Храброе сердце плачет и смеётся

Уж больно мрачное место — этот колледж. Дурной запашок, давящая атмосфера и ощущение чего-то вязкого и склизкого. Ещё и красные стены до дрожи сотрясали жутью. На первый взгляд всё было до блеска вылизанным и презентабельным. Люди по коридору плавали, а в лицах ничего, кроме пустоты и одиночества. Они были словно мертвы. Они смеялись, радовались жизни и хвалились дорогими вещами, показывая больную имитацию счастья. Эким всматривалась в их глаза и будто бы видела набор человеческих пороков. Нездоровый люд. Кто-то безжалостный садист и больной ублюдок. Кто-то страдал от психических заболеваний, кто-то изощрялся над слабыми от недостатка родительской любви, компенсируя дорогой одеждой и яствами.  У смелой и отчаянной Эким с обострённым чувством справедливости возникло ощущение, что она попала в такое место, где хороводила кастовая система. Всего пару каких-то дней, а Эким уже была готова покрыться сединой оттого, что там видела. А утром невольно обратила внимание на милую пухленькую Эмине, которая заедала стресс на перемене. Конечно же, не нужно судить девушку за чревоугодие, ведь она выглядела человеком с фоновой, долго тянущейся по жизни депрессией.    Эким шагала по коридору, нервно сжимая стаканчик с кофе, и словно чуяла, что надвигалась безжалостная лавина необратимости. Чувство опасности не зря её преследовало несколько дней подряд, с первого дня в загадочной школе. Хотя после волнительной встречи с новыми одноклассниками и знакомства с милой, но странной девушкой из класса на год постарше, у Эким осталось чувство недосказанности. Хазал говорила загадками, и был некий символизм в её словах.  Мелиса сразу взяла напором и рассказала Эким о школе. Девушка до того нахваливала директора и учителей, что и не удивительно. Ведь рыба гниёт с головы. Видимо, родители этой девушки были очень влиятельными людьми. Мелиса вкратце изложила досье о каждом. Рассказала, что парень Азиз — тёмная лошадка и кто его знает, что у него в голове. Он подающий надежды лучший ученик класса. Прирождённый математик. Что ж, Эким тоже была математиком от Бога, поэтому с Азизом они могут посоревноваться в этом вопросе. И неясно, кто теперь будет лучшим.  Мелиса уже была чем-то рассержена, и высоко вскинув голову, вышагивала по коридору с Озаном. По слухам, Озан избивал до полусмерти пареньков-стипендиатов. И радушия от знакомства она не снискала, как и её друзья. Увидев Эким, лицо Мелисы преобразилось и стало пробирающим до дрожи. А Озан настолько пронзительно взглянул и ухмыльнулся, что от него в эту же секунду запахло кровью. Да что же с ними не так? Этого не могла понять Эким. Будто чувствовался эффект бомбы замедленного действия. Они поравнялись с новенькой, и Мелиса на ходу взяла её под руку, а с другой стороны, вальяжно вышагивал Озан, шаркая ногами. — Почему ты не ешь? Я ни разу не видела, чтобы ты покупала еду в столовой. — Мелиса жутко улыбнулась, приподняв уголки губ. В глазах был изучающий холод. У Эким пробежали ледяные мурашки. Она же не могла признаться, что самые дешёвые сандвичи в их столовой, то же, что и оплатить проездной на неделю.   — Я с собой брала обед. — Эким поёжилась. Ещё и та добрая девушка, пройдя мимо, кивнула ей с неким испугом, когда увидела в компании Мелисы и Озана. — Не суть. Ты и с Хазал подружилась? — Мелисе пришлось слегка наклониться к уху собеседницы, чтобы Хазал не расслышала, что о ней говорили за спиной. — А... да... она мне с химией помогла... очень загадочная девушка, — Мелиса и Озан  рассмеялись, глядя друг на друга. Эким ничего не поняла, зато они друг друга точно поняли. — Это кузина моего парня, — пояснила Мелиса. Эким снова почувствовала неудобство. — Загадочная, — рассмеялся Озан. Его голос был низким и грубоватым, будто доносился из глубины грудной клетки. — Нет там никакой загадки. — Конечно, загадочная, наша любимица. Умница и красавица. — Мелиса сузила глаза и посмотрела вслед Хазал. Если можно было сокрушать мыслью, Хазал бы точно поскользнулась и сломала несколько шейных позвонков.  