно не ожидал, но это показалось ему чертовски милым. — Давай по-взрослому, что ты как маленький. Думаешь, разок поцеловал и дело в шляпе?       Фишер почувствовал себя слегка неловко из-за своей неопытности, а вот Ларри явно получал от этого удовольствие, хоть и сам в вопросах романтических ушёл от него не так уж и далеко. Вроде бы простое предложение встречаться, а атмосфера такая, будто бы они готовятся к помолвке. Ларри ехидно улыбался, ожидая, что же скажет его потенциальный ухажёр.       — Ларри Джонсон, — произнёс Сал его полное имя, отчего у металлиста перья встали дыбом от волнения. — Будешь ли ты моим парнем?       Говорить это казалось максимально некомфортно и неловко, но с отношениями лучше определиться сразу, чем снова и снова откладывать это всё на потом. Этот урок они оба уже усвоили.       — О, да, — мягко улыбнувшись, ответил Ларри. — Ещё как буду.       И в ту же секунду Фишер с душераздирающим криком согнулся от боли.