Храброе сердце плачет и смеётся

Пронизывающий до косточек ветер со свистом полоскал красный флаг, вздымающийся над зданием клиники. В ноябрьском небе плескались холодные звёзды, а неоновые вывески разбросали световые лучи во все стороны. Гюнай младший, понуро сидел на лавочке, разламываясь от душевной боли и страдая от разгула двух стихий в его животе: омерзения и ужаса. Азиз даже не сразу заметил, что Канат и Озан уже приехали. Отдалённо Азизу послышался глухой стук дверей машины. Ребята стремительно направились к нему.   — Ну? — громко окликнул брата Канат, разводя руки в стороны. — Что за срочность?    Неоновый свет, подсвечивающий очертания двух коренастых фигур в кожаных куртках, был похож на их ошалевшую ауру. Особенно в лице Каната прослеживалась паническая тревога. В его глазах красной строкой бежал единственный вопрос — умер отец? Страх потери — это однажды проснуться в своём огромном пентхаусе: без отца, без матери, без Азиза. Страшно орать и рвать на себе волосы, понимая, что никогда не увидит их вновь. Раньше Канат, возможно, не придавался излишним сантиментам, но понимал, что в случае смерти кормильца детство закончится и семья будет на нём.   — Тебя из петли достали? — усмехнулся Озан и перевёл взгляд на Каната.   У Азиза болезненно сжалось сердце. Видео, которое он нашёл в облачном хранилище пострадавшего от стрельбы паренька, раскололо его жизнь на «до» и «после». Целую жизнь он считал себя интеллектуалом, аристократом в отличие от быдло-брата и быдло-одноклассника — владык по имени: «всегда всё можно» и «всё равно отмажут». А оказалось, что никаким добрым Азиз никогда не был. Именно он губительно отмалчивался с последней парты, отстранённо наблюдая за законами джунглей. Шокировало другое — Барыш и его друзья оказались гораздо хуже. Те ещё злобные куски неприятной субстанции. Хотя на видео Барыш не засветился ни разу — это может стать проблемой при сборе улик. Если дело приобретёт общественную огласку, изворотливые гады смекали, что им и их родителям несдобровать.   Азиз вышел из раздумий и молча протянул мобильный Канату, запуская десятисекундное видео. Скептически нахмурившись, Канат и Озан уставились на экран. Главным героем видео имел невезение стать парень, который находился в сизо. Вскоре лица Озана и Каната сменились на неподдельный шок. Нет, видео не было кровавым, в нём не было избиений и пыток, нет. Там было другое. Иногда существуют вещи гораздо хуже — это как раз тот случай, когда травля выливается в логическое безумие. Стало нехорошо. К горлу подступила тошнота. Озана стало выворачивать наизнанку. Канат не отставал. Ребятам повезло, что за скамейкой простиралась цветочная клумба, куда отмечались бродячие коты да собаки. Озан и Канат по итогу туда и бросились со всех ног.  Вскоре ребята переместились к Озану домой. Лаконично поприветствовав удивлённых готовых ко сну родителей, они засели в бильярдной и закрылись за всеми замками. Чуть погодя Канат, Азиз и Озан запаслись энергетиками, остатками еды из холодильника и взялись за дело. В ход пошли ноутбуки, интернет, смекалка, методы дедукции, навыки Каната, мечтавшего служить в спецназе, навыки Озана мечтавшего служить в разведке и Азиза, которому пророчили великое будущее математика. Досье собиралось о каждом участнике видео, их родителях и, конечно же, о жертвах нешуточной травли. В бильярдной воцарилась молчаливая, изредка вспыхивающая оживлёнными спорами атмосфера кропотливого труда. Канат искал в интернете информацию о верхушке школы-конкурента. Азиз прошерстил социальные сети друзей Барыша. Озан