Они дружно вошли в класс и Эким уселась на место. И здесь-то она поняла, почему чувствовала скверный запашок. У доски стоял мужчина, который с утра убирался в школе. Он обращался с просьбой перестать травить Эмине. Видимо, этот человек преклонных лет был её отцом. — Остановитесь, дети, — молил мужчина. Школьники откровенно ржали, издавая подобия звериных звуков. — Я один поднял на ноги дочь и мне больно… когда она приходит домой в синяках… и плачет. — Уважаемый, да вы герой, — сказал Озан и приостановился возле учительского стола. — Представляю, как много пришлось работать, чтобы прокормить Эмине.  Ребята подняли на смех отца Эмине. Казалось, ещё немного и мужчина заплакал бы. — Прошу, остановитесь, хватит уже, — не теряя надежды, бедолага-рабочий сложил брови домиком, рассматривая ребят, в глазах которых не было ничего кроме брезгливости.  Озану надоело слушать. Парень медленно приблизился и встал напротив отца Эмине. По сравнению с мужчиной Озан выглядел здоровым детиной. — Значит так, дед. Ты мне уже надоел. У тебя есть два пути. Первый — ты закрываешь рот и с ужасом убегаешь. Но есть и второй. Если ты продолжаешь говорить, я спалю твой дом со всем твоим барахлом. И никакая полиция тебе не поможет, потому что у тебя нет денег.   Одноклассники залились гадким смехом. В голове у Эким запищали и зафонили сирены. А одноклассники рассматривали отца Эмине, как бы испытывая человека — на что же ещё готов пойти отчаянный отец ради единственной и любимой дочурки.  Эким сжала кулаки и со всей силы вдавила в парту, откровенно приходя в ярость от столь пакостного поведения и неуважения к старшему поколению. По правде говоря, она пришла в школу, не ожидая скверностей, а теперь не могла отойти от шока. Некоторым ребятам приходилось притворяться, что ничего не происходит, а наиболее невозмутимым казался тот самый отличник Азиз. Парень надел наушники и отрешённо продолжил читать книгу.  А Мелиса до того разнервничалась, что ей захотелось швырнуть ручкой в отца Эмине. Но так и не успела, потому что вошёл учитель, а следом за ним и Эмине. Она взяла за руку отца, и кивнула родителю, чтобы не переживал и отправлялся на работу. Эмине всё это время со слезами на глазах ждала у двери, не решаясь войти. Она ждала учителя-математики, чтобы снискать поддержу и всего лишь зайти в класс. Пока урок был в самом разгаре, Эмине ловила на себе угрожающие взгляды злых зверёнышей. Она нервно трясла головой, будто ждала наказания, которое настигнет после звонка. Тем временем учитель с грохотом швырнул стопку тетрадей. — Дети, я проверил работы и честно сказать, я поражён уровнем знаний новеньких, — мужчина восхищённо покосился на Эким. — Эким Гюлерйюз, выйди, пожалуйста, к доске.  Девушка смущённо улыбнулась и неуверенно поднялась со стула. — Сможешь написать формулу для числа перестановок? — Конечно. Я могу показать несколько вариантов этой формулы, — Эким быстро чертила мелом буквы и цифры. Такие чуждые для многих одноклассников словно иероглифы.  Бекир наблюдал с гордостью, будто бы говоря, что это наша девочка! Получите пустоголовые дети буржуев! Класс с интересом глазел на Эким, ребята были поражены тем, как она, не глядя на доску, а смотря в небо, чертила формулы. Словно Аллах откуда-то сверху надиктовывал ей Священные Писания.  