Семь дней

      — А давайте забьемся! — неожиданно выпалил Итадори, откидываясь на спинку стула.              В небольшой кухне общежития всегда становилось очень уютно, когда студенты собирались на совместные приёмы пищи: пахло готовящейся едой и становилось тепло от газовых конфорок, что создавало некоторое подобие домашней атмосферы.              Быть может воспитанники колледжа и имели семьи, но тесные связи с ними были далеко не у всех, оттого совместное времяпрепровождение с ровесниками в какой-то степени компенсировало им такое лишение. В самом деле, в стенах учебного заведения взаимоотношения друг с другом чаще всего трансформировались в лучшую сторону и иногда могли стать не просто товарищескими, а даже братскими. И такое веяние воспитания приходилось по вкусу нынешнему руководящему составу колледжа.              — В каком это смысле «забьемся»? — вопросительно вскинул бровь Фушигуро и на долю секунды отвлёкся от приготовления пищи, развернувшись к одногруппникам.              Пока он терпеливо помешивал варившуюся в кастрюльке собу, его товарищи с большим ажиотажем обсуждали что-то связанное со второкурсниками. Самому же Мегуми не было до этого никакого дела. Его не особо волновали другие студенты, по крайней мере во время приготовления своего позднего ужина. Ещё и живот урчал так сильно, словно не видел пищи целую вечность. Так что пока кто-то перебивался лапшой быстрого приготовления, Фушигуро терпеливо варил что-то самостоятельно, пытаясь хоть самую малость соблюсти заповеди здорового питания.              — Ты что, не слушал, Фушигуро? — разочаровано протянул Итадори, плюхаясь на обеденный стол лицом. — Спорим, что я выдержу спарринг с любым второкурсником?              — А я думаю, что он не выдержит и десяти минут, — важно отметила Кугисаки.              — Согласен, что не выдержит, — безразлично подтвердил её предположение Мегуми и выключил газовую конфорку. — И могу даже поставить пять тысяч йен на это, если что.              Бережно подхватив кастрюльку полотенцем за ручки, он вылил содержимое в дуршлаг. Пар неприятно обдал лицо, что вынудило парня недовольно поморщиться.              — Пять тысяч?! И это ещё почему не выдержу?! — всплеснул руками Итадори.              — Потому что упорство не всегда говорит о мастерстве, — спокойно ответил ему Фушигуро, опускаясь за обеденный стол. — А теперь дайте мне спокойно поесть и послушать новости.              Он потянулся за пультом, лежавшим на столешнице, и прибавил звук на телевизоре, расположенным около входа в кухню-столовую на низкой тумбе. Ведущая новостей предупреждала об опасности в районе вулкана Симмоэ в связи с его извержением. Слушая репортаж, Мегуми подхватил собу палочками и подул на неё, чтобы остудить.              — Эй, ну хорош уже эту нудятину слушать! — недовольно протянула Кугисаки, когда повестка новостей переключилась на грядущие переговоры Синдзо Абэ с президентом России относительно судьбы Курильских островов. — Тебе вот реально это интересно?              — А почему нет? — вскинул брови Фушигуро и вложил в рот лепесток маринованного имбиря. — Я же не жалуюсь, когда вы с Итадори смотрите тупые шоу, где мужики, одетые в странные костюмы, в масле катаются, хотя, как по мне это бред, который не согласится смотреть ни один нормальный человек.              — Вообще-то «Скользкая лестница» — это драматическое шоу о человеческом усердии!              — Вот-вот! Это же самая настоящая демонстрация человеческой силы и упорства! — подтвердил слова Кугисаки Итадори. — Вот и я хочу показать своё упорство! Вызову кого-то из второго курса на дружеский спарринг!              — Побереги свои косточки, — у входа в кухню раздался недовольный девичий голос.              В скором времени показалась и сама его обладательница — Маки Зенин. Она лениво прошлась к общему холодильнику и залезла в него, чтобы отыскать на своей полке бутылку с газированной водой.              — Это ещё почему? — непонимающе спросил Юдзи.              — Да потому, что ты ещё маленький и глупенький, — Маки ткнула ему в лоб указательным пальцем, и сразу же опустилась на стул, стоявший рядом с Кугисаки. — Чего смотрите? Новости?              — Ага, про Курилы рассказывают…              Мегуми отставил в сторону опустевшую тарелку лапши, вложил в неё маленькую мисочку из-под маринованного имбиря и вздохнул, думая о том, что большое количество людей, собравшихся на кухне, уже начинало действовать ему на нервы.              — Лучше бы «Скользкую лестницу» смотрели…              — Вот видишь! — в один голос воскликнули Итадори и Кугисаки, услышав, что ещё кому-то, кроме них, нравилось данное телевизионное шоу.              — Да ну вас…              Встав из-за стола, Мегуми направился к раковине, где после приготовления ужина оставалась грязная посуда. Включив тёплую воду, он намочил ярко-жёлтую губку и вылил на неё немного геля для мытья посуды. Убирать за собой он любил сразу же после принятия пищи и не совсем понимал товарищей, которые оставляли после себя грязную кухонную утварь с самого утра на весь день.              Пока он возился с посудой, ребята переключили телевизионный канал и вместо монотонного голоса диктора зазвучала весёлая музыка вечернего развлекательного шоу.              В скором времени на ночной перекус подтянулись и остальные студенты второго курса. И если присутствие Инумаки казалось Фушигуро логичным, то, когда в столовой появился Панда, он лишь обречённо вздохнул и потянулся за сухим полотенцем, чтобы вытереть расплескавшуюся у раковины воду.              — А что вы тут смотрите!              — Да шоу какое-то, — махнула рукой Кугисаки. — Вроде как участникам надо найти в комнате, что сделано из шоколада…              — О! А я такое видел уже! Очень интересно! — Панда плюхнулся на пол перед телевизором и сложил на груди лапы. — Только началось же?              — Да встань ты оттуда! Весь экран загородил, — фыркнула Маки. — Вон, к холодильнику садись. Оттуда тоже видно хорошо.              Грустно пробурчав себе под нос что-то неразборчивое о личностных характеристиках Маки, Панда пересел ближе к холодильнику. В этот момент Итадори встал из-за стола и опустился на пол к второкурснику, чтобы тот не сидел в гордом одиночестве. Наблюдая за этим, Мегуми непроизвольно решил, что тому стало жалко неповоротливого и неуклюжего Панду, которого постоянно подгоняла Маки.              Вечернее спокойствие оказалось разряжено шутливыми фразами студентов и пространство кухни оживилось: Кугисаки оживлённо рассказывала Зенин о тягостях жизни первокурсников и недопонимании, что возникло у неё с преподавательским составом, намеренно избегая личности учителя второго курса, в то время как Маки подшучивала над причудами учителя Годжо. Едва речь зашла о последнем, тот заглянул, чтобы забрать из холодильника набор пирожных из ближайшей к учебному заведению кофейни. Надолго Годжо не задержался, лишь наказал не сильно увлекаться баловством и ускользнул в свою комнату разделываться с коробкой десертов.              Проводив учителя взглядом, Мегуми тихо опустился за стол к девочкам и посмотрел в сторону телевизора. Панда и Юдзи, что сидели рядом с ним, сменили своё местоположение и расположились прямо напротив экрана, загораживая вид всем находившимся в комнате.              Мимо них то и дело проходил молчаливый Инумаки, чтобы взять что-либо в холодильнике или поставить туда. Создавалось ощущение, будто тот не мог до конца определиться с тем, что именно хотел на ужин: то он доставал оттуда йогурт, то брал в руки контейнер с самодельными онигири, а ещё каждый раз, проходя мимо Панды стабильно спотыкался о его лапы, отчего из его рук что-то да норовило выскочить. Сопровождал Тоге это хмурым взглядом и едва различимым бормотанием своего базового «съедобного» лексикона.              — Ну вы можете отсесть? — возмущенно поинтересовалась Нобара, всплеснув рукой. — Хрен с тобой, Итадори, но пушистый вообще совесть потерял!              — А, ой! — виновато откликнулся на её просьбу Юдзи. — Сейчас отсяду! Я не специально.              Панда молча отодвинулся от тумбы с телевизором и посмотрел на девочек за столом грустным взглядом.       — Чего смотришь так? — вздохнула Маки, снимая с переносицы очки и устало откидываясь на спинку стула. — Ты вон Инумаки мешаешь, не видишь, что ли?              — Тоге, прости, — тихо пробормотал Панда, складывая перед собой лапы. — Я не хотел…              Услышав извинение, Инумаки недовольно выдохнул и взял из контейнера один онигири. Принялся его есть он без особого удовольствия, потому создалось ощущение, что он разозлился.              — Слушайте, а учителю не мешает, что мы громко телевизор смотрим? — неожиданно спросил Итадори, отвлекаясь от просмотра передачи.              Мегуми фыркнул. За годы, проведённые бок о бок с Сатору Годжо, он успел понять множество вещей про него и точно знал, что в общежитии его не интересовало ничего, кроме собственной рутины. Даже если нужно было присмотреть за студентами, он закрывал глаза на происходящее и просил не носиться сломя голову, да и то лишь потому, что не хотелось разгребать последствия, а не потому, что ему кто-то мешал.              — Не, ему на нас наплевать, — протянула Маки, возвращая на переносицу очки. — Он и в общаге-то не всегда ночует, насколько я знаю. То тут, то там…              — В том году мы частенько тут бедокуроили вчетвером, тогда ещё Оккоцу в командировку не уехал… — Панда приподнял один палец своей когтистой лапы. — Кстати, Маки, а как там наш Юта поживает? Он что-то совсем ничего не пишет…              — Не знаю, он пару дней не отвечает мне, — повела плечами Зенин, изображая безразличие. — А тебе не писал, Фушигуро?              — Не писал, — развел руками он. — В последний раз присылал фотографию из Марокко, кажется… И говорил, что еда там вкусная.              — Везёт же засранцу, — тихо проговорила Зенин, перекрещивая руки на груди. — Наверняка заграницей получше будет, чем в колледже прозябать. Хотя… В этом году хотя бы без придурочного в повязке. Терпимее стало.              — Что ж ты так про учителя Годжо-то, — с едва заметной усмешкой проговорила Кугисаки. — Оплот разума нашего колледжа!              — Альтернативной одарённости скорее, — вставил своё ёмкое мнение Мегуми и качнул головой. — Ты просто мало его знаешь, Кугисаки. К концу года наверняка и сама взвоешь от его приколов.              Нобара непонимающе нахмурила брови в ответ на такое предположение товарища. Несмотря на то, что иногда учитель её раздражал, она нет-нет, да пользовалась его безотказностью. То он водил их в кофейню и оплачивал любые напитки, то после не особо «запарных», с её слов, заданий кормил где-то в хорошем городском кафе или маленьком ресторанчике, то расщедривался и подкидывал студентам деньжат к стипендии. Просто из чувства доброты, скорее всего.              Так что интерес к учителю у Кугисаки был чисто прагматичный, чем искренний.              — Ты так говоришь, будто знаешь его как облупленного…              — В отличие от вас, я с ним много лет прожил под одной крышей, — спокойно пояснил свой взгляд на личность учителя парень. — Так что в каком-то смысле…              Он уклончиво замолчал и отвёл взгляд, решив не продолжать рассказ об обстоятельствах тесного знакомства с Годжо Сатору и некоторых его повадках, которые за годы успели надоесть. Взглядами встретившись с Инумаки, Мегуми протяжно выдохнул и качнул головой.              Наконец окончательно подкралась усталость от множества людей на кухне. Самое время было распрощаться и уйти в свою комнату. К тому же время было позднее и уже начинало близиться к полуночи.              Тоге, закончивший есть поздний перекус в виде самодельных онигири, поднялся из-за стола и молча направился к холодильнику, чтобы положить в него остатки еды, однако на подходе к нему споткнулся о лапу Панды, которую тот не вовремя откинул назад. Из его ладоней выскользнул контейнер с онигири. В этот же момент с пола подорвался Итадори, намереваясь помочь. Он незамедлительно подался вперёд, чтобы перехватить несчастный судочек в полёте.              Не успевший среагировать, Инумаки рассеяно потянулся вперёд и снова оступился, запнувшись о Панду, который зачем-то тоже решил подняться. Хрипло выдохнув, парень недовольно поморщился и приспустил ворот своей толстовки, чтобы отвесить пару ласковых слов своему неповоротливому товарищу.              — Да чтоб ты обосрался! — раздражённо выдал он, оборачиваясь к Панде.              Изумлённо округлив глаза, Мегуми поднялся из-за стола.              В помещении из-за брошенной заклинателем фразы повисла полнейшая тишина, оставившая каждого из присутствующих в искреннем недоумении от произошедшего. Обычно, как бы Тоге не злился, он сдерживал себя и не позволял себе хотя бы словечка в сторону обидчиков, однако в этот раз что-то его терпеливости не хватило для того, чтобы смолчать.              Итадори, замерший с контейнером в руках, сглотнул и посмотрел на старшекурсника с лёгким испугом. Мысленно он наверняка пожалел о том, что решил помочь Тоге, но не произнёс ни слова. Лицо его резко побледнело и следом залилось краской.              Панда трусливо отошел в сторону и решил сделать вид, словно его никак не касалось произошедшее, хотя всем в комнате было понятно, что истинным виновником события являлся именно он. Если бы он был хотя бы малость расторопнее, то наверняка обычно сдержанный Инумаки не перешел черты и не бросил бы неосторожное словцо.              От осознания тяжести содеянного Тоге заторможено приложил ко рту ладонь. За то количество раз, что он споткнулся о Панду, он проклял его мысленно неоднократно, вот и не сдержался, да и к тому же вряд ли полагал, что к проклятому трупу в принципе будет применимо такое ругательство. Вряд ли Панда, не употреблявший в пищу ничего, был способен к опорожнению кишечника.              Итадори сконфуженно обернулся к одногруппникам, сидевшим в компании Маки, и выронил из рук контейнер с онигири. Следующие его действия промелькнули быстрее молнии: он пулей вылетел из общей комнаты и ломанулся в уборную, не давая ни малейшей возможности кому-либо вставить хотя бы одно слово в качестве комментария этой ситуации.              Находящиеся в комнате переглянулись между собой, Инумаки раздражённо ударил себя по лбу и поднялся с пола. Не собрав с пола остатки онигири и контейнер, он раскашлялся и безмолвно направился к холодильнику, чтобы взять из него средство от боли в горле.              — Прости меня, Тоге! Я ведь не думал, что так получится! — расстроенно протянул Панда, грузно поднимаясь с пола.              — Панда! — шикнула Зенин.              Зверь обернулся на неё, на что девушка лишь показала жест, просящий о молчании. Произошедшее, определённо, было ужасным стечением обстоятельств, но не стоило развивать его ещё сильнее нелепыми извинениями…              Панда понимающе кивнул, встал около товарища и погладил того крупной лапой по спине. Пока Тоге забрызгивал горло лекарством, он виновато за ним наблюдал и лишь расстроенно вздыхал. Бесспорно, неповоротливый крупный студент всегда был проблемой, но легче от этого не становилось никому.              Расстроенно посмотрев на собравшихся, Инумаки хрипло вздохнул и покачал головой. Даже без слов было понятно, что в ту конкретную минуту он думал о том, как следовало извиниться перед беднягой Итадори, которого он нечаянно проклял.              — Мы понимаем, — только и смог проговорить Мегуми, глядя на растерянное выражение лица старшего товарища.              Инумаки вяло кивнул. От того, что другие студенты поняли произошедшее правильно, ему стало чуточку легче и он опустился на пол перед холодильником.              В комнате раздался оглушительный скрип половицы.              Молодые люди рефлекторно оглянулись на вход и заметили фигуру парня, облачённую в белую форменную курточку и узкие чёрные штаны. В руках тот сжимал дорожную сумку и несколько бумажных пакетов. Его отросшие чёрные волосы практически доставали до подбородка, а лицо с чуть загоревшей кожей, казалось измождённым, но вместе с тем достаточно здоровым. Он оглядел собравшихся крупными тёмными глазами и похлопал густыми ресницами, пытаясь хоть как-то понять реакцию других студентов на своё появление.              — Э-э-э… Всем привет, ребята? Как ваши дела? — робко поинтересовался вернувшийся из командировки Юта Оккоцу.                     