занимался отцом Барыша. Помимо уверенности, что начальник прокуратуры скрывает преступления похуже, чем защита подпольных организаций, связанных с незаконными делами, у Озана были другие догадки и свои мотивы. Ему бы и свой тянущийся груз прошлого не мешало бы разгадать, чтобы понимать, убийца он, или же травмированный ребёнок. Почему тогда едва не каждый встречный Озану твердит о глазах убийцы? О кровавых воспоминаниях из прошлого парень не решался рассказать кому-либо. Даже Канату. А разговор с родителями он всячески оттягивал, подсознательно боясь узнать шокирующую правду, с которой не сможет жить дальше. За час кропотливой работы они пришли к выводу, что Барыш не должен догадаться, что они знают о видео. Но и Канат заклинал, что Эким никогда не должна узнать, что конкретно было на видео. Озан лишь обречённо закатил глаза — даже в случае столкновения двух галактик, этот безнадёжный будет бредить Эким. Посовещавшись, они пришли к общему знаменателю. Задача видео — попасть в руки стражей порядка. Поскольку оно скандальное и может вызвать даже общественные бунты. Барыша и его друзей они закапывать передумали. Быстрая и безболезненная смерть, по словам Озана — это слишком щедрый подарок. В полицию они пойдут обязательно, но позже, имея за плечами подкрепление, чтобы не выглядеть глупо, а обвинения не казались голословными. Вечер у всех проходил по-разному. Эким, Хазал и Лейла общались по видеоконференции. Эким  выслушала возмущения от Лейлы, потому что Эким впустила в своё хрупкое сердце врага. Девушка и сама понимала, что в каком-то смысле наплевала на принципы. Да, безусловно, они эффектно отомстили примажоренным ребятам, строящим из себя владык. Безусловно, ненависть к общему недругу сделала их сильнее. Но сколько можно опираться на прошлое, всех ненавидеть и бесконечно мстить? На секунду Хазал испугалась. А вдруг и ей придётся оправдываться перед Лейлой — почему это глаза того самого нелюдя горели страстью, глядя на неё? Но Лейла зациклилась на Эким, давая возможность Хазал чуточку дольше поплавать в облаках. Она поставила белые розы в вазу, поскольку выбрасывать такую красоту у неё рука бы не дрогнула. Цветы невиновны, что их даритель получеловек-полудемон. Хазал невольно улыбнулась, вспомнив, что Озан недавно только грозился уничтожить её репутацию, обещал рассказать всем, что под шлифованным диаматом скрывается пожухлое золото, насекомое, червь. Утверждал, что за сироту и заступиться некому будет. Тогда, почему спас её от Барыша? Почему теперь сам заступался за насекомое? Как только она осознала, что сидит и глупо улыбается, Хазал мигом пришла в себя и сложила руки на стол, продолжая бездумно кивать в такт разговору.   Чёрная иномарка Барыша медленно двигалась вдоль тротуара. Он практически заехал на пешеходную зону, подстраиваясь под  размеренные шаги Эким.   — Ты не боишься, что Хазал пожалуется родителям, что ты её преследуешь? — спросил разлёгшийся на заднем сидении друг Барыша, рассматривая Хазал на их общем фото из караоке.   — Родители? — Барыш рассмеялся, подёргивая плечами и успевая глазеть в оба, не упуская Эким из поля зрения. — Родители. Аллах. Да нету никаких родителей!   — То есть, как нету? — глаза брюнета с засаленной чёлкой вспыхнули холодными огнями. Значит, с красоткой можно поизощряться и никто за неё не спросит? Барыш, кажется, обмолвился о её скором дне рождения? Восемнадцать лет это же знаменательная дата. Брюнет подумал, что надо бы маленького щеночка, как следует поздравить, чтобы на всю жизнь запомнила.   — Вот так. Одна живёт, — Барыш, наконец, посигналил Эким и обернулся на заднее сидение, хищно улыбаясь другу. — Она сирота.   Эким не сразу поняла, что сигнал предназначался ей. Когда девушка остановилась и окно приоткрылось, Барыш поманил девушку пальцем. Эким закатила глаза и упёрла руки в боки, показывая всю воинственность, с которой она готова ему расцарапать лицо.   — Садись, есть разговор, — бросил парень, высунув лицо из окна.   Эким недолго думая, обогнула машину и уселась на пассажирское место. Краем глаза она заметила вальяжное туловище на заднем сидении. Тот парень даже не обратил внимания. Он внимательно рассматривал фото, то, уменьшая, то, увеличивая лицо Хазал. Машина неспешно начала движение. Эким всячески кривила лицо и показывала Барышу неприязнь. Если бы знала, что он пытался сделать с Хазал помимо втаптывания её самооценки в грязь, Эким бы точно ему расцарапала смазливую жаждущую увидеть чужую боль мордашку.   — Как дела с Канатом? — улыбнулся Барыш, косясь на Эким.   — Тебе какое дело? — усмехнулась девушка, опешив от его нахрапистости и беспринципности. — Переживаешь за наши отношения?   — Какой смысл переживать за отношения, которые обречены на провал? — на его лице отразилась гаденькая улыбка.   — Что ты несёшь? — занервничала Эким. Они практически подъехали к школе.   — А ты пораскинь мозгами. — Барыш припарковался и осмотрел Эким с холодностью и пренебрежением. Пафос сочился из каждого слова. — Канат наиграется и найдёт себе равную. Ту, что не стыдно будет показать высшему обществу, а не дворнягу безродную.   На заднем сидении раздался дурацкий сдавленный смех. Эким сглотнула. Девушка старалась не показывать, насколько эти слова больно полоснули по сердцу, вызывая болезненное пугающее чувство. Эким молча вышла из машины. Барыш никак не унимался. Увидев, что Эким ускользает, он выскочил из машины и кинулся за ней.   — Убеди Хазал, чтобы помирилась со мной! Скажи, что я люблю её!   Не успел Барыш сделать шаг вперёд, как около его виска пролетел тяжёлый белый кроссовок. Нога Каната пронеслась над головой блондина в двух миллиметрах. Барыш что-то закричал, но от огромного кулака, следом вписавшегося в его нос, увернуться не удалось! От мощности удара Барыш потерял равновесие, рухнув на асфальт. Багровые ручьи хлынули из носа. Амплитуда ярости Каната только нарастала, поэтому он приказал бывшему другу подниматься на ноги и сражаться. Барыш обтёрся рукавом, размазывая мгновенно сохнущую, неприятно стянувшую кожу жидкость. Всё произошло стремительно быстро, что Эким успела только закрыть ладошками рот и тихо взвизгнуть. Озан в это время спокойно подошёл к машине гостя и поправил причёску, глядя в тонированное окно на заднем сидении.   — Вставай уродец и защищайся! — Канат поднял парня за воротник и ударил третий раз. Его тяжёлый кулак снова пришёлся в смазливую мордашку блондина. Барыш, возможно, хотел ответить тем же, но потерял сноровку ещё на первом ударе.   — Совсем рехнулся? — он поднял голову и кровожадно облизал губы.   — Урою! Не думай, что выкрутился, сукин ты сын! — Канат ткнул в него пальцем. Он бы и дальше избивал парня, если бы не Эким, которая для Каната значила гораздо больше, чем разборки в традициях дикой природы. Канат перехватил запястье девушки и потянул в школу. Он шагал, словно заведённый, подпитывая адской уверенностью каждый шаг, а Эким еле за ним поспевала.   Озан лениво приблизился к бывшему другу и вытер руки о его рубашку. Спокойствие Озана пугало не только Барыша, но и пассажира на заднем сидении, который не рискнул даже пикнуть и заявить о своём присутствии. Все были наслышаны, что Озан склонен терять ощущение риска, заигрываясь в стычке.   — Теперь ты не рукопожатный, — сообщил Озан, с улыбкой на лице.   — А ты кровью харкаться будешь, тварь ублюдочная! — Барыш сплюнул и отшвырнул руки Озана. Позабыв о затаившемся на заднем сидении друге, Барыш зашёлся в рассуждениях. — А я голову ломаю, почему он всегда был против наших отношений? Ты же говорил, что Хазал мне не пара, что я разочаруюсь, когда узнаю правду? А ты, оказывается, себе дорогу прокладывал!   — Меня раскрыли, — Озан усмехнулся, уже абсолютно не скрывая главную ахиллесову пяту в своей жизни.   Барыш прекрасно знал, что Озан несколько раз был с его одноклассницей, но дальше секса их отношения не продвинулись. Озан никогда не распространялся о личной жизни, но Барыш даже подумать не мог, что когда-нибудь между ними встанет девушка. Такая неземная девушка, будто не от мира сего. Барыш впервые в жизни полюбил. Любовью особенной, с хитросплетениями и мутациями. Но для самого парня чувство было абсолютно светлым и искренним.   — Ты же сам отказался от Хазал, когда увидел её квартиру! — не выдержал Озан и ткнул его пальцем в грудь. — У тебя был такой шанс с этой девушкой, но ты — рогуль убогий, всё просрал!   — А у тебя, вижу, слюни текут на мою девушку, — процедил Барыш, специально смотря куда-то в сторону, а не Озану в глаза.   — Твою девушку? — Озану надоела бессмысленная болтовня. Он красноречиво поправил воротник блондину и засобирался уходить. — Ты эту мысль потеряй.   — Завязывай, Озан! Ты прекрасно знаешь, что Хазал тебя никогда не полюбит! — Барыш это сказал с таким отчаянием, будто пытался убедить самого себя.   — Братан, это не твоё дело, — Озан обернулся, и его лицо озарила лучезарная улыбка, за которой он прятал желание забить блондина в фарш.   — Забыл, всё, что мы делали раньше? Мы же дружили?! — вспылил Барыш. Ему стало больно. И, главное, кто хотел украсть его девочку?! Садист, который вообще не знал теплоты! Садист, который целую жизнь был лишён ласки и отрицал всё, что касалось любви. Кроме того, Барышу казалось, что Озан и Канат всегда считали себя гораздо умнее, сильнее, лучше! Имели общие дела, в которые третьего не посвящали. И невозможно было доказать Барышу, что вышесказанное — неправда, что он собственноручно похоронил их дружбу.   — Дружили и раздружились, — отрезал Озан. На секунду его заклинило. Разум замело туманом. Поддаваясь мгновенному импульсу, рука цепко взялась за рукоятку ножа-бабочки в кармане. Секунда. Две. У себя в голове Озан уже пронзил холодным металлом ничего не подозревающего Барыша. Пришлось задержать дыхание и тряхнуть головой, чтобы прийти в себя и сбросить наваждение.   Озан быстро отчалил в школу, пока не было поздно. Он понимал, что внутри него спит невидимый для многих зверь. Хрипит, но дышит пока что размеренно и ровно. Но стоит сорвать чеку, зверь зарычит. Всех проглотит и, в конце концов, уничтожит самого себя, так же как и уничтожил родителей. Войдя вовнутрь, безумный взгляд невольно зацепился за нежную девушку, стоящую возле шкафчика. Хазал в это время жаловалась самой себе, сосредоточившись на содержимом рюкзака.   — У-у-уф! Плакала моя стипендия и новые кроссовочки… — грустно вздохнула девушка.    