Азиз настолько был поражён, что встрепенулся от кончиков пальцев ног до мочек ушей. Ему пришлось остановить музыку и снять наушники. Парень внимательно следил за движениями Эким и видел не девушку, а психа-гения. Как она могла знать столько формул, если это что ни на есть университетская высшая математика? Эким справилась с заданием, продолжая ловить взгляд воодушевлённого учителя. — Молодец, Эким. Я в восторге. Пойдёшь с Азизом на олимпиаду. Садись на место, — сказал мужчина. — А ты Азиз немного не дотянул до работы Эким, но теперь есть к чему стремиться. Остальные, как всегда. Мелисе сразу не понравилось, что учитель посмел выделить Эким среди остальных. Девушка ни в каких проявлениях не терпела женскую конкуренцию, и всех мало-мальски красивых, талантливых и умных девушек, наделённых искрою божьей, старалась выжить из коллектива. В силу социальной несправедливости и беззащитности обычного человека, оставляя его один на один с искалеченной судьбой. Эким целый урок чувствовала на себе взор с холодком и невольно оглянулась, встретившись с усмешкой и явным недоумением в глазах Азиза. Казалось, что психи-гении узнали друг в друге родственные души. Не выдержав взгляда в упор, Эким быстро отвела глаза, проиграв гляделки. От него хотя и веяло холодком, но, по крайней мере, интеллект во взгляде прослеживался.   Когда прозвенел звонок, плечи Эмине задрожали, а тело затряслось. Озан сразу подошёл к двери, когда учитель вышел. Он запустил Каната, а тот уселся на парту Мелисы и забрал её наушник. — Сколько можно это дерьмо слушать? Бесит! — разозлился Канат и поморщился.  Мелису это так подстегнуло, что она решила обратить внимание на Эмине и выместить злость именно на ней. Мелиса сняла туфлю и со своей силы швырнула в голову. Из-под опущенной головы Эмине послышались несвязные бормотания, а девушку начало потряхивать.  — Эй! Ты! Туфлю мне принеси! — закричала Мелиса. Канат рассмеялся, не поняв, почему она сегодня не в духе. — Что случилось уже, Мелиса? — Эта тварь нажаловалась своему папке! — раздражённо ответила девушка. — Туфлю неси, кому сказала! Ты и твой отец должны кланяться таким, как мы! Мелиса сняла вторую туфельку и снова запустила в голову Эмине. Одноклассники смеялись. Цинизм ситуации настолько поразил Эким, что увиденное, выбило из колеи. Она никогда бы не подумала, что за стенами элитного учреждения могут происходить настолько страшные вещи. Эким переглянулась с Бекиром и Лейлой и поняла, что друзья её тоже напуганы. А класс веселился, но ровно до того момента, которого Эким и опасалась, момента который нормальному человеку трудно понять. Мелиса приказала Эмине подобрать обувь и ползти к ней на четвереньках. В это время парень нездоровой психопатки потешался и с интересом ждал вкусных зрелищ.  Виски застучали, тело затрясло в агонии, а лицо покрылось красными пятнами, задевая самую чувствительную струну души Эким. И насколько она считала себя не из робкого десятка, настолько ей тоже стало не по себе от унижения человеческого достоинства, которое терпела Эмине. Тем не менее Эким не могла смотреть, как Эмине действительно начала опускаться на колени. Выше её сил смотреть на унижения ради забавы. Эким сжала челюсти. — Хватит! — Эким со всей силы шарахнула кулаком по парте, заставив всех обернуться. Класс замер. Она преодолела расстояние и нетерпеливо протянула руку помощи для Эмине. В её глазах Эким видела крик о помощи человека безнадёжного и отчаявшегося. — Ты... как можешь позволять такое обращение к себе? Быстро поднимайся! — Эким сорвалась на крик, не замечая взгляды озлобленных гиен. Они удивились, вольностям, которые позволила новенькая. — Совсем спятили? — Эким с ужасом смотрела на одноклассников. Канат удивлённо поднял брови и усмехнулся, переглядываясь с друзьями, стоящими у