Крылья

      На следующий вечер, полностью измотанный, Сал отправился на работу. Он едва ли спал эту ночь — провалился в сон лишь ненадолго, чтобы убедиться, что новых убийств не предвидится. Его снова охватил сонный паралич, но в этот раз всё было по-старому. Никаких новых крыльев.       Той же ночью Сал связался с Трэвисом и Филом. Они — надежный мост между происходящим в апартаментах и полицейским участком. Филлип заверил, что, если они сумеют доказать вину Кеннета в опытах над человеком, его обязательно посадят. Только вот, если они не сумеют найти флешку с документами, спрятанную Джимом, всё это не представляется возможным.       Кроме того, крылатые жители апартаментов нуждаются в защите. Сал попросил Тодда и Эшли поговорить с теми, кто остался, чтобы те не впускали в квартиры подозрительных личностей, надежно закрывали двери и окна на ночь и были внимательны к другим своим соседям. К сожалению, на эту тему у них с мистером Эддисоном возник спор: хозяин апартаментов считал, что в этих предостережениях нет нужды, тем более, в коридорах стоят камеры видеонаблюдения. По его словам, такими беседами молодёжь лишь пугает оставшихся жильцов, а сейчас это лишь навредит.       «Люди в панике», — говорил мистер Эддисон, отчитывая Сала, Эшли и Тодда. — «Чем чаще вы будете упоминать трагедию, тем больше люди будут бояться. Страх не нужен никому из нас!»       Однако, нотации всё равно не помешали ребятам поговорить с местными.       Сложнее всего далась беседа с Германом Сандерсон — мужем недавно погибшей. Он вернулся из командировки, как только узнал, что случилось, и горю его не было предела. Он переволновался так сильно, что его линька началась раньше прежнего. Теряя перья, он собирал свои вещи и вещи покойной жены, после чего уехал, даже не попрощавшись с мистером Эддисоном.       События вчерашнего дня ударили по каждому слишком сильно.       Сидя перед зрителями на небольшой сцене, Сал наигрывал медленную мелодию. Он просто импровизировал, перебирая аккорды и складывая их во что-то новое. Настроения на бодрые композиции, под которые можно покричать и покачать головой, практически не было, да и сам Сал, казалось бы, засыпал под свои же колыбельные. Очнулся от транса он лишь тогда, когда его потрепали за плечо.       — Фишер, ты либо работай, либо иди домой, — строго покачал головой его начальник. Сал не запомнил его фамилии, поскольку с первого же дня было велено обращаться к начальству не иначе как «Босс». — Выглядишь, словно ходячий труп. Скоро всех гостей мне распугаешь!       — Простите, Босс, — выдохнул Сал, отложив гитару в сторону. — Дома сейчас… сложности.       — Учёбу не вывозишь?       — Вы же знаете, я не пошёл в универ.       — Ах, точно… Ну, слушай, что бы у тебя там ни было, выглядишь ты слишком паршиво. Может, отпуск возьмёшь? Ты неизменно радуешь наших клиентов вот уже четвёртый год, не пора ли отдохнуть?       — Вы так считаете?       — Безусловно. Бар без тебя не пропадёт, да и здесь все тебя знают, — заверил Сала мужчина, пригладив кудрявую бороду. — Я думаю, они не обидятся, если месяцок у нас вместо твоих гитарных соло поиграют металл-группы из стереосистемы. Давай, собирайся и шуруй домой, выспись. Сон полезен для здоровья, если ты не знал.       — Ага… спасибо.       Конечно, доля правды в его словах была. За исключением того, что сон Сала в прямом смысле может спасти чью-то жизнь.       Или забрать её.       По пути домой он размышлял о множестве вещей. Об апартаментах, об убийствах, о расследовании… Салу чётко въелись в память выражения лиц тех, кто сейчас живёт в многоквартирном доме. Их страх отдаётся дрожью по телу, а сделать ничего нельзя. Столько людей не переселишь в дом Тодда, как бы сильно не хотелось. Многим из них некуда уйти: родные места далеко, денег на аренду другой квартиры нет.       