Хазал очередной раз высмеяли сотрудники полиции, но к отцу так и не пустили. Дядя сказал, чтобы не волновалась понапрасну — у них возникли некие трудности перед судом. На этом проблемы не заканчивались. Зарплата и стипендия утекли ещё на стадии оплаты жилья и коммунальных услуг. Оставшихся чеканных монет едва хватало на праздничный стол, чтобы позвать Эким, Бекира, Айше и Лейлу в гости. Хазал воровато закинула в рот последнюю виноградину и развернулась на звуки шагов. И тут — ещё один испуг. Увидев Озана, который к ней приблизился вплотную, девушка выронила виноградину изо рта. Снова опозорилась! Хазал стыдливо вытерла слюну. Озан заржал так громко, что в её душу снова закралась паника. Хазал стала отчаянно крутиться по сторонам, ища путь побега. Ей захотелось слиться с красной стеной и уменьшиться в размерах.   — Что? Степуху получила? — парень стал с левой стороны и жадно мазал взглядом по фигуре девушки.   — Пожалуйста, иди, куда шёл…  — сдавленно произнесла Хазал, не отрывая взгляда от рюкзака, краем глаза уловив зловещую мужскую тень. — Ты это всё делаешь зря, просто оставь меня.   — Я здесь решаю, зря или нет, — бросил ей в лицо Озан и подошёл ещё ближе, отчего девушка съёжилась. — Я тебе настолько неприятен?   — Ты, — Хазал выдохнула, вспомнила все насмешки, которые ей пришлось вытерпеть благодаря ему, набралась смелости и, наконец, взглянула Озану в лицо. — Неприятен! Ты. Мне. Неприятен. А знаешь почему? На самом деле люди тебя боятся и ненавидят! Потому что в тебе нет ничего святого! Быть таким грубияном наверно очень плохо! Тебе наверно самому от себя противно!   Брови Озана поползли на лоб. Беглое удивление сменилось гневом. Кровь начала закипать, гнев разрастаться. Взгляд его был далеко не добрым. Озан крепко схватил подбородок Хазал, всматриваясь в щенячьи наполненные страхом глазки.   — Эй! Эй! — Озан конвульсивно рассмеялся ей прямо в лицо, пугая безумным взглядом. — Ты кем себя возомнила, мадам? За базаром следи.   — Прошу, — Хазал начало потряхивать. Она настолько разволновалась, что сердце затрепетало, будто на качелях. Из-за постоянного волнения, ночных кошмаров и работы она уже не находила сил смело смотреть Озану в глаза. — Извини меня, пожалуйста, я погорячилась.    Хазал быстро улизнула и пошагала прочь, словно заведённая. Озану достаточно было одного мгновения, чтобы сориентироваться, преодолеть несколько метров и схватить её подмышками. Хазал и сама не поняла, как уже стояла в музыкальном классе, шокировано, наблюдая, как Озан щёлкает замком. Парень развернулся и медленно пошёл на неё, испепеляя взглядом.   — Эй, приди в себя, — на лбу показалась мужественная складка гнева, выдавая животную силу. Озан подошёл настолько близко, что Хазал упёрлась спиной в подоконник. — Если я признался тебе в любви, думаешь, ничего тебе не сделаю? Ты что о себе возомнила, подруга?   Хазал пожелтела. Она тут же вспомнила меньшее из зол, на что Озан был способен — они с Канатом когда-то закрыли Эмине в шкафу, отчего та потеряла сознание. Девушку охватил настоящий ужас, когда его руки упёрлись в подоконник, заключив её в ловушку. Пальцы девушки вцепились в юбку. Хазал действительно стала похожа на продрогшего щеночка. Она попыталась уйти, но мужское начало ударило Озану в голову, и сильная рука вернула её обратно. Горло перехватило и Хазал икнула. Озан сдержался, чтобы снова не рассмеяться, потому что реакции её тела казались парню странными, но невероятно милыми. В глазах Озана она видела что-то звериное, дьявольский блеск, утопающий в пучине чёрных зрачков. Его веки отяжелели от возбуждения, скользя по девичьим губам, шее и груди. Озан нервно сглотнул, горло перехватило возбуждающее блаженство. Он поднял дрожащую руку, приблизил к Хазал и нежно сжал девичью грудь, чувствуя крошечное бьющееся сердечко под своими пальцами. Хазал была в оцепенении, не зная, как реагировать на неизведанные ласки. Девушка ощутила боль между бёдер. Между ног повлажнело. Губы слегка приоткрылись и Хазал тихо застонала. Хотелось вскрикнуть от терпкой боли, скрутившей низ живота. Озан и сам приоткрыл рот, вдохнув животом её запах. Их тела отчаянно задышали всеми порами. Звонок неожиданно прозвенел. Вспомнив, что сейчас урок литературы, Хазал заартачилась и толкнула Озана в грудь. Под гнётом буйного помешательства Озан только лишь успел посмотреть в сторону убегающей девушки.    