***

      Рабочий день Сёко Иэйри начался задолго до того, как землю осветили первые солнечные лучи. Около полуночи, когда на мобильный пришло сообщение от пёкшегося о студентах Ю Хайбары. Тот просил прийти как можно скорее для урегулирования некоторого недоразумения, возникшего между первым и вторым курсом в общежитии.              Тогда она молча собралась под контролем пытливого взгляда Сугуру, и ушла из дома, даже не удосужившись попрощаться. О том, что его могло задеть такое поведение – Сёко даже в голову не пришло, ведь после сообщения Хайбары она могла думать лишь о благополучии студентов.              Разумеется, ночная вылазка далась нелегко. Пришлось долго приводить в порядок корчившегося от боли в животе Итадори, которого по своей неосторожности проклял Тоге.              Судя по поникшему виду последнего, о деянии заклинатель сожалел и считал себя всецело виноватым в происшествии. Однако гораздо больше душевных терзаний бедного Инумаки Сёко волновало, почему Сатору Годжо, проживавший с первым и вторым курсами в одном блоке общежития, находясь в своей комнате, никак не отреагировал на суету в общей комнате и коридоре.              И отчасти его безответственность Сёко даже разозлила.              Лениво потянувшись, женщина размяла затёкшие плечи и посильнее укуталась в лёгкий кардиган. Лето медленно подступало, но почему-то погода всё ещё оставалась прохладной по утрам и даже разочаровывала.              Вместо того, чтобы возвращаться домой, Сёко решила, что лучше было бы выпить чашку кофе в хорошей компании, чем лицезреть кислую мину Сугуру из-за того, что ночевала она не дома. Не то, чтобы она имела что-то против, он большую часть времени был таким по утрам в последнее время, но…              Она шумно вздохнула и потёрла глаза холодными подушечками пальцев, медленно плетясь в сторону заправки, где находилась неприметная кофейня. Обычно та открывалась около семи часов утра. В дни, когда выпадали смены Кёко, в двери можно было постучать и раньше, поскольку Хасэгава жила достаточно далеко от места, где работала, и предпочитала приходить пораньше. К тому же, ей предстояло проверить запасы кофе, выложить на витрины свежие сэндвичи и десерты… Иными словами, «свои люди» всегда могли застать Кёко на месте ещё за час-полтора до официального открытия кофейни.              Конечно, временами Хасэгава недовольно бормотала себе что-то под нос и сетовала на неблагодарную ношу баристы, но смиренно принимала друзей и знакомых и готовила бодрящий кофе для каждого приходящего.              Минувшая ночь совсем не располагала Сёко к позитивному началу дня. Прошедшая словно в бреду, она оставила после себя вязкое неприятное ощущение, которое хотелось с себя смыть. Неудача за неудачей настигли её одна за другой и, определённо, расстроили, хотя женщина и старалась держать себя в руках.              Заболевшая Мимико, Нанако с ушибленным носом, а также унылое лицо Сугуру, ставшее стабильностью... Всё это задевало и не давало возможности отвлечься. И именно из-за этого Сёко решила не возвращаться домой после внезапной ночной вылазки в общежитие колледжа. Вздремнула пару часов в медпункте на скрипучем диванчике и выдвинулась в кофейню аккурат к тому времени, когда должна была прибыть Кёко.              — С каких пор ты вообще заходишь сюда перед началом своего рабочего дня? — с толикой возмущения поинтересовалась Хасэгава и пинком вытолкала из подсобного помещения большую картонную коробку.              — У меня просто слишком много времени до начала работы, а возвращаться домой не хочется, так что…              Сёко лениво подпёрла щёку ладонью и вздохнула. Пока её подруга пополняла запасы пакетов с кофейными зёрнами и сверялась с остатками ассортимента, Иэйри меланхолично наблюдала за ней, сидя за стойкой.              — Ты что будешь-то?              Она перевела взгляд на меню с напитками, лежавшее перед ней, и постучала по ламинированному листку короткими ногтями. Откровенно говоря, даже кофе в горло не лезло, но раз пришла, то стоило проявить немного уважения к подруге и заказать что-то, чтобы внести вклад в выручку за день. Место-то гиблое, не факт, что день выйдет удачным…       — Американо.              — Ну хоть не двойной эспрессо, — с усмешкой произнесла Хасэгава, поднимаясь из-за стойки.              — У тебя с ним какие-то проблемы?              — Да нет вроде, просто как представлю, что кто-то это пьёт, — Кёко непроизвольно сморщила нос, словно в этот момент в её голове действительно пронеслась мысль о вкусе двойного эспрессо. — Хотя американо, как по мне, не так уж и далеко ушел…              Она отряхнула руки и подхватила с пола опустевшую коробку, что ещё несколько минут назад была полна пакетами с кофейными зёрнами. Дабы сэкономить время и не носиться туда-сюда, Кёко приподнялась на носочки и швырнула её в сторону подсобки, та лишь с тихим шорохом приземлилась на кафельном полу.              — Так, вроде с запасами разобралась…              — Слушай, у тебя тут столько кофе не покупают, сколько ты распихивала сейчас в эти шкафчики свои, — вскинула брови Сёко. — Я всё это время думала, что мы тебе выручку помогаем сделать или что-то вроде того…              — Вообще помогаете, но ты слишком уж демонизируешь это захудалое местечко, — отойдя к раковине для мытья посуды, ответила на дружескую колкость Хасэгава. — То днём кто-то на заправку приедет и кофейню увидит, то Сатору со своими детьми придёт. Или сам. Ты же знаешь, как он прохлаждаться-то любит. Да, за день не всегда выручку получается сделать, но, как видишь, мы тут всё ещё на плаву! Значит не так плохо бизнес хозяина идёт. По крайней мере я на это надеюсь. Не хочу новую работу искать. Да и хозяин нормальный, мозги не выносит…              Намылив руки, Кёко замерла и задумчиво уставилась в стену, на которой висел принтерный лист, где были отпечатаны смены сотрудников. Часть граф была перечёркнута розовым фломастером, а кем-то от руки внесены правки.              — Я просто как не приду сюда, только тебя и вижу, — Сёко скрестила руки на столешнице и уткнулась в них подбородком. — Что днём, что вечером…              — Так ты просто приходишь неудачно. Вот Сугуру, когда заходит, то тут прям ажиотаж. Мне даже нравится, если он решает сюда зайти. Сама понимаешь, каждый клиент на счету, а тут...              Сёко рефлекторно состроила кислую мину и посмотрела на подругу расстроенным взглядом.              — Он не рассказывает тебе что ли об этом никогда? Странно, что за столько времени вы не приходили сюда вместе, конечно, но…              Закончив мыть руки, Кёко обернулась к подруге и потянулась за бумажными полотенцами, чтобы убрать лишнюю влагу.              — Ты чего так смотришь? Обиделась что ли, что он тебе ничего не рассказывал о том, что сюда заглядывает? Странно конечно, но ты не думай, что у нас что-то… Ну… Сама знаешь?              Отрицательно покивав головой, Сёко поспешила исправить образовавшееся недоразумение. Всё же, она никогда не считала подругу способной к флирту с её мужчиной, да и вообще знала, что Кёко была не из категории женщин, способных разбивать чужие отношения ради собственного удовольствия. Та скорее наоборот костьми полегла, но определённо бы поспособствовала созданию пары между её друзьями или знакомыми. Собственно, за плечами она именно такой опыт и имела.              Заметив замешательство на лице подруги, Хасэгава недоверчиво сощурилась.              — Вы поругались что ли?              — С чего ты взяла?              — Ну… — Кёко зашуршала пакетом с кофейными зёрнами. — Лицо у тебя как на его имени скривилось, так и осталось таким, а раз ты не клонила в сторону того, я тут с ним флиртую или чего ещё делаю, значит вопрос не в этом.              — Да я бы так на тебя никогда и не подумала, — махнула рукой Иэйри. — Как будто мы с тобой познакомились только вчера и твоя личность мне не известна. И твой вкус в мужчинах, — слегка пренебрежительно дополнила она.              — Слушай, ну мало ли что там бывает… Есть вон подруги, которые по двадцать лет друг с другом дружат, а потом оказывается, что одна из них имеет виды на мужчину второй, обстановка начинает накаляться и все дела… — Кёко покачала головой, набрасывая варианты, приходившие ей на ум. Часть про её вкус в противоположном поле она и подавно опустила.              Закончив с размышлениями, она приступила к готовке напитка. Хасэгава отмерила на весах нужную граммовку зёрен и задумчиво поджала губы. Следом её руки потянулись к кофемолке и зёрнышки с приятным стуком упали к жерновам.              — Некоторые люди ведь и правда годами дружат, а потом расходятся как в море корабли, когда вскрывается какая-то ужасная правда, — как ни в чём не бывало пробормотала она.              Следом женщина включила кофемолку и пространство небольшого зала заполнил неприятный громкий звук. Сёко поморщилась и шумно вздохнула.              — Слушай, давай не будем об этом вообще, — ответила Иэйри, когда наконец кофемолка замолкла. На долю секунды она даже почувствовала, что тишина помещения её оглушила. — У меня и без того голова кипит, а ты тут ещё и с этими размышлениями о том, что люди расходятся как в море корабли…              — Ну тогда видать наш малыш Сугуру сильно накосячил, — Кёко постучала, укладывая молотый кофе в рожок. — И ты на него обиделась.              — Я…              Едва Сёко открыла рот, чтобы оправдаться, то сразу же опешила и замолкла. Меньше всего на свете ей хотелось показывать собственную уязвимость и говорить о чувствах и отношениях. Пускай Кёко была её подругой ещё с первого курса колледжа, всё равно было неловко открываться настолько. Давно прошло то время, когда можно было безрассудно делиться всем, что находилось на душе.              И всё же… Сёко действительно на него обиделась. И понимала, насколько неправильно эта обида звучала даже для неё самой.              — Есть что-то будешь?              На столешницу опустилось белоснежное блюдце с чашкой в тон. Аромат свежеприготовленного американо подразнил собой обоняние женщины, на что она рассеяно посмотрела в густую черноту кофе и покивала в знак благодарности.              — Н-нет, — резковато мотнула головой Иэйри. — Не голодна, но спасибо...              Кёко оперлась о холодильник с сэндвичами и лениво прикрыла глаза. В таком виде она больше всего походила на ленивую домашнюю кошку, чем на работницу кофейни, и обычно вызывала лёгкую улыбку. Однако в этот раз Сёко не улыбнулась от внешнего вида подруги, а взволнованно вздохнула и снова потупила взглядом чашку с американо.              — Давай рассказывай, видишь же, что я жду… — протянула Кёко. — Вы же два человека, которые ртом говорят от случая к случаю…              — С чего ты вообще такое взяла?              — Угадай, — усмехнулась она, приоткрывая глаза и щурясь. — Может я медиум?              — Медиумов и экстрасенсов не существует, — поморщилась Сёко, поднося к губам чашку. Совершив глоток обжигающего напитка, женщина прикрыла глаза и облегченно вздохнула. — Есть только шаманы.              — Ну вот чего ты, даже помечтать не дала! Шаманами быть скучно, только и знаешь, что изгоняешь, да изгоняешь. Никакого разнообразия… — Кёко намотала на палец прядку ярко-розовых волос. — Но касательно моих экстрасенсорных способностей, мнится мне, что попала в самую точку.              — Да не поругались мы, — несколько раздраженно ответила на её выпады Сёко.              Она прильнула губами к белоснежной чашке кофе и отпила, смакуя на языке горьковатый привкус напитка. Неловкая пауза затянулась, но Кёко не торопилась задавать никаких вопросов, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что рано или поздно из-за давящей тишины подруга соизволит поделиться наболевшим. Нагнетать с расспросами как-то и не особо хотелось…              — Вчера из-за этой ерунды, которую Сатору всем разослал, он сам не свой был, — наконец, всплеснула рукой Сёко. Обычно сдержанная, она не смогла отказать себе в экспрессивности и сразу же замялась. Да и вообще не привыкла к яркой жестикуляции. — Я предполагала, что так и будет, Кёко. И поэтому постаралась сделать так, чтобы дома ему было хорошо, и он чувствовал себя в безопасности. Девочки ужин приготовили, я им помогла, а потом… — Сёко осеклась, понимая, что была готова выложить всё как на духу. — Ой, даже не буду говорить, что потом. Ну его к черту.              — Неожиданно для тебя, — повела рукой Кёко, опуская нежелание подруги продолжать рассказ о минувшем вечере в доме четы Иэйри и Гето. — Обычно ты куда сдержаннее в проявлении своей заботы.              Сёко потупила взглядом лучшую подругу и разочаровано подпёрла голову рукой. Ей не впервой было слышать, что её воспринимали как человека мало эмоционального и отчасти отрешенного. Сама же Иэйри часто списывала это на свою профессиональную деформацию, ведь недаром многие говорили, что эмпатия врачей калечила, а потому лучше всего было научиться её подавлять.              — Не строй из меня совсем уж изверга, Кёко, — поджала губы она, продолжая рассматривать подругу. — Да, может, я не самая чувственная женщина, когда дело касается эмоциональной поддержки, но мне важно благополучие тех, кто меня окружает. Особенно, если это касается моего партнёра.              — Партнёра…              — А как мне его называть? Для парня и девушки мы уже не так молоды, предложения он мне не делал, а детей воспитываем. По-моему, самое удачное слово в нашем положении вещей.              — И самое отрешённое, — безразлично протянула Кёко.              Промолчав, Сёко лишь сжала губы в тонкую полоску. Взглядом карих глаз она проследила за тем, как подруга налила в стакан немного холодной газировки из жестяной банки.              — Так что случилось-то с твоим «партнёром»? — не ходя вокруг да около задала вопрос Кёко. — Так сильно расстроился из-за той того фанфика, что потерял смысл существования и усомнился в своей истиной натуре? — не упустила возможности подтрунить над ситуацией она.              Разочаровано вздохнув, Сёко легла головой на стойку. Её охватила эмоция беспросветной тоски и уныния, которая всегда казалась чуждой. Сколько бы тяжелых моментов в жизни не случалось, она всегда умудрялась оставаться в состоянии спокойствия.              — Кёко, я уже видела его настолько унылым. В тот раз, когда Сугуру возвратился из деревни после задания вместе с девочками, например, он был в самом настоящем отчаянии, но кое-как держал себя в руках. И мы все помним, насколько тяжело тогда было с ним общаться и пытаться хоть как-то выстроить адекватный диалог, — всплеснув рукой, постаралась объясниться Иэйри. — И мне почему-то кажется, что сейчас он возвращается к тому своему состоянию. Все эти неудачи, что разом навалились на него по работе, понимаешь?              — А что помогло ему в прошлый раз? — нахмурила брови Хасэгава.              — Время? — неуверенно отозвалась на вопрос Сёко. — Или, вероятно, Нанако и Мимико, которых он начал опекать. А может и все мы, потому что были рядом. Не знаю. Теряюсь с ответом, не буду пытаться угадать.              Выслушав подругу, Кёко постучала ноготком по пустой банке из-под газировки.              Конечно, Сёко будто намеренно вычёркивала себя из того, что, по её мнению, было важным для Сугуру. Не хотела выглядеть эгоисткой со стороны и казаться излишне самонадеянной, хотя и в полной мере отдавала себе отчет, что в первую очередь благодаря её поддержке Сугуру смог перебороть тяжелые моменты в прошлом. Быть может, опыта в делах душевных Сёко не доставало и по сей день, но она искренне старалась быть полезной, хотя и признавала, что далеко не всегда это выходило у неё хорошо.              — В любом случае, вчера у нас не заладилось как-то. Из-за своего состояния он совсем не в кондиции проводить время вместе, всё думает и думает о чём-то… И это мешает ему оставаться в реальности и наслаждаться обычными моментами жизни.              Она разочаровано посмотрела в пустую кофейную чашку, где остался осадок в виде гущи, и скривила рот. И всё-таки было до безумия обидно, что на её поддержку Сугуру отреагировал именно таким образом. Что он не смог доверить ей своё тело, расслабиться и, хотя бы на малое время заставить себя позабыть о невзгодах.              Под руку попалась чайная ложечка. Сёко взяла её и зафиксировала меж пальцами, после чего начала лениво покручивать её.              — Так-так, умеешь же ты завернуть всё так лихо… — хищно сощурилась Кёко. — Я правильно уловила суть и всё верно прочла между строк? Или это просто моя фантазия немного разыгралась?              Отозвавшись на её голос, женщина встрепенулась. На долю секунды она настолько погрузилась в свои размышления, что совсем забыла о том, где находилась.              — Думаю, что правильно.              Судя по довольному выражению лица подруги, та посчитала, что наконец-то настало время для реальных советов, а не бессмысленной однобокой поддержки со стандартными фразами.              — Значит тебе надо как-то его взбодрить! — наконец, выдвинула предположение она. — Вам бы куда на выходные съездить. Отдохнёте от рабочей суеты, погуляете вместе. Девочек я могу проведывать, если в этом есть необходимость.              В её предложении уехать куда-либо на выходные было что-то правильное и романтичное. Провести некоторое время в абсолютно чужой обстановке было бы славно. Это помогло бы Сугуру отвлечься и переключить внимание на другие жизненно важные вещи. Например, на заботу о самом себе, ведь в погоне помочь кому-то другому он часто оставался обделённым. Практически весь домашний быт лежал на его крепких плечах, да ещё и студенты, за успехи и провалы которых он переживал не меньше, чем за личные промахи…              — Только если ты не будешь им готовить, — грустновато усмехнулась Сёко.              — Ну вот чего ты так сразу, — Кёко обижено надула губы. — Я стала получше готовить, не то что в колледже было. Правда, в основном моё меню состоит из полуфабрикатов, конечно, но…              — Не принимай близко к сердцу, это просто шутка, — отмахнулась от её объяснений женщина. — Да и вряд ли у нас с Сугуру выйдет выбраться куда… — она задумчиво накрутила на палец прядь каштановых волос. — Выходных как-то мало для него, Кёко, как мне кажется. Не удастся переключиться нормально.              — Хорошо, тогда что насчет менее радикальной смены обстановки? Поезжайте в город, сходите в какой-нибудь классный бар, выпейте и, кто знает, может в лав-отель забредёте.              — Что в моей фразе «он не совсем в кондиции» тебе было не понятно, Кёко?              — Ой… Я думала, что ты шутишь, что всё настолько печально, — искренне удивилась такому положению событий Кёко и немного наиграно приложила руку к своей груди.              Вместо ответа Сёко лишь рассеяно повела плечами. Ей бы и самой очень хотелось, чтобы это была всего-навсего шутка. Пока что это воспринималось ей, отчасти, как констатация её непривлекательности как женщины.              — Тебя бы надо на экскурсию в одно место сводить, — с этими словами Кёко убрала из-под носа подруги грязную чашку и направилась вместе с ней к раковине. — Посмотришь там на всякое, может, и решишь, чем разбавить серые будни вашей совместной жизни.              — А ты думаешь, что это может помочь? — Сёко прозвучала неуверенно. — Если у него кондиции-то как таковой нет… Значит вряд ли что может в этой ситуации…              — Эй! У вас там что, зомби-вирус уныния что ли в семье и передаётся он воздушно-капельным путём? — раздраженно пробормотала Хасэгава, намыливая кофейную чашку густой пеной. Она всплеснула рукой и разочаровано выдохнула. — Какие вы, не могу с вас просто…              На некоторое время в кофейне повисла тишина, которую нарушал лишь звук льющейся из крана воды и шуршание Кёко в раковине. Закончив с мытьём посуды, женщина развернулась, вытирая руки вафельным полотенцем с незамысловатым геометрическим орнаментом.              — Тебе повезло, что у меня сегодня смена до обеда. Так что после неё буду ждать тебя здесь. Пойдём изучать индустрию взрослых развлечений, чтобы подобрать тебе приятную обёртку.              

***

      В тишине учебного класса раздавалось монотонное постукивание.              Второкурсники, сидя с поникшими головами, изо всех сил старались не смотреть на своего преподавателя. Часть из них испытывала стойкий стыд из-за ночного происшествия в общежитии, и лишь Маки Зенин скрестила руки на груди и отвела взгляд в сторону окна. Своей вины в произошедшем она совсем не чувствовала, оттого и не считала нужным строить из себя прилежную студентку, что перенимала на себя неловкость за поступки других и стремилась извиниться.              Карандаш замер в миллиметре от учительского стола и Сугуру медленно отложил его в сторону, прекращая бессмысленно стучать по поверхности.              — От тебя, Инумаки, я такого, конечно, не ожидал, — наконец, изрёк учитель.              В сущности, это были первые слова, которые он произнёс с того момента, когда вошел в кабинет. И в них не было ни капли лжи. Прошлое Инумаки было ему хорошо известно, потому в чем-чем, а в том, что молодой заклинатель будет из принципа держать язык за зубами, чтобы ненароком никого не проклясть – Сугуру был уверен.              — Ладно. Я не буду распинаться сейчас перед вами на морально-этические темы, но из-за ваших стычек с первокурсниками…              — Мы с ними не ругались, учитель, — голос откликнувшегося студента показался робким. Он кашлянул и поднялся из-за парты, словно вставая в оборонительную позицию.              Сугуру сощурился и с недоверием посмотрел на говорившего.              Юта Оккоцу, прибывший в общежитие из длительной командировки как раз аккурат во время инцидента с первокурсниками с точки зрения Сугуру вряд ли мог быть достойным адвокатом для своих друзей, однако внешнее впечатление он создавал положительное. Юта казался правильным парнем, готовым отвечать за свои слова и поступки, только вот в сложившейся ситуации был совсем не при чём. И каждый из сидевших в учебном классе это прекрасно понимал.              Невольно мужчина даже подумал, что менее удачного момента для возвращения Юты к учёбе он и не мог себе вообразить. Прибыть именно в тот период, когда всё шло под откос…              Подперев голову кулаком, Сугуру посмотрел на пышущего справедливостью парнишку и безразлично повёл плечами.              — А что тогда это было? Тебя, насколько мне известно, в тот момент в общежитии вообще не было, Идзити только забрал тебя из Ханэда около десяти.              — Я… Я просто…              Вопрос застал студента врасплох и тот заметно поник. Видимо, знал о случившемся он со слов других ребят, но движимый чувством справедливости искренне хотел заступиться за своих друзей и изложить версию событий в максимально удобном для тех свете.              Сугуру снова стукнул карандашом по столешнице и после этого откинулся на спинку стула.              Смерив студентов усталым взглядом, мужчина мысленно посетовал на несправедливость всех известных ему божеств и разочарованно вздохнул. С каждым прожитым днём, что он ходил на работу, в голову настойчиво лезла шальная мысль об увольнении. Правда, что, вряд ли колледжу захочется отпускать от себя шамана особого ранга, которого можно было держать на коротком поводке.              — Инумаки споткнулся, — неожиданно встряла в разговор Маки, пытаясь хоть как-то уладить недопонимание, назревающее между преподавателем и Ютой. — Об Панду. Он же у нас неповоротливый увалень…              — Ничего я не увалень… — расстроенно отозвался Панда и сложил лапы на груди.              — Да помолчите вы оба, — раздраженно прервал их перепалку Сугуру.              Он снова вернулся к Оккоцу и вскинул бровь, безмолвно прося студента продолжить рассказ о своей версии произошедшего в общежитии ночью. Раз тот придумал складное объяснение ситуации, стоило его хотя бы послушать для того, чтобы сделать какие-никакие выводы.              — Маки правду говорит. Инумаки споткнулся о Панду, после чего у него случайно сорвалось…              Юта стыдливо опустил голову и замолк.              — Что сорвалось?              — Он пожелал тому обделаться, но случайно заклинание прилетело в Итадори, так как Панда в этот момент отодвинулся, а Юдзи, придурок добродушный, решил помочь Тоге поймать контейнер с онигири, который выпал из его рук, — потирая шею, выдохнула Маки. — Такие дела учитель. Вины так-то нашей реально тут нет. И с перваками мы на рожон не лезли.              Сугуру удручённо выдохнул и рефлекторно возвел глаза к потолку. Чем больше он узнавал о ночном происшествии, тем больше ему казалось, что он сходит с ума. Или уже сошел.              Он снова постучал карандашом по столу и мотнул головой.              Ладно уж, с наказанием для своих студентов он разберется позже, если только руководство не начнет тормошить его в ближайшее время, нагнетая на тему воспитания.              — Что хоть с Итадори?              — Иэйри-сан сказала, что жить будет, — вежливо поклонился Юта. — Пускай проклятие, наложенное на Итадори, было сильным, ему повезло иметь крепкий организм.              — Ну и то, что она вовремя пришла, — флегматично дополнила его рассказ Маки. — Живи она далеко, наверняка не смогла бы успеть на подмогу.              При упоминании Сёко Сугуру непроизвольно скривил лицо, однако быстро взял себя в руки и вернул присущую ему серьезность на привычное место.              