доски. — Ты кто такая вообще? — он даже привстал, медленно приближаясь, чтобы лучше всмотреться в лицо бессмертной. Канат схватил Эким за локоть. — Пусти, — она стиснула зубы. — Нет, так не просят об услуге. Ты ещё раз попробуй. — Канат задержал на Эким прямой взгляд. Она нервно одёрнула руку, а Мелиса и Эдже сразу же её обступили. — Ой, зря ты это. Умрёшь ведь, — одними губами шепнула Мелиса. Канат резко кивнул и дал команду Джану. Тот обошёл Эмине и схватил её за горло, сдавливая артерии. Ребята довольно завизжали, предвкушая, что Эмине вот-вот потеряет сознание и словит приход. Эким запаниковала, завертелась по сторонам, посмотрела на таких же потерянных друзей, которые не знали, что и делать в такой ситуации. Но им оставалась только каменеть от ужаса. Эким хотела кинуться помогать Эмине, но вдруг чья-то тёплая рука перехватила её запястье. Это была та девушка, которая говорила загадками. — Пойдём. Я тебе кое-что покажу, — Хазал тут же перевела глаза на разгневанного брата, который смерил её таким злобным взглядом в ответ, словно готов был порвать на кусочки. — Хазал, испарись! — шикнул Канат. Целым нутром дал ей понять, что его бесит, когда она счастлива, а он так несчастен. Его злило, что она со всеми дружит, и её все любят — одноклассники, учителя, и отец его души не чает в милом создании. Только Канату зная о ней всё, было до тошноты противно наблюдать, как сестра заигралась. Хазал не заострила внимание на враждебности кузена и вытащила Эким из класса, следуя на крышу.   В классе повисла гнетущая тишина. Озан, который молча наблюдал всё это время, сидя на учительском столе, наконец, заговорил. — Ты. Подойди сюда, — он обратился к Бекиру. Тот медленными и неуверенными шагами подошёл к Озану. Ноги Бекира дрожали от страха. — В чём дело? — с дрожью в голосе поинтересовался он. Озан молча вытащил ремень из штанов, резко замахнулся и со всей силы полоснул железной бляхой Бекира по шее. Бекир заголосил от боли и упал на колени, держась за шею. Лица Айше и Лейлы побелели от ужаса, словно две белые простыни. — И это только начало. Скажете спасибо своей подруге и молитесь, сукины дети. — Канат окатил спокойным, но вязким взглядом новеньких, как бы говоря, что болотная трясина уже начала их затягивать. Компания монстров тотчас вышла из преисподней и отправилась на заседание.  Девчонки мигом кинулись осматривать шею Бекира, а там вовсю проступил кровавый след. Ребята даже и не заметили стороннего наблюдателя, который конспектировал в голове каждое их действие. — Зачем ты меня увела? Разве ты не видела, что там происходило? — оказавшись на крыше, Эким сгоряча одёрнула руку. — Знаю, Эким… но я ничего не могу сделать… послушай меня… не заступайся за Эмине. Вообще, не заступайся ни за кого! — на одном дыхании выпалила Хазал. Эким удивлённо раскрыла рот. Видимо, первое хорошее впечатление о красивой брюнетке с добрыми и нежными глазами оказалось обманчивым. — Ты тоже проигнорировала насилие над той девушкой! И вообще, кто ты такая, чтобы мне указывать? — Эким несколько раз ткнула пальцем в Хазал. — Ты такая же, как и они. Заносчивая и трусливая.  Хазал стало неприятно, губы дрогнули, и она не смогла сдержаться. — Замолчи. Ты ничего не знаешь… — Хазал задумалась. — А знаешь, поступай, как считаешь нужным! Хочешь рукопожатие со змеёй? Вперёд! Они превратят вашу жизнь в ад! Я тебя предупредила!  Хазал ушла, а Эким тяжело вздохнула. Снова символизм, загадки и витиеватые фразы. Эким почувствовала волнение. Неужели это страх? Но когда страх останавливал Эким, если при ней человека уничтожали? Если она буквально через себя пропустила унижение и боль Эмине. Нет, если она чувствовала страх, значит, она жива и способна бороться.