Кроме всего прочего, им удалось поговорить с призраком миссис Сандерсон, но из этого диалога не удалось выцепить ничего нового. Она лишь сказала, что узнала Кеннета сразу же, как только увидела, а затем получила по шее ножом, не успев даже вскрикнуть. После чего смотрела, как её ещё теплый труп оставляют без крыльев. В её голове некоторое время была свежа память о собственном виде, но очень быстро это воспоминание исчезло, как только что пережитый сон.       Сал, как и Джим в свое время, пообещал, что вернёт ей хотя бы пёрышко, чтобы душа упокоилась, и после этого обещания призрак растворился в воздухе, рассеяв по опустевшей комнате мертвецкий холод. Цель проста, но вот путь её достижения слишком сильно размыт.       На подходе к дому Тодда Сал вдруг услышал пронзительный визг, а затем громкий треск чего-то хрупкого. Там явно происходило что-то ужасное, и, собрав последние силы, Фишер побежал к дверям, спотыкаясь обо всё подряд. Резко открыв дверь, он замер в полнейшем шоке, лишился дара речи и чуть не провалился сквозь землю.       Эшли замерла на полу с цветочным горшком в руках, словно только что уберегла его от падения. Тодд и Нил убирали за диваном осколки, а Лиза…       Лиза обнимала Ларри. Похоже, именно его огромные крылья стали причиной переполоха в доме. Он стоял прямо в их гостиной, живой, здоровый и такой… настоящий. Прошла ещё пара секунд, прежде чем все остальные заметили возвращение Сала. Эшли поднялась с пола, поставив цветок на место, и тут же начала выпихивать всех на задний двор. Абсолютно каждый из них, даже Лиза, понимал, что им двоим больше всего нужно поговорить с глазу на глаз.       Когда гостиная опустела, оставив парней наедине, Сал наконец прошёл в дом, закрывая за собой дверь и сразу же снимая протез. Они не сводили друг с друга взглядов: Сал — удивлённого, даже ошарашенного, а Ларри — тяжёлого и виноватого.       — Сал, я… — начал он тихо своим прокуренным голосом, и, неловко прочистив горло, заговорил громче. — Я знаю, ты зол на меня, и, возможно, нашу дружбу уже не наладить, но…       Сал молча, на ватных ногах подходил к нему ближе, а Ларри стоял как вкопанный, боясь даже пошевелиться.       — Ты знаешь, я не мог… Мне было… Я…       Он не успел сформулировать фразу, как вдруг Сал бросился к нему с объятиями, крепко прижимаясь к старому другу и ощущая, как его вновь окутывает запах тех самых сигарет, которые Ларри курил раньше, и, кажется, курит до сих пор.       — Не могу поверить, что ты вернулся! — тихо бормотал Сал, всхлипывая. — Прости, это всё моя вина. Если бы я не вёл себя как идиот, ты бы…       — Ну, ну, тихо, чел… — успокаивал он Фишера, поглаживая по растрёпанным волосам. — Я здесь. Я дома…       Они стояли так явно дольше, чем стоило бы. Воспоминания словно острым ножом резали по больному. Их поцелуй и последняя ссора… Сал сгорал от чувства вины, отстраняясь и глядя Ларри в лицо.       — Слушай… По поводу того, что я тебе наговорил тогда…       Ларри вдруг смутился. Поняв, к чему идёт разговор, он вдруг накрыл чужой рот ладонью, а его крылья нервно задрожали. По всей видимости, к этому разговору он ещё не готов.       — Послушай… Я так понял, у вас тут чёртова западня, так что давай сначала разберёмся с этим, а уже потом со всем остальным, окей? Мы обязательно поговорим, я обещаю.       — Не сбежишь? — спросил Сал, убрав чужую руку от лица и серьёзно взглянув в глаза друга.       — Не сбегу, — кивнул Ларри, вдруг улыбнувшись. — Клянусь своими длиннющими патлами.       — Тогда пойдем. Нам нужно многое тебе рассказать.       Выйдя на задний двор, остальные, что до этого обсуждали, как же пройдет их первый за три года разговор, тут же обратили на парней внимание. Конечно, не стоило ожидать, что они сразу во всём разберутся и начнут отношения, об этом пока что даже речи нет. Пожалуй, все, кроме Лизы, это понимали.       — Ладно, ребятки, похоже, вам есть о чем поболтать, как старым друзьям, — улыбнулась Лиза, ещё раз обняв Ларри и чмокнув его в щёку. — Ох, Ларрижоночек, да у тебя щетина!       Эшли тихо хихикнула, а Джонсон смущённо хлопнул крыльями, подняв в воздух клубок пыли.       — Ну мам!       — Прости-прости! Ты просто так вырос, а я даже не заметила… Ох, — покачала она головой, а после ушла к дверям в дом. — Ну всё, дети, не отвлекаю вас.       И с этими словами Лиза скрылась в здании.       — Ладно, — выдохнул Ларри, взглянув на друзей. — Рассказывайте, что там у вас.       Лекция о расследовании длилась в сарае около двух часов. Сал ещё раз повторял всё то, к чему они пришли вчера ночью, попутно ссылаясь на дневник Джима Джонсона. Разумеется, они позволили Ларри его прочесть, и он, вздыхая, листал страницу за страницей. Он загорелся яростью, как только узнал, что в исчезновении его отца виновен Кеннет Фелпс.       — Надеюсь, вы не говорили об этом моей маме? — уточнил Ларри, нахмурившись.       — Нет, взрослые не знают, чем мы тут занимаемся, — вздохнула Эшли, окинув взглядом стену с вырезками газет, фотографиями личных дел погибших и статьями о Кеннете.       — Это хорошо, — кивнул он, снова уткнувшись в дневник. — Сейчас она живёт, забыв об отце, и, пожалуй, так даже лучше. Не представляю, что с ней будет, если она узнает, что его убили.       Он перелистнул страницу, наткнувшись на те самые каракули, о которых ему говорили. Ларри нахмурился, посмотрел на рисунок пару минут, а затем поднял уверенный взгляд на Сала.       — Я знаю, где это.       — А?! Реально?! — выдохнул Фишер, заглянув в журнал.       — Ну да… Мой отец ужасно рисовал, базара ноль, но я понимаю, что это за место.       — Мы должны пойти туда сейчас же! — Сал хотел было выбежать из сарая, но его остановил Тодд.       — Друг мой, если ты не забыл, апартаменты на ночь теперь запирают, — напомнил ему Моррисон, удержав за плечо. — Ты туда не проберёшься, уже достаточно поздно.       — Он прав, Сал, — вступилась Эшли. — К тому же, ты нужен нам здесь. Ты уже скоро должен ложиться спать, вдруг во сне появится новая жертва? Давайте, нам пора заканчивать.       С горем пополам вытолкав Ларри из сарая, чтобы его крылья ничего не повредили и не сорвали, ребята вернулись в дом. Джонсон хотел было расположиться на диване, но это место уже было занято Эшли, а уступать или делить его она не собиралась, лукаво поглядывая на друга.       Ларри перевёл озадаченный взгляд на Тодда.       — Прости, друг, свободных мест у нас больше нет. Разве что… Если я правильно помню, вы с Салом раньше часто ночевали вместе. Да, Эш? — проговорил Тодд, скрестив руки на груди и хитро ухмыльнувшись.       — То-о-очно… Почему бы вам не устроиться рядышком, как в старые добрые? Ностальгия — это же так здорово, — хихикнула Эшли, расстилая себе место на диване.       Сал, слушая их, весь раскраснелся настолько, что здоровую половину лица было не отличить от повреждённой. Но тут уж ничего не поделаешь: постелить для Ларри место для сна и правда больше негде, разве что в подвале, рядом с лотком Гизмо. Переборов смущение и страх, Сал открыл дверь в свою комнату, приглашая старого друга внутрь.       — Т-ты же не собираешься потакать им? Сал, эти хитрожопые нас провоцируют! — протестовал Джонсон, пытаясь спасти себя от безвыходно неловкой ситуации.       — … ты не хочешь? — Сал взглянул на него буквально щенячьими глазками, и Ларри почувствовал странный гулкий удар в районе груди. Как давно это было в последний раз?       Разумеется, Эшли и Тодд всё ещё грели уши, наблюдая за ситуацией не состоявшейся в прошлом парочки.       — Ну… Мх, раз другого выхода нет… — смущённо буркнул он и пробрался в чужую комнату, а Тодд и Эшли переглянулись с такими выражениями лиц, словно только что победили в чемпионате мира по сводничеству.