Когда они вошли в класс, Канат почему-то стоял у доски, находясь в самом эпицентре событий. Парень кашлянул несколько раз, чтобы привлечь внимание одноклассников к своей скромной персоне. Безрезультатно. Ребята, пропускали, возможно, то, чего никогда больше не увидят. Они галдели, каждый занимался своими, более важными делами.   — Эй! Минуточку внимания! — окликнул их Канат, но его даже никто не услышал. Тогда его терпение не выдержало дерзости со стороны товарищей и Канат со всей яростью ударил кулаком по учительскому столу. Все мигом подскочили, устремив пытливый взор на парня. — А, ну, заткнулись быстро!   Но в этот момент, как назло, у двери показался Фикрет, держа в руках какие-то папки. Мужчина сразу удивился, но затем решил понаблюдать за Канатом и остановился у двери.   — Слушайте сюда, — начал Канат, понизив тон. Ребята стали шушукаться, а Эким горько улыбнулась, поскольку слова Барыша не выходили из головы. — За все годы между нами было разное. Иногда я был неправ. Я обидел хотя бы раз… наверно, каждого сидящего здесь. Я искренне сожалею. Конечно, я не обещаю, что резко изменюсь и стану ангелом! Но постараюсь быть вежливым и уважать каждого из вас. Вот… Прошу прощения за всё.   В классе наступила минута молчания. Директор услышал всё, что нужно было, и отправился к себе в кабинет. Хазал переглянулась с Эким, разводя руки в стороны. Она не ослышалась? Канату кирпич на голову упал? Но парень не мог закончить исповедь, не сказав главного — приблизившись к парте Эким, он взял девушку за руку и поджал губы, смерив её взглядом, полным теплоты и заволакивающей нежности. Словно на сцене большого театра, на Эким и Каната были обращены глаза всего мира. Кто-то хотел хлеба и зрелищ. Кто-то, как Мелиса жаждал крови. Озану было всё равно — он был зол. Хазал, Айше и Бекир затаившись, ждали волшебства. Мелиса, не теряя ни минуты, написала сообщение Озану: «Мы же с тобой не чужие люди. Помоги мне разобраться с выскочками». Прочитав сообщение, Озан обернулся в её сторону и одобрительно кивнул. — Больше всех я виноват перед тобой, — Канат неотрывно смотрел в глаза Эким, медленно приближая её ладонь к своим губам. — Простишь ли ты меня? — Давно простила, Канат, — тихо произнесла Эким, робко подняв глаза. Одноклассники зашумели и засвистели. Аплодисменты звучали в их честь. Большая часть класса на этот раз даже прониклась и испытала жалость к парню, выглядевшему безнадёжно влюблённым. Озан шумно поднялся, откинув стул. Канат перехватил его руку. — Озан, ты ничего не хочешь сказать? — кивнул Канат, многозначительно посмотрев на друга. Канат ожидал, что Озан тоже извинится. — Нет, — Озан отдёрнул руку и пошёл прочь из класса, проводив воинственным взглядом Хазал, пока не захлопнул за собой дверь.   — Почему ты так реагируешь на Барыша? — возмутилась Эким, когда осталась наедине с Канатом в пустом музыкальном классе, который в последнее время стал домом свиданий.   — Ты не представляешь, как я испугался за тебя! — он повысил голос и взялся за голову, приходя в ужас. — Чёрт! Даже не смотри в его сторону… не потому, что я хочу тебя контролировать. Эким, причины весомые. Может, ты когда-нибудь узнаешь, но сейчас я просто тебя прошу, не разговаривай с ним!   Ещё помня отравляющие слова, Эким несколько странно и задумчиво поглядывала на Каната. Девушка примиряла на себя эти слова, будто многослойное чёрное платье. Стоило Канату заглянуть в горячие глаза Эким, как инстинктивно он начинал пылать рыцарским отношением к этой девушке. И всё. Тестостерон зашкаливал. Близость с ней пьянила. Он даже не думал о сожительстве, простых свиданиях и гулянках. Канат видел Эким своей женщиной и парой на всю жизнь. Канат твёрдо решил взять её под своё крыло, смотря не глазами парня, а глазами жениха и видя её в свадебном платье. Каната настолько заякорило на ней. Настолько Эким основательно поселилась в сознании, что он думал, если не каждую секунду, то каждые десять минут, проверяя, когда она была онлайн.   Сегодня последний день в колледже. Эта внезапная мысль заставила его рывком притянуть Эким к себе, а второй рукой задрать девушке юбку. С её губ сорвался стон. Эким мысленно выругала себя за образовавшуюся влагу между ног и за неугасимое желание слиться с ним. — Не надо, Канат, не сейчас, — взмолилась девушка, упёршись двумя руками в широкую, разгоревшуюся похотью мужскую грудь. Спиной Эким ощущала твёрдую стену, а ладошками ловила вибрации стучащего в рёбра мужского сердца. Член упирался в живот, медленно разъезжая по нему. Ладони Эким робко проскользнули вверх и, наконец, овили сильную шею, ласково двигая пальчиками. Находясь под каким-то магическим влечением, Канат потянулся к её губам и нежно смял ягодицы. Эким отвечала неуверенно.   — Не сейчас? — Канат немного отстранился, прокатываясь томными глазами по Эким и съедая каждую её реакцию.   Она взялась пальчиками за воротник и прильнула к губам парня. Канат издал грудной рык, который сразу отразился вибрацией внутри Эким. Его губы задвигались быстрее, сильные руки начали сминать пушистые волосы, нежно сжимать спину, опускаться и властно гладить ниже пояса. Канат приподнял юбку, пальцами отодвинул ткань трусиков, отчего Эким ахнула в голос, а сердце ёкнуло до покалывания между ног. Поцелуй с привкусом изнуряющей сладости перешёл на бесконтрольное зацеловывание девичьего лица с судорожным шёпотом, который Эким с трудом разбирала. Мягкость губ Эким и твёрдость его члена, способного кончить не касаясь, балансировали на контрасте.   Неожиданно в голове девушки эхом отбились слова блондина, что Канат наиграется вдоволь и найдёт девушку под стать! Ей скрючило душу. В какой-то момент Эким овладела паника, она отстранилась от Каната, чтобы втянуть больше воздуха. Не объясняя ничего удивлённому парню, Эким рванула на улицу. Преодолела расстояние до парка и плюхнулась на лавочку рядом с Хазал, переведя дыхание. — Что случилось? — опешила Хазал. — Не знаю. Я, кажется, безнадёжно влюбилась в твоего брата, — сказала Эким, тяжело дыша. — Тоже мне, новость, — загадочно улыбнулась Хазал и в друг вспомнила, что пора напомнить подруге о стремительно приближающейся и знаменательной дате. — Эким, послезавтра ничего не планируй. Я вечером жду тебя у себя дома.  — Э-э-э-э... зачем? — вопросительно уставилась Эким. Кажется, она забыла что-то важное.  — Увидишь, — загадочная улыбка нисходила с лица Хазал, но звук сообщения от незнакомого номера прервал их беседу. Хазал взглянула на экран: "Можешь идти в полицию. Я договорился. Тебя пустят к отцу". Не разбираясь в ненужных вопросах, Хазал на радостях подскочила. И поцеловав Эким в щёчку, упорхнула, словно воробушек.