То, что она ушла посреди ночи, он вообще-то воспринял на собственный счет. Неурядица между ними разрослась от маленькой искорки до размеров небольшого костра и каждую минуту, проведенную вдали друг от друга, пламя разгоралось лишь сильнее, начиная пожирать жухлую траву близ себя.              Нехотя раскрыв учебное пособие на теме урока, Сугуру подпер голову ладонью.              Наверное, нужно было поговорить с Сёко об изменившихся между ними отношениях. Хотя, не то чтобы они претерпели страшный кризис или испортились… скорее уж обстоятельства омрачали их. И это его действительно волновало. Позволять эмоциям брать верх над повседневной жизнью — большая ошибка, которая могла дорогого стоить.              Его глаза пробежались по тексту в пособии, и мужчина непроизвольно вернулся ко вчерашнему дню, когда литературное достояние Хоши Кирары стало известно всему преподавательскому составу колледжа. Уж лучше бы сам Сугуру оставался в блаженном неведении и недоумевал по поводу смешков окружающих, чем собственными глазами видел этот шедевр фанатского творчества.              И какого черта ему в голову снова лезли эти мысли? Сейчас вопрос стоял куда серьезнее: первокурсник пострадал от действия его подопечного. Нужно было не допустить таких происшествий в будущем, ведь это куда важнее, чем уязвленное эго Сугуру Гето.              Он потёр лоб, раздумывая о соизмеримости этих понятий и рассеяно поднял со стола карандаш, чтобы сделать пометку в пособии.              Но ведь раньше он вообще не испытывал никаких трудностей при близости, а если не было настроения, то спокойно объяснял это и предлагал альтернативное времяпрепровождение. И никогда это не становилось какой-то огромной проблемой, способной нарушить спокойствие их с Сёко отношений. Однако прошлым вечером ни к какой альтернативе явно никто не тяготел. И судя по тому, как именно Сёко собиралась и ушла из дома, он её обидел своим не вовремя упавшим членом.              Да будь оно все неладно…              — Садись уже, Оккоцу, — наконец, произнес мужчина. Вспомнив, что студент продолжал стоять перед ним, он ощутил лёгкую неловкость. — И открывайте пособие на теме пятой. Хочу пройтись по вашим тестам, которые вы писали на прошлом занятии. Сначала разберем ошибки, а потом займемся новой темой…              Занятие прошло неожиданно легко, пускай сначала и было сложно сосредоточиться на тематике. Несмотря на морально тяжкое состояние, Сугуру держался молодцом и с большой вовлеченностью рассказывал ученикам о различных нюансах проклятых предметов. Он даже сам удивился тому, что, выполняя свою рабочую функцию, ему становилось легче на душе и тревожные мысли не переполняли его и без того отягощённую голову.              Однако ещё легче ему бы стало, если бы он смог найти возможность извиниться перед Сёко за произошедшее и как-то загладить свою вину. Тревога о том, что женщина была на него обижена, доставляла ощутимый дискомфорт и вынуждала постоянно прокручивать в голове момент её сборов: пока он сидел на кровати со стыдливо опущенной головой, Сёко натягивала на себя джинсы и рубашку, косясь на него взглядом. Вероятно, она ожидала, что он остановит её хотя бы из вежливости или поинтересуется, куда та собралась на ночь глядя. Но безмолвие Сугуру, видимо, её лишь разозлило.              Честное слово, если бы Хайбара не написал ему на утро о происшествии в общежитии, то, вероятно, Гето бы и не узнал о том, куда так быстро исчезла из спальной его любимая женщина.              Из-за этого он даже почувствовал себя виноватым. Ведь большую часть ночи вместо сна в его голову лезли деструктивные мысли, навязчиво шептавшие ему о том, что Сёко была в нём глубоко разочарована и после этой ошибки не сможет видеть в нём сильного мужчину, способного взять на себя роль защитника.              После окончания теоретических занятий, Сугуру отпустил студентов в общежитие на обед, а сам нехотя поднялся из-за стола и проследовал в сторону преподавательской. В этот раз он шел туда без явного энтузиазма из-за вероятного присутствия на месте Сатору. Сегодня к встрече с ним он абсолютно не был подготовлен морально. Наверняка начнет шутить и заливаться смехом без причины. Как и всегда.              — А я ей короче… — послышался радостный голос, едва Сугуру открыл дверь в преподавательскую. — О, Сугуру! Привет-привет! А я тут рассказываю, как привлёк вчера внимание Мэй Мэй, швырнув на пол монетки.              Мужчина вскинул бровь, заметив, как Хайбара с придыханием замер, глядя на старшего товарища и выслушивая его россказни об общей знакомой.              — Чего это ты? Встречался с ней вчера что ли?              — Да она вечером к руководству приезжала, — махнул рукой мужчина и плюхнулся на стул за своим письменным столом. — Я её звал-звал, короче, когда увидел на главной аллее, а она и ухом не повела даже!              — Это потому, что ты утомительный, Сатору.              — Ещё чего! — воскликнул Годжо, возмущенный такой личностной характеристикой. — Ничего я не утомительный.              — Если я тебя переношу, то это не значит, что все знакомые такого же мнения, — безразлично проговорил Сугуру и подошел к низкому холодильнику, куда ещё с утра поставил контейнер с гречневой лапшой. — Вон, Ю, наверное, не в восторге от твоих историй.              — Зря вот так вы конечно, Гето, — вздохнул задетый его фразой Хайбара. — Мне нравится слушать рассказы Годжо. Правда, когда он рассказывает что-то… — он замялся, пытаясь подобрать правильное слово и слегка покраснел.              — Приличное хотел сказать? А вчера над тем литературным шедевром смеялся, — хмыкнул Гето.              — Да ладно вам! Это правда смешно было. Ну, глупо конечно, скрывать не буду, но мы ведь здесь смеялись не потому, что вы выглядели как-то не так. Скорее смешно было от того факта, что кому-то такая ерунда могла в голову прийти.              Сугуру покачал головой и направился на выход из учительской.              — Ты к Сёко? — поинтересовался Сатору.              Обернувшись, Гето встретился взглядом с ним и сощурился. Друг лениво качнулся на стуле и закинул ноги на письменный стол.              — Да, а что, ты тоже собирался?              — Не, — Годжо приподнял повязку и посмотрел на товарища пронзительным взглядом светло-голубых глаз. — Она просто сегодня у директора отпросилась с обеда и, вроде как, с концами. Не знал, что ли?              Сердце Сугуру ухнуло и опустилось куда-то вниз. Он отшатнулся и медленным шагом направился к своему рабочему месту, переваривая полученную информацию.              Как это отпросилась? Обычно она этого не делала, а если и была такая необходимость, то говорила ему для чего и куда она пойдёт.              Не то, чтобы он контролировал её! Нет-нет, совсем не так. Элементарное беспокойство за её безопасность и уверенность в том, что ничего не произойдет. Шаманство-шаманством, но Сёко в отличие от большего числа преподавательского состава была кадром слабым и уязвимым, когда дело доходило до самозащиты.              — Не знал. Она мне ничего не говорила.              Во избежание дальнейших расспросов, Сугуру открыл контейнер и сразу же подцепил одноразовыми палочками холодную гречневую лапшу. Даже греть никакого желания не было. Хотя, честно говоря, холодная лапша и нравилась ему куда больше.              — Наверное с Кёко куда-то пошла, — Сатору снова качнулся на стуле и лениво зевнул. — Она мне сказала, что в город после работы поедет. Говорила, что не одна.              — Уверен?              — Да с кем Кёко ещё поехать может в город, если не с ней. Со мной разве что или стариком своим. Но дядя её сегодня на работе, — пожал плечами Сатору. — А ты чего такой кислый сделался?              — Да так…              — Так это из-за Итадори, наверное, — неожиданно встрял в разговор Хайбара, чем определённо спас положение Гето, который уж явно не был намерен говорить о домашних проблемах. — Как он там, кстати?              Сатору качнулся на стуле, раздумывая. Вместо ответа он стянул с глаз повязку и пригладил растрепавшиеся светлые волосы.              — Да фигово конечно пацану, — вздохнул он. Неожиданно для всех его слова прозвучали слишком уж сочувствующе. — И врагу не пожелаешь такого. Мегуми сказал, что пока Сёко не пришла, бедолага из уборной не вылезал. Представляю, как у него там всё болит… — поморщился Годжо, мысленно обрисовав себе всю картину.              — А ты-то где был, горе-учитель? — с упрёком поинтересовался Сугуру, отставляя от себя контейнер с лапшой. Рассказы о ночном недуге Итадори отбили у него и без того шаткое удовольствие от обеда, потому есть резко перехотелось. — Почему вообще обо всём заботился Ю? Ты ж в соседнем общежитии живешь, я правильно всё помню?              — Да-да, всё правильно! Ой, да меня просто Оккоцу нашел первого, — махнул рукой Хайбара, после чего вернулся к ноутбуку с раскрытой в нём замысловатой таблицей. — Вот так и получилось.              Озадаченно почесав затылок, Сатору перевёл взгляд на лучшего друга и всплеснул руками:              — Да в общаге я и был. Ко мне Кёко пришла, вот мы и… — он резко замолк и щёлкнул пальцами. — И вообще! Справедливости ради, Оккоцу ко мне даже не стучался. Никто меня не звал. А я и не выходил. Мало ли чего они там орут и бесятся, как будто…              Его объяснение оборвалось от скрипа внезапно распахнувшейся двери. Все синхронно обернулись и увидели, как в учительскую проскользнула молоденькая ассистентка Акари Нитта. Она остановилась около шкафа с методической литературой и журналами, поправила ладонью растрепавшиеся обесцвеченные волосы и кашлянула в кулак, испытывая неловкость от того, что ей пришлось потревожить преподавательский персонал.              — Доброго дня всем, — вежливо поклонилась она и сразу же распрямилась, пряча руки за спиной. — Гето-сан, Годжо-сан, меня попросили передать, что директор Яга очень просил вас зайти к нему в кабинет.              Годжо отреагировал на приветствие, убрал ноги со стола и развернулся на стуле в сторону девушки.              — Привет, Нитта. А чего ему надо хоть?              Зажато поведя плечами, Нитта сконфуженно сжала губы в тонкую полоску, будто сама не имела ни малейшего понятия, почему закадычные друзья так понадобились руководству посреди обеда.              — Не уверена, но скорее всего это из-за того, что ночью произошло, — виновато призналась в неведении причины она. — Меня это Идзити попросил передать. Он ходил отчитывался за то, что вчера Оккоцу привёз, вот директор и попросил...              Годжо присвистнул, обозначая, что раз случай с Итадори дошел до руководства, то предстояло в очередной раз предстать с повинной, что он недоглядел за студентами.              — Боги… — раздосадовано протянул Сугуру и сразу же шлёпнул ладонью себе по лбу. — Когда всё это уже закончится…                     

***

      

      Сёко оглядела манекены, разодетые в различные вариации нижнего белья и испытала жгучую неловкость от того, что лицезрела. Переведя взгляд на заинтересованную ассортиментом подругу, она сглотнула и приложила к лицу ладонь.              — И ты серьёзно думаешь, что это хорошая идея?              Сама она больше ценила практичность в нижнем белье, чем красоту. И никогда не видела в этом никакой проблемы. Её устраивало, Сугуру устраивало… Стоило ли что-то менять и представать перед ним обёрнутой в колючее кружево? Ну разве что совсем иногда, когда был какой-то повод, а без него это даже казалось нелепым и неправильным.              — А чего нет? — ответила Кёко, потирая подбородок. — Я вообще немного не понимаю, почему ты так скептически смотришь на всё такое. Не маленькая девочка уже, — она обернулась к подруге и уложили руки себе на бёдра. — И вообще, разве бывают такие стеснительные врачи?              Протянув ладонь, Сёко потрогала материал комплекта нижнего белья и намерено притворилась, что сильно увлечена им, вместо ответа на вопрос.              Кружево, на удивление, оказалось мягким и очень приятным на ощупь.              Конечно она стеснялась не походов по специализированным магазинам или диалогов о тесных отношениях между двумя любящими друг друга людьми. Первостепенно Сёко напрягали разговоры о её личной жизни и со студенческих времён она старалась держать язык за зубами, чтобы не взболтнуть чего лишнего. Не хотелось, чтобы потом каким-то образом какие-либо неурядицы дошли до третьих лиц и спровоцировали сплетни. А уж последнее в колледже особенно любили.              — Ты меня слышала вообще? Я тебе тут помочь пытаюсь так-то… — обижено процедила Кёко, перекрещивая руки на груди.              — Я просто не уверена, поможет ли это всё, — Сёко кивком показала на бумажные пакеты из других магазинов, находившиеся в её руках. — Сказала же тебе, что…              Не дав договорить фразу, Кёко приложила к губам подруги указательный палец и покачала головой.              — Глупенькая. Мужчины все одинаковые, их только помани, как они сразу же бросятся на тебя.              Сёко убрала от себя ладонь подруги и нахмурилась:              — Если Сатору такой, то не надо обобщать всех мужчин.              — Так надо всё правильно делать, чтобы он только о тебе в этот момент и думал! Вот вчера же наверняка ты не выдержала время и почти сразу начала всё?              — Ну…              Опустив взгляд, Сёко задумчиво потупила свои бежевые туфли-лодочки на каблуке, которые забыла переобуть, когда выходила с работы. Из-за упрёка подруги она даже почувствовала себя девочкой-подростком, которую наставляла старшая сестра.              А ведь и правда. Она вроде старалась зайти издалека и разогреть как следует, но совсем не учла, что в состоянии полного эмоционального напряжения и выгорания нужно было больше времени уделить ласкам. Расслабить его, заставить переключить внимание и сосредоточить его на совместном времяпрепровождении, а не на дурацком тексте Хоши Кирары.              — Чего задумалась? Неужели я права?              — Права, — с грустным вздохом ответила Сёко. — Я поторопилась. Начала с массажа, а потом почти сразу же… — шепотом дополнила она, боясь быть услышанной кем-либо посторонним. — Но мы всегда так делали, если честно.              Кёко молча отошла к вешалке с комплектами. Листая их, она изредка возвращала своё внимание к подруге, словно мысленно примеряя модели на неё.              — Знаешь, со студенческих времён ты не сильно изменилась, — пробормотала себе под нос Кёко, протягивая комплект и возвращаясь к перелистыванию вещей на вешалке. — Такая же тихая, когда речь заходит о собственных чувствах. Помнится, что ты вообще всего пару раз высказывалась о том, что тебя что-то не устраивало…              Взяв вешалку, Сёко оглядела предложенный вариант. Отчасти чёрное кружевное бельё показалось ей излишне откровенным, но она стойко приняла его и кивнула, добавляя его к тому, что собиралась взять с собой в примерочную.              — Я тебе не разврат предлагаю тут между прочим, а диалог.              — Правда? Судя по тому, что ты мне дала в примерочную, предлагаешь именно первое, — Сёко не сдержала ироничного смешка, повертев в ладони вешалку.              — Не умничай, — она протянула ещё один вариант. — Сейчас ещё пару дам и иди выбирай.              В скором времени в руках Сёко оказалось ещё несколько вешалок с комплектами разных цветов. Преимущественно тёмных, как пояснила Хасэгава, контрастное должно было смотреться вызывающе, потому рассматривать в первую очередь стоило его. Светлое и на повседневную носку можно было отложить.              — Ну вот, теперь иди. Или мне с тобой сходить?              Сёко отрицательно качнула головой, отказываясь от компании. При всём том, что у подруги вкус был неплох на вызывающую одежду, появляться перед ней в неглиже ей совсем не хотелось. Уже давно минули те годы, когда они принимали одновременно душ в общежитии колледжа, а повторять тот опыт не особо хотелось.              — Не стоит. Правда, что… Подскажи, что бы ты сама взяла?              Задумчиво поджав губы, Кёко внимательно осмотрела отобранные ею варианты.              — Думаю, что тот… Где лучше всего будет подчеркнута грудь. Мужчинам такое больше всего нравится, однако тебе лучше знать, что именно любит твой, — подмигнула она и кивком показала в сторону примерочных. — Вдруг он больше по ножкам. Мне-то почём знать?              Удручённая тяжестью выбора, Сёко лишь кивнула и с поникшей головой ушла к примерочным.              И правда, только она могла решить, что именно придётся по вкусу её мужчине. В конце концов, они далеко не первый год были вместе, и она единственная имела представление о том, что именно и как любил он.              С мыслями об этом Сёко приступила к примерке. Она то и дело терпеливо сменяла комплект за комплектом, отмечая для себя что-то хорошее в каждом, но по-настоящему ни один не вызывал у неё никаких эмоций.              