***

      В комнате Сала было всё почти так же, как Ларри помнил это в апартаментах. Даже запах тот же, несмотря на то, что дом совсем другой. Вдыхать полной грудью он очень боялся. То, от чего он убегал эти три года, снова на него наваливается, да ещё и с новой силой. Ему ведь не кажется, что Сал… Нет. Нельзя сейчас об этом думать.       Ненадолго отлучившийся Фишер вскоре вернулся со стаканом в руке. Поставив его на тумбочку, он открыл шкаф и взял для себя домашнюю одежду.       — Прости… У меня нет для тебя сменки, подходящей по размеру, — пробормотал он, порывшись в вещах. Ничего не подходит, даже старая одежда Джонсона, которую он хранил у себя. Ларри из этого давно уже вырос.       — Ничего, у меня в чемодане есть свои шмотки, — Ларри зажужжал замком своего багажа и принялся искать пижаму в куче неаккуратно уложенных вещей. А была ли у него вообще пижама? Кажется, этим словом он называл растянутую футболку с логотипом группы «Korn» и старые спортивки. Всё так ужасно провоняло сигаретами…       — Ты, кажется, сбежал из дома налегке? — спросил Сал, снимая с себя родную чёрную толстовку.       — Да, я взял только рюкзак, документы и немного… — он обернулся на Фишера, как вдруг остолбенел, тут же потеряв дар речи. Татуировка на спине Сала… давно она там? И почему именно вороньи крылья?       Сжираемый собственными мыслями, Ларри всё сильнее чувствовал, как сердце теряет свой ритм. Этот знак куда больше и значимее, чем можно себе представить. Бескрылый человек увековечил на своей спине крылья определённого вида… Джонсон, не смей додумывать всё сам! Даже не пытайся, держи себя в руках!       — Что… это? — только и смог пропищать Ларри, глядя на чужую оголённую спину. Нет, о приличии он даже не думает.       — Это? — Сал вопросительно кивнул на свою татуировку через плечо. — Трэвис мне набил через пару месяцев после твоего исчезновения. Нравится?       — Выглядит… круто. К-как настоящие.       — Хотелось бы, — усмехается Сал, наконец натягивая на себя домашнюю футболку и побыстрее переодев красные джинсы на домашние клетчатые штаны.       Ответ Фишера Ларри решил не комментировать. Кажется, он сейчас вообще ничего не понимает, да и не время уходить с головой в эти мысли. Атмосфера между ними напряжённая, а поведение Фишера — непредсказуемое. Ларри ожидал, что Сал даже на метр не захочет приблизиться к нему, будет материть его на чём свет стоит.       Он ожидал, что его будут ненавидеть.       Однако, Сал к нему тянется. Обнимает, плачет, соглашается спать с ним в одной постели, как раньше. Он не отталкивает. И как теперь Ларри должен дальше уплотнять стену, которую строил между ними три грёбаных года? Как он может повторять самому себе одну и ту же ложь изо дня в день о том, что больше не любит этого парня?       Пока Ларри переодевался, погрязнув в раздумьях, Сал прикинул, как им устроиться на кровати. Он мельком глянул на оперение Джонсона.       Оно не просто большое, оно громадное.       Всей комнаты не хватает, чтобы он поместился в ней свободно.       Ларри вдруг случайно дёрнул крылом, отчего стакан с плавающим в воде искусственным глазом стремительно полетел на пол, однако, ворон удачно успел его поймать. Вода разлилась на пол совсем чуть-чуть, но главное, что стекляшка не выпала. Ларри, извинившись, поставил стакан на место, после чего сложил крылья поплотнее и подошёл к Салу.       — На что смотришь?       — Думаю, как нам лучше лечь. Твои крылья стали больше, так что я думал…       — Да тут и думать нечего — ложись к стене, я лягу с краю, как и раньше. Одеяло, наверное, можешь убрать, оно тебе не понадобится.       Сделав всё, как велел Ларри, Сал наконец-то устроился у стены, а Джонсон улёгся рядом с ним, накрыв друга одним крылом, а другое свесив на пол. Не очень удобно, но лучше, чем спать всю ночь со сложенными крыльями. На утро бы всё затекло.       От крыльев Джонсона исходил невероятный жар. Сал лежал, словно в комнате, прогретой полуденным летним солнцем, да ещё и накрывшись пуховым одеялом. Но это тепло не мучает, вынуждая избавляться от него, наоборот, оно баюкает и успокаивает.       — Я скучал по твоим крыльям, — умиротворённо мурлыкнул Сал, пригладив ладонью чужой мягкий пух.       — А я скучал по твоему глазу в стаканчике, — усмехнулся Ларри в ответ, после чего они оба тихо посмеялись.       Кажется, пора бы уже засыпать, но никто из них не мог сомкнуть глаз. Джонсон скользнул взглядом по лицу напротив, да и Сал сделал ровным счётом то же самое. Они лежали на почтительном расстоянии друг от друга, не прижимаясь, но Фишер — первый, кто решил расслабиться.       — Ларри?       — М-м?       — Скажи, почему ты решил вернуться? — вопрос, который должен был быть задан в лоб рано или поздно.       — Ох, ну… Честно, я не уверен. На самом деле я не хотел возвращаться и думал, что никогда этого не сделаю. Я сбежал, надеясь дать тебе свободу и не давить своими чувствами, — слова давались Джонсону с трудом, и он старался тщательно их подбирать. — Я хотел забыть тебя, но ты слишком плотно засел у меня в голове. С каждым днём я всё чаще возвращался к старым вещам, фотографиям, пока наконец не решился вставить старую симку обратно в свой телефон. А там свежее сообщение от Эшли со словами о том, что я тебе нужен, и… В общем, я, как дурак, плюнул на всё и поехал домой. Не выдержал.       — Ты считаешь, что поступил неправильно? — спросил Сал, казалось бы, спокойно, но в душе бушевали эмоции.       — Я… не знаю, Сал. Прошло буквально часа четыре, как я снова здесь, и… Чёрт, я опять делаю то, чем заёбывал тебя раньше. Все эти неловкие ситуации и постоянное враньё и тебе, и себе самому… Я просто не хочу, чтобы ты снова страдал в моём присутствии.       — Ларри, — собственное имя, сорвавшееся шёпотом с израненных губ Фишера, чересчур взволновало сердце и без того обеспокоенного Джонсона. — Прямо сейчас я не страдаю рядом с тобой. И я тоже больше не хочу тебе врать. Ни тебе, ни себе, ни кому бы то ни было ещё. Ларри, я…       Джонсон вновь не выдерживает, накрыв чужой рот ладонью. Он не хочет вот так его затыкать, и он на самом деле безумно желает услышать, что пытается сказать ему Сал, но сейчас не время для этого. Может быть, Фишер сможет обуздать свои эмоции ввиду отличного самоконтроля, но вот Ларри — нет. Он точно знает, у него снесёт крышу, если его надежды вдруг оправдаются, а если нет — он захочет сбежать, опасаясь быть раненым вновь.       Сал замолчал, даже не промычал ничего протестующего. Он лишь перехватил чужую руку за запястье, а затем деликатно опустил чуть ниже, там, где под футболкой билось израненной птицей сердце. Молчаливое откровение, порыв интимнее тысячи красивых слов.       И Ларри точно так же приложил чужую ладонь к собственной груди, делясь и страхами, и страстью, и волнением. Адский коктейль, сдерживаемый невообразимо тяжкими цепями.

***

      Сал даже не заметил, как провалился в сон, будучи окутанным теплом и чужой заботой. С приходом Ларри он позабыл о вечной тревоге, но его собственный кошмар никак не хотел отставать от него. Он был всегда рядом, окольцовывая шею когтистыми ледяными пальцами и не давая дышать. Однако тепло чужого крыла немного убавило боль и страдания.       Этой ночью Сал снова увидел его. Не в сонном параличе, но в очередном кошмаре. Стоящий посреди растущего пожара, этот монстр извивался и истошно вопил голосами всех тех, чьи жизни унёс за собой Кеннет Фелпс посредством жестокой резни ради жалких экспериментов. Ласточки, голубь, колибри, воробей, а теперь…       Теперь ещё и орёл.       Сал проснулся, резко сев на кровати и пытаясь дышать, но получалось не так хорошо, как хотелось бы. Дыхание хрипом вырывалось из горла до тех пор, пока Фишер не почувствовал под ладонью теплоту и мягкость чёрного крыла. Ларри всё ещё здесь, и, похоже, он тоже не спит.       — Кошмар приснился? — спросил Джонсон, уже зная ответ. — Есть что-нибудь новое?       — Да, — глубоко вдохнув и выдохнув, Сал старался собраться с духом. — Миссис Розенберг.