Рассматривая в зеркале своё отражение, женщина крутилась в попытках увидеть себя с разных сторон, собирала волосы в хвост или вовсе распускала их, однако всё было каким-то не таким. Будто не хватало изюминки.              — Кстати, если нужно, я могу девочек куда-нибудь забрать, — внезапно раздался голос около примерочной. — Ты вроде говорила, что им сумки нужны, да?              Сёко встрепенулась от голоса около шторки и грузно выдохнула. Никак не ожидала, что подруга проследует за ней и встанет около примерочной, чтобы дождаться итогового выбора.              — Да я же сама хотела сходить с ними, — надевая поверх своего нижнего белья очередной комплект, ответила ей женщина. — Это как-то неправильно что ли…              — Ну как хочешь. Могу просто взять куда-нибудь сходить с ними. Кино, кафе или ещё чего.              — Только не бери с собой Сатору, если возьмёшь их на прогулку. А то у них ещё с прошлого года от него глаз дёргается, — со смешком проговорила Сёко, поворачиваясь перед зеркалом.              — Ладно, раз уж ты так просишь… Попрошу его не присоединяться к нам в такой день.              Сёко посмотрела в зеркало примерочной и провела пальцами линию вдоль бедра, довольно улыбаясь. В этот раз она нашла своё отражение очень привлекательным и мысленно пришла к выводу, что комплект из красного кружева сидел на ней почти что идеально. Только всё равно не хватало одной малюсенькой детали, которая бы точно пришлась по вкусу её любимому человеку.              — Скажи, а чёрные чулки подойдут к красному белью? — Сёко высунула голову из-за шторки и едва не столкнулась с плечом подруги. — Ой, ты прям здесь. Не ожидала.              — Ты определилась что ли уже?              — Угу. Мне нравится красный кружевной комплект. Сидит хорошо, да и удобный он вроде как…              — Тогда лучше поискать красные всё-таки или бежевые, но с подтоном в цвет комплекта. Это уже ерунда по сравнению с остальным, — Хасэгава махнула рукой, словно чулки и правда были сущей мелочью относительно основного одеяния. — Там хоть есть пояс в комплекте? Или нужно будет его отдельно поискать?              — Да-да, есть. Я поэтому и задумалась, — щёки Сёко вспыхнули, когда она представила себе ладони Сугуру на её бёдрах, пытавшиеся исследовать тонкую ткань чулок.              — Может повезёт и прям под него что найдут консультантки. Тогда одевайся, давай мне пояс, и я пока пойду поспрашиваю у них, есть ли что такое.              Дальнейшие поиски увенчались успехом и в скором времени подруги покинули магазин нижнего белья. Когда основные цели были выполнены, они решили прогуляться ещё немного: привлекли скидки на парфюмерию и декоративную косметику и устоять никто из женщин не смог. Да и Сёко не особо горела желанием возвращаться домой в свою резиденцию тоски.              Распрощались они прямиком на платформе станции метро, направившись в противоположные друг другу стороны. Сёко помахала на прощание ладонью и поблагодарила за помощь в нелёгком деле, на что подруга лишь подмигнула и сдержала лёгкий смешок.              Всю дорогу домой Иэйри не покидала мысль о правильности своего поступка. Нужно ли было вообще клонить к близости после того, как прошлым вечером у них ничего не вышло? Не сочтёт ли Сугуру вообще это навязыванием и не обидится ли на то, что она снова будет к нему приставать?              Гоняя эти мысли по кругу, она с тоской посмотрела на экран своего мобильного телефона. Тот внезапно зажегся из-за пришедшего уведомления и на долю секунды Сёко ощутила лёгкий приступ тревоги. Решив, что это Сугуру, с которым за день она не обмолвилась ни словечком, она разблокировала мобильник, но всё оказалось куда проще. Это Нанако спрашивала, скоро ли Сёко приедет домой и просила зайти по дороге в комбини купить что-то вкусное.              С лёгкой улыбкой на губах Сёко ответила, что скоро будет, но всё равно испытала недовольство. Уж за день Сугуру и правда мог хотя бы попытаться написать ей одно единственное сообщение. Спросил бы где она или просто попытался сгладить неловкость. А так получается, что ему было всё равно на то, что со вчерашней ночи её нога не переступала порога дома.              Нет, всё-таки она затаила на него обиду.              Домой женщина прибыла около восьми вечера. Устало плюхнувшись на порожек, она сняла с себя туфли-лодочки и облегчено выдохнула. Всё-таки весь день провести на каблуках оказалось тяжело. Стопы неприятно покалывало, но прохладный кафель у входа немного облегчил дискомфорт.              — Я дома! — устало оповестила о своём возвращении женщина.              — О, ты пришла! Купила что-то вкусное? — из коридора послышался бодрый голос Нанако.              Девочка подбежала к пакетам, которые Сёко поставила на порожке и заглянула в них. Дабы избежать неловкой паузы, женщина с улыбкой попросила её подать их, прежде чем Нанако успела залезть туда и вытащить что-то, что не предназначалось для её любопытных глаз.              — Тут мои покупки, Нанако, — мягко сказала она и кашлянула. — Для работы. Ты посмотри в полиэтиленовом пакете. Я взяла вам чипсы и шоколадное печенье, раз ты не смогла мне сказать, что именно вы хотите. И по газировке. Вы же уже поужинали?              — Да-да! Спасибо большое!              Нанако опустилась на порожек и крепко обняла женщину в качестве благодарности.              — Наконец-то ты пришла. Дома так скучно, что я уже начала раскисать.              Растрепав чёлку Нанако, Сёко вздохнула. Девочка приласкалась к её руке и довольно хихикнула.              — Почему скучно? Мимико плохо что ли и ты одна поэтому?              — Не-а, Мимико читает и попросила меня ей не мешать своими видео про макияж, — грустно протянула девушка. — А Сугуру что-то вообще… Как пришёл, так засел в ноутбук и что-то клацает там часа четыре уже. Судя по звукам проигрывает в этой своей игре. Как её там… В неё ещё играть невозможно, потому что все время умираешь.              — А-а-а, поняла, — Сёко снова натянула добрую улыбку. При упоминании компьютерной игры она поняла, что день у любимого мужчины совсем не задался. Не часто он отвлекался от быта на такие развлечения, только когда всё совсем уж худо было. — Ну тогда иди предложи Мимико вкусняшек и пусть немного от книги отвлечётся. А я пока Сугуру растормошу.              Бодро кивнув, Нанако поднялась с порожка и поправила на себе домашние шорты. Сёко обернулась и встала на ноги, отряхивая свои джинсы в районе пятой точки.              — Кстати, как твой нос? Лучше стало? — окликнула она девочку.              Нанако остановилась в дверном проёме и бодро кивнула.              — Да, всё уже лучше. Думаю, что завтра можно и в колледж пойти. Только синяки на лице замажу и будет в целом нормально, — она показала Сёко большой палец и улыбнулась.              — Ну и хорошо тогда. Мне нравится твой оптимизм.              — Куда же без него! Ладно, я пошла доставать Мимико.              Нанако хихикнула, потрясла пакетом из комбини, и убежала в свою комнату.              Пройдя по коридору, Сёко остановилась около дверей в гостиную.              Ещё вчера в ней горел свет и было тепло. Они ужинали все вместе и вели себя как самая настоящая семья, а Сугуру сдержано улыбался, растроганный поступком девочек, приготовивших еду на всех. Сегодня же в гостиной оказалось так темно, словно в глубокой ночи. Шторы не пропускали даже тусклого вечернего света. Лишь экран ноутбука предательски выдавал затаившегося в комнате мужчину. И звуки сражения в компьютерной игре.              — Я могу войти?              Голос Сёко отвлек Сугуру от сражения с боссом, который едва ли помещался целиком в экране.              — Конечно, — выдохнул мужчина, потирая лоб. На экране отразилась огромная надпись: «Вы погибли». Это вынудило Сугуру закрыть ноутбук и потянуться к напольной лампе.              Он поморщился от яркого света и посмотрел на Сёко убитым взглядом.              — Ты чего? — медленно подступив к дивану, женщина присела рядом с Сугуру и обеспокоено уложила ладонь на его крепкое плечо. — Всё в порядке вообще?              Не торопясь с ответом, Сугуру набрал в лёгкие побольше воздуха и задержал его. Он медленно выдохнул, потёр переносицу, пытаясь как-либо подобрать слова для описания своего тяжелого рабочего дня и криво усмехнулся.              — Сегодня мне досталось от директора из-за того, что Итадори обосрался… — резюмировал своё состояние мужчина.